Особенности религиозной жизни Казахстана в период Великой Отечественной войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности религиозной жизни Казахстана в период Великой Отечественной войны

А.М. Балтабаева

Политика насильственного отчуждения религии, развернувшаяся с первых лет Советской власти, продемонстрировала не просто враждебное отношение большевиков к «ненаучной форме мировоззрения», а в целом -- к культурным ценностям общества, уже сложившимся его моральным устоям и нормам жизни. Организованная политика проходила в рамках антирелигиозной пропаганды и антирелигиозной борьбы, а проводником ее стало общество «Союза воинствующих безбожников», действовавшее с целью «безрелигиозного» воспитания подрастающего поколения, противостояния всевозможными методами (убеждения, преследования, наказания и т.д.) проявлениям религиозности среди взрослого населения. Советское правительство поставило теоретически невыполнимую задачу искоренения религиозного сознания, в результате чего борьба с религией приняла жесткий характер. Религия испытала тяжелый политический прессинг, начиная с периода 1917 г., когда был принят целый ряд правительственных документов, значительно ограничивших права религиозных объединений. Так, 2 ноября 1917 г. была обнародована Декларация прав народов России, в которой церковь отторгалась из сфер гражданской и государственной жизни, отменялись все религиозные привилегии. 26 октября того же года был принят Декрет «О земле», согласно которому все церковные и монастырские земли объявлялись всенародным достоянием. 20 января 1917 г. была прекращена выдача средств священнослужителям и на содержание религиозных учреждений [1, 38-48].

Уже в период гражданской войны вспыхивали антисоветские выступления, направленные в защиту религиозных ценностей, которые, однако, жестоко подавлялись силами Красной Армии. Притеснялись все религии, существовавшие в Казахстане, хотя, в отличие от остальных, к исламу отношение складывалось более или менее «лояльное». Это было связано с тем, что мусульманские народы страны были еще «мало втянуты в движение за социализм», на восточных окраинах позиции большевиков были слабы, особенно в первой половине 20-х годов и здесь реально существовала опасность сепаратистского движения [2, 15-16]. С другой стороны, в ходе политических, социально-экономических и культурных преобразований в республике, задуманных государственными структурами, требовалось заручиться поддержкой мусульманских священнослужителей, в связи с чем правительство допускало все религиозные проявления мусульман. При КазЦИК была создана Постоянная Комиссия по рассмотрению религиозных вопросов, деятельность которой, однако, во многом, носила формальный характер.

Особую значимость религиозные объединения приобрели в годы Великой Отечественной войны, потребовавшей мобилизации усилий всего населения страны, в том числе представителей различных конфессий. На данном этапе развития в республике сложилось большое разнообразие религиозных организаций, что было связано с историей заселения территории различными народами еще в досоветский период.

Касаясь истории исламских объединений, необходимо отметить, что существовавшие мечети в южном регионе Казахстана делились на соборные и квартальные. В соборных мечетях отправлялись еженедельные и ежегодные молитвенные собрания, а в квартальных -- пятикратные намазы, с участием небольшого количества верующих, проживающих на данной территории.

Помимо мусульман в республике были также и сектанты, состоящие из евангельских христиан, баптистов, адвентистов седьмого дня, старообрядцев и др. Имелись представители иудейского вероисповедания. Значительную массу составляли представители лютеранской церкви, объединявшие немецкое население северных областей Казахстана. Отмечаются также пятидесятники, которые по сообщениям государственных органов занимались нелегальной деятельностью, не регистрируясь, объединялись с евангельскими христианами в одну общину.

С началом Великой Отечественной войны религиозные объединения, объединившись с органами Советской власти, организовывали среди населения мероприятия агитационного характера, направленные против фашистских захватчиков, а также с целью сбора средств и товаров первой необходимости в фонд военной обороны. Однако несмотря на общее дело представителей разных идеологических сторон, советская сторона проводила весьма «осторожную» политику в отношении местных священнослужителей. Недоверие к религиозным культам проявилось, прежде всего, в усилении контроля со стороны союзного, республиканского советов союза воинствующих безбожников. И были основания, поскольку на местах одновременно с идеями проклятия фашизма пропагандировалось сочувствие религиозным культам, предпринимались многочисленные меры приобщения народных масс к религии путем совершения религиозных обрядов, церемоний исцеления и т.д.

В связи с этим «Союзом воинствующих безбожников» (СВБ) была организована плановая работа по установлению в регионах усиленного контроля над деятельностью религиозных объединений и соответственно пресечения каких-либо проявлений мер религиозного толка. Согласно отчетам республиканского совета СВБ КазССР в 1941 г. шла подготовка к проведению антирелигиозных областных конференций. В районах республики к январю 1941 г. было прочитано 4.682 лекции на антирелигиозные темы, произведено 6.735 читок газет «Безбожник» и другой литературы, организованы 242 художественные постановки, 291 антирелигиозный уголок, 5 выставок. В целях подготовки кадров были проведены 52 антирелигиозных курса, 205 семинаров и 335 кружков. [2, 10-13].

На примере деятельности СВБ отдельных областей Казахстана можно проследить общую картину антирелигиозной политики советского государства. На территории Семипалатинской области на 1 января 1940 г. насчитывалось 204 ячейки СВБ с количеством членов 11.772 человека. К 1 сентября количество ячеек возросло до 310, численность их членов -- до 13.935 человек. В Западно-Казахстанской области развернули деятельность 243 ячейки СВБ, с количеством членов 15.176 человек. На начало 1940 г. было прочитано лекций, докладов, бесед 691, поставлено 37 художественных постановок, проведен 71 кружок. Лекции читались на разные темы, в том числе: «Наука и религия», «Строение мира и происхождение Солнечной системы», «Происхождение и развитие жизни на земле», «О душе и душевной деятельности», «Как возникла вера в бога» и др. Для руководства лекционной работой при областных советах СВБ создавались лекторские бюро. Однако в большинстве случаев лекторские бюро слабо руководили лекционной работой, и лекции проводились по инициативе областных и районных комитетов партии. Благодаря «систематической работе» отделений СВБ были достигнуты определенные успехи, связанные с отходом от религии бывших верующих. Так, «колхозник сельхозартели «Труд крестьянина» Бурлинского района Западно-Казахстанской области Ф.Шевченко вместе с агитатором т. Гурбич убедил свою жену убрать из квартиры иконы и заменить их картинами. 55-летняя колхозница из сельхозартели «Завет Ильича» М.Горбачева сожгла свои иконы и стала безбожницей» [3, лл.9-14]. Однако несмотря на активно развернувшуюся деятельность отделов СВБ, отмечались многочисленные «проколы» в их работе, связанные с недостаточным вниманием к «орудуемым» на местах группам верующих. В Октябрьском районе Семипалатинской области продолжали действовать 2 муллы и один поп. Причем муллы не отказывались платить налоги, что, по мнению СВБ, было связано с большими доходами от населения. В колхозе им. Кирова Бельагачского района имеющиеся баптисты не выходят на работу в воскресные дни, однако «должной работы среди верующих не проводится» [3, лл.25-27]. «Рабочий совхоза «Красный партизан» Ново- Шульбинского района А.Сатвальдинов сделал обрезание своему 4-летнему мальчику. Виновные привлекаются к судебной ответственности. В Ленинском районе г. Семипалатинска до сих пор действует две мечети, которые посещают от 150 до 200 человек, в том числе молодежь» [3, лл.25-27].

Интерес представляет документ, разоблачающий деятельность баксы в Урдинском районе Западно-Казахстанской области. «.Свое тайное дело он [баксы] совершал в разных вариациях. Являвшись к больному, он заставлял зарезать барана. После совершения разного рода процедур, начинал бить больного свежими бараньими легкими. Одну четверть барана со шкурой баксы брал с собой, остальную часть заставлял тут же сварить. Другой вариант принимался при лечении беременных женщин. Вырывалось несколько ям (колодцев), дно которых соединялось общим проходом. Больную заставляли спускаться в крайнюю яму, проползти через дно и вылезть в противоположную яму» [3, лл. 21-23].

По итогам 1941 года неблагополучная хлопкозаготовительная кампания была отмечена в Пахта- Аральском районе. «Район не выполнил государственного плана по причине развала трудовой дисциплины, ослабления классовой бдительности, забвения политической работы и антирелигиозной пропаганды среди колхозников. Пользуясь этим, муллы, имамы и другие враждебные элементы развернули подрывную деятельность, тонко маскируясь, они пытаются взорвать колхоз изнутри...Колхозные бригады построены по родовому принципу, что становится причиной отставания и невыполнения плана», -- было отмечено инструктором Южно-Казахстанского округа по работе с молодежью, обследовавшего регион [4, лл. 28-31]. Комсомольцы, по его мнению, вместо «решительной борьбы с феодальными пережитками», «становятся орудием в руках мулл». Так, после смерти брата секретаря комитета комсомола колхоза «15 лет Казахстана», по настоянию местного муллы, секретарь женился на снохе. А после привел в дом вторую жену -- несовершеннолетнюю девушку. По его примеру еще три колхозника привели в дом по две жены. «Председатель колхоза «Билга» Хаматов имеет двух жен: русскую и татарку. Сильно распространено многоженство в колхозе «Унимкер», где имеются случаи продажи девушек. Колхозник Фазыл Исмаилов получил за свою дочь калым -- 7 тысяч рублей» [4, лл. 28-31].

В колхозе им. Сталина Кокшетауского района Северо-Казахстанской области в августе 1940 г. в один день был произведен обряд обрезания над 15 мальчиками, при этом для организации тоя было зарезано 15 баранов. А в г. Джамбуле в октябре 1940 г. около 500 человек соблюдали 30-дневный пост-оразу и ходили на поклонение могиле «Святого Карахана» [3, лл. 21-23]. Но самыми возмутительными для СВБ стали факты проникновения религии в школу. Так, из школы им. Джамбула Пах- та-Аральского района в первой четверти 1940-1941 учебного года ушло 30 девушек-подростков. На одной из них, 15-летней комсомолке, женился колхозник Айнабаев [4, лл. 28-31]. В этом же районе после смерти у одного колхозника двух детей мулла объявил о том, что данное событие произошло вследствие участия их отца в стахановском движении, что, в свою очередь, противоречит канонам ислама. [3, лл. 35-36].

И подобных случаев более чем предостаточно, что было связано не просто с «живучестью» религиозных и патриархальных обрядов и традиций в обществе, но с нежеланием населения менять прежний уклад жизни, систему ценностей, тем более, когда альтернатива всему этому не внушала никакого доверия. Иначе как можно объяснить решение правительства об открытии при мавзолее Ахмета Яссауи антирелигиозного музея. Как возможно представить себе картину отправления в одном помещении группой верующих религиозных своих потребностей, при этом в соседнем -- пропагандирование каким-нибудь активистом антирелигиозных идей. Не это ли оскорбление чувств верующих, вынужденных выслушивать в святом для мусульман месте слова, противоречащие духу сочувствующей им религии.

В 1942 г. среди мусульманского духовенства стало наблюдаться оживление, связанное с проведенным в г. Уфе совещанием служителей исламского культа. Вскоре в г. Алма-Ате были организованы и проведены два собрания с верующими, на которых муллы, принявшие участие в совещании, зачитали письма Крымского и Московского старшего мулл о зверствах германских фашистов в оккупированных советских районах. И хотя данные события носили характер протеста на зверства фашистов, тем не менее, советское правительство усматривало в этом негативные моменты, связанные с укреплением связи между мусульманами, религиозными объединениями. Крайнее беспокойство в руководящих кругах вызвало желание со стороны населения ходатайствования открытия в городе мечети.

Не менее оживленными стали верующие еврейской части населения. Как отмечалось в сводках отдела пропаганды и агитации ЦК КП (б) КазССР, верующие евреи «собираются для совершения молебствия. А по г. Алма-Ате распространяется письмо о том, что якобы в Ерусалиме был слышен голос Христа, о том, что нужно молиться, просить спасения...»[3, лл. 5-6]. В этих условиях перед отделами СВБ ставились задачи усиления работы среди верующих групп населения путем проведения бесед, особенно среди женщин, организации антирелигиозных курсов, лекторского бюро и т.д. Вследствие того, что при проведении антирелигиозных и естественно-научных лекций недостаточно привлекались кадры советской интеллигенции, предлагалось активизировать участие в антирелигиозной кампании именно этой части общества. Планировалось организовать чтение лекций по радио, а на местах ввести платные лекции. Кроме того, особое место в антирелигиозной политике отводилось воспитанию в школе. Было поручено просить ЦК КП(б). К ускорить разрешение вопроса об издании на казахском языке антирелигиозного учебника, сборника и фотоальбома по исламу [3, лл. 5-6]. К концу войны религиозная ситуация продолжала оставаться острой для правительственных кругов страны, поскольку в республике сложилась достаточно устойчивая система религиозных объединений, хотя удалось добиться некоторых результатов в плане их государственной регистрации. Таким образом, религиозные объединения получали право на существование, однако за это удостаивались полного государственного контроля за своей деятельностью. Те общины, которые не желали регистрироваться, попадали в разряд «сомнительных» и «неблагонадежных» и соответственно подвергались всевозможным репрессивным мерам со стороны органов власти. По состоянию на 15 апреля 1946 г. (1 квартал) в г. Уральске действовала одна зарегистрированная мечеть. На рассмотрении находились материалы об открытии молитвенных домов для евангельских христиан и баптистов. На территории Кзыл-Ординской области также действовала одна мечеть и имелось 3 заявления об открытии еще двух мечетей и одной синагоги в г. Кзыл-Орде. В Семипалатинской области с ноября 1945 г. действовало две мечети, в Южно-Казахстанской, Джамбульской, Павлодарской, Северо-Казахстанской областях -- по одной, Алма-Атинской -- две. По остальным регионам Казахстана сведений о зарегистрированных молитвенных сооружениях не имелось, но поступали от отдельных групп верующих в Совет по делам религиозных культов письма с заявлениями о регистрации тех или иных зданий культа.

Интересно сообщение уполномоченного по делам религиозных культов по Северо-Казахстанской области, касающееся регистрации общин и открытия молитвенных домов среди верующих национальностей, находящихся на особом положении -- чеченцев и немцев. Отмечался высокий фанатизм чеченцев в своей вере, несмотря на значительный перевес среди верующих мусульман других национальностей. Общее количество чеченцев на территории области насчитывалось от 7 тыс. до 7,5 тыс. взрослого населения, среди которого, собственно наблюдался наибольший процент верующих. Специальных молитвенных домов чеченцы не имели, богослужения совершались на открытом воздухе. Центрами религиозной активности являлись пункты, где проживали муллы, которых всего в области было 4. Муллы пользовались исключительным авторитетом, их решения считались безапелляционными, причем решения не только религиозного, но и политико-хозяйственного значения. Открыто враждебного отношения к Советской власти чеченцы не проявляли, в то же время находились под пристальным вниманием советских органов. Предложением уполномоченного стало предоставление возможности открытия чеченскими верующими своих молитвенных домов с целью «ликвидации их упаднического настроения из-за перемены постоянного места жительства» [5, л. 66].

Что касается немецкого населения, то оно состояло в области как из коренных, так и из приезжих немцев, в том числе с Поволжья, Кубани, Крыма. Всего насчитывалось 32,4 тыс. человек, в том числе 10,2 тыс. взрослого населения. Число верующих колебалось от 2,5 тыс. до 3 тыс. человек; наиболее активно лютеране проявляли себя в тех местах, где действовали постоянные религиозные группы. Таких групп в области насчитывалось 13, во главе которых стояли 5 мужчин и 8 женщин. Там, где постоянных групп не было, лютеране выполняли свои религиозные обряды в дни больших праздников. По определению уполномоченных по делам религиозных культов, обследовавших верующее немецкое население, общее их психологическое состояние было связано с настроением недовольства из-за разлуки со своими близкими (трудармейцами), а также невозможности вернуться в свои прежние места жительства. Соответственно среди населения по достаточно обоснованному предположению уполномоченных должен был бы наблюдаться высокий уровень враждебного отношения к Советской власти, тем более что лютеране проявляли большой интерес к политической жизни страны, проводимым экономическим мероприятиям органов власти, однако открыто против них не выступали. Несмотря на это немцы были обвинены в дискредитировании хозяйственных реформ, вследствие чего им было отказано в просьбе по открытию молитвенных домов и их государственной регистрации. А действующие религиозные группы было решено ликвидировать [5, лл. 5-13].

В целом по Казахстану было выявлено значительно больше незарегистрированных молитвенных сооружений, нежели зарегистрированных. Верующие самовольно занимались строительством молитвенных домов, устраивали массовые богослужения. Наибольшее распространение среди мусульман получили так называемые «бродячие» муллы. Их деятельность была связана с совершением обрядов при похоронах, венчании, чтении намазов в религиозные дни «Ораза-Байрам», «Курбан-байрам». Отмечалось, что Духовное управление мусульман Средней Азии и Казахстана посылали таким бродячим муллам письма с определенными указаниями, тем самым, узаконивая их деятельность.

Управлением посылались письма к муллам с просьбой о подборе контингента слушателей в открываемых в Ташкенте и Бухаре медресе. Казахстану было предоставлено 37 мест, возраст слушателей должен был соответствовать от 23 до 35 лет. Однако в 1945 г. отмечался слабый набор слушателей, несмотря на то, что возрастной ценз был увеличен от 18 до 40 лет.

Относительно православных молитвенных домов имеются сведения о том, что к июлю 1946 г. в Казахстане действовало 22 церкви. В Алма-Атинской, Кустанайской, Актюбинской областях было представлено по 3 церкви, Акмолинской, Семипалатинской, Павлодарской, Восточно-Казахстанской,

Джамбульской, Западно-Казахстанской областях -- по одной, в Северо-Казахстанской -- 5 церквей, в Южно-Казахстанской -- 2 молитвенных дома. В других областях республики -- Карагандинской, Талды-Курганской, Кокчетавской, Кзыл-Ординской и Гурьевской функционирующих церквей не было, имелись лишь церковные группы с количеством свыше 500 чел. в каждой, совершавшие нелегальные службы в частных домах [5, лл.2-13]. По сообщению из информационного доклада за 1946 г. уполномоченного Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров КазССР, точного и полного учета, регистрации обрядов крещений, отпеваний умерших, венчаний и др. в церквях не велось, однако и по тем неполным данным, которыми располагали органы на местах, можно было заключить, что совершение религиозных обрядов приняло широкие размеры. Так, крещение производилось не только младенцев, но и взрослых детей в возрасте от 5 до 15 лет; имели место случаи принятия православия гражданами других вероисповеданий (по материалам Никольской церкви в г. Алма-Ате) и т.д. Посещение церквей и молитвенных домов верующими постоянно увеличивалось, и особенно -- в церковные праздники. В г. Уральске в 1944 г. была открыта Преображенская церковь, посещение верующими которой настолько усилилось, что возникла необходимость открытия второй церкви, поскольку Преображенская перестала вмещать всех желающих.

Открытая в 1944 г. в г. Петропавловске Кладбищенская церковь вместимостью 300 чел. к концу 1945 г. перестала удовлетворять возросшие потребности верующего населения, лишь одна треть которого могла разместиться в здании. Вследствие этого было решено открыть вторую церковь в городе.

В состав православных верующих входили, в основном, пожилые женщины и мужчины, не более 10 % молодежи, а также отмечалось многочисленное посещение церквей детьми дошкольного и школьного возраста.

Никаких случаев подстрекательств и провокаций в отношении к Советской власти в деятельности церквей не было замечено. Напротив, патриотическая деятельность выражалась в антифашистских проповедях священников, в сборе денежных средств в фонд обороны. По имеющимся данным от 12 приходов с ноября 1944 г. по январь 1946 г. поступило 1млн.766 тыс. рублей, что, безусловно, было положительно отмечено советскими органами.

Однако антирелигиозная политика продолжала набирать обороты. Помимо установления контроля над религиозными объединениями путем их регистрации, правительство продолжало сохранять позицию неприятия религиозной жизни населения, что выражалось не только в критике организуемых религиозными общинами богослужений, антирелигиозной пропаганде, но и изъятии зданий, церковного имущества на незаконных основаниях. Так, было изъято здание Алма-Атинской мечети и передано рабочим завода для временного проживания. «Завод обещал с наступлением весны освободить зал, но еще не освобожден. Здесь живут 30 чел. молодых работниц завода. Получилось очень неприятно, когда на одной половине живут молодые люди, и которые временами устраивают вечера с танцами, а на другой половине собираются верующие и отправляют религиозные обряды» [5, лл. 2628]. Своей жестокостью поразил случай в г. Кокчетаве, где была разобрана церковь, якобы из-за ветхости сооружения и необходимости использования ее в качестве строительных материалов для сооружения других зданий. Несмотря на попытки верующего населения остановить разборку церкви путем обращения в облисполком с предложением за свой счет восстановить здание, ими был получен отказ, церковь же оказалась разрушенной.

Таким образом, наблюдаемые явления в духовной жизни общества демонстрировали рост сил процесса ее закрепощения, превращения культуры в средство укрепления большевистского режима, формирования человека коммунистического типа.

отчуждение религия война советский

Список литературы

1. Балтабаева АМ. Некоторые вопросы антирелигиозной борьбы в Казахстане в 20-30-е годы ХХ века // Вопросы истории Казахстана. Исследования молодых ученых. -- Алматы: Институт истории и этнологии им. Ч.Ч.Валиханова МОН РК, 2000. -- С. 38-48.

2. Тасмагамбетов А.С. Политика Советской власти в Казахстане в отношении ислама в 1917-1940 гг.: Автореф. дис... канд.ист.наук. -- Алматы 1998. -- 31 с.

3. Ф. 708. Оп.5/1. Д. 617.

4. Ф. 708. Оп.5/1. Д. 670.

5. Ф. 708. Оп.10. Д. 1385.

Размещено на Allbest.ru