Развитие спроса на права частной собственности и приватизация в постсоветской России с точки зрения модели институциональных изменений в новой экономической истории

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Развитие спроса на права частной собственности и приватизация в постсоветской России с точки зрения модели институциональных изменений в новой экономической истории

К.э.н. Антон Рунов, ГУ - ВШЭ

В конце ХХ века в России произошла беспрецедентная по масштабам передача ресурсов из-под контроля советского государства под контроль частных лиц. В течение 1990-х годов радикально изменялась система перераспределения доходов между государственным и частным секторами хозяйства, а также между отдельными отраслями национальной промышленности. Исходя из предлагавшейся концепции реформы, такие изменения прав собственности должны было стимулировать более эффективное использование ресурсов национальной экономики и ее рост Под правами собственности в работе понимаются формальные и неформальные правила взаимоотношений между людьми по поводу использования экономических ресурсов, вместе с внешними механизмами принуждения к выполнению данных правил. Эффективные права собственности, как и любой экономический институт, понимаемый по Д. Норту [North D., 1991, p.97], структурируют повторяющиеся взаимодействия экономических агентов и, идеальном случае, снижают неопределенность, минимизируют трансакционные издержки, предлагая альтернативные решения проблем координации, мотивации и распределения выигрыша.. Поскольку промежуточные итоги реформ оказались, по меньшей мере, противоречивыми, то по-прежнему актуальным является исследование причин и закономерностей институциональных инноваций.

Когда изменяются «правила игры», в рамках которых люди кооперируются или конкурируют друг с другом? Существует несколько теорий изучающих изменение права с точки зрения экономики. Наиболее известные из них теория экономических формаций К. Маркса и теория общественного выбора Дж. Бьюкенена. В свою очередь, новая экономическая история предложила свое объяснение институциональной инновации Новая экономическая история является частью направления новой институциональной экономики (см.: www.isnie.org). Большинство теоретических работ по новой экономической истории не переведены на русский язык. Среди немногих исключений можно назвать работы [Бирдцелл Л., Розенберг Н., 1995; Норт Д., 1997]. Эмпирическим материалом для этих работ служат в основном факты экономической истории стран Западной Европы и Северной Америки. См., например, [Demsetz H. 1967; North D. 1969; North D., Davis L. 1971; North D., Thomas R. 1973]. Институциональные изменения в постсоветских странах до сих находятся вне рамок систематических неоинституциональных исторических исследований. Немногочисленные попытки см.: [Winecki J. 1991; Нуреев Р.М., Рунов А.Б. 2002; Nureev R. andRunov A. 2003].. В настоящей работе делается первый в отечественной литературе шаг в изучении спроса на изменение прав собственности и становления частной собственности в российской промышленности с позиции предложенной Д. Нортом модели институциональной инновации. Выделены этапы изменений и проанализированы их особенности в обрабатывающем и добывающем секторах промышленности.

Факторы изменения системы прав собственности в советской экономике

Почему права собственности остаются стабильными на протяжении времени и когда возникает потребность в изменении прав собственности? Следуя общему определению институционального равновесия [Норт, 1997, с.112], равновесием в системе прав собственности можно считать ситуацию, когда при существующем соотношении сил субъектов фактических правомочий и потенциальных претендентов на правомочия, ни один из «игроков» не считает для себя выгодным тратить ресурсы на реструктуризацию институциональных соглашений. Другими словами, при заданных относительных издержках и выгодах от изменения правил игры никому невыгодно менять правила.

Фундаментальным условием неравновесия в системе прав собственности служит появление в национальной экономике потенциальной возможности для получения прибыли Прибыль понимается, как разница между доходами и издержками для отдельного экономического агента или группы, но не обязательно для общества в целом. Тем самым предполагается возможность получения прибыли не только в результате совместной производственной деятельности, но и за счет перераспределения ранее созданного богатства или природной ренты.. Если существующая система исключительных прав ограничивает или блокирует получение появившихся выгод, то это будет вынуждать заинтересованных лиц вырабатывать и законодательно оформлять новую систему прав собственности более адекватную сложившимся условиям. Элементом неоинституциональной модели изменений собственности является предпосылка методологического индивидуализма. Институциональный предприниматель затрачивает средства на изменение прав собственности, так как рассчитывает, что в результате инновации возникнут новые потоки доходов, на которые нельзя было рассчитывать в рамках прежней структуры прав собственности. Кроме того, он ожидает, что сможет хотя бы частично завладеть этой прибылью Представленная модель уязвима для критики. Так, например, в рамках того же направления новой экономической истории Г. Лайбкэп рассматривает изменения прав собственности с точки зрения политического процесса, где главным становится не мотив доступности в будущем потенциальных выгод, а текущий мотив перераспределения богатства, по отношению которого и начали изменяться права собственности. Однако это предмет отдельного исследования..

Спросом на права собственности будем называть платежеспособную потребность групп воздействия в изменении законодательства о собственности, а также соответствующих механизмов принуждения к соблюдению принятых правил.

Традиционно в СССР подавляющая часть экономических активов находилась в режиме «государственной социалистической общенародной собственности». С помощью института «партийного контроля хозяйственной деятельности администрации» государственный и хозяйственный аппарат контролировался иерархической организацией коммунистической партии со специфической корпоративной культурой и способом принятия коллективных решений Описание практики функционирования института партийного контроля см., например, [Партийный контроль, 1983].. В советской системе прав собственности и корпоративного управления КПСС также принадлежали ключевые правомочия подготовки и назначения менеджеров («руководящих кадров») (рис. 1). Функция советской системы прав собственности на уровне всей экономики состояла в перераспределении прибыли из сектора ТЭК в сектор ВПК и другие сектора с меньшей нормой прибыли и отдачей на инвестированный капитал (рис. 2).

Первой и главной экономической причиной спроса на изменение системы прав собственности в советской экономике стали долговременные изменения относительных цен ресурсов и конечных продуктов в отдельных секторах хозяйства, а именно в добывающих отраслях и военно-промышленном комплексе, составлявшем основу обрабатывающей промышленности. Изменение относительных цен было экзогенно по отношению к прежней структуре прав собственности и тесно связано со второй причиной - изменением размеров рынков для отдельных товаров или секторов. Этот фактор в модели является отчасти эндогенным, т.к. частично зависит от изменения относительных цен факторов производства, а отчасти экзогенным, учитывая потери рынков в результате геополитических или военных событий, а также конкуренцию со стороны импортных товаров в связи с открытием таможенных границ.

Специфическое воздействие этих факторов в России обусловливалось как особенностями интеграции стран-членов СЭВ, где наряду с очевидными экономическими преимуществами интеграции важную роль играло военно-политическое и идеологическое принуждение, так и моделью советской внешней торговли. Советская экономика была относительно изолирована от мировой экономики государственной монополией на внешнюю торговлю. В соответствии со сложившейся моделью российская экономика была, с одной стороны, системно интегрирована с помощью механизмов централизованного планирования с экономиками союзных республик и была реально интегрирована в рынок стран СЭВ. С другой стороны, «вмонтирована» в рыночный механизм международной торговли с резкими колебаниями цен на рынках сырьевых товаров (в первую очередь, нефти и нефтепродуктов) и жесткими требованиями конкурентоспособности (прежде всего, на рынках вооружений и продукции гражданского машиностроения).

Развал в конце 1980-х гг. торговли на рынке СЭВ и сокращение валютных поступлений от экспорта в связи с конъюнктурным снижением цен на нефть привели к краху сложившейся модели внешней торговли. Дезинтеграция СЭВ и упадок торговли на рубеже 1980-1990-х годов привел к переориентации стран Центральной и Восточной Европы на новых внешнеторговых партнеров. Этому способствовала и инициированная национальными лидерами и поддержанная на Западе радикальная экономическая политика либерализации в этих странах.

В условиях либерализации и открытой экономики измерителем относительной ценности производства в отдельных секторах становятся цены мирового рынка с поправкой на специфические факторы конкурентоспособности продукции отдельных секторов на мировом рынке. Например, конкурентоспособность экспорта вооружений и военной техники в долгосрочном периоде во многом связана не только с их технико-тактическими данными и ценой, но и со способностью страны-экспортера оказывать экономическую и политическую помощь государству-покупателю.

Третьей причиной неравновесия стало изменение идеологии, понимаемой по Д. Норту, как способ интерпретации хозяйственными агентами данных повседневной экономической жизни, лежащий в основе неформальных норм поведения или, более широко, предпочтений и вкусов участников процесса воспроизводства. Упадок коммунистической идеологии советского типа привел к исчезновению однородности предпочтений и росту издержек принятия решений в условиях режима коллективной собственности, а также негативно повлияло на систему внешнего инфорсмента и самопринуждения правил. В нашем случае речь идет об изменении отношения к частной и государственной собственности, ее справедливости или несправедливости и т.п.

Влияние перечисленных факторов обусловило последовательность стадий изменения прав собственности российской экономике и, в частности, стадий становления частной собственности, на которых мы остановимся в оставшейся части работы.

Стадии развития спроса на права собственности

На первой стадии формировался эндогенный спрос на размывание специфической и уникальной системы должностныхправ основанных на лояльности партийно-государственным структурам управления, сформированной в советской экономике Подробнее об этом см. [Рунов А.Б. 2003].. Потребность в изменении прав собственности существовала как на микро-, так и на макроуровне.

Спрос на размывание на микроуровне определялся желанием хозяйственных руководителей в министерствах и на предприятиях уничтожить контроль за своей деятельностью со стороны партийных органов и таким способом перераспределить правомочия между партийной и хозяйственной иерархиями в пользу последней. Схематично это показано перечеркиванием на рисунке 1.

Рис. 1. Советская система должностных прав на уровне отрасли и ее разрушение.

Причиной спроса на изменения внутри хозяйственной иерархии было желание нижестоящих звеньев перераспределить правомочия между уровнями хозяйственной иерархии снизу вверх. Руководство предприятий стремилось получить от министерств, ведомств и центральных экономических органов больше правомочий по использованию ресурсов. Фактической независимости предприятий в их операционной деятельности способствовал и рост относительной ценности информации, используемой при распределении и потреблении ресурсов. С увеличением технологической сложности продукции, а значит и цепочек производственной и сбытовой кооперации, задачи централизованного планирования и управления все больше усложнялись. С увеличением «иерархий», как формы координации и управления трансакциями [Williamson, 1991], все большее существенное значение приобретали специфические для больших организаций издержки влияния Подробнее о понятии издержек влияния см. [Милгром и Робертс, 1999, т.1]., вызванные информационной асимметрией в агентских отношениях между уровнями партийной и хозяйственной иерархий. Каждый низший уровень иерархии обладал большей информацией о реальном положении дел, в то время как остаточными правами контроля и дохода обладал руководитель более высокого уровня. Все это приводило к трансформации структуры фактических правомочий и переговорной силы участников институциональных соглашений и корпоративного управления в промышленности. С течением времени происходило их перераспределение сверху вниз между составными элементами иерархии и от партийно-хозяйственной номенклатуры как коллективного собственника к отдельным ее группам.

В результате, хозяйственная иерархия становилась все более независимой от партийно-государственной. Происходило отделение коллективной собственности и контроля от коллективного управления, а также вышестоящих уровней от уровней нижестоящих. Каждая из образовавшихся клановых структур «обрастала» сетью частных коммерческих фирм. Здесь сосредотачивались первые частные капиталы. Их владельцы становились все более влиятельной группой давления на политическом рынке Выводы основываются на нашем исследовании кейсов развития «комсомольского бизнеса» в Нижегородской области с конца 1980-х гг. Другим примером подобного рода эмпирических исследований служат публикации о деятельности «научно-технических центров творчества молодежи» г. Москвы. См., например, [Крыштановская, 2002, с.7-16]..

Основными акторами, заинтересованными в институциональных инновациях на макроуровне были отраслевые лобби. В промышленности наиболее влиятельными к середине 1980-х гг. были, с одной стороны, лобби экспортно-ориентированного сырьевого сектора экономики (в первую очередь, топливно-энергетического комплекса) и, с другой стороны, лобби военно-промышленного комплекса.

В рамках существовавшей в советской экономике системы прав собственности огромные экспортные доходы, получаемые в ТЭК, по большей части направлялись на поддержание милитаризованной экономики СССР и, в частности, перераспределялись в ВПК. Другая часть потенциальных продуктов высокодоходного экспорта производимых в отраслях цветной и черной металлургии направлялись на внутренние нужды военных производств. Более того, экспорт подавляющей части этих продуктов в капиталистические страны был либо законодательно сильно ограничен, либо вовсе запрещен. Контроль и принуждение перераспределения осуществлял партийно-государственный аппарат (рис. 2).

Неудивительно, что лобби экспортно-сырьевых отраслей было заинтересовано в разрушении описанного механизма перераспределения ренты и других препятствий для получения потенциальных доходов от экспорта. Целями институциональных предпринимателей, вышедших на политический рынок, были изменение пропорций перераспределения ренты между секторами, перераспределение доходов от экспорта сырья в пользу самих отраслей доноров и на получение этих доходов в частную собственность. Однако для них оказалось запретительно дорого использовать традиционные каналы институциональных изменений: «административный торг» [Найшуль, 1991; Кордонский, 2000] в структурах КПСС, Совета Министров СССР и системе Советов по поводу каждого конкретного объекта. Нужно было радикально менять всю систему.

Рис. 2. Система должностных прав на макроэкономическом уровне: функция перераспределение ренты

Приведенные рассуждения позволяют сделать вывод о месте массовой приватизации в описываемом процессе. «Приватизация по-российски» фактически стала апофеозом, завершающей стадией размывания прежней системы должностных прав. На микроуровне приватизация законодательно закрепляла освобождение предприятий из-под контроля партийных органов и централизованных органов государственного управления отраслями Радикализация этого процесса началась с принятия законов СССР «О государственном предприятии (объединении)» (1987), «О кооперации в СССР» (1988) и «Основ законодательства СССР и союзных республик об аренде» (1989).. Приватизация окончательно избавляла администрацию предприятий от опеки со стороны партии и министерств. На макроуровне приватизация (при отсутствии действующих механизмов налогового администрирования) устраняла возможности прежнего государства и структур его олицетворявших целенаправленно влиять на процессы перераспределения доходов сырьевых отраслей. Приватизация изменила систему ограничений в экономике и инициировала процессы перераспределения ренты и получения ранее недоступной прибыли. Особенности политики приватизации в России спровоцировали существование второй специфической стадии на пути формирования новой системы прав частной собственности.

Несмотря на провозглашаемую цель увеличения экономической эффективности, программа массовой приватизации предприятий явилась отрицательным институциональным шоком для системы кооперационных связей в промышленности. Она привела к дезорганизации производственно-технологических цепочек и обусловила вторую стадию- де-факто открытого доступа к активам промышленности Особенности и экономические последствия режима плохо определенных прав собственности были впервые исследованы применительно к использованию рыбных, лесных и минеральных ресурсов [Gordon, 1954; Cheung, 1970]. Однако основные идеи этих исследований о растрачивании (диссипации) ренты, исчерпании ресурсов в результате сверхиспользования и др. могут быть обобщены и применяться к другим видам ресурсов. [Libecap, 1986]., когда в краткосрочном периоде де-юре собственник существует, однако для периода окупаемости инвестиций в поддержание и модернизацию активов и продуктов издержки спецификации и защиты исключительных прав собственности превышают выгоды от такой деятельности, и поэтому невозможно достоверно определить субъекта, которому будут принадлежать исключительные права на использование активов и невозможно гарантировать потенциальному инвестору исключительные права доступа к результатам своей деятельности.

Исследование автором историй развития ряда крупных приватизированных предприятий обрабатывающей промышленности в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Екатеринбурге позволяет по-новому взглянуть на последствия массового акционирования и приватизации. Главный вывод состоит в том, что особенности дизайна контрактных соглашений в промышленности, не учитывавшего фактор вымогательства (как вида оппортунистического поведения [Уильямсон, 1996]) возможного из-за узкой специализации предприятий и интерспецифичности активов предприятий, и трансформационный спад [Корнаи, 1994] стали факторами, усугубившими условия открытого доступа и затруднившими спецификацию и стабилизацию структуры новых прав частной собственности.

Рассмотрим модель возникновения де-факто открытого доступа, в которой оптимальный уровень исключительности прав собственности активы предприятий определяется с точки зрения экономики и текущего состояния институциональной среды Подход предложен Т. Андерсоном и П. Хиллом [AndersonandHill, 1975].. Начнем с периода советской экономики. Кривые MCspr и MBspr отражают ситуацию должностных прав государственной собственности до начала перестройки (рис. 3-а). Предельные выгоды от деятельности по спецификации и защите прав собственностиMBspr уменьшаются с увеличением масштабов такой деятельности. Такой вид кривой обусловлен убывающей предельной производительностью факторов производства, находящихся в исключительном доступе. Предельные издержкиMCspr, напротив, возрастают в силу роста альтернативных издержек ресурсов, необходимых для определения и инфорсмента прав собственности. Оптимальный уровень спецификации прав определяется факторами, влияющими на издержки и выгоды от спецификации и защиты прав собственности, и находится в модели в точке пересечения графиков MBspr и MCspr.

Для более точного определения понятия де-факто открытого доступа важно отметить наличие порогового значения «ничейности» предприятия Qпор, до преодоления которого фактическому собственнику более выгодно получать сиюминутный доход от использования производственной собственности, тем самым растрачивая потенциальную ренту от не произведенных долгосрочных капиталовложений (в более нейтральном случае, повышается вероятность выбора стратегии «снятия сливок» с сопутствующим сокращением затрат на перевооружение производства и перспективные НИОКР) или вовсе непроизводительно использовать актив, например, разворовывать и распродавать предприятие по частям для быстрой наживы. Пороговое значение ценности актива и соответствующий ему масштаб деятельности по спецификации и защите прав зависит от особенностей институциональной среды и от издержек получения возможным претендентом исключительных прав собственности. Чем выше издержки установления исключительных прав, тем более ценным должен быть актив, чтобы в борьбу за него включились те, кто заинтересован в производительном использовании актива. Критерием определения Qпор может, например, служить стандартное правило оценки инвестиционных проектов, по которому проект выбирается, если ожидаемая чистая приведенная стоимость, получаемая от первоначальной спецификации и последующего обладания правами собственности на актив не отрицательна:

Выражение для ожидаемой приведенной стоимости можно представить в следующем виде:

где

NPVPR- ожидаемая чистая текущая стоимость инвестиций в создание и поддержание исключительных прав собственности на актив в течение расчетного числа периодов;

C0 - первоначальные затраты на создание, покупку или силовой захват собственности;

Ct- текущие издержки защиты прав собственности в период времени t;

Bt - выгоды, получаемые от спецификации и защиты прав собственности в период времени t;

1 / (1+i)t- коэффициент дисконтирования издержек и выгод в период времени t;

n - число периодов, в течение которых фактический собственник рассчитывает сохранять контроль над предприятием.

Рис. 3. Размывание и спецификация прав собственности в промышленности

Показателем выгод от использования актива в период t является дисконтированный чистый денежный поток, ожидаемый от использования данного актива. Разные приведенные значения ожидаемого потока в модели получаются в зависимости от альтернативных вариантов развития спроса на продукцию и инвестиционных планов предприятия (или всей отрасли), а также значения дисконтирующего множителя, в котором отражены как экономические, так и политические риски.

Разрушение партийного контроля, разгосударствление в годы перестройки и последовавшие затем массовое акционирование и приватизация предприятий способствовали размыванию прежней системы должностных прав и корпоративного управления в промышленности. Это повлияло на положение кривых MCsprи MBspr в сторону роста издержек (сдвиг вверх до положения МС) и снижения выгод до положения МВ от спецификации и защиты прав. Особенно сильно эти тенденции проявились в обрабатывающей промышленности, где, с одной стороны, выше сложность кооперационных связей в цепочках создания продуктов конечного потребления («трансакционная нагрузка» [Блохин, 2001, с.119-121]), а с другой стороны, ниже потенциальная рента по сравнению с сырьевыми отраслями.

В период 1988-1991 гг. главными причинами возникновения открытого доступа стали следующие: 1) высокие издержки согласования коллективных решений в партийной и хозяйственной иерархиях (во многом из-за упадка организованной коммунистической идеологии); 2) рост затрат на защиту должностных прав вследствие децентрализации правоохранительной и правоприменительной систем, упадка и разрушения системы «партийного контроля деятельности администрации», как специфической формы корпоративного контроля; 3) смягчение наказания за хищения государственной собственности; 4) издержки оппортунизма в отношениях типа «поручитель-исполнитель», связанные с асимметрией информации между уровнями управления в хозяйственной иерархии; 5) снижение ожидаемой стоимости производственных активов в обрабатывающих отраслях в связи с трансформационным спадом и сокращением горизонта планирования; 6) инфляция издержек, спровоцированная повышением относительных цен на топливо, энергию и материальные ресурсы; 7) потеря традиционных рынков сбыта в странах бывшего СЭВ и странах-участницах Варшавского договора и в развивающихся странах, находившихся в зоне геополитического, экономического и военного влияния СССР; 8) установление самим государством условий для де-факто общей собственности на предприятиях (принятие законодательства о кооперативах, арендных и малых предприятиях с участием трудовых коллективов и пр.). Факторы 1) - 4) повысили издержки МС на спецификацию и инфорсмент прав собственности, а факторы 5) - 8) понизили выгоды МВ от обладания собственностью.

Эффекты размывания прав собственности многократно усилились с 1992 г. Рынки сбыта продукции обрабатывающих отраслей еще больше сократились из-за фактического разрушения единого экономического пространства на территории бывшего СССР и усиливающегося трансформационного спада. Добавились и новые факторы роста предельных издержек МС: низкое качество или малая пропускная способность судебной системы; прогрессирующий кризис системы корпоративного управления и деловой культуры (место организованной коммунистической идеологии и партийного контроля оставалось «вакантным», частично замещаясь суррогатами, имеющими корни в криминальной субкультуре [Олейник, 2002], а субъектами контроля нередко становились организованные преступные группы [Волков, 2003; Скобликов, 2001]); оппортунистическое поведение, связанное со специфичностью активов в технологических цепочках; высокие издержки принятия коллективных решений о способах использовании активов вследствие распыленной структуры акционерной собственности при отсутствии фондового рынка.

Дизайн процедур приватизации стал предпосылкой возникновения неэффективной в российской институциональной среде организационно-правовой формы открытого акционерного общества с распыленной структурой акционерного капитала работников и прежнего менеджмента предприятий и способствовал формированию их специфической коалиции с целью сохранения любой ценой текущего контроля над предприятием. Следствием стали высокие издержки перераспределения прав собственности в сторону эффективной структуры производства. Это дополнительно способствовало сохранению и воспроизводству режима открытого доступа. Приватизированное предприятие стало заложником компетенций команды менеджеров, ставших позднее и собственниками. Издержки перехода прав от прежнего менеджмента и работников к другим собственникам оказались в 1995-1999 гг. запретительно высокими, в то время как такое перераспределение требовалось для решения проблемы внешнего финансирования и смены неэффективных команд менеджеров. Наряду с вышеназванным существовали трансакционные издержки перераспределения прав собственности, потому что отсутствовал эффективный фондовый рынок, адекватное корпоративное законодательство, законодательство о банкротстве и соответствующая правоприменительная практика.

Все перечисленные факторы только закрепили условия существования режима де-факто открытого доступа, что позволяет трактовать его как одну наиболее значимых «институциональных ловушек» российской трансформации Подробнее о понятии «институциональных ловушек» см. [Полтерович, 1999].. На рис. 3-а это состояние соответствует точке QE2, которая находится левее порогового уровня исключительности Qпор, необходимого для нормального функционирования и роста производства.

Обладатели реальных прав собственности и контроля на обследованных предприятиях нередко стремились обеспечить только те правомочия и виды деятельности, которые сопряжены с низкими (по сравнению с получаемой рентой) издержками инфорсмента прав. Это, прежде всего, контроль над реализацией продукции и финансовыми потоками, а также контроль над средствами, получаемыми от распродажи непрофильных активов. Кроме обычного воровства, важной чертой стала конкуренция между распорядителями и оперативными пользователями активов завода (отдельных цехов, коммуникаций, производств) за потоки текущих доходов вне связи с общей эффективностью деятельности предприятия.

Если в соответствии с неоинституциональной трактовкой собственности рассматривать ее как пучок частичных правомочий, то можно заключить, что большинство агентов, действовавших в промышленности в 1990-е гг., обладали лишь правомочиями временного доступа, на временное получение дохода и ограниченное во времени право хозяйственного ведения, как правило, на срок не более одного политического делового цикла. Это значит, что действительный статус большинства формальных собственников оказывался ближе к положению уполномоченных распорядителей некоторой верховной собственности в исторический период, когда верховный собственник по каким-то причинам не выполняет функций контроля за своей собственностью. То же самое можно сказать и о психологии и характере оперативных решений большинства менеджеров и собственников предприятий.

Степень размывания прав собственности и длительность существования режима открытого доступа оказались предсказуемо дифференцированными по отраслям. Особенно сильно факторы проявились в обрабатывающей промышленности с высокой степенью переработки и добавленной стоимости, в которой условия де-факто открытого доступа сохранялись вплоть до 1998 г. Кроме многих негативных последствий это привело не к ослаблению, а к усилению структурных диспропорций в производстве. По сравнению с уровнем 1991 г. в структуре основных фондов выросла доля добывающих экспортно-ориентированных отраслей, что вполне можно трактовать как следствие изменения относительных цен.

Таким образом, в рассмотренном нами экономико-историческом аспекте массовая приватизация не только не сняла специфических проблем размывания прав собственности в промышленности, возникших в конце 1980-х, но еще более их усугубила. Массовая приватизация стала заключительной стадией размывания советской системы должностных прав собственности и лишь в малой степени способствовала возникновению исключительных прав частной собственности.

Провозглашаемая экономическая цель первой программы приватизации, по мнению ее организаторов, состояла в единовременном массовом юридическом закреплении прав частной собственности при минимуме социальных конфликтов в расчете на последующие трансакции в пользу действительно эффективных ответственных собственников [Shleifer, 1994; Радыгин, 1994]. Достижимость такой цели обосновывалось в терминах теоремы Коуза. Однако, практика показала, что обоснование было неадекватным В действительности, первоначальное распределение прав собственности, имеет решающее значение, когда издержки координации и кооперации при последующем перераспределении прав собственности высоки, или, когда права собственности де-юре не совпадают с правами собственности де-факто, или же когда права недостаточно специфицированы..

В результате возникла потребность в механизмах перераспределения прав собственности альтернативных свободному торгу. Такие функции в российской промышленности стал (с 1997 г.) выполнять институт банкротства [Симачев, 2003]. С принятием второго закона о банкротстве (1998 г.) и до 2002 года такая функция этого института оставалась в России основной.

На третьей стадии возникает спрос на специфицированные и защищенные права частной собственности. В цену спроса на спецификацию прав собственности и на защиту этих прав со стороны конкретного заинтересованного лица или группы со специальными интересами включается приведенная стоимость доходов от бизнеса, в котором лицо или группа предполагает использовать приобретаемые активы в течение расчетного периода времени, уменьшенная на приведенную стоимость доходов, которые собственник мог бы получать в случае сохранения прежней системы прав собственности.

Одной из предпосылок спроса на спецификацию и защиту прав частной собственности основанной на подчинении закону является завершение первоначального накопления частного капитала в промышленности В период массовой приватизации основными агентами первоначального накопления выступили директора предприятий и номенклатура отраслевых министерств. В 1995-1998 гг. лидерами первоначального накопления стали крупнейшие «уполномоченные» коммерческие банки. С 1997 года к ним добавились государственные естественные монополии РАО «ЕЭС России», РАО «Газпром». За счет устойчивого спроса на их продукцию в период глубочайшего кризиса в других отраслях, эти компании имели свободные капиталы и скупали недооцененную рынком собственность. Основными агентами первоначального накопления капитала в 1998-2001 гг. стали крупнейшие интегрированные бизнес-группы из экспортно-ориентированных добывающих отраслей.. За этим последовала стабилизация де-факто прав частной собственности, что также спровоцировало спрос на их юридическое закрепление и централизованную защиту. Эффективный режим исключительных прав собственности предполагает такое использование активов, которое дает возможность получать выгоду от долгосрочных инвестиций. Те бизнесмены, которые контролируют предприятия де-факто, поставлены сегодня перед выбором, либо реструктурировать бизнес, оставляя в нем только конкурентоспособные составляющие, либо лишиться советского социалистического предприятия, захваченного в результате приватизации, по причине его убыточности. Чтобы рестуктурировать бизнес и капитализировать его необходимо легализовать свои права собственности де-юре и иметь юридические гарантии со стороны государства, что данная собственность не будет экспроприирована и сможет быть отчуждена исключительно по желанию собственника.

Отражением спроса на уровне институциональной среды являются растущие показатели законотворческой деятельности Государственной Думы и Правительства по изменению корпоративного, налогового и земельного законодательства, а также количество судебных решений вынесенных по соответствующим делам в течение 1997-2003 гг.

На уровне контрактных соглашений спрос на права частной собственности проявился в оптимизации организационно-правовой формы действующих предприятий. Так, например, несоответствие де-факто и де-юре прав ведет в масштабах промышленности к существенному недополучению предприятиями внешних инвестиций. Несмотря на существование предприятий в форме открытых акционерных обществ, которая была навязана в соответствии с типовой процедурой приватизации, реальное распределение прав собственности нередко соответствует юридическим формам обществ с ограниченной ответственностью или закрытых акционерных обществ [Яковлев, 2003]. Для предприятий c одним или несколькими доминирующими собственниками, а таких предприятий среди успешных мелких и средних предприятий сегодня большинство, наиболее приемлемой организационно-правовой формой являются закрытые общества и общества с ограниченной ответственностью, а не открытые АО. Именно в такой форме существуют сегодня фирмы, аффилированные к крупным предприятиям, за которыми скрываются реальные собственники. В такой форме создаются и управляющие компании. Крупные холдинги оптимизируются структуру собственности, переводя свои дочерние предприятия из открытых в закрытые общества. Это делает возможным переход на единую акцию, открывая таким компаниям выход на рынки капитала.

В обрабатывающей промышленности факторами спецификации прав собственности и роста выгод от производства сегодня являются следующие: 1) благоприятная конъюнктура рынка, появившаяся после девальвации рубля; 2) потребность в модернизации и ремонте основных фондов в действующих отраслях, прежде всего, в добывающих отраслях, электроэнергетике и ЖКХ; 3) растущая потребность во вводе новых основных фондов в связи с критическим уровнем их износа. Факторы 1) - 3) сдвигают кривую МВ вверх до положения MBppr (рис. 3-б). 4) Благодаря реформе арбитражных судов и системы исполнительного производства снижаются относительные издержки легального разрешения имущественных споров (сдвиг МС вниз до MCppr). На смену «силовым предпринимателям» в качестве субъекта-гаранта прав собственности и контрактов приходит государство и саморегулирующиеся организации.

Рост выгод и снижение издержек увеличивают чистую приведенную стоимость от инвестиций в поддержание режима исключительного доступа к промышленным объектам NPVPR. Новая точка равновесия в модели перемещается из точки Е2 в точку Е3. На рисунке 3-б соответствующий этим условиям уровень исключительности QE3 выше порогового значения, необходимого для начала инвестиций и расширенного воспроизводства.

Изменение соотношения выгод и издержек явилось предпосылкой для концентрации собственности, как путем консолидации распыленных пакетов акций, так и через слияния и поглощения. Первая волна концентрации прав собственности и интеграции завершилась в нефтяной промышленности в 1995-1997 гг., в авиационной промышленности 1997-1998 гг. В некоторых отраслях гражданского машиностроения и оборонной промышленности они начались только в 1999 и начале 2000-х гг. С 1998 г. происходит рост экспорта вооружений российского производства и неуклонный рост государственного оборонного заказа. Это также не замедлило сказаться на спросе на права частной собственности в этом секторе. В последнее время в ОПК активизировались процессы создание крупных интегрированных структур на обновленных основаниях, со значительным участием частного капитала. Например, создание объединенной авиастроительной корпорации. Государственной программой реформирования оборонно-промышленного комплекса на период до 2010 года предусматривается его преимущественную приватизацию. Формируется ядро реструктурированной оборонной промышленности, на предприятиях которого предполагается размещать подавляющую часть гособоронзаказа.

Итак, в период с 1998 по начало 2000-х гг., изменение в ценности активов предприятий обрабатывающей промышленности и изменение издержек защиты прав собственности способствовало тому, что индивиды стали направлять ресурсы на деятельность по спецификации и защите прав собственности с целью завладеть потенциальной рентой, ожидаемой от активов обрабатывающей промышленности. Количественно это выразилось в росте показателей концентрации акционерного капитала и в росте слияний и поглощений в названных секторах, в росте, а затем спаде банкротств, выступавших способом перераспределения наиболее конкурентоспособных предприятий, в активизации деятельности ассоциаций производителей по реформе корпоративного, налогового, таможенного, земельного законодательства. В результате такой деятельности институты интенсивно и успешно развивались в сторону установления исключительных прав собственности на активы, в сторону исчезновения условий открытого доступа.

Дополнительное эмпирическое подтверждение высказанных гипотез включает поотраслевой анализ связи между изменениями фактического и прогнозируемого выпуска отраслей и интенсивность борьбы за изменение и перераспределение прав собственности. Стоимость выпуска отрасли можно выбрать в качестве показателя для оценки ожидаемой ценности от обладания правами собственности в конкретной отрасли. Заметим, что динамика капитализации компаний является при прочих равных условиях наилучшим индикатором ценности прав собственности на актив. Однако этот показатель пока слабо применим к эмитентам большинства обрабатывающих отраслей. В свою очередь, показателями интенсивности борьбы за собственность выступают динамика концентрации акционерной собственности, объем сделок по слияниям и поглощениям, количество дел о банкротстве «настоящих» должников по отраслям, количество поправок в законодательство.

На характер становления новой системы прав собственности значительно влияют перспективы развития внутреннего спроса, а также то, смогут ли и на каких условиях отрасли и предприятия российской обрабатывающей промышленности включиться в глобальные отрасли и цепочки создания стоимости, чтобы сохранить свою конкурентоспособность.

Итоги

собственность спрос право приватизация

Неоинституциональная модель правовой инновации связывает институциональные изменения прав собственности с экономическими изменениями в ожидаемой прибыли.Спрос на новые права собственности в постсоветской экономике обуславливается следующими причинами. Во-первых, изменением относительной ценности производства в отдельных секторах национальной экономики (сырьевом и обрабатывающем секторах). Во-вторых, изменением размеров рынков в связи с открытием экономики и структурными сдвигами во внутреннем и внешнем спросе на продукцию отдельных секторов. Третьей причиной является упадок организованной идеологии как принятого способа интерпретации фактов хозяйственной жизни. Эти факторы обусловливают снижение относительного веса соответствующего отраслевого лобби в политическом торге по поводу общественного выбора конкретной политики в сфере прав собственности. Возникший дисбаланс экономической и политической власти становится причиной неравновесия в системе законодательства о собственности и ведет к его изменению.

Модель эволюции прав собственности, предложенная в новой экономической истории, позволяет сформулировать тестируемые гипотезы, относящиеся к эволюции прав собственности в России. Если выгоды от обладания активами возрастают, или издержки на их защиту от посягательств третьих лиц снижаются, то индивиды увеличивают количество времени или материальных ресурсов, затрачиваемых на деятельность по спецификации и защите прав собственности. В противном случае создаются условия открытого доступа, приводящие к неполучению потенциального дохода и другим негативным последствиям, что приводит к упадку производства. Более тщательная проверка гипотез требует сбора и обработки данных о стоимости активов, ценах ресурсов, относительной производительности факторов по отраслям, а также данных о нормотворческой деятельности и судебной практики. Предсказание будущих изменений в правах собственности включает прогнозирование будущих изменений относительных цен ресурсов и конечных продуктов и размеров отраслевых рынков сбыта.

Уже на промежуточном этапе исследования видна структурная неполнота текущей ситуации в системе прав собственности. В обществе отсутствует организованная идеология, выступающая формой нового социального контракта между государством, бизнесом и обществом. Ее создание является экономически выгодным, поскольку такая идеология выступает необходимым дополнением централизованного государственного инфорсмента прав частной собственности. Государство при этом должно поставить себя в исторически непривычные для него рамки соблюдения законов, выступая одновременно гарантом прав собственности.

Литература

Бирдцелл Л., Розенберг Н. Как запад стал богатым. Экономическое преобразование индустриального мира. - Новосибирск: Экор, 1995.

Блохин А.А. Институциональный аспект анализа цены российских реформ // Проблемы прогнозирования, 2001, №1, с. 116-136.

Волков В.В. Силовое предпринимательство в современной России. - СПб., 2003.

Кордонский С.Г. Рынки власти. Административные рынки СССР и России. - М.: ОГИ, 2000.

Корнаи Я. Трансформационный спад // Вопросы экономики. 1994, №3. с.4-16.

Крыштановская О.В. Бизнес-элита и олигархи: итоги десятилетия // Мир России. 2002, т. 11(4), c.3-60.

Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент / в 2-х томах. Том 1. - СПб.: Экономическая школа, 1999.

Найшуль В.А. Высшая и последняя стадия социализма. В сб.: Погружение в трясину. - М.: Прогресс, 1990, с.31-62.

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997.

Нуреев Р.М., Рунов А.Б. Россия: неизбежна ли деприватизация? (феномен власти-собственности в исторической перспективе) // Вопросы экономики. 2002, №6, c. 10-31.

Олейник А.Н. «Бизнес по понятиям»: об институциональной модели российского капитализма // Вопросы экономики. 2002, №5.

Партийный контроль деятельности администрации: консультации, ответы на вопросы. - М.: Политиздат, 1983.

Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы // Экономика и математические методы, 1999, т. 35 (2), с. 3-40.

Радыгин А.Д. Реформа собственности в России: на пути из прошлого в будущее. - М.: Республика, 1994.

Рунов А.Б. Неоинституциональный анализ становления частной собственности в постсоветской России. Рукопись диссертации к.э.н. - М.: ГУ-ВШЭ, 2003.

Симачев Ю.В. Институт несостоятельности: основные тенденции в применении и сложившаяся «структура спроса» (взгляд экономиста). В сб.: Развитие спроса на правовое регулирование корпоративного управления в частном секторе. - М.: ГУ-ВШЭ, 2003. с.113-158.

Скобликов П.А. Имущественные споры и криминал в современной России. - М.: Дело, 2001.

Уильямсон O. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. - СПб.: Лениздат, 1996.

Яковлев А.А. Корпоративное управление, реструктуризация предприятий и мотивация собственников / Модернизация экономики России: итоги и перспективы. В 2-х кн. / отв. ред. Е.Г. Ясин, Книга 1. - М.: ГУ ВШЭ, 2003, с.187-196.

Размещено на Allbest.ru