История русской иммиграции в Австралии (конец XIX в. – вторая половина 80-х гг. XX в.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

История русской иммиграции в Австралии (конец XIX в. - вторая половина 80-х гг. XX в.)

Специальность 07. 00. 02 - Отечественная история

каневская г.и.

`

Санкт-Петербург - 2008

Работа выполнена на кафедре отечественной истории Института истории, философии и культуры Дальневосточного государственного университета

Официальные оппоненты - доктор исторических наук, профессор

Смирнова Тамара Михайловна

- доктор исторических наук, профессор

Жуков Алексей Федорович

- доктор исторических наук, профессор

Массов Александр Яковлевич

Ведущая организация - Санкт-Петербургский государственный университет

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы исследования. В последние годы история российского зарубежья неизменно остается в сфере общественного внимания, что объясняется спецификой современной ситуации. Эмиграция из РФ, в том числе и в Австралию, стала значительным явлением, и вполне закономерен интерес к ней со стороны правительственных и деловых кругов, печати и исследователей. Расширяется и тенденция сотрудничества России с соотечественниками за границей, в том числе в странах АТР. Одновременно с этим в ближайшем зарубежье оказались фактически на положении эмигрантов массы русскоязычного населения. Их состояние, статус и задачи во многом близки тем, какие были характерны для русских в Австралии и других странах.

История русской иммиграции в Австралии актуальна еще и потому, что является частью истории российского зарубежья. Перестройка в нашей стране привела к пересмотру истории отечества. Возникла потребность воссоздания единой истории России, для чего необходима разработка региональной истории российского зарубежья.

Зарубежная Россия - феномен не только отечественной, но и мировой истории. Она выступила активным посредником в диалоге между Россией и Западом, не только познакомила зарубежье с русской культурой, но и донесла до нас лучшие достижения западной культуры, способствуя взаимопроникновению культур. Благодаря ее деятельности, ХХ век отмечен сильнейшим воздействием русских на различные области культуры едва ли не всего земного шара, но о достижениях русских в Австралии знают мало. Не имея представление о наследии российского зарубежья в целом, включая его самые отдаленные регионы, невозможно оценить реальный вклад русской культуры в мировую цивилизацию.

Русская эмиграция, создав очаги русской культуры в местах своего рассеяния, в том числе и на пятом континенте, сохранила ценности, созданные нашими предками. Обращение к гуманистическим, нравственным истокам национальной культуры может способствовать оздоровлению российского общества, преодолению в нем негативных тенденций: вседозволенности, необузданной коммерциализации, некритического восприятия худших образцов зарубежной культуры, - всего того, что не может не тревожить нас сегодня.

Степень изученности темы исследования. Сегодня тема российского зарубежья вышла из «подполья» отечественного гуманитарного знания и сделалась одной из ведущих в пространстве академической жизни, но уровень историографической освещенности темы по регионам неодинаков.

История русской иммиграции в Австралии долгое время не являлась предметом научного исследования. Определенное внимание уделялось лишь деятельности российских социал-демократов, оказавшихся на пятом континенте после революции 1905-1907 гг. Впервые упомянул о них в 1971 г. австраловед К.В. Малаховский. Малаховский К.В. История Австралийского Союза. - М., 1971. - С. 195-198. В конце 1970-х - начале 1980-х годов центром изучения истории русской революционной эмиграции на пятом континенте стал Днепропетровский университет, где к разработке проблемы приступили историки А.М. Черненко и А.И. Савченко. Черненко А.М. Русские рабочие газеты в Австралии как исторический источник (1912-1917 гг.) // Некоторые проблемы отечественной историографии и источниковедения. - Днепропетровск, 1978. - С.10-18; Российская революционная эмиграция в Австралии (1900-1917 гг.): Методические указания. Составитель А.М. Черненко. - Днепропетровск, 1978; Савченко А.И. Формирование и состав российской политической эмиграции в Австралии (1907-1914 гг.). - Рукопись депонирована в ИНИОН. - № 31063 от 2 сентября 1987 г.; Савченко А.И. В.И. Ленин, большевики и российская революционная эмиграция в Австралии (1907-1917 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. - Днепропетровск, 1987. Русская эмиграция представлена в их работах как часть российского революционного движения и истории КПСС, в отрыве от австралийской специфики.

В отечественной историографии первую попытку представить общую картину русского присутствия на пятом континенте (XIX в. - конец 1980-х годов) сделал в 1991 г. сотрудник Дипломатической академии МИД России А.Ю. Рудницкий. Рудницкий А.Ю. Другая жизнь и берег дальний... Русские в австралийской истории. - М., 1991. Анализ истории русской иммиграции дан им на фоне развития межгосударственных отношений России и Австралии. Значительная часть материала посвящена деятельности политэмигрантов, рассматриваемой автором в австралийском контексте. Он выявил воздействие русских революционеров на общественную жизнь страны, на формирование представлений австралийцев о России, на эволюцию национальной идеологи. В результате автору удалось преодолеть односторонний подход, свойственный историографии советских времен.

В 1990-е годы тема продолжала привлекать внимание названных выше ученых, Рудницкий А.Ю. Русские иммигранты и австралийское национальное развитие // Россия и страны Южных морей: историко-культурные связи. Тезисы докладов ХХI научной конференции по изучению Австралии и Океании. - М., 1995. - С. 33-37; Савченко А.И. Пресса русских эмигрантов об австралийском обществе помощи политзаключенным в России // Там же. - С. 37-40; Он же. Политическая жизнь Австралии на страницах газет русских эмигрантов (1914-1917 гг.) // Страны Южных морей: прошлое и современность. Тезисы докладов ХХIII научной конференции по изучению Австралии и Океании. - М., 1997. - С. 45-48. одновременно круг и география исследователей истории русской иммиграции на пятом континенте расширились. Появились новые имена: В.И. Беликов, А.Я Массов, А.С. Петриковская, А.Н. Хохлов, А.Б. Шатилов. Беликов В.И. Наши соотечественники в Австралии // Россия и страны Южных морей... - С. 15-19; Массов А.Я. Российская эмиграция в Австралию в конце XIX в. // Тихоокеанский путь развития: Концепции и реальность. Тезисы ХХII научной конференции по изучению Австралии и Океании. - М. 1996. - С. 32-35; Петриковская А.С.. Россия, старая и новая, в австралийском сознании. Культурное присутствие в 1920-е - 1940-е годы // Культурно-историческое наследие и современность стран Южных морей. Материалы XXIV научной конференции по изучению Австралии и Океании. - М., 1998. - С. 23-29; Хохлов А.Н. Иннокентий Серышев в Австралии: (Из истории востоковедения русского зарубежья) // Страны Южных морей... - С. 48-53; Шатилов А.Б. Эмигранты из России в Австралии в 20-30-е годы // Славяноведение. - 1997. - № 5. - С. 9-14.

Роль эмигрантов в распространении русского печатного слова в Австралии выявили исследователи: С.А. Пайчадзе (Новосибирск), чья монография посвящена дооктябрьскому периоду, и А.И. Букреев (Хабаровск), хронологические рамки работы которого охватывают период второй половины ХХ в. Пайчадзе С.А. Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. (Очерки истории второй половины XIX-начала ХХ столетия). - Новосибирск, 1995; Букреев А.И. Книга «восточной ветви» русской эмиграции: вторая половина ХХ века. - Хабаровск, 2003.

Мемуаристика и поэзия русских австралийцев нашли отражение в отечественной историографии, благодаря исследованиям филологов из Дальневосточного государственного университета (ДВГУ). Статья Л.М. Свиридовой посвящена книге воспоминаний С. Дичбалиса, вынужденного «невозвращенца», оказавшегося на пятом континенте с волною перемещенных лиц. С.Ф. Крившенко в своих публикациях дал анализ поэтического творчества русских поэтов пятого континента на основе их стихотворных сборников и «Антологии русских поэтов Австралии» (Сидней, 1998). Особо он выделил «военную тетрадь «Антологии» - стихи поэтов - фронтовиков. Свиридова Л.М. Изменники или патриоты? (Мемуары русских эмигрантов в Австралии) // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы первой международной научно-практической конференции. Книга вторая. - Владивосток, 1998. - С. 311-318; Крившенко С.Ф. Русское дальневосточное литературное зарубежье: имена, тенденции, жанры // Там же. - С. 260-268; Он же. С «талисманом русскости бесценным…» (О стихах русского поэта из Австралии А.М. Кареля) // Дальневосточный ученый. - 1998. - 17 июля; Он же. «Ты по-русски со мной говори…» (о поэтической книге «Антология русских поэтов Австралии») // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы второй международной научно-практической конференции. - Владивосток, 2001. - С. 170-174. Работы С.Ф. Крившенко и Л.М. Свиридовой отмечены высоким профессионализмом, что обусловлено глубоким проникновением в содержание анализируемых ими произведений и знакомством с биографиями авторов, благодаря личным контактам с ними.

Духовная жизнь русской Австралии отражена в статье А.Я. Массова (Санкт-Петербургский государственный морской технический университет), основанной на солидном архивном материале. В ней речь идет о деятельности первых российских консулов в конце XIX в., направленной на защиту интересов православной общины Австралии. Статья А.А. Бовкало (Санкт-Петербургская духовная академия) дает общее представление об истории русской православной церкви на пятом континенте в ХХ в. Автор ограничивается хронологическим перечнем событий, не ставя перед собой задачи их анализа и оценки. Массов А.Я. Российские консулы и православная община Австралии в конце XIX в. // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы первой международной научно-практической конференции. - С. 158-165; Бовкало А.А. Православие в Австралии // Восточная Азия - Санкт-Петербург - Европа: межцивилизационные контакты и перспективы экономического сотрудничества. - СПб., 2000. - С. 348-353.

Ведущий научный сотрудник Института востоковедения (ИВ) РАН А.С. Петриковская в ряде своих работ осветила историю австралийского узнавания России через культуру, уделив значительное внимание вкладу русской диаспоры в культурный процесс пятого континента. Петриковская А.С. Российское эхо в культуре Австралии (XIX-первая половина XX века). - М., 2002. - С. 152-188; Она же. Культура Австралии: XIX-XX вв. - М., 2007. - С. 227-234. Ее монографии основаны на обширном и большей частью малоизвестном материале и представляют ценный вклад в изучение культурной жизни русской иммиграции в Австралии.

Обзор отечественной историографии позволяет сделать следующие выводы. Долгое время история русской иммиграции в Австралии находилась на периферии интересов советских академических кругов. Начало ее изучению было положено в 1970-е годы, постепенно число научных работ по этой проблематике увеличилось, но до середины 1990-х годов география исследований ограничивалась, главным образом, центральной частью России. Научной разработке подвергался, в основном, дореволюционный период российской иммиграции в Австралии, причем акцент делался на освещении деятельности российских политэмигрантов.

Со второй половины 1990-х годов при сохраняющемся внимании к истории русской иммиграции Австралии в центре страны в круг исследователей этой проблемы вступили ученые Сибири и Дальнего Востока (Новосибирска, Хабаровска, Владивостока). В научный оборот были введены новые разнообразные, в том числе и австралийские источники, расширился диапазон тем исследований. Наметился интерес к весьма актуальной сегодня проблеме - культурной и духовной жизни русских австралийцев, их национальной самоидентификации. Но в названных выше монографиях история русской иммиграции в Австралии не стала предметом специального изучения, их авторы касались ее в ходе исследования других проблем.

В Австралии изучение истории русской иммиграции началось гораздо раньше, в 1950-е годы. Инициаторами явились русские австралийцы, а главным центром этих исследований стал Мельбурнский университет, где в 1946 г. было основано Отделение русского языка и литературы. Первым в Австралии обратился к рассматриваемой теме в 1957 г. историк К.М. Хотимский в очерке «Русские в Австралии», написанном на основе материалов его собственного архива, который он собирал в течение 20-ти лет. Хотимский К.М. Русские в Австралии - Мельбурн, 1957. В очерке затронуты различные аспекты пребывания русских на пятом континенте, но большая часть его посвящена истории русской иммиграции в Австралии, начиная со второй половины XIX в. и заканчивая серединой ХХ в. Особый интерес представляют обзоры истории прессы, православной церкви и искусства русских в Австралии, так как многие сведения, сообщенные им, почерпнуты из личных наблюдений и бесед с непосредственными участниками и очевидцами событий и в настоящее время уже не восстановимы. Поэтому книга К.М. Хотимского не утратила своей значимости и сегодня, хотя, как указывает сам автор, в ней ощутима нехватка надежных источников.

C 1968 г. исследование проблем русской иммиграции в Австралии было продолжено изданием Отделением русского языка и литературы Мельбурнского университета монографической серии «Русские в Австралии» под редакцией главы отделения Н.М. Кристесен. За период 1968-2002 гг. опубликованы 31 книга этой серии. 16 из них - биографические очерки о наиболее выдающихся русских австралийцах. Основаны очерки, главным образом, на воспоминаниях авторов, содержат большой иконографический материал и библиографии работ.

Особо следует отметить биографии четырех архиепископов Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ, написанные протоиереем Михаилом Протопоповым. Каждая из них - объемный труд, созданный на базе архивных материалов епархии и воспоминаний очевидцев и выходящий за рамки жизнеописания одного человека, а все вместе представляют собой, фактически, историю создания и становления Австралийско-Новозеландской епархии. Protopopov M. Archbishop Theodosy Putilin. 1897-1980 // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. - University of Melbourne. - 1995. - N 19; Он же. Archbishop Paul. 1927-1995 // Op. cit. - 1997. - Nо 22; Он же. Archbishop Sava Raevsky. 1892-1976 // Op. cit. - 1999. - No 25; Он же. Archbishop Theodore Rafalsky. 1895 - 1955 // Op. cit. - 1996. - No 26.

Две книги серии освещают такую малоизученную область деятельности русских австралийцев, как благотворительность, знакомя с историей русских благотворительных обществ в Сиднее и в Мельбурне. Они написаны с привлечением архивов организаций и воспоминаний их активистов. Koreneff O.S. Russian Relief Association in Sydney // Op. cit. - 1988. - No 11; Kamensky Yu. A. Welfare Society in Victoria // Op. cit. - 1993. - No 16.

Серия дает представление и о положении целых социальных групп, составляющих русскую диаспору пятого континента: инженеров, чей высокий профессионализм способствовал развитию ведущих отраслей экономики и науки Австралии, и русских женщин, деятельность которых в различных общественных организациях содействовала сохранению национальной культуры. Vinokuroff V.J. Russian engineers in Australia // Op. cit. - 1986. - No 7; Vinokuroff V.J., Kamensky Yu.A. Russian engineers in Australia // Op. cit. - 1996. - No 21; Koreneff-Kulinich O. Russian women in Australia. Biographical Sketches. Part one // Op. cit. - 1992. - No 15; Avramenko K., Koreneva M., Mutsenko-Yakunina K. Russian women in Australia. Part two // Op. cit. - 1994. - No 17.

Значение серии «Русские в Австралии» не ограничивается только вкладом в историографию русской иммиграции. Издание большинства книг ее на английском языке преследует цель знакомства австралийцев с достижениями русских на пятом континенте, пробуждает их интерес к русской культуре.

Пик возрастания этого интереса пришелся на 1980-е годы и объясняется произошедшими в австралийском обществе переменами, связанными с переходом к политике мультикультурализма, создающей условия для сохранения культурной самобытности этнических меньшинств, что способствовало укреплению этнокультурной основы русской диаспоры. Среди других факторов следует отметить подготовку к празднованию 200-летия Австралии в 1988 г., ознаменованного выходом в свет ряда юбилейных сборников, рассказывающих о культурном наследии иммигрантов. Именно с этого времени австралийские исследователи обратили внимание на историю различных этнических групп, населяющих Австралию, в том числе и русских, тем более что в 1988 г. во всех центрах русского рассеяния торжественно отмечалось тысячелетие Крещения Руси.

К этому времени открылись ряд отделений русского языка и литературы в университетах Австралии, и появились новые центры изучения истории русской иммиграции, одним из главных стал Квинслендский университет (Брисбен). Характерен качественно новый уровень исследований, благодаря введению в научный оборот огромного пласта источников, извлеченных из австралийских архивов. В 1980-1990-е годы свой вклад в разработку проблем истории российской иммиграции в Австралии внесли Е. Говор, О. Дубровская, М. Кравченко, Б. Криста, Дж. МакНейр, Д. Менгетти, Ч. Прайс, Т. Пул, Э. Фрид, Р. Эванс. Ими были подготовлены диссертации, опубликованы монографии и серьезные научные статьи.

В австралийской историографии явственно выделились два основных направления исследований. Первое - история русских в штате Квинсленд, который вплоть до Второй мировой войны оставался главным центром русской иммиграции. Прослеживается особое внимание к российской революционной иммиграции начала XX в., причем в центре исследований - взаимодействие ее с австралийским обществом и влияние на развитие австралийской национальной идеологии. Оценка деятельности российских революционеров принципиально отличается от той, которая характерна была для советских авторов. Evans R. “Agitation, Ceaseless Agitation”: Russian Radicals in Australia and the Red Flag Riots // Russia and the Fifth Continent. Aspects of Russian-Australian Relations.- Brisbane, 1992. - P. 126-171; Evans R. The Red Flag Riots: A Study of Intolerance. - Brisbane, 1988; Poole T., Fried E. Artem: A Bolshevik in Brisbane // The Australian Journal of Politics and History. - University of Queensland, 1985. - Vol. 31. - No 2. - P. 143-254; Fried E. The First Consul: Peter Simonov and the Formation of the Australian Communist Party // Russia and the Fifth Continent. - P. 110-125; Doubrovskaya O. Political characteristics of Russians in Brisbane in the 1900s // Brisbane: The Ethnic Presence since the 1850s. - Brisbane, 1993. - No 12. - P. 72-81. Общий очерк истории русских в Квинсленде дан сотрудником Отделения русского языка Квинслендского университета М.М. Кравченко. Kravchenko M. Russians in Queensland // Multicultural Queensland. The people and communities: A bicentennial publication. - Brisbane, 1988. - P. 187-193.

Другое направление исследований - изучение истории русской иммиграции в общеавстралийском масштабе. В том же юбилейном 1988 г. вышло в свет фундаментальное издание «Австралийский народ. Энциклопедия нации» с большой статьей профессора Квинслендского университета Б. Криста, представившего цельную картину истории русской иммиграции на пятом континенте. Автор выделяет пять волн русской иммиграции и характеризует каждую, подчеркивая их особенности и вклад в развитие австралийского общества. Christa B. Russians // The Australian People. An Encyclopedia of the Nation, its People and their Origins. - Sydney, 1988. - P. 752-757; Christa B. Great Bear and Southern Cross: The Russian Presence in Australia // Russia and the Fifth Continent. - P. 81-109.

Обстоятельный анализ демографической истории русской иммиграции в Австралии за столетний период ее существования (последняя треть ХIХ в. - середина 1980-х годов) представлен в статье директора Иммиграционного исследовательского центра в Канберре Ч. Прайса, основанной на результатах переписей населения и статистических опросах. Приводятся статистические данные численности русских различных волн иммиграции, их половозрастной и профессиональной состав.Price Ch. Russians in Australia: A Demographic Survey // Russia and the Fifth Continent. - P.54-80.

Весомый вклад в изучение истории русских на пятом континенте внесла Е.В. Говор, бывшая научным сотрудником ИВ АН СССР, а с 1990 г. живущая в Канберре и защитившая докторскую диссертацию в Австралийском национальном университете (АНУ). Она впервые ввела в научный оборот большой пласт источников, извлеченных из австралийских архивов, дополнив историю русской иммиграции новыми фактами. В монографии «Австралия в русском зеркале. Изменение восприятия в 1770-1919 гг.» (1997 г.) ею дан анализ имагологических аспектов взаимного общения русских и австралийцев. В книге «Мой темнокожий брат. История Ильиных, русско-аборигенской семьи» (2000 г.) автор проследила судьбу потомков русского иммигранта Н.Д. Ильина на протяжении всего ХХ в. В 2005 г. вышла книга Е.В. Говор «Русские АНЗАКи в австралийской истории», посвященная русским, участвовавшим в Первой мировой войне в составе Австрало-Новозеландского армейского корпуса (АНЗАК). Govor E. Australia in the Russian Mirror. Changing Perсeptions 1770-1919. - Melbourne, 1997; Govor E. My dark brother. The Story of the Illins, Russian - Aboriginal Family. - Sydney, 2000. Govor E. Russian Anzacs in Australian History. - Sydney, 2005.

C 1994 г. в Сиднее выходит русский литературно-исторический журнал - ежеквартальник «Австралиада. Русская летопись» (редактор Н.М. Мельникова), представляющий по замыслу его основателей, «собрание исторической информации о русских и их деятельности в Австралии». Австралиада. Русская летопись. - Сидней. - 1994 - 2007. - № 1-50. В «Австралиаде» помещен разнообразный материал, охватывающий буквально все стороны жизни и деятельности русских иммигрантов, анализ которого позволяет сделать вывод, что журнал выполняет двойную функцию. С одной стороны, он является ценным источником по истории русской иммиграции, с другой, вносит весомый вклад в историографию проблемы, печатая статьи и сообщения по различным аспектам ее истории, основанные на кропотливых изысканиях сотрудников журнала, среди которых были и историки-профессионалы. Из номера в номер появлялись в журнале результаты исследовательской деятельности Е.В. Говор, которые со временем обобщались ею в монографии, названные выше. Другой историк Н.И. Дмитровский-Байков представил на страницах «Австралиады» развернутую картину русской общественной и культурной жизни Квинсленда 1920-1940-х годов, опираясь на архивные документы, русскую периодику и интервью с участниками событий или их родственниками.

Вклад журнала в изучение истории русской иммиграции на пятом континенте выразился и в том, что собранные редколлегией материалы позволили подготовить ряд специальных изданий. Русские харбинцы в Австралии. Юбилейный выпуск к 100-летию основания города Харбина 1898-1998. КВЖД.- № 1, 2. - Сидней, 1998, 2000. Редакционный коллектив «Австралиады» совместно с членами Русского исторического общества в Австралии участвовал в написании книги «Русские в Стратфилде. Облик общины. 1949-1999». Книга представляет полувековую историю жизни русской общины Стратфилда - одного из муниципальных районов Сиднея, который после Второй мировой войны превратился в русский квартал. Russians in Strathfield - A Community Profile 1949-1999. - Sydney, 1999.

Плодом десятилетней деятельности журнала «Австралиада» стал выход в свет в 2004 г. первого тома из задуманного многотомного издания «Истории русских в Австралии». Написан он коллективом авторов (ответственный редактор - Н.А. Мельникова) и является, как отмечено в предисловии, «введением в Историю русских в Австралии». История русских в Австралии. Т. I. К 80-летию русских общин в Австралии (1923 - 2003). - Сидней, 2004. - С. 5. Структура книги своеобразна. Каждый раздел делится по главам на две части. Первая представляет краткий экскурс в историю рассматриваемой проблемы, основанный на литературе, а во второй, более обширной, приводятся воспоминания очевидцев - более чем сорока русских австралийцев. В книге собрано большое число редких фотодокументов. Наиболее ценной в рассматриваемой книге является ее мемуарная часть, что уже отмечалось в печати. Массов А.Я. Рецензия на книгу «История русских в Австралии». (Отв. ред. Н.А.Мельникова. Сидней, изд-во журнала «Австралиада». 2004. Т.1. 298 с.) // Клио. Журнал для ученых. - СПб.: «Нестор». - 2005. - № 3. - С. 276-278.

Итак, изучение истории русской иммиграции в Австралии началось в этой стране 50 лет назад. Сегодняшние итоги австралийской историографии, достигнутые в исследовании отдельных аспектов этой проблемы, позволяют надеяться на появление в будущем фундаментального обобщающего труда.

Как нам представляется, эффективных результатов в написании истории русских в Австралии можно достичь путем сотрудничества российских и австралийских исследователей и русских австралийцев. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. В 1992 г. вышел в свет содержательный сборник «Россия и пятый континент», подготовленный Департаментом истории и русского языка Квинслендского университета и приуроченный к 50-тилетию установления дипломатических отношений между Австралией и СССР. Russia and the Fifth Continent: Aspects of Russian-Australian Relations. - Brisbane, 1992. В сборник включены работы австралийских и российских специалистов по истории отношений между нашими странами и ряд уже упомянутых статьей, посвященных российской иммиграции.

Свою лепту в научное сотрудничество России и Австралии внесло и русское отделение Мельбурнского университета публикацией в серии «Русские в Австралии» работ дальневосточных исследователей: Г.И. Каневской, С.Ф. Крившенко, Е.А. Неживой и дипломного сочинения М.Д. Фроловой, выполненного на кафедре этнографии исторического факультета МГУ. Frolova M.D. Russians in Australia // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. - University of Melbourne, 1996. - No 20; Krivshenko S.F., Nezhivaya E.A., Petrova G.N. “Speak to me in Russian” // Ор.cit. - 2001. - No 27.

Цель объединить усилия ученых разных стран для изучения истории восточной ветви российской эмиграции поставили перед собой организаторы трех международных научно-практических конференций «Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе», прошедших во Владивостоке в 1997, 1999 и 2001 годах. О научных результатах конференций можно судить по опубликованным материалам, среди которых статьи австралийских исследователей: Е.В. Говор, Н.И. Дмитровского-Байкова, А.В. и В.В. Ивановых, Т. Пула. Pool T. The Hairdresser and the Priest: “Russian Fascist” in Queensland during World War II // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы первой международной научно-практической конференции. - С. 132-146; Иванов А.В., Иванов В.В. К вопросу об этнокультурной идентичности русских австралийцев // Там же. - С. 62-70; Govor E. Russian Pre-Revolutionary Emigration to Australia // Там же. - С. 54-62; Говор Е.В. Дорога Гадалова, плато Атертон… (К истории русской колонии в Австралии) // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы второй международной научно-практической конференции. - С. 36-42; Она же. Русские анзаки. (Россияне в австралийской армии в годы Первой мировой войны) // Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества. Материалы третьей международной научно-практической конференции. Владивосток, 5-7 сентября 2001 г. - Владивосток, 2003. - С. 195-204; . Конференции способствовали установлению контактов с русскими австралийцами: их воспоминания помещены в сборниках конференции под рубрикой «Говорят наши соотечественники».

Убедительным свидетельством развития научных связей между нашими странами является выход в 2007 г. в Австралии коллективной монографии австралийских и отечественных исследователей «Встречи под Южным Крестом. Два века российско-австралийских отношений 1807-2007». Encounters under the Southern Cross. Two Centuries of Russian-Australian Relations 1807-2007. - Adelaide, 2007. Проблема русской иммиграции как одна из форм контактов между Россией и Австралией также нашла освещение в монографии. Глава этого труда, посвященная русскому присутствию на пятом континенте в 1804-1920 гг., написана Е.В. Говор.

В целом, анализ российской и австралийской историографии, представленный выше, приводит к выводу о недостаточной изученности рассматриваемой нами темы. Научной разработке подвергалась, главным образом, история дореволюционной русской иммиграции, особенно политической. Определенное внимание уделено белой эмиграции, но послевоенная русская иммиграция в Австралии в научной литературе освещена весьма скупо. Актуальной остается не только задача создания комплексного исследования по истории русской иммиграции в Австралии, но и задача выявления и систематизации фактологического материала по рассматриваемой проблеме.

Цель исследования - комплексный анализ истории становления и развития русской диаспоры в Австралии (конец XIX в. - вторая половина 80-х гг. XX в.) и показать весь спектр ее жизни в политическом, социальном, материальном и социокультурном измерениях на основе сравнительно-исторического анализа различных волн русской иммиграции.

Задачи исследования предполагают освещение следующих аспектов изучаемой проблемы:

- периодизация истории русской иммиграции в Австралии;

- иммиграционная политика страны-реципиента и ее роль в адаптации русских иммигрантов;

- причины эмиграции с исторической родины, география выхода, въезда и расселения русских на пятом континенте, основные центры русской иммиграции;

- количественный и качественный состав каждой волны русской иммиграции, ее социальный и политический портрет, жизненный путь отдельных представителей до и после иммиграции;

- вопросы социально-политической адаптации русских: процессы адсорбции и абсорбции, специфика социокультурной ментальности и ее роль в аккомодации к новой среде, взаимодействия с властями и другими волнами русской иммиграции;

- анализ и оценка различных аспектов деятельности русских, формирование и развитие иммигрантских институтов, выявление их роли в сохранении национальных и культурных традиций, в процессе формирования диаспоры на пятом континенте и во взаимодействии культур;

- характеристика политического менталитета диаспоры на основе анализа русской иммигрантской печати;

- выделение общего и особенного в характеристике русской диаспоры для понимания того, что делало ее подобной в ряду других волн миграций и в чем ее специфические черты, присущие лишь данному феномену.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX в. до второй половины 80-х гг. ХХ в. Они обусловлены историей формирования и развития русской диаспоры в Австралии. Массовая иммиграция на пятый континент из Российской империи началась в конце XIX в. и продолжается до настоящего времени. Однако современный этап русской иммиграции в Австралии (с конца 80-х гг. ХХ в. - «перестроечный») не входит в рамки нашего исследования. В это время изменились нормативно-правовые условия выезда за рубеж из нашей страны и характер иммиграции, основные характеристики которой пока не проявились и трудны для формирования выводов.

Географические рамки диссертационного исследования охватывают всю территорию Австралии, где расселились и проживали русские иммигранты. При выяснении причин эмиграции и географии выхода в рамки исследования попадают Россия, Германия, Китай и остров Тубабао на Филиппинах.

Объектом исследования выступает часть русского этноса - русская иммиграция в Австралии, оказавшегося в результате ряда политических событий и социально-экономических причин вне исторической родины.

Предметом исследования является процесс формирования и эволюции в определенный хронологический период (конец XIX в. - вторая половина 80-х гг. ХХ в.) русской диаспоры в Австралии под влиянием конкретно-исторических условий, определивших ее региональный облик и особенности по сравнению с другими центрами русского рассеяния.

Методология диссертационного исследования. На сегодняшний день методология и терминология проблемы русского зарубежья окончательно не выработаны и носят дискуссионный характер. Жуков А.Ф., Жукова Л.Н. «Волны эмиграции». К вопросу о терминологии // Россия в глобальном мире. Социально-теоретический альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». - СПб., 2007. - С. 65. Содержание научных изысканий и выводов диссертации определены рядом методологических и методических принципов, избранных в соответствии с поставленными целями и требованиями современной исторической науки.

Основными научными принципами исследования стали принципы историзма и объективности. Принцип историзма, предполагает изучение общественных явлений в развитии и во взаимосвязи с конкретной исторической обстановкой. История русской диаспоры в Австралии представлена в динамике, с момента зарождения первых центров локализации диаспоры и до превращения ее в зрелый социальный организм в общеавстралийском масштабе. Она рассматривается в контексте локальной истории как Австралии, так и России, и мировых событий, оказавших непосредственное влияние на причины эмиграции из стран исхода, на иммиграционную политику принимающего государства, на условия адаптации русских иммигрантов.

Принцип объективности предполагает использование всех доступных источников и рассмотрение проблем изучаемого объекта с учетом всей совокупности фактов в их истинном содержании, не искажая и не подгоняя их под заранее определенные стереотипы. В соответствии с этим принципом история русской иммиграции в Австралии представлена во всей ее многогранности и противоречивости.

Современный уровень развития отечественной исторической науки расширил методологический арсенал исследователя за счет многовекторных подходов. Широкие возможности для понимания тенденций развития и особенностей различных социально-этнических групп, не связанных напрямую с формационным развитием общества, открывает цивилизационный подход, который позволил дать представление о социально-психологическом облике русской диаспоры в Австралии, ее менталитете, рассмотреть культуру русских австралийцев как социальный способ деятельности человека в обществе.

При изучении поставленной научной проблемы, помимо общенаучных методов (диалектического, логического, проблемного), применялись конкретно-исторические методы исследования, в частности, историко-сравнительный и системного анализа. Историко-сравнительный метод дал возможность выделить специфические особенности каждого из этапов истории русской иммиграции в Австралии по ряду параметров, характеризующих диаспору, и проводить сравнения и в пространстве, и во времени.

Системный подход позволил из отдельных объектов и элементов проблемной ситуации составить связующее целое, представить русскую диаспору в Австралии как сложную саморазвивающуюся систему, которая, в свою очередь, подверглась координированному изучению. В результате осуществления структурного и функционального анализа выявлены внутренние и внешние факторы, определявшие особенности русской диаспоры в Австралии по сравнению с другими странами русского рассеяния.

При формировании концепции диссертации автор опирался на диаспоральные исследования, являющиеся сравнительно новым направлением в отечественной науке. Многообразие проявлений феномена диаспоры (в переводе с греческого языка - «рассеяние») привлекли к нему внимание ученых разных специальностей: историков, лингвистов, этнографов, социальных антропологов и др. В 1980-е годы выявились основные направления изучения этого феномена. Первое - это работы теоретического и методологического характера, нацеленные на прояснение ряда дискуссионных вопросов. Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры // Исторические записки. - 2000. - № 3. - С. 207-237; Гучинова Э. Обсуждение проблем диаспор на IV Конгрессе российских этнографов и антропологов // Диаспоры. - 2002. - № 3. - С. 194-204; Сагитова И.О. Диаспора как исследовательская проблема // Россия и АТР. - 2003. - № 3. - С. 109-115. Второе направление связано с изучением конкретных диаспор в прошлом и настоящем. В центре внимания исследователей - история складывания диаспор, их этнокультурные свойства, сравнительный анализ социальных характеристик диаспор и отпускающего общества. Мосейкин М.Н., Мелихов Г.В. Российская диаспора в XIX-XX вв.: выживание или исчезновение // Отечественная история. - 2000. - № 1. - С. 208-213; Пушкарева Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история. - 1996. - № 1. - С. 53-69; Аурилене Е.Е. Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай (1920-50-е гг.): Монография. - Хабаровск, 2003.

Оба направления исследований совмещают анализ феномена диаспоры с попыткой создания термина, способного вместить всю многогранность явления. По этой проблеме в конце 1990-х - начале 2000-х годов развернулась дискуссия на страницах журнала «Диаспоры». Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. - 1999. - № 1. - С. 8-24; Попков В. «Классические» диаспоры: К вопросу о дефиниции термина // Там же. - 2002. - № 1. - С. 7-22; Тишков В. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) // Там же. - 2003. - № 2. - С. 160-183; Шеффер Г. Диаспора в мировой политике // Там же. - 2003. - № 1. - 162-184. Наибольшее распространение получила дефиниция, определяющая диаспору как совокупность людей единого этнического происхождения, живущих в иноэтническом окружении за пределами своей исторической родины (или ареала расселения своего народа), сохраняющих свои этнические характеристики, отличающие их от остального населения страны-реципиента, и одновременно приспосабливающихся (осознано или нет) к нормам, традициям, культуре принимающего общества. Изначальным условием образования диаспоры является наличие на территории страны людей, имеющих историческую родину за ее пределами. Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). - М., 2001. - С. 5; Сагитова И.О. Указ. соч. - С. 111-112. Автор придерживается в своей работе данной выше дефиниции.

Способствуя сохранению самоидентификации, диаспора выполняет культурную, социальную, экономическую, политическую функции. Реализация названных функций еще раз подтверждает тезис о том, что диаспора - сложный социальный феномен со множеством составляющих, цепочка, в которой анализ одного явления неизбежно влечет за собой другое. Все черты взаимообусловлены и взаимозависимы, что превращает диаспору в явление со свойственными всякому социальному организму периодами формирования, стабильного сосуществования, расцвета и упадка.

Диаспора, по мнению В.А. Тишкова: « - это явление прежде всего политическое, а миграция - социальное». И потому не все выехавшие из России - это состоявшаяся диаспора или всегда диаспора. Он считает, что ранняя эмиграция из России не стала базой для образования диаспоры. Причина этого - сам характер миграции и историческая ситуация в принимающей стране. «Это была отчетливо неидеологическая (трудовая) эмиграция, поглощенная сугубо хозяйственной деятельностью и экономическим выживанием. В ее среде было крайне недостаточно представителей интеллектуальной элиты и этнических активистов (диаспорных предпринимателей), которые взяли бы на себя труд политического производства диаспорной идентичности. Без интеллектуалов как производителей субъективных представлений нет диаспоры, а есть просто эмигрантское население. Возможно, свою роль сыграл также антицаристский содержательный момент ранней российской эмиграции, но этот аспект следует специально изучать…». Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры. - С. 223, 227.

Предположение В.А. Тишкова подчеркивает важность такого аспекта теоретико-методологической базы диссертационного исследования, как региональный подход: в последние годы в историографии все яснее осознается разноплановость процессов, протекающих на разных территориях. Это совпадает и с нашей точкой зрения, согласно которой русская диаспора в Австралии имела особые отличительные от других стран черты, проявившиеся уже на раннем этапе ее истории. Понимание сущности диаспоры в целом невозможно без прохождения этапа изучения конкретных диаспор, локализирующихся в отдельных регионах.

Важной методологической проблемой является проблема периодизации истории русской иммиграции в Австралии, по поводу которой в историографии нет единой точки зрения. Свою периодизацию предлагали К.М. Хотимский, Б. Криста, М.Д. Фролова, авторы книг «Русские в Стратфилде. Облик общины. 1949-1999» и «История русских в Австралии».

Проблема периодизации истории российского зарубежья активно обсуждалась в отечественной историографии в 1990-е гг. В ходе дискуссии рождалось множество разных вариантов и высказывалось мнение, что пора вернуть историческую справедливость по отношению к миллионам наших соотечественников, эмигрировавших до революции 1917 г.

В результате академик РАН Ю.А. Поляков предложил общую схему, в соответствии с которой различаются пять периодов истории Российского зарубежья. При этом в общие хронологические рамки этой истории вводится первый период массовой эмиграции из России дореволюционной (XIX - начало XX вв.) - так называемой трудовой эмиграции. История Российского зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX-XX вв.). Сборник статей. - М., 2004. - С. 37. Такое нововведение продиктовано требованиями цивилизационного подхода и стало важным шагом в преодолении стереотипа формационной парадигмы в россиеведении.

Доктор исторических наук Г.Я. Тарле, обосновывая правомерность такого решения и учитывая некорректность пренебрежения укоренившейся в историографии по отношению к послереволюционной эмиграции привычной формулировки «первая волна эмиграции», предложила уточнить терминологию и говорить о «первой постреволюционной волне», что позволит не нумеровать последующие потоки и «волны» и избежать неразберихи в этом вопросе. Там же.

Принимая во внимание все вышеизложенное, автор предлагает следующую периодизацию истории русской иммиграции в Австралии:

- конец XIX - начало XX вв. - дореволюционная трудовая и политическая иммиграция;

- 1923 г. - Вторая мировая война - послереволюционная белая эмиграция;

- 1947-1954 гг. - послевоенная иммиграция (перемещенные лица);

- середина 1950-х - вторая половина 1980-х годов - иммиграция из Китая и Европы;

- конец 1980-х годов и до настоящего времени - «перестроечная» волна с территории бывшего Советского Союза.

Как нам представляется, точные хронологические рамки каждого периода указать невозможно. Начальная дата истории русской иммиграции в Австралии названа нами, исходя из того, что в это время началась массовая эмиграция из Российской империи в разные страны мира, в том числе и в Австралию. Завершение первой и второй волн иммиграции связано с мировыми войнами, так как в военное время иммиграция на пятый континент прекращалась. Белая эмиграция началась с 1923 г., то есть с прибытия в Австралию первой группы иммигрантов после снятия запрета, введенного на въезд русских после революции 1917 г.

Хронологические рамки послевоенной волны русской иммиграции обусловлены заключением Австралией в 1947 г. соглашения о приеме перемещенных лиц, действовавшего до 1952 г. Но завершением этой волны мы считаем 1954 г. - год, когда закончились двухгодичные контракты последних «ди пи», прибывших в 1952 г., и они получили возможность свободно распоряжаться своей судьбой. Хронологические рамки четвертой волны русской иммиграции обусловлены действием программы помощи выезду русских из Китая.

Современная волна русской иммиграции - «перестроечная», была продиктована событиями, произошедшими в нашей стране. В основе ее лежат, главным образом, экономические причины, в отличие от предшествующих волн, которые носили политический характер.

Создавая периодизацию истории русских в Австралии, автор учитывал: политические события, существенным образом повлиявшие на судьбу соотечественников, причины эмиграции, иммиграционную политику страны-реципиента, институциональную эволюцию диаспоры и степень интеграции иммигрантов каждой волны.

Следует пояснить термины, употребляемые в диссертации. Понятие «русская иммиграция» подразумевает этнически русских в стране проживания - Австралии, а «русская эмиграция» - этнически русских в других странах русского рассеяния. Термин «российская эмиграция» употребляется для обозначения всех выходцев из России, независимо от их этнической принадлежности, а термин «белая эмиграция» обозначает всех эмигрантов, не принявших советской власти после революции 1917 г.

Термин «перемещенные лица» Организации Объединенных Наций, аббревиатура «ди пи» - «DP» (от английского Displaced Persons), появился во время Второй мировой войны и обозначал гражданских лиц, которые по обстоятельствам войны оказались вне родины и стремились или, наоборот, не желали туда возвращаться, но не могли найти другое место жительства без посторонней помощи. Жуков А.Ф., Жукова Л.Н. История и судьба российской эмиграции. Вторая волна эмиграции. 1939-1950-е годы: Учеб. пособие. - СПб., 1998. - С. 31. В диссертации термин «перемещенные лица» или «ди пи» применяется относительно всех иммигрантов, въехавших на пятый континент в 1947-1952 гг. в соответствии с соглашением, заключенным Австралийским Союзом в 1947 г. с Международной организацией по делам беженцев и перемещенных лиц (ИРО).

Термин мультикультурализм употребляется в диссертации при характеристике иммиграционной политики Австралии. Австралийский мультикультурализм - понятие многозначное. Оно подразумевает и этническую неоднородность населения, и политику федерального правительства, и идеологию плюралистического существования культур в едином национально-государственном контексте. Суть концепции мультикультурализма можно свести к следующему: «учет этнического многообразия при сохранении целостности общества, равенство возможностей граждан любой национальности и расы в сферах труда и политики, создание условий для сохранения культурного наследия, культурной самобытности этнических меньшинств (в рамках закона и парламентской демократии)». Петриковская А.С. Культура Австралии: XIX-XX вв. - С. 149.

Совокупность теоретико-методологических положений и конкретных методов исторического исследования, упомянутых выше, лежит в основе полученных в диссертации выводов.

Источниковая база исследования. Изучение истории русской иммиграции в странах-реципиентах имеет свою специфику. Анализу подлежит часть отечественной истории, совершающейся за пределами исторической территории и являющейся одновременно как частью истории собственно русской иммиграции, так и частью национальной истории стран проживания, что требует привлечения к исследованию местной источниковой базы, синтеза источников, происходящих как из лагеря русской иммиграции, так и из правительственных сфер страны-реципиента. Две научные командировки в Австралию предоставили автору возможность познакомиться с необходимыми источниками из Национальных австралийских архивов, Национальной библиотеки Австралии и библиотек Австралийского национального и Квинслендского университетов, а контакты с русскими австралийцами позволили собрать собственный архив по теме диссертации.

Основой диссертации стали как неопубликованные источники, так и широкий круг опубликованных материалов

Неопубликованные источники представлены архивными документами, извлеченными из отечественных и австралийских архивов. В отечественных архивах выявлены материалы из пяти фондов двух федеральных и двух местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК), Государственного архива Приморского края (ГАПК).

В ГА РФ документы по истории русской иммиграции в Австралии представлены фондом 6964 И.Н. Серышева и фондом 10143 «Коллекция микрофильмов музея Русской культуры в г. Сан-Франциско».

Фонд священника Иннокентия Серышева (1883-1976), редактора и издателя ряда русских журналов, содержит источники личного происхождения, отражающие события 1920-1935 гг. Особую ценность представляет эпистолярное наследие о. Иннокентия, содержащее яркие подробности о материальном положении и духовной жизни белой эмиграции в Австралии.

Основной массив неопубликованных источников в диссертации составил фонд 10143 - комплекс микрофильмированных версий ряда документов по истории русского зарубежья из Музея русской культуры в Сан-Франциско. В нем много материалов, до сих пор практически не привлекавшихся к изучению истории русской иммиграции в Австралии.

Опись 71 содержит микрофильмированные документы священника И. Серышева периода 1930-1960-х гг., которые дополняют фонд 6964 и дают исследователю богатый фактический материал о повседневной жизни русских, о развитии издательского дела и становлении русской православной церкви в Австралии.

История дальневосточной русской эмиграции конца 1940-1960-х гг. нашла отражение в «Документах Ольги Морозовой. 1888-1968 гг.» (опись 48). О.А. Морозова (1877-1968), журналистка и писательница, долгие годы жила в Китае, а в 1949 г. была эвакуирована на о. Тубабао, откуда уехала в США. Ее дневник «Тубабао. Лагерь ИРО русских белых эмигрантов на острове «Самар». Филиппины. 1949-1950 гг.» - свидетельство очевидца, позволяющее судить о причинах эмиграции русских из Китая, об условиях их существования в беженском лагере на Филиппинах и о деятельности представителей австралийских властей по отбору кандидатов на иммиграцию в Австралию. Другие документы фонда освещают деятельность эмигрантской общественности, направленной на расселение беженцев, и позволяют познакомиться с биографиями русских, оказавшихся в Австралии.