Материальная культура и быт средневекового населения Пермского Предуралья

Декоративный комплекс средневекового костюма в Пермском Предуралье, в принципе, представлял собой набор разнообразных амулетов. Большинство из них были полифункциональными: несомненно, первостепенное значение имела их магическая функция, но, наряду с этим, многие украшения-амулеты можно считать этническими маркерами, социальными знаками, значительное количество предметов, входящих в состав костюмных комплексов, имели утилитарное назначение (предметы гигиены, быта, орудия труда), но, заняв свое место в костюме, они становились амулетами. Не имея возможности привести в диссертационной работе подробной морфологической характеристики основных категорий украшения прикамского костюма, здесь определяются их общие характерные черты. Наиболее характерные для Пермского Предуралья украшения представлены в составе женских костюмных комплексов. Основную этномаркирующую функцию выполняли элементы накосников. К таковым относятся арочные шумящие подвески, среди которых наиболее многочисленными были подвески с ажурной основой, изображающей стилизованный росток (т.н. арочные подвески «прикамского типа»), с изображением головы медведя, с XI в. - выполненные в технике имитации косоплетки. Массовыми накосниками были также биконьковые шумящие подвески с относительно реалистичными пластическими изображениями конских голов отлитых (коньковые подвески «прикамского типа»). Довольно широко в качестве накосников использовались шумящие подвески с треугольной основой, заполненной маленькими «умбончиками», колесовидные, трапециевидные и другие формы подвесок. И мужчины и женщины использовали височные подвески, которые, как известно, также могут выступать в качестве этномаркеров. В Пермском Предуралье это проявляется в полной мере. В ранний период существовали подвески с привеской в виде полого калачика, известные как «серьги харинского типа», затем были распространенны т.н. «серьги салтовского типа», которые в пермском Предуралье приобрели собственный облик. Это подвески с привеской в виде полого шарика и в виде грозди из зерни. Первые со временем приобрели пышное декоративное ювелирное оформление, и в таком виде получили в археологической литературе название «височные подвески с грушевидной привеской». На рубеже X-XI вв. получили распространение проволочные и калачевидные височные кольца (серьги). Для женского и мужского костюма характерными могут считаться наборные пояса, которые дополнялись разного рода привесками: узкими ремешками с накладками, низками бронзовых бус и пронизок с колокольчиками на конце. В состав женских поясных низок нередко входили зооморфные пронизки, особенно многочисленные в VII-IX вв.: медведи, птички, изображения крылатого пса Сенмурва и прочие. В женском костюме на поясе помещались туалетные медальоны-коробочки с шумящими привесками и «самоварчики», амулеты-ложечки, игольники.

В третьем разделе главы более подобно рассматриваются разнообразные приспособления для ношения в костюме орудий труда повседневного использования, большинство из которых еще никогда не являлись объектом специального исследования. К категории предметов приспособлений для крепления съемных деталей отнесены подвески в виде «костыльков» и «якорьков» из бронзы и кости, которые имели, главным образом, не декоративное, а утилитарное значение. «Рога» этих подвесок закреплялись в специальных петлях на поясе или в волосах при подвешивании накосников, ножен и т.п. При этом в составе накосников отмечаются, как правило, бронзовые «костыльки». Но они также встречаются и на поясе. «Якорьки» преимущественно служили для подвешивания различных предметов на пояс.

В материалах ряда могильников представлены поясные сумочки, среди которые выделено два отдела: кошельки для хранения элементов огнива, которые присутствуют в мужских погребениях, и женские сумочки для рукоделия и других мелких предметов, которые необходимо было иметь под рукой. Кошельки из кожи или ткани, обрамленные по краям металлическими обоймами, характерны преимущественно для Прикамья, включая территорию Волжской Булгарии, известны в Марийском Поволжье, а наиболее многочисленны в Паннонии. Женские поясные сумочки выделяются впервые. Их удалось зафиксировать благодаря металлическим украшениям - шумящим подвескам, «бахроме» с бубенчиками, особым декоративным застежкам, не имеющим аналогий за пределами Пермского Предуралья.

В большинстве погребений всех поло-возрастных категорий представлены ножи. Обычно нож располагается в области левого бедра, что свидетельствует о его нахождении в ножнах на поясе. Судя по следам древесины, ножны и рукояти изготавливались преимущественно из дерева. В период IX - начала XI вв. получили относительно широкое распространение деревянные ножны, обложенные металлическими пластинами (медными, бронзовыми или серебряными). Зачастую они бывают орнаментированы зернью. Сбоку к ножнам припаивался железный стержень, изогнутый вверху петлей, за которую ножны с помощью узкого ремешка, кожаного шнура, бронзовых или железных цепочек крепились к поясу. Ножны с металлическими обкладками в целом характерны исключительно для «богатых» женских захоронений с костюмными комплексами 1-2 типов. Эта категория предметов никогда подробно не анализировалась исследователями. В работе приводится классификация подобных ножен, выделяются характерные хронологические признаки.

Шилья, носившиеся на поясе, также помещались в специальные футляры. Роговые футляры с конусовидной емкостью внутри имели в верхней части два выступа со сквозными отверстиями. Такие же отверстия просверливались в Т-образных орнаментированных рукоятях из рога, реже из бронзы. При помощи кожаных шнурков, продеваемых в отверстия, футляр и рукоять скреплялись вместе и подвешивались к поясу. Рабочую часть шила извлекали, сдвигая рукоять вверх по шнурам. Подобная конструкция может считаться характерной для Пермского Предуралья. Она применялась в туалетных коробочках - «самоварчиках», в бронзовых игольниках с крышками. Хотя подобные футляры для шильев, которые бытовали в период с X по XIV вв., встречаются довольно широко, родиной их, вероятно, являлось Пермское Предуралье.

В составе костюма присутствовали и футляры для игл - игольники, которые носили преимущественно женщины на поясе или на правой косе. Для Пермского Предуралья характерны вертикальные игольники, которые делятся на два отдела: в виде сквозной полой емкости, через которую протягивался шнур с узлом или пробкой на конце, и в виде замкнутой конусовидной емкости. Ряд этих игольников уже рассматривался Л.А. Голубевой (1978), но некоторые группы, например, характерные исключительно для Пермского Предуралья флаконовидные пронизки-игольники, анализируются впервые.

Подводя итог главы, можно отметить, что наиболее значительно по составу украшений отличается от других харинский этап, на котором еще не начался процесс формирования характерных типов прикамских украшений, возникают лишь отдельные идеи - использование в накосниках коньков, медведей, уточек, редких арочных подвесок. Наиболее показателен период с VII до середины XI вв., когда возникает наиболее характерный для Пермского Предуралья комплекс украшений и разного рода амулетов. Наивысшей точки развития украшения-амулеты достигают на рубеже X-XI вв., когда даже предметы быта и орудия труда, входившие в состав костюма (гребни, копоушки, туалетные коробочки, ложки, игольники), почти полностью лишаются своей практической роли, дополняясь шумящими привесками. В это же время получают распространение бронзовые подвески-амулеты, имитирующие гребни. Кресала с бронзовыми рукоятями также не годились для практического использования и были исключительно амулетами. Со второй половины XI в. ситуация коренным образом меняется. Вместо типичных украшений, которые вошли в историографию как украшения «прикамского типа», с присутствием большого количества достаточно реалистичных зооморфных и орнитоморфных образов, получают распространение украшения, выполненные в технике имитации косоплетки. В этот период сохраняются только отдельные орнитоморфные пронизки, которые отличаются значительной стилизацией. В женском костюме используется значительно меньше бус, но взамен распространяется совершенно новый вид нагрудных украшений, которые подвешивались на шею на шнуре или цепочке - биякорьковые, подковообразные и иные типы шумящих подвесок. Вполне вероятно, что это связано если не с полной сменой населения, то со значительным влиянием со стороны финских культур с запада.

Глава 5 «Предметы гигиены». Гигиенические правила у всех этносов отличались большой устойчивостью, и играли особую роль в этническом самосознании. Гигиенические принадлежности, в том числе копоушки и гребни, широко распространенные в Пермском Предуралье, воспринимались не просто как банальные утилитарные предметы, а как магические участники важного ритуального действия.

В первом разделе главы рассматриваются гребни, которые по общепринятой в археологии классификации делятся на 4 отдела: цельные односторонние, составные односторонние, цельные двусторонние, составные двусторонние. Среди цельных односторонних гребней выделяются гребни с высокой спинкой, украшенной парой прорезных фигурок животных (зооморфные) (Крыласова Н.Б. Зооморфные роговые гребни в материальной культуре Севера Восточной Европы // Археология, этнография и антропология Евразии - Новосибирск, 2007, № 1), переходные гребни (в которых еще угадываются зооморфные черты) и арочные. Все они, несомненно, имеют местное происхождение (Пермское и Удмуртское Предуралье), не смотря на то, что зооморфные гребни распространились далеко на запад по Волжскому торговому пути, а арочные широко представлены на территории Волжской Булгарии. Это четко прослеживается на приведенных в Приложении картах. Зооморфные гребни наиболее ранние (VIII-X вв.), они часто встречаются в женских погребениях, где помещались на правую косу. Реже такие гребни присутствуют в мужских погребениях, где они находились на поясе. Тот факт, что данные гребни выступали в качестве амулетов, подтверждается не только их особым оформлением, но и частым наличием отверстий для шумящих привесок, а также широким распространением в Х в. бронзовых амулетов, лишь имитирующих зооморфные гребни, целиком лишенных утилитарного назначения. Пришедшие на смену зооморфным арочные гребни (X-XII вв.), являющиеся ремесленной продукцией, преобладают на городищах.

Составные односторонние гребни представлены наборными расческами с футлярами (X-XI вв.). Они широкие и короткие, с грубо пропиленными плоскими зубьями, накладки гребней и футляров обычно орнаментированы косой сеткой. Эти расчески, несомненно, древнерусского происхождения, хотя в славянских землях аналогичные прикамских экземпляры встречаются достаточно редко. Вероятно, в Пермском Предуралье существовало собственное производство наборных расчесок, образцами для которых могли быть небольшие расчески из средневековых мастерских Ютландии VIII-X веков.

Среди цельных односторонних гребней выделяются прямоугольные узкие (Х - начало XIII вв.) и широкие (XIV-XVI вв.) и трапециевидные (вторая половина XI - конец XIII вв.). Некоторые из них могут являться продукцией древнерусских ремесленников, но большинство, как показывает анализ материала и технологии изготовления, изготавливалось на месте.

Составные двусторонние гребни (начало XII - начало XIV вв.) в Пермском Предуралье редки.

Второй раздел главы посвящен копоушкам, которые по своей прямой (утилитарной) функции предназначались для чистки ушных раковин от естественного загрязнения серой. Наделение этих предметов дополнительными функциями амулета-украшения способствовало снабжению их обязательным приспособлением для привешивания в костюме, декоративному оформлению, а иногда и дополнению шумящими привесками. На территории Пермского Предуралья были распространены бронзовые и костяные копоушки, которые по оформлению центральной части (рукояти) делятся на два отдела: пластинчатые и стержнеобразные. Пластинчатые копоушки (по классификации С.В. Салангиной) относятся к «прикамскому» этнокультурному типу. Они являются наиболее многочисленными, и имели в Пермском Предуралье свои характерные черты (например, насечки по краям пластины, схематично изображающие лапки, отчего копоушка приобретает очертания шкурки пушного зверька). Совершенно оригинальными являются бронзовые литые копоушки с шумящими привесками в виде лапок водоплавающих птиц, выполненные в технике, характерной для прикамских украшений Х - начала XI века. Стержнеобразные копоушки, в небольшом количестве представленные на ряде крупных городищ, являются продукцией древнерусских ремесленников.

Еще одной категорией, относящейся к предметам гигиены, являются косметические щипчики или пинцеты, представленные в третьем разделе главы. Эта категория еще никогда специально не рассматривалась. В работе приводится морфологический анализ данной категории, определяются хронологические рамки бытования отдельных типов. Пинцеты проникли в Пермское Предуралье в период Великого переселения народов, такого массового распространения, как гребни и копоушки, не получили, но, тем не менее, заняли определенное место среди предметов гигиены.

В четвертом разделе главы представлены туалетные коробочки, среди которых выделяются круглые медальоны-коробочки и «самоварчики». Медальоны-коробочки VIII - начала XI вв. обычно снабженные шумящими привесками встречаются как в женских, так и в мужских погребениях. Они характерны исключительно для пермского Предуралья, за пределами которого известно всего две находки. «Самоварчики» - подвески-коробочки из двух половинок, стянутых тонким ремешком - использовались в качестве туалетных коробочек для благовоний в салтово-маяцкой культуре. Позднее такие изделия присутствовали в раннебулгарских древностях VIII-IX вв. и более поздних материалах Волжской Булгарии. От булгар, вероятно, эта категория предметов была заимствована жителями Пермского Предуралья, хотя следует отметить, что в пермском Предуралье в конце Х - начале XI вв. они представлены значительно шире, чем в булгарских древностях.

В пятом разделе главы рассматриваются зеркала, которые в Пермском Предуралье представлены единичными предметами, и вряд ли использовались местным населением.

Т.о., в комплекс предметов для ухода за внешностью входили гребни, копоушки (реже - ногтечистки), пинцеты-щипчики, туалетные коробочки. Традиция использования гребней имела местные корни, а остальные предметы гигиены, очевидно, были заимствованы у носителей салтово-маяцкой культуры (как и многие виды украшений, утвари и пр.). Процесс ухода за телом, вероятно, не просто составлял обыденную ежедневную процедуру, а был возведен в ранг особого ритуального действия. Подтверждением этому может служить тот факт, что предметы гигиены, в большинстве своем, были наделены дополнительной функцией амулетов, что выражается в их особом художественном оформлении, не рациональном, с точки зрения практического назначения рассматриваемых предметов. А дополнение многих вещей (зооморфных гребней, копоушек, туалетных коробочек) шумящими привесками и вовсе затрудняло бытовое использование предметов гигиены.

В главе 6 «Игры и развлечения» рассматриваются игрушки, поскольку они специфическим образом отражают естественную и искусственную окружающую среду. Средневековые материалы Пермского Предуралья позволяют выделить ряд категорий предметов, которые с большой долей уверенности можно отнести к категории игрушек. Следуя классификации, предложенной этнографами, в этой категории выделено четыре группы: 1) звуковые (сенсорные) игрушки (бубенчики-погремушки, «брунчалки» - детские музыкальные игрушки-аэрофоны, древнерусское керамическое яйцо-погремушка); 2) двигательные (моторные) игрушки (альчики (кости) для детской игры в «бабки», керамические шары); 4) оружие; 3) образные игрушки (куклы и дополнительные принадлежности для игры в «дочки-матери»). Наибольший интерес представляют глиняные антропоморфные сильно стилизованные фигуры, которые интерпретируются нами как куклы. Основанием для подобного мнения послужило значительное внешнее сходство этих фигурок с куклами обских угров (акань). В комплекс для игры в куклы входила также миниатюрная кукольная «посудка», которая повторяет формы реальных сосудов: горшков, котлов, кружек, мисок, ковшей. Любопытно, что дети, в основном, воспроизводили наиболее значимые формы сосудов, которые, к примеру, встречаются в погребальном инвентаре, что свидетельствует об их особом статусе.

В Заключении подводятся основные итоги исследования. Определяющее значение в системе бытового уклада имеют основные составляющие бытовой материальной культуры (культуры жизнеобеспечения): пища, жилище, одежда. Характер этих элементов определяется, в первую очередь, природно-климатическими условиями, особенностями хозяйства и традиционным этническим стереотипом.

В состав компонентов питания входили продукты земледелия и скотоводства, значительную долю в рационе составляли рыба, вероятно, дикорастущие растения (орехи, ягоды, травы, корень, возможно, грибы), доля охоты в обеспечении продуктами питания была относительно невелика. Традиционным способом приготовления пищи являлась варка, причем, среди основных видов блюд, вероятно, преобладали густые похлебки и каши, о чем свидетельствует характер кухонной посуды и столовых приборов. Изменения в питании прослеживаются с X-XI веков. Несомненно, значительную роль в этом процессе сыграло культурное влияние со стороны мощного соседа - Волжской Булгарии. Во-первых, произошел переход к пашенному земледелию, за счет чего значительно возросло количество выращиваемого зерна, что позволило использовать его не только в качестве компонента для похлебок, но и для выпечки хлеба. Из Волжской Булгарии были заимствованы новые виды зерновых и огородных культур, что расширило ассортимент продуктов питания. С этого же времени отмечаются изменения и в кулинарных традициях, что нашло отражение в появлении множества новых специализированных форм кухонной и столовой посуды. Вероятно, к этому же периоду можно отнести начало употребления в пищу молока и молочных продуктов, что подтверждают такие факты, как увеличение возраста забиваемых животных, распространение специализированной посуды для отстаивания сливок, приготовления сыра и творога, употребления сырого молока.

Средневековое население унаследовало проверенную временем форму наземного прямоугольного бревенчатого дома, который появился в Пермском Предуралье еще с периода раннего железного века. Для возведения таких домов использовались два основных строительных приема: сооружение сруба и закрепление горизонтально уложенных бревен между вертикальными столбами, врытыми в землю. Длительное сохранение последнего конструктивного приема объясняется несовершенством срубной техники, что подтверждается многочисленными фактами укрепления бревенчатых стен подпорками из кольев. Лишь для наиболее поздних жилищ можно предполагать наличие настоящих крепких срубов. Крыша была двускатной, реже односкатной. Поскольку стены были недостаточно прочными, чтобы выдержать серьезную нагрузку, использовались опорные столбы, расположенные вдоль осевой линии жилища. Исчезновение таких столбов в жилищах верхних слоев городищ может являться косвенным свидетельством распространения на позднем этапе самцовой крыши. Основным видом покрытия кровли, вероятно, являлась кора или береста, хотя имеются и свидетельства использования теса. Довольно суровые климатические условия Пермского Предуралья способствовали использованию дополнительных средств для утепления жилищ. Среди них наибольшее распространение получили обустройство закрытого тамбура у входа и сооружение завалинки (засыпки стен снаружи землей), для утепления кровли, возможно, использовался дерн.

Интерьер отличался простотой и не менялся на протяжении длительного времени: очаг и хозяйственная яма, расположенные в центральной части жилища; нары вдоль стен. Свободное пространство между нарами (пол) часто покрывалось глиной, иногда для утепления пола использовалось покрытие из тонких бревен или теса. Изменения в интерьере фиксируются с XI в.: 1) перенос отопительного устройства из центра к одной из стен или в угол, что объясняется необходимостью выделения свободного пространства в доме в связи с распространением ремесленной деятельности, а также и из-за уменьшения площади жилищ; 2) возникновение предметов мебели (столов, полок), о чем косвенно свидетельствует появление специальных подставок для установки круглодонных сосудов на плоскую поверхность, а позднее - переход к посуде с уплощенным или плоским дном.

Открытый очаг у жителей Пермского Предуралья имел относительно прогрессивную конструкцию, которая зародилась задолго до начала эпохи средневековья. Для лучшей аккумуляции тепла его основание выкладывали толстым слоем глины, нередко с добавлением камней. Со временем наблюдается тенденция к увеличению толщины глиняной «подушки», фиксируется наличие деревянного короба, препятствовавшего ее разрушению. Одновременно существовали и отопительные устройства типа камина (чувала). К позднему этапу родановской культуры относят появление в Пермском Предуралье глинобитных печей, хотя, вероятно, это произошло опять же в XI в., когда среди керамического материала появляются валики-подставки для круглодонных сосудов, служившие не только на столе, но и на печи, о чем говорят следы длительного пребывания в огне на многих предметах этой категории. Возможно, эти валики выполняли на печи функцию конфорок. Именно печи наилучшим образом отвечают и новому кулинарному обычаю выпечки хлеба. Тот факт, что подобные печи не фиксировались исследователями во время раскопок, объясняется отсутствием существенных различий между развалом очага на толстой многослойной глинобитной подушке, и развалом глинобитной печи.

Вполне вероятно, что именно появление глинобитных печей, дававших, в отличие от открытого очага, меньше света, способствовало распространению в быту масляных светильников булгарского типа, а с XIII в. - железных светцов-лучинодержателей. До этого в качестве светильников-жирников могли использоваться миниатюрные керамические плошки, которые не только освещали, но и обогревали небольших помещения.

Одежда жителей Пермского Предуралья также определялась климатическими условиями и спецификой хозяйственной деятельности, своеобразие костюма достигалось за счет использования разнообразных декоративных элементов, которые одновременно выполняли различные функции (дифференцирующую, магическую, эстетическую, а нередко, и утилитарную).

Кроме основных составных элементов материальной бытовой культуры в работе проанализированы разнообразные бытовые предметы. которые по функциональному назначению их можно объединить в такие группы, как посуда и столовые приборы, предметы для добывания огня, футляры и емкости, предметы гигиены. Отдельно рассмотрены детские игрушки, поскольку дети зачастую играли во взрослую жизнь, и игрушки, соответственно, являются миниатюрной копией реальных бытовых предметов. Поскольку исследователи, как правило, мало внимания уделяют характеристике бытовых предметов, и нередко ограничиваются в публикациях их простым перечислением, потребовалось проведение подробного морфологического анализа этих вещей, определение времени их бытования, территории распространения, функционального назначения. Отдельные категории предметов выделены и введены в научный оборот впервые.

В целом необходимо отметить, что некоторые бытовые предметы, представленные на территории Пермского Предуралья, имели широкое распространение либо по всей Европе, либо среди финно-угорских племен, но имеются и вещи, свойственные исключительно местному населению. Среди них флаконовидные пронизки-игольники, шумящие медальоны-коробочки, «якорьки» для крепления к костюму съемных вещей и прочее.

Яркой отличительной особенностью населения Пермского Предуралья было стремление придавать бытовым вещам дополнительные функции магических помощников-амулетов. Костюм, по своей сути, являлся комплексом украшений-амулетов, которые дополнялись роговыми зооморфными гребнями или бронзовыми амулетами, изображающими гребни; кресалами с бронзовой фигурной рукоятью; декоративными сумочками (у мужчин и женщин); костяными или бронзовыми копоушками, игольниками, подвесками-ложечками, туалетными коробочками, богато украшенными ножнами (у женщин), шильями в костяных футлярах (у мужчин). Все перечисленные бытовые предметы, которые носили в составе костюма, имеют декоративное оформление, изготовлены из относительно дорогого материала с использованием трудоемкой технологии, что является нецелесообразным с точки зрения практического назначения данных предметов (к примеру, для шила вполне достаточными были бы рукоять и футляр из дерева, роговая рукоять, да еще и с орнаментацией, является избыточной). Но и этого показалось недостаточно, и на рубеже X-XI вв. большинство амулетов-бытовых вещей (ложки, копоушки, туалетные коробочки, игольники, даже роговые гребни) было снабжено дополнительными шумящими привесками (преимущественно в виде утиных лапок), что совсем не согласуется с их практическим использованием, а напротив, является серьезной помехой. Вероятно, создавая свои амулеты-украшения, амулеты-бытовые вещи, жители Пермского Предуралья вкладывали в них настолько глубокий смысл, что эти предметы становились значимыми и ценными далеко за пределом Пермского края. Проследив территорию распространения зооморфных гребней и биметаллических кресал, мы наглядно показали, что родиной этих категорий бытовых вещей было Среднее Предуралье (Пермское и Удмуртское), откуда гребни распространялись на Запад по основным пунктам Великого Волжского пути, а биметаллические кресала, помимо этого, еще и на Восток - в Приобье. При этом вещи прикамского происхождения, вероятно, пользовались основным спросом среди финно-угорского населения.

Большинство перечисленных амулетов-бытовых вещей вышло из употребления или было заменено более прагматичными формами со второй половины XI века.

Если говорить в целом о системе быта, то можно констатировать, что наиболее значимые перемены во всех сферах приходятся именно на XI век. Этому есть ряд объяснений. С одной стороны, именно в этот период жители Пермского Предуралья вступают в активное взаимоотношение с Волжской Булгарией. Есть многочисленные свидетельства не просто массового употребления в быту продукции булгарских ремесленников, но и их непосредственного проживания на городищах Пермского Предуралья, где они производили продукцию, ориентированную на конкретного местного потребителя. Наряду с булгарскими ремесленниками активно развивать собственное дело начали и ремесленники-профессионалы из местной среды (ювелиры, кузнецы, бондари, гончары и прочие). Совместно с булгарскими купцами начали вести свою деятельность и местные торговцы. У этих представителей местного населения, которые проживали, в основном, на городищах, все более ослабевали связи с семейной общиной, а рост индивидуальной собственности, для сохранности которой получили широкое распространение сундуки с железными навесными замками, и нежелание делиться ею, и вовсе привел к отрыву от общины. У таких «идивидуалов» не только терялась связь с коллективом, но и происходил отрыв от традиционных культурных ценностей и правил, определяющих предпочтения и запреты во всех сферах жизни, в том числе, и в быту. В результате они получили определенную свободу в выборе предпочтений, и начали вносить новые элементы комфорта в жилище, пробовать непривычные продукты и блюда, отказываться от использования традиционных этнических украшений, заменяя их продукцией массового ремесленного производства и дорогими ювелирными украшениями престижного характера. Поскольку в жилище теперь обитала парная семья, площадь его стала меньше. Еще одной вероятной причиной сокращения площади жилищ было то, что территория городища, ограниченная с одной стороны обрывом, с другой - валом и стеной, не позволяла строиться вширь, а желающих поселиться здесь было немало. Поэтому и приходилось коренным образом менять как конструкцию жилища, так и его внутреннюю планировку.

Другой причиной, дающей картину резких изменений в быту, мог стать активный приток на городища разного рода переселенцев как с территории Волжской Булгарии, так и с запада (представители финских этносов, ранние славянские переселенцы), либо даже частичная смена населения.

К сожалению, относительно позднего этапа родановской культуры пока отсутствует полноценная информация о жизни сельской округи. Вполне вероятно, что изменения, которые четко фиксируются в быту средневекового населения Пермского Предуралья, относятся исключительно к городищам (к примеру, только на городищах найдены костяные гребни ремесленного производства, валики-подставки для круглодонной посуды, масляные светильники, развалы глинобитных печей и прочее). О жилищах позднего времени, существовавших на селищах, не известно ничего. Мы вполне имеем основания предполагать, что у сельчан традиционная семейная община сохранялась еще на протяжении длительного времени, что фиксируется даже по этнографическим материалам. Особенность бытовой культуры населения городищ, его более высокий уровень жизни, может использоваться как дополнительный довод в пользу правомерности точки зрения о наличии в Пермском Предуралье в период позднего средневековья населенных пунктов протогородского типа. В настоящее время вопрос о существовании протогородов является основным предметом дискуссии среди пермских археологов.

В задачи работы не входило определение этнической принадлежности средневекового населения Пермского Предуралья. Пока этот вопрос продолжает быть предметом жестких дискуссий, мы дипломатично назовем местных жителей «финно-угры». Хотя привлечение этнографических параллелей дало значительно больше прямых параллелей с материальной культурой обских угров, нежели с культурой пермских финнов.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ ИЗЛОЖЕНЫ АВТОРОМ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Монографии

1. История Прикамского костюма: костюм средневекового населения Пермского Предуралья/ Н.Б. Крыласова. Пермь: ПГПУ, 2001. 260 с.: илл.132, табл.60. Библ. 213 назв. (29,8 п.л.).

2. Усольские древности/ И.А. Подюков, А.М. Белавин, Н.Б. Крыласова, С.В. Хоробрых, Д.А. Антипов. Усолье: БФ Пермского книжного изд-ва, 2004. 240 с., илл. (15 п.л./авт.1 п.л.).

3. Взаимодействие леса и степи Урало-Поволжья в эпоху средневековья (по материалам костюма)/ В.А. Иванов, Н.Б. Крыласова. Пермь: ПФ Института истории и археологии УрО РАН, 2006. 162 с.: илл. 39 + 8 цв.вкл. Библ. 214 назв. (20 п.л./авт.11,1 п.л., илл.).

4. Археология повседневности: материальная культура средневекового Предуралья/ Н.Б. Крыласова. Пермь: ПГПУ, 2007. 352 с.: ил.128 + 8 цв.вкл. Библ.416 назв. (44 п.л.).

Статьи в рецензируемых и международных изданиях:

5. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника/ Н.Б. Крыласова // Российская археология, 1995, № 2. С.192-197 (0,3 п.л.).

6. К вопросу об интерпретации кресал с сюжетом, известным в историографии как «Один и вороны»/ Н.Б. Крыласова // Российская археология, 2006, № 4. С. 64-74 (1 п.л.).

7. Зооморфные роговые гребни в материальной культуре Севера Восточной Европы/ Н.Б. Крыласова // Археология, этнография и антропология Евразии. № 1. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2007. 16 с. (1 п.л.).

8. Хронология кресал Пермского Предуралья/ Н.Б. Крыласова // Известия ЧНЦ УрО РАН. № 1. Челябинск, 2007. (0,35 п.л.).

9. Биметаллические кресала/ Н.Б. Крыласова // Stratum plus. 2006, № 5. (1,6 п.л.).

Статьи и публикации:

Ткани и их использование в Пермском Предуралье в VIII-XI вв. / Н.Б. Крыласова // Древние ремесленники Приуралья. Ижевск, УрО РАН, 2001. С. 387-398 (0,52 п.л.).

Реконструкция костюма по материалам Рождественского и Огурдинского могильников X-XI вв./ Н.Б. Крыласова // Археология и этнография Среднего Приуралья. Вып.1. Березники, 2001. С. 122-137 (0,7 п.л.).

Средневековый костюм Верхнего Прикамья как индикатор этнокультурных связей по Камскому торговому пути/ Н.Б. Крыласова // Великий Волжский путь. Материалы круглого стола и Международного научного семинара. Казань: АНТ РАН, 2001. С. 146-152 (0,3 п.л.).

Элементы воспитания и обучения у средневекового населения Пермского Предуралья на примере детских игрушек/ Н.Б. Крыласова // Труды КАЭЭ ПГПУ. Сборник научных работ. Вып.1-2. Пермь: ПГПУ, 2001. С. 33-38 (0,26 п.л.).

Женский костюм по материалам Каневского могильника/ Н.Б. Крыласова // Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Самара: СОИКМ им. Алабина, 2001. С. 226-241 (0,7 п.л.).

Неволинские пояса в системе международных связей/ А.М. Белавин, Н.Б. Крыласова // Миграция и оседлость от Дуная до Ладоги в первом тысячелетии христианской эры. СПб., 2001. С. 88-94 (0,3 п.л.).

Основные элементы «общебулгарского» костюма X-XI вв. по материалам Рождественского могильника в Пермском Предуралье/ Н.Б. Крыласова // Великий Волжский путь. История формирования и развития. Казань: ИИ АНТ, 2002. С. 89-105 (0,78 п.л.).

Взаимодействие леса и степи в Предуралье (по материалам прикамского костюма)/ Н.Б. Крыласова // Исторические истоки, опыт взаимодействия и толерантности народов Приуралья. Ижевск: УдГУ, 2002. С. 131-132 (0,08 п.л.).

Характерные черты средневекового угорского костюма и сохранение их в этнографическое время/ Н.Б. Крыласова // Северный археологический конгресс. Екатеринбург-Ханты-Мансийск, 2002. С. 60-61 (0,08 п.л.)

Костюм средневекового населения Пермского Предуралья/ Н.Б. Крыласова // Очерки археологии Пермского Предуралья. Пермь: ПГПУ, 2002. С. 203-216 (0,6 п.л.)

Элементы огнива Рождественского археологического комплекса/ Н.Б. Крыласова // Труды КАЭЭ ПГПУ. В.3. Пермь: ПГПУ, 2002. С. 79-103 (1,2 п.л.).

Каменные предметы из раскопок селища телячий Брод на р.Усьва/ Н.Б. Крыласова // Международное (16 Уральское) археологическое совещание. Материалы международной археологической конференции. Пермь: ПГУ, 2003. С. 163-164 (0,13 п.л.).

Гребни из материалов Рождественского городища на р.Обва как показатель этнокультурных связей/ Н.Б. Крыласова // Путями средневековых торговцев. Пермь: ПГПУ, 2004. С. 47-57 (0,5 п.л.).

Кресала с «Одином»/ Н.Б. Крыласова // Удмуртской археологической экспедиции 50 лет. Материалы Всероссийской научной конференции. Ижевск: УДИИЯЛ УрО РАН, 2004. С. 250-260 (0,7 п.л.).

Керамические статуэтки из средневековых поселений Пермского Предуралья/ Н.Б. Крыласова // Удмуртской археологической экспедиции 50 лет. Материалы Всероссийской научной конференции. Ижевск: УДИИЯЛ УрО РАН, 2004. С. 261-269 (0,5 п.л.).

Родановские амулеты-ложечки/ Н.Б. Крыласова // Современный музей как важнейший ресурс развития города и региона. Казань: НМ РТ, 2005. С. 178-181 (0,17 п.л.).

Керамические валики (новая категория вещей, выявленная на средневековых городищах Пермского Предуралья)/ Н.Б. Крыласова // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Материалы Межрегиональной научно-практической конференции. Кудымкар: Адм.КПАО, 2005. С. 77-78 (0,08 п.л.).

Бронзовые биконьковые амулеты-гребни в средневековых древностях Восточной Европы/ Н.Б. Крыласова // Пятые Берсовские чтения. К 100-летию Е.М. Берс. Екатеринбург: СОКМ. 2006. С. 162-165 (0,25 п.л.).

Флаконовидные пронизки-игольники прикамского типа/ Н.Б. Крыласова // Славяно-русское ювелирное его и его истоки. Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Г.Ф. Корзухиной. СПб.: ИИМК РАН, 2006. С. 78-82 (0,3 п.л.).

Игра в традиционном воспитании населения Пермского края (материалы к экскурсии по Музею археологии и этнографии)/ Н.Б. Крыласова // Вестник МАЭ Пермского Предуралья. Вып.1. Пермь: ПГПУ, 2006. С. 83-98 (0.7 п.л.).

Биметаллические кресала как культурный феномен Евразийского Севера/ Н.Б. Крыласова // II Северный археологический конгресс. Екатеринбург-Ханты-Мансийск, 2006. С. 208-209 (0,28 п.л.).

Способы добывания огня в древности/ Н.Б. Крыласова // Русановские чтения. Вып.2. Оса: ПГПУ, 2006. С. 42-46 (0,67 п.л.).

Пища средневекового населения Пермского Предуралья (проблемы археологической реконструкции)/ Н.Б. Крыласова // Современные проблемы археологии России. Материалы Всероссийского археологического съезда (23-28 окт. 2006 г.). Т.II. Новосибирск: ИАЭ СО РАН, 2006. С. 136-138 (0,22 п.л.).

Взаимодействие степи и леса (по археологическим материалам Предуралья)/ А.М. Белавин, Н.Б. Крыласова // Средневековая археология Евразийских степей. Материалы учредительного съезда Международного конгресса. Т.1. Казань: ИИ АН РТ. 2007. С. 136-142 (0,6 п.л./авт.0,3 п.л.).

Типология и хронология стальных кресал Пермского Предуралья/ Н.Б. Крыласова // Влияние природной среды на развитие древних сообществ. IV Халиковские чтения. Материалы научной конференции, посвященной 50-летию Марийской археологической экспедиции (Юрино, 5-10 авг. 2006 г.). Йошкар-Ола: МарНИИ, 2007. (0,7 п.л.).

Размещено на Allbest.ru