Социально-экономическое положение крестьянства Южного Урала в первой половине XIX века

Обеспечение землей основной части крестьян-переселенцев осуществлялось за счет официального отвода правительством угодий из фонда так называемых «свободных» казенных земель. Этот фонд создавался и расширялся государством различными способами, вызывая упорное сопротивление теснимых в поземельном отношении башкир. Наделение частновладельческих, монастырских, заводских крестьян осуществлялось самими владельцами, владения которых образовались здесь также за счет раздачи угодий из фонда «свободных» казенных земель. Помимо надельной системы имели место и вненадельные формы землепользования: земельная аренда (в т.ч. и припуск), захватная форма, покупка земель у башкир.

Процессы хозяйственного освоения территории Южного Урала и складывания крестьянского населения региона происходили под контролем государства. Стремясь превратить край в органичную часть государства, населенного подданными, создать здесь аналогичные центру России социально-экономические отношения, правительство предпринимало меры для скорейшего заселения, отводило угодья, предоставляло ряд льгот и пособий переселенцам. Таким образом, в колонизационном процессе социально-экономические, стратегические соображения правительства объективно совпадали с экономическими интересами решивших переселиться крестьян, в силу чего заселение территории Южного Урала происходило быстрыми темпами, особенно начиная с 30-40-х годов XVIII в. В свою очередь складывание крестьянского населения и хозяйства, неразрывно связанные с колонизацией, сыграли значительную роль в изменении исторически сложившихся поземельных отношений на Южном Урале, во втягивании региона в социально-экономическую систему Российского государства.

К концу XVIII - началу XIX в. крестьяне, будучи неоднородными по составу, в юридически-правовом отношении представляли ту или иную социальную группу трех основных категорий крестьян: государственных, удельных, частновладельческих. К последним относилась большая часть заводских крестьян Южного Урала. Каждая категория крестьянства края, образовавшаяся из различных групп сельского населения, представляла собой чрезвычайно пестрый конгломерат земледельцев. Пестрота эта была обусловлена историей происхождения, степенью зависимости крестьян от владельцев и ведомств и т.д. В главе подробно освещается происхождение и социальное положение различных групп крестьянского населения. Самыми многообразными по социальному составу были государственные крестьяне. Перед реформой П.Д.Киселева 28 % государственных крестьян составляли казенные, вобравшие в себя представителей различных групп сельского поселения; более 22 % - т.н. «старо- и новокрещенные» крестьяне (крещенные чуваши, мари, мордва, татары); 20 % - однодворцы, 6,4 % - экономические крестьяне; ясачные, пахотные солдаты, дети отставных солдат, служилые татары, чемоданные татары, лашманы и др. (более 18 социальных групп) составляли менее 6 % от общей численности государственных крестьян губернии. В рассматриваемое нами время завершался процесс укрупнения государственных крестьян, когда за счет унификации феодальных повинностей различных групп населения образовывалась единая категория крестьян, уплачивающих одинаковые подати. Однако некоторые различия между отдельными разрядами крестьян внутри данного населения сохранялись еще долго. В социальном делении государственного крестьянства региона можно было обнаружить много общего с государственными крестьянами других великороссийских губерний, но в то же время имелось немало и специфических черт (например, припущенники). Не менее пестрым был социальный состав и частновладельческих крестьян: помещичьи, заводские. Частновладельческими крепостными являлись и дворовые люди. Среди заводских крестьян выделялись: 1) казенные мастеровые и рабочие, вечно отданные заводам; 2) непременные работники; 3) крепостные люди при посессионных заводах; 4) крепостные люди при заводах владельческих (собственные крепостные крестьяне дворян-заводовладельцев). Последние составляли подавляющую часть заводских крестьян. В отличие от других регионов, посессионные крестьяне Южного Урала в большинстве своем состояли из «крепостных заводских людей», купленных заводчиками к предприятиям. Посессионные составляли особый разряд крестьян «ограниченного» крепостного состояния. Социально неоднородными по составу были также удельные крестьяне края (значительная их доля являлись припущенниками). Различия внутри всех категорий крестьянства продолжали существовать вопреки социальной политике государства по крестьянскому вопросу.

Положение названых категорий крестьян, принадлежавших разным владельцам и ведомствам, отличалось друг от друга степенью феодальной зависимости, формами и размерами повинностей, формами землевладения и землепользования и т.д. Различия в статусе крестьян проистекали из фактического различия в статусе их владельцев - собственников земли, на которой «водворялись» крестьяне (государственная казна, императорская фамилия, помещик). Помимо этих условий важную роль в определении статуса категорий крестьян играла социальная политика государства. В значительной степени государственная власть, развивая законодательство, определяла социально-правовое положение крестьян. Анализ эволюции социально-правового положения крестьянского населения в первой половине XIX в. на уровне законодательства и его применения в реальной жизни отражает неуклонное усиление государственного регулирования правового положения крестьянства в целом и отдельных его групп, регламентации принадлежности к крестьянским категориям. В течение первой половины XIX в. правовая база каждой категории крестьян расширялась, однако различия в их социально-правовом положении сохранялись вплоть до реформ 1860-х годов. В общий механизм правовой регламентации практически всех сторон жизни крестьян были включены также соответствующие системы и органы управления. Формы и принципы управления государственными и удельными крестьянами, во многом определявшие и социально-правовое положение крестьян, позволили более активно и успешно осуществлять административным путем в подведомственных селениях различные мероприятия. В диссертационной работе подробно освещается реализация реформ в удельной и государственной деревне (реформа П.Д.Киселева), их результаты и последствия.

Общим для крестьян, к какой бы категории последние не относились, было то, что все они в той или иной степени находились в феодальной зависимости (личной, административной или экономической) от владельца - казны, императорской фамилии, частного лица. Все категории крестьянства характеризовались приниженным положением в обществе, являлись главным объектом податного обложения, обеспечивая исполнением государственных и тягловых повинностей поступление казенных и владельческих доходов. На крестьянство были возложены: подушная подать, земские и мирские сборы, рекрутская, дорожная, подводная, постойная и прочие денежные и натуральные повинности. Все крестьяне были плательщиками феодальной ренты в различных ее формах (оброчный сбор за пользование надельной землей у государственных и удельных крестьян, оброк или барщина у помещичьих). Общими чертами крестьянских категорий было политическое бесправие, многочисленные ограничения в личных и имущественных правах, хозяйственных, неземледельческих занятиях, усложненность и регламентация перехода в другие состояния в силу наследственного закрепления их социального статуса, места жительства, принадлежности к общине и владельцу.

В положении крестьянства Южного Урала, по сравнению с другими регионами России, были и отличительные черты. Так, здесь значителен был слой припущенников - особой социальной группы крестьян, сохранивших свою прежнюю социальную принадлежность, но отличавшихся от остальных групп сельского населения своим положением. Среди припущенников численно преобладали нерусские народности, а из категорий крестьянства - государственные и удельные. В середине XIX в. первые составляли 36 тыс. душ м.п. припущенников (13 % государственных крестьян), вторые - 9 241 душ м.п. (22 % удельных крестьян). В большинстве случаев договор, заключенный между башкирами и припущенниками, по истечении срока аренды не возобновлялся. В первой половине XIX в. большинство припущенников продолжали жить на землях башкир, не внося никаких арендных платежей за эксплуатацию угодий. В таких случаях башкиры требовали выполнения условий договора или выселения припущенников на казенные земли. В результате возникали острые земельные споры. Тяжбы между припущенниками и башкирами тянулись в течение XVIII - XIX вв. непрерывно. В главе подробно освещается сложность земельных отношений в крае, деятельность особой Комиссии по урегулированию поземельных отношений между башкирами и припущенниками, их результаты. Отличалось крестьянство края и относительно высоким удельным весом крестьян - собственников, занимая по этому показателю ведущие позиции в дореформенной России. Отличались крестьяне своим менталитетом, а также экономическим положением, чему способствовали относительное многоземелье региона и возможность аренды по низким ценам плодородных угодий.

Обобщая все сказанное выше, заметим, что первая половина XIX века была периодом непрерывного увеличения численности крестьянского населения Южного Урала как за счет естественного роста, так и интенсивного переселения крестьян разных категорий из других губерний России. В 1800 г. все население края составляло 707 596 душ об. пола (231 542 м.п. и 235 770 ж.п.) являлись податными, 76,6 % которых (177 551 м.п. и 180 988 ж.п.) принадлежали к крестьянскому населению. К X ревизии (1858 г.) численность всего населения Южного Урала увеличилась в 3,4 раза и составило 2 406 721 душ об. п. (1 186 006 м.п. и 1 220 715 ж.п.), из которых 1 343 909 душ об. п. (646 943 м. п. и 696 966 ж.п.) являлись государственными, удельными крестьянами, 79 389 душ об. п. (46 285 м.п. и 33 104 ж.п.) - другими категориями податного населения. Крестьянское население за указанный период возросло в 3,6 раза. В 1800 г. (V ревизия) государственных крестьян на Южном Урале насчитывалось 109 983 рев. душ (61,9 % от крестьянского и 47,5 от податного населения); удельных - 12 053 рев. душ (6,7 % от крестьянского и 5,2 % от податного населения); помещичьих крестьян и дворовых - 33 764 рев. душ (19 % от крестьянского и 14,5 от податного населения). До VII ревизии статистика учитывала помещичьих крестьян и дворовых вместе. По VII ревизии помещичьими крестьянами (без дворовых) являлись 57 139 рев. душ (19,6 % крестьянского и 15,7 % податного населения), дворовыми - 9 429 рев. душ (3,2 % от крестьянского и 2,6 % от податного населения). Заводских крепостных крестьян (посессионных и вотчинных горных заводов) по V ревизии насчитывалось 21 751 рев. душ (12,2 % крестьянского и 9,3 % податного населения). По Х ревизии (1858 г.) крестьяне всех категорий составляли 54,5 % всего и 93,3 % податного населения Южного Урала (в начале века это соотношение было 50,5 % и 76,6 % соотвественно). Из них государственных крестьян насчитывалось 447 095 душ м.п. и 474 252 душ ж.п. (921 347 душ об. п.), или 38,2 % от всего 69,1 % от крестьянского и 64,7 % от податного населения края; помещичьих - 107 413 душ м.п. и 113 963 душ ж.п. (221 276 душ об.п.), или 9,1 % от всего, 16,6 % от крестьянского и 15,4 % от податного; дворовых - 11603 душ м.п. и 12 403 душ ж.п. (24 006 душ об.п.), или 0,9 % от всего, 1,7 % от крестьянского и 1,6 % % от податного; заводских - 40 720 душ м.п. и 52 885 душ ж.п. (93 605 об. п.), или 3,8 % от всего, 6,2 % от крестьянского и 5,8 % от податного; удельных крестьян - 40 112 душ м.п. и 43 563 душ ж.п. (83 675 душ об. п.), или 3,4 % от всего, 6,2 % от крестьянского и 5,7 % от податного населения Южного Урала. Численность государственных крестьян с V по Х ревизию увеличилась на 337 112 рев. душ (на 306,5 %), помещичьих с дворовыми на 82 252 рев. душ (на 243,6 %), заводских на 18 969 рев. душ (на 87,2 %) и удельных крестьян на 28 059 рев. душ (на 232,7 %). В целом за 58 лет, таким образом, крестьян Южного Урала прибавилось на 469 392 душ м.п. и 515 978 душ ж.п. (985 370 душ об. п.), что составляет в среднем 16 989 душ обоего пола ежегодной прибыли. По темпам роста населения, в том числе и крестьянского, регион занимал ведущее положение в стране. Как отмечал в 1850 г. сенатор Пещуров, обследовавший Оренбургскую губернию, «таким сильным приращением не может похвалиться никакая другая губерния». При этом численно преобладающей категорией крестьянства края на всем протяжении рассматриваемого нами времени оставались государственные крестьяне. Численность последних вместе с удельными крестьянами увеличилась с V по X ревизию в 3,9 раза. За указанный период времени значительно возросла численность и крепостных крестьян (помещичьих, заводских, дворовых) - в 2,8 раза, тогда как в целом по России, как известно, крепостное население в предреформенный период не только не росло, но сокращалось. Причем возрастание численности крепостных происходило здесь не за счет втягивания в крепостную зависимость каких-либо новых категорий населения края (такие случаи были единичны), а за счет принудительного переселения помещиками своих крепостных людей из других губерний страны и естественного роста данной группы крестьянства. Однако, вследствие значительного общего прироста крестьянского населения региона, в первую очередь свободного, увеличение численности крепостных не приводило к возрастанию их удельного веса. Наоборот, с V по X ревизию происходит сокращение удельного веса крепостных среди других категорий населения Южного Урала. Так, по V ревизии все крепостные составляли здесь 15,7 % от всего, 23,9 % от податного и 31,2 % от крестьянского населения края, а по X ревизии - 13,4 %, 23 % и 24,6 % соответственно. По проценту крепостных крестьян край уступал многим другим регионам европейской России, занимая, судя по таблице, составленной А.Г.Тройницким, 40-е место в России из 45 губерний, в которых имелось крепостное население. Лишь в двух уездах Оренбургской губернии накануне реформы крепостные преобладали над свободными категориями крестьянства (государственными и удельными ): в Уфимском, где 38 237 рев. душ, или 65,5 % крестьянского населения уезда являлись крепостными и в Стерлитамакском - 22 887 рев. душ, или 63,5 % крестьян. В остальных уездах свободные категории крестьян, прежде всего государственные, явно преобладали над крепостными. В конце 50-х гг. XIX века (по X ревизии) государственных и удельных крестьян насчитывалось здесь 487 207 душ м.п. и 517815 душ ж. п. (1 005 022 души об. п.), что составляло 41 % всего, 75 % крестьянского и 70,2 % податного населения Южного Урала. Доминирующее положение некрепостного населения и определяло социальный облик крестьянства края, которое и образом жизни, и своим хозяйственным положением несколько отличалось от крестьян других регионов Российской империи.

Крестьянство Южного Урала с самого начала формировалось из представителей разных национальностей. В отдельном параграфе диссертации анализируется этноконфессиональный состав крестьян. Между крестьянами различной этнической принадлежности и различных вероисповеданий, нравов и обычаев шла взаимная передача знаний, опыта сельскохозяйственного производства. Процесс взаимопроникновения наблюдался не только в хозяйственной сфере крестьян, но и в области материальной и духовной культуры. Следует отметить, что отношения между башкирами и крестьянами других национальностей, а также между самими крестьянами различной этнической принадлежности не всегда были мирными. В основе таких взаимоотношений лежали не этнические, а экономические причины. Земельные неурядицы приводили к спорам и тяжбам, которыми были охвачены крестьяне всех национальностей и категорий края.

В целом, несмотря на отдельные негативные стороны, между крестьянами и жителями разных национальностей складывались мирные отношения. Процесс взаимодействия в различных областях хозяйственной и культурной деятельности являлся главным в отношениях между жителями различной этнической принадлежности.

Во второй главе «Изменения в социально-экономическом положении крестьянства» раскрываются формы землепользования и землевладения; определяется уровень производительного потенциала крестьянского хозяйства; выявляется процесс имущественной и социальной дифференциации, рассматриваются факторы зажиточности и обеднения крестьян. В главе показаны динамика и соотношение различных форм повинностей крестьян; охарактеризована платежеспособность всех категорий крестьянства; выявлено соотношение доходов крестьян с уплачиваемыми ими податями и повинностями; реконструируются бюджеты основных групп крестьянских хозяйств.

Обеспеченность главными средствами производства и в первую очередь, земельными наделами, являлась важнейшим условием хозяйственной деятельности и экономического благополучия крестьян. В связи с этим в начале главы рассмотрен состав земельных угодий края в первой половине XIX в., показывающий экономические возможности крестьянства. В конце XVIII - начале XIX вв. территория Оренбургской губернии составляла 29 828 800 дес.: на 1 душу м.п. приходилось 82,4 дес. всех угодий. В 1842 г., в связи с увеличением населения, общее количество угодий в расчете на 1 душу м.п. составило 54,4 дес., а к середине XIX в. - 32 дес. К середине XIX в. в большинстве уездов резерв свободных (пустоши, залежи, нераспаханные угодья и т. д.) земель, составляющих пахотные угодья, даже в условиях интенсивного прироста населения и экстенсивного развития земледелия не был исчерпан. Выведенные из наших расчетов средние цифры показывают экономические возможности крестьян.

Отсутствие проблемы земельного голода и острой нехватки пашни оказывали существенное воздействие на размеры земельных наделов крестьян. В начале XIX в. в среднем на 1 рев. душу государственных крестьян приходилось 7,4 дес. пахотной, 4,4 дес. луговых и 17,5 дес. лесных угодий; удельных - 7-8 дес. удобной (без леса) земли на душу м.п.; помещичьих - по 6,4 дес. пахотной земли и по 5,8 дес. лугов; заводских - по 3-4 дес. пахотной и столько же сенокосных угодий. Сверх того, в пользовании государственных и удельных крестьян имелось значительное количество десятин земли в чересполосном и общем владении с другими категориями населения. В течение первой половины XIX в. в результате различных факторов происходило сокращение крестьянских наделов. В диссертации показаны размеры земельных угодий категорий крестьянства по уездам за 1820-1830-е и 1840-1850-е гг., позволившие выяснить динамику крестьянского надельного землепользования.

В предреформенные годы наделы государственных крестьян в уездах были следующие: в Уфимском уезде на 1 рев. душу приходилось в среднем 4,6 дес. различных угодий и 3,7 дес. леса (всего 8,3 дес.); Мензелинском - 4,8 дес. и 3,8 дес. (8,6 дес.) соответственно; Белебеевском - 6,5 дес. и 3,2 дес. (9,7 дес.); Стерлитамакском - 6,1 дес. и 1,4 дес. (7,5 дес.); Оренбургском - 14,5 дес. и 0,3 дес. (14,8 дес.); Бирском - 11,1 дес. и 7,9 дес. (19 дес.); Троицком - 6,9 дес. и 4,2 дес. (11,1 дес.); Челябинском - 12,1 дес. и 4,5 дес. (16,6 дес.); Бугульминском - 7,7 дес. и 2,6 дес. (10,3 дес.); Бугурусланском - 8,4 дес. и 1,3 дес. (9,7 дес.); Бузулукском - 10,3 дес. и 0,4 дес. (10,7 дес.). Всего по Оренбургской губернии средний душевой надел составлял, таким образом, 14,6 дес. - по 11,2 дес. угодий и 3,4 дес. леса на 1 рев. душу.

Средняя земельная обеспеченность государственных крестьян Южного Урала была еще довольно высокой. Общая группировка крестьянских хозяйств показывает, что более половины жителей государственной деревни составляли среднеобеспеченные крестьяне (55,9 %), владевшие наделом от 9 до 15 дес. земли на рев. душу. Наряду с ними существовала значительная прослойка малоземельных крестьян (33,6 %), имевшая от 3 до 8 дес. земли. Средняя группа крестьян владела более чем половиной земельного фонда (56,1 %), малоземельным крестьянам принадлежало 20,1 % земли. Кроме двух перечисленных групп, выделялись состоятельные крестьяне, которые составляли 10,5 % от общего числа государственных крестьян. Эта группа хозяев сосредоточила в своих руках 23,8 % земли. Как видно из этих данных, государственная деревня в экономическом и социальном отношениях являлась далеко неоднородной. Удельный вес малоземельных крестьян был значительным в старозаселенных уездах - Мензелинском (68,1 %) и Бугульминском (51,9 %). В Оренбургском, Бугурусланском, Стерлитамакском, Уфимском и Бузулукском уездах преобладала среднеобеспеченная часть крестьянства. Зажиточные крестьяне имелись во всех уездах, но больше всего их было в Челябинском, Уфимском и Стерлитамакском уездах. Завершая рассмотрение вопроса о землепользовании этой категории крестьян, необходимо указать, что увеличение крайних групп еще не привело к коренному изменению социальной структуры государственного крестьянства Южного Урала. Разложение крестьянства края на крайние социальные группы произошло за рамками рассматриваемого нами времени, однако условия для этого процесса были подготовлены уже в дореформенный период. Эти данные отражают сведения о более чем 70% надельных государственных крестьян, поселенных на казенных землях. Их устройством ведало само государство.

Размеры среднедушевых наделов удельных крестьян, охваченных поземельным сбором (более 50 % удельных селян) оставались в середине XIX в. 4,5-4,6 дес. на рев. душу (9,2 дес. на тягло). При этом более половины (52,8 %) удельных крестьян, обложенных поземельным сбором, имели наделы менее, а 38,7% - более (от 7 дес. и выше) средней величины, у 8,4% крестьян наделы соответствовали среднедушевому показателю. К 1850-м гг. основную часть наделов удельных крестьян (от 63% до 77%) составляли пахотные угодья. У остальных 16,1% удельных крестьян, наделы которых не были охвачены поземельным сбором, среднедушевой размер равнялся 6,5 дес. на рев. душу (здесь расчеты произведены уже не по приказам, а по уездам): в Бирском уезде - 3,4 дес., Оренбургском - 6 дес., Мензелинском - 6,1 дес., Бузулукском - 7,4 дес., Уфимском - 8,6 дес., Бугурусланском - 8,8 дес. и Бугульминском - 9,5 дес. на рев. душу.

Подсчеты крестьянских наделов по 503 помещичьим имениям показали, что в предреформенные годы средняя величина пахотных и сенокосных угодий помещичьих крестьян составляла на тягло (2,1-2,5 душ м.п.): в Уфимском уезде - 10,3 дес. (в перерасчете на 1 душу м.п. - 4,0 дес.): 7,8 дес. пашни и 2,5 дес. сенокоса; Мензелинском - 9,3 дес. (3,5 дес. на 1 душу м.п.): 7,6 дес. пашни и 1,7 дес. сенокоса; Белебеевском - 11,5 дес. (5,6 дес. на 1 душу м.п.): 8,7 дес. пашни и 2,8 дес. сенокоса; Стерлитамакском - 11,3 дес. (5 дес. на 1 душу м.п.): 7 дес. пашни и 4,3 дес. сенокоса; Оренбургском - 12,5 дес. (6,3 дес. на 1 душу м.п.): 10 дес. пашни и 2,5 дес. сенокоса; Бирском - 10,7 дес. (3,7 дес. на 1 душу м.п.): 6,5 дес. пашни и 4,2 дес. сенокоса; Троицком -6,2 дес. (2,3 дес. на 1 душу м.п.): 5,1 дес. пашни и 1,1 дес. сенокоса; Челябинском - 10,1 дес. (4,5 дес. на 1 душу м.п.): 8,3 дес. пашни и 1,8 дес. сенокоса; Бугульминском - 9 дес. (4,5 дес. на 1 душу м.п.): 7,2 дес. пашни и 1,8 дес. сенокоса; Бугурусланском - 13 дес. (6,5 дес. на 1 душу м.п.): 12 дес. пашни и 1 дес. сенокоса; Бузулукском - 11 дес. (4,8 дес. на 1 душу м.п.): 9 дес. пашни и 2 дес. сенокоса, а в целом по губернии - 10 дес. на тягло (5 дес. на 1 душу м.п.). Анализ данных показывает, что в различных селениях уездов эти средние цифры колебались. В целом по губернии 54,7% помещичьих крестьян пользовались наделом от 3 до 5 дес. на душу м.п., 17,9% - от 5 до 7 дес., 8,3% - от 7 и более дес. на душу м.п. Вместе с тем, 19,1% крестьян имели наделы размером от 1 до 3 дес. на душу м.п. Соотношение тех или иных групп крестьянства в уездах было разным. Надел остальных крестьян, сосредоточенных в мелких и средних имениях (они составляли более 20% помещичьих крестьян) был следующим: в 50-х гг. XIX в. 7,8% крестьян мелкопоместных помещиков и 2,3% крестьян, проживавших в средних имениях имели душевой надел равный 1 - 3 дес. на душу м.п., надел от 3 до 5 дес. на душу м.п. имели 9,5% и 6,1% крестьян соответственно. Остальные пользовались наделом, размер которого превышал 5 дес.

К середине XIX в. значительно изменились размеры, структура наделов и заводских крестьян: 28,6 % крестьян (9 198 рев. душ) до реформы пользовались наделом от 3 до 4 дес. на душу м. п.; 28,2 % (9 072 рев. душ) - от 5 до 6 дес.; 12,5 % (4 007 рев. душ) - от 8 до 10 дес.; 9,1 % (2 944 рев. душ) - от 2 до 3 дес.; 8,6 % (2 757 рев. душ) -от 6 до 7 дес.; 5,2 % (1 685 рев. душ) - от 7 до 8 дес.; 2,7 % (892 рев. душ) - от 10 дес. и свыше и 0,6 % (194 рев. душ) - наделом 1,6 дес. на душу м. п.

Прогрессирующее сокращение земельных наделов крестьян всех категорий, наблюдавшееся в первой половине XIX в., в условиях многоземелья края еще не приводило к малоземелью. Уменьшение размеров крестьянского землепользования происходило в результате межевания угодий, призванного упорядочить поземельные отношения в регионе и привести наделы в соответствие с потребностями крестьян, интенсивного прироста населения и других факторов. У удельных крестьян главное уменьшение общей площади земельных угодий произошло еще в результате хозяйственной реформы, начатой удельным ведомством с конца 20-30-х гг. XIX в. Реформа и связанная с ней поземельная форма сбора были по существу направлены на перестройку крестьянских хозяйств на интенсивный путь развития. Во многих помещичьих имениях к середине XIX в. также было покончено с положением, когда «крестьянин пахал землю и сеял сколько хотел и мог», существовавшем в конце XVIII - начале XIX вв. В итоге устанавливались определенные нормы надела, необходимые для обеспечения нормального функционирования крестьянского хозяйства и средняя обеспеченность крестьянства региона угодьями оставалась относительно высокой по сравнению с крестьянами центральных и сопредельных губерний России. Если у государственных крестьян в состав надела входили все виды угодий, то у удельных и помещичьих крестьян - только удобные земли, главным образом пахотные и сенокосные. Фактическое распределение надельных земель в различных уездах, селениях и у различных имущественных групп крестьян было неравномерным. Кроме надельного землепользования, здесь сложилась и более интенсивно развивалась, чем в других регионах страны, поземельная собственность крестьян. Значительное распространение получила земельная аренда.

Покупка земель была наиболее распространена среди государственных крестьян Челябинского, Белебеевского, Бузулукского и др. уездов. Чаще всего покупали землю крестьяне, хорошо обеспеченные надельной землей. По не полным сведениям МГИ за 1844 г., в Оренбургской губернии насчитывалось 12 523 рев. душ государственных крестьян, которые в дополнение к казенным наделам имели 31 210 дес. покупных земель. В губернии имелся значительный слой крестьян-собственников, которые не пользовались казенными наделами, а вели свое хозяйство полностью на покупных землях. Таких крестьян-собственников в губернии в 50-х гг. XIX века (без учета крестьян Бугурусланского, Бугульминского и Бузулукского уездов, которые к этому времени находились уже в составе Самарской губернии) насчитывалось 10 864 рев. душ, или 6 - 7 % от общего числа государственных крестьян. Основная часть крестьян-собственников проживала в Белебеевском, Бирском, Стерлитамакском и Уфимском уездах. Земельные угодья у таких крестьян были большими, в среднем на ревизскую душу приходилось по 19 дес. В начале XIX в. крестьян-собственников в Оренбургском имении насчитывалось 381 рев. душ, или 3% от общей численности удельных крестьян края. К 1850-м годам численность их возросла в 3,7 раза и составила уже 1424 рев. душ (4,8% удельных крестьян). Некоторые крестьяне покупали землю индивидуально и в больших размерах - от 90 до 500 дес. и более. По далеко неполным данным (земли многих селений не были признаны собственностью крестьян) в конце 50-х гг. XIX в., крестьяне 38 удельных селений Оренбургской губернии, например, имели до 23 тыс. дес. купчей земли. Накануне реформы по всем удельным имениям России насчитывалось 17 653 крестьянина-собственника, имевших 156 777 дес. собственных земель. Из них наибольшее количество - 2882 крестьян - находились в Оренбургском удельном имении, в собственности которых состояло 26 922 дес. земли, что составляет в среднем по 9,3 дес. на душу. Следовательно, 16,3% удельных крестьян-собственников России проживали на территории Южного Урала. Это самый высокий показатель для удельных крестьян дореформенной России. По далеко неполным сведениям, сохранившимся в уставных грамотах, только в 5 уездах (Белебеевском, Бирском, Мензелинском, Стерлитамакском и Уфимском) в 1861 г. насчитывалось 13 533 рев. душ собственников земли из числа помещичьих крестьян, которым принадлежало 50 762 дес. (в среднем по 4 дес. на рев. душу). В некоторых имениях размеры купленной земли составляли 50% - 200% по отношению к надельной земле. Однако в отличие от центральных губерний России, где покупка земли помещичьими крестьянами была распространена более широко, чем в чисто земледельческих районах, помещичьих крестьян-собственников на Южном Урале было меньше.

Значительная часть государственных крестьян полностью вела свое хозяйство на арендованных башкирских волостных землях (т.н. припущенники). В 1800 г. 21,7 тыс. душ и в 1840-е г. 36 тыс. душ м.п. (т.е. 12%-13% государственных крестьян) являлись припущенниками. Земли их при Генеральном межевании были замежеваны в одни дачи с башкирами-вотчинниками и известны были под названием смешанного (или общего) владения. В ходе межевания излишки отрезались у крестьян. По сведениям Комиссии, занимавшейся устройством крестьян, водворившихся на башкирских землях, в 50-х гг. XIX в. из 157 дач, в которых проживали припущенники, лишь в 31 не доставало нужного количества земли (по 15 дес. на рев. душу). Кроме припуска в государственной деревне были распространены и иные виды аренды и найма земель. Цены нанимаемых и покупаемых угодий в губернии были невысокие из-за близости башкирских, казачьих и некоторых частновладельческих дач. В аренду сдавались также казенные и мирские оброчные статьи. В 1846 - 1847 гг. в оброчном содержании у государственных крестьян Оренбургской губернии состояло 558 616 дес. казенной земли на общую сумму 64 485 руб. 35 коп. сер.; в 1850 г. - 477 202 дес., стоимостью 56 151 руб. 90 коп. В 1857 г. 9241 рев. душ удельных крестьян (более 22 % селян удельного ведомства) проживали на правах припущенников на башкирских землях, арендуя 33627 дес. угодий (по 3,6 дес. на рев. душу). Кроме припущенников, немало было удельных крестьян, арендовавших землю в дополнение к существующим у них угодьям. Размеры земель, арендуемых всем обществом, колебались от 300 до 2500 дес. Вненадельные формы землепользования и землевладения крестьян, подтачивавшие феодальную земельную собственность, существенно меняли картину действительной обеспеченности крестьян землей. Здесь, в относительно многоземельном крае, основная часть крестьянства в целом не испытывала малоземелья и жестких ограничений в развитии свободных форм землепользования и землевладения, что существенно увеличивало экономические возможности, а следовательно, и платежеспособность крестьянских дворов. В главе анализируется совокупность крестьянских податей, сборов и повинностей. В начале века уплата податей государственными крестьянами составляла 93,4 %, оставшиеся 6,6 % недобора падали на старые недоимки, которые годами накапливались на крестьянах. В 1840-1850-х гг. среднегодовой сбор денежных повинностей государственных крестьян Оренбургской губернии составлял 82,6 %. Недоимки составляли в среднем 17,3 % от ежегодного оклада. Оклады текущего года за 1843 - 1856 гг. уплачивались сравнительно полно (на 95 - 98 %), а за 1857 - 1859 гг. годовые оклады поступили почти полностью. Недоимки прежних лет уплачивались за этот же период в среднем всего лишь на 13 - 14 %. К старым недоимкам добавлялись новые. Значительное улучшение в поступлении старых недоимок начинает ощущаться лишь со второй половины 50-х гг. XIX века. Так, в 1856 г. уплата недоимок прежних лет составила более 58 %, а в 1857 - 1858 гг. этот показатель достиг уже 96,7 %. Исправное поступление старых недоимок с крестьян значительно улучшило показатели уплаты налогов. К концу 50-х гг. XIX века государственная деревня уже почти полностью выплачивала причитающиеся с крестьян денежные подати. Недоимки по всем видам дополнительных денежных сборов составляли около 14 - 15 %. В 1857 г. с крестьян государственной деревни поступило денежных сборов 98,5 % от запланированной суммы. Поступление податей (оброчной и подушной) составило 99 %, а других денежных сборов - 97,1 %. Улучшилось дело и с уплатой недоимок прежних лет, выплата которых в 1857 г. составила 92%. В начале XIX в. поступление денежных сборов с удельных крестьян составляло 95 % - 99 %. С помощью поземельного сбора уделу удалось обеспечить бездоимочное поступление денежных выплат с крестьян, охваченных этой системой обложения.

В 30-50-х гг. XIX в. удельная деревня края также отличалась высокой платежеспособностью. Денежные сборы текущего года (оброчная, подушная подати, земские сборы) с удельных крестьян всех групп, независимо от того, какой формой обложения они были охвачены, поступали почти полностью. Существующие небольшие недоимки, также как и у государственных крестьян, падали на старые недоборы. Из-за недоимок прежних лет общая платежеспособность удельной деревни, несмотря на полное поступление с крестьян сборов текущего года, снижалась и равнялась 96,7-98,6 %. В середине XIX в. 6 % помещичьих крестьян являлись оброчными, 4,3 % находились на смешанной форме повинности. Средний размер оброка помещичьих крестьян составлял 26 руб. 50 коп. сер. с тягла, или 11 руб. 06 коп. с души м.п. Эта средняя сумма оброка уступала лишь промышленно-развитой С.-Петербургской губернии, где она равнялась 27 руб. 26 коп. сер. с тягла. Оброк от 17 руб.80 коп. до 21 руб. 50 коп. с тягла платили 16,8 % оброчных крестьян, от 24 руб. 56 коп. до 24 руб. 75 коп. - 15 %. Около 18,1 % платили от 27 руб. 50 коп. до 28 руб. 50 коп. В то же время 45,9 % оброчных крестьян платили помещикам от 30 руб. до 32 руб. 72 коп., а 4 % - 35 руб. 72 коп. Накануне реформы в масштабе всего края, с 6 023 тягол оброчных крестьян взималось в год 169 177 руб. серебром. Причем повышенный средний оброк от 32 руб. 72 коп. до 35 руб. 72 коп. с тягла платили почти половина (49,9 %) оброчных помещичьих крестьян. Размеры оброка обусловливались экономическими возможностями крестьянских дворов и выплачивались относительно полно. Причем для разных имущественных групп крестьянства, в зависимости от их хозяйств, существовали и различные нормы оброка. Основные денежные сборы (подушный и земские налоги) помещичьими крестьянами в 1830-1850-х гг. выплачивались на 95 %. Также как у государственных и удельных крестьян, недоимки по податям у помещичьих крестьян увеличивались главным образом за счет старых, накопившихся за прежние годы недовыплат. В 1840-1850-х гг. среднегодовой сбор денежных повинностей и с заводских крестьян составлял примерно 88 % - 90 %. Недоимки составляли в среднем 12-10 %. Причем в отличие от государственных и удельных крестьян, существующие недоимки на заводских крестьянах в этот период накапливались в основном за счет недоплаты окладов текущего года.

Относительно достаточная обеспеченность основной части крестьянства всех категорий земельными угодьями повышала общую доходность и платежные возможности крестьянского двора. В результате в целом крестьянство сравнительно полно вносило денежные сборы и исправно отправляло натуральные повинности.

Денежные сборы составляли важную статью крестьянских расходов. В диссертации предпринята реконструкция и анализ приходной и расходной частей бюджета крестьянских хозяйств в фактическом, а также в стоимостном выражениях. Анализ состояния бюджетов хозяйств позволил выявить, что рост размеров феодальных повинностей не превышал доходность крестьянских хозяйств, а соответствовал им и не приводил к разорению крестьянства. Вместе с тем анализ экономического положения деревни показывает социальную и экономическую неоднородность крестьянства. Экономически сильная верхушка крестьянства, сосредотачивая путем аренды и покупки земель в своих руках огромные пахотные и сенокосные участки (по 30, 50, 100 и более десятин), прибегала к дополнительной рабочей силе. Такая группа крестьян, хозяйство которых было ориентировано на рынок, имела уже черты зарождающейся сельской буржуазии. С другой стороны, наряду с этими зажиточными хозяйствами имелись обедневшие крестьяне, работавшие по найму и сами отдававшие свои наделы в наем. Эти явления свидетельствовали об усилении процесса расслоения крестьян. Наличие в условиях относительного многоземелья края значительного слоя зажиточных хозяйств и малоземельных крестьян, арендующих угодья «из нужды», продающих свою рабочую силу, говорит о том, что расслоение крестьянства на различные по своей экономической мощности группы шло здесь гораздо сильнее, чем в малоземельных губерниях России. Отдельные представители зажиточных крестьян превращались в ростовщиков, скупщиков, торговцев, предпринимателей, владельцев «фабрик» и «заводов», становились мещанами и купцами. Процесс социального расслоения деревни носил сложный и противоречивый характер. Темпы развития и глубина расслоения крестьянства в зависимости от конкретных условий были различными. Увеличение крайних групп еще не привело к коренному изменению социальной структуры крестьянства. Основу социальной структуры деревни здесь в дореформенный период продолжала составлять средняя прослойка крестьянства, у которой размеры земельных угодий соответствовали потребностям нормального функционирования хозяйства. Достаточная обеспеченность землей основной части крестьян благотворно сказалась на общем экономическом положении деревни. Реальные доходы крестьянского населения, главным занятием которых являлась сельскохозяйственная деятельность, в течение рассматриваемого времени возрастали.

В третьей главе - «Развитие крестьянского хозяйства» -рассматривается отраслевая структура крестьянских хозяйств; выявляется соотношение новых и традиционных форм хозяйственной деятельности крестьян. В главе исследуются процессы специализации сельскохозяйственного производства и торгово-промышленной деятельности крестьян; степень связи различных групп крестьянства с рынком и влияние этого фактора на процесс расслоения населения; определяется товарность крестьянского хозяйства Южного Урала в первой половине XIX в.

Процессы абсолютного обнищания или упадка хозяйства, наблюдавшиеся в некоторых центральных губерниях дореформенной России в первой половине XIX в., не были характерным явлением для южноуральского региона. Напротив, в первой половине XIX века наблюдается неуклонное расширение воспроизводства крестьянского хозяйства Южного Урала. Значительные изменения в хозяйстве, особенно в последние предреформенные десятилетия, произошли как связи с развитием производительных сил в самом крестьянском хозяйстве, так и в связи с общими условиями экономического развития региона. Основу крестьянского хозяйства составляли земледелие и животноводство, дававшие основную долю доходов крестьян. В течение первой половины XIX в. посевные площади крестьян увеличились в 2,7 раза. Однако из всех потенциально пахотных угодий зерновыми культурами засевалось еще только 37,2 %. В зависимости от конкретных условий хозяйствования крестьяне комбинировали режим земледелия, при которой преобладающее значение занимала трехпольная система. В течение рассматриваемого времени менялась структура посевных площадей, возрастала средняя урожайность зерновых культур (с сам - 2,9-3 - в начале XIX в. до сам - 3,5-5 - в середине века). В урожайные годы средняя урожайность хлебов достигала: 1) у государственных и помещичьих - сам - 4-6 и 2) у удельных - сам - 5-8. Южный Урал превратился в регион сравнительно высокой урожайности. По сведениям «Хозяйственно-статистического атласа Европейской России» Оренбургский край накануне реформы по урожайности хлебов отнесен первому разряду хлебородных земель страны, где средний урожай озимого и ярового определен от сам - 6 до сам - 8. В 1840-1850-х гг. крестьяне всех категорий производили от 50,9 % до 68,4 % сбора хлеба в крае. Удельный вес крестьян в зерновом производстве был: 1) помещичьи осуществляли 7,9 %-15,7 % общегубернского посева и 10,4 %-15,7 % сбора хлеба; 2) государственные - 36,7 %-52,9 % посева и 32 %-53 % сбора; 3) удельные - 2,6 %-3,5 % посева и 2,9 %-4,7 % сбора. Годовые товарные излишки хлеба составляли в среднем 36,1 %, а именно: в 1843 г. - 46,2 % (5 320 763 четв.); в 1844 г. - 42,5 % (4 793 573 четв.); 1845 г. - 49 % (7 404 286 четв.); в 1847-1848 гг. - 34,1 % (3 934 033 четв.); в 1849-1850 гг. - 11,2 % (959 741 четв.). Земледелие и животноводство (крестьянам всех категорий принадлежало 84,4 % общегубернского поголовья скота), игравшие исключительно важную роль в крестьянском хозяйстве Южного Урала, развивались экстенсивным путем. В животноводстве это выразилось в простом увеличении поголовья скота, в земледелии - расширении посевных площадей за счет распашки новых земель, а также аренды и покупки земельных угодий под посев. Значительное количество пашни, не вовлеченной в севооборот, еще давало возможность крестьянству развивать земледелие экстенсивными методами. Расширение посевных площадей, высокая норма посевов на ревизскую душу (по 4,5-5 четв.) и сравнительно высокая урожайность крестьянских хозяйств региона по сравнению с другими губерниями дореформенной России обусловили рост валового объема сельскохозяйственной продукции и увеличение ее в расчете на 1 душу населения. Общая доходность крестьянского хозяйства возрастала. По количеству зернового хлеба, производимого на 1 душу населения (9-11 четв. у государственных и помещичьих и 5-7 четв. у удельных крестьян в урожайные годы; 3,7-5 четв. у государственных и помещичьих и 3,5-4,5 четв. у удельных крестьян - в малоурожайные годы), Оренбургская губерния в первой половине XIX в. прочно заняла одно из первых мест в тогдашней России. В связи с развитием крестьянского хозяйства Южный Урал сравнительно за короткий период (в течение первой половины XIX в.) превратился в крупный хлебопроизводящий регион страны, поставщика товарного хлеба на внутренний и внешний рынок. Накануне реформы по производству зернового хлеба регион уступал лишь Самарской и Саратовской губерниям. На рынок поступала значительная часть скота и продукции животноводства крестьянских хозяйств. Здесь, наряду с торговым земледелием, в первой половине XIX в. стали возникать и центры торгового животноводства, являвшиеся островками крестьянского предпринимательства. Вывоз хлеба и продукции животноводства прогрессирующе возрастал, втягивая в сферу товарно-денежных отношений все большую часть крестьянства, способствуя специализации их хозяйства на производстве товарного зерна и продукции животноводства. Углублявшееся втягивание крестьянских хозяйств в товарно-денежные отношения было главной тенденцией в социально-экономическом развитии деревни.

Развитие производительных сил в основных отраслях производства происходило не на основе радикального совершенствования техники и технологии производства, а главным образом на базе специализации хозяйства экстенсивными методами. Специализация земледелия и скотоводства являлась той основой, на которой развивалось товарное производство крестьян. В главе дается многоплановый анализ неземледельческих занятий. Промыслы отличались разнообразием видов занятий, условий найма, форм оплаты. Получили развитие отхожие промыслы, сезонная работа крестьян. Отходничеством (извоз, наем на заводы, соляные промыслы и др.) занимались все слои крестьянства. По официальным сведениям в 40-50-х гг. XIX в. 5 %-8,3 % государственных, 0,2 %-0,3 % удельных крестьян постоянно занимались отходничеством. Промысловая деятельность и отходничество являлись прежде всего формой крестьянской производственной деятельности. Крепостные отношения, затруднительность сбыта продукции, хотя и сдерживали, однако не могли предотвратить поступательно-прогрессивные сдвиги и развитие новых отношений в хозяйстве крестьян. Становление и развитие новых отношений в деревне, происходившие на основе мелкотоварного производства, отражались и на социальной структуре крестьянского населения: складывается слой крестьян, располагающих достаточными средствами для организации нового производства и слой крестьян, вынужденных продавать свою рабочую силу. Получает распространение сельскохозяйственный наем. Распространение наемного труда стало важной реальностью дореформенной деревни. Заметное развитие получило торговая деятельность крестьян, оптовая торговля произведениями сельскохозяйственного производства. Часть сложившихся крупных предпринимателей из среды крестьян, как мы уже отметили, переходила в купечество и мещанство. Так, с 1835 г. по 1850 г. в Оренбургской губернии в категорию мещан и купцов перешли 3 478 душ м.п. государственных крестьян. Это был высокий показатель для дореформенной России. По темпам перехода крестьян в купеческое и мещанское звание регион занимал второе место в стране, уступая лишь Калужской губернии. Большая часть, оставаясь в крестьянском состоянии, вкладывала вырученные средства на расширение производства или в торгово-промышленную деятельность (по официальной статистике в 40-50-е гг. XIX в. 2,7 %-2,8 % государственных крестьян постоянно занимались различными видами промышленной деятельности), становилась владельцами мелких «заводов» и «фабрик» (кожевенных, салотопенных, поташных, кирпичных и др.). Наличие среди крестьян «промышленников» и развитие крестьянской промышленности во всех ее видах и формах вообще, свидетельствовали о дальнейшем росте разделения труда, возросшей специализации крестьянских хозяйств. Таким образом, в сфере хозяйственной деятельности крестьян произошли значительные сдвиги в развитии производительных сил. На основе углубления системы мелкого крестьянского товарного производства закладывались основы новых явлений капиталистического характера, которые получили более широкое развитие в пореформенный период.

Поступательное развитие крестьянского хозяйства, тенденция роста и движения вперед означало, что прогрессивные явления в экономике деревни региона преобладали над явлениями застоя и упадка и являлись особой формой проявления кризиса крепостничества. Главными показателями кризиса феодально-крепостнической системы здесь являлись не столько явления упадка и регресса, сколько социально-экономического прогресса, развития производительных сил деревни, способствовавших крушению старых и складыванию новых отношений в сфере сельского хозяйства. Широкое распространение покупки и аренды земли, развитие торгового земледелия и скотоводства, складывание групп крестьян, располагающих достаточными средствами для организации нового капиталистического производства и слоя бедных крестьян, вынужденных продавать свою рабочую силу - все это свидетельствовало о том, что процесс перерастания мелкотоварного производства в капиталистическое в деревне Южного Урала достиг значительного размаха. Однако этот процесс тормозился сохраняющимися крепостническими отношениями.

В заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы.

ЛИТЕРАТУРА

Публикации в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

1. Шайхисламов Р.Б. Помещичьи крестьяне Южного Урала в первой половине XIX в. (численность и размещение) // Вестник Московского университета. Серия 6. История. - 2006. - № 2. - С.106-118.

2. Шайхисламов Р.Б. Торгово-промышленная деятельность крестьян Южного Урала в первой половине XIX в. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. - 1998. - №1. - С.25-37.

3. Шайхисламов Р.Б. Киселевский опыт введения индивидуального землепользования в Оренбургской губернии //Вестник Ленингрского университета. Серия 2: История, языкознание, литература. 1989. Выпуск 4. С.101-105.

Монографии:

1. Шайхисламов Р.Б. Социально-экономическое развитие государственной деревни Южного Урала в первой половине XIX в. - Уфа: Башкирский университет, 1998. - 224 с. (13,02 п.л.).

2. Шайхисламов Р.Б. Крестьянство Южного Урала в первой половине XIX века. - Уфа: РИО БашГУ, 2006. - 192 с. (11,04 п.л.). Научные статьи:

1. Шайхисламов Р.Б. Государственные крестьяне Башкирии дореформенного периода в отечественной историографии / Ред. журн. «Вестник Ленинградского университета». Серия «История, языкознание, литература».Л., 1989. - 17 с. Библиография: 38 назв. Деп. в ИНИОН АН СССР 25.01.90. №40902.

2. Шайхисламов Р.Б. Государственные крестьяне Башкирии дореволюционного периода в отечественной историографии // Учитель Башкирии. - Уфа, 1990. - №4. - С.68-70.

3. Шайхисламов Р.Б. Об уровне платежеспособности казенной деревни предреформенной Башкирии (40-50-е гг. XIX в.) //Актуальные проблемы истории дореволюционной России: Межвузовский сборник / И.Я.Фроянов (отв. ред.) - СПб.: Санкт-Петербургский университет, 1992. - С.72-77.

4. Шайхисламов Р.Б. Крестьяне-промышленники Южного Урала в первой половине XIX в. // Политическая и социально-экономическая история Южного Урала в XVI-XX вв.: Материалы научной конференции. - Уфа: Башкирский государственный университет, 1996. - С.52-55.

5. Шайхисламов Р.Б. Население удельной деревни Южного Урала // Проблемы и перспективы современных технологий сервиса. Межвузовский сборник научных трудов. - Уфа: УТИС, 1998. - С.177-185.

6. Шайхисламов Р.Б. Крестьянство Южного Урала в первой половине XIX в. (численность и размещение) // История Башкортостана по материалам Всероссийских и Всесоюзных переписей населения в XVI-XX вв. (этнодемографические процессы в Башкортостане в середине XVI-XX вв.): Тезисы научной конференции. - Уфа: РИО РУНМЦ Госкомнауки РБ, 1999. - С.135-142.

7. Шайхисламов Р.Б. Этнический состав и быт крестьян Южного Урала первой половины XIX в. // От древности к новому времени (Проблемы истории и археологии): Сборник научных трудов / Н.А.Мажитов (отв. ред.). - Уфа: Башкирский государственный университет, 2000. - С.164-175.

8. Шайхисламов Р.Б. Численность крестьян Южного Урала в первой половине XIX в. // Проблемы исторической демографии и исторической географии: Материалы региональной научно-практической конференции (Уфа, 16 октября 2001 года) / Редколлегия: Б.А.Азнабаев, Р.Г.Буканова, Е.А.Круглов-Мавридис и др. - Уфа: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 2001. - С.131-140.