Российская эммиграция первой волны 20-х годов ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Антисоветская деятельность эмигрантских центров и организаций

Глава 2. Роль и место Православной Церкви в процессе адаптации русской эмиграции

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В последнее время интерес к эмиграции как историческому и социальному явлению заметно возрос. Это связано и с тем, что существовавший ранее негласный запрет на все, связанное со сведениями, касающимися жизни за рубежом, был снят, и с тем, что замалчиваемая долгое время информация о Русском Зарубежье стала доступной, и множество исследователей получили возможность ознакомиться с наследием русской эмиграции. В истории России большую роль всегда играла внутренняя колонизация, а массовая эмиграция занимала второе место. Однако нельзя сказать, что Россия совсем не знала эмиграции. Россия участвовала в великих межконтинентальных миграциях конца XIX - начала XX века.

Существовала также и эмиграция из СССР. Она распадалась на три главных потока, называемые обычно "первой", "второй" и "третьей" эмиграцией. Эти потоки были обусловлены преимущественно политическими причинами. "Первый" и "второй" потоки - в основном вынужденные "волны" эмиграции периодов Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войн, "третий" поток - добровольная, преимущественно "этническая" эмиграция времен холодной войны. Такое деление достаточно условно, т.к. потоки эмиграции не иссякали почти никогда, то, ослабевая, то усиливаясь. эмигрантский антисоветский православный церковь

Сейчас из-за доступности многих ранее закрытых архивных фондов и их публикаций, ранее запрещенных, отсутствия политической цензуры создаются предпосылки для воспроизведения многой, скрытой ранее, исторической правды, ликвидации перекосов в общественном историческом сознании. Следует также отметить, что в некоторых современных публикациях проявляется стремление перейти от необузданной критики эмиграции к безудержному её восхвалению.

Цель работы - исследовать российскую эмиграцию первой волны.

Глава 1. Антисоветская деятельность эмигрантских центров и организаций

В начале 20-х годов ХХ века происходил процесс становления и политического самоопределения эмигрантских организаций, появляются широкие коалиционные союзы. Высший Монархический Совет был одним из таких союзов, который сформировался в ходе Рейхенгальского съезда в Баварии в 1921 году по инициативе Н. Маркова. Эта организация имела своих представителей во многих странах мира. Вскоре в противовес монархистам в 1921 - 1924 годах создаётся Республиканско-Демократическое объединение российских эмигрантов, объединившее в своих рядах широкий политический спектр российских либерал-демократов от кадетов до правых эсеров и энесов во главе с П.Н. Милюковым.

Изменения во внутренней политике советской власти стали важнейшим фактором, стимулирующим политическую активность эмиграции. Переход к нэпу также вызвал немалые надежды и ожидания в среде российских эмигрантов.

Сам процесс политического становления российской эмиграции был обусловлен целым рядом факторов. Во время Гражданской войны, ставка всех противников большевистской власти делалась на весь офицерско-генеральский корпус бывшей царской армии. Пока у белых был шанс на победу, политические движения и партии, оппозиционные советам, объединились со всем движением, поддерживая его морально и материально. Но попытки свергнуть советскую власть вооружённым путём провалились, что заставило искать новые средства и методы борьбы. Вместе с этим увеличилось число эмигрантов, что активизировало создание и объединение их политических организаций.

Российская эмиграция была представительницей "другой", альтернативной России. Это было общество россиян, объединённых иными политическими идеалами, духовными ценностями, культурными традициями, нежели идейно-нравственные устои, укоренившиеся в ходе революции и Гражданской войны в Советской России. Общеизвестно что, В.И. Ленин говорил о полутора - двух миллионах соотечественников, "которые рассеялись по всем заграничным странам".

За деятельностью международной эмиграции внимательно следили в Советской России. В.И. Ленин, выступая на III съезде Коминтерна, говорил: "Теперь, после того, как мы отразили нападения международной контрреволюции, образовалась заграничная организация русской буржуазии и всех русских контрреволюционных партий... Почти в каждой стране они выпускают ежедневные газеты... имеют многочисленные связи с иностранными буржуазными элементами, т. е. получают достаточно денег, чтобы иметь свою печать; мы можем наблюдать за границей совместную работу всех без исключения наших прежних политических партий... Эти люди делают все возможные попытки, они ловко пользуются каждым случаем, чтобы в той или иной форме напасть на Советскую Россию и раздробить её. Было бы весьма поучительно... систематически проследить за важнейшими стремлениями, за важнейшими тактическими приемами, за важнейшими течениями этой русской контрреволюции... Эти контрреволюционные эмигранты очень осведомлены, великолепно организованы и хорошие стратеги...".

Политическая установка руководства страны была воспринята с полным пониманием советскими спецслужбами. В документированном письме ГПУ от 20 марта 1922 года, местным органам предписывалось усилить работу по наблюдению за контрреволюционным организациям как внутри страны, так и за ее пределами.

Насколько серьезна и велика была опасность для советского режима со стороны эмиграции? Правы ли были иностранные авторы, считающие, что "после поражения в Гражданской войне белогвардейцы не представляли значительной угрозы для большевистской власти, но в глазах Ленина эта угроза приобрела колоссальные размеры"? Бесспорно, русское зарубежье после окончания Гражданской войны таило в себе реальную и очень серьёзную угрозу для советского политического строя. Но угроза была многофакторной и складывалась из нескольких составляющих.

По данным ОГПУ в середине 1920-х годов распределение белоэмигрантов по странам выглядело следующим образом (в тысячах человек): Франция - 500 (в Париже - 160), Германия - 30 - 35, Сербия - 25 - 30, Болгария - 15, Польша - 25 - 30, Южная Америка - 15, Турция - 2,5 - 3, Румыния - 10, Греция - 10, Австрия - 1, Венгрия - 5, Австралия - 2, Чехословакия - 10, Данциг - 2 - 3, Бельгия - 10, английские колонии - 50, Прибалтийские страны - 50, Сирия, Палестина - 5, Финляндия - 5, Персия - 5, Италия - 5, Китай - 50, Канада - 50, США - 30, Филиппины и другие острова - 50. Общее количество эмигрантов исчисляется, таким образом, примерно в один миллион человек. Цифра эта представляется весьма относительной из-за непрекращавшейся миграции россиян по странам Европы, Азии и Америки, процесса реэмиграции, а также в связи с тем, что миллионы бывших сограждан в результате революции, Первой мировой и Гражданской войн оказались гражданами сопредельных иностранных государств. Только в Польше по переписи 1920-х годов 5 миллионов 250 тысяч человек отнесли себя к русским (включая сюда малороссов и белорусов). С достаточной степенью уверенности можно говорить о том, что волею судеб несколько миллионов россиян оказалось за пределами Родины и что российская диаспора в мире в 1920 - 1930-е годы являлась одной из самых многолюдных.

Существование многочисленной и всё более организующейся эмиграции представляло немалую опасность для Республики Советов, так как будоражило мировое общественное мнение, рождало надежды и иллюзии у зарубежных недругов большевиков, являлось питательной средой для внутренней оппозиции в СССР. Это понимали и сами эмигранты. В 1924 году, выступая на митинге в Праге, один из лидеров группы РДО Б.Н. Евреинов заявлял: "В настоящее время весь центр тяжести контрреволюционной борьбы с советской властью сводится к дискредитированию её перед иностранными державами и к раздуванию всяких сенсационных слухов о коммунистах и о СССР... Желательно эти слухи направлять в Россию в виде печатных сообщений, дабы, читая их, население верило, что это и есть настоящая, скрываемая от них истина".

Следует учитывать, что в эмиграции оказались люди, многие из которых принадлежали к элите российской интеллигенции, чиновничества, офицерства, предпринимательства. Не приемлющие советский режим, обладающие авторитетом, прочными деловыми связями, вхожие в "высший свет" Запада, они имели возможность существенно влиять на мировое общественное мнение и мировую политику в отношении нашей страны. Особенно опасной деятельность российских эмигрантов в этом направлении являлась в условиях дипломатической и экономической блокады СССР.

К числу факторов, представлявших собой серьёзную угрозу для советской власти, относилось и наличие в рядах российской эмиграции военных формирований, всегда готовых выступить против большевиков. Как свидетельствует генерал П.Н. Врангель, только с ним в 1920 году из Крыма ушло в изгнание 150000 человек. Половина из них были военнослужащие.

Но не все примкнули к "Союзу галлиполийцев", а затем к Российскому Общевоинскому союзу (РОВС). IV Управление штаба РККА в 1927 году доложило председателю Реввоенсовета К.Е. Ворошилову, начальнику штаба М.Н. Тухачевскому, а также руководителю ОГПУ о том, что численность военно-организованных белогвардейцев составляла: Югославия - 6 тыс., Польша - 2 тыс., Франция и Бельгия - 20 тыс., Болгария - 14 тыс., тыс., Китай - 8 тыс. В случае выступления белогвардейцы рассчитывали на помощь иностранных государств, а также на приток под их знамена недовольных политикой советской власти. В частности, вынашивая планы вторжения на территорию Дальнего Востока и Сибири, белогвардейцы считали, что "имеющегося в их распоряжении оружия на Дальнем Востоке хватит на 75000 человек". Разумеется, оценивая военный потенциал эмиграции, следует отметить его недостаточность для ведения широкомасштабной военной кампании против СССР. Однако вооружённые выступления белогвардейцев при определенных условиях могли бы стать детонатором новой гражданской войны.

Для большевиков были очень рискованными попытки эмиграции, а также ведение подпольной работы на территории Советского Союза. Съезд монархистов, который проходил в 1921 году в Рейхенгалле признал, что "главная работа сейчас должна быть перенесена в Россию, где должны быть раскинуты боевые организации и введена усиленная работа в Красной Армии". Члены съезда конкретизировали эту общую установку в конкретных задачах: 1) Создание объединённого руководящего центра, установление общей программы, тактики и изыскания средств на осуществление всего указанного. 2) Проведение работ в широких крестьянских массах, Красной Армии, посылка людей для этих целей и занятия руководящих должностей. 3) Создание вооружённой армии вне России.

Эмиграция довольно активно претворяла в жизнь свои принципы и идеи по развертыванию работы на территории Советской России. Вполне закономерным поэтому являлось пристальное внимание к эмиграции со стороны советских органов государственной безопасности, проводивших информационно-аналитическую работу в отношении их состава, численности, политических устремлений, стратегии и тактики деятельности. Руководство располагало практически всеми программными документами, отслеживало изменение настроений среди эмиграции, замыслы и практическую деятельность её признанных лидеров. Информационные обзоры и аналитические справки, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ свидетельствуют о том, что высшее руководство страны было в курсе основных процессов, происходивших в эмиграционной среде.

Эмигрантская деятельность антисоветских центров и организаций была связана с происками спецслужб капиталистических государств против СССР. Сообщения агентуры ОГПУ содержат достаточно материалов о связях тех или иных эмигрантских организаций со спецслужбами Германии, Франции, Румынии, Англии и других стран. Как правило, в обмен на информацию, полученную из источников в СССР, они требовали субсидий. Проявлялась также и личная инициатива некоторых эмигрантов, становившихся платными агентами спецслужб. Такое отношение к сотрудничеству в среде эмиграции было далеко неоднозначным.

Советские спецслужбы, не ограничиваясь сбором информации, они активно пытались повлиять и, по возможности, подавить негативные процессы, протекающие в российской эмигрантской среде. Уже в начале 1920-х годов были предприняты усилия по разжиганию разногласий в стане монархистов за рубежом, стимулированию реэмиграции врангелевцев на Балканах. Секретно-Оперативным управлением, а также и другими органами госбезопасности, проводились операции целью которых было взятие под контроль и пресечение связей российского зарубежья с возможной оппозицией режиму внутри страны. Уже тогда на спецучете в местных органах контрразведки состояли лица, которые теоретически могли иметь связи с заграницей и принимать участие в антисоветской деятельности.

От сотрудников требовалось "максимум усилий приложить к организации секретного осведомления среди своего окружения". В связи с этим создавалась широкая сеть осведомителей и секретных сотрудников, использовался контроль за корреспонденцией и телефонными переговорами, а также наружное наблюдение.

Глава 2. Роль и место Православной Церкви в процессе адаптации русской эмиграции

Представители первой волны эмигрантов отмечали: Многие вернулись в церковь. Принадлежа к интеллигенции, относясь ранее к религии с равнодушием, как к институту устаревшему и находящемуся в руках закостенелых и реакционных, они вдруг обнаружили в церкви вечную красоту, открыли мистику, к которой русский народ всегда был расположен и которую можно было и толковать и принимать... так, как душе хочется, думается. Возврат русской интеллигенции в лоно церкви был характерным явлением эмиграции. Храмы были переполнены. Люди, как вспоминал П. Ковалевский, шли туда.. как в убежище от чужого мира, от трудностей жизни. Шли туда, были и такие, от тайного подсознательного ощущения своей вины в том, что произошло с Родиной. От тайного подсознательного раскаяния и личного, и общественного.

Большой приток эмиграции в 1923-1924 годах, в частности во Францию, потребовал строительства новых храмов. Из-за дороговизны земли первые православные храмы во Франции возводились в пригородах Парижа или в его непрестижных районах. Например, в 20-е годы на улице Лекурб была открыта церковь Св. Серафима Саровского, активно функционирующая и поныне. (Ее прихожане в 1991 году принимали участие в акции переноса святых мощей преподобного Серафима Саровского в России.) Как и эта, многие русские церквушки возникали в помещениях барачного типа, и лишь потом обустраивались и украшались. Приспосабливались под православные храмы и католические костелы, и протестантские кирхи при наличии у прихода соответствующих средств.

В более поздние годы возводились и прекрасные архитектурные сооружения. Среди них культовые здания, построенные по проекту архитектора А.А. Бенуа на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, военном кладбище в Мурмелоне храм-памятник Св. Иова Почаевского в Брюсселе, храм на Ольшанском кладбище около Праги и т.п. Строились новые храмы уже не столько в местностях, известных курортами для русской аристократии, а там, где сосредотачивались рабочие поселки, возникали русские колонии.

На чужбине, в иноязычной культуре, часто с весьма скудными средствами Русская Православная Церковь оказалась в сложных условиях, где первоочередной задачей стало элементарное выживание.

Все зарубежные исследователи единодушны в том. что Православная Церковь существовала исключительно на пожертвования и средства, получаемые от своей собственной деятельности. Дело обеспечения храма и его священника целиком зависело от паствы, оно опиралось на Устав, принятый Всероссийским поместным собором в 1917 г., согласно которому священник собирал деньги среди жителей местной общины. В тех местах, где колонии русских были весьма разбросаны, заводские управления на основе добровольности собирали два процента от заработка русских в пользу конкретного прихода.

Среди основных каналов сбора средств и имущества для Русской Православной Церкви можно отметить следующие:

1. Взносы наиболее состоятельных выходцев из России, а также различные подношения, включая иконы, предметы церковной Утвари, некоторые символы царской армии и т.п. (вспомним, например, в соборе Александра Невского полковые иконы и боевые награды Белой гвардии в киотах среди икон).

2. Пожертвования представителей католических и протестантских учреждений на воспитательную и образовательную работу православной церкви с детьми и подростками.

3. Специфическая кампания по сбору добровольных пожертвований силами так называемого сестричества. (Благотворительная работа среди остронуждающихся, включая и больницы, сбор средств и одежды для них. Через сестер только во Франции проходило до 50-60 тыс. франков в год.).

Вместе с сестричеством почти во всех приходах в Зарубежье функционировали библиотеки, кассы взаимопомощи и похоронные кассы, пункты питания, кружки и т.п.

Как видим, жизнь вдали от Родины потребовала от Русской Православной Церкви поиска обновленных форм работы с прихожанами, которым в первую очередь протягивали руку помощи на чужбине. Впоследствии, как правило, при более многочисленных приходах обосновались традиционные для Православной Церкви церковно-приходские школы с регулярным преподаванием Закона Божьего, русской истории, географии и т.п. Кроме того, со временем Русская Православная Церковь, как относящаяся к Парижской юрисдикции, собственно системе Зарубежной Церкви или Митрополии, смогла содержать женские школы-интернаты, приюты, больницы, амбулатории, аптеки, старческие дома и лечебницы, мастерские для обучения подростков и многочисленные ремесленные предприятия.

Спасение русских, в том числе молодых душ, оказавшихся в окружении сильной и активной европейской культуры, было одной из центральных задач Русской Православной Церкви за рубежом. В силу этого еще в 1921 г. в Чехословакии было создано Русское студенческое христианское движение (РСХД), возглавляемое историком русской философии В.В. Зеньковским (впоследствии отец Василий). Движению с самого начала оказал содействие митрополит Евлогий. Эмигранты, особенно молодежь, тянулись к ученым-богословам, к русской философии, которая в отличии от западной была более политизированной и в то же время более приближенной к реальной жизни.

С 1925 г. РСХД охватило большинство стран Европы. Съезды этого движения популярны и ныне на Западе. Руководители РСХД, Русская Православная Церковь за рубежом понимали, что религиозное воспитание российской молодежи это воспитание в духе русской культуры и национального самосознания. Такую цель преследовало в частности созданное в 1925 г. в Париже Общество Икона во главе с Владимиром Павловичем Рябушинским. Члены общества не только пропагандировали русскую икону, они сделали многое для создания памятников русского зодчества и иконописи (архитектор А.А. Бенуа, художник Д.С. Стеллецкий и др.). Несмотря на стремление отдельных русских ознакомить западный мир с Православием (имеем в виду, прежде всего такие работы русских философов, как Православие С. Булгакова и Мистическое Богословие Восточной церкви В.Н. Лосского), по мнению представителей первой волны эмиграции, их усилия оказались бы тщетными, если бы само Православие в области иконописания, литургии и творений Отцов Восточной Церкви не произвело бы настоящий переворот в отношениях между христианами.

Для современного исследователя в этой теме много проблем и нерешенных вопросов. И нашим соотечественникам, занимающимся культурой Российского Зарубежья, на наш взгляд, не следовало бы столь категорически утверждать, что российскую диаспору Русская Православная Церковь отгородила от католической, протестантской и других конфессий". П.Е. Ковалевский в своей очень популярной ныне работе Зарубежная Россия вполне справедливо выделяет специальный раздел, посвященный значению православного рассеяния для христианского мира. Господь озарил русскую душу горячей любовью к своей Родине и из этой горячей любви к своему мы научились любить и других, не своих, что часто выражается в русской психологии чувством вселенности. Русский человек теперь думает вселенно, болеет за всех, огорчается и радуется за всех. Эти слова митрополит Виталий (первоиерарх Русской Православной Зарубежной Церкви) произнес в своем обращении по случаю 1000-летия крещения Руси, и в них, на наш взгляд, заложено убеждение в том. что Русская Православная Церковь в христианском мире всегда была открыта для контактов с людьми разных конфессий, способствуя их взаимопониманию.

Большинство эмигрантов долгое время смотрело на свое изгнание как на временное явление и надеялось на скорое возвращение на Родину. Вот почему, несмотря на острую нужду в священниках и поставленную задачу сохранения в эмигрантской среде национально-русского наследия, Русская Православная Церковь за рубежом медлила с созданием собственных специальных учебных заведений. На первых порах в эмиграции активно привлекались церковью разъездные священники, многие из которых были посвящены в сан без богословской подготовки, а также использовалась широкая сеть епархиальных и приходских газет, календарей со статьями духовного плана, книги и писания религиозно-педагогического, исторического, литературного и общерелигиозного содержания.

Но чем дольше продолжалась эмиграция, тем более неотложным становился вопрос подготовки новых кадров священнослужителей. Первые шаги в этом направлении сделал Архиепископ Дамиан Царицынский, основав в 1923 г. школу для пастырей из Болгарии. Отдельные кандидаты учились в духовных семинариях и на богословских факультетах в Варшаве, Софии, Белграде. Многообещающим стал почин, связанный с созданием в ^S г. Сергиевского института в Париже (Русский Православный Богословский институт), а в 1928 г. на Дальнем Востоке с открытием пастырских и священнических курсов, которые в 1934 г. позволили создать богословский факультет при Институте Св. Владимира в Харбине. В Америке в 1936 г. был основан Институт Святого Владимира, существующий и поныне, в Европе пастырские и священнические курсы в монастыре преподобного Иова Почаевского в Ладомирово на Карпатах.

Рост числа учреждений, готовивших будущих священников, создание пусть немногочисленных монастырей (преимущественно не в Западной Европе), разнообразная практическая работа Русской Православной Церкви за рубежом несли эмиграции определенное единение, сохранение русской истории и культуры, памяти о Родине, возможность выжить в иноязычном обществе и адаптироваться к новым условиям жизни. Не всегда гладким был путь достижения этих целей. Об этом говорят такие факты, как разлад при решении вопросов церковного строительства и будущего государственного устройства России, сложности, возникавшие в повседневной религиозной жизни русской эмиграции.

Заключение

Итак, в начале 20-х годов ХХ века происходил процесс становления и политического самоопределения эмигрантских организаций, появляются широкие коалиционные союзы. Следует учитывать, что в эмиграции оказались люди, многие из которых принадлежали к элите российской интеллигенции, чиновничества, офицерства, предпринимательства. Не приемлющие советский режим, обладающие авторитетом, прочными деловыми связями, вхожие в "высший свет" Запада, они имели возможность существенно влиять на мировое общественное мнение и мировую политику в отношении нашей страны. Особенно опасной деятельность российских эмигрантов в этом направлении являлась в условиях дипломатической и экономической блокады СССР.

Как видим, жизнь вдали от Родины потребовала от Русской Православной Церкви поиска обновленных форм работы с прихожанами, которым в первую очередь протягивали руку помощи на чужбине. Впоследствии, как правило, при более многочисленных приходах обосновались традиционные для Православной Церкви церковно-приходские школы с регулярным преподаванием Закона Божьего, русской истории, географии и т.п.

Русская Православная Церковь за рубежом, и прежде всего в годы Второй мировой войны, сыграла на чужбине роль, подобную той, которая принадлежала русскому монастырю в создании Московского государства. Русская Православная Церковь за рубежом сосредоточение духовной связи с Родиной. Она для русских эмигрантов не только церковный, но и социальный центр. Она морально поддерживала, помогала выжить в борьбе с засасывающими в обывательскую трясину повседневностями жизни, она - центр воспитания подрастающего поколения в духе русской культуры.

Список использованной литературы

1. Верт Н. История советского государства. 1900-1991. / Пер. с фр. - М.: Весь Мир, 2013. - 544с.

2. Жарова Л.Н., Мишина И.А. История Отечества. 1900-1940 гг. М.: Просвещение, 2012. - 335с.

3. Ионцев В.А., Лебедева Н.М., Назаров М.В. Эмиграция и репатриация в России. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2011. - 232с.

4. Ипполитов С. С., Карпенко С. В., Пивовар Е. И. Российская эмиграция в Контантинополе в начале 1920-х годов. //Отечественная история. 2013. №5. С.78-83.

5. Кожинов В.В. Россия. Век XX (1901-1939). М.: Алгоритм, 2011. - 560с.

6. Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. М.: МГУ, 2014. - 170с.

Размещено на Allbest.ru