Буддийские культовые предметы у монголоязычных народов в XVIII - первой половине XIX века в собрании Музея антропологии и этнографии Российской академии наук (МАЭ РАН)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Буддийские культовые предметы у монголоязычных народов в XVIII-первой половине XIX века в собрании МАЭ РАН (История собирания, атрибуция, особенности художественного стиля)

Специальность 07.00.07-этнография, этнология, антропология

Иванов Дмитрий Владимирович

Санкт-Петербург 2009

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Изучение традиционной духовной культуры, в том числе традиционных религиозных верований, народов мира является одним из важнейших направлений современной этнографической науки. Важной областью изучения религиозных верований монголоязычных народов (халха-монголов, калмыков, бурят) является изучение культовых предметов. Одним из путей для решения многих вопросов, связанных с историей буддизма у этих народов, оказывается исследование музейных коллекций, хранящихся в различных музеях, в том числе в Музее антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН. Тем более, что зачастую музейные экспонаты являются единственными сохранившимися свидетелями прошлого. Особенно это актуально для культуры калмыков и бурят в интересующий нас период XVIII - первой половины XIX в.

Учитывая, что МАЭ РАН является преемником старейшего музея России Петровской Кунсткамеры, изучение формирования первых буддийских собраний России представляет значительный научный интерес.

К сожалению, до недавнего времени, большинство экспонатов МАЭ (Кунсткамера) РАН оставались не атрибутированными, из-за реформ академических музеев в XIX в. была утрачена важная информация о времени и месте собирания предметов в XVIII в. Поэтому создание научной работы, посвященной восстановлению истории формирования коллекций Кунсткамеры, атрибуции и введению в научный оборот экспонатов XVIII - начала XIX в., определению характерных особенностей стиля буддийского искусства у монголоязычных народов этого периода, является весьма актуальным.

Объектом исследования является буддизм у халха-монголов, калмыков, бурят в XVIII - первой половине XIX в. Все эти народы исповедуют тибетский буддизм школы гелугпа, однако распространение буддизма у них шло неравномерно. К халха-монголам и ойратам (предкам калмыков) буддизм проник раньше, чем к бурятам (XVII - XVIII вв.). В XVIII в. все эти народы поддерживали тесные связи с тибетскими буддийскими центрами, что подтверждается буддийскими материалами МАЭ, однако с конца XVIII - начала XIX в. под давлением царского правительства калмыки были вынуждены отказаться от прямых контактов с Тибетом.

Предметом исследования являются буддийские культовые предметы, бытовавшие у некоторых монголоязычных народов (халха-монголов, калмыков, бурят). Культовые предметы, являющиеся вещественными объектами в религиозных системах практически всех народов, составляют существенную часть этих систем. Они позволяют наглядно представить особенности традиционных представлений того или иного народа о высших силах, управляющих повседневной жизнью человека.

К культовым предметам относятся произведения буддийского искусства (скульптура, живопись), музыкальные инструменты, амулеты (гау), маски мистерии цам и другие предметы, использовавшиеся в религиозных целях. В первую очередь нас будет интересовать произведения буддийского искусства (скульптура и живопись).

Особенностью буддийского искусства является частая анонимность авторства, строгое следование религиозному канону, широкая «миграция» предметов культа, когда буддийская скульптура, изготовленная в Тибете или Китае, в больших количествах завозилась в Монголию, Забайкалье и к калмыкам, что часто затрудняет определение места изготовления и датировку конкретного экспоната, а как следствие это приводит к многочисленным ошибкам в музейных описях. Для решения проблемы атрибуции буддийской скульптуры и живописи необходимо опираться на целый ряд факторов - историю собирания и поступления экспоната в музей, технику изготовления, стиль.

Эти предметы, являющиеся, в настоящее время, музейными экспонатами, позволяют нам проследить связи между монгольскими народами и буддийскими центрами Тибета, Китая. В данной работе мы будем рассматривать особенности буддизма у монголоязычных народов в XVIII - первой половине XIX в., опираясь именно на экспонаты Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН.

Уникальность буддийских коллекций Кунсткамеры XVIII в. заключается в том, что это самые первые буддийские коллекции России. Кроме того, в интересующий нас период, пополнение собраний Кунсткамеры шло благодаря академическим экспедициям и лицам, связанным с Академией наук. Сохранились дневники, письма, рапорты этих лиц. Это позволяет нам определить достаточно точно время и место сбора экспонатов.

Хронологические рамки исследования ограничены периодом с начала появления первых буддийских коллекций Кунсткамеры (XVIII в.) до середины XIX в. Это не только период становления бурятского народа, ликвидации Калмыцкого ханства. В это время в Забайкалье и на Волге появляются первые постоянные (не юрточные) буддийские храмы, в Восточной Сибири формируется институт хамбо-лам. Для нас также очень важно, что именно в XVIII - начале XIX вв. начинается научное изучение буддизма у монголоязычных народов и целенаправленный сбор музейных коллекций. Собранные в это время коллекции являются:

1. Первыми буддийскими коллекциями России и одними из первых буддийских коллекций в мире.

2. Коллекции этого времени, хранящиеся в МАЭ, являются одним из немногих вещественных источников по духовной культуре монголоязычных народов (особенно калмыков) этого периода.

Географические рамки исследования достаточно широки. Мы рассматриваем экспонаты, собранные в Поволжье, на Яике (Урале), в Забайкалье и в Монголии.

Цели и задачи исследования. Цель - рассмотрение истории формирования фонда буддийской скульптуры МАЭ в XVIII - первой половине XIX в. и характерные особенности стилей буддийских культовых предметов этого периода.

В связи с этим в работе ставятся следующие задачи:

· выявление в составе монгольских буддийских коллекций культовых предметов, изготовленных монголами, калмыками или бурятами;

· выявление буддийских культовых предметов, изготовленных в Китае, Непале или Тибете и бытовавших у монголоязычных народов;

· восстановление истории поступления буддийских экспонатов в МАЭ;

· датировка экспонатов (на основании стиля, техники изготовления, истории поступления в музей);

Степень разработанности данной темы. Диссертационное исследование основано на материалах из научной литературы на монгольском, русском и европейских языках.

В отечественной науке первые попытки исследовать буддийский пантеон, иконографию и различные изображения буддийских божеств были предприняты еще в XVIII в. П.С. Палласом Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям российской империи. СПб., 1809, однако серьезно изучение различных стилей буддийского искусства начинается только со второй половины ХХ в. Здесь необходимо отметить работы таких исследователей буддийского искусства Тибета и Монголии, как М. Ри и Р. Турман Rhie M., Thurman R. Wisdom and Compassion. N.Y., 1991, У. Шредера Schroeder U. Indo-Tibetan bronzes. Hong Kong, 1981; Schroeder U. Buddhist sculptures in Tibet. Vol.I-II Hong Kong, 2001, Н. Цултэма Цултэм Н. Выдающийся монгольский скульптор Дзанабадзар. М., 1982; Цултэм Н. Искусство Монголии с древнейших времен до начала ХХ века. М., 1982, П. Бергер Berger P., Bartholomew T. The legacy of Chinggis Khan. San Francisco, 1995, Т. Бартоломью Bartholomew T. Introduction to the Art of Mongolia. , Ж. Бегэна Bйguin G. Trйsors de Mongolie. Paris, 1994. Основное внимание исследователей было привлечено к буддийскому искусству Индии, Непала, Тибета и Монголии.

Буддийская живопись и скульптура калмыков и бурят изучена намного хуже. Здесь можно назвать таких исследователей, как К.М. Герасимова Герасимова К.М., Соктоева И.И. Искусство Бурятии XVIII - XIX веков. М., 1970, Л.Н. Гумилев Гумилев Л.Н. Старобурятская живопись. М., 1975, Ц.-Б. Бадмажапов Бадмажапов Ц.-Б. Буддийская живопись Бурятии. Улан-Удэ, 1995; Бадмажапов Ц.-Б. Иконография Ваджраяны. М., 2003, Г. Леонов Leonov G. Art of Buriatia. Buddhist icons from Southern Siberia. London, 1996, Н. Болсохоева, Н. Соктоева Bolsokhoeva N.D., Soktoeva I.I. Buddhist paintings from Buryatia. 1998 по буддийскому искусству бурят. Среди значимых работ, посвященных самобытному калмыцкому стилю буддийского искусства можно назвать только публикации С.Г. Батыревой Батырева С.Г. Старокалмыцкое искусство. Элиста, 1991; Батырева С.Г. Старокалмыцкое искусство. М., 2005.

Однако необходимо отметить, что в этих работах либо не приводится датировка предметов, либо датировка предметов не подкрепляется четким обоснованием в тексте. Особенно это касается предметов, датируемых XVIII в.

Мы в нашей работе можем точно датировать несколько бурятских буддийских экспонатов из собраний МАЭ XVIII в.

Источниковая база исследования. Изучение музейных экспонатов требует привлечения широкого круга источников. В исследовании используются материалы архива Отдела учета и хранения МАЭ, архива ИВР РАН, записки и воспоминания путешественников XVIII - XIX вв., но главным источником являются сами экспонаты из фондов Зарубежной Азии Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН.

Большое значение для атрибуции экспонатов XVIII в. имеют старые этикетки Императорской Кунсткамеры. Для нумерации экспонатов в Кунсткамере пользовались номерами, отпечатанными в академической типографии Станюкович Т.В. Кунсткамера Петербургской Академии Наук. М.-Л., 1953. С.16. Кроме номерных этикеток на предметах встречаются также и текстовые этикетки, которые могут содержать информацию о собирателе, а иногда и название предмета.

Другим важным источником является рукописная «Опись Азиатского музея», делящаяся на несколько статей. Опись вещей из Азиатского музея, относящиеся к буддийским коллекциям, разделены на две статьи: статью VI и статью VII. Статья VI озаглавлена ««мунгальские и калмыцкие бурханы или идолы и другия принадлежащие к их идолослужению вещи», а статья VII ««Вещи к мунгальскому и калмыцкому идолослужению принадлежащие». Необходимо отметить, что вся статья VI написана чернилами, а в статье VII чернилами написаны только первые 20 наименований. Позднее, мы предполагаем, что в период с 1818 по 1837 гг., когда экспонаты находились в Азиатском музее, статья VII была продолжена, но уже карандашом.

Этикетки и «Опись Азиатского музея» - это единственные документы, которые сохранились непосредственно с XVIII - начала XIX в.

На рубеже XIX - XX вв. в Музее антропологии и этнографии проводилась большая работа по регистрации имевшихся в это время экспонатов. В Отделе Учета и хранения МАЭ имеются старые книги, списки и журналы. В этих книгах и журналах в начале ХХ в. зафиксированы даты поступления экспонатов и основные музейные события XVIII - XIX вв.

В XVIII в. было опубликовано несколько работ, посвященных Кунсткамере - это первый каталог Кунсткамеры Musei Imperalis Petropolitanae. Vol.1 - 2 SPb., 1741- 1745, «Палаты Санкт-Петербургской Академии наук, библиотеки и Кунсткамеры» Палаты Санкт-Петербургской Академии наук, библиотеки и Кунсткамеры. СПб., 1741, работы И. Бакмейстера Бакмейстер И. Опыт о библиотеке и Кабинете редкостей и истории натуральной Санктпетербургской имп. Академии наук. СПб., 1779 и О.П. Беляева Беляев О. Кабинет Петра Великого. Часть II. СПб., 1800.

Наконец важнейшим источником являются работы самих путешественников собирателей. Большое значение имеет не только описание путешествий, встреч, контактов, но и опубликованные в их работах гравюры XVIII в., позволившие точно идентифицировать ряд экспонатов.

Методологической основой исследования стал комплексный источниковедческий подход к изучению экспонатов. Принцип историзма, основанный на анализе всех явлений в их взаимной связи и развитии, позволил выявить этапы формирования буддийских коллекций МАЭ. Сравнительно-исторический метод был использован при научной атрибуции экспонатов.

Необходимо также отметить, что исследование каждого из видов культовых предметов - скульптуры, живописи, музыкальных инструментов требует своего подхода к стилям и техники. В ходе работы нами были проведены датировка и научное описание экспонатов.

Именно на основании комплексного источниковедческого подхода построена структура диссертации.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней частично восстановлена история формирования буддийских коллекций Кунсткамеры XVIII в., проведена атрибуция и датировка 59 экспонатов, большинство из которых впервые вводится в научный оборот.

Использование разноплановых источников позволило определить некоторые характерные особенности бурятской буддийской живописи, которые мы предлагаем использовать при атрибуции экспонатов из других музеев.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее материалы позволяют лучше понять духовную культуру некоторых монголоязычных народов (особенно калмыков и бурят) в XVIII - первой половине XIX в.

Практическая значимость исследования. Материалы и выводы работы имеют практическое значение для специалистов, занимающихся изучением буддийского искусства и для музейных работников. Они могут быть использованы при атрибуции музейных экспонатов, подготовке выставок, написании каталогов и публикации буддийских собраний других музеев.

Материалы диссертации также могут быть использованы в педагогической работе, при подготовке лекций.

Апробация исследования. Основные выводы и положения диссертации стали основой для выступлений на международных, всероссийских и региональных конференциях, в число которых входят выступления на V Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург 2003), Конференции, посвященной 800-летию монгольского государства (Улан-Батор, 2005), XIII Царскосельской конференции (Санкт-Петербург ГМЗ «Царское село», 2007), конференции «История ойратов-калмыков» (Элиста КИГИ РАН, май 2007), XIV Царскосельской конференции (Санкт-Петербург ГМЗ «Царское село», 2008), на Маклаевских чтениях (Санкт-Петербург МАЭ, 2008), «Буддизм ваджраяны в России: история и современность» (Санкт-Петербург Музей истории религии, 2008), Кюнеровских чтениях (Санкт-Петербург МАЭ, 2003, 2007, 2008, 2009), Радловских чтениях (Санкт-Петербург МАЭ 2004, 2008, 2009), Доржиевских чтениях (Санкт-Петербург Гос. Эрмитаж, 2006, Улан-Удэ ИМБиТ РАН 2008).

2. Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, намечаются цели и задачи исследования. Также во Введении определяются объект и предмет исследования, методологические принципы и методика проведения работы. Приводятся необходимая характеристика источников и обзор литературы. Отмечаются научная новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость.

В начале первой главы «Буддизм у монголоязычных народов в XVIII - первой половине XIX в.» рассмотрены ареал проживания различных монгольских народов, история вхождения калмыков и бурят в состав России, основные этапы распространения буддизма у монголоязычных народов. В настоящее время монгольские народы проживают на территории трех государств - Республики Монголия, Китайской Народной Республики и Российской Федерации. Однако необходимо учитывать, что границы территорий, занимаемых монголоязычными народами в интересующий нас период, были другими. Особенно это характерно для калмыков, которые занимают большое место в нашей работе. Официальной датой вхождения калмыков в состав России считается 1609 г. Первое разрешение русских властей, кочевать калмыкам на Волге, относится к середине XVII в. Это разрешение, зафиксированное в грамоте 1655 г., было обусловлено согласием калмыцких тайшей принять участие в войнах против Крымского ханства. В конце XVII - начале XVIII в. Калмыцкое ханство, хотя и находилось в зависимости от России, являлось фактически независимым государством. В начале XVIII в. к калмыцким ханам неоднократно прибывали китайские посольства, однако в 1741 г. под давлением царского правительства хан Дондук-Даши был вынужден отказаться от самостоятельных внешних сношений. Правда, несмотря на это запрет до самого конца XVIII - начала XIX в. калмыки продолжали поддерживать тесные контакты с буддийскими монастырями и правительством Тибета. Об этом свидетельствую как данные английского посольства в Тибет в 1774 г., так и экспонаты Музея антропологии и этнографии РАН.

В конце XVII - XVIII в. шел процесс расселения калмыков на Волге, Урале, Дону и северном Кавказе. В это же время века калмыки с согласия российского правительства начинают селиться на Дону. В 1725 г. правительство разрешило пребывание на Яике (Урале) 110 калмыкам, а уже в 1744 г. по Яику кочевало до 500 калмыцких кибиток. При этом в 1745 г. 684 калмыка несли службу вместе с яицкими казаками. Яицкие калмыки были буддистами. В МАЭ хранится около 80 предметов буддийского культа, собранных на Яике. Во второй половине XVIII в. часть калмыков (более 200 кибиток) изъявила желание крестится. В 1764 г. эти крещеные калмыки были поселены по «линии», устраиваемой по реке Терек. Так возникли терские калмыки. В 1770 г. для защиты Моздокской крепости был сформирован казачий полк, расположенный в пяти станицах между Моздоком и Азовом. В 1777 г. князь Г.А. Потемкин приказал переселить терских калмыков в эти станицы. Не смотря на формальное крещение терские калмыки вернулись к буддизму. В 1844 г. у них было 2 хурула и 45 гелюнгов.

Новая страница в истории калмыков начинается в 1771 г., когда большая часть калмыков - около 39 тысяч кибиток, возглавляемая ханом Убаши бежала в Джунгарию, однако достигли ее немногие. В волжском регионе осталось 12 тысяч кибиток. Эти события стали удобным поводом для упразднения Калмыцкого ханства 19 октября 1771 г. Оставшиеся калмыки были расселены на территории Поволжья, междуречья Волги и Дона и частично на северном Кавказе. Окончательно кочевья калмыков были закреплены указом Павла I от 14 октября 1800 г.

Конец XVII - начало XVIII в. - это важнейший момент в этнической истории бурятского народа. Становление бурятского этноса было напрямую связано с продвижением русских в Восточную Сибирь и с политической ситуацией в Байкальском регионе. 20 августа 1727 г. чрезвычайный посланник, действительный статский советник граф Иллирийский Савва Лукич Владиславич-Рагузинский (1670 - 1738) заключил с представителем цинской империи Цырен-ваном Буринский трактат об определении границ между Россией и Китаем. Этот договор способствовал уменьшению миграции населения между Забайкальем (Российской империей) и Монголией (Цинской империей) и началу интенсивного развития бурятского народа.

Если самобытная культура калмыков и бурят формировалась под сильным влиянием России (под влиянием России мы понимаем как тесные контакты с русским населением, так и воздействие царского правительства на эти народы), то халха-монголы в конце XVII в. вошли в состав Цинской империи.

Далее глава состоит из трех разделов.

Первый раздел «Буддизм в Монголии». Историю распространения буддизма у монголов принято начинать с XIII в. Внук Чингисхана монгольский царевич Годан в 40-ых гг. XIII в. устанавливает отношения с Сакья-Пандитой (1182 - 1251) - одним из наиболее влиятельных иерархов тибетского буддизма - главой школы сакьяпа. В 1249 г. Годан даже даровал Сакья-Пандите власть над Тибетом. Это сближение монгольской аристократии и тибетских лам продолжилось и после смерти Сакья-Пандиты. В 1254 г. Хубилай (1215-1294), внук Чингисхана, основатель династии Юань в Китае, объявил о передаче власти над Тибетом Пагва-ламе - племяннику Сакья-Пандиты, возглавившему школу сакьяпа после его смерти. Хубилай, провозгласивший себя ханом всех монголов, после смерти Мунке, выделил Пагва-ламу, который освящал церемонию интронизации Хубилая и получил титул государственного наставника, а также мандат на управление в тринадцати областях Тибета. Со своей стороны Пагва-лама провозгласил Хубилая воплощением бодхисатвы Манджушри и вселенским царем - «чакравартином». Тибетский буддизм постепенно укореняется при монгольском дворе, однако о широком распространении буддизма среди монголов в этот период говорить нельзя. Первый этап распространения буддизма у монголов закончился в 1368 г., когда пала монгольская династия Юань.

Второй этап распространения буддизма у монголов начинается в XVI в. В 1578 г. в Южную Монголию по приглашению Алтын-хана приезжает глава школы гелугпа Соднам Чжамцо (1543 - 1588). Именно во время этой встречи Алтын-хан даровал Соднаму Чжамцо титул Далай-лама (букв.: «Океан-лама»). Этот титул, призванный подчеркнуть первостепенное значение главы школы гелугпа, был закреплен как за последующими высшими иерархами этой школы, так и отнесен ретроспективно к предшествующим. Соднам Чжамцо в свою очередь даровал Алтын-хану титул «чакравартина». В 1586 г. халхаский Абатай-хан в долине реки Орхон рядом с развалинами древней столицы Чингизидов Каракорумом построил монастырь Эрдэни-цзу, который является первым каменным монастырем в Северной Монголии. Входе распространения буддизма в Монголии постепенно складывался институт святых «перерожденцев» - хубилганов.

Среди монгольских хубилганов необходимо выделить Ундур-гэгэна Дзанабадзара (1635 - 1723). Дзанабадзар был не только влиятельнейшим религиозным и политическим деятелем своего времени, но и выдающимся монгольским скульптором, основателем самобытного стиля буддийской бронзовой скульптуры. В диссертационной работе нам удалось атрибутировать три экспоната из коллекций МАЭ (№№ 710 - 36; 719 - 34; 5942 - 397), как работы школы Дзанабадзара.

Второй раздел «Буддизм у калмыков в XVIII - первой половине XIX в.». Широкое распространение буддизма у ойратов происходит в XVII в. и связано с деятельностью буддийского ученого, создателя ойратской письменности («тодо бичиг») Зая-пандиты ойратского (1599 - 1662). В XVII в. в районе Иртыша было построено несколько буддийских монастырей.

Первый стационарный хурул у волжских калмыков появляется в конце XVIII в. Им стал хурул Цаган-Аман Багацохуровского улуса, который был построен в 1798 г. Очир-ламой. В первой половине XIX в. продолжилось строительство калмыцких буддийских храмов. В 1800 г. был основан Дэду Ламин-хурул в Малодербетовском улусе, а в 1805 г. началось строительство Зюнгаровского хурула в Икицохуруловском улусе. В 1814 г. началось строительство Хошеутовского (Тюменевского) хурула.

Если в XVII - XVIII вв. калмыки поддерживали тесные связи с буддийскими центрами Тибета и Китая, то в начале XIX в. калмыки, под давлением царского правительства, были вынуждены отказаться от внешних сношений. В 1834 г. было учреждено Ламайское духовное правление, состоявшее из гелюнгов и бакшей, выбиравшее Ламу калмыцкого народа, кандидатуру которого выдвигал Астраханский военный губернатор со следующим утверждением его Правительствующим Сенатом.

Во втором разделе приводится также информация о буддийском пантеоне у калмыков в XVIII - XIX вв.

В конце XVIII - первой половине XIX в. у калмыков начинает формироваться самобытный вариант тибетского буддизма школы гелугпа. Для этого варианта были характерны следующие черты: оторванность от основных зарубежных буддийских центров, формирование собственной калмыцкой иерархии духовенства (под воздействие царского правительства), в которой отсутствует институт «перерожденцев» хубилганов, ранее исчезновение мистерии цам, за исключением элементов цама, сохранившихся у ставропольских калмыков.

В третьем разделе «Буддизм в Забайкалье в XVIII - первой половине XIX в.» рассмотрены основные этапы распространения буддизма у бурят. В XVIII веке буряты поддерживали тесные контакты с буддийскими центрами Монголии и Тибета. В 1712 г. в Забайкалье прибыла делегация из 150 тибетских и монгольских лам школы гелугпа, возглавляемая тибетским наставником Нгаваном Пунцогом. Этот событие имело огромное значение для распространения буддизма у бурят. В 1724 г. около Селенгинска проживало 58 лам тунгусского (тибетского) рода. Такое большое количество иностранных лам привлекло внимание графа Саввы Владиславича-Рагузинского. В 1728 г. граф Савва Владиславич составил особую инструкцию для пограничной стражи, которая является первой попыткой ограничить контакты забайкальских лам и монгольского духовенства. Она также свидетельствует, что в 20-ых гг. XVIII в. буддизм был уже достаточно широко распространен у бурят, однако необходимо отметить, что буддизм у бурят был распространен очень неравномерно. Ранее всего - с XVII в. - буддизм распространился у селенгинских бурят, затем - со второй половины XVIII в. среди хоринцев, еще позднее (только в XIX в.) среди аларских и тункинских бурят. К другим западным бурятам буддизм проник в начале ХХ в. В целом можно сказать, что буддизм стал господствующей религией у восточных бурят только со второй половины XVIII в.

В XVIII в. не только тибетские ламы приезжали в Забайкалье, но и бурятские монахи посещали Тибет. Так в 1734 - 1741 гг. Тибет посетил бурятский лама Дамба-Доржи Заяев (1711 - 1776). В 1762 г. Дамба-Доржи Заяев был утвержден в звании Хамбо-ламы, став первым главой буддийской церкви в Восточной Сибири.

В первой половине XIX в. царское правительство решило упорядочить церковные дела в этом регионе. В 30-ых гг. в Забайкалье для изучения устройства буддийской церкви был командирован чиновник Министерства иностранных дел барон П.Л. Шиллинг фон Канштадт (1786-1837). В результате командировки Шиллингом был предложен проект устава буддийской церкви в Забайкалье. В этом проекте предлагалось уменьшить зависимость бурятского духовенства от монгольских лам, передать духовные дела бурят в ведение администрации, хамбо-ламу выбирать попеременно из Гусиноозеского и Цонгольского дацанов (чтобы устранить соперничество между двумя крупнейшими буддийскими центрами) и утверждать их императорской грамотой. Проект П.Л. Шиллинга после длительного обсуждения принят не был.

Окончательно статус буддийской церкви в Забайкалье был определен «Положением о ламайском духовенстве в Восточной Сибири», которое было утверждено императором Николаем I 15 мая 1853 г. В этом «Положении» оговаривалось количество дацанов Иркутско-Забайкальском крае и количество лам, состоящих при них. В целом «Положение» было направлено на централизацию буддийской церкви у бурят и на усиление контроля со стороны властей. «Положение», хотя и строго ограничивало число дацанов и лам, фактически не препятствовало распространению буддизма у бурят. «Положение» стало основным документом, определявшим развитие буддизма в Забайкалье до Октябрьской революции 1917 г.

Во второй главе «Формирование буддийских коллекций Кунсткамеры в XVIII в.» восстановлена история собирания первых буддийских коллекций музея. Глава состоит из 5 разделов.

В первом разделе «Кунсткамера и Азиатский музей (проблема идентификации экспонатовXVIII в.) рассмотрены основные вопросы, связанные с определением экспонатов Кунсткамеры в составе коллекций МАЭ.

В начале XIX в. произошла реорганизация Академического музея (Кунсткамеры). На ее базе было создано несколько академических музеев. Одним из первых был сформирован Азиатский музей (1818 г.). В Азиатский музей из Кунсткамеры были переданы восточные рукописи, монеты, культовые предметы и другие экспонаты.

В 1837 г. был сформирован Этнографический музей, в который должны были быть возвращены все «восточные» предметы (кроме монет и письменных памятников). Этот факт зафиксирован в одном из архивных журналов поступлений МАЭ. Там говорится, что хранители Этнографического музея А.Ф. Постельс и Е.И. Шрадер получили их от директора Азиатского музея академика Френа.

10 ноября 1879 г. было принято решение о создании единого Музея антропологии и этнографии на базе Этнографического музея и Анатомического кабинета Императорской Академии наук. В начале ХХ в. в Музее антропологии и этнографии Б.Ф. Адлером была зарегистрирована коллекция сборная коллекция монгольских культовых предметов поступивших в 1837 г. из Азиатского музея (колл.№719).

В хранящейся в настоящее время в МАЭ описи коллекции №719 имеются рукописные «Статья VI» и «Статья VII» Описи Азиатского музея. Никаких сведений о собирателях этих экспонатов (за исключением г. Эриха, приславшего 6 предметов) в этой «Описи» не зарегистрировано. Нет данных о собирателях и в описи Б.Ф. Адлера.

С этого момента имена собирателей, точное место приобретения экспонатов и даты изначального поступления в Кунсткамеру были фактически утрачены.

В нашем исследовании мы, опираясь на списки Азиатского музея, этикетки Кунсткамеры, архивные документы отдела Учета и хранения МАЭ, гравюры XVIII в., восстановили имена некоторых собирателей XVIII в., время поступления экспонатов в музей, а для части предметов места и обстоятельства их приобретения. Все буддийские экспонаты Кунсткамеры, кроме текстов, входят в настоящее время в состав коллекции №719 МАЭ РАН.

Начало формирования буддийских фондов Кунсткамеры относится к 20-ым гг. XVIII в. (Д.Г. Мессершмидт). Позже с 1740-ых гг. и вплоть до 80-ых гг. XVIII в. в Кунсткамеру поступали сборы участников академических экспедиций (Вторая Камчатская экспедиция 1733 - 1743 гг., академические экспедиции 1768 - 1774 гг.и др.). В диссертации особое внимание уделено Г.Ф. Миллеру, П.С. Палласу, а также И. Иеригу.

Во втором разделе «Герард Фридрих Миллер (1748 г.)» определены буддийские предметы из коллекции №719, поступившие в 1748 г. от участника Второй Камчатской экспедиции (1733 - 1743 гг.) Г.Ф. Миллера. Атрибуция этих экспонатов произведена в результате анализа данных Описи Азиатского музея, перечня предметов, составленного самим Г.Ф. Миллером и сохранившихся этикеток Кунсткамеры. Эти вещи являются самыми ранними по времени поступления в музей сохранившимися буддийскими экспонатами МАЭ.

«Миллеровская» часть коллекции №719 насчитывает в настоящее время 13 единиц хранения. Эти предметы были приобретены Г.Ф. Миллером во время Второй Камчатской экспедиции (1733 - 1743).

В третьем разделе «Петр Симон Паллас (1770 г.) определена буддийская бронзовая скульптура, приобретенная участником Академической экспедиции П.С Палласом в 1769 г. в Яицком городке у атамана Яицкого казачьего войска, и поступившая в Кунсткамеру в 1770 г. Эта скульптура могла попасть к казачьему атаману только от кочевавших по Яику калмыков.

Атрибуция этих экспонатов произведена на основании гравюр, опубликованных Палласом в XVIII в., писем П.С. Палласа, Протоколов заседаний конференции Императорской Академии наук.

Четвертый раздел «Иоганн Иериг (1782 г.)» посвящен образцам буддийской живописи, поступившим в Кунсткамеру от И. Иерига. Это единственный собиратель XVIII в., упомянутый в Описи Азиатского музея под именем Эрих.

В 80-ых гг. XVIII в. буддийские собрания Кунсткамеры пополнялись главным образом благодаря переводчику Академии наук Иоганну Иеригу, который в это время находился в Гусиноозерском дацане в Забайкалье. К «иериговской» части коллекции №719 относятся 5 небольших живописных буддийских образов и копия изображения Падмасамбхавы, выполненная самим Иеригом.

Пятый раздел «Европейская гравюра XVIII в. в монгольской коллекции МАЭ» посвящен истории католических миссий в Тибете в XVII - XVIII вв. и изданию в Риме А. Георги «Alphabetum Tibetanum».

В состав коллекции №719 входят 5 гравюр, изготовленных в Риме в 1762 г. для издания «Alphabetum Tibetanum». Основой «Alphabetum Tibetanum» являются материалы двух монахом миссионеров, побывавших в Тибете в XVIII в., Кассиано Белигатти и Ипполито Дезидери. В настоящее время 3 экземпляра издания «Alphabetum Tibetanum» хранятся в библиотеке Института восточных рукописей РАН. Все 3 экземпляра обладают полным комплектом гравюр. Мы можем предположить, что гравюры, хранящиеся в МАЭ, были извлечены из несохранившегося экземпляра «Alphabetum Tibetanum» еще в XVIII в. и из-за редкости и научной ценности включены в состав музейных коллекций Кунсткамеры, но без указания источника в музейных документах.

Таким образом, Кунсткамера в XVIII в. обладала небольшим, но очень ценным и практически уникальным собранием буддийских культовых предметов. Эти экспонаты были приобретены Г.Ф. Миллером, П.С. Палласом и И. Иеригом у калмыков и бурят и обладают большим культурно-историческим значением.

Третья глава «Коллекции поступившие в Музей антропологии и этнографии в XIX - XХ вв. (Включают буддийские культовые предметы, бытовавшие у монголоязычных народов в XVIII - первой половине XIX в.)» посвящена формированию буддийских коллекций МАЭ в более поздний период. В отличие от коллекций Кунсткамеры XVIII в., историю поступления которых приходится восстанавливать по архивным документам, коллекции XIX - XX вв. документированы достаточно. Поэтому в этой главе мы используем, главным образом, книги поступлений и описи МАЭ РАН.

Глава состоит из восьми разделов, посвященных собирателям коллекций. Здесь необходимо упомянуть имена таких ученых-собирателей, как член-корреспондент АН барон П.Л. Шиллинг фон Канштадт, академиков Я.И. Бередникова, Л.И. Шренка, Г.П. Гельмерсена, барона А.А. Сталь фон Голстейна, профессора Военно-медицинской академии А.И. Таренецкого.

Особое место занимает коллекция №3917, поступившая в МАЭ из Артиллерийского музея в 1929 г. Собирателем этой коллекции является граф Ф.Е. Ангальт, который прибрел буддийскую скульптуру, составляющую эту коллекцию еще в XVIII в. Эта скульптура поступила сначала в музей Императорского Сухопутного шляхетского кадетского корпуса (с марта 1800 г. Первый кадетский корпус), директором которого с 1786 г. был Ф.Е. Ангальт. После революции, при ликвидации музея Первого кадетского корпуса, экспонат был передан в Артиллерийский музей, а из Артиллерийского музея в 1929 г. в МАЭ. Это последняя буддийская коллекция МАЭ, собранная в XVIII в.

Отдельно необходимо отметить коллекцию №5942, переданную в МАЭ из Музея Восточных культур (ныне Государственный музей искусства народов Востока) в 1950 г. Это самая большая буддийская коллекция в МАЭ, насчитывающая 641 экспонат. В состав этой коллекции входит бронзовая Ступа (№5942-397), которую мы атрибутируем, как работу школы Дзанабадзара и датируем началом XVIII в.

В Четвертой главе «Буддийские культовые предметы монгольских народов XVIII - первой половины XIX в. в коллекциях МАЭ РАН» рассмотрены основные художественные стили буддийского искусства, приведена атрибуция и датировка предметов. Глава состоит из 6 разделов.

Первый раздел «Скульптура» разбит на 7 подразделов, посвященных разным стилям буддийской скульптуры.

Три экспоната из буддийских коллекций МАЭ можно определить как образцы работы школы Дзанабадзара и датировать их началом XVIII в. Главной отличительной чертой работ Дзанабадзара и его школы является изображение позолоченной вишваваджры (двойной ваджры) на донце скульптуры. Этот знак присутствует на донцах двух экспонатов (№№ 710 - 36 и 5942 - 397). Третий предмет обладает характерными для школы Дзанабадзара стилистическими особенностями (пропорции тела, яркая позолота, а главное круглый постамент с характерными широкими лепестками лотоса, украшенными прорезанными прожилками).

Две скульптуры (№№ 719 - 42 и 719 - 10) можно отнести к долоннорскому стилю бронзовой скульптуры. Долоннор расположен на территории Внутренней Монголии, однако в этом стиле работали не только местные мастера, но и скульпторы из других районов Монголии. В этом стиле в конце XIX в. работали и бурятские мастера, что хорошо видно на примере серебряной скульптуры, изготовленной в долоннорском стиле и подаренной в Забайкалье цесаревичу Николаю (будущему императору Николаю II) во время его путешествия на Восток (1890 - 1891 гг.). В долоннорском стиле изготовлена также серебряная скульптура, приобретенная в Забайкалье князем Э.Э. Ухтомским, которая хранится в особой кладовой Государственного Эрмитажа.

В научной литературе многие авторы, ссылаясь на свидетельства путешественников, посетивших Долоннор в XIX в. и признавших Долоннор, крупнейшим центром изготовления буддийской скульптуры Позднеев А.М. Монголия и монголы. Т.I СПб., 1896. C.105, предлагают долоннорскую скульптуру датировать XIX в.

Автор данной диссертации в одной из своих работ, посвященной монгольской буддийской бронзовой скульптуре, хранящейся в МАЭ, также датировал всю долоннорскую бронзу XIX в Ivanov D.V. Kalmyk painting and bronze from Inner Mongolia. // Manuscripta orientalia. 2005 Vol.11. №4.      P.36 -62.

В состав коллекции №719 входят две долоннорские скульптуры из собрания П.С. Палласа, которые могут быть точно датированы XVIII в.

Подавляющее большинство скульптуры в составе коллекции №719 относится к непальским и тибетским стилям. Это неудивительно учитывая тесные контакты калмыков в XVIII в. с тибетскими буддийскими центрами.

Отдельно необходимо отметить сланцевую плиту с рельефным изображением Богдо-гэгэна из коллекции №675. Эта плита была привезена с отрогов Тарбагатайских гор в середине XIX в.

Изображение вырезано на сланцевой плите в технике низкого рельефа и расписано красками. Необходимо отметить тонкую работу мастера. Тщательно проработаны детали изображения, складки одежды, лепестки лотоса. Над изображением вырезана надпись «Богдо-геген» на «тодо бичиг» (ойратским «ясным письмом»). Мы можем датировать этот экспонат XVII - XVIII вв., временем пребывания калмыков в районе Тарбагатайских гор.

Второй раздел «Живопись» разбит на два подраздела. Первый подраздел, посвящен бурятской буддийской живописи XVIII в. Здесь необходимо отметить, что Музей антропологии и этнографии обладает уникальными образцами бурятской живописи, которые могут быть точно датированы XVIII в. Датировка экспонатов стала возможна после того как нами была проведена работа по исследованию истории поступления предметов в музей. Особенно необходимо отметить изображение бодхисаттвы Амитаюса из собрания Г.Ф. Миллера (№719 - 86), которое мы предлагаем датировать первой половиной XVIII в. Пять буддийских образов из собрания И. Иерига (№№719 - 80/6(1), 80/6(2), 80/6(3), 80/6(4), 80/6(5)) атрибутируются нами, как работа бурятского художника 80-ых гг. XVIII в. из Гусиноозерского дацана.

Второй подраздел посвящен монгольской буддийской живописи XVIII в. в собраниях МАЭ.

В четвертой главе рассмотрены также буддийские музыкальные инструменты, культовые предметы (амулетницы, молитвенные барабаны, четки), книги и ксилографические доски, монашеские головные уборы, хранящиеся в фондах Музея антропологии и этнографии и относящиеся к XVIII - первой половине XIX в.

В Пятой главе «Буддийские культовые предметы в юрте у монголоязычных народов в XVIII - XIX вв.» рассмотрено положение буддийских предметов в юрте у халха-монголов, бурят и калмыков. В настоящее время у халха-монголов юрта ориентирована входом на юг, а у ойратов на юго-восток. Самая почетная сторона юрты находится за очагом напротив входа. Именно в этой части обычно устанавливался домашний алтарь, здесь сажают почетных гостей. Эта часть юрты называется «хоймор».

В XVIII в. у простых калмыков в «кибитке» (юрте) не было совсем культовых предметов, а на месте за очагом напротив входа располагалась кровать. Священные изображения и книги могли находиться только в особых юртах-храмах, в которых жили ламы. Ориентация входа калмыцкой юрты в XVIII в. нам, к сожалению, не известна. В XIX в. простые калмыки уже имели в юртах домашние алтари, причем прямо напротив двери по-прежнему располагалась кровать, а домашний алтарь помещался слева от кровати.

У забайкальских бурят широкое распространение имела круглая войлочная юрта. Вопрос о существовании войлочной юрты у предбайкальских бурят остается открытым. Расположение алтаря в бурятских юртах соответствовало положению алтаря в монгольских юртах.

В Заключении излагаются основные выводы исследования.

В настоящее время Музей антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН обладает довольно большим числом буддийских культовых предметов монголоязычных народов, относящихся к этому периоду. Общее число экспонатов в разных коллекциях насчитывает около 150 номеров.

Начало буддийскому собранию МАЭ было положено стараниями путешественников XVIII в. Можно упомянуть имена академиков Г.Ф. Миллера и П.С. Палласа, переводчика-монголиста И. Иерига. Необходимо отметить, что собранные этими учеными коллекции являются первыми буддийскими собраниями России. О редкости привезенных им в Петербург экспонатов говорит Г.Ф. Миллер - «Сие собрание весьма редких вещей, каких в Европе еще не видано», П.С. Паллас обосновывал покупку буддийской скульптуры тем, что «Императорская Кунсткамера по этой части еще очень бедна».

Формирование первых буддийских коллекций России было неразрывно связано со становлением отечественной тибетологии и монголистики. Мы восстановили историю поступления буддийских экспонатов в Кунсткамеру.

В диссертации приводятся данные об именах собирателей и о времени поступления буддийских предметов в Кунсткамеру (XVIII в.). Для некоторых экспонатов определено время и место собирания.

Эта информация имеет большое значение не только для истории Российской Академии наук и старейшего музея России - Кунсткамеры, но и для уточнения вопросов датировки произведений буддийского искусства.

Так мы на основании истории поступления экспоната в музей, датируем бурятскую танка первой половиной XVIII в. и предлагаем датировать XVIII в. аналогичные по стилю экспонаты. Опираясь на историю поступлений, мы датируем XVIII веком две буддийские скульптуры, относящиеся к долоннорскому стилю, которые раньше датировались XIX в.

Особое место в работе отведено атрибуции буддийских культовых предметов из фондов Китая, Монголии, Индокитая МАЭ. Нами была проведена атрибуция и датировка 59 экспонатов.

монгольский буддизм кунсткамера культовый

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях

Публикации в реферируемых журналах:

1. Ivanov D. Buddhist collections of Saint-Petersburg Kunstkamera: Kalmyk thangkas in the Buddhist collections of MAE RAS // Manuscripta Orientalia. 2008. Vol.14, №2.P.51 - 62

2. Иванов Д.В. Буддийские культовые предметы из собраний Г.Ф. Миллера и И. Иерига в коллекциях МАЭ РАН // Этнографическое обозрение. 2009 № 4. 2009. С.172 - 180

Опубликованные статьи и тезисы научных докладов:

3. Иванов Д.В. Атрибуция некоторых памятников тибетской коллекции МАЭ РАН // Кюнеровские чтения (1998 - 2000). СПб., 2001. С.52 - 54

4. Иванов Д.В. Необычное изображение бодхисаттвы Манджушри // Кюнеровские чтения (1998 - 2000). СПб., 2001. С.54 - 55

5. Иванов Д.В. Работы школы Дзанабадзара в коллекциях МАЭ // Сборник МАЭ. Музейные коллекции и научные исследования. Т. XLIX СПб., 2004. С.56 - 58

6. Иванов Д.В. Редкое изображение Ганеши в буддийских коллекциях Кунсткамеры // Кюнеровские чтения (2001 - 2004). СПб., 2005. С.32 - 35

7. Иванов Д.В. Петр Симон Паллас - выдающийся ученый-путешественник эпохи Екатерины II и формирование первых буддийских коллекций России // Из века Екатерины Великой: путешествия и путешественники. Материалы XIII Царскосельской научной конференции. СПб., 2007. С.186 - 195

8. Иванов Д.В. Калмыцкие танка в коллекциях МАЭ: характерные особенности иконографии. // Буддийская культура: история, источниковедение, языкознание и искусство. Вторые Доржиевские чтения. СПб., 2008. С.284 - 285

9. Иванов Д.В. Могут ли буддийские культовые предметы быть «куриозными» // Курьез в искусстве и искусство курьеза. Материалы XIV Царскосельской научной конференции. СПб., 2008. С.139 - 149

10. Иванов Д.В. Калмыцкие буддийские культовые предметы XVIII века // Материалы международной научной конференции «Единая Калмыкия в Единой России». Ч.I Элиста, 2009. С.342 - 346

11. Иванов Д.В. Калмыцкие буддийские предметы в коллекциях МАЭ РАН // Буддизм в России. №42 СПб., 2009. С.28 - 33

12. Иванов Д.В. Неизвестная калмыцкая танка из коллекции адмирала К.Н. Посьета // Буддизм Ваджраяны в России. СПб., 2009. С.429 - 432

13. Иванов Д.В. Неизвестные предметы из собраний Петра Симон Палласа и история формирования буддийских коллекций Кунсткамеры // Востоковедение и африканистика в диалоге цивилизаций. СПб., 2009. С.272

14. Ivanov D. Icons from N.V. Kirillovs's collection // Manuscripta Orientalia. 2005 Vol.11, №2. 2005. P.30 - 37

15. Ivanov D. Kalmyk painting and bronze from Inner Mongolia // Manuscripta Orientalia. 2005. Vol.11, №4. 2005 P.36 - 63

Размещено на Allbest.ru