13

Размещено на http://www.allbest.ru/

Политическая и экономическая блокада Cефевидского государства со стороны османской империи в первой четверти XVI в. (на основе французской историографии)

Н.В. Мамедова

Установление в Тебризе нового государства при активном участии кызылбашей Анатолии, всю территорию которой османский султан, предвидя неизбежное ближайшее крушение государства Ак-коюнлу, намеревался присоединить к своей империи, разрушало эти планы.

Воспользовавшись ослаблением Османской империи в последние годы правления султана Баязида II, Шах Исмаил стремился захватить те территории на востоке Турции, население которых приняло шиизм и которые ранее входили в состав государства Ак-коюнлу. Этому способствовало и расширяющееся в Восточной Анатолии движение кызылбашей. С этой точки зрения существование могучего государства Сефевидов представляло для Османской империи также серьезную внутреннюю опасность.

Основывая эти события данными османских источников, французский исследователь пишет: "Обеспокоенный этими успехами (кызылбашей - Н. М.), которые отныне невозможно было скрыть, Баязид разволновался, когда в течение 1502 года слух распространился в его столице, где согласно данным, среди населения Стамбула насчитывалось 5000 сторонников шаха. Видно, как он (султан - Н. М.) принимает тогда против них первые меры наказания и репрессии: закрывает городские ворота, проводит массовые аресты. Эти меры тотчас же были распространены и на южную Анатолию, где на основании указа о депортации большое число кызылбашей было переселено в Пелопоннес, который султан только что завоевал у Венеции". В источнике, который процитировал исследователь, говорится о насильственном переселении кызылбашей из Теке и Хамида на юг Мотона и Корона в Пелопоннесе [1]. К сожалению, исследователь не смог установить численность населения, которую затронули репрессии и тогда, и в последующие годы.

В отечественной историографии довольно подробно исследованы события, связанные с запретом перемещения анатолийских кызылбашей с османской стороны на территорию Сефевидов [2]. Этот процесс исследован и в работах французских авторов. Желая пресечь распространение шиизма среди населения восточной Анатолии, которая находилась под властью османов, исследователь в частности пишет: "Он (Баязид II - Н. М.) направил пограничным губернаторам приказы, запрещающие им разрешать кызлбашским подданным оставлять оттоманскую территорию, и так же, как будет видно далее, мешать возвращению тех, кто уже уехал. Мера, по всей видимости, очень строгая, однако, эффективность которой кажется случайна. Действительно, она применялась только к кызылбашам; караванам и путешественникам разрешалось свободно переходить границу по их желанию: ничто не указывает, что в этот период торговля с Ираном (Сефевидским государством - Н. М.) подверглась замедлению. Итак, можем спросить себя о критериях, которые позволяли оттоманским пограничным властям определить, кто кызылбаш, а кто нет. Кроме того, рассматривалась ли линия границы в ту эпоху, поэтому намерения двора установить там общий и постоянный контроль с учетом местности, были иллюзорными. Оттоманская территория граничила с территорией шаха высокой долиной Кызылырмак. Анатолийский кызылбаш, решивший присоединиться к шаху, безусловно, мог найти множество мест для перехода в этой гористой зоне. [3]. Как мы увидим далее, Селим, в принципе развил и усилил практику закрытия границы с Сефевидским государством, предпринятую Баязидом II еще в 1502 году. Если в период Баязида эти действия носили сугубо политический характер, при Селиме они приобрели и экономический характер.

Вот что пишет по этому поводу Ж-Л. Баке-Грамон: "Хотя, вероятно, эта эффективная мера Баязида в любом случае нам кажется очень значительной, однако она представляет блокаду не более строгую, чем та, которую установит Селим на восточных границах вскоре после своего прихода. Баязид, кажется, вполне распознал, что военное могущество шах Исмаила было главным образом основано на etrak, особенно более на etrak оттоманской Анатолии, чьи пропагандисты safaviyye давно подготавливали умы. "Заключение в темницы в стране Рум" оттоманских кызылбашей. означало таким образом задержать и даже разрушить намерение шаха, испытанного ранее как потенциальный грозный противник и фактор волнений в Анатолии. Если бы это было иначе, то Баязид мог предполагать, что, позволяя этим иноверным присоединиться к шаху Исмаилу, число которых таким образом увеличивалось, в случае конфликта создавалась бы несомненная опасность во всех отношениях. Но шах был еще только в начале своей карьеры. В это время его власть почти не распространялась за пределы нынешнего иранского Азербайджана" [4, 5]. Эта мера "избирательной блокады", как ее обозначил исследователь, явилось началом дипломатической связи Сефевидов с османами. По мнению автора, об этом свидетельствует письмо из эпистолярного сборника Фирудин бека, датируемый месяцем сафар 908 г. х., т.е.6 августа - 3 сентября 1502 года, в котором шах демонстрирует большую почтительность. Обращаясь к султану, которым был издан приказ о блокаде, шах умышленно не упрекает непосредственно его самого, а только порицает инициативу правителей османских приграничных территорий и жалуется на это. Далее автор пишет: "К тому же, если верить ему (шаху Исмаилу - Н. М.), жертвами были только анатолийские сторонники safaviyye, желающие совершить паломничество в Ардебиль, чтобы посетить там могилы своих предков." [6].

Однако почтительный тон письма из Сефевидского двора, по мнению автора, не оказало должного влияния на Баязида, ибо "Султан не мог быть обманут. Его ответ не менее любезен и рассматривает проблему предельным образом, а на просьбу шаха отвечает лишь косвенно. Баязид показал, что большое число оттоманских подданных использовали это паломничество как повод, чтобы покинуть пределы страны, что повлекло сокращение населения, и, следовательно, чувствительную потерю доходов от timariotes (тимариотов)". Далее исследователь выражает сомнение в искренности султана, так как причина закрытия границы для перемещения кызылбашей более чем неубедительна: "Причины, на которые ссылается Баязид, кажутся очень обманчивыми. Проверка реестров timars Анатолии того периода позволили бы констатировать, имело ли тогда действительно место снижение доходов, спровоцированное этим важным переселением населения. Но даже, если это и произошло, то этому способствовало решение двора о депортации в Пелопоннес" [7].

По мнению исследователя, ответ Баязида не делает никакого намека на экономическую блокаду, о которой упоминается в османских хрониках. Как он отметил: "Речь идет о пожертвованиях (nezir), которые кызылбаши периодически отправляли сефевидам (safaviyye) и которые являлись для шаха ощутимым источником доходов в то время, когда он лишь правил на ограниченной территории, разоренной длительным периодом волнений, предшествовавшим его приходу к власти".

Высказывая недоверие тому, что "этот добровольный налог", посылаемый за пределы Османского государства, наносил ему ущерб, автор пишет: "Нам кажется сомнительным, что этот аспект вещей смог сыграть роль, определяющую решение Баязида. Чтобы снять блокаду, султан ставит довольно ясное условие, которое, он хорошо знает, не будет принято шахом: по возвращении оттоманские кызылбаши должны были проходить службу, чтобы другие в будущем могли свободно совершать паломничество. Золото, которое приносила рассматриваемая кампания (паломничество - Н. М.), помогало шаху изгнать последних Ак-коюнлу и укрепить свою власть" [8]. И все же, в период правления султана Баязида II политические и экономические связи с сефевидами носили более лояльный характер. Ситуация изменилась после вступления на трон принца Селима.

Как только султан Селим пришел к власти, почти весь военно-экономический потенциал Османской империи был брошен в первую очередь против Сефевидского государства. Прежде всего, он самыми жестокими мерами установил в стране спокойствие: уничтожил дворцовую оппозицию; нанес поражение братьям Коркуду и Ахмеду, начавшим было вооруженную борьбу за власть и поддерживаемым Сефевидами; расправился с народным движением в Анатолии, проходившим под знаменем шиизма.

Наряду с этими мерами, направленными на укрепление своей власти внутри государства, султан Селим предпринял ряд мер, направленных на ослабление экономической мощи Сефевидского государства. Самой важной из них стало жесткое ограничение торговых связей с сефевидами.

В этом смысле немалый интерес представляет освещение этих действий во французской историографии.

Ж.Л. Баке-Грамон в своей книге приводит текст рассказа личного слуги султана Селима Хасан Джана, отрывок из которого мы здесь представляем:". Когда Селиму стало известно, что при посредстве купцов боевые машины и боевое снаряжение поступали в руки вредных и безбожных лиц в Ираке Персидском, что серебро и железо поступали в эту страну, лишенную руды, он соизволил обратиться к правителям окрестных провинций, призвав их к повиновению и угрожая, чтобы эта граница была закрыта" [9].

Экономическая блокада, установленная султаном Селимом по всей границе с Сефевидским государством до начала военных действий 1514 года, по мнению исследователя "составляет, бесспорно, первый пример экономической войны в большом масштабе, которую знает история нового времени" [10].

Запрет на перемещение купцов и других лиц соблюдался настолько строго, что султан Селим особым указом в адрес кадиев, датированным началом сентября 1516 года, разрешил паломникам свободно перемещаться [11].

Закрывая османские границы на торговлю с сефевидами по всем статьям товаров в 1513 и 1514 гг., султан Селим, как отмечает исследователь: " поражал своего противника по нескольким чувствительным местам" [12]. Это, по мнению исследователя, во-первых, способствовало значительному ослаблению внешней торговли Сефевидского государства, которому шах Исмаил уделял особое внимание, так как, по-видимому, он имел оттуда значительные прибыли. Это резко сокращал вывоз на внешние рынки таких местных товаров, как шелковая пряжа, предметы роскоши, "которые традиционно направлялись в оттоманские рынки" [13]. Во-вторых, сокращались "поступления в налоговые учреждения Сефевидов" от транзита, которые, по мнению исследователя, "были очень значительными, ибо шах Исмаил уделял особое внимание безопасности всех купцов, суннитов в том числе, проходящих через его государство" [14]. Тут же автор вполне уместно приводит пример о наказании в 1512 году сторонников мятежного Шах Кули, виновных в истреблении в 1511 году каравана купцов, следовавших из Китая.

Таким образом, как отмечает автор, "распространялась идея изолировать иранскую (Сефевидскую - Н. М.) торговлю и ее каналы сбыта к западу. Блокада привела к отсутствию сбыта и ухудшению производства товаров этого типа, что способствовало острому кризису иранской (Сефевидской - Н. М.) экономики, кризису, приведшей к неблагоприятной обстановке" [15].

На экономическое положение Сефевидского государства, как отмечает исследователь, не могла не повлиять также эпидемия чумы, охватившая с первых лет XVI века "Сефевидскую Анатолию и иранское плато", а в 1510 году падеж скота, который сильно затронул территорию государства "от Хорасана до Сирии и Анатолии". Пагубное влияние на экономику государства оказала также "депортация населения с выжженных земель, которая была совершена по приказу Шаха в связи с наступлением оттоманской армии в 1514 году, а также катастрофические атмосферные явления, происшедшие в том же году". (Там же). Ссылаясь на сведения, данные Сададдином, Ж.Л. Баке-Грамон отмечает, что лето 1514 года было исключительно сухим и, что в этих условиях поджег полей и пастбищ кызылбашами стали поводом для разрушений". Летняя засуха и пожары "надолго разрушили растительный покров" и "сельское хозяйство и скотоводство в Восточной Анатолии и Азербайджане". "Ко всему прочему,. к середине сентября наступила столь ранняя суровая зима" [16].

Для осуществления полной блокады кызылбашей, султан Селим пошел на более жесткие меры: "Для того, чтобы закрыть проход к странам Персии (Сефевидского государства - Н. М.) через арабские страны, он соизволил также запретить торговлю в арабских странах" [17].

Этот запрет продолжался вплоть до 1516 года, когда "арабские страны были завоеваны и. присоединены к стране Рум" [18]. Однако, как отметил исследователь: "Несмотря на восстановление торговых сношений между Анатолией и Сирией, блокада Сефевидских территорий строго применялась" [19]. Значит, даже после завоевания султаном Селимом Сирии и падения государства Мамлюков в 1516 году после сражения при Мардж-Дабике, экономическая блокада азербайджанского государства Сефевидов продолжалась.

Вместе с тем, как совершенно справедливо отметил автор: "Если эта блокада была вредна для Сефевидского Ирана, она безусловно была также вредна и для оттоманских ремесленников и купцов, чья деятельность была связана с торговлей". Причину этого вреда исследователь связывает с "отсутствием сбыта их товаров и застоем, из которого следовали многочисленные злоупотребления на местном уровне в применении мер, предписанных султаном" [20]. Конечно, все вышеперечисленные причины, т.е. блокада и торговые ограничения не могли не отразиться на экономическом положении самой Османской империи, а также на социальном состоянии торгово-ремесленного сословия, ибо "реальные цели Селима столкнулись здесь с общим непониманием его сторонниками".

Однако купцы, источником дохода которых являлась торговля между Анатолией и Сефевидским государством, стремились найти пути, дающие возможность обойти блокаду. Не рискуя проходить через османо-сефевидские границы, они стали "перевозить свои товары сушей или морем через территорию мамлюков. Однако Селим среагировал очень быстро, установив строгий контроль над караванами и судами, осуществлявшими торговлю с государством Кансава (мамлюкский султан Кансав ал-Гаури (1501-1516) - Н. М.) и захватывая все "восточные товары", которые они перевозили, то есть товары иранского (сефевидского - Н. М.) происхождения".

На основании данных венецианской депеши из Алеппо, датированной началом лета 1515 г., исследователь далее уточняет время этих событий: "Эта мера вступила в силу в начале лета 1515 года" [21]. После завоевания Селимом Зулькадар огуллары, мамлюкский султан ал-Гаури посылает ему письмо, датированное 25 марта-3 апреля 1516 года, с требованием снять блокаду.

Однако, как пишет исследователь, ссылаясь на армянского автора М.К. Зулаляна в блокаде страны кызылбашей Селим сделал все-таки некоторые послабления армянским и "в течение некоторого времени" еврейским купцам, которые "были официально уполномочены покупать иранский шелк и перепродавать его в Бурсу" [22]. Разъясняя мотивы подобного действия Селима, исследователь пишет: "Необходимо подчеркнуть, что Селим, очевидно, исключал мусульманских купцов от этой торговли. Можно подумать, он, таким образом намеревался отделить их (османских купцов - Н. М.) от любой угрозы религиозного и идеологического заражения от их сефевидских партнеров" [23]. Подобное утверждение армянского автора вызывают вполне понятные сомнения у Ж-Л. Баке-Грамона. В этой связи, касаясь роли армянских купцов, он пишет: "С этой точки зрения подозрительно, что армяне должны были примыкать к учению шаха (Исмаила I - Н. М.) и распространять его на османской территории. Поскольку роль привилегированных посредников должна была приносить им довольно ощутимые прибыли, они не компрометировали бы себя на будущее" [24]. Однако, используя сведения армянских источников по книге Зулаляна, сам Ж-Л. Баке-Грамон относится к ним с недоверием: "Мы имеем доступ к труду М.К. Зулаляна только через перевод, напечатанный на французском, копию которого нам любезно предоставил г-н Клод Каэн. Свидетельства о чуме и падеже скота, извлеченные из армянских источников, представляют более очевидный интерес тем, что они отсутствуют в османской и Сефевидской хронике. Этот факт упоминается лишь у ибн Ийаса, однако относится к концу ноября 1511 г. Мы сожалеем, что М.К. Зулалян не раскрывает важные армянские документы, которыми он располагает и которые остаются недоступными большинству историков-османоведов и сефевиведов" [25].

Что ж, сомнения и упрек этого серьезного французского исследователя вполне понятны и обоснованы, ибо исследования, опирающиеся на факты, приведенные в армянских источниках, способствуют путанице в датах, событиях, их достоверности и т.д.

Такие же неточности и путаницу в сведениях армянских источников подметил и Ж. Обен. К примеру, уточняя сведения этих источников о мобилизации кызылбашей для борьбы против Мурада Ак-коюнлу, исследователь указывает, что это событие произошло в 1503 году, а не в 1504-ом, как это представляется ими [26]. В своих исследованиях французские авторы неоднократно приводят обнаруженные в армянских источниках подобные искажения, допущенные не только в датах, но и в событиях.

Торговля в самой Османской империи во время блокады усложнялась, как было указано выше, еще злоупотреблениями чиновников на местах. Как пишет Ж.Л. Баке-Грамон:". к недовольству производителей (ремесленников - Н. М.), торговцев и караванщиков, традиционно заинтересованных в торговле с Ираном (Сефевидским государством - Н. М.), добавлялось возмущение большого числа невинных купцов, товары которых были несправедливо схвачены государственными чиновниками под видом применения блокады. Селим сам в 1518 году наказал за некоторые подобные злоупотребления. Но они все-таки не прекратились". Ссылаясь на сведения из "Табакат" автор отмечает, что". под этим предлогом товары многих невиновных были также отобраны на дорогах правителями стран, через которые проходили эти караваны, распространилось вымогательство, купцы, ставшие объектом несправедливости, у которых были отобраны товары, пришли к высокому двору и кричали о тирании. Однако они не были услышаны. Решив в 1519-1520 гг. вести окончательную кампанию против шаха,. Селим отказался удовлетворить просьбу ограбленных, посчитав, что они не должны больше ожидать возвращения их товаров" [27]. Естественно, действия чиновников, превышавших свои полномочия и подвергавших конфискации товары не только иностранных, но и местных купцов, их безнаказанность, а также значительный материальный ущерб, наносимый им, приводили к недовольству не только купцов, но и всех тех, кто зарабатывал на жизнь на этих товарах - розничных торговцев, хозяев складских помещений, постоялых дворов, возчиков и т.д. В этой связи французский автор пишет: "Можно считать, что эти злоупотребления в значительной степени способствовали непопулярности блокады. Тем не менее, сам принцип блокады и ее значимость в борьбе против кызылбашей будут отрицательно восприняты современниками. Решение, которое принял Селим, столкнулось с непониманием, даже с враждебностью со стороны высокопоставленных лиц, воинов и подчиненных. Думается, что ответственность за проект зимовки в Тебризе или в Карабахе осенью 1514 года, заключение в темницу сефевидских послов в 1514-1518 годах, проект кампании на Иран (Сефевидское государство - Н. М.) в 1518 году возлагается на самого Селима" [28]. Далее исследователь поясняет: "Возвращение товаров, конфискованных у их владельцев, не означало, что торговля с Сефевидской территорией была восстановлена" [29].

Вместе с тем, после Чалдыранской битвы Селим продолжил действие экономической блокады вплоть до самой своей смерти, последовавшей в 1520 году. Его примеру, по-видимому, следовали и другие османские султаны, ибо в связи с этим Ж.Л. Баке-Грамон пишет: "Каждый раз, когда оттоманы в XVI столетии вступали в конфликт с сефевидами, вводилась в действие блокада". Особенно это касалось "экспорта вооружения и металлов" [30].

По свидетельству самого исследователя, единственным обнаруженным им документом, в котором отражены условия торговли после 1520 года, т.е. после смерти султана Селима, это отрывок жалобы, направленной ко двору по поводу злоупотреблений беглярбека Диярбекира Диване Хосров Паши, совершенных с 1522 по 1531/1532 год. По заключению автора". обвинения, выдвинутые жалобщиком, позволяют установить ограничения, которые двор навязывал купцам - это запрет на экспорт ценных металлов (вероятно, руды и оружия), требование получения торговцами разрешения на торговлю от оттоманских властей, контроль и взимание пошлин на товары, ввозимые из Ирана (Сефевидского государства - Н. М.)" [31].

Таким образом, в своих устремлениях ликвидировать государство Сефевидов и покончить с так называемой ересью - кызылбашеством, султан Баязид, а позже и его престолонаследник султан Селим обращались к различным действиям, в том числе и к блокаде, особенно экономической, выраженной в основном жестком ограничении торговых сношений, особенно в торговле ценным товаром - шелком-сырцом.

сефевидское государство кызылбаш анатолийский

Литература

1. Jean-Louis Bacque - Les Ottomant, les Safavides et Leur Voisins, Paris, 1987, p.18-19.

2. О.А. Эфендиев. Образование государства Сефевидов в начале XVI века. Баку, 1961, c.118.

3. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.17.

4. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.18-19.

5. Jean-Louis Bacque - Crammont, p. 19.

6. Jean-Louis Bacque - Crammont, p. 19.

7. Jean-Louis Bacque - Crammont, p. 20.

8. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.21.

9. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.60.

10. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.53.

11. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.

12. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.55.

13. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.55.

14. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.55.

15. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.55.

16. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.56.

17. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.60.

18. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.61.

19. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.61.

20. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.57-58.

21. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.62.

22. ЗулалянМ.К. Армения в первой половинеXVIв. Изд. - во"Наука".М. 1971, с.63.

23. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.68.

24. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.68.

25. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.56.

26. Jean Aubin. L^avenement des Safavides Reconsidere (Etudes safavides III) // Moyen Orient

27. Indien, V, 1988, p.73.

28. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.70-71.

29. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.71.

30. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.71-72.

31. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.55.

32. Jean-Louis Bacque - Crammont, p.72.

Размещено на Allbest.ru