"Восточный вопрос" в международных отношениях первой половины XIX в. до начала Крымской войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

"Восточный вопрос" в международных отношениях первой половины XIX в. до начала Крымской войны

Значение Ближнего Востока в системе международных отношений начала XIX века

Политика России и западноевропейских держав на Ближнем Востоке

Внутренний распад Османской империи и ее военные поражения поставили в конце XVIII в. проблему раздела турецких владений в Европе между великими европейскими державами (Англия, Россия, Франция, Австрия). Каждая из крупных европейских держав выдвигала свои претензии на османское наследство. Ни одна из них не желала допустить другую к политическому или экономическому преобладанию в Османской империи.

В 1800 году в записке, поданной графом Ф.В. Растопчиным императору Павлу, говорилось: "Порта, расстроенная во всех частях, отнимает нерешимостью и последние силы своего правления. Все меры, ею ныне предпринимаемые, не что иное, как лекарство, даваемое безнадежному больному, коему медики не хотят объявить об его опасности"[14]. Вследствие такого приговора Ф.В. Растопчин предлагал раздел Турции.

В 1802 году граф В.П. Кочубей подал императору Александру I совершенно другое мнение. По поводу слухов о покушениях Бонапарта на Турцию В.П. Кочубей спрашивал: "Что в таком случае Россия делать должна?" - и отвечал: "Поведение ее не может быть иное, как или приступить к поделу Турции с Францией и Австрией, или стараться отвратить столь вредное положение вещей. Сомнения нет, чтоб последнее не было предпочтительнее, ибо независимо, что Россия в пространстве своем не имеет уже нужды в расширении, нет соседей покойнее турков, и сохранение сих естественных неприятелей наших должно действительно впредь быть коренным правилом нашей политики"[15]. Кочубей советовал снестись по этому делу с Англией и предостеречь Турцию.

Слабость Турции налагала тяжелую обязанность противодействия другим государствам, которые захотели бы усилиться за ее счет или усилить в ней свое влияние с исключением русского влияния, - борьбы, необходимой в слабом государстве, открытом для всех влияний. Русский посол в Париже, граф И.И. Морков, доносил своему двору, что Бонапарт наводит постоянно разговор на близкий распад Османской империи, и 24 декабря 1802 года канцлер А.Р. Воронцов отправил И.И. Моркову письмо, в котором уполномочивал его каждый раз отвечать ясно, что император никак не намерен принять участие ни в каком проекте, враждебном Турции[16].

В 1821 году вспыхивает греческое восстание и турки, по мнению историка С.М. Соловьева, свободные от всяких политических перестановок народных чувств и отношений, продолжая считать себя естественными врагами России, а русских - естественными врагами Турции, непременно хотят видеть в греческом восстании дело России, против нее обращают всю свою злобу, ее оскорбляют. Опять должна начаться война с соседями. Но в Европе не хотят спокойно смотреть на эту войну, здесь также главным правилом политики объявлено охранение Турции, недопущение, чтобы сильная Россия сокрушила Турцию или усилила над ней свое влияние, опираясь на единоверное и единоплеменное народонаселение. С этих пор четверть века в Европе готовился антикрестовый поход на Восток, поход против христианской России и ее единоверцев в защиту магометанской Турции[17].

Спокойствие Европы, по мнению императора Александра I, основывалось на Священном союзе, на решении важных европейских дел, на успокоении волнений сообща, на съездах, конгрессах государей и их министров, причем Россия готова была служить Европе, ее спокойствию всеми своими средствами, как послужила к освобождению от Наполеона.

Союзные дворы, во-первых, не хотели допустить Турцию почувствовать влияние России, заставить ее подчиняться требованиям последней, дать России сделать что-нибудь для турецких христиан и тем скрепить связь между ними и Россией. Во-вторых, им невыносимо тяжко было значение России в этом общем управлении европейскими делами. Они воспользовались средствами России для свержения материального гнета Наполеона; но теперь им тяжело казалось важное значение России, нравственное влияние русского императора.

На конгрессах, после русского императора самым видным лицом являлся австрийский канцлер Клеменс Меттерних. Он твердил, что греческое восстание явление, тождественное революционному движению Италии и Испании, и произведено по общему революционному плану, чтобы повредить Священному союзу и его охранительным стремлениям. Император Александр I не спорил против этого; но озлобленные греческим восстанием турки свирепствуют против христиан, оскорбляют Россию. Русский государь предлагает следующую систему действия: если позволить туркам подавить восстание, то известно, как они воспользуются своим торжеством, и это опозорит союз, опозорит правительства перед народами; необходимо следующее: уладить дело вмешательством европейских держав по общему их соглашению; Порта не согласится допустить это вмешательство; надобно принудить ее к тому силой - и русское войско будет готово привести в исполнение приговор конгресса по восточным делам, причем русский император обязывается не думать о своих частных выгодах[18].

Но это предложение не устраивало европейские державы. Впустить русское войско в турецкие владения, дать ему возможность занять Константинополь, - эта мысль приводила в трепет их политическое руководство.

В Вене было решено действовать осторожно, не раздражать русского императора, сдерживать султана, не допускать войны между Россией и Турцией, тянуть время, а между тем туркам удастся подавить греческое восстание. Но представители Австрии и Англии при Порте имели в виду одну цель - завершить греческое восстание как можно скорее, без вмешательства России.

Но скоро Англия поняла, что данный принцип становится вреден непосредственным ее интересам; когда союзники решили на конгрессе прекратить революционное движение в Испании и поручили исполнение этого дела Франции. Англия была страшно раздражена этим вмешательством Франции в испанские дела; кроме того, не в интересах Англии было прекращение смут в Испании, ей нужно было продолжить испанскую революцию, продолжить слабость испанского правительства, чтобы дать возможность испанским колониям в Америке отделиться от метрополии, так как этого требовали торговые интересы Англии. Отсюда перемена английской политики; из консервативной она стала либеральной.

Понятно, что перемена английской политики должна была сильно отразиться на ходе восточных дел - в Лондоне было решено принять самое деятельное участие в освобождении греков. И так как Россию нельзя было исключить из этого участия, то, по крайней мере, не дать ей здесь первого места, заслонив ее своим влиянием, показать грекам и всей Европе, что освобождение Греции дело Англии, а не России[19].

В начале 1826 года Николай I новый русский император решительно отклонил всякое вмешательство посторонней державы в конфликте между Россией и Турцией, в то, что он считал чисто русским вопросом. Русский ультиматум состоял из трех пунктов: 1) полное восстановление того положения, в каком находились Дунайские княжества до 1821 года; 2) немедленное освобождение сербских уполномоченных и точное исполнение Бухарестского договора относительно выгод, полученных Сербиею, и 3) высылка уполномоченных на границу для окончания прерванных переговоров относительно собственно русских дел. Ультиматум оканчивался тем, что, если через шесть недель требуемые статьи не будут выполнены, то русское посольство покинет Константинополь[20].

Турция была застигнута врасплох. Занятая исключительно греческим вопросом, раздраженная переменою английской политики, Порта выпустила из виду Россию, тем более известие об обстоятельствах, сопровождавших восшествие на престол императора Николая I, подавало ей надежду на внутренние волнения в России, которые не дадут ее императору возможности думать о внешней войне. империя ультиматум конфликт

4 апреля 1826 года герцогом Артуром Веллингтоном - с английской и графами К.В. Нессельроде и Л.А. Ливеном - с русской стороны был подписан Петербургский протокол, который представлял собой соглашение Англии и России по греческому вопросу. Греция, согласно этому "дипломатическому инструменту", образует особое государство; султан считается его верховным сюзереном; однако Греция должна иметь свое собственное правительство, свои законы и т. д. Россия и Англия обязуются "поддерживать" друг друга при проведении этого плана, в случае если со стороны Турции встретятся препятствия. Джордж Каннинг, получив этот Петербургский протокол, увидел, что Николай I обошел А. Веллингтона. Таким образом, не Англия втравила Россию в войну, а Россия втянула в нее Англию; если война будет, - а она будет непременно, потому что Махмуд II, османский султан, ни за что не согласится без войны потерять такую территорию, - то в этой войне Англия, согласно протоколу, должна будет принять активное участие[21].

26 мая 1826 года К. Меттерних с большим раздражением и беспокойством узнал о протоколе. Не только греческий вопрос неожиданно стал на очередь грознее, чем когда-либо; случилось и другое: ненавистный Д. Каннинг одержал над Священным союзом самую решительную победу - Россия, по инициативе которой был заключен Священный союз, сама его топчет, идет рука об руку с покровителем "бунтовщиков", Д. Каннингом. К этому присоединились еще два очень беспокойных для Австрии обстоятельства: во-первых, турки, напуганные слухами о соглашении России с Англией, поспешили принять царский ультиматум касательно Дунайских княжеств и Сербии, надеясь этой уступкой как-нибудь отделаться от необходимости дать самостоятельность Греции; во-вторых, Махмуд II как раз летом 1826 г. приступил к жесточайшему усмирению бунта янычар и истреблению этого мятежного войска. Это ослабляло турецкие силы и еще уменьшало шансы успешного сопротивления домогательствам России и Англии. Джордж Каннинг знал, что, согласно Петербургскому протоколу, ни Россия, ни Англия не должны делать в случае войны с Турцией никаких территориальных приобретений в свою пользу. Поэтому он не очень противился, когда с французской стороны последовали жалобы на то, что Францию не привлекают к участию в разрешении греческого вопроса. Д. Каннинг заявил французскому послу в Лондоне Жюль Полиньяку, что сам он рад бы от души, но Николай I не желает третьего участника. Тогда Ла Ферронэ, посол Франции в Петербурге, обратился к Николаю I. Царь ему ответил, что лично приветствовал бы участие Франции, но препятствует Д. Каннинг. Участия французов Николай I желал еще меньше, чем Д. Каннинг; но когда Д. Каннинг уступил, то сейчас же уступил и царь. Образовалась против Турции могучая коалиция трех держав: России, Англии и Франции. К. Меттерних должен был окончательно признать свое поражение[22].

Не только австрийский канцлер негодовал по поводу тяжелого удара, нанесенного Священному союзу. Не очень обрадованы были и крайние реакционеры во всех монархиях Европы. Недоволен был, например, и герцог А. Веллингтон, сам ставший орудием чужой политики - сначала Д. Каннинга, потом Николая I. Ему уже заранее несимпатична была война против турок рука об руку с честолюбивым и опасным молодым самодержцем, который так ловко его обошел, - говорил о греках одно, а сделал другое, и таит еще какие-то сомнительные проекты. А. Веллингтон был зол не только на Николая I, но и на Д. Каннинга. Когда весной 1827 г. первым министром был назначен Джордж Каннинг, он предложил Артуру Веллингтону любой портфель. Герцог отказался наотрез и не преминул открыто объяснить почему: он не хочет ни содействовать России в разрушении Турции, ни где бы то ни было поддерживать революционеров против их законных правительств. Д. Каннинг обошелся без А. Веллингтона; он составил кабинет, в котором был фактически хозяином[23].

Джордж Каннинг довел свое историческое дело почти до его завершения. Священный союз - это разбросанные члены туловища - с торжеством говорил английский премьер-министр[24]. Россия вместе с Англией стояла за освобождение Греции.

И вдруг 8 августа 1827 г. Д. Каннинг скончался, к полной неожиданности для Англии и Европы. Его смерть вызвала ликование Клеменса Меттерниха и Махмуда II. Клевреты Махмуда II громко говорили, что, значит, не забыл аллах своих правоверных, если уничтожил самого страшного их врага.

Впрочем, радость правоверных была преждевременной: дело Джорджа Каннинга с ним не умерло. Три державы - Россия, Франция и Англия - выступили против Турции и послали свои эскадры в турецкие воды. 20 октября 1827 г. в бухте Наварино турецко-египетский флот был истреблен. Дело греческого освобождения и восточный вопрос в его целом вступили в новую фазу своего развития[25].

Размещено на Allbest.ru