Социальная политика в России на рубеже XIX–XX веков

Размещено на http://www.allbest.ru

Московский Государственный Университет сервиса

Социально-технологический институт

Факультет «Социальная работа»

Контрольная работа по истории социальной работы

Тема: Социальная политика в России на рубеже XIX-XX веков

Выполнил:

студент II курса

заочного отделения

Жижирин Д.А.

Москва 2002

Введение

Основными слоями населения, которые жаждали изменений и модернизаций в России в то время были крестьяне и городская прослойка рабочих.

В общем смысле проблема крестьянства как тогда, так и в современности - это проблема его изменений - эволюционных или революционных - в процессе становления новой цивилизации, проблема соотношения крестьянской культурной модели и культурной модели «большого» общества. Культурная модель русского крестьянства заключала в себе как общекрестьянские черты, так и национальные. Крестьянский строй определялся существованием единоличного семейного хозяйства и общины. Крестьянская идентичность оперировала такими понятиями, как земля, труд, воля, семья, общность, взаимопомощь, православие. Крестьянская культура была традиционной, ориентированной на групповой социальный опыт, на поддержание экологического равновесия. Во многом она была подчинена целям выживания. Подобное мировосприятие порождало консервативный тип мышления, неприятие новаций. Деревня не была застрахована от проявлений уравнительности и подавления личной инициативы крестьян. У крестьянства в наибольшей степени существовала потребность в обращении к прошлому, механизмом воспроизводства которого являлась память.

Интерес крестьян к прошлому всегда определялся практическими потребностями их повседневной жизни. Народное сознание типизировало лучшие образцы труда, бытового поведения и доносило до новых поколений как эталоны действия, мысли, чувства. С помощью памяти сохранялись основные, «базовые» ценности крестьянского образа жизни. В крестьянском обществе поддерживалась потребность в сохранении исторических корней, а исторические представление развивали этническое самосознание, понимание общности исторического прошлого. Прошлое выступало и критерием значимости крестьян в обществе. Исторические знания и социальный опыт и составляли основу социальной памяти, которая помогала крестьянскому социуму осознать себя.

В крестьянском сообществе память всегда была направлена на поддержание образа жизни и являлась важнейшей культурной традицией. Если что-то менялось в крестьянстве, менялась и сама память. Но поскольку память - явление глубинное, социальная память - своего рода наследственная информация, и по ней реконструируется и само крестьянство.

На рубеже XIX-XX вв., несмотря на бурные темпы промышленного производства, общий облик страны в значительной мере определяло сельское хозяйство, которое давало почти половину национального дохода и охватывало 78% всего населения (по данным переписи 1897 г.). Основным производителем хлеба в этот период являлось крестьянское хозяйство, дававшее 88% валового сбора зерна и около 50% товарного, причем зажиточное крестьянство, составлявшее '/в всех дворов, давало 38% валового сбора и 34% товарного хлеба.

Однако капитализация крестьянского хозяйства протекала медленно, что было обусловлено сохранявшимися пережитками крепостничества (помещичье землевладение, крестьянская община, выкупные платежи, сословное неполноправие крестьянства). Главным тормозом являлось крестьянское малоземелье. Если 30 тыс. крупных помещиков в конце XIX в. имели 70 млн. десятин земли, или в среднем 2333 десятины на одно помещичье хозяйство, то у 10,5 млн. разоренных крестьянских хозяйств было 75 млн. десятин, или в среднем 7 десятин на одно хозяйство. Размер душевого крестьянского надела прогрессирующе сокращался вследствие естественного прироста и дробления крестьянских хозяйств, в 1905 г. он составил уже 2,6 десятины. Основной чертой развития сельского хозяйства в пореформенный период были рост торгового предпринимательского земледелия и связанная с ним специализация отдельных экономических районов страны.

В начале XX в. степные губернии юга и Заволжья окончательно определились как районы производства зерна на продажу, преимущественно на экспорт. Северные, прибалтийские и центральные губернии стали районом скотоводства и молочного хозяйства. Северо-западные губернии специализировались на производстве льна, а возделывание сахарной свеклы концентрировалось на Украине и в Центрально-черноземной зоне.

Среди крупнейших мировых держав только США и Россия имели возможность ведения экстенсивного земледелия и животноводства благодаря наличию свободных земель. За счет увеличения посевов происходил основной прирост годовых сборов хлебов.

Значительная часть крестьянства отработками, кабальной арендой, непосильными податями была доведена до нищенского состояния. Об этом свидетельствовал рост недоимки казенных сборов. К среднему окладу недоимки составляли в 1896-1900 гг. 119% (в 1871 г. это соотношение составляло 22%). В 1891-1892 гг. крестьянство европейской части России пережило страшный голод. Но и в относительно благополучные годы значительная часть крестьян недоедала. Обстановка в нищей, голодной русской деревне становилась все более взрывоопасной.

Особенность исторического развития России заключалась в огромном, все более увеличивающемся разрыве между бурно развивающейся промышленностью и сельским хозяйством, развитие которого тормозили пережитки крепостного права.

Место социального государства как тогда так и сейчас в числе приоритетов социально-экономического развития является водоразделом между "американской" и "европейской" моделями социально-экономического развития. По мнению многих Россия с ее инерцией патернализма и колоссальными диспропорциями в доходах населения должна ориентироваться на европейскую модель, отводящую государству значительную роль в решении социальных проблем.

Для аграрной России, 87% населения которой числилось на 1897 год крестьянским, основным социальным вопросом оставался крестьянский вопрос. В эти годы русская деревня входила в пик разорения. Тяжесть налогового бремени, громадные выкупные платежи, неадекватная ценовая политика, все это вело к истощению средств широких крестьянских масс. Увеличение численности аграрного населения приводило к росту перенаселенности и крестьянского малоземелья, при низком уровне техники и агрикультуры, влекущими за собой массовое «оскудение» деревни. Голод в аграрных регионах превратился в настоящее бедствие для страны: массовые голодовки стали явлением обычным, повторяясь в среднем каждые три года.

Столыпинская аграрная реформа явилась итогом длительной предварительной работы правительства по разработке вариантов аграрного развития. К концу XIX века эти варианты были представлены противостоящими друг другу программами. С одной стороны, ведомством Министерства финансов все активнее проводился курс на ускоренную индустриализацию и развитие железнодорожного строительства за счет выкачиваемых из деревни средств. Промышленный рост и увеличение сети железных дорог рассматривались правительством в качестве предпосылки к росту народного благосостояния за счет расширения внутреннего рынка, стимулирующего развитие товарности крестьянского хозяйства и обуславливающего необходимость его модернизации.

С другой стороны, Министерство внутренних дел, в ведении которого находилось земское и крестьянское управление, и потому, наиболее близко знакомое с реальным положением дел местного хозяйства, и Министерство земледелия и государственных имуществ отстаивали линию на сбалансированное развитие экономики с вложением средств в развитие сельского хозяйства и связанные с ним отрасли: элеваторное дело, поддержка мелкой кустарной (преимущественно сельскохозяйственной) промышленности, постановка сельскохозяйственного кредита и страхового дела, развитие образования и медицинского обслуживания и т.п. Так в качестве альтернативы дорогостоящей программе железнодорожного строительства комиссия МВД по разработке мер к поднятию сельского хозяйства России в этот период подготовила материалы по совершенствованию судоходства на реках, благоустройству торговых портов и улучшению местных сухопутных транспортных магистралей, обеспечивающих перевозку сельскохозяйственной продукции. Огромное значение программой уделялось созданию по всей России государственной сети элеваторов, практически решающей для крестьянина проблему сбыта хлеба и высвобождающей его от власти перекупщика. Одновременно на элеваторную систему предполагалось возложение обязанности обеспечения крестьян семенным материалом и содержания хлебных запасов на случай возможных неурожаев, а также создания системы крестьянского кредитования под будущий урожай. В целях наиболее адекватного учета местных нужд предлагалось «увеличить основные капиталы земств».

Противники вложения средств в сельское хозяйство, и прежде всего С.Ю.Витте, стремились доказать, что причины хозяйственного упадка деревни кроются не в недостатке денежных средств, а в правовой неустроенности крестьян, в их сословном неполноправии, неотрегулированности земельного режима и тех негативных явлениях, которые обусловливались общинным строем деревни. Таким образом, отстаивая правильность предшествующего экономического курса, наносился удар по ведомственным интересам МВД, в компетенции которого и находились все эти вопросы, указывался и принципиально иной путь решения крестьянской проблемы.

Итак, к концу XIX века выявились два противоположные подхода к разрешению аграрной проблемы. Сторонники осуществления широкой программы аграрных преобразований выступали за пересмотр всей финансово-экономической политики государства («от промышленности к сельскому хозяйству») при сохранении прежней попечительской политики в отношении крестьянского населения. Сторонники же сохранения прежнего экономического курса, выступающие против вложения средств в сельское хозяйство, настаивали на изменении преимущественно правового положения крестьянства, ликвидацию его сословных и имущественных ограничений, ликвидацию общины, в которой они видели основной источник экономической отсталости, архаических пережитков в крестьянских правоотношениях, землепользовании, формах хозяйствования и т.п.

Оба направления обозначили основные проблемы аграрного развития и определили магистральные направления будущего модернизационного процесса. Однако единой концепции аграрного реформирования выработано не было. Проблема модернизации в полном объеме во всей ее сложности и многоаспектности не была осмыслена правительством. На первый план в 90-е годы была поставлена задача индустриального (преимущественно казенного или ориентирующегося на казенные заказы) развития, подчиненного военно-политическим и фискальным интересам. При этом перекрывались каналы для развития других форм предпринимательства, ограничивались возможности роста мелкой кустарной промышленности, играющей ведущую роль в удовлетворении потребительских нужд основной массы сельского и городского населения. Чинились препятствия общественной инициативе по развитию кооперативных форм производства. Игнорировалась очевидная потребность в создании системы мелкого кредита. Ограничивались финансовые возможности органов местного самоуправления (земства держались фактически на «голодном пайке»). Тем самым душились все те предпосылки к развитию внутреннего рынка, которые создавались государством через посредство широкого промышленного и железнодорожного строительства.

По мере нарастания разрыва между ростом промышленности и состоянием основных масс крестьянства все более громко стали раздаваться голоса тех, кто считал, что сельское хозяйство не может оставаться на положении безжалостно вычерпываемого «ресурса» индустриализации, но должно быть фундаментом, основанием промышленного развития; а для того, чтобы быть прочным фундаментом, оно должно полнокровно развиваться, иметь возможность рождать из своих недр здоровое торгово-промышленное предпринимательство, обрабатывающую промышленность и проч. А государство обязано регулировать эти процессы, создавать для них правовые условия, пресекая негативные явления и стимулируя развитие передовой технологии и агрикультуры, поощряя общественную инициативу в этом направлении, способствуя работе земских учреждений, непосредственно ведающих обеспечением местных хозяйственных нужд.

Заключение

Таковой в общих чертах представляется правительственная программа социальных реформ, представленная деятельностью выдающегося государственного и политического деятеля П.А.Столыпина. Реализуя эту программу Столыпин выступал в качестве проводника официального политического курса самодержавного режима, точнее той его части, которая склонялась к необходимости преобразований в стране. В этом смысле Столыпин опирался на реформаторскую линию, которая обозначилась уже в предшествующем кабинете министров.

Витте, весьма ревниво относившийся к новому премьеру, имел некоторые основания считать, что Столыпин присвоил свое имя реформам, которые были разработаны в свое время под его (Витте) непосредственным руководством. Но имена тому или иному политическому курсу присваивают не люди, а история, та эпоха, с которой эта политика связывается в сознании современников и потомков. Именно Столыпин дал жизнь этой программе, обогатив ее идейным содержанием и наделив статусом национально-государственной программы реформ, в каковом качестве она только и могла стать реальной исторической альтернативой общественного развития.

Намеченной Столыпиным программе реформ не суждено было осуществиться в том виде, в каком ее хотел видеть сам Столыпин. В этом смысле можно говорить о ее поражении. Тому было достаточно причин: препятствия, чинимые слева и справа, охлаждение к нему императора, незавершенный и непоследовательный характер реформ, наконец, скорая смерть самого премьера. Но, прежде всего, следует отметить принципиальное различие между декларируемым национальным характером социальных преобразований, направленных на демократизацию общества и строительство правового государства и жестко бюрократическим их содержанием; между нуждами отдельных регионов огромной Российской империи и унификационным стремлением единообразного разрешения стоящих перед обществом проблем; между необходимостью стимулирования экономической свободы, хозяйственной активности и расширяющимся бюрократическим произволом. Не стала объединяющей и столыпинская трактовка национальной идеи, оставляющей возможность для неоднозначного ее понимания: то ли как идеи нации, то ли идеи национальности - начиная с этимологической близости понятия «Великая Россия» и «великоросс» и заканчивая довольно недвусмысленными нападками его на враждебный «инородческий элемент». И все же основной причиной провала столыпинской программы модернизации может считаться недостаток выделенного ему и России историей времени. Не смотря на попытки великого реформатора усмирить революцию, страна неуклонно приближалась к горнилу кровавой междоусобицы. Мировая война вновь поставила страну в то положение, из которого стремился ее вывести Столыпин. И никакие реформы не могли уже предотвратить ее сползания в пропасть.

Литература

1) Домников С.Д. Столыпинская программа аграрной модернизации России, М., 2002

2) Кознова И.Е. Социальная память крестьян, М., 2000

3) Социальная философия и философская антропология: Труды и исследования, М., 1995

4) Пронский В.Г. Социальная политика России на рубеже веков, М., 1987

5) Афанасьев В.А. Духовная традиция и политика, М., 2001

Размещено на Allbest.ru