Истинное рыцарство являлось путем единения с Богом, для которого было необходимо, отрешиться от самого себя. Путь рыцаря - это путь внутренней трансформации, основанный на служении Богу, женщине и королю, проявлении милосердия и сострадания и руководстве во всех предприятиях долгом чести. Рыцарство строилось на строгой иерархии и представляло собой инициатическую систему воспитания, состоящую из трех ступеней - паж, оруженосец и рыцарь. В своих помыслах и поступках рыцарь руководствовался кодексом чести или рыцарским уставом, определявшем критерии добра и зла, устанавливавшем иерархию ценностей и нормы поведения, которые рыцарь клялся соблюдать. И не было бесчестия страшнее, чем нарушить долг чести или предать идеалы рыцарского братства. И не было почета выше, чем слыть «рыцарем без страха и упрека», прославившим свое имя бесчисленными подвигами и высокими достоинствами. Имя такого рыцаря становилось символом мужества и доблести, образцом для подражания, трубадуры прославляли его, воспевая в своих песнях. Имена таких рыцарей дошли и до наших дней, оставаясь примером и вдохновляя людей отважных, бескорыстных и честных.

При исследовании данного вопроса исследовательской базой служили рукописи Конон де Бетюна и его истоки формирования "рыцарского благочестия" эпохи крестовых походов, что для нас является очень ценной информацией. Так же были взяты выписки, письмо, а так же статья Карпини Дж. дель Плано о истории Крестовых походов, с которого мы можем вынести достоверную информацию о причинах, результатах и больше узнать о главных действующих лицах Крестовых походов.

Значительный вклад в исследовании данного вопроса сделали Соколов О. В, Елисеев К. В, Уколова В. И, известные исследователи в сфере истории и географии туризма.

Заслуживают внимания и роботы зарубежных авторов, в особенности книга Хейзинги Й. Осень Средневековья, где в очень понятной форме были описаны нравы и традиции населения, а особенности рыцарства той эпохи.

Среди изданий последних лет можно выделить книгу 2012 года Гуревича А.Я. и его категории средневековой культуры.

Целью исследования является комплексное исследования понятия «рыцарство» и рыцарские походы как туристические путешествия.

Только родовой дворянин по отцу и матери, достигший 21 года, мог быть посвящен в рыцари. Однако и это считалось недостаточным для приема молодого человека в рыцарское звание. Желавший получить его должен был сначала на низших степенях воинского звания доказать свое мужество, великодушие, честность и доблесть.

Воспитание будущего рыцаря начиналось с самого детства. Для развития в ребенке воинского духа даже его игры и забавы носили воинственный характер: башни и укрепления из снега, которые нужно было осаждать или оборонять, упражнения с колом, изображавшим копье и т.д. Когда ребенок достигал семилетнего возраста, он переходил из женских рук в мужские и первоначальные уроки получал дома, под родительским кровом, но в десять лет его отсылали на воспитание к главнейшим рыцарям, с которыми родители ребенка были в родстве или дружбе. Советы и пример таких рыцарей составляли окончательное воспитание. Рыцарь не только воспитывал юношу, когда тот находился у него в доме, но и впоследствии, когда он уже был посвящен в рыцари, воспитатель следил за своим бывшим питомцем[22,c.11].

По прибытии в замок своего патрона юноша получал звание пажа или валета. Несмотря на то, что тогдашний паж исполнял обязанности слуги, в этом никто не видел ничего уничижительного. Каждый рыцарь начинал с пажа, следовательно, каждый из них сопровождал своего патрона и его супругу на охоту, в путешествиях, в гости к знакомым, служил за столом, учась в то же время повелевать. Он постоянно хранил глубокое молчание, заговаривая только тогда, когда к нему обращались с вопросом. Паж обязан был помогать камергеру, устилать комнату своего патрона зимой соломой, а летом тростником, содержать в порядке его кольчуги, вооружение и конское убранство и приготовлять омовение странствующим рыцарям.

Предметом первых уроков пажа была религия, догматы которой он должен был не только соблюдать, как и подобает всякому христианину, но и охранять их, чтобы и другие относились к ним с надлежащим благоговением.

Но более всего в пажах старались развить уважение собственно к характеру рыцарства и благоговение перед теми подвигами, посредством которых можно было достигнуть этого звания. Даже игры и тренировки пажей способствовали их образованию в этом плане: их приучали к турнирам, к различным рыцарским обязанностям. Так, например, они занимались усмирением коней, бегали в тяжелых латах, приучались владеть копьем. Также паж учился шахматной игре, потому что она заставляла его думать и рассуждать; его обучали петь под аккомпанемент бандуры песни любви или военной славы.

Если рыцарь-патрон находил, что юноша, отданный к нему для воспитания, достиг определенных успехов в военном искусстве, отличился хорошим поведением и благонравием, то он повышал его в оруженосцы. Оруженосцу впервые давали в руки меч, и по этому поводу совершался соответствующий религиозный обряд.

Оруженосцы разделялись на несколько классов: были оруженосцы, состоявшие при особе рыцаря или его супруги, затем следовали комнатные оруженосцы, или камергеры, конюшие, или шталмейстеры, кравчие, или форшнейдеры, мундшенки и мундхоки. Самым почетным считалось состоять при особе рыцаря.

Уже четырнадцатилетний паж мог достигнуть звания оруженосца; их допускали ближе к сеньорам, и молодые люди свободнее участвовали в разговорах и беседах рыцарей. Они старались услужить патрону и его благородным гостям, были скромны в разговорах, не спорили со старшими, проявляли снисходительность к низшим. Форшнейдерами называли тех юношей, которые обязаны были прислуживать на пирах; шталмейстеры заботились о лошадях, обучаясь и обучая ратным приемам в седле. Обыкновенно все эти занятия чередовались у оруженосцев и с домашней службой. Они же были и внутренней стражей замка. В полночь дежурный оруженосец обязан был обойти все комнаты и дворы замка и осмотреть, все ли благополучно.

Что касается рыцарского вооружения, то оно требовало большого умения и навыка обращения с ним, чему и обучались оруженосцы. Они также сопровождали своего рыцаря в бою, становясь позади своего патрона. Каждый оруженосец был обязан внимательно следить за своим рыцарем во время сражения, подавая ему в случае надобности свежего коня, новое оружие. Также он поднимал его, отражал удары неприятеля. Оруженосцам передавали и взятых в плен.

После того, как молодые люди привыкли к обязанностям оруженосца в замках своих патронов, их посылали ко дворам их государей, чтобы там они еще более обучались этикету и изящным манерам.

Посвящение в рыцари

Если оруженосец, прослужив несколько лет у своего патрона, отличался хорошим поведением, скромностью, мужеством и храбростью, то он обыкновенно начинал уже просить рыцарского звания. Тогда государь или грансеньор, к которому обращались с просьбой, удостоверившись в храбрости и других доблестях молодого оруженосца, назначал день посвящения. Для этого обряда обыкновенно избирались кануны каких-нибудь торжеств, например, объявления мира, коронации, рождения, крещения и браков принцев, больших церковных праздников.

Такой оруженосец, или новик (novice), несколько дней готовил себя к посвящению в рыцари: соблюдал строгий пост и раскаивался в своих грехах. После исповеди и причастия новика облекали в белую, льняную одежду, как символ непорочности. В этом одеянии он отправлялся в церковь, где проводил всю ночь в молитве.

На рассвете за новиком приходили старые рыцари. Они вели его в баню, затем надевали ему на шею перевязь с мечом и накрывали простым серым полотном, а иногда и черным сукном, в знак того, что он прощался со сквернами мира и вступал в новую жизнь. В таком наряде старшие рыцари - восприемники вводили новопосвящаемого в церковь в сопровождении родственников, друзей и других рыцарей. В церкви священник благословлял меч новика, читал по-латыни псалмы и поучения.

По окончании этого обряда восприемники уводили новика в комнаты и там его одевали, накидывая, в том числе, на плечи мантию, испещренную цветами и гербами будущего рыцаря. В этой парадной одежде новопосвящаемый рыцарь отправлялся туда, где король или какой-нибудь знаменитый рыцарь должен был встретить его. По прибытии на место совершали литургию во имя Святого Духа. Посвящаемый выслушивал ее на коленях, как можно ближе к алтарю. По окончании обедни церковнослужители вносили аналой с книгой рыцарских законов, которые должны были выслушать кандидат и все присутствующие.

Когда заканчивали читать рыцарский устав, посвящаемый преклонял колено перед государем, который произносил следующие слова: «Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Духа Святого жалую тебя рыцарем. Помни же, что долг твой соблюдать все правила и уставы рыцарства - этого истинного и светлого источника вежливости и общежития. Будь верен Богу, государю и подруге; будь медлителен в мести и в наказании и быстр в пощаде и помощи вдовам и сирым; посещай обедню и подавай милостыню; чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь после Бога нисходит от женщин».

Тогда кандидат отвечал: «Обещаю и клянусь в присутствии Господа моего и государя моего положением рук моих на Святое Евангелие тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство».

После этого государь вынимал свой меч и три раза ударял им по плечу новоизбранного, троекратно целовал его и давал знак восприемнику, повелевая надеть новому рыцарю золотые шпоры - эмблему возлагаемого достоинства, помазать его елеем и объяснить ему таинственный смысл каждой части его вооружения.

По окончании этой церемонии новоиспеченный рыцарь и его спутники выходили из церкви, ему подводили коня, и в таком виде он показывался на народной площади и возвращался обратно в замок.

Таков был обряд посвящения в рыцари в мирное время. Но в военное время этот обряд совершался много проще. Отличившемуся на поле битвы рыцарское звание жаловалось прямо среди военного лагеря. Рыцари, посвященные в это звание в такой ситуации, носили различные названия, сообразно тем обстоятельствам, благодаря которым им его жаловали. Так были рыцари битвы, рыцари приступа, рыцари подкопа и пр.

Были и такого рода случаи, что в звание рыцаря возводились и простолюдины; обыкновенно это делалось ввиду каких-либо особенных заслуг или при чрезвычайных обстоятельствах. Такие люди назывались «рыцарями из милости»[22,c.54].

1.3 Нравы и обычаи рыцарей

Все предприятия рыцарей обставлялись с большой торжественностью, так что это невольно побуждало их искать славы и наград. Рыцари давали обеты, подтверждаемые особыми актами; исполнение этих обетов предписывалось религией и честью. Кроме обетов, которые давали рыцари как воины, они, в силу своей набожности, давали обеты как хорошие христиане, состоявшие в том, чтобы посещать разные святые места. Также рыцари складывали в храмах или монастырях свое собственное оружие, или оружие побежденного врага, налагали на себя посты и епитимьи.

Для принесения рыцарями торжественного обета назначался всегда особый день перед тем, как идти на могущественного врага или чтобы предпринять войну в защиту религии, или по какому-либо другому поводу. В этот назначенный для принесения обета день все рыцари собирались в каком-либо месте, и дамы или девицы торжественно вносили в это многочисленное собрание жареного павлина или фазана, украшенного красивыми перьями и положенного на золотое или серебряное блюдо. Эту птицу подносили каждому рыцарю и каждый произносил над ней обет, потом блюдо ставили на стол и жаркое разделяли между всеми присутствующими.

Военные подвиги и различные предприятия рыцарей, как, например, поединки и вызовы, всегда принимались рыцарями по обету. Символами таких предприятий всегда бывали цепи, кольца, ожерелья и другие знаки. Лишь только рыцарь надевал на себя один из таких символов, то не вправе был его снимать ранее года, а иногда и ранее нескольких лет. Но если случалось, что он встречал другого рыцаря, который вызывал его на поединок и тот, победив, снимал с него этот знак, то первый освобождался от данного им обета.

Так как рыцари участвовали всегда вместе в сражениях против неприятелей, на турнирах и в военных играх, то весьма понятно, что между некоторыми из них завязывалась и самая тесная дружба, в которой они клялись друг другу. Такое братство по оружию возникало и проявлялось в самых разнообразных формах: некоторые из рыцарей, в знак своей тесной дружбы, пили из одного кубка свою смешанную кровь; другие же знаменовали свои взаимные клятвы различными священными обрядами. Они почти не расставались друг с другом: вместе отправлялись в путешествия, вместе ехали на турниры, вместе отправлялись на поклонение святым местам, вместе посещали храмы и вместе причащались.

Когда соседние государи бывали в дружбе, то братство заключалось и между разноплеменными рыцарями, но лишь только объявлялась война, как братство расстраивалось, хотя, за исключением только подобного случая, узы братства были крепче всех прочих. Братья по оружию, как бы члены одной и той же семьи, носили и одинаковое платье, и одинаковое оружие.

С течением времени нравы рыцарей изменились до неузнаваемости, и большая часть их стала заниматься не военными подвигами, а искательством приключений, о которых они потом, приезжая на родину, рассказывали самые невероятные вещи. Конечно, таких рыцарей осыпали насмешками, и никто не чувствовал к ним ни малейшей доли того уважения, как к тем древним рыцарям, которые всегда являлись защитниками слабых и притесненных. Кроме того, война за гроб Господень, убийства, жестокость, которые ее сопровождали, - все это не способствовало сохранению духа и идей настоящего рыцарства.

Сословию рыцарей давалось много прав и преимуществ, которыми не пользовалось ни одно другое сословие. Так, например, только рыцари имели право покрывать коней длинной попоной из тафты или другой материи; такая попона была украшена гербами своего владельца. Кроме того, рыцарям было дозволено употреблять свои собственные печати. Им жаловали титулы месье, мессир, монсеньор. В известных случаях рыцари, владевшие землями, имели право требовать от своих подданных и вассалов денежного пособия для приема государя или его старшего сына, при заключении брака своих дочерей, при уплате выкупа их плена, при путешествии в другие земли.

В старину новопосвященным в рыцарское звание выдавали деньги на предстоящие расходы; государи часто назначали рыцарям, поступавшим к ним на службу, ежегодный денежный оклад на их содержание.

Хотя рыцари и пользовались такими преимуществами, но зато, если они совершали какой-нибудь проступок, не соответствующий уставу рыцарства, их разжаловали, а иногда и казнили[25,c.30].

1.4 Дух рыцарства

Рыцарство, возникшее в Средние века, не могло существовать без христианства, так как основные принципы рыцарства возникли под благотворным влиянием этой религии. В принципе все, что требовалось от рыцаря, было согласно с догматами христианства: отсутствие ненависти во время битвы, самопожертвование, стремление помочь притесненным и пр.

Дух рыцарства вобрал в себя христианские ценности, необходимые любому человеку. Ведь христианство составляет сущность нравственной и умственной природы человека, и тот, кто предан ему всей душой, тот всегда будет в мире со своей совестью. Христианство имеет такое же большое влияние на целые народы, как и на отдельные личности. Под его покровительством возникают союзы мужчин и женщин, которые с достойным удивления самоотвержением посвящают свою жизнь служению страждущему человечеству (вспомните хотя бы Красный крест). И что касается учреждения рыцарства, то оно было светлым и радостным лучом в кромешной тьме средневековой Западной Европы. Оно было важным делом в эпоху раздоров, разногласий и неурядиц, потому что соединило благородные души в общем поклонении высоким чувствам.

После нескольких веков своего доблестного существования рыцарство пришло в упадок вследствие злоупотреблений и перемен, произошедших в военной и политической системе Европы. Но все же подвиги рыцарства не забыты; до сих пор еще человека честного, добросовестного, великодушного и мужественного у нас называют рыцарем.

Поэтому о рыцарстве будут помнить всегда, о нем будут говорить как об учреждении, которое в свое время оказало великую услугу - примирило человека с человеком, народ с народом, государство с государством. Под тяжелым железным вооружением рыцаря билось нежное, доброе сердце, исполненное любви и милосердия к страждущему человечеству[18,c.137].

2. Путешествия рыцарей

2.1 Странствующие рыцари

В мирное время рыцари не оставались праздными: верные клятве вспомоществовать утесненным и уничтожать вредные обычаи, они странствовали по долам и горам, отыскивая приключения и везде справляясь, соблюдаются ли добрые обычаи. Таким образом, первые годы их рыцарского звания посвящены были путешествиям в дальние страны, к чужеземным дворам, чтоб сделаться совершенными рыцарями. Зеленый цвет платья - символ надежды - свидетельствовал о их молодости и храбрости. У разных народов и у отличнейших рыцарей перенимали они разные способы переламывания копья. Чтобы испытать себя и поучиться, они домогались чести померяться с этими мастерами своего дела.

Но полезнейшие для них уроки были на войне, где служили они добровольно, стараясь стать на сторону правого. Они изучали также церемониальные обычаи и этикеты каждого двора. Желание отличиться храбростью, талантами и знанием приличий побуждало их знакомиться с знаменитейшими принцами и принцессами, рыцарями и дамами; они старались узнать их историю и заучивали их лучшие деяния, чтоб по возвращении на родину передать все в поучительных, занимательных и приятных рассказах.

Кроме беспрестанных случаев участвовать на турнирах и в войне, странствующим рыцарям приходилось иногда, в местах уединенных, наказывать злодеяния, обуздывать насилие и быть полезными; таким образом осуществляли они те чувства справедливости и великодушия, которые им были внушены. Всегда готовые на помощь несчастному, на покровительство и защиту слабого, они слетались со всех сторон, когда дело касалось исполнения их обета. Часто несколько рыцарей, собравшихся при каком-нибудь дворе, при котором их пожаловали рыцарским званием или при котором они просто присутствовали на торжественных празднествах, соединялись и целым обществом задумывали странствия, называвшиеся поисками, или для отыскания какого-нибудь исчезнувшего рыцаря или дамы, попавшей в руки врагов, или для другого более высокого предприятия. Герои, переходя из страны в страну, проезжая леса, не имели при себе ничего, кроме необходимого для собственной защиты оружия; они кормились единственно охотой. Вбитые в землю плиты, специально приготовленные для них, служили им кухней; на плиты эти клали они убитых ими козлят, которых прикрывали другими камнями, и таким образом выдавливали кровь; соль и некоторые пряности, единственные их запасы в дороге, составляли всю приправу.

Чтобы вернее захватить врага - цель их поисков, пни разделялись на небольшие отряды из трех-четырех человек, меняли или прикрывали свои гербы чехлами для того, чтобы их не узнали. Год и один день - обыкновенный их срок для окончания предприятия. Но данной ими клятве они обязаны были, возвратясь домой или в сборное место, откровенно рассказать о своих похождениях, промахах и бедствиях.

У странствующих рыцарей трубадуры и романисты заимствовали свои чудесные рассказы, в которых старинные предания, иногда в основе своей истинные, перемешиваются с вымыслом пылкого и поэтического поображения[11,c.80].

Маршанжи в тесной рамке соединил некоторые замечательнейшие похождения этих удальцов, которых можно назвать Тезеями и Геркулесами средних неков.

"Случалось, что паладин под вечер подъезжал к опушке леса; сквозь вершины деревьев высились зубчатые башни и серые донжоны огромного замка с блестящими от солнечного заката стеклами. Чтобы узнать, кто владелец этого жилища и где к нему дорога, он расспрашивал угольщиков, лошади которых гам и тут бродили по лесу, пощипывая папоротник, проскурняк и звеня колокольчиками. Но вопрошаемые молча переглядываются; наконец, один из них объясняет ему, что этот замок, издавна всеми покинутый, населен привидениями и духами, что каждую ночь в нем слышны зловещий крик и протяжный вой. Рыцарь приказывает вести его туда, оставляет у первых ворот замка оруженосца и коня и мечом пролагает себе путь между крапивой, репейником и обломками, покрывающими двор и крыльцо.

На половину уничтоженные зеленой плесенью остатки гербов свидетельствуют, что когда-то это жилище было обитаемо благородной семьей, и паладин вздыхает при размышлении о том, как много великого быстро исчезает в этой юдоли бедствий; он садится на камень античного окна и любуется томным блеском луны, играющей на верхушках деревьев; в ночной тиши среди этих романтических и пустынных мест слышится гармоничное пение соловья; вся природа в восхищени.

Но вдруг в зал, где рыцарь бодрствует, ворвался вихрь; окна с шумом затворяются, в средней двери показывается привидение; храбрец без страха и укора вынимает свой меч, направляется прямо к призраку| преследует его по кривым коридорам и извилистым лестница.м; видение отступает; наконец, он лицом к лицу с этим таинственным врагом; он чувствует, что под ним спускается подземная дверь; еще минута - и он в обширном подземелье, освещенном четырьмя лампами.

Тут - фальшивомонетчик скрывает от взоров людских свою преступную работу, боясь, чтобы предательский звук не отдал его каре законов; с каждым ударом маятника, содрогаясь от ужаса, он готов бы задушить раздающийся звук, он готов бы уничтожить эхо звонких сводов; волосы его становятся дыбом, а в испуганных глазах отражается страх будущего наказания. Храбрый рыцарь выводит его из логовища и передает жителям страны, которые долго после этого рассказывают путешественникам об имени и подвигах полуночного рыцаря.

Но более гнетущая забота зовет странствующего рыцаря. Приближаясь к городу, он слышит ужасный звон колокола - или набат, или звон по умершему; он спрашивает молодых прачек, развешивающих на ветлах белье, что значат эти печальные звуки колокола, и узнает, что добродетельная дама обвинена в преступлении и будет сожжена живьем, если рыцарь мечом не докажет ее невинности.

При таком известии паладин дает шпоры своему коню, въезжает в печальный город. В смрадных и грязных улицах ни души,- он летит на площадь; она покрыта бесчисленной толпой, в середине - судилище, на нем восседают в траурном одеянии местные судьи, против них главный исповедник и монахи с крестом и факелами в руках; с одной стороны костер, возле него сидит жертва; с другой стороны - обвинитель, гнусное чудовище, который мстит оскорбленной им женщине за ее к нему презрение; он возводит на нее собственное преступление.

Взоры рыцаря уже оправдали обвиненную; он называет обвинителя лжецом, предателем, обманщиком и настоятельно требует доказать это поединком не на тупом оружии, не на легких копьях, но на оружии остром, поединком на смерть[11,c.96].

Он бросает на землю свою перчатку. Противники, пешие, с открытыми лицами, вооруженные мечами и кинжалами, приближаются, делают крестное знамение и бьются. Справедливость одерживает верх, вероломный падает и признается в преступлении. Тогда судьи поля передают труп герольдам, которые влекут его на грязной плетеной решетке. Доспехи его повешены на позорный столб, потом рассечены на части и обесчещены, шпоры сломаны на навозе, а сам он похоронен на не освященном месте, как обыкновенно поступают с клятвопреступником, бесчестным и вероломным рыцарем.

Спасенная дама не успела еще придти в себя, а рыцарь уже покинул город. Горожане провожают его криком: "Добрый рыцарь, мы молим Бога, да исполнятся твои желания!"

Во время таких благодетельных странствий рыцарь отдыхал сладко в замках, где удерживал его радушный прием. На воротах и башенных шпилях подобных замков ставились золотые шлемы - условные знаки гостеприимства и пристанища, готового для странствующих рыцарей. Таков был обычай, и пока существовало рыцарство, все дворяне и благородные дамы выставляли шлемы на высоких местах своих замков, чтобы странствующий рыцарь мог войти в чужой замок также смело, как в собственный.

Приближается рыцарь - трубит рог, опускается мост. Дамы спешат на крыльцо - встретить странника и поддержать ему стремя; потом они ведут его в зал, брусья которого испещрены гербами и цветами. Пажи подают ему мыться, распускают ремни его доспехов и мягкими тканями отирают пыль с мокрого чела. "Добрый рыцарь,- говорят ему,- будь здесь, как дома, и если что тебе не по нраву - распорядись по-своему, ибо с этой минуты ты здесь хозяин". Пажи тотчас же рассылаются и именем своих господ приглашают владетелей замков, подвассалов и окружных шутников отпраздновать прибытие рыцаря в веселом и приятном обществе. Вскоре являются в красивых платьях графы, знаменные рыцари, сенешаль, аббат, менестрели и музыканты. После обеда, в сумерки, начинают плясать и забавляться. Трубадуры играют на мандолине, на шампаньской арфе, кельнской флейте, линьонской волынке. Между тем странник, сидя на скамейке, рассказывает старожилам свои похождения, учитель и богослов спорят, а придворный шут, пробираясь за креслами, старается смешить шутками и побасенками.

Рыцарь, отведенный в приготовленную для него комнату, находит розовую воду для омовенья, потом высокую соломенную и пуховую постель с надушенным фиалками изголовьем. Пажи подают ему вино на сон грядущий и разные лакомства. На другой день, в минуту отъезда, рыцарь удивлен: паж подносит ему шелковую ткань, драгоценности и золото и говорит: "Добрый рыцарь, вот дары моего господина, он просит тебя принять их из любви к нему; кроме этого, под аркой колокольни готовы два парадных коня и два мощных жеребца для тебя и твоих людей. Господин мой вручает их тебе за то, что ты посетил его в его замке."

Такие подарки принимались охотно, потому что они льстили рыцарской гордости, а давались они для того, чтобы хоть чем-нибудь быть участником в подвигах и похождениях рыцаря. Это был тайный договор, с общего согласия подписанный вежливостью и радушием того времени. Благородная мысль, рыцарская мечтательность внушали щедрому владельцу, что частица сокровищ, выходя из его рук, может обратиться, через этого рыцаря, в семя доблести и славы. Он предчувствовал, что его золото, облагороженное прикосновением рыцаря, утешит вдову и неимущего, выкупит пленника, обует странника, построит корабли, на которых паладин поведет дружину к блестящим победам. Он надеялся сказать себе когда-нибудь: "Может быть, рыцарь был на моем коне, когда рассеивал неприятелей; может быть, моим мечом он опрокинул великана или вождя сарацин; может быть, в моем доме соткан плащ, в котором рыцарь был на турнире!"

Но если во времена феодальной анархии, во времена беспорядков, несогласий, насилия странствующее рыцарство оказывало важные услуги, то понятно, что оно могло быть только преходящим и должно было существовать только до той поры, пока существовала причина, его породившая. Поэтому, лишь только общество, к концу средних веков, стало обращаться к порядку, а в новых государствах основалась и устроилась полиция,- независимый, отважный и причудливый характер странствующих рыцарей мог лишь затруднять правительства, а не служить им. С тех пор государи стали заботиться, как бы истребить в рыцарстве - карателе обид - все то, что было отмечено неожиданностью и причудливостью; они старались подчинить это учреждение духу порядка и дисциплины, что более согласовывалось с современными требованиями общества. Так мало-помалу исчезло романтическое рыцарство; оно слилось с рыцарством историческим. Его пережили на долгое время военные игры, турниры и поединки, которые пользовались покровительством государей для развития ловкости, мужества и рыцарской отваги[11,c.112].

2.2 Паломнический туризм

В IX-XI вв. в Европе активно развивался паломнический туризм, который в большей степени совершался с целью замаливания грехов. Начиная с IX в. паломничество стало налагаться в виде публичной кары и средства к искуплению вины. В 868 г. знатный и богатый бретонец Фротмонд, убивший своего дядю и одного из братьев, был осужден на трехразовое «путешествие» в Святую Землю для получения полного искупления своих грехов. Римский префект Цензий, оскорбивший самого папу в церкви Санта-Мария-Маджоре, пленив его в алтаре и посадив в тюрьму, был вынужден вымаливать себе прощение у подножия Гроба Господня. рыцарство паж оруженосец

К знаменитым западноевропейским паломникам XI в. относят Фулька Анжуйского, обвиненного в убийстве жены и в других преступлениях, который три раза посещал Святую Землю; Роберта Нормандского, отца Вильгельма Завоевателя, по велению которого был убит его брат Ричард. После поста с молитвами, одетые в саван паломники посещали церковь Гроба Господня. Этот саван сохранялся ими всю оставшуюся жизнь, и, как правило, в нем их и хоронили. Многие старались посетить Вифлеем и брали оттуда с собой на родину пальмовую ветвь[21,c.64].

Для приема паломников и других странников устраивались гостиницы - госпитали (hospes). В XI в. особенно славился своим приемом паломников, следующих из Бургундии в Италию, монастырь на горе Ценисе.

В этом же веке в Испании для паломников создаются приюты - альберге-рии и оспиталии, где можно было не только отдохнуть, но и получить медицинскую помощь и обменять деньги. Приюты на горных дорогах обязывали их смотрителей во время снегопада или тумана звонить в колокол и даже выступать в роли проводников.

Особую услугу для паломников оказывал рыцарский Орден госпитальеров (иоаннитов). Он берет свое начало от госпиталя, расположенного в Иерусалиме при монастыре Девы Марии, где еще задолго до арабских завоеваний принимали и лечили пилигримов, пришедших в Святую Землю. Задачей братства была помощь паломникам и купцам, а также их защита от разбоя неверных, что вызвало боевой дух рыцарей этого Ордена. Но постепенно на первое место стали все больше выдвигаться военные цели, помощь паломникам оказывали лишь отдельные рыцари Ордена. В 1259 г. папа римский даже специальным указом утверждает три вида членов Ордена: рыцари, священники и братья-госпитальеры.

Несмотря на развитую систему приютов и гостиниц, совершать паломничество к святым местам становится все труднее. Паломники попадали в Иерусалим через Ефраимские ворота, при входе с них брали подать. Перед воротами часто скапливались многотысячные толпы странников в ожидании богатого паломника, который смог бы уплатить за них пошлину. Измученные голодом и нищетой странники вынуждены были месяцами ждать своего часа. Был случаи, когда люди умирали у ворот Иерусалима. Но даже те, кто заплатил налог, не чувствовали себя в безопасности. В городе царила атмосфера вражды и неприязни к христианам. Участились случаи нападения на паломников, идущих к святым местам.

В Европе забили тревогу. При массовом стечении народа зачитывались письма известных паломников о положении христиан и паломников из европейских стран на Ближнем Востоке. Нагнеталась истерия. В 1095 г. папа Урбан II перед тысячной толпой верующих города Клермона произнес проповедь, призывавшую к священной войне против неверных. Экзальтация чувств папы римского во время этой речи, густо пересыпаемой изречениями пророков, была столь велика, что сопровождалась плачем и рыданиями толпы[21.c,44]. Так началась эпоха крестовых походов.

2.3 Крестовые походы

Официально провозглашаемыми целями крестовых походов было освобождение Святой Земли от неверных - мусульман - и завладение общехристианскими святынями, отданными на «поругание» исламу. Сам термин «крестовые походы» в то время не употреблялся. Он возник в конце XVII в., когда придворным историком Людовика XIV Луи Мэмбуром был написан научный труд, посвященный этой эпохе. Он назвался «История крестовых походов».

Каждому, кто желал отправиться в дорогу и постоять за своих братьев по вере, священник выдавал полотно с изображение креста, а одежда окроплялась святой водой. На время отсутствия крестоносцев их имущество и семьи должны были находиться под охраной церкви. Крестоносцы на время походов освобождались от каких-либо долговых обязательств, а также от податей и налогов. Крепостные, пожелавшие принять участие в походе, освобождались от власти своих феодалов. Кроме того, церковь обещала отпущение грехов всем, кто примет крест.

Весной 1096 г. начался первый поход на Палестину. Этот поход можно разделить на две части. Сначала из Северной и Средней Франции и Западной Германии отправились крестьяне и городские маргиналы со своими семьями[19,c.12].

Их было около 30 000 тыс. человек. Они были плохо или совсем не вооруженные. Это был так называемый «поход бедноты». Его возглавляли Петр Пустынник и нищий рыцарь Вальтер Голяк. Двигались они по хорошо известному паломникам пути - по Рейну и Дунаю. Только вели себя эти «паломники» как грабители. Массовое мародерство, разбои настроили против них местное население. С целью защиты своих граждан в некоторых странах (Венгрии, византийской Болгарии) создавались специальные коридоры, не дававшие движущемуся обозу свернуть с дороги.

Дурная слава о таких горе-паломниках дошла до Малой Азии, где господствовали турки-сельджуки. Турки дали возможность крестоносцам дойти до города Никеи, и, не желая подвергать опасности свое население, перебили почти всех. Лишь отряду в 3 000 человек удалось вернуться обратно.

Осенью этого же года в поход двинулись хорошо вооруженные рыцарские отряды. Их ополчение состояло из четырех частей. Во главе рыцарей Северной Франции стоял нормандский герцог Роберт; Южной Франции - граф Раймонд Тулузский; Лотарингии - герцог Готфрид Бульонский и его брат Балдуин; Южной Италии - Боэмунд Таренский. За рыцарями тянулись обозы с крестьянами.

Весной 1097 г. эти отряды соединились в Константинополе. С властями и местными жителями крестоносцы вели себя вызывающе, совершали грабежи и беспорядки. Византийский император Алексей II, с одной стороны, не желая ссориться с крестоносцами, а с другой, стремясь защитить своих граждан, в срочном порядке организовал переправу рыцарских отрядов к берегам Малой Азии.

Преодолевая сопротивление турок, крестоносцы вторглись в пределы христианского армянского княжества Киликия. Это бывшая римская провинция со столицей городом Эдесса. Несмотря на протесты со стороны Византии, крестоносцы захватили это княжество и на его территории создали Эдесское графство, которое возглавил Балдуин.

В 1098 г. крестоносцы захватили город Антиохию (ныне Антакия) и создали княжество Антиохийское, во главе которого стал Боэмунд Таренский.

Весной 1099 г. крестоносцы в составе 20 тыс. рыцарей подошли к Иерусалиму и после длительной осады взяли его штурмом.

Таким образом, к 1100 г. образовалось четыре государства крестоносцев: графство Эдесское, княжество Антиохийское, графство Триаполи, доставшееся Раймонду Тулузскому, и королевство Иерусалимское, во главе которого стал Готфрид Бульонский. Три первых государства были в вассальной зависимости от последнего. Местное население, по сути, было превращено в крепостных. Церковь получила огромные земли и полное освобождение от налогов. Быстро наращивались объемы торговли, в которой государства крестоносцев стали центрами транзитной торговли между восточными странами и Европой. Европа процветала. Потоком хлынули товары из Египта, Сирии, Персии, стран Аравийского полуострова. Но главное - сбылась вековая мечта: Иерусалим снова стал христианским. Можно сказать, что это был «золотой век» средневековой Европы и, казалось, уже никто не мог поколебать ее могущество.

Но в 1144 г. эмир Мосула нанес поражение крестоносцам и захватил Эдесское княжество. Обеспокоенные военной активизацией мусульман, в Европе стали организовывать новый крестовый поход.

Второй поход (1147 - 1149) возглавили французский король Людовик VIII и германский император Конрад III. Духовным вдохновителем этого похода был теолог Бернар Клервосский. В Европе был введен специальный налог на снаряжение крестоносцев. В поход шли и рыцари, и простой народ. Многих знатных рыцарей сопровождали их жены и даже прислуга. Сами рыцари отплыли в Константинополь на кораблях. Простолюдины вынуждены были добираться в этот город по суше, и большинство из них погибло в дороге.

Феодалы-рыцари рассматривали этот поход не столько как военную акцию, сколько как увеселительное путешествие. Прибыв в Константинополь, они проводили время в праздных застольях и развлечениях и не смогли организовать серьезное наступление на Дамаск, который изначально был целью этого похода[19.c,35].

У мусульман же в это время было создано объединенное государство. После падения династии Фатимидов в Египте (1171) султаном стал полководец Саладин, который объединил Египет, Сирию и некоторые части Месопотамии. Саладин объявил крестоносцам «священную войну» (газават). Его войска отбили у крестоносцев города Сидон, Бейрут и 1187 г. захватили Иерусалим. Это послужило толчком к началу нового крестового похода.

Третий поход (1189 - 1192) возглавили король Англии Ричард I Львиное сердце, французский король Филипп II и германский император Фридрих I Барбаросса.

Войска Фридриха I двигались по суше через Софию и Адрианополь. Затем переправились через пролив Дарданел в Малую Азию. Там, при переправе через одну из рек, Фридрих I утонул. Дойдя до города Конья (центральная часть Турции), рыцари повернули назад.

Войска под предводительством Ричарда I отправились морем из Лондона и Дартмуда, вдоль берегов Франции, Испании и через Гибралтарский пролив вошли в Средиземное море. В Марселе и Генуе к ним присоединились рыцари во главе с Филиппом II. Далее из Лигурийского моря через пролив Бонифачо их корабли вошли в Тирренское море и через Мессинский пролив - в Средиземное море.

Рыцари Ричарда I захватив острова Крит и Родос, соединились с рыцарями Филиппа II у города Акра, который взяли штурмом, и готовы были идти на Иерусалим. Но, узнав о том, что войска Фридриха I повернули назад, а сам германский император погиб, крестоносцы отложили штурм Иерусалима до следующего крестового похода.

Четвертый поход (1202 - 1204). За десятилетие после третьего похода в политической жизни Европы произошли большие перемены. Крупные феодалы требовали передела собственности, обострилась борьба за власть, поколебалась вера народных масс в спасительный характер походов на Иерусалим, а сами походы становились завоевательными, хотя по-прежнему проходили под знаменем Христа.

Примером этому явился четвертый крестовый поход. В нем участвовали французские, итальянские и германские феодалы. Организатор этого похода папа Иннокентий III выступил с инициативой отвоевать у арабов Египет и поделить эти земли. Корабли с крестоносцами должны были отплывать из Венеции. Но венецианским купцам удалось изменить намерения крестоносцев (путем подкупа, обмана и т.д.). В результате чего крестоносцы пошли не в Египет, а, обогнув Балканский полуостров, проплыв через Эгейское и Мраморное моря, вероломно напали на Византию. Византийская империя с XI в. была ослаблена завоеваниями турок-сельджуков, и поэтому не смогла оказать серьезного сопротивления крестоносцам. В 1204 г. крестоносцы захватили и разрушили Константинополь. На месте Византийской империи крестоносцы создали Латинскую империю, Фессалийское и Ахейское княжества, а также Афинско-Фиванское герцогство[16.c,233].

В таких условиях поход на Иерусалим становился неактуальным. Внимание феодальной Европы переключилось на вновь созданные государства. Но не все были довольны итогами четвертого похода. Особое недовольство проявляли вновь созданные Ордена доминиканцев и францисканцев. Они считали, что феодалы опорочили благородную миссию крестовых походов и настаивали на очищении от грехов. Они считали, что спасти положение могут только невинные души детей. Так родилась одна из самых грандиозных и трагических авантюр средневековья.

В 1212 г. состоялся так называемый «детский крестовый поход». Возглавил его мальчик-пастух по имени Стефан, которому внушили, что он посланец Бога и призван вести детей-праведников, чтобы отвоевать Святую Землю у мусульман. По всей Европе на призыв откликнулось около 50 тыс. детей. Их сбор проходил в Марселе. Оттуда на кораблях их должны были отправить в Сирию. Но дети были обмануты работорговцами и вместо Сирии их отвезли в Египет, где продали на невольничьих рынках.

От такого коварства Европа пришла в уныние. Движение крестоносцев пошло на убыль. Но агитация со стороны греко-католической церкви все же дала свои результаты. Был организован новый крестовый поход.

Пятый поход (1217 - 1212) возглавил венгерский король Андраш. Это был слабый поход. Западноевропейские феодалы и правители считали венгерского короля выскочкой и не оказывали ему поддержки. Крестоносцы Западной Европы готовили свой поход.

Шестой поход (1228 - 1229) возглавил отлученный от церкви германский император Фридрих II. Узнав об этом, папа Григорий IX пытался запретить этот поход. Но остановить рыцарей было уже невозможно. Тем более, что Фридрих II пытался искупить свою вину за детей, которые попали в рабство. Поход был достаточно успешным. Рыцари захватили города в Палестине и Египте, вернули часть подростков на родину. Крестоносцам даже удалось взять Иерусалим. Но особого энтузиазма в Европе от этого не испытывали. Через 15 лет, в 1244 г., мусульмане снова захватили Иерусалим. И, хотя после этого крестовые походы еще совершались, но они носили уже чисто завоевательный характер.

Седьмой поход (1228 -1254) возглавил французский король Людовик IX. Рыцари отправились на завоевание побережья Северной Африки (территория современного Туниса, Марокко и Алжира). Поход закончился провалом, а сам Людовик IX попал в плен, из которого впоследствии был выкуплен за огромные деньги. Более того, крестоносцы лишились всех своих владений.

В 1261 г. под натиском войск византийского императора Михаила VIII Палеолога перестала существовать Латинская империя крестоносцев. Византийская империя была восстановлена, но от ее былого величия остались лишь воспоминания. В 1268 г. крестоносцы потеряли Антиохию. Череда поражений заставила крестоносцев организовать новый поход.

Восьмой поход состоялся в 1270 г. Вопрос об отвоевании Святой Земли у неверных уже и не фигурировал в числе основных задач этого похода. Он не только не улучшил положение, но принес новые потери. В 1289 г. крестоносцы сдали город Триполи, а в 1291г. оставили свой последний оплот в Сирии и на всем Ближнем Востоке - город Акру. За рыцарями-крестоносцами на Востоке сохранились лишь острова Крит, Родос и ряд других островов Средиземного моря. На этом была поставлена точка в почти трехсотлетней эпохе крестовых походов[21,c.56].

Выводы

Итак, во времена феодальной анархии, во времена беспорядков, несогласий, насилия странствующее рыцарство оказывало важные услуги своим королям и монархам. Подчиняясь их приказам рыцари выполняли свой долг перед родиной и церковью, не предавая клятву которую дали еще в юности. Именно рыцари - пилигримы стали движущей силой в одной из самой масштабной войне за историю Средневековья, в войне за Святую землю, которая на Западе в последствии утвердила психологический стереотип недоверия и враждебности не только к миру ислама, но и к восточному христианству. С этого следует, что рыцарство могло быть только преходящим и должно было существовать только до той поры, пока существовала причина, его породившая. Так мало-помалу исчезло романтическое рыцарство; оно слилось с рыцарством историческим. Его пережили на долгое время военные игры, турниры и поединки, которые пользовались покровительством государей для развития ловкости, мужества и рыцарской отваги.