Общественно-политическая жизнь Казахстана в эпоху Д.А. Кунаева: страницы истории

Размещено на http://www.allbest.ru/

Общественно-политическая жизнь Казахстана в эпоху

Д.А. Кунаева: страницы истории

Л.К. Шотбакова

К.С. Ускембаев

Г.М. Смагулова

Становление личности Д.А. Кунаева как политического и государственного деятеля начиналось в сталинскую эпоху, в условиях жестко централизованной административной системы. Период активной политической жизни пришелся на 1960-1970-е гг. Для этих десятилетий были характерны, с одной стороны, всеобщий оптимизм и несгибаемая вера советского народа в идеалы социализма, с другой - политические репрессии и авторитарные методы управления.

Эпоха Д. Кунаева вобрала в себя огромное количество самых различных событий - здесь и освоение целины, и открытие первого в СССР космодрома Байконур, и строительство крупнейших промышленных предприятий союзного значения, и испытания на Семипалатинском ядерном полигоне и мн. др. Сам Д.Кунаев началом своей трудовой биографии считал работу на Коунрад-Балхашской стройке: «Здесь началась моя трудовая деятельность. Новичком в этих краях я не был. С Коунрадом и его людьми был знаком, когда проходил здесь пятимесячную практику. Работал я тогда десятником только что созданного восточного отвала. Работал и копил материал для дипломной работы на тему «Определение мощностей Коунрадского карьера для производства 90 тысяч тонн черной меди в год». Диплом защитил с оценкой «отлично». Сложилось так, что мои первые шаги были связаны с развитием цветной металлургии Казахстана. И я по сей день горжусь, что я - один из участников зарождения в стране мощной медной промышленности в Центральном Казахстане, а затем и свинцово-цинковой промышленности в Рудном Алтае» [1].

Все знают, как страшны были сталинские репрессии, прокатившиеся в тридцатые-пятидесятые годы двадцатого века по всему Советскому Союзу, в том числе и по Казахстану. В первой половине XX в. на многострадальной казахской земле развернулась чудовищная трагедия. Советская власть, казалось бы, призванная установить мир, справедливость и равенство, добро и свет, принесла народу огромные страдания. Тоталитарный режим искалечил судьбы миллионов людей. Трагедия состояла в том, что многие из уничтоженных репрессиями или пострадавших от них участвовали в борьбе против царизма, были лидерами национально-освободительных движений, боролись за Советскую власть, принимали активное участие в строительстве нового социалистического общества. В результате политических репрессий был уничтожен цвет казахской интеллигенции: Алихан Букей- ханов, Ахмет Байтурсунов, Мыржакып Дулатов, Султанбек Ходжанов, Мухамеджан Тынышпаев, Санжар Асфендияров, Сакен Сейфуллин, Турар Рыскулов и другие. Репрессивная политика коснулась и членов их семей.

Помимо этого, казахская земля превратилась в огромную тюрьму и место ссылки не только безвинно осужденных, но и депортированных народов.

Об этих двух сюжетах истории нашей страны, имеющих прямое отношение к политической и государственной биографии Д. Кунаева, пойдет речь в нашей статье.

Первый сюжет касается личности известного представителя национальной интеллигенции - А. Ермекова, ставшего одной из жертв репрессивной политики советского государства.

Второй сюжет - об одной из драматических страниц нашей советской истории, связанной с судьбой немецкого народа, оказавшегося в Казахстане не по своей воле, а в результате массовых депортаций 1940-х гг.

С первого взгляда эти два сюжета не связаны между собой, однако и в первом и во втором случае - исковерканные судьбы людей, наглядная демонстрация политики террора, применявшегося в отношении своего народа.

Одним из ярких свидетельств политики репрессий в отношении национальной интеллигенции, к которой принадлежал, несомненно, и Д.А. Кунаев, является гонение такого видного политического и государственного деятеля той эпохи, как А. Ермеков.

В последние годы о его общественно-политической, научно-просветительской деятельности опубликовано около 150 печатных работ, часть из которых посвящена только ему, в другой части о нем только упоминается. Из числа этих работ 67 - на казахском языке, остальные - на русском. Следует отметить, что изучение жизни и деятельности представителей казахской интеллигенции, попавшей в жернова репрессий в страшные 1930-50-е гг. прошлого века, стало возможным только после обретения Казахстаном своего суверенитета.

Личность А. Ермекова уникальна. Алимхан Ермеков - ученый, общественный и государственный деятель. Всю свою сознательную жизнь он посвятил вопросам науки и проблемам суверенитета республики. Разносторонне образованный, интеллигентный, преданный своему народу и искренне желавший честно служить ему, он 18 лет своей жизни провел в тюрьмах, причем в условиях того государственного строя, в создании которого сам активно участвовал. А. Ермеков непосредственно участвовал в создании национальной государственности казахского народа, в окончательном определении границ Казахстана, в завершении воссоединения всех казахских земель в одной республике. В качестве доказательства можно привести один сюжет из его биографии. В период 1920-х гг., когда шло оформление границ Казахстана, А. Ермеков внес предложение о закреплении изъятых из пользования казахского населения земель за будущей Казахской Республикой и просил приостановить переселение в Казахстан из внутренней России до проведения землеустройства местного казахского и осевшего русского населения. Особенно остро на тот момент стоял вопрос о возвращении 70-верстной полосы на северном побережье Каспийского моря, которая находилась в ведении Астраханской области. В конце концов, она была передана Казахстану в состав тогдашней Гурьевской области. Лишь протесты А. Ермекова и вмешательство центральных властей, боявшихся оттолкнуть национальные окраины, привели к тому, что в 1920 г. Акмолинская и Семипалатинские области, а также Кустанайский уезд вновь были возвращены Казахстану, однако фактическое воссоединение этих районов произошло только в 1921 г. [2].

После долгого изгнания, в 1955 г., Алимхану Ермекову разрешили переехать в Караганду.

В последние годы жизни много времени у А. Ермекова уходило на составление ходатайств в высокие инстанции по житейским проблемам: об установлении ученого звания профессора, доцента, о включении в стаж работы времени отсидки, о назначении персональной пенсии, о разрешении на льготную жилплощадь. Чиновники не спешили радовать его быстрыми ответами. Он волновался, переживал, но всегда умел ждать и надеяться. Многое ему все же удалось восстановить. Все справки, полученные им, хранятся в архивах, в том числе и в архиве одного из авторов этой статьи (К.С. Ускембаева). Он дружил или был знаком со многими известными людьми. Например, в то время, когда А. Ермеков жил по улице Ленина, в одном дворе с ним жил Евней Букетов.

Евней Букетов учился c сыном Ермекова Магауией в Алматинском горно-металлургическом институте. Они в один год закончили институт, были хорошими друзьями и по распределению оказались в Караганде. В последующем Магауия Ермеков стал профессором, доктором геолого-минералогических наук, членом-корреспондентом Академии наук КазССР, более 20 лет заведовал кафедрой Карагандинского политехнического института, продолжая дело отца. Е. Букетов часто встречался с А. Ермековым, они вместе прогуливались по вечерам и беседовали на различные темы. Евней-ага в то время был не только начинающим ученым, но и литератором. Он интересовался историей своей родины, его привлекали такие колоритные личности, как Алимхан Ермеков. После близкого знакомства с ним у него появилось желание написать о нем, но было и сомнение, напечатают ли. Чиновники опасались брать на себя ответственность, а вдруг Ермеков и правда «враг народа»? Поэтому та давняя мечта Евнея Арстановича Букетова так и не осуществилась [3; 263].

Вот что пишет в своей книге «Сатпаев» из серии «Жизнь замечательных людей» её автор - Медеу Cарсекеев: «По математике с ним Катаевым) занимался Гарифулла Неометуллов. В течение почти полутора лет Гарифулла бескорыстно делился с ним своими знаниями. Он же помог найти преподавателя английского языка. Гарифулла Неометуллов был братом жены Ермекова (Ракия, его жена, была одной из первых женщин Казахстана, получивших высшее медицинское образование в Томском университете. Её профессия врача-хирурга помогла ей и детям выжить в период сталинских репрессий, когда её мужа Алимхана Ермекова арестовали и подвергли репрессиям)» [4; 67].

Алимхан Ермеков по убеждению и в повседневной жизни был подлинным интернационалистом, с уважением относился к представителям русской науки и культуры, дружил со многими русскими людьми. Это не мешало ему любить свой народ и трудиться в его интересах. Многие видные представители литературы, культуры Казахстана, бывая в Караганде, считали своим долгом побывать в доме А. Ермекова, отдавая дань уважения его личности.

Из воспоминаний Алимхана Ермекова мы узнаем, что он дважды побывал на официальном приеме у Д. Кунаева, который хорошо его принимал и считал своим долгом удовлетворить его просьбы житейского характера. Была и неофициальная встреча. Вот что пишет об этом Алимхан Ермеков: «...Когда в 1932 году меня арестовали впервые прямо на работе и конвоировали в обычном пассажирском вагоне из Алматы в направлении пересыльного пункта в Чимкент (специальные товарные вагоны для перевозки арестантов появились позже), в соседнем купе сидели три молодых казаха, очевидно, это были студенты. Улучив момент, когда конвоир вздремнул, я передал одному из них записку для жены с сообщением о своем аресте. Уже после полной реабилитации (видимо, в 1960 г.) я был на приеме у Первого секретаря Д. Кунаева. Он доброжелательно встретил меня, дал задание своему помощнику удовлетворить мою просьбу о получении квартиры в Алма-Ате.

Инерция понятия «враг народа» была очень живуча в сознании людей, поэтому поступок Д. Кунаева был довольно смелым. Мало того, Димеке неожиданно сказал, что в 1932 г. свою записку подконвойный ага передал именно ему, а он сам отнес ее «женгей»» [4; 274].

На ниве просвещения А. Ермеков трудился 22 года, из них 14 лет - в вузах Казахстана в качестве доцента, профессора, декана. В Политехническом институте, ныне Техническом университете, он трудился с 1955 по 1958 гг., оттуда вышел на пенсию.

На одной из встреч Алимхан Ермеков поднял вопрос о реабилитации видного ученого, писателя и публициста А. Байтурсынова и других видных казахских деятелей, но Д.А. Кунаев сказал, что надо подождать, что это дело времени [4; 274].

Этот пример был не единственным в политической судьбе Д. Кунаева. Известны случаи, когда ему удавалось отстоять и защитить таких видных представителей казахской интеллигенции, как М. Ауэзов, О. Сулейменов и другие. В любой ситуации он стремился к честному и справедливому решению вопроса, в то же время продолжая быть сыном своей эпохи, принимая те условия политической действительности, которые были характерны для Советского государства.

Следующий сюжет связан с одной из сложных и неоднозначных страниц отечественной истории - попыткой в 1970-е гг. решить судьбу немецкого населения, проживавшего в Казахстане, путем создания немецкой автономии на территории республики.

1970-е гг., именуемые и как эпоха Д.А. Кунаева, характеризовались сложным и противоречивым характером господствовавшей советской политической системы. Точкой отсчета начала эпохи Д.А. Кунаева можно считать Октябрьский Пленум ЦК КПСС 1964 г., приведший к смене Н.С. Хрущева Л.И. Брежневым, под началом которого Д.А. Кунаев проработал 28 лет.

В отношении политической системы в этот период делались выводы о построении «развитого социалистического общества» в ходе слияния союзных республик, что, в частности, было декларативно оформлено в выступлении Л. Брежнева в 1967 г. на торжественном заседании по случаю 50-летия Октября. Одним из элементов этого общества считалось формирование единого «советского народа» как новой исторической общности, что было закреплено в Конституции СССР 1977 г. Ярким доказательством политики советизации применительно к Казахстану стало принятие в 1978 г. Конституции Казахской ССР, которая, по сути, была декларативным, оторванным от реальных политических условий документом. Несмотря на провозглашение суверенитета Казахстана, основных прав и свобод личности, права свободного выхода республики из Союза, права самостоятельной внешнеполитической деятельности, ни одного из этих прав на деле у республики не было.

В 1970-е гг. реальные рычаги власти все больше сосредоточивались в руках партийно-государственного аппарата, который заменил собой и советские и хозяйственные органы. Характерными чертами политической системы советского общества были ограничение демократии (точнее, отсутствие ее как таковой), отчуждение трудящихся от власти, подавление личности. Произошло сращивание общественных организаций с партийно-государственным аппаратом. Политолог и диссидент А. Авторханов писал, что в СССР Советская власть выступала в лице трех ведомств - КПСС, КГБ и Вооруженных сил. На местах, в том числе и в Казахстане, от руководящих лиц требовали только одного - беспрекословного подчинения и выполнения решений, принимаемых этими ведомствами. Однако отличительные особенности характера Д. Кунаева, его ума, психологического склада, интеллекта и глубокой образованности позволили ему сохранить авторитет, как у правящей номенклатуры, так и среди народа, у которого он пользовался поддержкой и уважением. Где бы Д. Кунаев ни был, в каких бы странах ни находился, он всегда старался рассказывать как можно подробнее о своей республике, о традициях и обычаях казахского народа, о его культуре и науке. Сама личность Д. Кунаева вызывала неподдельный интерес, особенно в мусульманских странах.

Масштаб личности и заслуги Д.А. Кунаева невозможно оценить, не понимая сложных особенностей времени в котором он жил. Он был сыном своей эпохи - со всеми ее плюсами и минусами. Как он сам говорил: «Коммунистом был, коммунистом остался».

Среди наиболее актуальных проблем общественно-политической жизни казахстанского общества того времени можно назвать и выражение недовольства существующей системой различными неформальными общественными группами и организациями, создававшимися в эти годы и безжалостно ликвидировавшимися и проблему ядерного полигона в Семипалатинске; и проблему Арала, и целый ряд других «болевых точек» жизни казахстанского общества. Так, Д. Кунаев пытался неоднократно решить проблему Арала, стучался в различные двери вышестоящих органов, выступал на партийных форумах с просьбой решить эту проблему, однако каждый раз наталкивался на глухую стену непонимания и неприятия - у Центра не было желания решать проблемы какой-то Казахской Республики, которая рассматривалась центральными властями как регион, поставляющий сырье, и не более того.

Еще одной из таких проблем в 1970-е гг. стала проблема немецкого населения республики, вылившаяся в известные события в Целинограде в 1979 г.

Истоки этой проблемы уходили корнями в далекие предвоенные годы, когда была ликвидирована немецкая автономия на Волге, и в годы Великой Отечественной войны немцы были насильственно выселены с территории Российской Федерации и ряда западных республик страны, по большей части, в Казахстан. В начале 1970-х гг. резко возрастают эмиграционные настроения среди немецкого населения республики. Свое стремление выехать немцы обосновывали тем, что в этом они видели единственную возможность сохранить язык, культуру, свободное выражение вероисповедования.

В качестве одного из вариантов предотвращения эмиграции немцев в 1976 г. КГБ СССР настойчиво предлагал ЦК КПСС создать автономную область для немцев на территории Казахстана [5; 34].

В записке группы ответственных работников ЦК КПСС «Об образовании Немецкой автономной области» за август 1978 г. обосновывалось, почему именно на территории Казахстана нужно создать эту автономию. Среди причин назывались: во-первых, высокий удельный вес немцев среди жителей республики (к концу 1970-х гг. немцы были третьим по численности этносом республики); во- вторых, опыт, накопленный в работе с немецким населением местными партийными и советскими органами; в третьих, отмечалось, что немцы активно участвовали во многих сферах жизнедеятельности казахстанского общества, подтверждением чему называлось наличие достаточно солидной прослойки руководящих кадров республики - немцев [6; 190-193].

Интересно отметить, что среди тех, кто подписал эту записку, не было ни одного представителя Казахстана.

В короткие сроки был принят целый ряд партийно-правительственных документов, подтверждавших серьезность намерений власти о создании немецкой автономии в Казахстане, например, проект Закона КазССР «О внесении изменений и дополнений в Конституцию КазССР в связи с образованием Немецкой автономной области» [6; 193-195].

В качестве территории для автономии были определены Ерментауский и Селетинский районы Целиноградской области; Иртышский район Паводарской области; Валихановский район Кокчетавской области; Молодежный поссовет, Дальненский, Пролетарский, Родниковский, Тельманский и Шидертинский сельсоветы Молодежного района Карагандинской области. Центром должен был стать г. Ерментау. Автономная область должна была подчиняться республиканским органам власти.

В 1979 г. в Казахстан одна за другой прибыли несколько комиссий, которые должны были осуществить практические мероприятия по созданию автономии - сперва в начале года комиссия в составе ответственных работников ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и КГБ СССР прибыла в Алма-Ату; в июне того же года - комиссия, в которую вошли уже руководители республиканских ведомств во главе со вторым секретарем ЦК КПС Казахстана А.Г. Коркиным, прибыла в Целиноград. Главной задачей работы второй комиссии было создание автономии.

Известие о том, что на территории ряда областей Северного и Центрального Казахстана будет создана немецкая автономия, распространилось среди населения и вызвало резкое недовольство и возмущение, вылившееся в открытое выступление, прежде всего, жителей Целиноградской области. Волнения начались среди молодежи, однако затем к ним присоединились и другие категории жителей республики. 16 июня около 10 утра по центральной улице Целинограда в направлении площади Ленина выступила четко построенная колонна с лозунгами, выражающими протест против создания автономии. По одним оценкам, их было около 400 человек, по другим, - вдвое больше или меньше. Были замечены студенты с красными повязками на руках, поддерживающие порядок. Манифестанты несли транспаранты «Казахстан неделим», «Да здравствует дружба народов» и др., над ними реяли государственные флаги Казахской ССР и СССР. По другим свидетельствам, было всего три колонны, заполнившие центральную площадь, где количество демонстрантов колебалось, по оценкам, от 500800 до 5.000 человек. Большинство из них были казахская молодежь: студенты вузов, рабочие заводов, учащиеся техникумов и СПТУ. Совершенно случайно в этот день собирались вручить документы об окончании учебы выпускникам СПТУ, поэтому на площади имелась трибуна для выступления, были установлены микрофоны и усилители [7]. Движение было интернациональным по составу, в митингах участвовали и русские, и сами немцы. Среди лозунгов и транспарантов митингующих были как лозунги интернационального содержания, так и радикально националистические.

Пик выступлений возмущенного населения пришелся на 19 июня 1979 г. Власть вынуждена была отреагировать на несанкционированные митинги, и в тот же день в Целиноград прибыла группа работников правоохранительных органов во главе с председателем КГБ В. Шевченко. К счастью, силы в отношении выступавших применено не было, и, возможно, это было связано с тем, что участники выступлений вели себя организованно, без каких-либо признаков экстремизма и всплесков эмоций. «Выступления были исключительно взвешенными и выдержанными в политико-идеологическом духе» [5; 54, 57, 76-78]. Кстати, этот факт дал повод некоторым исследователям этих событий высказать предположение, что выступления митингующих были тщательно подготовлены местными органами власти с санкции руководящих работников республики. Как бы то ни было, власти вынуждены были отказаться от своего намерения создать немецкую автономию на территории Казахстана, и в тот же день, 19 июня 1979 г., митингующим объявили, что вопрос о создании автономии откладывается на неопределенное время.

В целом события в Целинограде летом 1979 г. показали всю несостоятельность и непродуманность директивных политических действий партийных и государственных органов в решении вопроса о восстановлении или создании национальной немецкой автономии, в данном случае на территории Казахстана.

В 1985 г. состоялся XVI съезд Компарии Казахстана - последний под руководством Д.А. Кунаева. Осенью следующего года Д. Кунаев написал заявление о выходе на пенсию. Его просьба тут же была поддержана бывшим тогда Генеральным секретарем ЦК КПСС М. Горбачевым. Сегодня большинство исследователей говорят о том, что именно М. Горбачев санкционировал травлю Д. Кунаева, начавшуюся после известных декабрьских событий 1986 г. в Алма-Ате. 11 декабря 1986 г. состоялось заседание Политбюро, на котором сам Д. Кунаев не присутствоал. На нем было принято решение удовлетворить просьбу Д. Кунаева о выходе на пенсию. Утром 16 декабря состоялся Пленум ЦК КПК, проводивший Д. Кунаева на пенсию и избравший Первым секретарем Г.В. Колбина. Так закончился значительный по продолжительности и значимости период отечественной истории, обозначенный как «эпоха Кунаева».

Говорят, что история сама всё и всех расставляет по своим местам. И события теперь уже достаточно далекого 1979 г. заняли свое место в истории Казахстана. Сменились политические эпохи. Сегодня мы строим независимый суверенный Казахстан. И понимаем, то, что мы создаем и развиваем сегодня, основано на фундаменте, заложенном, в частности, и в эпоху Д.А. Кунаева. «Как бы кто не относился к советскому прошлому в целом и партийному прошлому Д. Кунаева в частности, он навсегда останется Человеком, который построил наш Дом, наш Казахстан... его вклад в развитие республики остается неоценим. Д. Кунаев был разным. Принципиальным, честным, скромным в быту. Когда надо - гибким, жестким, властным» [8]. Сегодня мы можем сказать, что Д. Кунаев уже стал частью нашей истории. Масштаб личности и заслуги Д.А. Кунаева невозможно оценить, не понимая сложных особенностей времени, в котором он жил.

Сам Динмухамед Ахмедович Кунаев в одной из своих книг воспоминаний так написал о своей жизни: «Я прожил долгую жизнь, в ней было много хорошего, было и плохое. Но это моя жизнь. И в моей жизни, как и во всякой другой, были и «черные» дни, но ни один из них я не вычеркнул из памяти. При этом ни о чем не жалею, и обиды ни на кого не держу» [9].

кунаев интеллигенция казахстан репрессивный

References

1. Kunayev D. About my times: Memories. - Almaty: Dauir, 1992. - 312 p.

2. CSA of the KR. - F.5. - <3p.2. - D.28a - Р.1-5; D.106b. - Р. 1-36.

3. Uskembayev K.S. Alimhan of Alash. - Astana: Astana, 2011. - 328 p.

4. SarsekeyevM. Kanysh Satbaev. - Almaty: Zhalyn, 1988. - 528 p.

5. Omarov M., Kaken A. Knowledge of yourself: the question of the failed German autonomy in Kazakhstan. - Almaty: Sanat, 1998. - 128 p.

6. The history of Germans in the documents (1763-1992) / Ed. V.A. Aumana. - Vol.1. - Moscow: Russian Economic magazine, 1993. - 448 p.

7. Kriger V. The collapse of the USSR did not begin in December 1986, it was in June 1979 //[Electronic resource] URL:src-h.slav.hokudai.ac.jp/publictn/acta/20/asi20-230-resnotes.pdf (Address date 10.04.2012).

8. Tursynov Abai. D.Kunayev. The man who built our house // Kontinent. - 2002. - № 1. - P. 26-29.

9. Kunayev D. From Stalin to Gorbachev. - Almaty: Sanat, 1994. - 352 p.

Размещено на Allbest.ru