Экономическая революция Сталина

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Введение

Предпосылки к индустриализации стоит рассматривать еще с XV съезда ВКП, который состоялся в декабре 1927 года. Будучи разрозненными политической борьбой верховные политики так и не смогли определить курс для экономики страны. Выдвинутые ими предложения можно было рассматривать прямо обратно сказанному. Однако уже тогда идея полной индустриализации укрепилась довольно твердо. Более всего нам хотелось не просто догнать капиталистические страны запада, нет, нам хотелось всенепременно их перегнать. Тут так же стоит обратить внимание на старые представления об отсталости СССР и развитости Запада.

И даже не смотря на полный провал сельского хозяйства и нехватку зерна в 1927 году, Сталин четко шёл к своей большой идее: «Выход из кризиса - в переходе от мелкого, частного хозяйства к крупному коллективному». Иосиф Виссарионович был одержим идеей индустриализации. Холодным тоном не допускающим отказа, Сталин приказал: "Быстрее". И не нашлось тех, кто смог бы ему отказать. Были, конечно, недовольные. Они даже брали на себя смелость высказываться. Например, Угланов. Он предлагал инвестировать тяжелую промышленность, а не мифические совхозы, которые будут еще черте когда. Угланова напрямую поддержал Рыков, переманив на их сторону Бухарова, Томского и различных глав профсоюзов. Тогда и возник незримый конфликт, противостояние. Бухаров утверждал, что нет никакой необходимости вкладываться только в строительство крупных заводов, которые начнут давать продукцию только через несколько лет, а сосредоточить все упор на мелкого сельскохозяйственного промышленника. Сталин же точно представлял себе необходимость и последствия быстрой индустриализации. И он умел быть убедительным, когда это было необходимо, и уже в 1928 году был разработан первый план пятилетка. Бухаров пытался воспротивиться этой политики, но это было бессмысленным.

Сталин подготовил блестящий план по превращению маленькой отсталой аграрной стороны в мощную аграрно-промышленную державу. И сам начал приводить свой блестящий план в исполнение. Стали появляться различные строительные площадки, шла реконструкция заводов в Москве, Ленинграде, Новгороде. Эти заводы оснащали новым оборудованием. В чем были несомненные плюсы этой идеи? Для народа, несомненно, играли роль новые рабочие места и обучение новым профессиям. И для страны это было важным: в индустриализацию были вовлечены различные отрасли как машиностроение, металлургия, электроэнергетика. Всё это позитивным образом сказывалось на экономике страны в целом.

Не станет удивлением то, что темпы развития, какими бы быстрыми они не были, Иосифа не устроили. Уже через год 1939 план был максимально ускорен (ведь мы должны перегнать Запад, мы должны быть лучшими). Лозунг Сталина - «Даешь пятилетку за четыре года» прозвучал вполне ожидаемо. Он не любит тянуть резину. Если говорить в целом, то уже в 1930 году все цифры плана были «ускорены» в два раза. В том же году появились первые результаты политики индустриализации - объем производства вырос на 32%. Сталин же пожелал, чтобы через год эта цифра выглядела солидное, больше похожей на 45%.

Второй план - пятилетка был утвержден на XVII съезде партии. Сталин взял свои амбиции в узду и на этот раз попытался взглянуть на вещи более отрезвлено.

Как Сталину удалось провести такой колоссальный проект всего за какие-то 10-15 лет? Ведь когда план только начали приводит в исполнение у него не было ничего, в том числе необходимого оборудования и квалифицированных кадров. Сталин за потрясающе короткий период создал мощную экономическую базу, основанную на последних достижениях науки.

Одной из опорных точек, с которых следует начать рассмотрение данного вопроса, является XV съезд ВКП(б)

XV съезд ВКП(б) состоялся в декабре 1927 года и прошел в напряженной атмосфере, вызванной внутренними трудностями и тревожным международным положением. Будучи поглощенным фракционной борьбой, съезд всё же указал на некоторые принципиальные направления развития экономики. Они были сформированы таким образом, что, обнаружилось вскоре, могли толковаться прямо противоположно. Поэтому позже высказывалось предположение, что речь шла о компромиссе между различными течениями, уже появившимися в самом большинстве после того, как оно изгнало из партии оппозиционеров.

В руководящих кругах партии к этому времени утвердилась не только идея об индустриализации, но и мысль о необходимости высокого темпа её проведения такого, который позволил бы СССР“догнать и перегнать” наиболее развитые капиталистические страны. Этому способствовало старое большевистское понимание отсталости России, успехи в восстановлении хозяйства в предыдущие годы, наконец, критика и напоминания оппозиции. Было завершено строительство ГЭС на реке Волхов, предусмотренное планом ГОЭРЛО, и начаты две стройки, которым суждено остаться в анналах советского экономического развития: одна - Днепрострой: сооружение плотины и самой крупной в ту пору европейской ГЭС на Днепре, близ Запорожья, другая - Турксиб: новая железная дорога, напрямую связывающая Транссибирскую магистраль (на широте Новосибирска) со Средней Азией. Тракторный завод строится в Сталинграде. Проектируются также крупные промышленные объекты. Спорили о территориальном размещении: разные республики приводили доводы в пользу строительства их в своих пределах. XV съезд сформировал также директивы по составлению пятилетнего плана развития, но никто не предполагал тогда, что это может привести к внезапной ломке всех сложившихся соотношений между различными отраслями народного хозяйства.

Кризис заготовок зерна 1927 года привел к тому, что Сталин всё настойчивее и категоричнее акцентировал новую идею, высказанную им на XV съезде: выход из кризиса - в переходе от мелкого, частного хозяйства к крупному коллективному. Тема ускорения создания колхозов и совхозов стала лейтмотивом его выступлений. Нет оснований утверждать, что у Сталина уже тогда было четкое представление о том, как будет осуществляться коллективизация. Вместе с тем ясно, что, став ревностным поборником высоких темпов индустриализации, он уже поставил всё на эту карту и не считался такими препятствиями, как медленная эволюция отсталой деревни. Утверждают, что в эти месяцы он, резко сменив курс, взял на вооружение тезисы только что разгромленных троцкистов. Отчасти такое утверждение, бесспорно, соответствует истине: в дебатах, вызванных его новым предложением, он, оправдывая борьбу с кулаком, защищает ускорение индустриализации и обосновывает необходимость наложения “дани” на крестьянство, используя доводы, целиком заимствованные им у тех, кто несколько месяцев назад был его противником.

В верхушке партии появились противники столь форсированного проведения индустриализации. Уже в конце января глава могущественной московской партийной организации Угланов высказался против исключительно крупных вложений в тяжелую промышленность и чрезмерные надежды на колхозы, которые, по его мнению, годились как решение для более отдаленного будущего. В свою очередь, в марте Рыков вступает в конфликт с большинством Политбюро: он предложил сократить капиталовложения в металлургию и машиностроение. На Пленуме ЦК в апреле впервые открыто выявилось противостояние направлений. К Угланову и Рыкову присоединились Бухарин и Томский, глава профсоюзов. Они выражали тревогу по поводу ухудшения политической обстановки в деревне, где недовольство, по их словам, нарастало и было направлено против Советской власти в целом. Заключительная резолюция, осуждающая эксцессы, приписываемые периферийным организациям, прозвучала как компромисс.

Однако, когда применение чрезвычайных мер возобновилось, противоречия в Политбюро обострились. На этот раз критиков возглавил “любимчик партии” Бухарин. В записках к единомышленникам он писал: “Если всё спасение в колхозах, то где взять деньги на машинизацию?...никакая коллективизация невозможна без известных накоплений в сельском хозяйстве, ибо машины нельзя получить даром...”.

Темпы индустриализации должны быть высокими, утверждал Бухарин, однако ускорять их ещё больше равносильно переходу на позиции троцкизма. Усилия страны не должны сосредотачиваться исключительно на строительстве новых крупных заводов, которые начнут давать продукцию лишь через несколько лет, тогда как уже сейчас поглотят все имеющиеся средства. Нужно поднимать сельское хозяйство: сделать это в данный момент можно лишь с помощью мелкого, единоличного сельского производителя. Этими высказываниями он противоречил основным тезисам Сталина.

Сложная международная ситуация (в частности, попытка китайских властей овладеть железной дорогой в Манчжурии, остававшейся под смешанным китайско--советским контролем) также требовала быстрого проведения индустриализации. Сталин, пожалуй, лишь более категорично, чем другие, выражал её. В утвержденных Центральным Комитетом ВКП(б) директивах по составлению пятилетнего плана, содержащих требования обратить “максимальное внимание” на обеспечение “быстрейшего развития” тех отраслей тяжелой промышленности, от которых зависела обороноспособность страны. Это властное требование не утратило актуальность на протяжении всего периода осуществления плана. Оно выступало, следовательно, как один из факторов, характерных для индустриализации.

Последствия экономического кризиса для СССР были неоднозначны. Изоляция от мировой экономики и защита внутреннего рынка государственной монополией на внешнюю торговлю служила прикрытием от всеобщей грозы, поэтому усилия по индустриализации в значительной мере выводились из под отрицательного влияния последствий кризиса по ту сторону границы. Программы хозяйственного развития, поэтому, не были заморожены. С их помощью СССР приобрёл большой вес на международной арене. Ещё до начала кризиса, когда борьба за реализацию избыточной продукции между капиталистическими фирмами достигла большой остроты, СССР выступал в роли огромного, трудного, но многообещающего рынка сбыта. Он предъявлял спрос прежде всего на машины и оборудование для своих новых предприятий. После начала кризиса к советским производственным планам возрос. В 1931 и 1932 годах на долю СССР приходилось, соответственно, 30% и 50% мирового импорта машин и оборудования. В наиболее драматический период кризиса целые промышленные некоторых стран из числа наиболее развитых в экономическом избежали катастрофы благодаря продаже своей продукции в СССР: так было, например, с американскими станкостроительными компаниями, которые в 1931 году смогли разместить в СССР 65% своего экспорта.

Хотя США по-прежнему не признавали СССР, многие крупные американские фирмы продавали ему свои изделия и оказывали техническую помощь в создании новых советских предприятий. Начало положил Хью Купер, который участвовал в строительстве Днепрогэса. За ним последовали многие другие бизнесмены и компании: от “Форда”, компании, участвовавшей с сооружении автостроительного завода в Нижнем Новгороде, до “Дженерал Электрик”, внесшей свой вклад в развитие многочисленных предприятий по выпуску электротехнической продукции. Привлекаемые высокой заработной платой, многие зарубежные инженеры, особенно американцы, нашли в те годы на строительных площадках первой советской пятилетки обширные поля приложения своих творческих способностей.

Предпосылки возникновения индустриализации

В 1928 году родился первый пятилетний план.. По мере того, как одна схема сменяла другую, превалирующей становилась тенденция, которая состояла в установлении максимальных задач индустриального развития страны. Бухарин и его группа пытались было воспротивиться этому. Чересчур честолюбивые цели без необходимого экономического обоснования, говорили они, приведет к потрясению экономики, породят опасность межотраслевых противоречий, а следовательно, обрекут на провал саму идею индустриализации. “Из кирпичей будущего нельзя построить сегодняшних заводов”, - этой, получившей известность фразой Бухарин хотел сказать, что бессмысленной форсирование роста одних отраслей, если взаимодополняющие их отрасли продолжают отставать. Но бухаринское крыло потерпело поражение именно на этом поприще.

Госплан подготовил к конференции 2 варианта плана: один - минимальный, ”отправной”, другой - максимальный, “оптимальный”, его показатели были больше первого на 20%. Но Центральным Комитетом уже было решено, что во внимание принимается только второй вариант. Так, наиболее честолюбивый вариант плана сделался его официальной версией, и в таком виде был утвержден в мае 1929 года. По времени он обхватывал промежуток с октября 1928 года по сентябрь 1933, то есть в момент утверждения плана его осуществление следовало считать уже начавшемся.

План предусматривал, что за пятилетие выпуск промышленной продукции увеличится на 180%, средств производства - на 230%, сельскохозяйственного производства - на 55%, национальный доход - на 103%. Речь шла об ошеломляюще быстром прогрессе, не имеющем прецедентов в мировой истории. Были установлены некоторые абсолютные показатели: 10 млн. т. чугуна,75 млн. т. угля, 8 млн. т. химических удобрений.

Утверждение пятилетнего плана нередко расценивалось, как драматический выбор всего будущего страны, то есть как сознательное принятие решение пожертвовать всем ради накопления национального богатства и укрепления базовых отраслей, обеспечивающих индустриализацию. Однако это впечатление неточно. Это правда, что на XVI партконференции признавалось, что осуществление плана будет сопровождаться “преодолением огромных трудностей внутреннего и внешнего порядка”, вытекающих в первую очередь из “напряженности самого плана”. Но на конференции вовсе не говорилось, что какая-то отрасль или потребители должны быть принесены в жертву развития другой. В апреле 1929 года предполагалось, что сельскохозяйственное производство будет увеличиваться если не наравне с промышленностью, то уж, во всяком случае, в достаточно больших масштабах. То же самое относилось и к выпуску предметов потребления. Реальная зарплата в свою очередь должна была вырасти на 71%, доходы крестьян - на 67%, производительность промышленного труда - на 110%. Был предусмотрен, короче говоря, гармоничный процесс.

Целое созвездие строительных площадок возникли, как в старых промышленных областях, так и в новых многообещающих регионах, где раньше не было, или почти не было промышленности. Шла реконструкция старых заводов в Москве, Ленинграде, Нижнем Новгороде, в Донбассе: их расширяли и оснащали новым импортным оборудованием. Строились современные новые предприятия, они были задуманы масштабно и в расчете на самую современную технику; строительство велось зачастую по проектам, закупленным за границей: в Америке, Германии. План отдавал приоритет отраслям тяжелой индустрии: топливной, металлургической, химической, электроэнергетике, а также, машиностроению в целом, т.е. тому сектору, который призван будет сделать СССР технически независимой, иначе говоря, способной производить собственные машины. Для этих отраслей и создавались гигантские строительные площадки, возводящие предприятия, с которыми навеки будет связана память о первой пятилетке, о которых будет говорить вся страна: Сталинградский и Челябинский, а потом и Харьковский тракторные заводы, огромные заводы тяжелого машиностроения в Свердловске и Краматорске, автомобильные заводы в Нижнем Новгороде и Москве, первый шарикоподшипниковый завод, химические комбинаты в Бобриках и Березняках.

Многие предприятия были сооружены в голой степи, или, во всяком случае, в местах, где отсутствовала инфраструктура. Апатичные рудники в Хижинке, призванные дать сырьё для производства суперфосфата, размещались вообще в тундре, на Кольском полуострове, за Полярным кругом.

Разумеется, всё это сопровождалось постоянными трудностями, и многие сторонние наблюдатели называли эти стройки “грандиозным хаосом”. Не хватало элементарных вещей: не было мерительных инструментов, лопат. Люди жили в деревянных бараках по 80 человек, работы велись даже при температуре -40 С и проч.

Весной 1929 года было намечено ошеломляюще ускоренное выполнение плана. Всё началось с выдвижения Сталиным лозунга “Пятилетку в четыре года”(съезд по времени совпал с началом гласной критики Бухарина). По пятилетнему плану выплавку чугуна предусматривалось довести до 10 млн. т.(с 3 - 5 млн. т.). Это было много, даже слишком много, по мнению специалистов. Но в январе 1930 года Куйбышев объявляет решение увеличить её до 17 млн. т.(10 - на Украине, 7 - на урало-сибирском комплексе) за тот же отрезок времени. Потенциальные мощности, запланированные для Кузбасса и Магнитогорска были увеличены в 4 раза. За первый год пятилетки промышленное производство увеличилось на 20%, то есть чуть меньше запланированного(21,4%), но всё же существенным образом. Тогда было решено, что его прирост на протяжении второго года должен составить 32%, то есть будет больше, чем наполовину превышать запланированный уровень.

Накануне XVI съезда партии (июнь-июль 1930 года) Сталин с Молотовым явились в Совнарком и потребовали, чтобы все цифры плана в целом были увеличены вдвое. Как бы то ни было, в своём докладе на съезде Сталин потребовал гигантского увеличения заданий пятилетки, утверждая, что “по целому ряду отраслей промышленности” план может быть выполнен “в 3 и даже в 2,5 года”. Требовалось произвести, таким образом, 170 тыс. тракторов, вместо запланированных ранее 55 тыс., вдвое больше цветных металлов, автомобилей, сельскохозяйственных машин, и т. д. Сталин выдвигал эти задачи, как тяжелые, но необходимые решения. Он уверял, что одновременно будет происходить увеличение выпуска потребительских товаров, ибо “мы имеем теперь возможность развивать ускоренным темпом и тяжелую и легкую промышленность”. Складывалось впечатление, что каждая вновь возникшая, или непредсказуемая проблема решалась простым повышением соответствующих цифр плана, без какой-либо корректировки других его показателей, отчего эти последние делались всё менее достигаемыми. Страна была охвачена индустриальной лихорадкой, своего рода помешательством, пароксизмы которого замечались вплоть до 1932 года.

В феврале 1931 года на первой Всероссийской конференции работников социалистической промышленности была произнесена почти пророческая речь Сталина: “Мы отстаем от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это отставание в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут”. Тем, кто спрашивал, нельзя ли замедлить темп индустриализации, Сталин отвечал категорично: ”Нет, нельзя”. Он говорил: “Таков закон эксплуататоров - бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб - значит ты не прав, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч - значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться”.

Кульминационная точка этого безрассудного вздувания обязательств была ознаменована XVII конференцией в январе-феврале 1932 года, когда были сформированы первые директивы на второй пятилетний план, который должен был быть закончен в 1937.

Пятилетки в цифрах

Необходимо вкратце остановиться на цифрах - результатах первой пятилетки. Выпуск промышленной продукции в 1932 году удвоился в сравнении с 1928 годом, в то время, как по оптимальному варианту он должен был возрасти на 180%, а по минимальному - на 135%. Но что касается отраслей “группы А”, производящих средства производства, то их уровень производства повысился лишь на 170%, вместо запланированных 230%. Это не удивительно, потому что со второй половины 1930 года темп роста здесь был ниже предусматриваемого планом. Пока речь шла о процентах. Если же обратиться к главным отраслям промышленности, где достижения измерялись абсолютными цифрами, то можно убедиться, что их рост не только не приближался к астрономическим наметкам, раз за разом устанавлимым Сталиным и Куйбышевым, но не достигал и тех, тоже, впрочем, весьма высоким показателям, которые значились в первоначальном плане. Было выплавлено не 17 млн. т. чугуна, и даже не 10 млн. т., а около 6 млн. т. Выработка электроэнергии составила 13,5 млрд. квт. вместо 22 млрд. квт. по плану. Плановые задания были выполнены, напротив по добыче нефти и, почти, по добыче угля(65 млн. т. против 75 млн. т.). Химическая промышленность оставалась весьма далеко от намеченных целей. В особенности это касалось удобрений: вместо запланированных 8 млн. т. было произведено менее 1 млн. т.

Но если итоги и показывают, насколько расточительной оказалась лихорадка гиперболических цифр и фантастических проектов, которая охватила сталинское руководство, было бы вместе с тем грубой ошибкой рассматривать пятилетку как неудачу. В чудовищном напряжении и хаотичном движении впервые были заложены основы индустриализации страны. Полторы тысячи крупных предприятий были построены, или реконструированы настолько, что практически они стали новыми. Многие другие оставались в незавершенном виде: они будут достроены в последующие годы, и тогда скажется их благотворный вклад в развитии экономики. Несмотря на нечеловеческие трудности, Магнитогорск и Кузнецк становились явью. Электростанция на Днепре была закончена. Машиностроение добилось потрясающих успехов; появились целые отрасли, которых не было раньше в России: самолетостроение, тракторные и автомобильные заводы, станкостроительные предприятия. Из страны, ввозившей оборудование, СССР превратился в страну, производящую оборудование. Станочный парк в промышленности обновился более чем наполовину. Именно тогда был заложен фундамент советского могущества. В особенности это относится к производству современных видов вооружения.

Теперь перейдем к описанию второй пятилетки. Второй пятилетний план был окончательно утвержден на XVII съезде партии.

В общем настроении съезда прозвучали ноты реализма, немыслимые еще два или три года назад. Так, например, Орджоникидзе взял слово для того, чтобы потребовать пусть скромного, но уменьшения планового задания для промышленности, особенно металлургической. Лучше намечать более разумные цели, но достигнуть их, чем изображать на бумаге чересчур высокие показатели. В качестве заданий по выплавке стали им были указаны те самые 17 млн. т., которые, как разумеется, помнили делегаты, планировались в качестве достижимого уровня на первую пятилетку.

Необходимо отметить, что даже при сохранении чрезвычайно высокого уровня капиталовложения и ускоренного развития производства средств производства, акцент решительно переносился на легкую промышленность и выпуск потребительских товаров. Этим отраслям предстояло расти во второй пятилетке быстрее, чем тяжелая индустрия; более того - настолько быстро, чтобы в конечном счете они могли вновь занять первенствующее место в общем балансе советской экономики. Многие ораторы утверждали, что наступил момент, когда развитие “группы А” (производство средств производства) достигло такого уровня, когда она может и должна оснастить современным оборудованием не только свои собственные предприятия, но и все другие отрасли народного хозяйства.

Итоги индустриализации

Середина 30-х годов ознаменовалась в СССР великим результатом: индустриализация становилась реальным фактом. По объему валового промышленного производства СССР стал в 1937 году второй державой в мире: он еще намного отставал от США, но опережал любую отдельно взятую европейскую страну. Советская крупная промышленность родилась, и, что важнее, действовала. Второй пятилетний план более трезво рассчитанный, не столь отчаянно драматичный, как первый, был столь же важным для индустриализации. Более сбалансированным выглядело то великое напряжение сил, которое предстояло населению страны. Не было попыток сократить срок выполнения плана. Капиталовложения были выше, чем в первой пятилетке, однако на протяжении первых двух лет они направлялись большей частью на завершение уже начатых строек, лишь позже возобновилось в широких масштабах новое промышленное строительство. В строй действующих вступило 4500 крупных предприятий, в числе которых и такие знаменитые, как Уралмаш, или аналогичный гигант в Краматорске, могучие заводы заводов, предприятия по производству оборудования для металлургии и других отраслей тяжелой индустрии. По данным советской статистики, в конце пятилетки, в 1937 году, промышленное производство на 120% превышало уровень 1932 года, т.е. возросло более чем в 4 раза по сравнению с 1928 годом. В 1937 году в СССР было выпущено 17,7 млн. т. стали, добыто 128 млн. т. угля, 28,5 млн. т. нефти, выработано 36 млрд. квт. ч., произведено 48,5 тыс. металлорежущих станков. Это не значит, что план был выполнен, как первоначально было задумано. Из числа приведенных данных, например, результат в области металлургии и машиностроения соответствовали, или даже превышали запланированные показатели, между тем, как добыча топлива была ниже намеченного уровня. Тем не менее, в целом вторая пятилетка была куда удачней первой: по крайней мере, в области тяжелой индустрии итоги соответствовали поставленным целям. Наиболее серьезная перестановка, которую план претерпел в ходе его выполнения, касалась тех отраслей, которые, по проекту, принятому XVII съездом партии, должны были быть поставлены в привилегированное положение. Показатели по этим отраслям оказались далеки от намеченных. Одна из причин этого - тяжелый процесс восстановления сельского хозяйства, которое не в состоянии было пока поставлять предприятиям сырье в достаточном количестве. Отставание объяснялось и причинами более общего характера. Рост тяжелой индустрии в значительной мере был обусловлен вступлением в строй предприятий, строительство которых началось в первой пятилетке, а легкая промышленность еще только ожидала новых заводов.

Большое внимание уделялось добывающей промышленности. В широких масштабах были развиты геологические изыскания: до 1940 года они обеспечивали необходимыми ресурсами развитие страны во всех областях и выявили необыкновенное богатство природных запасов СССР. Получив реалистичный план, химическая промышленность выполнила его, увеличив выпуск продукции приблизительно в 3 раза. Помимо черной металлургии было увеличено производство цветных металлов: золота, меди, алюминия; впервые в СССР было налажено производство сурьмы. Все эти участки раньше отставали. Ради преодоления этого отставания, что было необходимо для успешной работы тяжелой индустрии, вновь было принесено в жертву производство предметов потребления.

Благодаря успехам в промышленном развитии, СССР достиг значительной степени самообеспечения. Страна превратилась из импортера в производителя машин. Сокращены были и закупки металлов, поскольку теперь страна могла производить все большее количество металла, и причем как раз тех специальных планов, без которых не могли развиваться современное машиностроение и военная промышленность. Куда более скромными стали масштабы заграничных технических консультаций.

Страна рывком продвинулась вперед. Ко всему прочему, она продвинулась по совершенно новому пути, без помощи иностранного капитала, без пружины в виде частной прибыли, но во имя коллективных интересов, хотя и сформулированных и выраженных волей верховной власти. Быстро выросшая экономика находилась целиком в руках государства. К концу второй пятилетки государственной была почти вся промышленность, как крупная, так и средняя и мелкая; государственной была и торговля: оптовая, внешняя и внутренняя. Прогресс, которого добилась страна, выглядел еще более рельефно на фоне кризиса всего остального мира. Разумеется, Россия и на исходной черте не могла считаться слаборазвитой страной; это можно было сказать самое большее лишь о некоторых ее, правда весьма обширных, частях. Теперь и эти территории были охвачены процессом всеобщих преобразований. В историю развития человечества была вписана новая глава, и это добавило еще один мотив к тем, которые привлекают к СССР такое множество симпатий и внимательных взоров.

Заключение

индустриализация сталин пятилетний план

Индустриализация России с 1920 по 1941 годы и ее развитие в последующие годы представляет собой исторический период становления крупной промышленности, определившей статус Советского Союза как научно-промышленной сверхдержавы. При этом есть основания утверждать, что научно-техническая, проектно-конструкторская деятельность внутри страны, и в первую очередь в структуре Академии наук СССР, имела не просто важное, но по многим параметрам и ключевое значение в процессе индустриализации. Базис отечественной промышленности, сформированной еще в тот период, в значительной степени позволил удержать потенциал сегодняшней промышленности и науки, несмотря на почти двадцатилетний период самовыживания в условиях перехода от плановой экономики СССР к рыночным отношениям, зарождавшимся нередко стихийно в период реформирования социально-экономических отношений в России с конца 80-х годов прошлого столетия.

Список литературы

Верхотуров Д. Экономическая революция Сталина. -- М.: Олма-Пресс, 2006.

Боффа Дж. История Советского Союза: в 2 т. -- М., 2007.

История России. Теории изучения. Под. ред. Б. В. Личмана. Россия в конце 1920-х-1930-е гг.

Филюшкин А. История России/ Александр Филюшкин. - М.: Дрофа, 2004. - 335 с.

Размещено на Allbest.ru