Доктрина Трумэна

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Введение

Доктрина Трумэна -- внешнеполитическая программа, выдвинутая президентом США Гарри Трумэном после Второй мировой войны. Публично была озвучена 12 марта 1947 г. Основой доктрины являлась политика «сдерживания» в отношении СССР во всём мире. Доктрина Трумэна явилась выражением борьбы США и их сторонников за необходимую им политико-экономическую однородность мира.

В разработке доктрины участвовали Джордж Кеннан, Аллен Даллес, Лой Хендерсон, Дин Ачесон и другие.

Предусматривала выделение в 1947--1948 финансовом году 400 млн. долларов для оказания помощи Греции и Турции под предлогом коммунистической угрозы со стороны СССР. Греции выделялось 300 млн. дол. Турции - 100 млн. дол. Соглашения с Грецией и Турцией были подписаны соответственно 20 июня и 12 июля 1947.

"Доктрина Трумэна" была направлена на ограничение усилившегося после 2-й мировой войны 1939--1945 роста сил социализма, оказание непрерывного давления на СССР и другие страны социалистического блока, поддержание реакционных сил и режимов. Эта доктрина была использована для оправдания вмешательства США во внутренние дела других стран, для развязывания «холодной войны» и нагнетания международной напряжённости. "Доктрина Трумэна" положила начало оказанию широкой военной помощи другим странам и сопровождалась созданием сети военных баз на чужих территориях и осуществлявшееся США в рамках других программ.

План Мбршалла (официальное название англ. European Recovery Program, «Программа восстановления Европы») -- программа помощи Европе после Второй мировой войны. Выдвинут в 1947 году американским государственным секретарем Джорджем К. Маршаллом и вступил в действие в апреле 1948 года. В осуществлении плана участвовали 17 европейских стран, включая Западную Германию.

План Маршалла содействовал установлению послевоенного мира в Западной Европе. Заявленной США целью реализации плана было восстановление разрушенной войной экономики Европы, устранение торговых барьеров, модернизация промышленности европейских стран, вытеснит коммунистов из властных структур и развитие Европы в целом.

1. Доктрина Трумена как новая послевоенная стратегия Вашингтона

После окончания Второй Мировой войны СССР делал всё возможное, чтобы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы у власти были коммунистические партии. СССР предъявил территориальные претензии Турции и потребовал изменения статуса черноморских проливов, включая права СССР на создание военно-морской базы в Дарданеллах. В Греции активно действовало партизанское движение, руководимое коммунистами и подпитываемое поставками из Албании, Югославии и Болгарии, где уже находились у власти коммунисты. На Лондонском совещании министров иностранных дел стран, постоянных членов Совета Безопастности,

СССР потребовал предоставления ему права на протекторат над Триполитанией (Ливией), чтобы обеспечить присутствие в Средиземноморье.

СССР стремился использовать систему коллективной безопасности для расширения своего могущества. Это было замечено странами Западай вызвало тревогу. Во Франции и Италии компартии стали самыми крупными политическими партиями в своих странах.

В ряде других стран Западной Европы коммунисты были в составе правительств. Кроме того, после вывода из Европы основной части американских войск, СССР превратился в доминирующую военную силу в континентальной Европе. Всё благоприятствовало планам советского руководства.

Поиск ответа на советский вызов шёл и в государственном департаменте США. Важную роль в этом сыграл американский дипломат, специалист по России Джордж Кеннан. В феврале 1946 года, работая в посольстве США в Москве, он в телеграмме в Вашингтон изложил основные принципы политики «сдерживания». Он считал, что правительству США надлежало жестко и последовательно реагировать на каждую попытку СССР расширить сферу своего влияния. Далее, чтобы успешно противостоять проникновению коммунизма, странам Запада следует стремиться к созданию здорового, благополучного, уверенного в себе общества. Политика «сдерживания» рассматривалась им как способ предотвращения войны и не была нацелена на нанесение СССР военного поражения.

Таким образом, американская политика в отношении СССР приняла новое направление: был взят курс на ограничение распространения коммунистической идеологии в странах западной Европы и поддержки Советским союзом коммунистических движений.

Новая политика выражалась в экономической, финансовой и военной помощи не коммунистическим режимам. Данную внешнеполитическую доктрину США изложил президент Гарри Трумэн в американском конгрессе. Широкую известность она получила как доктрина Трумэна. Начинался длительный период холодной войны. Противники доктрины Трумэна опасались, что её осуществление может привести к вооружённому столкновению с СССР.

12 марта 1947 г. Трумэн произнес речь на объединенном заседании сената и палаты представителей. Отметив, что серьезность положения заставила его явиться перед общим собранием конгрессменов, он обрисовал мрачными красками положение в Греции. «Греческое правительство, говорил он, работает в условиях хаоса… Греческая армия мала и плохо экипирована. Она нуждается в снабжении и в вооружении для того, чтобы восстановить власть правительства над всей территорией Греции». Признавая, что он предлагает вмешиваться во внутренние дела других, далеких от Америки государств и что курс, который он рекомендует взять, очень серьезный, Трумэн пытался оправдать свою политику тем, что США должны вмешиваться в жизнь других народов якобы для того, чтобы помогать большинству против меньшинства. Заявив, что «мир не стоит на месте и что статус кво не нерушим», Трумэн дал понять, что США согласятся лишь с такими изменениями в мире, какие они считают правильными. Если, говорил он дальше, США откажутся «от оказания помощи Греции и Турции в этот роковой час, то это будет иметь далеко идущие последствия для Запада, так же как и для Востока». И Трумэн просил конгресс ассигновать на «помощь» этим двум государствам в течение ближайших 15 месяцев 400 млн. долл(к 1950 г. эта сумма составила уже около 650 миллионов долларов). В заключение Трумэн сказал, что США потратили на вторую мировую войну 341 млрд. долл., что ассигнования, которые он сейчас предлагает, это пустяки: всего лишь 0,1% расходов США на эту войну. В ходе встречи членов Конгресса США с заместителем государственного секретаря США Д. Ачесоном последний подчеркнул, что в случае «потери» Греции и Турции коммунизм широко распространится по всему азиатскому региону, включая Иран и Индию. (Внешнеполитическая концепция Ачесона получила впоследствии название «теория домино».) Несмотря на проведенную подготовительную работу, «доктрина Трумэна» встретила сильную оппозицию в Конгрессе. Прения затянулись на два месяца. В конгрессе многие понимали что означает затея президента США. Один конгрессмен в своем выступлении заявил: «Мистер Трумэн требует вмешательства Америки в крупном масштабе в политические, военные и экономические дела Балкан. Он говорит о таком вмешательстве также в другие страны… Если бы это даже было желательным, США не так сильны, чтобы управлять миром с помощью военных сил.» Трумэн сравнивал свою доктрину с «доктриной Монро». Но «доктрина Монро» предусматривала невмешательство Америки в дела других континентов. Трумэн не только распространил свою доктрину на государства, расположенные в Европе и в Азии, но пошел гораздо дальше. Монро выступил против вмешательства иностранных государств во внутренние дела латиноамериканских стран. Трумэн взял на себя защиту существующего строя Турции и Греции не только против внешней, но и против внутренней угрозы. Таким образом, между этими двумя доктринами имеется существенное различие. 22 мая 1947 г. «доктрина Трумэна» вступила в силу. Конгресс, санкционируя вмешательство США во внутренние дела стран Ближнего Востока, одобрил поддержку Вашингтоном реакционных сил и режимов во всем мире, курс, поистине чреватый далеко идущими последствиям. Своей доктриной Трумэн добился того, что конгресс возложил на США односторонние обязательства, не обеспечив себя ни союзниками, ни поддержкой ООН. В соответствии с этой доктриной правительство Трумэна, в частности, решило оказать военную помощь Франции в ее колониальной войне в Индокитае, что в конечном итоге привело к скандальной и позорной для Америки войне во Вьетнаме. В Греции и Турции Вашингтон преследовал военно-стратегические цели, и в их числе -- укрепление позиций нефтяных монополий США на Ближнем Востоке. Но в общем большом плане «холодной войны» «доктрина Трумэна» представляла лишь предварительную, подготовительную операцию. Основным полем действий в этой войне Вашингтон в то время считал Западную Европу.

Обоснование президентом необходимости активного американского вмешательства в европейские дела было расценено в СССР как свидетельство окончательного отказа США от политики изоляционизма и их намерения взять на себя функции мирового лидера.

В администрации была разработана единая система ответов в различных возможных ситуациях. Так, «в случае обвинения в помощи недемократическим режимам, необходимо было отвечать, что приходится выбирать между тоталитаризмом и несовершенными демократиями. В случае упреков в пренебрежении ролью ООН обычно следовал ответ, что эта организация, в силу своей молодости, еще не готова к решению такой серьезной задачи. Если речь заходила о мощной оппозиции планам Трумэна в обществе, то считали, что в момент такой опасности нельзя дискредитировать президента, не доверяя ему, подрывая его политику; нужно сплотиться вокруг него, поскольку мир слышит всегда только один американский голос -- голос президента» .

Однако, чтобы эта идеологическая схема заработала, требовалась «кризисная ситуация», и в феврале 1947 г. один из официальных британских чиновников проинформировал Д. Ачесона о том, что «тяжелейший экономический кризис в Великобритании снимает с нее ответственность поддержания политической и экономической стабильности в Греции и Турции»-- традиционных «зонах ответственности» Лондона. 21 февраля 1947 г. США получили две британские ноты, в которых сообщалось о согласии Великобритании передать американцам функции по оказанию помощи Греции и Турции. Британская сторона объявила также о выводе своих войск из Греции. В связи с этим Дж. Маршалл отметил: «Очевидно, что англичане отказались от своего присутствия на Ближнем Востоке и обратились к США как к своему преемнику». По сути это была фактическая передача полномочий Соединенным Штатам вследствие ослабления позиций Великобритании на международной арене, но, самое главное, это был сигнал, в ответ на который американцы провозгласили доктрину Трумэна. Бывший сотрудник госдепартамента США Джонс отметил, что ноты были расценены как свидетельство того, что Великобритания «передала США руководство миром со всеми его трудностями и славой».

Важно отметить, что «кризисная ситуация» возникла не без участия американских стратегов, влияние которых в правящих кругах Греции было значительным. Авторитетный исследователь Г. Лундестад пишет, что «позиции американцев в администрации Греции были настолько влиятельны, что сами они написали как запрос на предоставление помощи, так и ноты благодарности в ответ на провозглашение доктрины Трумэна.

Как считает советский дипломат и известный исследователь С. Ю. Шенин, британское предложение «не было неожиданным, поскольку Вашингтон уже давно был готов взять на себя «постоянное бремя ответственности за руководство миром», а не только Грецией и Турцией». Следовательно, сам предлог; объяснявший появление доктрины Трумэна, был явно надуман.

Интересной была оценка доктрины Трумэна американским исследователем Гэддисом как «последней капли в стремлении администрации побудить конгресс и американский народ взять на себя ответственность за роль мирового лидера», именно поэтому американские стратеги решили «преувеличить советский идеологический вызов с тем, чтобы получить поддержку для своих проектов от скупых законодателей». Учитывая наличие сильной оппозиции против траты крупных сумм на проведение «спасательных операций» в Европе, Вашингтон не рискнул без «подготовительной работы» объявить себя «заменой» Великобритании в ее сфере влияния.

В этой связи 27 февраля и 10 марта 1947 г. в Белом доме Трумэн, Маршалл и Ачесон провели встречи с конгрессменами с целью убедить их в необходимости оказать помощь Греции и Турции. В своем выступлении Маршалл акцентировал внимание на защите американских интересов. Однако решающее влияние оказал подход Ачесона, который заявил, что «для Соединенных Штатов принятие мер по усилению стран, которым угрожает советская агрессия, равносильно защите свободы как таковой». При этом Ачесон открыто говорил о намерении СССР занять доминирующую позицию в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке и таким образом проникнуть в Южную Азию и Африку. Принимая во внимание тот факт, что заявления Маршалла о необходимости сохранения и поддержания политической стабильности в регионе, доступа США к сырьевым ресурсам и новым рынкам не оказали на конгресс должного воздействия, Д. Ачесон в своем выступлении заявил о попытках достижения коммунизмом доминирующей позиции на континенте и дальнейшем его стремлении к мировому господству. Выступление Ачесона было весьма успешным и, как оказалось, эффективным. Он так представил сложившуюся ситуацию: «Подобно тому, как яблоки в бочке испортятся при наличии хотя бы одного гнилого, ситуация в Греции и Турции повлияет на Иран и изменит весь ход событий на Ближнем Востоке, в Африке, Италии, Франции и т. д. Мы и только мы обладаем возможностью отразить нападки Советов в достижении гегемонии во всем мире». Ачесон считал, что в Турции СССР намеревался разместить свои военно-морские базы и тогда ее независимость, а вслед за ней и независимость Греции и Ирана была бы обречена . Ачесон заявил также, что в случае, «если хотя бы одно из этих государств попадет в сферу влияния СССР либо в Италии придут к власти коммунисты, то судьба мира будет предопределена».

"Доктрина Трумэна", содержавшая резкую критику в адрес народно-демократических режимов, установленных в странах Восточной Европы, декларировала лидирующую роль США в мире, их ответственность за состояние и развитие международного сообщества. Она носила откровенно антисоветский характер и имела целью оттеснить СССР с тех позиций, которые он занял в результате разгрома фашизма во Второй мировой войне.

"Доктрина Трумэна" положила начало оказанию Соединёнными Штатами широкой военной помощи другим странам, которая использовалась как средство вмешательства в их внутренние дела, превращения их территорий в военно-стратегический плацдарм для непрерывного нажима на СССР и его союзников.

Провозглашение доктрины Трумэна было обусловлено главным образом факторами геополитического характера. Греции и Турции, своего рода ключу к Западной Европе, придавалось особое значение в стратегии Вашингтона. Это объясняется тем, что обе страны расположены на стыке Европы и Азии. Поэтому в американской администрации руководствовались прежде всего тем, что Турция владеет Дарданеллами, «воротами» к берегам СССР, Румынии и Болгарии и расположена между ними и богатейшим энергетическими ресурсами Ближним Востоком. В этой связи Турции отводилась роль геостратегического плацдарма США для установления влияния в регионе. У. Липпман в этой связи писал: «Мы выбрали Грецию и Турцию не потому, что они особенно нуждаются в помощи, но потому, что они представляют собой стратегические ворота, ведущие в Черное море и к сердцу Советского Союза». В «Акте по обеспечению помощи Греции и Турции» от 1947 г. отмечалось, что «территориальная целостность и выживание этих государств имеют особое значение для безопасности США», так как «если Греция попадет под контроль вооруженного меньшинства, то последствия для Турции будут незамедлительными и серьезными. В таком случае замешательство и беспорядок распространятся на весь Ближний Восток» -- стратегически важный для американского лидерства регион.

Вслед за выступлением Ачесона Трумэн заявил в Бейлорском университете весной 1947 г.: «Мы являемся гигантом мировой экономики. Характер будущих экономических отношений зависит от нас». В связи с этим, «помогая европейским экономикам, мы заручимся поддержкой дружественных нам правительств за рубежом и наличием дополнительных рабочих мест у себя дома.

Для достижения этой цели США будут вынуждены оказать прямую экономическую помощь, но не посредством ООН, чтобы обеспечить американский контроль над реализацией соответствующих акций». Существенное отличие Бейлорской речи от самой доктрины заключается в том, что последняя была окрашена в идеологические тона и из нее были исключены упоминания об экономической целесообразности оказания помощи, чтобы не показать, в чьих интересах конфликт «демократии» и «коммунистической тирании». По этой причине помощь Греции и Турции провозглашалась как часть глобальной схватки демократии и диктатуры, сил добра и зла.

Таким образом, на упомянутой встрече с конгрессменами 10 марта в присутствии лидера большинства в сенате Тафта администрации удалось убедить конгресс поддержать доктрину с целью борьбы против коммунизма. Именно предстоящее столкновение «восточного коммунизма» и «западной демократии» убедило конгресс в необходимости оказать экономическую помощь в рамках доктрины Трумэна. Большая часть демократов присоединилась к «крестовому походу» против коммунизма еще и потому, что «в конгрессе наблюдались настроения, близкие к панике, -- ожидалась высадка Советов на американских берегах». В итоге конгресс согласился выделить Греции и Турции в общей сложности 128 млн дол.

Итак, президент США предложил конгрессу программу противостояния коммунистической экспансии (СССР), в рамках которой предлагался первый шаг -- экономическая и военная помощь Греции и Турции. Для ее утверждения им приводились аргументы, уже апробированные ранее Ачесоном. Речь шла о необходимости противостояния «тирании коммунизма»: «Мир должен сделать выбор между двумя альтернативными путями развития. Один из них основывается на демократических принципах -- свободных выборах, гарантиях личных прав и свобод, свободе слова и вероисповедания. Другой выбор основывается на тирании, терроре и давлении, контролируемой прессе и радио, подавлении личных свобод. Учитывая все это, политика США должна основываться на поддержке свободных наций, которые противостоят попыткам их порабощения». Посол СССР в США Н. Новиков писал в этой связи, что такая политика «своей прямолинейностью поставила европейские страны перед выбором -- либо с США против СССР, либо с СССР против США и предопределила раскол континента».

Доктриной Трумэна американская администрация впервые во всеуслышание провозгласила начало мирового конфликта между силами «добра» и «зла». По мнению одного из советников Белого дома, доктрина Трумэна была «первым орудийным залпом в кампании, предназначенной заставить народ осознать, что война никоим образом не окончена».

Тот факт, что целью США в эти годы не было сокрушение коммунизма как такового, подтверждается и примером Югославии. Там уже в ходе Второй мировой войны западные демократии выбрали своим союзником не национальные, православно-монархические антикоммунистические отряды Д. Михайловича, а коммуниста Тито (известного антиправославными взглядами -- именно Тито разделил сербов внутренними административными границами, по которым Запад расчленил Сербию в 1990-е годы).

И когда началась Холодная война, США продолжали финансировать режим Тито, несмотря на концлагеря, -- лишь бы он порвал с СССР, что и произошло в 1948 году.

Провозглашение доктрины Трумэна было воспринято как политиками, так и общественностью США неоднозначно. Биограф Трумэна так описывал выступление президента в конгрессе: «Коллективно написанная речь была, конечно, самой противоречивой как за время его

президентства, так и по сравнению с выступлениями всех американских президентов XX века». Критики доктрины в американских политических кругах заявляли, что затраты на ее реализацию будут гораздо выше, чем конечный результат. Подчеркивалось, что «доктрина создаст прецедент для вмешательства во внутренние дела других государств и может повлечь за собой войну с СССР, а также существенно ослабит ООН» .

Причем в особо негативном ключе сторонники этой точки зрения подчеркивали тот факт, что осуществление экономической дипломатии предполагалось США в одностороннем порядке в обход ООН. Однако очевидно, что только таким образом Вашингтон мог контролировать программы помощи. Важно отметить также, что консул СССР в Нью-Йорке Я. Ломакин после провозглашения доктрины Трумэна телеграфировал в Москву: «Речь Трумэна вызвала серьезную волну недовольства среди населения», которое опасалось войны между СССР и США». Вместе с тем уже во второй половине 1947 г., согласно опросам общественного мнения, 54% опрошенных американцев поддержали действия США в отношении Турции и Греции, а 40% были готовы (правда, через ООН) «объявить войну СССР, если тот и дальше будет угрожать Греции». Как видно, сформированные администрацией настроения создали необходимый фон для осуществления экономической дипломатии сдерживания в стратегии «мирового преобладания» США.

Одной из главных, хотя наименее афишируемых целей доктрины была подготовка своего рода «мандата конгресса и американской общественности на осуществление плана Маршалла». Доктрина явилась прообразом, «мини-планом Маршалла». План, в свою очередь, послужил экономическим рычагом для продолжения стратегии, заложенной в доктрине Трумэна. Таким образом, «доктрина Трумэна и план Маршалла стали неотъемлемой частью новой стратегии Вашингтона» . Они сформировали послевоенный курс США, предопределив его характер. В этом их главная взаимосвязь.

Доктрина способствовала созданию зоны влияния США на Ближнем Востоке, в Средиземноморье и Персидском заливе. В конечном итоге один из важнейших стратегических регионов планеты, ее «нефтяной кладезь» стал зоной «жизненно важных интересов» Вашингтона (так, например, если в 1938 г. на долю США приходилось 14% добычи ближневосточной нефти, то в 1951 г. -- 57,8%). Доктрину можно считать декларацией «холодной войны». Америка не опасалась военной угрозы со стороны СССР, Угрозой была потеря потенциальных рынков для нагнавшей темпы за войну американской промышленности: прежде всего -- рынка европейского, а за ним -- и рынков в периферийных странах, освобождающихся от колониальной зависимости.

Программа приобрела силу закона после одобрения 15 мая её проекта конгрессом и подписания 22 мая президентом США. Были заключены соглашения с Грецией (20 июня) и Турцией (12 июля). Греции выделялось 300 млн. дол., Турции -- 100 млн. дол. Доктрина явилась не только средством вмешательства США во внутренние дела этих стран и превращения их территорий в военно-стратегический плацдарм. Она открыто провозглашала политику «холодной войны», которая стала официальным внешнеполитическим курсом США в течение последующих десятилетий. Логическим продолжением стали Маршалла план 1947, создание НАТО и других агрессивных военно-политических блоков, «доктрина Эйзенхауэра-Даллеса», нагнетание международной напряжённости, безудержная гонка вооружений, создание вокруг Сов. Союза и др. стран социализма военных баз. Доктрина Трумэна носила антисоветский и антисоциалистический характер и была направлена на то, чтобы помешать развитию мирового революционного процесса, обеспечить себе господствующее положение в мире.

Правозащитники считали это заявление моментом, когда американцы расстались с изоляционизмом раз и навсегда, окончательно приняли на себя, хотя с неохотой, ответственность, как мировой державы. Критики, наоборот, уже видели ее как начало долгого процесса, в котором США стал мировым полицейским, выделяющим ресурсы и рабочую силу по всему миру в тщетной попытке сдержать мифического монолит, международного коммунистического заговора. Но, несмотря на их различия, критики и защитники Доктрины Трумэна договорились по двум вопросам: о том, что заявление Президента ознаменовало поворотный момент в истории американской внешней политики.

Именно в стремлении США добиться лидирующей позиции на международной арене, намерении американских лидеров создать новый мировой порядок таится одна из основных причин столкновения сверхдержав. Другой причиной столкновения была жесткая политика сталинского руководства, направленная помимо укрепления позиций СССР и его союзников на победу коммунизма во всем мире, т. е. на уничтожение капиталистического строя.

Оба государства стремились закрепиться в качестве самостоятельного центра силы в важнейшем геостратегическом регионе мира, заполнив сложившийся в нем вакуум власти, и сконструировать новый политический и экономический порядок. Это окончательно определило контуры международных отношений на последующие десятилетия. Принципиальное отличие здесь заключается в том, что советские «намерения» являлись скорее декларативно-пропагандистскими и не имеющими под собой необходимого для такой глобальной цели материального фундамента.

Однако многие американские учёные склонны к тому, что доктрина Трумэна, далеко не представляет собой революцию в американской внешней политике и многое уже имело место ранее, несмотря на

радикальные формулировки администрации Трумэна, между 1947 и 1950 году, не было ни намерения, ни возможности управления остальным миром, и что реальная необходимость сдерживания коммунизма во всем мире возникла в событиях вокруг войны в Корее, а не во время кризиса в Греции и Турции.

Западноевропейский регион занимал первостепенное место в военно-стратегических и политических планах Вашингтона. Правительство Трумэна унаследовало «приоритет Европы» от предшествующей администрации. Политический и военный контроль над Западной Европой открывал двери для американской экономической экспансии в данном регионе. Эта часть континента представлялась также важным плацдармом в военно-экономическом противоборстве с СССР. Практическим результатом многих планов и расчетов администрации Трумэна была политика «стабилизации» Европы, под которой понималось укрепление позиций капиталистической системы, буржуазных порядков, блокирование радикальных социальных сдвигов на континенте. Характерно, что уже в мае 1945 г. в Белом доме рассматривалась задача предохранения западноевропейских стран «от революции или коммунизма». 5 июня того же года Трумэн заявил, что не намеревается выводить американские войска из Европы. «Мы заинтересованы в восстановлении Европы, и на этот раз не последует никакого отказа от наших обязательств». Одним из первых мероприятий «помощи» Европе был 3750-миллионный долларовый заем Великобритании в 1946 г. Другие европейские страны также получали те или иные займы по различным каналам. Так, по статье «управление и помощь в зонах оккупации» Западной Германии было выделено 2 млрд. долл. Однако экономическое положение в странах Западной Европы неуклонно ухудшалось (частично из-за военной разрухи, частично из-за систематического сокращения их золотых и валютных резервов). В этих условиях в апреле 1947 г. государственный секретарь Дж. Маршалл объявил, что «восстановление Европы происходит медленнее, чем ожидалось. Дезинтеграционные силы становятся все очевиднее. Больной гибнет, в то время как доктора раздумывают...». 8 мая заместитель госсекретаря Ачесоп, выступая в Кливленде, утверждал: одной из главных целей политики Соединенных Штатов является стремление использовать свои экономические и финансовые ресурсы для укрепления политических институтов «свободного мира». «Это необходимо, -- заявил он, -- для нашей национальной безопасности».

5 июня 1947 г. государственный секретарь выступил в Гарвардском университете. Дж. Маршалл нарисовал мрачную картину «расстройства всей структуры европейской экономической жизни». Краски были достаточно сгущены, чтобы оттенить «спасительный» характер американской акции. Маршалл предложил оказать европейским странам помощь «с целью восстановить экономику во всем мире так, чтобы возникли политические и социальные условия», при которых могут существовать, «свободные нации». Государственный секретарь особо подчеркнул, что политика США не направлена против какой-либо страны или доктрины и что программа американской «помощи» должна быть согласованной рядом, если не всеми европейскими нациями. Это заявление была тактическим маневром, предпринятым после критики общественным мнением многих стран откровенно антикоммунистического характера «доктрины Трумэна».

Главный вопрос, который дебатировался в Вашингтоне, заключался в том, как, исключив СССР, втянуть в «план Маршалла» страны Восточной Европы. «Это был рассчитанный риск, -- свидетельствовал участник политических совещаний по „плану Маршалла" П. Нитце, -- поскольку на той стадии мы действительно не знали, что делать, если бы русские присоединились». Правительство Трумэна стремилось изолировать от СССР и вернуть на капиталистический путь развития ряд государств Восточной и Юго-Восточной Европы.

19 июня 1947 г. Советскому правительству было адресовано предложение принять участие в совещании министров иностранных дел СССР, Великобритании и Франции в связи с «планом Маршалла». Расчет США на то, что Советский Союз отклонит приглашение и тем продемонстрирует свое «нежелание» сотрудничать, обернулся просчетом. 22 июня правительство СССР выразило согласие принять участие в совещании трех держав. В директивах Советского правительства своей делегации указывалось: «При обсуждении любых конкретных предложений, касающихся американской помощи Европе, советская делегация должна возражать против таких условий помощи, которые могли бы повлечь за собой ущемление суверенитета европейских стран или нарушение их экономической самостоятельности».

На совещании в Париже (27 июня -- 2 июля 1947 г.) предложения министров иностранных дел Великобритании и Франции сводились к попыткам способствовать установлению контроля США над развитием национальных экономик европейских стран. Советская делегация подчеркнула, что осуществление англо-французских предложений приведет к тому, что американские кредиты будут служить не экономическому восстановлению Европы, а использованию одних европейских стран против других во имя выгоды держав, стремящихся к господству. Предложения СССР были основаны на уважении суверенитета всех европейских государств.

Тактическая линия американской дипломатии не имела успеха: кроме СССР, в «плане Маршалла» на предложенных условиях отказались участвовать Албания, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия и Финляндия. Американская программа охватила 16 западно-европейских государств, представлявших лишь половину населения Европы. США навязали такой порядок, что каждая страна--получатель «помощи» должпа была представлять подробные отчеты о состоянии экономики, о валютных резервах и т. п. Западноевропейские правительства 22 сентября 1947 г. сообщили США о своих нуждах: 29 млрд. долл. На период 1948 -- 1952 гг. В Вашингтоне эту цифру сочли чрезмерной. В послании конгрессу о «помощи» «свободным нациям» Европы 19 декабря 1947 г. Трумэн просил об ассигнованиях 17 млрд. долл. Призывая конгресс одобрить ассигнования, президент прямо связал проблему «восстановления Европы» с сохранением «цивилизации, на которой основывается американский образ жизни».

Монополии США поддержали «план Маршалла». Промышленники и бизнесмены, выступившие в качестве «свидетелей» в комиссиях конгресса, подтвердили, что «план Маршалла» поможет не только Европе, но и американской экономике, даст ей необходимый «толчок». Представитель ультраправых сенатор Дж. Маккарти требовал, чтобы на каждый потраченный доллар Соединенные Штаты получали его эквивалент в виде стратегических материалов и военных баз. В обстановке антикоммунистической кампании, развернувшейся в США после февральских событий 1948 г. в Чехословакии, конгресс 3 апреля принял «план Маршалла». Комментируя этот акт, «Нью-Йорк тайме» 4 апреля писала: «То, что предполагалось как мера по экономической помощи Европе, незаметно превратилось почти что в военную меру в целях противодействия русскому влиянию».

Подписав «закон о помощи иностранным государствам», Трумэн назначил администратором по его осуществлению крупного промышленника П. Гоффмана. Американский администратор получил полномочия прекратить «помощь», если государство-получатель будет вести торговлю с СССР и с государствами народной демократии сырьем и товарами, признанными в США «стратегическими». «Маршаллизованные» страны включались в замкнутую экономическую сферу, где преобладание США было неоспоримым. Американскому экспорту открывались широкие возможности на западноевропейских рынках.

Помощь США по «плану Маршалла» была обставлена тяжелыми условиями. Экономические и политические дивиденды, полученные США, были весьма значительны. Еще в ноябре 1947 г. на заседании кабинета Дж. Маршалл заявил, что цели американского плана «с этого момента будут заключаться в восстановлении баланса сил как в Европе, так и в Азии». В этой связи присутствовавший на заседании Дж. Форрестол повторил «свою просьбу пересмотреть уровни промышленного производства в Японии и Германии». Позднее Форрестол отмечал, что при осуществлении американской политики «следует действовать примерно в следующем порядке: достичь экономической стабильности, затем политической и после этого - военной».

Убеждая конгресс вотировать суммы по «плану Маршалла», Дж. Форрестол и его коллега К. Ройялл в качестве неотразимого аргумента привели следующее соображение: «Если Соединенные Штаты не осуществят план Маршалла, им придется потратить столько же или даже больше денег на усиление своей военной готовности». «План Маршалла» закладывал экономические основы для восстановления военного потенциала в Западной Германии. В конце декабря 1951 г. «план Маршалла» был заменен законом о взаимном обеспечении безопасности. В отношении Японии правительство США приняло отдельную программу «помощи».

Вскрывая истинные цели «плана Маршалла», делегация СССР в сентябре 1947 г. на II сессии Генеральной Ассамблеи ООН указала: «Становится все более очевидным для всех, что проведение в жизнь „плана Маршалла" будет означать подчинение европейских стран экономическому и политическому контролю со стороны США и прямое вмешательство последних во внутренние дела этих стран. Вместе с тем этот план являлся попыткой расколоть Европу на два лагеря и завершить с помощью» Великобритании и Франции образование блока ряда европейских стран, враждебного интересам демократических стран Восточной Европы, и в первую очередь Советского Союза».

Так оно и получилось. В результате осуществления «плана Маршалла» весь механизм американо-западноевропейских отношений чрезвычайно упростился. «Маршаллизованные» страны практически стали превращаться в клиентов США. Дипломатия была заменена инструкциями из Вашингтона, а американские послы стали напоминать не то римских проконсулов, не то надсмотрщиков над правительствами, при которых они были аккредитованы. Ослабление экономических, политических и морально-психологических барьеров против американской экономической и политической экспансии вело к «американизации» Западной Европы, а это, в свою очередь, к нарушению традиционных исторических и географических связей между европейскими странами, во многих случаях в ущерб развитию национальных культур. Западная Европа все больше привязывалась к США в целях более полного использования ее экономического и военного потенциала в глобальной стратегии Вашингтона.

В первые послевоенные годы решающее значение имело неравенство, сложившееся между богатством Америки и нищетой всего остального мира, включая Европу, -- неравенство столь глубокое, что сами американцы должны были искать пути его устранения, чтобы предотвратить его негативные последствия для своей экономики. Гипотетическая возможность кризиса в Соединенных Штатах после огромного военного бума принималась во внимание не только в Москве, идеологическая доктрина которой способствовала возникновению такого рода предсказаний (хотя, как мы увидим, были и иные мнения). Вероятность такого развития событий обсуждалась в той или иной степени повсюду в мире, в том числе и в Америке, где были свежи воспоминания о длительной стагнации 30-х гг., которая последовала после катастрофической депрессии 1929 г. Следовательно, считая, что американцы должны в своих собственных интересах предпринять усилия для того, чтобы получить доступ на новые внешние рынки, пожалуй, и на рынки СССР, советское руководство отнюдь не строило воздушных замков, хотя эти рассуждения в то же время не лишены схематичности и иллюзий.

Отсутствие кредитов делало еще более острой проблему получения репараций с Германии. Советский Союз, начиная с Постдама, сталкивался со все нарастающим сопротивлением Запада по этому вопросу. Уже во время обсуждения договоров с младшими союзниками Гитлера оспаривалась уместность требований Москвы о возмещении ущерба, предъявленных Румынии и Финляндии: советские делегаты ответили на это в резкой и злой полемической форме. Сегодня официальные советские историки утверждают, что проблема имела для СССР прежде всего символическое и моральное значение. Это неверно. Она была практической и весьма жгучей: Молотов в то время признавал это, и нам, знающим, какова была ситуация в стране, нетрудно это понять. Дело обстояло еще сложнее в отношении Германии: существуют американские источники, утверждающие, что именно из-за репараций имел место первый разрыв между державами-оккупантами. Советский Союз не встречал затруднений при получении товаров из своей зоны; но он не получил почти ничего из западных зон (33 млн. долларов -- такова общая цифра, названная несколько позже Молотовым, несмотря на обязательства, принятые в Потсдаме его союзниками.

На встрече министров иностранных дел в Москве, посвященной проблемам Германии, Молотов боролся за репарации упорнее, чем за какое-либо другое требование. Складывается впечатление, что все вопросы рассматривались им в свете этой проблемы. Он говорил: «Не может быть решения немецкой проблемы без решения проблемы репараций; это мнение не только наше, тех, кто находится в этом зале, но и всех советских граждан». Его настойчивость ни к чему не привела. Верно, что стремление советских руководителей скрыть внутреннюю слабость своей страны не способствовало пониманию со стороны иностранцев всей остроты ее нужд; но по поводу масштабов разрушений, которые претерпел СССР, участники переговоров, собравшиеся в Москве, не могли испытывать сомнений. Министры западных стран тем не менее не были тронуты, и тон советских делегатов становился все более раздраженным.

После этого предисловия перейдем наконец к самому предложению, призванному разрешить проблемы, связанные с диспропорциями между американским богатством и нищетой Европы. Это был знаменитый «план Маршалла». 5 января 1947 г. американский государственный секретарь выдвинул идею выделения значительных финансовых ресурсов на цели восстановления европейских стран. Средства должны были предоставляться частями в течение ряда лет; европейцы, в свою очередь, должны были изыскивать и собственные внутренние ресурсы. Эту идею бурно приветствовали французское и английское правительства; они предложили Советскому правительству провести совместное обсуждение необходимых шагов, которые создали бы благоприятные условия для реализации американской инициативы. Москва отнеслась к этому с подозрением, но достаточно осторожно. Первый комментарий «Правды» был критическим. Через несколько дней последовало официальное правительственное заявление, в котором говорилось, что Москва пока получает информацию только из газет и хотела бы знать об этом несколько больше.

«Если речь идет действительно о серьезных экономических мероприятиях, -- говорилось в другой авторитетной советской публикации, -- то не может быть сомнения, что народы всех европейских стран и их правительства поддержат эти мероприятия».

Наконец Молотов выехал в Париж в сопровождении солидной делегации экспертов. Мир приближался к узловому моменту в развитии всей послевоенной политической жизни, и московские руководители, видимо, это понимали.

В Париже Молотов признал «очевидным» тот факт, что восстановление Европы будет облегчено, если Америка окажет ей помощь. Однако он поставил два условия. Во-первых, каждая страна должна /281/ иметь возможность самостоятельно и независимо определять свои потребности в помощи и ее форму, согласовывая эти пожелания н рамках общей программы, но не отказываясь от своей автономии в выборе соответствующей экономической политики. Во-вторых, должно быть проведено разграничение между теми странами, которые боролись в войне как союзники, нейтральными странами и бывшими противниками. Чрезвычайно важно это сделать в отношении Германии, которая представляет собой «особую проблему», поскольку связанные с ней вопросы не разрешены еще победителями; в частности, было подчеркнуто, что не решена проблема репараций. Молотов стремился действовать в соответствии с общим духом и логикой соглашений, заключенных во время войны, и не выходить за их пределы. Напротив, инициатива Маршалла была построена на совершенно ином подходе.

Ни одно из двух требований Советского Союза о займах не было всерьез принято во внимание министрами иностранных дел Англии и Франции Бевином и Бидо, которые были согласны между собой в том, что на таких условиях американская финансовая помощь предоставлена не будет. Практически в Париже вообще не было реальных переговоров. Бенин и Бидо настаивали только на утверждении общего плана. «Создалось впечатление, -- комментировала позднее “Правда”, -- что организаторы конференции заранее решили привести дело к разрыву, для того чтобы получить “свободу рук”». По истечении нескольких дней Молотов отверг англо-французские предложения, приведя два уже известных аргумента: в них не содержалось ни подтверждения национального суверенитета европейских стран, ни «особого подхода» к Германии. Он покинул Париж, вызвав таким образом к жизни призрак разделения Европы на два противостоящих лагеря и создания сепаратного западногерманского государства.

То, что это очень рискованно, Молотов понимал. Не было ли бы более дальновидным со стороны Москвы принять «план Маршалла» даже и на условиях, выдвинутых ее оппонентами, чтобы использовать в дальнейшем к своей собственной выгоде неизбежную противоречивость этого проекта? Закономерный вопрос; он был задан в свое время премьером лейбористского правительства Эттли, а затем повторялся неоднократно историками различных направлений. Но нам неизвестно, обсуждался ли в Москве этот вопрос в такой постановке; наверняка там испытывали понятные колебания. С другой стороны, благодаря воспоминаниям основных действующих лиц мы знаем, что американская инициатива была предназначена именно для борьбы с коммунизмом и с Советским Союзом, она была спланирована заранее таким образом, чтобы исключить СССР или поставить его в такие условия, когда он вынужден будет сам отказаться от участия.

Однако даже те, кто в большей степени готов был понять позицию СССР, полагали, что советские руководители должны были /282/ бы осознавать, что «план Маршалла» -- это нечто гораздо более конструктивное, чем «доктрина Трумэна». Но, с точки зрения самих московских руководителей, было весьма трудно согласиться с таким мнением: обе инициативы находились в явной связи друг с другом; если предложение Маршалла более действенно и реально, то уже по одному этому оно опаснее. Это был жестокий и искусный удар, против которого трудно защититься. Сталин еще в апреле долго беседовал с американским политическим деятелем, кандидатом на президентских выборах Стассеном; сосредоточившись на обсуждении перспективы возможного экономического кризиса в Соединенных Штатах и Европе, он показал, насколько эта тема его волнует. Но реальный ответ ему был дан Маршаллом. Это был эффективный ответ, полностью подрывающий всю советскую политику в Европе: было покончено с какой-либо надеждой получить прямой заем у Америки, прекращались любые дискуссии по поводу репараций, кроме того, исключалось в дальнейшем разделение европейских стран на союзников и вчерашних врагов. Американский капитализм продемонстрировал свою живучесть и свою способность осуществлять международную гегемонию. Для СССР не оставалось ничего другого, кроме как выбирать между признанием руководящей роли Америки, на что уже согласилась Западная Европа, и риском открытого противоборства с ней. Сталин по крайней мере не видел иной альтернативы, и его выбор был сделан определенно в пользу второго решения.

Но противоборство должно было быть безжалостным. Один из основных авторов «плана Маршалла», Джордж Кеннан, считающийся ведущим американским экспертом по СССР, опубликовал в те самые дни статью, которой суждено было стать знаменитой. Хотя сам ее автор критически пересмотрел излагаемые в ней позиции, эту статью можно признать самым блестящим до сей поры изложением сути политики «сдерживания» коммунизма и советского влияния. Кеннан к тому же предлагал не только «сдерживать» противника. Он пришел к выводу, что Соединенные Штаты не должны «ограничиваться удержанием своих позиций». Оказывая на СССР жесткое давление, они могли бы обострить присущие советской системе противоречия и привести в действие такие пружины, которые способны вызвать ее «крах» или «ослабление». Все эти слова не могли слушать в Москве без тягостного чувства. Как далека была эпоха, когда Рузвельт говорил, что немцы не должны жить лучше, чем советские люди, или когда «тройка» договаривалась в полном согласии о том, что уровень жизни в Германии не должен быть выше, чем «в среднем в Европе». Используя американскую помощь, немцы вскоре станут если не могущественнее, чем русские, то, во всяком случае, более сытыми. Эта мало вдохновляющая перспектива соединилась для Москвы со старыми далеко не успокаивающими воспоминаниями о прежних обидах: предвоенное капиталистическое окружение, мюнхенское соглашение с Гитлером, затягивание открытия второго фронта в Европе, надежды экс-союзников на ослабление СССР наряду с Германией, подозрения СССР, что его хотят лишить плодов победы.

«План Маршалла» поставил под угрозу влияние Советского Союза в странах Восточной Европы; это был тяжелый кризис; одной из ведущих, если не самой главной его причиной являлась оппозиция СССР по отношению к американской инициативе. После отказа Молотова от участия все страны Восточной Европы на равных условиях были приглашены англичанами и французами на новую конференцию, которая также должна была состояться в Париже. Некоторые сразу же отказались, например югославы и финны. «Правда» утверждала, что правительство Хельсинки, сформированное в то время коалицией различных партий, включая коммунистическую, приняло это решение единогласно (и это было не единственное действие финских руководителей, отражающее их прозорливость)[58]. Другие правительства, такие как румынское, обратились к Советскому Союзу с вопросом, что делать; поляки же, в том числе и коммунисты, напротив, выказывали заинтересованность в приглашении, пришедшем с Запада. Чехословацкие руководители пошли даже дальше: правительство этой страны, во главе которого стоял коммунист Готвальд, в первый момент приняло единогласно решение направить представителей в Париж. Оно вынуждено было пересмотреть свое решение через несколько дней, когда делегация в составе нескольких чехословацких министров услышала от Сталина в Москве, что присоединение к «плану Маршалла» будет рассматриваться СССР как враждебное действие, противоречащее чехословацко-советскому союзу.

2. Роль плана Маршалла в восстановлении послевоенной экономики

В конце концов все страны Восточной Европы образовали единый фронт с Москвой. Но раскол Европы надвое тяжело сказался на всей дальнейшей ее судьбе.

Медленное восстановление

Экономика Европы восстанавливалась очень медленно, так как безработица и нехватка продовольствия привела к забастовкам и беспорядкам в ряде стран. В 1947 году европейские страны по-прежнему находились значительно ниже своего довоенного уровня, но были и некоторые признаки роста. Сельскохозяйственная продукция составляла 83 % от уровня 1938 года, промышленное производство составило 88 %, а экспорт -- только 59 %. В Великобритании ситуация не была столь тяжелой. В Германии в 1945--1946 годах условия жизни и питание были плохими, нарушилась транспортная связь. В западной части страны после многочисленных бомбардировок было уничтожено 5 млн домов и квартир, и в то же время из восточной части (включая территории, переданные Польше) прибыло 12 млн. беженцев. Производство продуктов питания составляло только две трети от довоенного уровня, в то время как зерно и мясо больше не поставлялось с Востока. Крупные партии продуктов питания из оккупированных стран, которые получала Германия во время войны, иссякли. трумэн маршалл война социализм

Дешевые трудовые и энергоресурсы, удачные экономические реформы и технологический прорыв позволили многим странам послевоенной Европы не только подняться из руин, но и сотворить настоящие экономические чудеса. Финансовая помощь США, оказанная в рамках «Программы восстановления Европы» (план Маршалла), дала лишь толчок экономическому развитию Старого Света.

О том, что план Маршалла не играл решающую роль в экономических чудесах Европы, говорит тот факт, что из 17 стран, получивших американскую помощь, реализовать его удалось менее чем половине. К тому же одна из пяти европейских стран (Германия, Франция, Италия, Испания и Греция), совершивших чудеса в экономике, -- Испания не получала никакой помощи по плану Маршалла. В то же время Великобритания, получившая финансовых средств больше остальных (2,8 миллиарда из 13 миллиардов долларов), в экономическом развитии сильно отставала от европейских лидеров экономического бума.

Темпы послевоенного экономического роста на Туманном Альбионе были 2-3 раза меньше, чем в Западной Германии, Италии, Греции, Франции и Испании. К тому же британская экономика переживала финансовые потрясения. В стране раскручивалась инфляционная спираль. На экономику Великобритании негативно повлияли золотодолларовая Бреттон-Вудская система и постепенная переориентация экономик бывших английских колоний на США. Старые отрасли британской промышленности, в частности угольная и металлургическая, с трудом приспосабливались к новым условиям. В результате правительство Великобритании для активизации внешней торговли страны было вынуждено дважды -- в 1948 и 1967 -- годах резко девальвировать фунт стерлингов.