Социально-экономическое развитие Северо-Востока России в 1930-1950-х гг.: формы, методы, результаты

Увеличение масштабов экономических задач, решавшихся НКВД СССР во второй половине 1930-х гг., привело к передаче Дальстроя в введение этого всесильного ведомства (март 1938 г.) и его реорганизацию в Главное управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР «Дальстрой» (ГУ СДС) - территориально-производственный главк, в составе которого лагерь был одним из многих управлений.

В 1939 г. была предпринята попытка создания на Колыме обычных конституционных советских и уставных партийных органов. ВС РСФСР 14 июля создал здесь Колымский округ, которому Дальстрой должен был постепенно передать все непроизводственные функции. Однако в августе после личного вмешательства И.В. Сталина, назвавшего Дальстрой «комбинатом специального типа», чья «…специфика требует особых условий работы, особой дисциплины, особого режима…», Колымский округ был ликвидирован и чрезвычайные формы управления жизнью края были восстановлены. Отмеченное позволяет утверждать наличие на Северо-Востоке в 1930-1950-х гг. специального режима управления.

В 1952 г. Дальстрой был реорганизован в Главное управление лагерей и строительства Дальнего Севера МВД СССР (ГУЛ и СДС), что явилось следствием желания властей ужесточить руководство социально-экономическим развитием региона в условиях явно проявившегося кризиса социальной и производственной инфраструктуры, сформированной в 1930-1950-х гг.

Но уже спустя две недели после смерти И.В. Сталина (18 марта 1953 г.) Дальстрой, как и многие другие производственно-лагерные комплексы МВД СССР, был передан в подчинение гражданского ведомства. Отныне Дальстрой подчинялся Министерству металлургической промышленности. Его лагерные подразделения перешли в ведение ГУЛАГа, который в свою очередь 2 апреля 1953 г. из МВД был передан Министерству юстиции. Это стало фактическим признанием провала чрезвычайных форм и методов, применявшихся государством в эпоху второй волны колонизации Северо-Востока. В декабре 1953 г. была образована Магаданская область с соответствующими советскими и партийными органами, и Дальстрой лишился всех административных и политических функций. В феврале 1954 г. его вновь переподчинили, уже Министерству цветной металлургии СССР, а в мае-июне 1957 г. Дальстрой был упразднен и на его месте возник Магаданский совнархоз.

История Дальстроя - это история не просто хозяйственной организации, решавшей масштабные задачи по социально-экономическому развитию отдаленной окраины нашей страны. Речь здесь идет об использовании чрезвычайных форм государственной политики по осуществлению второй волны колонизации Северо-Востока с использованием присущих им методов «штрафной колонизации», концентрации колоссальных властных функций, опоре на собственный карательный аппарат и т.д.

Глава 3 «Производственная и социальная инфраструктура Дальстроя в 1930-х гг.» посвящена исследованию основных направлений социально-экономического развития Севера Дальнего Востока в течение предвоенного десятилетия, реализация которых была осуществлена Дальстроем.

В первом разделе анализируется его деятельность по созданию основ транспортной и производственной инфраструктуры в регионе. Вплоть до 1936 г. основной задачей Дальстроя было создание системы связи приисков с транзитными пунктами на морском побережье.

В 1933 г. началось строительство порта в бухте Нагаево, которое производилось преимущественно вручную силами заключенных, и в июне 1936 г. порт Дальстроя Нагаево был официально включен в списки портов СССР. В период 1932-1940 гг. объемы перерабатывающихся здесь грузов из центральных районов страны возросли с 47 до 427,5 тыс. т, а грузов местного каботажа - до 59,4 тыс. т.

Одновременно создавался собственный дальстроевский флот, руководство которым в 1933 г. было поручено Управлению морского транспорта (Мортрану). В 1937 г. УМТ располагало 4 пароходами большого каботажа, а также 9 катерами и 10 баржами, обеспечивавшими местные морские перевозки. Процессы консолидации управления морским транспортом привели в апреле 1940 г. к объединению функционала Управления морского транспорта (Мортран) и собственно порта Нагаево в единое целое и созданию Управления Нагаевского торгового порта (УНТП).

Удельный вес другого пункта перевалки грузов, прибывавших морем, порта Амбарчик (Восточно-Сибирское море) в среднем за десятилетие составил около 6 %. Начиная с 1940 г. стал действовать порт Певек в Чаунской губе, задачей которого было обеспечение оловодобывающих предприятий на Чукотке. В 1932-1941 гг. в район деятельности Дальстроя пришло 544 морских судна, которые доставили 2242 тыс. т различных грузов. Доля судов собственно Дальстроя в этом количестве составила 1214,7 тыс. т.

В 1930-х гг. сформировался и речной флот Дальстроя на р. Колыме. В 1933 г. было сформировано Колымское речное управление Дальстроя (КРУДС), задачей которого стала организация перевозок грузов вверх по Колыме и создание соответствующей транспортной инфраструктуры. Четырьмя Лено-Колымскими экспедициями (1933-1937 гг.) из устья Лены в бассейн Колымы доставлялись речные пароходы и баржи. В результате количество самоходных речных судов здесь к 1939 г. достигло 54, несамоходных - 100, а грузоподъемность флота КРУДС в 1940 г. составила 25,4 тыс. т. Основной топливной базой колымского речного флота служило Зырянское угольное месторождение.

Однако наибольшее количество грузов доставлялось горнякам по колымской автотрассе от Магадана в бухте Нагаево. В 1933 г. дорожно-строительные участки Дальстроя были преобразованы в Управление дорожного строительства. К 1942 г. УДС было построено свыше 3100 км дорог, из которых 902 км - классные автодороги и более 2200 км - автодороги облегченного типа. Эти работы, проведенные во многом вручную при остром дефиците дорожно-строительной техники, сыграли важнейшую роль в развитии горной отрасли края.

В 1934 г. в структуре «треста» создается Управление автотранспорта (УАТ) К 1942 г автотракторный парк Дальстроя составлял 4014 грузовых автомашин и 856 тракторов. За 10 лет деятельности автотранспортом Дальстроя было перевезено в общей сложности 1317,7 тыс. т грузов, из которых на период 1932-1937 гг. пришлось только около 21 %. Бичом автотранспорта уже в это время стала нехватка квалифицированных водителей и высокая изнашиваемость автомашин, которая не компенсировалась ремонтной базой, находившейся в зачаточном состоянии.

Транспортные возможности Дальстроя могли бы быть существенно расширены за счет развития железнодорожного транспорта, но сокращение государственных капиталовложений в конце 1930-х гг. оставило эти вопросы открытыми. В том числе государство отказалось и от проекта строительства Байкало-Колымской магистрали, которая должна была пройти от трассы БАМа через Якутию на Чукотку. Невысокими темпами развивалась и авиационная отрасль транспорта Дальстроя.

Однако формирование системы транспортных коммуникаций на Северо-Востоке сделало возможным значительное увеличение объемов золотодобычи. северный экономический промышленность россия

Второй раздел посвящен изучению динамики развития горнодобывающей промышленности на Колыме и Чукотке в 1930-х гг.

Начало интенсивного промышленного строительства на Колыме сопровождалось резкой интенсификацией геологоразведочных работ в регионе. Количество геологических партий росло: в 1932 г. их здесь работало 29, в 1934 г. - 70, в 1940 г. - 102. Ассигнования, выделяемые на геологоразведку, в 1932-1935 гг. увеличились в 5,5 раз.

Исследованиями геологов В.А. Цареградского, А.П. Васьковского, Л.А. Сняткова, Е.Т. Шаталова, Б.И. Вронский, М.Г. Котова, Д.В. Вознесенского, Ф.К. Рабинович, К.А Шахворостовой и др. было доказано наличие золотоносной полосы, наличие которой предположил Ю.А. Билибин, и определены ее границы. В 1936 г. перспективные запасы золота для основного золотоносного района в верховьях Колымы определялись объемом в 8,57 т на 1000 км², а в целом для обследованной золотоносной площади в 360 тыс. км² - 840 т благородного металла, пригодного для мускульной и механической добычи из россыпей и рудных тел. Позже отмечалось, что большинство колымских россыпей содержало около 2-5 т золота, реже от 5 до 15 т, и, как исключение, свыше 15 т. Но именно последние и давали главную массу добываемого золота.

Необходимость централизации и координирования геологических работ привели к созданию в 1939 г. в структуре Дальстроя Геологоразведочного управления во главе с В.А. Цареградским, которому были подчинены созданные на местах районные ГРУ.

В целом в 1932-1941 гг. геологами Дальстроя исследовались месторождений не только золота, но и олова на Колыме, Индигирке, Теньке, верховьях р. Яны. На Чукотке изучались оловянные и вольфрамовые месторождения. Были открыты серьезные запасы угля и др.

Итоги работы геологов позволяли расширять структуру горнодобывающих предприятий, развитие которой привело к созданию в 1935 г. Южного (пос. Оротукан) и Северного (пос. Хатыннах) горнопромышленных управлений, добывавших россыпное золото в основном районе деятельности Дальстроя. Позже, следуя результатам геологических работ и автодорожного строительства, образовались золотодобывающие Западное (пос. Сусуман) ГПУ (1938 г.), Тенькинское (пос. Усть-Омчуг) ГПУ (1939 г.), Чай-Урьинское (пос. Нексикан) ГПУ.

Открытие промышленных запасов рудного олова стало причиной создания в 1938 г. Юго-Западного ГПУ, специализировавшегося на извлечении олова и золота из руд. Передача Дальстрою в 1939 г. территории Чукотки и разведочные работы на олово привели в 1941 г. к созданию здесь Чаун-Чукотского горнопромышленного комбината. В это же время на базе разведанных месторождений олова (северо-восточнее Магадана) был организован Омсукчанский горнопромышленный комбинат. Для освоения запасов олова уже на территории Якутии в 1941 г. формируется Янское горнопромышленное управление.

Перечисленными предприятиями в 1932-1941 гг. было добыто 390270 кг химически чистого золота и 5892,7 т олова в концентрате (1937-1941 гг.). Колыма стала крупнейшим золотодобываюшим районом страны, войдя в число и мировых лидеров добычи благородного металла. Только в 1940 г. Дальстроем было добыто 80 т химически чистого золота, что стало наибольшим показателем за всю его историю.

Руководство страны настоятельно требовало золота, и деятельность Дальстроя была подчинена исключительно выполнению плановых заданий в ущерб планомерному исследованию территории Северо-Востока. Программа золотодобычи строилась не на основании конкретно выявленных природных ресурсов, определенной разведкой на несколько лет вперед, а, наоборот, разведка чаще всего спешно готовила запасы для произвольно названной программы золотодобычи предстоящего промывочного сезона. Открытые россыпи сразу же поступали в разработку. В целях форсирования добычи золота Дальстрой производил хищническую отработку площадей на наиболее богатых участках. В этих же целях Дальстрой разрабатывал золотые россыпи, требовавшие сравнительно небольших капитальных затрат в сравнении с рудными месторождениями. Результатом такой практики стало значительное снижение среднего содержания золота в горных породах. В 1932-1937 гг. для получения 1 кг химически чистого золота здесь перерабатывалось 168,3 м³ горной породы и промывалось 42,6 м³ золотосодержащих песков. В 1938-1940 гг. 1 кг металла производился в результате переработки уже 244,7 м³ породы и промывки 70 м³ песков.

Другим условием обеспечения столь значительных результатов стала широкомасштабная эксплуатация мускульного труда работников и, прежде всего, заключенных. В 1932-1940 гг. на приисках Дальстроя, в частности, было переработано 68,79 млн. м³ горной породы. При этом объемы работ, выполненных с помощью экскаваторов, составили менее 15 % от этого количества (10,72 млн. м³). Такое же положение можно фиксировать и для оловянных рудников и приисков на Колыме и Чукотке, обладавших, как и золотоизвлекающие предприятия, крайне низким уровнем энергообеспеченности и механизации.

Анализ деятельности горнодобывающей отрасли Дальстроя в 1932-1941 гг. показывает, что уникальные богатства недр Северо-Востока, ставшего сырьевым придатком советской экономики, подверглись хищнической эксплуатации, которая перекрывала возможности их планового и рационального освоения.

В третьем разделе изучаются процессы формирования и структуры трудовых ресурсов на Северо-Востоке СССР в 1932-1941 гг. Они четко делились на три основные группы: заключенных, принудительно доставлявшихся в регион, вольнонаемных работников, приезжавших сюда добровольно, и коренного населения - представителей народов Севера.

Заключенные на Колыме в указанный период ежегодно составляли не менее 82 % всех работников Дальстроя, за исключением 1932 г. (76%) когда Дальстрой только приступил к деятельности на Колыме, и полувоенного 1941 г. - 70,4%. Ежегодный прирост численности контингентов Управления Северо-восточным ИТЛ примерно совпадал с темпами прироста общего количества работников. На конец 1932 г. здесь находилось 9928 лагерников, 1936 г. - 62703, 1939 г. - 163475, 1941 г. - 148301. Заключенные, работавшие на предприятиях Дальстроя в конце 1939 г. составили уже 12,2 % от среднегодовой численности заключенных во всех лагерях НКВД, что вывело УСВИТЛ в число наиболее крупных лагерных комплексов.

Наибольшее количество подразделений УСВИТЛа имело производственный характер, для чего была введена трехуровневая система лагподразделений: отдельный лагерный пункт (ОЛП) - подОЛП - командировка. Статус каждого лагерного подразделения, управлявшегося по принципу единоначалия руководителем конкретного производственного предприятия и управления Дальстроя, зависел от целей создания, объемов производства и масштабов их деятельности. Заключенные также делились их на три категории в зависимости от степени их трудоспособности: группа «А» - занятые на основных и вспомогательных работах; группа «Б» занималась обслуживанием лагерей (лагерная обслуга); группа «В» состояла из неработающих заключенных, прежде всего, больных.

1930-1937 гг. были временем, когда официальной доктриной в отношении осужденных преступников стала теория «перековки» - исправления правонарушителей и противников режима общественно полезным трудом. Поэтому на Колыме это период может быть охарактеризован относительно мягким, в целом, режимом содержания и трудового использования лагерников. Но уже в 1938 г. произошел значительный перелом, связанный событиями «большого террора». Если в начале 1937 г. в подразделениях Дальстроя лагерников с бытовыми статьями (наиболее трудоспособная часть лагеря) состояло 48% от всего состава, то уже в начале 1938 г. их число снизилось до 12 %. Колыма быстро превращалась в политическую каторгу, а передача Дальстроя в ведение НКВД привела к значительному ужесточению положения заключенных. Администрацией в этот период стало особенно поощряться противопоставление «социально-близких» лагерников (бытовиков) так называемым «врагам народа», что еще больше осложняло положение последних.

Опыт 1930-х гг. показал, что стремлению руководства Дальстроя на основе освобождающихся заключенных сформировать постоянные рабочие кадры в регионе препятствовало стремление лагерников, отбывших срок наказания, немедленно покинуть Колыму. А те, кто все же оставался, испытывали значительные сложности с трудоустройством и бытовыми условиями.

Вольнонаемные кадры Дальстроя формировались в это время тремя основными способами: вербовка договорников на 2-3 года работы на Колыме; направление на Колыму и Чукотку военнослужащих для прохождения службы; закрепление, зачастую принудительное, в регионе освобождавшихся заключенных. Численность вольнонаемных работников здесь в конце 1932 г. составила 3125 чел. (или 24 % от всей численности рабочей силы), 1935 г. 5700 чел. (11,3 %), 1939 г. 26351 чел. (13,9 %), 1941 г. 62373 чел. (30 %)

Заработные платы вольнонаемных дальстроевцев были в целом значительно выше, нежели в других районах страны, они обладали значительным количеством дополнительных льгот и преференций. Однако уровень условий их жилищно-бытового, продовольственного и промтоварного обеспечения оказывался крайне низким, что в суровых условиях Севера не способствовало их желанию продлевать действие договора с Дальстроем. Неудовлетворительный характер качества вербовки договорников, в совокупности с отмеченным, способствовал высокой текучести и постоянной нехватке необходимых квалифицированных специалистов, что стало одной из основных характеристик трудовых ресурсов на Северо-Востоке.

Коренное население Колымы (5227 чел. на 01.01.1939 г.) проживало в Ольском, Северо-Эвенском и Среднеканском районах, подведомственных Дальстрою со времени ликвидации Охотского (Эвенского) национального округа (1934 г.). Администрирование в их отношении осуществляло Управление Уполномоченного Далькрайисполкома (с 1933 г.) и Административно-гражданский отдел (с 1938 г.).

В 1939 г. коренные жители края трудились в 25 колхозах (артелях и товариществах), поставлявших в соответствии с утверждаемым Дальстроем планом в его адрес разнообразную продукцию, прежде всего продукцию рыболовства. В районах появились школы и медицинские учреждения. Тем не менее, перевод аборигенов на оседлый образ жизни не сопровождался адекватным строительством жилья, дебиторская задолженность колхозов во много раз превышала стоимость их неделимых фондов, производительность труда из-за почти полного отсутствия механизации оказывалась крайне низкой, к высокой смертности приводили туберкулез и эпидемии гриппа и т.д. А деятельность горных предприятий, не сопровождавшаяся рекультивационными работами, приводила к сокращению хозяйственных угодий и постепенной деградации традиционных производственных занятий малых северных народностей, составлявших основу их культурного своеобразия.

Таким образом, в течение 1932-1941 гг. на территории Северо-Востока была возобновлена традиционная для окраин России колонизационная практика, характеризовавшаяся хищническим использованием ресурсов территории, широкомасштабным применением труда осужденных преступников, пренебрежением интересами коренного населения.

Глава 4 «Главное управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР («Дальстрой») в годы Великой Отечественной войны» посвящена динамике социально-экономического развития Северо-Востока России в сложный период военного противостояния с нацистской Германией. В это время произошло резкое сокращение капиталовложений в деятельность Дальстроя (в 1941-1943 гг. - более 38 %.), а также доставки сюда необходимых материалов, оборудования, техники, продовольствия и трудовых ресурсов.

В первом разделе автором анализируются особенности развития горнодобывающего комплекса региона в 1941-1945 гг.

Возросшая потребность государства в ценных видах природных ископаемых в годы войны привела к резкой интенсификации геолого-поисковых и геологоразведочных работ, удельный вес инвестиций в которые, на фоне общего снижения объема капиталовложений, имел тенденцию к росту. Отмеченное привело к тому, что в 1941-1944 гг. геологами Дальстроя были разведаны запасы 356 т золота, 198910 т олова, 28432 т вольфрама, 156927 тыс. т ископаемых углей. Разведкой россыпных месторождений золота за это время было выявлено 150 абсолютно новых объектов с общим запасом золота в 200 т и сдано в эксплуатацию 80 из них. Стали известны 3 вольфрамовых и 2 кобальтовых месторождения. Из 12 новых оловорудных месторождений (общий запас 126200 т) шесть поступило в эксплуатацию. К концу 1944 г. специалисты ГУ СДС закончили фундаментальную работу по составлению сводных геологических карт и специальных карт полезных ископаемых полумиллионного масштаба, отражавших состояние исследованности, разведанности, запасы и перспективы обнаружения полезных ископаемых на территориях горных управлений.

Несмотря на это, обеспеченность горной промышленности Дальстроя разведанными запасами минерального сырья оставалась низкой. В конце 1945 г. запасы по золоту могли обеспечить добычу лишь на 3 года, а по олову на 5 лет. Такое положение сложилось в силу того, что геологоразведка в 1941-1945 гг. была ориентирована исключительно на месторождения с наиболее богатым содержанием металлов.

Аналогичное положение было характерно и для золотодобывающей отрасли Севера Дальнего Востока. Предприятия с низким содержанием металла закрывались или консервировались, а имевшаяся техника и рабочие перебрасывались на прииски, способные дать максимальное количество золота. Так, созданные в сентябре 1941 г. в долине р. Омчуг (Тенькинское ГПУ) прииски «им. Ворошилова», «им. Тимошенко», «им. Буденного» уже в 1942 г. добыли 21435 кг золота. В 1944 г. в связи с истощением запасов металла было ликвидировано Южное ГПУ, но, одновременно, в перспективном районе Индигирки создано Индигирское ГПУ. В целом к 1944 г. были ликвидированы одно горное управление и 21 прииск. Одновременно были введены в строй 17 новых приисков. Общее количество приисков за эти годы сократилось более чем на 21 %. А суммарное количество добытого новыми приисками золота выросло в 1941-1943 гг. в 15,5 раз.

В 1941-1945 гг. Дальстрой добыл чуть более 360 т химически чистого золота. Заметная механизация горных работ произошла лишь в 1944-1945 гг., когда по ленд-лизу Колыма получила большое количество экскаваторов, бульдозеров и др. Тем не менее, около трети колымского военного золота (106,5 т) было добыто исключительно вручную.

В силу слабой разведанности в предыдущий период рудных месторождений, добыча рудного золота не могла оказать решающего влияния на ход извлечения металла. В течение войны она обеспечила лишь 1 т золота. А получившая в годы войны дополнительные импульсы хищническая добыча россыпного золота вновь привела к резкому падению его среднего содержания в горных породах: с 12,04 г/м³ в 1942 г. до 7,58 г/м³ в 1945 г. Чрезвычайно распространенным стало использование экстраординарных методов эксплуатации трудовых ресурсов.

Для оловодобывающей отрасли Дальстроя в целом были характерны те же явления. На фоне закрытия и консервации многих предприятий заметным событием стало создание в 1942 г. на основе Чаун-Чукотского ГПУ нового Чаун-Чукотского горнопромышленного управления. Оно стало безусловным лидером в оловодобыче на Севере Дальнего Востока.

За годы войны Дальстрой добыл 19320 т оловянного концентрата, в том числе из россыпных месторождений - 4837 т (или чуть более 25 %). Особое значение для достижения этого результата имели построенные 13 новых обогатительных фабрик с проектной суточной производительностью 1965 т в сутки: с начала 1941 г до середины 1944 г. обогатители Дальстроя переработали 1373,1 тыс. т оловосодержащей руды. А ее добыча была облегчена созданием в военное время на горно-рудных предприятиях компрессорных станций, позволивших полностью перевести отбойку горной массы с ручного на механическое бурение.

1941-1944 г. ознаменовались и началом извлечения «третьего» (после золота и олова) металла Колымы - вольфрама: общий объем добычи составил 280 т трехокиси вольфрама. В это же время, в соответствии с заданиями правительства, на Колыме и Чукотке начались активные геологические работы по поиску месторождений урана. За значительный вклад в оборону страны Дальстрой 14 февраля 1945 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В годы войны, за исключением 1941 г., Дальстрою удалось полностью выполнять плановые задания по добыче ценных видов минерального сырья. Но это вновь достигалось, даже при условии заметного роста механизации производства, преимущественно методами хищнической разработки наиболее богатых россыпных и рудных месторождений золота и олова. Эксплуатация горных полигонов и подземная добыча руд с наиболее значительным содержанием металлов в породах подрывали возможности дальнейшего развития отрасли.

Во втором разделе представлена картина функционирования в 1941-1945 гг. вспомогательных отраслей хозяйственного комплекса Дальстроя, чье бурное развитие в этот период определялось существенным снижением объемов обеспечения региона всем необходимым с «материка».

Объемы грузопотоков для Дальстроя достигли минимума в 1943 г. - почти в 2,4 раза ниже показателей 1941 г. И лишь затем начался постепенный рост. При этом даже в 1945 г. тоннаж грузопоставок на Северо-Восток был ниже, чем в 1941 г. Ведущим портом Дальстроя, принимавшим наибольшее количество грузов, оставался Нагаевский. С 1942 г. значительное количество грузов стало поступать на Северо-Восток из США по программе ленд-лиза. Это позволило компенсировать резкое сокращение отечественных поставок. Морской флот ГУ СДС и его порты сыграли заметную роль в доставке и перевалке импортных грузов, значительная часть которых предназначалась для Дальстроя. Речному флоту на Северо-Востоке в целом удалось сохранить парк судов и барж и выполнить плановые задания по перевозкам.

В годы войны возросло значение авиационного транспорта, который, помимо возросшего объема грузо- и пассажироперевозок, обеспечил и проведение аэрофотосъемки территории Дальстроя, что способствовало более детальному геологическому ее изучению. Во многом благодаря ГУ СДС в 1942-1945 г. было обеспечено устойчивое функционирование воздушной трассы АЛСИБ, по которой из США в СССР доставлялась боевая авиатехника.

Выполнение магистральных автомобильных перевозок на Северо-Востоке осложнялось жесткой экономией горючего и износом имевшегося автопарка. С 1942 г. быстро стало расти количество газогенераторных автомобилей, удельный вес которых в 1944 г. составил уже 42,8 % грузовиков. Топливо для них заготавливалось на 37 базах общей производительностью 191,5 тыс. м³ древесной чурки в год. С началом поставок импортной автотехники в 1944 г. стало улучшаться качество автопарка. Очень эффективной оказалась эксплуатация большегрузных «даймондов», перевозивших в среднем по 38-40 т грузов.

Введение в эксплуатацию новых объектов горной отрасли с наиболее богатым содержанием металлов актуализировало рост автодорожного строительства. Наиболее сложным его объектом в этот период стала пересекшая Верхоянский хребет трасса Кадыкчан - Алдан (730 км), давшая выход в бассейн судоходного Алдана. До середины 1944 г. общая протяженность автотрасс здесь возросла на 2023 км. Если до войны ежегодный прирост эксплуатируемых дорог составлял 165 км, то в военный период 575 км. Однако форсированный характер строительства обусловил крайне низкое его качество.

В развитии энергетического комплекса ГУ СДС продолжала господствовать мелкая энергетика, в 1943-1944 гг. составлявшая не менее 60 % всей мощности энергохозяйства. Однако важнейшим фактом развития энергосистемы ГУ СДС в середине 1940-х гг. стало формирование в районах наиболее активных горных разработок и размещения промышленных мощностей крупных энергетических узлов. К ним относились Аркагалинский, Омсукчанский, Таскано-Эльгенский, Тенькинский, Индигирский и Чаунский энергоузлы. Промышленные предприятия Магадана стал обслуживать Магаданский энергоузел. Заметный вклад в развитие энергетики региона в это время внесли поставки энергооборудования из США.

Энергетика Дальстроя развивалась в тесной связи с угольной отраслью. В 1945 г. разведанные запасы угля составили 231,3 млн. т, а добыча достигла 603 тыс. т. Крупнейшим угледобывающим районом управления «Дальстройуголь» в годы войны стала Аркагала. Уголь добывали в Хасыне, Эльгене и Зырянке. С 1943 г. вступили в эксплуатацию Мелководненское и Первомайское месторождения. Оборудование на угольных предприятиях оставалось примитивным, лишь в самом конце войны здесь стало использоваться небольшое количество средств механизации. Характерной чертой угледобычи стала хищническая эксплуатация наиболее богатых участков месторождений, что привело к резкому истощению запасов топлива.

Сокращение поставок с «материка» обусловило создание на Колыме собственной металлургии, металлообработки и машиностроения. В 1944 г. на Колыме и Чукотке действовало 4 завода и 8 механических мастерских при горнопромышленных управлениях, освоивших выпуск необходимого оборудования и запчастей. Те же причины стали основанием для формирования местной промышленности в регионе, до войны отличавшейся зачаточным уровнем развития. Начали работу стекольный завод, предприятия по производству электроматериалов и электрооборудования, обуви. Дальстроем были созданы цех регенерации резины, цех по производству серной кислоты, цех валяной обуви, ватная и швейная фабрики и др.

Предприятиями пищевой промышленности был резко увеличен объем продукции, сырьем для которой служили, прежде всего, дикоросы. Продовольствием население Дальстроя обеспечивали совхозы Управления сельского хозяйства, Приморского управления и Управления рыбопромыслового хозяйства и др., свой вклад в обеспечение продовольствием вносили и колхозы национальных районов Колымы.

Складывание структуры названных отраслей экономики региона в годы войны производилось в спешном порядке, в условиях отсутствия необходимых специалистов, материалов и оборудования. Организация производственных циклов отличалась полукустарным затратным характером, и имела низкое качество конечной продукции. Это было следствием государственной политики предыдущего времени, когда форсированное извлечение золота и олова не сопровождалось планомерным комплексным развитием экономики региона. Уверенно прежде обозначившийся моноотраслевой перекос хозяйства Северо-Востока (ориентация на развитие горнодобывающей промышленности) еще более укрепился.

В третьем разделе автором анализируются изменения, происходившие в военное время в структуре трудовых ресурсов Дальстроя. Особенностью этого периода явилось то, что практически до 1944 г. ГУ СДС не получал пополнений заключенных.

Система лагерных подразделений в годы войны не отличалась стабильностью, так как они закрывались и создавались, следуя изменениям структуры горных предприятий. В то же время, на 1944 г. можно фиксировать уникальное явление, когда количество вольнонаемных работников Дальстроя впервые превысило число лагерников. Этому способствовали два обстоятельства. 1. Высокая смертность в лагерях в годы войны из-за усиления эксплуатации заключенных, резкого сокращения продуктового и вещевого довольствия и внутрилагерных репрессий. Только в 1943 г. здесь умерло 11156 чел. 2. Освобождение лагерников, отбывших срок наказания, и принудительное закрепление их на работах в Дальстрое. В течение 1941-1945 гг. из Севвостлагерей были освобождены 131915 заключенных, из которых 27116 чел. выехали на «материк». В результате, если в конце 1941 г. в лагерях на Колыме и Чукотке содержалось 148,3 тыс. чел., то в конце 1944 г. здесь находилось лишь 87,5 тыс. лагерников (46,6 % от общей численности работников).

В 1943 г. в структуре УСВИТЛ были созданы каторжные подразделения. Но сколь-нибудь заметное количество каторжан из вне стало поступать на Колыму лишь в 1945 г. На 1 сентября их здесь находилось 7988 чел. В 1945 г. здесь был сформирован лагерь № 855-Д для содержания японских военнопленных. Насчитывавшие на 1 января 1946 г. 3989 чел. японцы были заняты на дорожном и жилищном строительстве, работах в порту Нагаево и лесоразработках. Тогда же на Колыму стали поступать спецпереселенцы, труд которых использовался на некоторых горных предприятиях. Таким образом, в военные годы количество категорий подневольных работников ГУ СДС увеличилось.

За годы войны в Дальстрой прибыло только 160 человек договорников. К концу 1945 г. из общего числа около 9 тыс. специалистов, только 8 % работало здесь менее 4 лет, 42 % работало по 4-5 лет и 50 % по 6-8 и более лет. За счет освобождавшихся заключенных общее количество вольнонаемных работников ГУ СДС выросло с 62,4 тыс. чел. в 1941 г. до 101,6 тыс. в 1945-м. Вольнонаемное население концентрировалось преимущественно в г. Магадане и поселках горных управлений. В 1945 г. в его структуре мужчины составляли 91,3 % всех работающих. Это обстоятельство не способствовало созданию семей и серьезно препятствовало закреплению жителей в регионе. Решить эту проблему не позволил и приезд в августе 1945 г. на Колыму по комсомольскому призыву 2000 девушек.

Положение вольнонаемного населения в годы войны стало стремительно приближаться к положению заключенных. С мая 1942 г. на них распространилось действие указов ПВС СССР, запрещавших под угрозой уголовного преследования самовольный уход с предприятий и предписывавших мобилизации городского населения на работы в промышленности и строительстве. В октябре того же года и до 1 марта 1945 г. дальстроевцы были лишены северных надбавок и прочих льгот. Условия их труда и быта значительно ухудшились. В результате общая смертность вольнонаемных дальстроевцев в 1941-1944 гг. увеличилась с 6,1 до 17,9 на 1 тыс. чел., а в 1945 г. выросла еще на 13,3 %.

Перечисленные обстоятельства, а также практика административного удержания работников в Дальстрое вызвала уже 1944 г. побеги вольнонаемных, стремившихся любыми путями покинуть территорию ГУ СДС. Администрация даже была вынуждена применять специальные меры по воспрепятствованию этому явлению.

Военные годы, отличавшиеся усилением чрезвычайных мер эксплуатации Дальстроем природных и человеческих ресурсов, в силу исключительных условий этого периода лишь сдержали сползание советской модели колонизации северных окраин к своему всеобъемлющему кризису, что ярко проявилось в последующее время.

В главе 5 «Кризис организационных форм и методов социально-экономического развития Северо-Востока. 1946-1957 гг.» соискатель исследует нарастание кризисных явлений в экономике региона, приведшие в середине 1950-х гг. к ликвидации Дальстроя и отказу властей от «штурмовых» методов освоения природных богатств края.

Первый раздел посвящен процессам, разворачивавшимся с горной промышленности территории. Потребность правительства в ценных видах минерального сырья не снизилась после войны. Теперь эти ресурсы были необходимы для восстановления народного хозяйства и содержания политических режимов в странах «социалистического лагеря».

Но оказалось, что технологически слабый, обладавший в целом низко квалифицированными трудовыми ресурсами, обескровленный в годы войны Дальстрой в 1946-1948 гг. не выполнил плановых заданий по золотодобыче. Причины этого крылись в экстенсивном характере производства: хищническая добыча металла разубоживала россыпи, снижала содержание золота в породах. Если в 1944 г. на 1 т россыпного шлихового золота требовалось переработать 197 тыс. м³ породы, то в 1948 г. 440 тыс. м³., а в 1949 г. уже 588 тыс. м³. Недостаток техники и оборудования не позволял компенсировать это снижение увеличением объемов горных работ. Именно по этим причинам в 1946 г. было ликвидировано Чай-Урьинское ГПУ, а рост числа золотодобывающих предприятий не способствовал кардинальному улучшению положения.

Геологоразведка, также обладавшая слабыми техническими и кадровыми ресурсами, не могла обеспечить прирост балансовых запасов золота, занимаясь лишь детализацией ранее выявленных золотоносных узлов. Крупных россыпей, за исключением Берелехской, в это период выявлено не было. В первой половине 1950-х гг. геологи Дальстроя также не сумели открыть ни одного крупного месторождения металла. Крупные и богатые месторождения россыпного золота в главной Колымской золотоносной зоне к середине 1950-х гг. были уже отработаны. Не хватало запасов и оловодобыче. На 1 января 1949 г. суммарные геологические запасы этого металла по 63 коренным и 144 россыпным месторождениям составляли 341,5 тыс. т, а балансовые лишь 69,8 тыс. т (28,5 %). Большие надежды в развитии добычи олова и вольфрама связывались со строительством Иультинского горнорудного комбината, для строительства которого в 1946 г. было создано Управление «Чукотстрой». Однако вплоть до конца изучаемого периода ИГРК так и не вошел в строй в силу постоянной нехватки материалов, оборудования и рабочих рук.

В таких же сложных условиях в 1947 г. Дальстрой начал добычу кобальта, в 1948 г. возобновил добычу вольфрама. В том же году специально созданное на Северо-Востоке Первое управление (п/я № 14) стало заниматься разведкой и эксплуатацией урановых руд.

К концу 1940-х гг. стало очевидным, что ГУ СДС нуждается в корректировке производственных заданий, которые были существенно снижены, что позволяло Дальстрою достигать уменьшенных объемов золотодобычи. Однако колымское золото на рубеже 1940-1950-х гг. в планах правительства уступило место олову, разведке и добыче которого стало уделяться больше внимания. Динамика оловодобычи в 1950-х гг. оказалась относительно стабильной, за исключением 1952 г., когда ГУЛ и СДС был достигнут максимальный результат в его истории - 5,53 тыс. т оловоконцентрата. До начала 1950-х гг. ведущие позиции в оловодобыче здесь прочно удерживала Чаун-Чукотка, но к 1956 г. уже Янское управление извлекало более 50 % всего олова.

Тем не менее, техническое оснащение горных предприятий края оставалось крайне низким. Руководство страны, МВД и Дальстроя поэтому во второй половине 1940-х гг. вновь прибегло к увеличению количества заключенных на Северо-Востоке, чей мускульный труд должен был обеспечить выполнение планов добычи сырья. Послевоенный максимум численности заключенных здесь (142,8 тыс. чел.) был достигнут уже в 1950 г. Однако события 1953-1956 гг. г., связанные с проведением широкомасштабной амнистии, выездом на «материк» бывших лагерников и т.д. привели к тому, что численность работников Дальстроя резко сократилась. На фоне острой нехватки квалифицированных специалистов эти обстоятельства превратили кризис Дальстроя в агонию. И.о. начальника Дальстроя М.В. Груша 10 сентября 1956 г. прямо констатировал «полную неясность перспективы дальнейшего развития этой системы и особенно ее ведущей отрасли - металлодобывающей промышленности».

Итоги деятельности основной отрасли экономики Дальстроя внешне выглядят впечатляющими. За 24 года геологическим изучением была охвачена территория в 1,9 млн. км²; выявлены крупные промышленные месторождения полезных ископаемых. В 1932-1956 гг. здесь было добыто 1187,1 т химически чистого золота, 65,3 тыс. т оловоконцентрата, 2,85 тыс. т трехокиси вольфрама в концентрате, 397,5 т кобальта в концентрате, 143 т уранового концентрата. Однако тысячи добытых тонн ценных видов минерального сырья в целом не способствовали внедрению соответствующих тому времени горных технологий в регионе, где преобладала мускульная сила. А высокие требования производственных планов, в условиях постоянной нехватки горного оборудования, приводил к хищническим методам отработки месторождений, подрывавшим возможности их дальнейшей нормальной эксплуатации и падению объемов балансовых запасов. Только упразднение Дальстроя в 1957 гг. способствовало преодолению кризиса в горной отрасли экономики Северо-Востока.

Во втором разделе рассмотрены условия функционирования транспортной отрасли Дальстроя в 1940-1950-х гг. и снабжения его предприятий всем необходимым.

В 1946 г. и 1947 г. портовые сооружения в Находке и Нагаево серьезно пострадали от взрывов пароходов, перевозивших взрывчатку. В целом же в послевоенный период обнаружилось, что порты Дальстроя, не обладавшие развитой инфраструктурой и необходимыми кадрами, не в состоянии осуществлять быструю и качественную перевалку грузов, направлявшихся на Северо-Восток. Стали обычными значительные простои судов в портах, условия хранения здесь грузов приводили к их порче. Даже применение средств механизации в первой половине 1950-х гг. не смогло кардинально улучшить положение. Грузы же чаще всего доставлялись в транзитные пункты в Приморье в неподходящей для дальнейшей транспортировки таре, навалом, что уже на этом этапе транспортировки приводило их в негодность.

Собственный морской флот Дальстроя, находившийся в весьма изношенном состоянии, был не в состоянии обслуживать все перевозки, поэтому значительная часть грузов стала доставляться в регион судами Минморфлота и ГУСМП. Поскольку график их перевозок не соотносился с потребностями предприятий Дальстроя, то обычным явлением стала доставка горной техники, оборудования и т.д. уже после окончания промывочного сезона. Эти ведомства обслуживали, прежде всего, свои потребности, что приводило к неритмичности прихода судов в порты Северо-Востока.

Столь же тяжелое положение можно фиксировать и для речного флота Дальстроя, осуществлявшего грузоперевозки по рр. Колыме, Индигирке, Яне.

Объемы автомобильных грузоперевозок также не соответствовали потребностям потребителей. Важнейшими причинами хронического невыполнения автотранспортом плановых заданий стали изношенность автопарка, в т.ч. и импортного, отсутствие запасных частей, агрегатов и возможностей изготавливать их на месте, также квалифицированных кадров водителей и техников.

Заметно увеличившиеся возможности авиации Дальстроя, которая в 1951 г. насчитывала 4 авиаотряда (49 самолетов) и использовала 11 аэродромов, ограничивались неприспособленностью большинства машин к эксплуатации в северных условиях и перебоями с топливом. Большое количество марок самолетов и постоянные перебои с запасными частями затрудняло их ремонт.

Часть грузов по территории Дальстроя перевозилась по Магаданской (Магадан - Палатка) и Тасканской (Эльгенуголь - Эльгено-Тасканский энергокомбинат) узкоколейным железным дорогам. Железнодорожные перевозки здесь оказывались убыточными в силу изношенности путей и подвижного состава, что требовало значительных капиталовложений.

Послевоенное десятилетие наглядно продемонстрировало слабость транспортной инфраструктуры Дальстроя и его неспособность обеспечить промышленные предприятия и население Колымы и Чукотки всем необходимым, что, в конечном счете, способствовало еще большему нарастанию кризисных явлений в социально-экономическом развитии региона.

Третий раздел посвящен изучению основных показателей развития топливного, энергетического, дорожно-строительного и сельскохозяйственного производств Дальстроя в послевоенное десятилетие, во многом определявшим состояние народно-хозяйственного комплекса Северо-Востока.

Во второй половине 1940-х гг. добычу топлива в составе управления «Дальстройуголь» вели 5 угольных районов: Аркагалинский, Эльгенский, Хасынский, Первомайский и Мелководненский. В 1951 г. к ним присоединился район Джебарики-Хая (Якутия). Многочисленные реорганизации угольной отрасли в указанный период имели целью создать более оптимальный режим управления этим практически никогда не выполнявшим производственные задания сектором экономики Дальстроя. Однако снятие ограничений на выезд с Колымы и освобождение лагерников создавали здесь сложнейшую кадровую ситуацию. Нехватка Электроэнергии (особенно в Джебарики-Хая), срывы поставок оборудования, взрывчатки и др. часто заставляли угольщиков максимально использовать мускульную силу людей, работавших в тяжелых условиях. Именно здесь фиксировался наивысший уровень производственного травматизма в регионе.

Постепенный рост механизации, связанный с переходом Дальстроя в ведение гражданского министерства, привел в середине 1950-х гг. к тому, что выемка угля электросверлами достигла 100 %, в 65 % случаев откатка угля производилась электровозами и лебедками и т.д. Однако типичным явлением оставались простои техники из-за отсутствия комплектующих: врубовые машины простаивали по причине отсутствия запчастей, а электровозы - батарей. Закрытие отработанных месторождений угля привело к тому, что в строю действующих предприятий остались лишь аркагалинские и омускчанские шахты. Но они могли обеспечить производственный и социальный комплекс территории лишь на 50 %. В 1957 г. поставка дальневосточного угля в область увеличилась, по сравнению с 1954 г., в 4 раза, но топливный голод утолен не был.

Значение электроэнергетики в 1940-1950-х гг. стало стремительно возрастать в связи с намеченной правительством СССР значительной механизацией предприятий горной промышленности. Поэтому сформированное в 1949 г. Энергоуправление Дальстроя сразу взяло курс на создание в регионе пяти крупных электростанций и ЛЭП большой протяженности. Строительство первой из них - Аркагалинской ГРЭС началось в 1949 г. Уже в 1951 г. пять энергокомбинатов генерировали энергию для предприятий и населенных пунктов Колымы, к которым в 1954 г. присоединился шестой - Чаунский. В отдаленных районах действовала «приисковая» или местная мелкая энергетика, чья мощность в 1952 г. составляла 24 % общей мощности электростанций ГУ СДС.

Концентрация капиталовложений на развитии энергетики привела, несмотря на проблемы материально-технического и кадрового характера, к высоким результатам. В 1955 г. вступила в строй первая очередь Аркагалинской ГРЭС. Мощность электростанций Дальстроя достигла 154 тыс. кВт, а протяженность линий электропередач 1650 км. Однако снижение уровня добычи полезных ископаемых и, прежде всего, золота и олова, породило в середине 1950-х гг. избыток электроэнергии. Разрешение эта ситуация получила лишь в первой половине 1960-х гг., когда вновь начался подъем горной промышленности.

Дорожно-строительные подразделения в обозначенное время занимались активной прокладкой новых трасс. Протяженность магистральных дорог увеличилась с 2450 км в 1947 г. до 3088 км в 1952 г. Основные объекты строительства находились в пограничных с Якутией районах, где форсированно развивалась оловодобыча. Поддержание имевшихся дорог в удовлетворительном состоянии обеспечивало Управление шоссейных дорог. Износ дорожного полотна и дорожных сооружений оказывался значительным в силу эксплуатации большегрузных автомобилей на перевозках в глубинные колымские районы. Поэтому наиболее затратными оказывались текущие ремонты (9328 тыс. руб. или 53 % от всех затрат на обслуживание дорог в 1954 г.).

В составе Дальстроя действовали авторемонтные заводы в г Магадане и пос. Спорном, Оротуканский завод по ремонту горного и обогатительного оборудования, судоремонтный завод № 2, завод регенерации резины. В 1949 г. в ведение ГУ СДС был передан Комсомольский-на-Амуре центральный ремонтно-механический завод. Расширились возможности Дальстроя в производстве необходимых материалов и оборудования. Но, несмотря на практически постоянное перевыполнение производственных планов, дальстроевские заводы все чаще становились «аварийными мастерскими», выполнявшими в срочном порядке задания по выпуску тех или иных изделий или запасных частей, не поступавших с «материка».

Сельское хозяйство Колымы, не обеспеченное техникой, в суровых климатических условиях региона вынуждено было развиваться экстенсивными способами.

Развитие отдельных вспомогательных отраслей хозяйства Севера Дальнего Востока в послевоенное десятилетие вошло в диссонанс с темпами развития горной промышленности, кризисные явления в которой стали сказываться на качестве экономической ситуации в регионе.

В четвертом разделе рассматриваются основные характеристики производительного населения Северо-Востока в 1946-1957 гг.

Попытки правительства в это время целым рядом льгот привлечь сюда квалифицированные кадры нивелировались низким качеством социальной инфраструктуры, обеспеченности продуктами питания и вещевым довольствием. Так, в 1948 г. в большинстве горных предприятий жилплощадь составляла в среднем 2-3 м² на человека. В 1953 г. 14,4 % жилого фонда, в котором проживало 29278 чел., составляли постройки временного типа, многие из которых имели двухъярусную систему нар, пришли в ветхость, были поражены домовым грибком и подлежали сносу.

Сравнение размеров тарифных ставок, действовавших на рубеже 1940-1950-х гг. в Дальстрое, с тарифными ставками в других районах страны оказывалось уже не в пользу первого. Неудивительным становится то, что в 1949 г. обеспеченность профессиональными кадрами горных работ составляла 36,5 %, геологоразведки 40,3 %, энергохозяйства 69 %, транспорта 58,7 % и т.д.

Вновь руководство Дальстроя пыталось удерживать работников административными способами. Тем не менее, из 18222 заявлений и жалоб, поступивших в отдел кадров в январе-октябре 1949 г., около 11 тыс. касались вопросов увольнения. В 8616 случаях просьбы была удовлетворены как законные. Особенно резко численность вольнонаемного населения сократилась в 1953-1955 гг. - с 120 тыс. до 94 тыс. Это является доказательством того, что вместе с заключенными районы колонизации на Северо-Востоке СССР стали массово покидать и различные категории вольнонаемных работников.

На количественном и качественном составе заключенных в послевоенное время сказались метаморфозы советской карательной политики этого периода. В 1948 г. на Колыме, как и в нескольких других местностях СССР, был создан Особый лагерь МВД № 5 «Береговой», предназначавшийся для содержания «особо опасных государственных преступников». В том же году здесь стали создаваться подразделения строгого режима для размещения уголовников-рецидивистов. В сентябре 1949 г. Управление Северо-Восточного исправительно-трудового лагеря было преобразовано в Главное управление исправительно-трудовых лагерей Дальстроя. Соответственно наиболее крупные лагерные подразделения получили статус исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ).

Нехватка техники на производственных объектах Дальстроя после войны вновь восполнялась усилением эксплуатации труда лагерников. В качестве стимулов в этом отношении использовались восстановленные зачеты рабочих дней, зарплаты для заключенных, иные способы поощрения за «ударный труд». Но реалии лагерной Колымы вносили свои коррективы в «исправительно-трудовую политику». Условия труда и быта здесь становились причиной высокой смертности. Только за 8 месяцев 1947 г. в результате истощения и заболеваний здесь умерло 5729 заключенных. В IV квартале 1948 г. лишь в Берлаге умерло 148 чел., из которых 71 чел. от воспаления легких.

Однако настоящим бедствием для Дальстроя стало в конце 1940-х гг. прибытие большого количества уголовников, осужденных на большие сроки (до 25 лет), что серьезно подорвало и лагерный режим, и производственную дисциплину. Постепенное их накопление привело к феномену так называемой «сучьей войны» между различными группировками уголовников, приводившей к шквалу лагерного бандитизма и парализовавшей работу целых предприятий.

Процессы амнистирования и реабилитации заключенных привели к ликвидации в 1954 г. Берлага, а в августе 1957 г. в УМВД по Магаданской области был передан и СВИТЛ с оставшимися там 24902 лагерниками.

Дальстрой на всем протяжении своей истории являлся одним из крупнейших лагерных комплексов, заключенные которого своим трудов обеспечивали здесь достижение государством поставленных целей. В 1932-1954 гг. в УСВИТЛ и Берлаг прибыло 859911 заключенных. Из их числа было освобождено 445171 чел., умерло 121256, бежало 7800 и было расстреляно около 13000 человек.