Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ АЭРОКОСМИЧЕСКОГО ПРИБОРОСТРОЕНИЯ»

ИНСТИТУТ НЕПРЕРЫВНОГО И ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине: (История)

Проблема возникновения государства у восточных славян

РАБОТУ ВЫПОЛНИЛ(А)

СТУДЕНТ(КА) ГР. Z6222K Прокофьев В. В.

Студенческий билет № 2016/3911

Санкт-Петербург 2017

Содержание

Введение

1. Социально-экономическое и общественное развитие восточных славян

2. Норманнская теория происхождения государства у восточных славян

3. Критика норманнской теории

4. Предпосылки создания государства у восточных славян во второй половине IX века

5. Два центра древнерусской государственности: Ладога и Киев Приглашение Рюрика

6. Образование Киева. Первые его правители

Заключение

Список литературы

Введение

О данном вопросе…

Данная тема давно является предметом исследований и споров в общественных и научных кругах. Все от того, что Славяне - крупнейшая в Европе группа народов, связанных родственным происхождением, общностью территории проживания, близостью языка, культуры, традиций. (Что бы не утверждали “великие” европейские и американские умы на это.)

Восточные славяне - русские, украинцы и белорусы - преемники политического и культурного наследия Древнерусского государства - Киевской Руси. Их история и в дальнейшем тесно взаимосвязана: в противостоянии формирующегося Московского государства и Великого княжества Литовского, в образовании и развитии единого русского государства и огромной Российской империи. Именно поэтому важен тщательный разбор этой мозаики исторических моментов для предотвращения иносказаний и неправильных пересказов, а то и просто лжи, относительно тех или иных исторических моментов.

В свою очередь глобальные перемены, затронувшие в последнее десятилетие все стороны жизни народов России, Украины и Беларуси, потребовали от специалистов-историков более пристального внимания к проблемам восточного славянства. В их изучении на смену традиционным взглядам все активнее пробиваются новые точки зрения, вводятся свежие комплексы источников, меняются тематические приоритеты. Однако, возвращаясь к ранее сказанному: следует точно и многосторонне изучать данные вопросы.

Цели и задачи данной работы: Цель данной работы состоит в рассмотрении возникновения государства у восточных славян, для лучшего понимания истории отечества, а так же историко-политических процессов происходящих ныне. Для достижения поставленной цели в работе рассматриваются следующие частные вопросы:

1. Социально-экономическое и общественное развитие восточных славян.

2. Норманнская теория происхождения государства у восточных славян.

3. Критика норманнской теории.

4. Предпосылки создания государства у восточных славян во второй

половине IX века.

5. Два центра древнерусской государственности: Ладога и Киев.

Объект исследования: объектом исследования в данном вопросе является возникновение государства у восточных славян.

Предметом исследования являются общественные отношения, связанные с рассмотрением возникновения государства у восточных славян, так же и геополитические интересы различных народностей.

1. Социально-экономическое и общественное развитие восточных славян

VI--IX вв. Весьма важный период в становлении быта и государственности восточных Славян . На протяжении VI--IX вв. видоизменялись родоплеменные институты, шёл процесс классообразования. В качестве важнейших явлений в жизни восточного славянства на протяжении VI--IX вв. следует отметить развитие пашенного земледелия и выделение ремесла; распад родовой общины как трудового коллектива и выделение из неё индивидуальных крестьянских хозяйств, образующих соседскую общину, так же рост частной земельной собственности и формирование классов; превращение племенного войска с его оборонительными функциями в дружину, господствующую над соплеменниками; захват князьями и знатью племенной земли в личную наследственную собственность и использование ими родоплеменных органов управления в целях упрочения своей власти над рядовыми общинниками, уже утратившими родовую сплочённость.

Материалы сравнительного языкознания и историографии свидетельствуют, что земледелие издавна было основой хозяйства славян. Археологические данные о земледелии пока немногочисленны, но и они подтверждают господство земледелия в экономике восточных славян и знакомят нас с формами земледельческих орудий и видами сельскохозяйственных культур (рожь, пшеница, ячмень, овёс, горох, лён и др.). Первое письменное свидетельство об озимых посевах относится к середине X в. Арабский писатель Ибрахим ибн Якуб говорит: «... они (славяне) сеют в два времени года -- летом и весною -- и пожинают две жатвы». Общие для славянских языков слова «яр», «ярина» и «озимь», «озимина» позволяют предполагать, что чередование озимых и яровых посевов в сельском хозяйстве славян применялось значительно раньше.

Наряду с земледелием у славян получило развитие скотоводство. В их хозяйстве разводились лошади, коровы, овцы, свиньи и пр. Распространёнными промыслами были охота, рыболовство и бортничество.

К IX в. повсеместно на территории расселения восточных славян (включая и малоплодородную Новгородскую область) образовалась значительная площадь расчищенных от леса старопахотных земель, свидетельствовавшая о дальнейшем развитии производительных сил при феодализме. С каждым столетием сокращалась роль примитивной и трудоёмкой подсечной формы земледелия и неразрывно связанного с ней коллективного труда и хозяйства членов родовых общин.

Объединением небольших родовых общин, для которого характерно известное единство культуры, являлось древнеславянское племя. Таких племён, имена которых уже забыты, было на всей русской равнине, вероятно, 100--200. Каждое из этих племён собирало народное собрание (вече). Постепенно усиливалась власть племенных князей. Развитие межплеменных связей, оборонительные и наступательные союзы, организация совместных походов и, наконец, подчинение сильными племенами своих более слабых соседей -- всё это приводило к укрупнению племён, к объединению их в более значительные группы. Русский летописец Нестор не знал мелких восточнославянских племён, а говорил только о крупных их объединениях: радимичах, кривичах, Древлянах, вятичах.

Описывая время, когда происходил переход от родоплеменных отношений к государству, Нестор отмечает, что в различных восточнославянских областях были «свои княжения». Это подтверждается и данными археологии. По особенностям погребального обряда можно судить о границах территорий, которые занимали как небольшие племена, так и обширные племенные союзы.

Образование раннефеодального государства, постепенно подчинившего себе все восточнославянские племена, стало возможным лишь тогда, когда несколько сгладились различия между югом и севером с точки зрения условий ведения сельского хозяйства, когда и на севере оказалось достаточное количество распаханных земельных пространств и потребность в тяжёлом коллективном труде по подсеке и корчёвке леса значительно уменьшилась. Вследствие этого произошло выделение крестьянской семьи как нового производственного коллектива из патриархальной общины.

О сдвигах в социально-экономических отношениях к IX -- X вв. свидетельствуют изменения в характере погребальных обрядов и форм поселений, наблюдаемые почти во всех славянских землях. Там, где были коллективные родовые усыпальницы, появляются индивидуальные или парные погребения под небольшой курганной насыпью. Это означает, что отдельные семьи повсеместно выделились как производственные единицы, разорвав древние родовые связи. Этот общий процесс мог быть только отражением новых явлений во внутренней жизни славян -- возникновения сельских соседских общин и постепенного перехода к феодализму. Среди археологических памятников IX в. встречаются городища со многими сотнями изб. Это поселения широко разросшихся сельских общин.

Нарушение родовой сплоченности, уход отдельных смердов (крестьян) из общины в неукреплённые починки и заимки, разумеется, ослабляли их сопротивляемость напору дружинников и способствовали прямому подчинению или экономическому закабалению этих смердов.

Возможно, что одним из первых видов эксплуатации у восточных славян, как и у других народов, была эксплуатация рабов. Но, хотя рабы и работали в феодальных усадьбах на Руси, рабовладение не стало здесь основой производственных отношений. Разложение первобытно-общинного строя у восточных славян происходило в то время, когда рабовладельческий строй уже изжил себя во всемирно-историческом масштабе. В процессе классообразования. Русь пришла к феодализму, минуя рабовладельческую формацию.

В IX--X вв. формируются антагонистические классы феодального общества. Повсеместно увеличивается количество дружинников, усиливается их дифференциация, идёт выделение из их среды знати -- бояр и князей.

Известно большое количество дружинных курганов, в которых зарыты оружие и дорогие вещи. Наибольший интерес представляют курганы, находящиеся вокруг больших городов, будущих княжеских столиц -- Киева, Чернигова, Смоленска, Суздаля и др. Городские кладбища насчитывают иногда по нескольку тысяч могильных насыпей. По богатству положенных с покойниками вещей и по размерам курганов можно разделить их на три группы: курганы простых дружинников, бояр и князей. В курганах двух последних групп встречаются наборы разнообразного оружия и доспехов, серебряные и золотые вещи, дорогие привозные сосуды, остатки сожжённых рабынь и рабов. Для княжеских курганов характерно наличие предметов языческого культа -- жертвенных ножей, идолов, священных турьих рогов. Отсюда видно, что князья совмещали функции светских владык и верховных жрецов. Княжеские и боярские курганы представляли собой огромные земляные холмы, для насыпки которых требовался труд многих тысяч крестьян.

Интересную картину представляют, например, черниговские курганы. В окрестностях древнего города Чернигова имеется несколько отдалённых друг от друга дружинных кладбищ, на которых находятся погребения рядовых воинов, и несколько крупных боярских курганов с захороненными в них ценными вещами. Очевидно, часть дружины и боярства жила в самом городе близ князя, а некоторые бояре со своими воинами проживали в загородных сёлах, возможно, являвшихся их вотчинами.

Таким образом, на основании анализа погребальных памятников IX--X вв. можно сделать вывод о наличии в это время классового расслоения общества и об использовании господствующим классом феодалов труда зависимых крестьян.

К IX в. у славян получило значительное развитие ремесло. Кузнецы научились изготовлять не только железо, но и высококачественную сталь. Появились серебряных дел мастера, гончары и ремесленники ряда других специальностей. Важным в истории возникновения феодализма является вопрос о времени появления на Руси городов, но он не решён ещё в полной мере историками. В условиях родоплеменного строя существовали определённые центры, где собирались племенные веча, выбирался князь, совершалась торговля, производились гадания, решались судебные дела, приносились жертвы богам и отмечались важнейшие даты года. Иногда такой центр становился средоточием важнейших видов производства. В древнем Пскове, например, археологами обнаружено много железоплавильных горнов.

Большинство этих древних центров превратилось позднее в средневековые города. В IX--X вв. феодалы создали ряд новых городов, служивших как целям обороны от кочевников, так и целям господства над закрепощаемым населением. В городах концентрировалось и ремесленное производство. Старое название «град», «город», обозначавшее укрепление, стало применяться уже к настоящему феодальному городу с детинцем-кремлём (крепостью) в центре и обширным ремесленно-торговым посадом.

При всей постепенности и медленности процесса феодализации можно всё же указать определённую грань, начиная с которой имеются основания говорить о феодальных отношениях на Руси. Этой гранью является IX столетие.

Сведения восточных авторов, восходящие в своём большинстве к источникам IX в., дополняют данные археологии. Из арабских, среднеазиатских и персидских сочинений мы узнаём о том, что славяне занимались земледелием, что у них достигло значительных размеров бортничество (у одного владалы, было до сотни ульев). Особенно интересны данные о социальных отношениях у восточных славян. «У русов существует класс рыцарей»,-- сообщает безымённый среднеазиатский географ. Другие авторы говорят о делении славян на простых и знатных, о князе, собирающем дань, творящем суд, имеющем в своём подчинении «правителей отдалённых областей», распоряжающемся конницей.

Часть крестьян, как можно полагать на основании более поздних известий, эксплуатировалась князьями путём взимания дани, часть вносила оброк боярам и дружинникам или выполняла на их землях барщинные работы. Из источников можно вынести совершенно определённое впечатление, что в IX в. у восточных славян уже образовалось феодальное государство.

2. Норманнская теория происхождения государства у восточных славян.

Норманнская теория-один из важнейших дискуссионных аспектов истории Русского государства. Сама по себе эта теория является варварской по отношению к нашей истории и к ее истокам в частности. Практически на основе этой теории всей русской нации вменялась некая второстепенность, вроде бы на достоверных фактах русскому народу приписывалась страшная несостоятельность даже в сугубо национальных вопросах. Обидно, что на протяжении десятков лет норманистская точка зрения происхождения Руси прочно была в исторической науке на правах совершенно точной и непогрешимой теории. Причем среди ярых сторонников норманнской теории, кроме зарубежных историков, этнографов, было множество и отечественных ученых. Этот обидный для России космополитизм вполне наглядно демонстрирует, что долгое время позиции норманнской теории в науке вообще были прочны и непоколебимы. Лишь со второй половины нашего века норманизм утратил свои позиции в науке. В данное время эталоном является утверждение, что норманнская теория не имеет под собой почвы и в корне неправильна. Впрочем, и та, и другая точка зрения должна быть подтверждена доказательствами. На протяжении всей борьбы норманистов и антинорманистов первые и занимались поиском этих самых доказательств, зачастую сфабриковывая их, а другие старались доказать беспочвенность догадок и теорий, выводящихся норманистами. Уже зная правильное разрешение спора, все же небезынтересно взвесить все "за" и "против" и прийти к собственному мнению по поводу этого вопроса. Согласно норманской теории, основанной не неправильном толковании русских летописей, Киевская Русь была создана шведскими викингами, подчинив восточнославянские племена и составившими господствующий класс древнерусского общества, во главе с князьями-Рюриковичами. На протяжении двух веков русско-скандинавские отношения IX-XI вв. были предметом острой дискуссии между норманистами и антинорманистами. Что же послужило камнем преткновения? Несомненно, статья в Повести временных лет, датированная 6370-м годом, что в переводе на общепринятый календарь год 862й. Этот отрывок из статьи в ПВЛ, принятый на веру рядом историков, и положил начало построению норманнской концепции происхождения Русского государства. Норманнская теория содержит в себе два общеизвестных пункта: во-первых, норманисты утверждают, что пришедшие варяги практически создали государство, что местному населению было не под силу; и, во-вторых, варяги оказали огромное культурное влияние на восточных славян. Общий смысл норманнской теории совершенно ясен: скандинавы создали русский народ, подарили ему государственность, культуру, вместе с тем подчинив его себе. Хотя данное построение было впервые упомянуто составителем летописи и с тех пор на протяжении шести веков обычно включалось во все сочинения по истории России, общеизвестно, что официальное распространение норманнская теория получила в 30-40-е годы XVIII века во времена "бироновщины", когда многие высшие должности при дворе были заняты немецкими дворянами. Естественно, что и весь первый состав Академии Наук был укомплектован немецкими учеными. Считается, что создали эту теорию немецкие ученые Байер и Миллер под влиянием политической обстановки. Чуть позже эту теорию развил Шлетцер. На опубликование теории мгновенно среагировали некоторые русские ученые, в особенности М. В. Ломоносов. Надо полагать, что эта реакция была вызвана естественным чувством ущемленного достоинства. Действительно, любой русский человек должен был воспринять эту теорию как личное оскорбление и как оскорбление русской нации, в особенности такие люди, ка к Ломоносов. Именно тогда начался спор по норманнской проблеме. Загвоздка в том, что противники норманнской концепции не могли опровергнуть постулаты данной теории из-за того, что изначально стояли на неверных позициях, признавая достоверность летописного рассказа-первоисточника, и спорили лишь об этнической принадлежности славян. Норманисты упирали на то, что термином "русь" обозначались именно скандинавы, а их противники готовы были принять любую версию, лишь бы не дать норманистам фору. Антинорманисты готовы были говорить о литовцах, готах, хазарах и многих других народах. Понятно,что с таким подходом к решению проблемы антинорманисты не могли рассчитывать на победу в данном споре.

Как следствие, к концу XIX века явно затянувшийся спор привел к заметному перевесу норманистов. Количество сторонников норманнской теории выросло, а полемика со стороны их противников стала ослабевать. На ведущую роль в рассмотрении этого вопроса выдвинулся норманист Вильгельм Томсен. После того, как в России в 1891г.была опубликована его работа "Начало Русского государства", где были с наибольшей полнотой и ясностью сформулированы основные аргументы в пользу норманнской теории, многие русские историки пришли к мнению, что норманнское происхождение Руси можно считать доказанным. И хотя антинорманисты (Иловайский, Гедеонов) продолжали свою полемику, большинство представителей официальной науки встало на норманистские позиции. В ученой среде установилось представление о произошедшей в результате опубликования работы Томсена победе норманистической концепции истории Древней Руси. Прямая полемика против норманизма почти прекратилась. Так, А.Е. Пресняков полагал, что "норманистическая теория происхождения Русского государства вошла прочно в инвентарь научной русской истории". Также основные положения норманнской теории, т. е. норманнское завоевание, ведущую роль скандинавов в создании Древнерусского государства признавало подавляющее большинство советских ученых, в частности М.Н. Покровский и И.А. Рожков. По мнению последнего на Руси "государство образовалось путем завоеваний, сделанных Рюриком и особенно Олегом ". Это высказывание как нельзя лучше иллюстрирует положение, сложившееся в русской науке в то время-на самом деле хуже не придумаешь. Надо отметить, что в XVIIIначале XX века западноевропейские исторники признавали тезис об основании скандинавами Древней Руси, но специально этой проблемой не занимались. На протяжении почти двух столетий на Западе было всего несколько ученыхнорманистов, кроме уже указанного В.Томсена можно назвать Т. Арне. Положение изменилось лишь в двадцатых годах нашего столетия. Тогда к России, уже успевшей стать советской, резко возрос интерес. Это отразилось и на трактовании русской истории. Стало публиковаться множество работ по истории России. Прежде всего должна быть названа книга крупнейшего ученого А.А. Шахматова, посвященная проблемам происхождения славянства, русского народа и Русского государства. Отношение Шахматова к норманской проблеме всегда было сложным. Объективно его труды по истории летописания сыграли важную роль в критике норманизма и подорвали одну из основ норманнской теории. На основании текстологического анализа летописи, им установлен поздний и недостоверный характер рассказа о призвании варяжских князей. Но вместе с тем он, как и подавляющее большинство русских ученых того времени, стоял на норманистских позициях! Он пытался в рамках своего построения согласовать противоречивые показания Начальной летописи и нерусских источников о древнейшем периоде истории Руси. Возникновение государственности на Руси представлялось Шахматову последовательным появлением в Восточной Европе трех скандинавских государств и как результат борьбы между ними. Здесь мы переходим к некой концепции, четко определенной и несколько более частной, чем ранее описанные. Итак, по Шахматову, первое государство скандинавов было создано пришедшими из-за моря норманнами-русью в начале IX века в Приильменье, в районе будущей Старой Руссы. Именно оно было "русским каганатом", известным по записи 839 года в Бертинских анналах. Отсюда в 840-е годы норманнская русь двинулась на юг, в Поднепровье, и создала там второе норманнское государство с центром в Киеве. В 860-е годы северные восточнославянские племена восстали и изгнали норманнов из руси, а затем пригласили к себе из Швеции новое варяжское войско, создавшее третье норманско-варяжское государство во главе с Рюриком. Таким образом, мы видим, что варяги-вторая волна скандинавских пришельцев-начали борьбу с ранее пришедшей в Восточную Европу норманнской русью; победило варяжское войско, объединившее Новгородскую и Киевскую землю в одно варяжское государство, принявшее от побежденных киевских норманнов имя "Русь". Само название "Русь" Шахматов производил от финского слова "руотси"-обозначения шведов и Швеции. C другой стороны, В.А. Пархоменко показал, что высказанная Шахматовым гипотеза слишком сложна, надуманна и далека от фактической основы письменных источников. Также крупным норманистским сочинением, появившимся в нашей историографии в 20-е годы, была книга П.П. Смирнова "Волжский путь и древние руссы". Широко используя известия арабских писателей IX-XI вв., Смирнов стал искать место возникновения Древнерусского государства не на пути "из варяг в греки", как это делалось всеми предшествующими историками, а на волжском пути из Балтики по Волге к Каспийскому морю. Согласно концепции Смирнова, на Средней Волге в первой половине IX в. cложилось первое государство, созданное русью -"русский каганат". На Средней Волге Смирнов искал "три центра Руси", упоминаемые в арабских источниках IX-X вв. В середине IX века, не выдержав натиска угров, норманны-русы из Поволжья ушли в Швецию и уже оттуда после " призвания варягов" вновь переселились в Восточную Европу, на этот раз в Новгородскую землю. Новое построение получилось оригинальным, но не убедительным и не было поддержано даже сторонниками норманской школы. Далее в развитии спора между сторонниками норманнской теории и антинорманистами произошли кардинальные изменения. Это было вызвано некоторым всплеском активности антинорманистского учения, который произошел на рубеже 30-х годов. На смену ученым старой школы приходили ученые молодого поколения. Но вплоть до середины 30-х годов у основной массы историков сохранялось представление о том, что норманский вопрос уже давно решен в норманистском духе. Первыми с антинорманистическими идеями выступили археологи, направившие свою критику против положений концепции шведского археолога Т. Арне, опубликовавшего свою работу "Швеция и Восток". Археологичские исследования русских археологов 30-х годов дали свои материалы, противоречащие концепции Арне. Важную роль при этом сыграл выработанный советскими археологами критерий решения вопроса об этнической принадлежности погребальных памятников. Было установлено, что решающим моментом является не наличие в погребении тех или иных вещей, а весь погребальный комплекс в целом. Такой подход позволил В И Равдоникасу на основании произведенных в конце 20-х годов раскопок курганных могильников Юго-Восточнго Приладожья подвергнуть критике утверждения Арне о существовании в этой местности норманских колоний и установить, что могильники принадлежали местному прибалтийско-финскому племени. А.В. Арциховский подверг критике утверждение норманистов о существовании норманнских колоний в Суздальской и Смоленской землях, показав, что и здесь большинство скандинавских вещей найдено в погребальных памятниках, в которых захоронение произведено не по скандинавскому, а по местному обычаю. Обосновывавшаяся на археологическом материале теория Арне о норманнской колонизации русских земель получила, как ни странно, в последующие десятилетия поддержку со стороны языковедов. Была сделана попытка при помощи анализа топонимики Новгородской земли подтвердить существование в этих местах значительного числа норманнских колоний. Это новейшее норманистское построение было подвергнуто критическому разбору Е.А. Рыдзевской, которой было высказано мнение о важности при изучении этой проблемы учитывать не только межнациональные, но и социальные отношения на Руси.

Однако эти критические выступления еще не меняли общей картины. Названный ученый, как, впрочем, и другие русские иисследователи, выступали против отдельных норманистских положений,

а не против всей теории в целом. В середине 30-х годов учеными была впервые разработана "марксистская концепция" возникновения классового общества и государства в восточнославянских землях. Было установлено, что возникновение Древнерусского государства явилось результатом многовекового процесса социально-экономического развития восточного славянства и следствием глубоких внутренних изменений, происшедших в восточнославянском обществе в IX-X вв. В рамках этой концепции не находилось место для варягов-создателей русской государственности. Как указывал Б.Д. Греков, на современном уровне науки нельзя уже говорить старыми наивными взглядами о том, что государство могут создать отдельные люди в какой-то определенный год. "...государство никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу, а является только продуктом длительного внутреннего процесса развития общества". -эта цитата из классика марксизма Ф.Энгельса совершенно точно отражает точку зрения марксистского учения. Классики марксизма установили, что государство "машина для поддержания господства одного класса над другим", создается лишь тогда, когда внутри данной страны в результате разложения первобытнообщинного строя происходит распад общества на классы и формируется экономически сильный класс, стремящийся к подчинения основной массы населения, к установлению своего классового господства. Поэтому речь могла идти лишь о какой-то степени участия норманнов в грандиозных сдвигах, происходивших на Руси в IX-X вв. Положения классиков марксизма явились необходимой основой для разработки советской концепции происхождения Древнерусского государства, нанесший решающий удар по норманнской теории.

Уже к сороковым годам позиции русских ученых по норманнскому вопросу сформулировал М.И. Артамонов: варяги рано проникли на Русь, но они стояли на той же стадии общественного и культурного развития, что и восточные славяне, и поэтому не могли принести на Русь ни более высокой культуры, ни государственности; они лишь влились в местный процесс образования государства. Да, марксистския наука признает, что в IX-X вв., как об этом свидетельствуют достоверные источники, в русских землях неоднократно появлялись наемные отряды норманнских воинов, служившие русским князьям, а также норманские купцы, ездившие с торговыми целями по водным путям Восточной Европы. Однако, основываясь на всей совокупности письменных, археологических и фольклерных и некоторых других источников, марксистская наука утверждает, что формирование классового общества, образование древнерусского государства, начало развития феодальных отношений, формирование русской народности и ее материальной и духовной культуры-результат глубоких и длительных процессов внутреннего развития восточнославянского общества, без значительного воздействия норманнов .

3. Критика норманнской теории

Как уже говорилось раньше норманнская теория, сначала прочно закрепившаяся в умах людей, начала терять свои позиции. Все сильнее начала оспариваться данная теория. Итак: главные основания, на которых держалась Скандинавская система:

1. Известие русской летописи (истинность которой, от чегото никто не удосужился проверить.).

2. Путь из Варяг в Греки, описанный в той же летописи, и связанные с ним имена Днепровских порогов, приведенные Константином Багрянородным.

3. Имена князей и дружины, в особенности по договорам Олега и Игоря.

4. Известия византийских писателей о Варягах и Руси.

5. Финское название Шведов Руотси.

Первый пункт выше приведенного списка оспаривался разными противниками норманнской теории исключительно на предмет географического расположения страны, из которой были призваны «варяги»: Так, Татищев и Болтин выводили их из Финляндии, Ломоносов из славянской Пруссии, Эверс из Хазарии, Гольман из Фрисландии, Фатер из Черноморских Готов, Венелин, Морошкин, Савельев, Максимович и Гедеонов от балтийских полабских Славян, Костомаров из Литвы. (Есть еще мнение, примыкающее к Эверсу, о происхождении русских князей от угро-хазар. Радикальнее всех к этому вопросу подошел Д. И. Иловайский, который усомнился в достоверности самого известия о призвании Варягов и вообще в иноземном происхождении княжеских династий:

«Между тем весь этот текст, по нашему крайнему разумению, нисколько не в состоянии выдержать исторической критики, незатемненной предвзятыми идеями и толкованиями. Чем ближе мы держимся его буквального смысла, тем более и более путаемся в нескончаемых противоречиях, когда начинаем сопоставлять его с другими несомненно историческими фактами. И наоборот: только убедившись, что мы имеем дело с легендой, а не с историческим фактом, получаем возможность стать на более прочную основу».

Далее Иловайский говорит об отсутствии исторических прецедентов добровольного призвания народом другого народа, для владения собой добровольного рабства. Ему вторит Б. А. Рыбаков и ряд других современных историков, которые утверждают, что само толкование древних событий летописцем было ошибочным:

«Историки давно обратили внимание на анекдотичность "братьев" Рюрика, который сам, впрочем, являлся историческим лицом, а "братья" оказались русским переводом шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел "с роды своими" ("sine use" - "своими родичами" - Синеус) и верной дружиной ("tru war" - "верной дружиной" - Трувор).

"Синеус" - sine hus - "свой род".

"Трувор" - thru waring - "верная дружина".

Другими словами, в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика (автор летописи, новгородец, плохо знавший шведский, принял упоминание в устной саге традиционного окружения конунга за имена его братьев. Достоверность легенды в целом и в частности ее географической части, как видим, невелика. В Изборске, маленьком городке под Псковом, и в далеком Белоозере были, очевидно, не мифические князья, а просто сборщики дани».

Такая же неувязка по мнению Б. А. Рыбакова получается и с морским путем из «Варяг в Греки»:

«Путь же "из Варяг в Греки", будто бы шедший из Балтики в Ладогу, из Ладоги в Ильмень, а далее по Днепру в Черное море, является домыслом норманнистов, настолько убедивших всех ученых людей XIX и XX веков в своей правоте, что описание это стало хрестоматийным. Обратимся к единственному источнику, где употреблено это словосочетание, - к "Повести временных лет". Вначале помещен общий заголовок, говорящий о том, что автор собирается описать круговой путь через Русь и вокруг всего Европейского континента. Самое же описание пути он начинает с пути "из Грек" на север, вверх по Днепру:

"Бе путь из Варяг в Грекы и из Грек по Днепру и вьрх Дънепра волок до Ловати и по Ловати вънити в Илмерь езеро великое, из него же езера потечеть Вълхов и вътечеть в езеро великое Нево (Ладожское) и того езера вънидеть устие (река Нева) в море Варяжськое (Балтийское)…"

Здесь детально, со знанием дела описан путь из Византии через всю Русь на север, к шведам. Это путь "из Грек в Варяги". Летописцем он намечен только в одном направлении - с юга на север. Это не означает, что никто никогда не проходил этим путем в обратном направлении: вверх по Неве, вверх по Волхову, вверх по Ловати и затем по Днепру, но русский книжник обозначил путь связей южных земель со скандинавским Севером, а не путь варягов.

Путь же "из Варяг в Греки" тоже указан летописцем в последующем тексте, и он очень интересен для нас:

"По тому же морю (Варяжскому) ити доже и до Рима, а от Рима прити по тому же морю и Цесарюграду, а от Цесаряграда прити в Понт-море, в неже вътечеть Дънепр река".

Действительный путь "из Варяг в Греки", оказывается, не имел никакого отношения к Руси и славянским землям. Он отражал реальные маршруты норманнов из Балтики и Северного моря (оба они могли объединяться под именем Варяжского моря) вокруг Европы в Средиземное море, к Риму и норманнским владениям в Сицилии и Неаполе, далее на восток "по тому же морю" - к Константинополю, а затем и в Черное море. Круг замкнут. Русский летописец знал географию и историю норманнов много лучше, чем позднейшие норманнисты».

Третий пункт списка исследует Иловайский:

«Обратите внимание на те места договоров Олега и Игоря, где говорится о светлых русских князьях, состоявших под рукою Киевского князя; в договоре Игоря приводятся и многие имена этих (удельных) князей; каждый из них имел, конечно, свою дружину. Обратите внимание также на главные статьи этих договоров. Разве они не указывают на существование уже значительных и деятельных торговых сношений, и не одних торговых, но и посольских? Договоры ведутся исключительно от имени Руси, как народа сильного, давно оседлого на своих местах и довольно ясно определявшего свои отношения к соседям. Эта Русь выделяет из себя значительное количество торговых людей, которые предпринимают далекие плавания и подолгу проживают в чужих странах. (О больших русских караванах, ходивших ежегодно в Черное Море, говорит и Константин Багрянородный.) Эти русские купцы-воины, торговавшие в Константинополе, были настолько многочисленны, что, в видах безопасности, ставится условием, чтобы они не входили в город за раз более 50 человек, и притом без оружия. В тех же договорах говорится не об одних торговцах и послах, но упоминаются и Руссы, состоявшие наемниками в войсках византийских императоров (о русских наемных отрядах говорят и византийские историки). Параллельно с этими договорами мы можем поставить относящиеся к той же эпохе арабские известия о русских торговых караванах на Волге, то есть в Хазарии; в городе Итиле, столице Хазарской, встречаем целую колонию русских купцов; у Хазарского царя также есть наемное войско из Руссов.

Все доказывает, что Русь, основавшая наше государство, не была какою-нибудь отдельною дружиной или каким-то родом, который пришел со своими князьями, призванными в Новгородскую землю для водворения порядка. Нет, это был целый сильный народ, отличавшийся предприимчивым, суровым и властолюбивым характером. На его свирепость сильно жалуются византийские известия. Не одним соседям доставалось от этого народа; господство его не было легким и для подчиненных племен; из их среды он конечно брал то огромное количество рабов, которых отсылал на продажу в соседние страны. Припомним слова, вложенные в уста Святослава, о том, что из Руси идут в Грецию шкуры, воск, мед и челядь. По известиям Константина Багрянородного и Ибн Фадлана, у русских купцов главным товаром являются невольники и невольницы. Звериными шкурами и медом платили дань Руси подчиненные ей племена. Что эти племена чувствовали тяжелую руку господствующего народа и не были равнодушны к своему положению, показывает смерть Игоря и последующая затем истребительная война с Древлянами. Человеческие жертвы, приносимые киевскому Перуну, также не свидетельствуют в пользу тихих, кротких нравов, которыми наш летописец наделяет племя Полян (иначе называвшееся Русью). По летописи выходит, что, как северные Славяне добровольно призвали к себе господ, так и южные племена большею частию покорились им легко. "Кому дань даете?" спрашивает русский князь. "Хазарам!" отвечают Северяне или Радимичи. "Не давайте Хазарам, а мне давайте". И племена будто бы покорно повиновались.»

В общем и целом скепсис Дмитрия Ивановича Иловайского вполне понятен.

Далее в "Повести временных лет" и других древних летописях идет путаница из фрагментов разной направленности. Одни фрагменты взяты из новгородской летописи, другие из киевской (сильно обескровленной при редактировании), третьи добавлены при редактировании взамен изъятых. Стремления и тенденции разных летописцев были не только различны, но и нередко прямо противоположны.

Именно из этой путаницы без какого бы то ни было критического рассмотрения извлекались отдельные фразы создателями норманнской теории, высокомерными немцами XVIII века, приехавшими в медвежью Россию приобщать ее к европейской культуре. 3. Байер, Г. Миллер, А. Шлецер ухватили в летописном тексте фразы о "звериньском образе" жизни древних славян, произвольно отнесли их к современникам летописца (хотя на самом деле контрастное описание "мудрых и смысленых" полян и их лесных соседей должно быть отнесено к первым векам нашей эры) и были весьма обрадованы легендой о призвании варягов северными племенами, позволившей им утверждать, что государственность диким славянам принесли норманны-варяги.

На всем своем дальнейшем двухсотлетнем пути норманнизм все больше превращался в простую антирусскую политическую доктрину, которую ее пропагандисты тщательно оберегали от соприкосновения с наукой и критическим анализом.

Основоположником антинорманнизма был М. В. Ломоносов; его последователи шаг за шагом разрушали нагромождение домыслов, при помощи которых норманнисты стремились удержать и укрепить свои позиции. Появилось множество фактов (особенно археологических), показывающих второстепенную и вторичную роль варягов в процессе создания государства Руси.

Вернемся к тем источникам, из которых были заимствованы первые опорные положения норманнистов. Для этого нам следует вникнуть прежде всего в ту историческую обстановку, в которой создавались летописные концепции русской истории при написании вводных глав к летописям в эпоху Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Для русских людей того времени смысл легенды о призвании варягов был не столько в самих варягах, сколько в политическом соперничестве древнего Киева и нового города Новгорода, догонявшего в своем развитии Киев.

Благодаря своему наивыгоднейшему географическому положению Новгород очень быстро вырос чуть ли не до уровня второго после Киева города Руси. Но его политическое положение было неполноправным. Здесь не было в первобытной древности "своего княжения"; город и его непомерно разраставшаяся область рассматривались в XI веке как домен киевского князя, где он обычно сажал своего старшего сына. Новгород был как бы коллективным замком многочисленного северного боярства, для которого далекий Киев был лишь сборщиком дани и препятствием на пути в Византию.

Новгородцы согласились в 1015 году помочь своему князю Ярославу в его походе на Киев и использовали это для получения грамот, ограждавших Новгород от бесчинств нанятых князем варягов. Киев был завоеван Ярославом с его новгородско-варяжским войском: "варяг бяшеть тысяща, а новгородцов 3000".

Эта победа, во-первых, положила начало сепаратистским устремлениям новгородского боярства, а во-вторых, поставила Новгород (в глазах самих новгородцев) как бы впереди побежденного Киева. Отсюда был только один шаг до признания новгородцами в своих исторических разысканиях государственного приоритета Новгорода. А. А. Шахматов выделил новгородский летописный свод 1050 года, который по ряду признаков можно считать летописью новгородского посадника Остромира.

Автор "Остромировой летописи" начинает изложение русской истории с построения Киева и тут же уравнивает хронологически с этим общерусским событием свою местную северную историю, говоря о том, что словене, кривичи и другие племена платили дань "в си же времена".

Легенды о трех братьях, призванных княжить в чужую страну, были очень распространены в Северной Европе в средние века. Известны легенды о "добровольном" призвании норманнов в Ирландию и Англию. В Ирландию прибыли три брата с мирными целями под предлогом торговли (как Олег в Киев). Вече ирландцев оставило братьев у себя.

Видукинд Корвейский в своей "Саксонской хронике" (967 год) рассказывает о посольстве бриттов к саксам, которые сказали, что "предлагают владеть их обширной и великой страной, изобилующей всякими благами" (вспомним летопись: "земля наша велика и обильна…"). Саксы послали три корабля с тремя князьями. Во всех случаях иноземцы прибывали со своими родичами ("синеусами") и верной дружиной ("тру-варами").

Близость летописной легенды о призвании варягов к североевропейскому придворному фольклору не подлежит сомнению. А двор князя Мстислава был родственно близок к тому, о котором писал Видукинд.

Продолжим рассмотрение летописи 1050 года, впервые в русской книжности введшей легенду о призвании варягов:

"И от тех варяг, находьник тех, прозъвашася варягы; и суть новъгородьстии людие до дьньшьняго дьне от рода варяжьска".

Эта обыкновенная фраза, объясняющая наличие шведов среди горожан Новгорода (подтвержденное разными вариантами Русской Правды), у других летописцев претерпела изменения, использованные норманнистами.

По совершенно ясному смыслу фразы войско Олега, состоявшее, как позже у Ярослава Мудрого, из варягов и словен, после овладения Киевом стало называться Русью. "Оттоле", то есть с того срока, как Олег оказался временным князем Руси, его воины и стали именоваться русью, русскими.

Очень интересен, кстати, тот факт, что поход Олега на Константинополь (который теоретически должен был принести ему мировую славу) современником Олега Константином Багрянородным (императором-летописцем) был проигнорирован…

Норманисты много опирались на договоры Олега и Игоря для подтверждения своей системы, и некоторые из них горячо отстаивали подлинность договоров. Действительно, нет никаких серьезных поводов сомневаться в их подлинности; это почти единственные документальные источники, занесенные на первые страницы нашей летописи. Потому-то их содержание во многом и противоречит тем легендарным рассказам, которыми они обставлены. При внимательном рассмотрении, они могут служить одним из важнейших доказательств не истинности, а, напротив, ложности скандинавизма. Если Олег был Норманн, пришедший в Россию с Рюриком, и дружина его состояла из Норманнов, то как же, по свидетельству договора, они клянутся славянскими божествами Перуном и Волосом, а не скандинавским Одином и Тором?

Договоры Олега и Игоря убеждают нас в том, что Русь существовала на Днепре и на Черном море задолго до второй половины IX века, то есть до эпохи так называемого призвания князей. Мы уже говорили, что эти договоры указывают на довольно развитые и, следовательно, давние торговые сношения. Подобные сношения, и притом сопровождаемые формальными договорами, не могли завязаться вдруг, без целого ряда соответствующих обстоятельств.

Если мы обратимся к византийским известиям о Варягах и Руссах, то рассмотрение их и сличение между собою приводит нас к следующим положениям. Во-первых, византийские источники не смешивают Русь с Варягами, а говорят о них отдельно. Во-вторых, о Руси они упоминают гораздо прежде, нежели о Варягах. В-третьих, что касается до наемных иноземцев на византийской службе, то Варяги составляли отряды сухопутные, а Руссы преимущественно служили во флоте. Норманисты нашли, что название Варягов (Варанги) слишком запаздывает в византийских источниках: так как прямо и положительно под этим именем последние выступают только в XI веке.

Подтверждение родства Руси и Славян мы встречаем в арабских источниках. Так Ибн Хордадбег (в IX в.), говоря о русских купцах, прибавляет: "Они же суть племя из Славян". Эти купцы у него ходят в хазарскую столицу по реке Славян, то есть по Волге. Вообще в известиях Арабов Славяне и Русь являются неразлучными. В Итиле они занимают одну и ту же часть города, те и другие сжигают своих покойников вместе с одною из жен (Масуди). Норманисты вместе с летописною басней верят в пришествие из Скандинавии Оскольда и Дира, как неких искателей приключений; но Масуди (в первой половине X века) знает одного из славянских царей, Дира, который владеет многими странами и обширными городами.

Масуди, так же как и прочие арабские писатели, приурочивает Русь преимущественно к берегам Черного и Азовского морей; он говорит, что море Нейтас есть русское море, и что никто, кроме Руссов, по нему не плавает (мы думаем, что тут разумеется по преимуществу море Азовское), что они образуют великий народ, не подчиняющийся ни царю, ни закону; что они разделяются на многие народы и пр. Нельзя, конечно, везде принимать эти слова в буквальном смысле, но в общих чертах эти известия справедливы.

Исследователь 19-го века С. Гедеонов в своем монументальном труде «Варяги и Русь» приводит многочисленные доказательства несостоятельности норманнской теории, а в итоге обращает внимание на то, что ни один из многочисленных письменных источников севера (которые довольно подробно описывали довольно частые походы на восток) не упоминает ни самого Рюрика, ни его «успешную карьеру»:

4. Предпосылки создания государства у восточных славян во второй половине IX века

Как уже говорилось ранее, становлению государственности (без разбора на норманскую и антинорманскую теории) предшествовало множество факторов, среди которых духовные, бытовые, культурные и пр.

К IX в. у восточных славян сложился комплекс предпосылок для образования государства.

1. Духовные предпосылки. Становлению власти князя способствовала эволюция языческих представлений славян той эпохи. По мере роста военного могущества князя рос его престиж и одновременно происходило отчуждение от свободных общинников. В результате отдаления князя от привычных для общинников дел, а также в результате выполнения им сложных управленческих функций, он наделялся сверхъестественными силами и способностями. В князе начинали видеть залог благополучия всего племени, а его личность отождествляли с племенным тотемом. Все это приводило к сакрализации, то есть обожествлению княжеской власти, а также создавало духовные предпосылки для перехода от общинных отношений к государственным.

2. Внешнеполитические предпосылки. Сюда относится «давление», которое оказывалось на славян их соседями - норманнами и хазарами.

С одной стороны, их стремление контролировать торговые пути, которые связывали Запад с Югом и Востоком, ускоряло складывание княжеско-дружинных группировок, которые втягивались во внешнюю торговлю.

С другой стороны, взаимодействие с более развитыми цивилизациями приводило к заимствованию некоторых общественно-политических форм их жизни. Так, Византийская империя долгое время считалась подлинным эталоном государственно-политического устройства.

3. Социально-экономические предпосылки.

Здесь следует отметить изменения в хозяйстве восточных славян в VII-IX вв. Так, развитие земледелия приводило к появлению избыточного продукта, что создавало условия для отделения военно-управленческого труда от производительного.

На севере Восточной Европы большую роль продолжали играть промыслы, а возникновение избыточного продукта стало результатом развития обмена и внешней торговли.

В районе распространения пашенного земледелия началась эволюция родовой общины, которая стала трансформироваться в земледельческую или соседскую (территориальную). Пашенная земля и продукты труда находились в пользовании отдельных небольших семей, которые владели скотом и орудиями труда. Это создавало некоторые условия для имущественной дифференциации. Социального расслоения в общине не происходило, поскольку производительность земледельческого труда оставалась слишком низкой.

4. Социально-политические предпосылки. Межплеменные столкновения, усложнение внутриплеменных отношений ускоряли становление княжеской власти. Кроме того, борьба меж племенами приводила к складыванию межплеменных союзов во главе с наиболее сильным племенем и его князем. Эти союзы приобретали форму племенных княжений. В конце концов, власть князя, стремившегося превратить ее в наследственную, все менее зависела от воли вечевых собраний, укреплялась, а его интересы все более отчуждались от интересов соплеменников.

В советской исторической науке долгое время приоритет в формировании государства отдавался внутренним социально-экономическим процессам. Некоторые современные историки считают, что решающую роль сыграли внешние факторы. Стоит отметить, что только взаимодействие как внутренних, так и внешних факторов при недостаточной социально-экономической зрелости восточнославянского общества могло привести к тому историческому прорыву, который произошел в славянском мире в IX-X вв.

5. Два центра древнерусской государственности: Ладога и Киев. Приглашение Рюрика

Древнерусское государство возникло в Восточной Европе в последней четверти IX века в результате объединения двух главных центров восточных славян Киева и Новгорода. В него вошли земли, расположенные вдоль пути «из варяг в греки», поселения в районах Старой Ладоги, Гнездова и другие. Во главе Древнерусского государства, известного также под названиями Киевская Русь, Древняя Русь, стояла династия Рюриковичей, основание которой положил легендарный варяг Рюрик.

Городища, а в дальнейшем города Новгород и Киев, располагались в ключевых точках знаменитого пути «из варяг в греки», главной торговой магистрали славян. Она приносила местным жителям большой доход, она же сыграла свою роль и в том, что славянские племена вынуждены, были пригласить княжить сильных варягов. Знаменитый историк В.О.Ключевский называл Киев «ключом» от русской торговли: «Киев был сборным пунктом русской торговли; к нему стекались торговые лодки отовсюду, с Волхова, с Западной Двины, верхнего Днепра и его притоков. Кто владел Киевом, тот держал в своих руках ключ от главных ворот русской торговли»

Казалось бы, у славян не было никакой необходимости приглашать варяжских вождей к себе в руководители. Но нужно помнить, что в конце VIII века началась так называемая «эпоха викингов». В это время первый отряд «бродяг моря» из Скандинавии осуществил налет на остров Линдисфарн, где обитали мирные монахи. Викинги разграбили остров, многих монахов взяли в плен на продажу. Ни одно государство Западной Европы не смогло справиться с викингами. Правители больших и малых европейских государств вынуждены были идти на компромисс с дерзкими воинами, не знавшими пощады.