К вопросу о партизанском движении в Крыму в годы Второй мировой войны

3. Уничтожено: 4 склада с продуктами».

Сохранились в неприкосновенности продовольственные базы: Зуйского и Джанкойского отрядов во 2-м районе; Евпаторийского - в 3-м районе Ак- Мечетского - в 4-м. В том, что в неприкосновенности сохранились продовольственные базы, к примеру, Зуйского отряда, не было ничего случайного. Дело в том, что отряду предстояло воевать в родных лесах.

С 6 ноября 1941 г. по 12 июня 1942 г. им было снято и переведено в рядовые тридцать два командира и комиссара. В своей кадровой политике первого этапа А.В. Мокроусов настроил против себя весь партийно-советский актив Крыма, так как снимаемые им с должностей люди - это секретари райкомов партии, председатели райисполкомов.

Накануне Керченско-Феодосийской десантной операции 16 декабря 1941 г. разведывательное управление Черноморской группы войск забросило в лес несколько разведчиков, через которых удалось установить связь с командованием фронта. Затем в лес пришли участники неудавшихся Феодосийского и Судакского морских десантов, что резко усилило и без того мощную «военную составляющую».

Уже почти исчерпавший себя конфликт Мокроусов - партийно-советская номенклатура получил совершенно новые и импульс, и вектор. Если в ситуации с «партийно-советской номенклатурой» А.В. Мокроусов только снимал с должностей командиров и комиссаров, переводя их в рядовые, то расстрел по его приказу командира Кировского отряда капитана Г.С. Ал- дарова, кардинально изменил характер противостояния. Это сплотило против Мокроусова вчерашних военных, выдвинув во главу «оппозиции» выходцев из 48-й отдельной кавалерийской дивизии полковника Лобова и полкового комиссара Попова, которые, в свое время, при непосредственной поддержке А.В. Мокроусова, заняли ключевые посты в партизанском движении. Вероятно, А.В. Мокроусов справился бы и с «военной фрондой», как до этого он расправился с «партийной», но он не учел того, что у партизан появилась радиосвязь с «Большой землей».

Военный совет Черноморской группы войск, еще не вникая в суть конфликта, не становясь ни на чью сторону, сразу же после известия о расстреле капитана Г.С. Алдарова запретил А.В. Мокроусову самостоятельно выносить приговоры и сделал это прерогативой военного трибунала, председателем которого был назначен бывший прокурор 48-й отдельной кавалерийской дивизии. Вот тогда «военные» отыгрались за «холодный прием» в ноябре 1941 г. Были расстреляны командир и комиссар Колайского отряда И.Н. Губарев и С.И. Штепа, по приказу которых разоружили и выгнали на верную смерть из расположения отряда 25 красноармейцев. Возбудили уголовное дело против комиссара Зуйского отряда Н.Д. Лугового. Не будем даже указывать повод, подлинная причина - отказ отдавать «на сторону» заготовленные для Зуйского отряда продукты.

Истинная природа возникшего конфликта, заключалась не столько в личных качествах А.В. Мокроусова, сколько в разном видении партизанской войны. Опираясь на опыт Гражданской войны, А.В. Мокроусов требовал, чтобы партизанские отряды захватывали села и в них базировались, что в условиях чрезвычайно насыщенной концентрации войск противника и их мобильности было равносильно самоубийству. «Военные» настаивали на сворачивании широкомасштабного партизанского движения, эвакуации на «Большую землю» профессиональных военных и избавления от «балласта» - всех небоеспособных из числа партийно-советского актива. Предлагали оставить в Крыму небольшие разведывательно-диверсионные группы.

Подобно грому среди ясного неба, разразилась Керченская катастрофа. В числе ее причин и виновников было признано и руководство крымскими партизанами. 6 июля 1942 г. А.В. Мокроусова отзывают на «Большую землю». Поскольку обком нес непосредственную ответственность за все, что происходило в Крыму, то понадобился «стрелочник», которым и стал А.В. Мокроусов.

Был произведен полный «перевод стрелок». В обвинении не было ни слова о конфликте с военными, о пассивности в ходе боевых действий - на первый план вынесены ошибки по отношению к крымским татарам. Мокроусова обвиняли в нелояльности к ним, в клевете, в незаслуженном обвинении в массовом предательстве. Партизанам было запрещено изымать продовольствие у населения, а если такое и будет иметь место, то только с письменного согласия.

Новым командующим был назначен бывший начальник штаба 48-й отдельной кавалерийской дивизии, полковник М.Т. Лобов, а комиссаром - в качестве компромисса - становится секретарь Зуйского райкома партии, еще недавно опальный комиссар Зуйского отряда Н.Д. Луговой.

Впрочем, на этом конфликт с военными не был исчерпан. Начавшись в лесу, он перекинулся и на «Большую землю». Первый секретарь Крымского обкома ВКП(б) В.С. Булатов впоследствии писал, что С.М. Буденный совершенно не считался с мнением обкома и хотел отправить его в лес.

В августе 1942 г., когда фронт откатился от Крыма за сотни километров на восток, крымские партизаны оказались совершенно не нужны военному командованию. Поставки авиацией были прекращены полностью. Отряды остались без продовольствия, без боезапаса.

В. С. Булатов осознал, что появился реальный шанс подчинить себе крымских партизан. Он полетел в Москву, где его назначили начальником Крымского штаба партизанского движения, командиром в/ч 0125. При этом он продолжал оставаться на Кавказе и командовал крымскими партизанами... по радио. Единственный в истории партизанского движения пример «дистанционного управления».

В лесу произошел безжалостный «естественный отбор». В отрядах не осталось ни одного из участников Гражданской войны, которыми еще недавно так гордились организаторы партизанского движения; вообще не было людей, чей возраст превышал бы сорок пять лет. Из 329 женщин осталось только три. Если к началу партизанской деятельности в лесу насчитывалось 3733 человек, то на ноябрь 1942 г. оставалось уже 480 чел., на 1 августа 1943 г. - 214 человек.

Длительный голод вызвал такое уродливое явление, как антропофагия. Первоначально командование закрывало на это глаза, но после того, как явление стало приобретать все более массовый характер, стали применять расстрелы. Это вызвало фактический бунт в отдельных отрядах. Было несколько случаев группового дезертирства, сопровождавшегося убийством своих непосредственных командиров. При этом необходимо отметить ту страшную пропасть, которая разделяла рядовых бойцов и партизанское командование, которое монополизировало право на получение и раздачу продовольствия. Период антропофагии в партизанском движении Крыма охватывает весьма значительный по продолжительности временной этап: с апреля 1942 и по август 1943 г.

Благодаря твердой позиции Крымского обкома ВКП(б) в отношениях между партизанами и местным населением происходит перелом в лучшую сторону. С «Большой земли» к партизанам прибывают специально отозванные с фронта крымские татары-коммунисты. В лесу с самыми широкими полномочиями постоянно находятся секретари Крымского обкома ВКП(б) Р.Ш. Мустафаев и П.Р. Ямпольский.

В результате эвакуации большинства отрядов на «Большую землю», массовой гибели, дезертирства численность партизан сократилась в 17 раз. По воздушному мосту стала поступать продовольственная помощь. Как результат, прекратился грабеж партизанами горных сел. Стали налаживаться контакты с местными жителями.

В новых условиях роты самообороны, сформированные в окрестных селах, перестали играть свою роль. Оккупанты стали создавать регулярные вспомогательные подразделения «Schuma». В послевоенное время и по сей день эти батальоны упорно называют крымско-татарскими. Чтобы не быть голословными, приведем национальный состав одного такого «крымскотатарского батальона», в данном случае - 149-го. Впрочем, мы приводим национальную принадлежность только тех людей, которые осенью 1943 года стали партизанами. Тем не менее, даже если это всего лишь половина батальона, то ни о каком мононациональном составе не может идти и речь: русские - 54 чел.; греки - 14 чел.; украинцы - 12 чел.; крымские татары - 7 чел.; казанские татары - 5 чел.; армяне - 4 чел.; узбеки - 4 чел.; поляки - 3 чел.; грузины - 2 чел.; азербайджанцы - 1 чел.; белорусы - 1 чел.; болгары - 1 чел.; евреи - 1 чел..

Кроме этого, в других отрядах находились пришедшие из других таких же псевдо крымско-татарских батальонов 145 грузини 39 азербайджанцев.

31 октября 1943 г. части 51-й армии вышли к северному берегу Сиваша и на Перекопский перешеек. Жителям Крыма стало очевидно, что еще неделя, максимум две - и Крым будет освобожден. В лес хлынули не только все мужчины окрестных сел, но и коллаборационисты всех мастей. К ноябрю 1943 г. в лесу уже было тридцать три партизанских отряда. Партизанами стало 5632 человека.

Немецко-румынское командование оказалось не готовым к небывалой активизации партизанского движения. Многочисленные заставы на дорогах, мелкие гарнизоны в лесных и предгорных селах, которые ранее достаточно успешно противоборствовали ослабленным голодом немногочисленным партизанским отрядам, теперь превратились в источник снабжения партизан оружием. Партизанское движение приобрело такой размах, что партизаны успешно атаковали столь крупные населенные пункты, как Альма, Бешуй, Зуя, Старый Крым.

Немецкое командование вновь было вынуждено снять с фронта регулярные воинские части и бросить их против партизан. Оказываясь в аналогичных условиях, партизаны всегда применяли свое самое надежное оружие - маневр. Так поступили и 2-я и 3-я бригады, которые с боями прошли Старокрымские, Судакские, Карасубазарские леса, выиграли время, и хоть и с большими потерями, но сохранили боевые отряды. Аналогично действовали и партизаны 4-й бригады, которые также с боями маневрировали по лесам заповедника.

Партизаны Зуйских лесов - 1-я, 5-я, 6-я бригады - оказались скованными «гражданским лагерем», в который, по их же призыву, пришли тысячи жителей окрестных сел. Несколько суток отряды держали круговую оборону на горе Яман-Таш, а затем 3 января 1944 г. все же пошли на прорыв. Бригады, отряды фактически прекратили существование как боевые единицы. Все партизаны были разбиты на группы по 2-3 человека, которые после спуска с Яман-Таша должны были самостоятельно пробиваться в разные стороны. Общий сбор был назначен на 12 января вновь на Яман- Таше.

Оправившиеся от прочеса отряды оказались очень неравноценными. Некоторые практически прекратили существование. Когда общая картина стала достаточно понятна, то в Крымском штабе партизанского движения были вынуждены провести очередную и, как оказалось, последнюю реорганизацию. 29 января 1944 г. в Зуйских лесах на базе остатков прежних бригад было создано Северное соединение, в лесах заповедника - Южное, 19 февраля на базе отрядов, действующих в Старокрымских лесах, - Восточное соединение.

В освобожденных от оккупантов областях уже сложился некий общепринятый стандарт, в соответствии с которым командир самого крупного партизанского отряда становился секретарем обкома, командиры и комиссары мелких отрядов - первыми лицами в своих районах. Широко проводилось награждение, в соответствии с которым командиры партизанских бригад, как правило, становились Героями Советского Союза.

В Крыму первоначально все складывалось почти также. Было подготовлено 1130 наградных листов. Девять человек должны были получить звание Героя Советского Союза. Представление уже подписал представитель Ставки маршал А.М. Василевский. Тем не менее, весь этот пакет наградных документов оказался невостребованным.

Такая же несправедливость произошла и в кадровой политике. Пикантность ситуации заключалась еще и в следующем. В связи с тем, что освобождение Крыма ожидалось и в начале 1942 г., и в конце 1943 г., при находившемся на Кавказе Крымском обкоме ВКП(б) все время имелось своеобразное «правительство в эмиграции». Потом их несколько потеснили эвакуированные из леса партийно-советские работники, из числа тех, кто воевал в партизанах с ноября 1941 по октябрь 1942 г. Когда час освобождения, наконец, настал, то без «портфелей» остались именно те, кто находился непосредственно в лесу, но далеко от обкома.

Начиная с 25 мая 1945 г. практически все «крымчане» были вытеснены со всех значимых должностей на территории полуострова. На все первые должности в области, а также крупных городах Крыма стали назначаться только люди «со стороны».

Только тогда стало понятно, что это отголоски прежнего конфликта с «военными». В глазах высшего руководства страны все крымские партизаны незаслуженно оказались скомпрометированными.

Отдельный вопрос - участие украинцев в партизанском движении Крыма. Это была вторая по численности национальная группа на первом этапе и третья на заключительном, когда в лес массово пошли «партизаны сорок третьего года». Если украинцы составляли всего 8,3% от общего числа крымских партизан, то среди награжденных они составляют уже 17,2%. Объясняется этот факт тем, что подавляющее большинство партизан-украинцев были профессиональными военными, волею судьбы оказавшимися в рядах крымских партизан, и ставшими со временем командирами, комиссарами, начальниками штабов отрядов и даже бригад.

При этом такие знаковые личности как партизанские комбриги Луговой Н.Д. и Федоренко Ф.И. по всем документам проходят как русские, не смотря на то, что первый уроженец Херсонщины, а второй - Донбасса. Примечательно, что из 6 партизан, носителей фамилии Шевченко, только 2 проходят как украинцы. партизанский мировой война советский

Помимо людских и материальных потерь, Крым получил и нравственный удар: обвинение его населения в массовом коллаборационизме, что стало формальным поводом к депортации армян, болгар, греков, крымских татар.

Размещено на Allbest.ru