Военное зодчество XVI–XVII вв. и его роль в становлении российской государственности

Второй параметр (611 чел.-дней/м) отражает трудоемкость возведения единицы крепости. Как и следует из расчета, он больше для Смоленской крепости, так как ее стены толще и выше стен Московского кремля 1366-1367 гг. Однако он больше всего в 2,5 раза, а не в 9 раз, как можно было ожидать. Сказывается удешевление строительства крепостей при использовании кирпича по сравнению со строительством полностью из камня. Трудозатраты на погонный метр укреплений для каменно-кирпичной стены Смоленска примерно в 20 раз больше, чем для вала со срубной стеной наверху (Юрьев-Польский, Мстиславль) и в 136 раз больше по сравнению с валом с частоколом наверху (Хабаров городок).

Третий параметр - трудозатраты на кубический метр кладки - для Смоленской крепости (8,0 чел.-дней/м³) лишь немногим меньше, чем для Московского Кремля (8,8 чел.-дней/м³). Это вполне объяснимо: стены Смоленска сложены из более дешевого (с точки зрения трудозатрат) кирпича; кроме того, стены крепостей имеют разную толщину, а значит и разное соотношение облицовочного материала и забутовки. При сравнении крепостей, сложенных из одинакового материала или имеющих равную толщину стен, этот параметр может дать более интересные результаты.

Накопление базы данных с подобного рода расчетами позволит выявить важные закономерности в строительстве крепостей из разных материалов и в разные исторические периоды. Расчеты, однако, должны проводиться по единой методике с тождественными исходными данными по трудозатратам на каждый вид работ.

Второй параграф посвящен расчету трудозатрат и себестоимости различных типов укреплений. В основу расчетов легли сметы и росписи материалов и расходов на ремонт оборонительных сооружений Новгорода в середине XVII в. Определен расход материала, стоимость материала и работ, общая себестоимость и трудозатраты на строительство деревянных рубленных стен (в расчете на 1 тарас, 1 саж. и 1 пог. м.), башен, быков и роската. Для сравнения были привлечены данные источников о стоимости укреплений других конструкций (каменных и каменно-кирпичных фортификаций, тыновой стены).

Себестоимость стен возрастала в ряду: тын - тарасы - каменная стена. Причем, если тыновая конструкция была не намного дешевле стены тарасами, то каменная стена была дороже стены тарасами более чем в 30 раз. Примерно в такой же зависимости изменялись и трудозатраты на возведение этих типов укреплений. Башни были более чем в 3 раза дороже тарасов стены и сложнее по конструкции (на что указывают примерно в 3 раза большие трудозатраты). Каменные башни были дороже деревянных в среднем в 30 раз, то есть настолько же, насколько каменные стены были дороже рубленных деревянных. Самыми дорогими и трудоемкими из башен (по крайней мере, деревянных) были проезжие - в 2-3 раза дороже глухих. Шестиугольные («круглые») башни были лишь ненамного дороже четырехугольных. Для рубленных стен стоимость работы была примерно равна стоимости материалов, но для башен большую часть стоимости составляли расходы на материалы (стоимость материалов превышала стоимость работы в 2-6 раз). Из деревянных укреплений самыми дорогими были роскаты - примерно в 3 раза дороже башен.

Себестоимость возведения каменной башни «с нуля» в середине XVII в. составляла от 500 до 1000 рублей (в зависимости от размеров, толщины стен, этажности и сложности конструкции - глухая, проезжая и т.д.), т.е. она обходилась в 20-40 раз дороже аналогичной деревянной. Каменные укрепления стоили целые состояния, о чем говорит сравнение с пошлинами, платившимися отдельными городами (Тверь - 700 рублей, Торжок - 800 рублей по данным на конец XVI в.), и стоимостью вотчин в XVI-XVII вв. (от 20 до 1000 руб., в среднем около 300 руб., крайне редко выше 500 руб.). На пошлину с некоторых городов можно было построить около 50 деревянных башен или всего одну каменную. Многие вотчины стоили дешевле одной каменной башни.

В главе шестой «Кремли в системе государственного и местного управления. Топография государственных учреждений в средневековых русских городах» исследована топографии государственных учреждений в крупных городах трех регионов Европейской части страны: юга (первый параграф), северо-запада (второй параграф) и северо-востока (третий параграф). Изучение местоположения государственных учреждений в городах, изменения их топографии во времени и территориальных предпочтений в распределении государственных учреждений в городах разных регионов позволяет сделать ряд выводов: Во-первых, социальная топография кремлей в XI-XVII вв. была неодинаковой и варьировалась от региона к региону. В целом, представление о дружинно-аристократическом детинце неверно, как неверна и точка зрения тех, кто видит в кремле только культовый или вечевой центр. Эти тезисы верны лишь для определенных регионов и определенных хронологических рамок. Во-вторых, по-разному складывалось взаимоотношение светской и духовной властей. Иногда они соседствовали в кремлях, иногда стремились разделиться. В-третьих, в особо крупных городах образовывались укрепленные предградья, куда выносились многие государственные учреждения. В-четвертых, городской собор и двор владыки в подавляющем большинстве случаев находились в кремле, поэтому кремль можно считать главным религиозным центром города. В-пятых, социальная топография кремлей в XVI-XVII вв. по сравнению с ранним временем становится более единообразной. За редкими исключениями она включает двор представителя светской власти, главный городской собор, двор владыки, основные государственные учреждения, осадные дворы.

Глава седьмая «Обеспечение крепостей людьми и артиллерией» посвящена изучению распределения гарнизонов и артиллерийского вооружения по крепостям разного стратегического значения (на примере 33 городов-крепостей) и особенностям распределения людей и орудий по отдельным видам укреплений (на примере Тулы, Крапивны и Белгорода).

Первый параграф («Гарнизоны») посвящен вопросам обеспечения крепостей людскими ресурсами. Установлено, что численность и состав гарнизонов сильно варьировались в зависимости от стратегического положения города-крепости. В глубоком тылу гарнизоны были довольно внушительные (около 1000 человек и более), но состояли большей частью из гражданского населения. Число служилых людей здесь обычно не превышало 5% от общей численности гарнизона. В крупных пограничных городах на западе и северо-западе страны держали более многочисленные гарнизоны (несколько тысяч человек), более чем наполовину состоявшие из служилых людей. В пограничных с «польской украйной» крепостях военные гарнизоны насчитывали от чуть более сотни до более тысячи человек. В крепостях между Белгородской и Засечной чертами в 1678 г. еще были сильные военные гарнизоны, в основном из служилых людей, гражданских здесь было очень мало. В южных городах, прикрытых двумя оборонительными линиями, гарнизоны были слабее и значительную часть в них составляло гражданское ополчение.

При распределении людей по укреплениям приоритет отдавался башням, в первую очередь воротным. Так, в Тульском кремле в 1629 г. к воротным башням было приписано от 10 до 15 человек и «голова», а к глухим - 5-6 человек (не считая пушкарей). На каждые 4-6 саж. прясла Тульского кремля приходился один защитник. На стенах острога концентрация защитников была выше: один защитник на участок стены от 1,2 до 1,6 саж. Защитники на башнях были вооружены исключительно ручными пищалями, в то время как на пряслах половина защитников могла быть вооружена пищалями, а половина рогатинами. Цитадель («город» или кремль) в основном поручали защищать наиболее надежным и хорошо подготовленным воинам - стрельцам. Им помогали их же родственники, дворники, реже посадские и крестьяне. Оборона же внешних укреплений (острога) чаще ложилась на плечи казаков, черкасов, иноземцев, вожей, ездоков, сторожей и гражданских.

Второй параграф («Вооружение крепостей») посвящен оснащению крепостей артиллерией. Показано, что оно было весьма неравномерным. Если число орудий в Москве и крупных городах на западе и северо-западе исчислялось несколькими сотнями, то в южных, даже пограничных, крепостях орудий было меньше - от нескольких единиц до нескольких десятков (исключение составляет только Белгород - 115 орудий в 1678 г.).

Распределение по типам орудий отличалось нерегулярностью: в одних городах больше половины орудий составляли затинные пищали, в других затинных пищалей не было вообще, зато присутствовали тюфяки, многоствольные и скорострельные орудия. Установлено, что каждую пушку, пищаль и тюфяк обычно обслуживали два пушкаря, затинную пищаль - один затинщик.

Неодинаковым было распределение артиллерийского вооружения по стенам и башням крепостей. В Туле орудия размещали только на башнях и воротах, причем даже не все башни имели хотя бы одно орудие. В Крапивне орудия были на каждой башне и на каждом прясле (по одной затинной пищали на прясло). В Белгороде орудия размещались в основном в башнях и воротах, но некоторые башни имели три орудия, зато другие не имели их вовсе. Редким примером равномерного распределения орудий по стенам и башням был Свияжск, где в 1565/66-1567/68 гг. почти на каждой башне и прясле находилось по одному орудию, к которому полагалось всего по два ядра и по два пороховых заряда. Видимо, каждый воевода или осадный голова решал вопрос распределения вооружения по-своему. Вооружение многих крепостей было явно недостаточным - зачастую его не хватило бы даже на то, чтобы разместить по одной пушке в каждой башне.

В Заключении сформулированы основные выводы исследования:

1. Установлено значение 60 терминов русской фортификации XI-XVII вв. Выделено три этапа развития военно-инженерной терминологии: XI-XIII вв., XIV-XV вв. и XVI-XVII вв. Для первого этапа характерна более или менее унифицированная терминология, для второго - появление региональных особенностей, для третьего - снова унификация терминологии. Эти явления напрямую связаны с политической обстановкой в стране и изменениями в русской государственности.

2. Проведен анализ государственной политики в области военно-инженерного строительства, что позволило установить стратегические приоритеты, степень защищенности каждой из границ государства, выявить сильные и слабые стороны политики отдельных государей. Показано, что на протяжении XVI-XVII вв. правительство энергично предпринимало меры по усилению обороноспособности страны: крепости строились на границах, на важных водных и сухопутных путях сообщения, для закрепления на вновь завоеванных землях, была сильно укреплена и Москва - главный «командный пункт» государства. Выявлено, что западная и северо-западная границы периодически оказывались недостаточно защищены крепостями, что вызывало необходимость принятия срочных мер.

3. Исследование конструкции крепостей конца XV-XVII вв. выявило общие тенденции и конструктивные особенности, а также характер и степень итальянского влияния на русскую фортификацию. Среди общих тенденций отмечено сильное влияние огнестрельной артиллерии; стремление к равномерному распределению башен, к правильной, «регулярной», плановой структуре; широкое использование в этот период метода сборного строительства, а также чертежей и моделей укреплений. Определены параметры и конструкции характерных элементов крепостей рассматриваемого периода: рвов, стен, башен, ворот, тайников. Установлен целый ряд фортификационных элементов, появившихся в русских крепостях под итальянским влиянием. Вместе с тем, доказано, что русские крепости не стали слепой копией итальянских и сохранили элементы самобытности. Показано, что итальянское влияние на русскую фортификацию было прогрессивным, но не новаторским.

4. Проведено исследование строительных растворов ряда крепостей XVI-XVII вв., выявлены особенности состава этого важнейшего строительного материала. Это позволяет воссоздавать строительный раствор для реставрационных работ и может помочь в датировке сохранившихся памятников. Установлено, что строительные растворы русских крепостей XVI-XVII вв. разительно отличаются по качественному и количественному составу от древнерусских, но близки строительным растворам средневековых западноевропейских фортификаций. Положено начало сравнению строительно-технических приемов военного и культового зодчества. Разработана методика анализа подобных памятников, которая позволит сравнивать результаты анализов.

5. Впервые произведен расчет трудозатрат и стоимости возведения различных типов укреплений, а также расчет трудозатрат на возведение крепости в целом (Смоленск, 1596-1602 гг.). Расчеты позволили оценить трудоемкость и рентабельность для государства крепостного строительства. Установлено, что: 1. Возведение таких мощных крепостей, как Смоленская 1596-1602 гг., было крайне трудоемким и требовало напряжения всех сил государства. 2. Для каменной и каменно-кирпичной фортификации наиболее трудоемким было обтесывание камня и его транспортировка, а также изготовление кирпича. Возведение крепостных стен было в несколько раз менее трудоемким. 3. Каменно-кирпичные оборонительные сооружения (с кирпичной облицовкой и заполнением бутовым камнем) при тех же размерах требовали меньших трудозатрат по сравнению с полностью каменными. Поэтому переход в конце XV в. на кирпич стал революцией в строительном деле в целом и в крепостном строительстве в частности. 4. Возводить каменные (и каменно-кирпичные) укрепления было намного дороже и сложнее, чем деревянные. Самыми дорогостоящими из деревянных укреплений были роскаты, далее шли башни, затем стены рубленой и тыновой конструкций. Тем не менее, предпочтение часто отдавалось каменным фортификациям и роскатам вместо башен. Следовательно, государство руководствовалось долгосрочными стратегическими целями, а не сиюминутными задачами, и политика государства в отношении военного зодчества определялась прежде всего требованиями обороноспособности и уже потом экономическими соображениями.

6. Исследована топография государственных учреждений в русских древнерусских городах. Установлено, что социальная топография кремлей на протяжении этого периода была неодинаковой и варьировалась от региона к региону. Определены хронологические и территориальные особенности топографии государственных учреждений и их распределение по укрепленным и неукрепленным площадкам городов.

7. Установлен состав и численность гарнизонов крепостей разного стратегического значения для разных регионов страны. Показано, что чем ближе к границе находилась крепость, тем выше процент в составе ее гарнизона служилых людей. Многочисленные гарнизоны крупных тыловых городов-крепостей большей частью состояли из гражданского населения, а не служилых людей. Анализ артиллерийского парка крепостей выявил крайне неравномерное оснащение их артиллерией как по общему числу, так и по типам орудий. Впервые исследован вопрос распределения людей и артиллерии по укреплениям внутри крепости. Выявлен следующий порядок значимости отдельных фортификационных элементов: воротная башня - глухая башня - прясло (в порядке уменьшения численности приписанных людей и орудий).

8. Впервые вводятся в научный оборот и публикуются три документа XVII в., хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА): осадные списки и росписи Тулы (1629 г.), Крапивны (1629 г.) и Белгорода (1633 и 1634 гг.). Для этих документов установлена правильная последовательность листов, что позволило выявить точные данные о распределении людей и орудий по укреплениям внутри крепостей.

Проведенное исследование позволило значительно пополнить знания о терминологии и конструктивных особенностях русского военного зодчества XVI-XVII вв., государственной политике в области оборонительного строительства, материальных аспектах обеспечения фортификационных сооружений, роли кремлей в системе управления; удалось закрыть многие «белые пятна». Конечно, тему русских крепостей и их роли в истории России ни в коей мере нельзя считать исчерпанной и закрытой. Однако выразим надежду, что данное исследование послужит одной из ступеней к более глубокому пониманию этой сложной, многогранной и очень интересной темы.

Публикации автора

Носов К.С. Государственная политика в отношении крепостного строительства в период правления Ивана Грозного / К.С. Носов // Вестник РУДН. Серия: История России. - 2008 - №5. - C. 124-128. (0,4 п.л.).

Носов К.С. Стоимость деревянных оборонительных сооружений по новгородским росписям середины XVII в. / К.С. Носов // Российская история (бывший журнал «Отечественная история»). - 2009. - №1. - С. 122-132. (0,7 п.л.)

Носов К.С. Строительные растворы русских крепостей XVI-XVII вв. / К.С. Носов // Российская археология. - 2009. - №1. - С. 152-161. (0,9 п.л.)

Носов К.С. Военно-оборонительное строительство в России в XVII в. / К.С. Носов // Вопросы истории. - 2009. - №3. - С. 114-124. (1,2 п.л.)

Носов К.С. Русские крепости конца XV-XVII вв.: конструктивные особенности / К.С. Носов // Военно-исторический журнал. - 2009. - №4. - С. 49-55. (1,2 п.л.)

Носов К.С. Экономические соображения или военные требования?: Сравнительная себестоимость оборонительных сооружений в России середины XVII в. / К.С. Носов // Вестник РУДН. Серия: История России. - 2009. - №2. - C. 76-84. (0,7 п.л.)

Носов К.С. Топография светских и духовных учреждений в русских городах XI-XVII вв. / К.С. Носов // Вопросы истории. - 2009. - №8. - С. 70-81. (1,0 п.л.)

Носов К.С. Итальянское влияние на русское оборонительное зодчество / К.С. Носов // Военно-исторический журнал. - 2009. - №5. - С. 46-51. (1,4 п.л.)

Размещено на Allbest.ru