Эволюция мышления Мао Цзэдуна перед началом великой пролетарской культурной революции

Размещено на http://www.allbest.ru/

Казанский (Приволжский) федеральный университет

Эволюция мышления Мао Цзэдуна перед началом великой пролетарской культурной революции

Стульникова Э.Ф.

Аспирант кафедры всеобщей истории

Аннотация

Великая Пролетарская Культурная Революция в КНР в 1966-1976 гг. является значимым социально-политическим феноменом в истории Китая. Это противоречивый период, который заслуживает тщательного изучения. Мао Цзэдун придумал и провел Культурную революцию, и для понимания этого периода в целом необходимо проследить эволюцию мышления Мао Цзэдуна, что мы и попытались сделать в нашей статье.

Ключевые слова: Мао Цзэдун, Культурная революция, КНР.

Abstract

The Great Proletarian Cultural Revolution in China in 1966-1976 is one of the most important periods in the history of People`s Republic of China. This complicated period should be studied thoroughly. Mao Zedong created Chinese Cultural revolution, so in order to understand the phenomena we tried to understand his thinking.

Keywords: Mao Zedong, Chinese Cultural Revolution, PRC.

В 1961 году, после трех неудачных лет голода и смертей, Мао Цзэдун руководил широко развернувшейся инновационном политикотворении в сельском хозяйстве, промышленности, коммерции, образовании и интеллектуальной жизни, предназначенной для реанимации экономики. В частности, он санкционировал отмену непопулярных и разоряющих коллективных столовых в сельскохозяйственных народных коммунах. Что еще важнее, он согласился, что в деревне учетным подразделением должна стать производственная бригада как базовая ячейка организации коммуны, совпадая с естественной деревней. Такая стратегия увеличила стимулы через отмену уравнения дохода внутри коммуны, состоящей из большого количества деревень с разным уровнем благополучия.

К концу года мало что осуществилось из такого изобилия планов. Чиновники слишком хорошо знали, что в 1959 году министр обороны Пэн Дэхуай был отстранен от должности Мао Цзэдуном после разумного сокращения эксцессов политики Большого скачка, что в итоге председатель назвал вызовом фундаментальной философии Большого скачка. Кадры, которые пересматривали политику Большого скачка из лучших побуждений, были подвергнуты чистке и нашли себя в списках «правых оппортунистов», в том числе и Пэн Дэхуай. В 1961 году ни один чиновник не собирался совершать такую ошибку.

При данных обстоятельствах только Мао Цзэдун мог вдохнуть жизнь в новую политику. Он сделал это, высказав прохладную, но нехарактерную для себя самокритику на беспрецедентно большом съезде 7000 членов в январе - феврале 1962 года, и отстранившись от политики на несколько месяцев. На тот момент никто не мог предсказать хватит ли в этом году урожая сельскохозяйственных продуктов. Еда оставалась главной проблемой. Оставленные за главных, коллеги Мао Цзэдуна поддерживали радикальную политику для села, при которой эффективно реставрировалось семейное хозяйство. Когда стало понятно, что экономика благополучно перенесла кризис, Мао Цзэдун вернулся к рулю и настоял на том, чтобы придерживаться линии коллективного сельского хозяйства.

Председатель был прекрасно осведомлен о том, что его коллегам приходилось сталкиваться с крестьянским недовольством народными коммунами. Просто придерживаться коллективизма было недостаточно, крестьяне должны были быть убеждены, что так было лучше для них. Мао Цзэдун призвал к Движению за социалистическое воспитание, чтобы восстановить народную веру в КПК. Но партийные лидеры вскоре осознали, что крестьяне остались безответны к аргументам деревенских кадров, которые во многих случаях стали настолько же коррумпированными, как и их гоминьдановские предшественники, на чьи места они пришли. Движение за социалистическое воспитание трансформировалось в интенсивное расследование и чистку деревенских кадров многочисленной группой чиновников из центра под эгидой Лю Шаоци. Поддерживающий, если не попросту обожающий Мао Цзэдун обратился против подобной политики в конце 1964 года. На то были две основные причины, одной из которых стал разрыв с Никитой Хрущевым и СССР.

Никита Хрущев был смещен с должности 14 октября 1964 года решением Пленума ЦК КПСС. Его коллеги устали от его злоупотреблений, «опрометчивого коварства, незаконченных выводов и поспешных решений и действий не соответствующих требованиям реального расположения дел,…желания править в приказном порядке, нежелание принимать во внимание науку и доказанные практикой методы» [3, c. 620]. Так как китайцы пытались персонализировать конфликт с СССР, сваливая всю вину на Хрущева, они быстро отправили делегацию в Москву во главе с Чжоу Энлаем, так как он меньше всех был вовлечен в советско-китайский конфликт. Но переговоры Чжоу Энлая с Леонидом Брежневым и другими преемниками Хрущева привели китайцев к выводу, что они будут продолжать то, что Жэньминь Жибао назовет «Хрущевизмом без Хрущева».

С точки зрения Мао Цзэдуна, еще более неприятным было то, что СССР тоже персонализировал конфликт. Якобы пьяный министр обороны СССР в разговоре с одним из членов делегации Чжоу Энлая, маршалом Хэ Луном, предложил: «Мы уже избавились от Хрущева, вы должны последовать нашему примеру и избавиться от Мао Цзэдуна. Так мы лучше поладим». В 1956 году Мао Цзэдун беспокоился о том, что он может как Сталин быть осужден после смерти, в 1964 он уже имел основания волноваться, а не будет ли он как Хрущев свергнут до своей смерти. В конце концов, поток обвинений против советского лидера мог быть также направлен на Мао, даже с еще большей силой.

Мао Цзэдун начала 60-х сильно отличался от того Мао, который пришел на пост Председателя 20 лет назад. Тогда он был радушным объединителем участников долгой междоусобной борьбы: состав руководства, сформированный на VII съезде в Юньнани в 1945 г. в основном сохранился до VIII съезда в 1956 г. и до кануна Культурной революции в 1965 г. Вплоть до середины 1950-х гг. Мао Цзэдун толерантно относился к дебатам в Политбюро, даже смирился со своим поражением в вопросах экономической политики. Однако потом его поведение в отношении своих коллег поменялось. Он резко отодвинул осторожных планировщиков в начале трагически провалившегося Большого скачка и вверг премьера Чжоу Энлая в унизительную самокритику. Через 18 месяцев Мао Цзэдун направил поток своей ярости на министра обороны маршала Пэн Дэхуая и лишил его статуса героя революции и Корейской войны. В 1962 году, когда Мао посчитал, что катастрофа Большого скачка подходила к концу, он разрушил попытку национального выздоровления через принуждение своих коллег возобновить классовую борьбу, начать править в приказном порядке. Какие бы товарищества не были придуманы ветеранами революции, они все впадали в трепет перед лицом упрямого Председателя, который не собирался терпеть никакой оппозиции. Вероятно, Мао Цзэдун хорошо чувствовал и даже поощрял подобный страх своих товарищей. Однако отставка Хрущева вселила в него тревогу, что такой страх мог объединить его коллег против него. С этого момента, преданность его личности, нежели его политике, стала краеугольным камнем для Председателя [4, c. 365].

С подобной точки зрения, преданность правого, такого как Чжоу Энлай, была предпочтительнее задающего неудобные вопросы левиста, такого как Лю Шаоци. Эти два разных отношения к Председателю отправляют нас к периоду революции, и так как официальные китайские историки не затрагивают эти вопросы, их истоки могут быть определены только через осмысление хроник.

В 1920-х и в ранних 1930-х Чжоу Энлай был преемником Мао Цзэдуна. Его выдающиеся способности, сравнительное очарование, и очевидно неиссякаемая энергия были рано замечены, и он вошел в состав Политбюро в 1927 году, когда ему было 29 лет. В тот год он играл весомую роль в неудачных шанхайском и нанчанском восстаниях, в последствие принятых в КНР как зарождение Национальной Освободительной Армии Китая (Первоначально, восстание шанхайских рабочих было задумано как взятие города для националистских сил Чан Кайши, однако, после его успеха, Чан переметнулся к коммунистам и Чжоу едва спас свою жизнь. Эти события драматично описаны в романе Андре Мальро «Удел человеческий»). Под напором преследований националистских сил Чан Кайши, он был вынужден бежать из города в село. Чжоу Энлай прибыл в совет, который организовал Мао Цзэдун в диких местностях провинции Цзянси. Там он отодвинул Мао Цзэдуна на второй план и именно Чжоу Энлай отдал приказ к Великому походу китайских коммунистов в октябре 1934 года.

Несмотря на свое высокое положение в этот период, Чжоу Энлай видимо никогда не стремился к высшему посту в Партии. Вместо этого он работал как доверенный заместитель последующих генеральных секретарей, проворно справляясь с ситуацией, когда один лишался расположения и требовалось заручиться поддержкой следующего, с готовностью занимался самокритикой, если это было необходимо, за поддержку уже неугодной политики. Возможно, Чжоу Энлай видел свою силу в исполнении, а не в определении политики, или, вероятно, он попросту избегал риска. Также возможно, что когда Мао Цзэдун начал свое восхождение к высочайшему лидерству в январе 1935 года, Чжоу Энлай распознал в нем человека, чье видение партии и страны наконец-то находило отклик в его душе. После этого, он начал придерживаться линии Мао Цзэдуна, и если он находил, что он от нее отклонился, как, например, при начале политики Большого скачка, он испытывал самоунижение.

На заре Культурной революции, Чжоу показал, что он был полностью осведомлен о категорических замыслах Мао, когда он высказал: «Единственным росчерком пера все Ваши предыдущие заслуги могут быть забыты, стоит Вам провалить последнее испытание на преданность» [1,c. 55]. Премьер мог абсолютно не соглашаться с политикой Председателя, но он бы никогда не вступил бы с ним в конфронтацию, и тем более не стал бы подвергать сомнениям его правоту. Личный врач Мао Цзэдуна охарактеризовал отношения между двумя мужчинами как отношения «хозяина и раба» [4, c. 57-59].

Лю Шаоци, напротив, «принимал позицию подчиненного Мао, но абсолютно точно не имел никакого намерения отказываться от своего права на критику» [4, c.7]. Лю имел независимый статус в партии, так как взошел на него по отличному от Мао пути. Последний видел крестьянство как двигатель китайской революции [2], в то время как Лю Шаоци придерживался более традиционного в ленинистском понимании пути организатора возникающего в городах пролетариата. Эти два человека были очень разными, Мао Цзэдун - романтический революционер, упивающийся борьбой и боевыми действиями, Лю Шаоци - книжный, внимательный, больше молчаливый, но очевидно упорный, обладатель стоического характера, человек, который поднялся не за счет талантов, а благодаря упорной работе. Неприметный в своем высоком положении Лю Шаоци, казалось полностью усвоил принцип первенства организации над индивидуумом [4, c. 5], принцип, благодаря которому Культурная революция обернулась полной фикцией.

Это странная пара, Лю Шаоци и Мао Цзэдун, соединилась в поздние 1930-е, во время создания единого патриотического фронта с Гоминьданом во Второй Японской войне, когда они нашли себя по одну сторону против лидеров, поддерживаемых Москвой. Мао Цзэдун распознал организаторские способности своего нового соратника, так как в ранние 1940-е гг. Лю Шаоци играл значительную роль в кампании по упорядочению, которая перевоспитывала КПК для принятия лидерства Мао Цзэдуна. На VII съезде КПК в 1945 году Лю Шаоци в своем политическом докладе воспевал мысли Мао Цзэдуна, отмечая начала культа личности Мао, который в последствие использовался против Лю Шаоци и других в течение Культурной революции.

Как и Чжоу Энлай, Лю Шаоци не всегда полностью разделял мнение Мао Цзэдуна. В начале 1960-х гг. он с энтузиазмом поддерживал Движение Мао Цзэдуна за социалистическое воспитание, но готовился к спору с Председателем о ее целях и способах реализации [4, c. 419-427]. Со своей сильной базой в партийной машине, над которой он очень много работал, Лю Шаоци превратился в воображении Мао Цзэдуна в потенциального Брежнева, который готов занять его место при любом удобном случае.

Второй причиной недовольства Председателя Лю Шаоци стало то, что Мао Цзэдун потерял интерес к чистке деревенских кадров рамках Движения социалистического воспитания, которую он считал мелкой растратой. Идеологическое отступничество партийных членов и потенциальная опасность реставрации капитализма волновали его намного больше. Взгляды Мао Цзэдуна были высказаны в антисоветской Девятой полемике. В этом документе приводились цитаты из советской прессы, чтобы доказать что пролетариат находится под атакой буржуа в СССР. По мнению Мао Цзэдуна, такое открытие было бы неудивительным и неволнительным, если бы советские лидеры были бы истинно марксистко-ленинстскими. Но их возвышение материальных стимулов, толерантность по отношению к разнице в доходах, клевещение диктатуры пролетариата через развенчание культа личности Сталина и замена социалистического планирования на капиталистическое управление продемонстрировали что, ревизионистская хрущевская клика является политическими представителями советских буржуа, и в частности, ее привилегированным слоем. О беспрецедентной опасности реставрации капитализма в Советском союзе должны бить в набат по всему капиталистическому миру, где партии такие как КПК вели бы борьбу для предотвращения подобной «мирной эволюции».

В полемике сформулированы пятнадцать принципов, основанные на консервативном марксизме-ленинизме и маоистских идеях, для предотвращения этой опасности, но они представлялись недостаточными. В дополнение считалось необходимым воспитание последователей революции:

«В итоговом анализе, вопрос о воспитании последователей дела революции из пролетариата, или о том, будут ли люди, которые смогут сохранить марксистко-ленинисткое революционное дело, начатое старшим поколением пролетарских революционеров, или о том, будет ли лидерство партии и страны оставаться в руках пролетарских революционеров, или о том, будут ли наши потомки придерживаться истинного пути, проложенного марксизмом-ленинизмом, или, другими словами, сможем ли мы предотвратить возникновение хрущевского ревизионизма в Китае. Сокращенно, это очень важный вопрос, вопрос жизни и смерти для партии и всей нашей страны. Это вопрос фундаментальной важности для дела пролетарской революции на сотни, тысячи, десятки тысяч лет» [4, c. 360].

Это было черное видение возможной ликвидации коммунизма, которое могло бы оправдать Культурную революцию. Даже на процесс насыщения последующих поколений марксистскими идеями был сделан намек в словах: «Пролетарские последователи дела революции вышли вперед в массовой борьбе и закалились в великих штормах революции» [4, c. 363-364]. Подобные слова дают нам понять, что без постоянного «революционного состояния» Мао Цзэдун не представлял ни КНР, ни КПК.

Нет никаких оснований полагать, что коллеги Мао Цзэдуна могли воспринять эту полемику как потенциальную угрозу для себя. Возможно, они видели ее как пропаганду созданную для удовольствия Мао. Однако к концу 1964 г. недовольство Председателя Мао некоторыми из них стало абсолютно очевидным. На встрече на высшем уровне Мао Цзэдун с пристрастием расспрашивал Лю Шаоци о Движении социалистического воспитания, кроме того он обвинил Лю Шаоци и Дэн Сяопина в попытке помешать ему высказаться через исключение его из конференции. В абсурдно угрожающем, но в типичном для него жесте Мао Цзэдун демонстрировал свой партийный билет и копию конституции, чтобы доказать свое право присутствовать и быть услышанным.

И, конечно, он был не просто услышан, он добился своего. В нехарактерном для хорошо организованного партийного секретариата образе, по директиве ЦК последующие стадии Движения социалистического воспитания были отменены, потому что Председатель партии имел другие представления. В новой директиве, опубликованной в январе 1965 г., содержалась идея того, что Председатель имел в мыслях намного более масштабное мероприятие, чем исправление коррумпированных сельских чиновников: «Ключевым моментом этого движения является исправление тех людей в составе власти и Партии, которые встали на капиталистический путь…некоторые известны, некоторые еще скрыты…есть те, кто находится на высшем уровне, некоторые есть в коммунах, округах, провинциях, специальных областях, и даже в провинциальных и Центральном Комитете, которые противостоят социализму» [4, c. 428].

В этот момент, ни у кого из коллег Мао Цзэдуна не осталось сомнений, что целью Председателя стали «последователи капитализма», занимающие высшие посты Коммунистической Партии Китая. Кто это были? Каким образом Мао Цзэдун собирается избавиться от них? Председатель был слишком опытным партизаном и вскоре он начал свою скрытую операцию по очищению партии. Вскоре прозвучали первые залпы последней политической кампании Мао Цзэдуна - Культурной революции.

мао цзэдун культурный революция китай

Литература

1. —С•V•¶?ЎCЛинь Бяо вэньсюань. Избранные сочинения Линь Бяо в 2 т. Сиань, 1967.

2. I Schwartz, Chinese Communism and the rise of Mao / Schwartz I. Cambridge, 1951.

3. Таубман У. Хрущев / У. Таубман, Пер. С англ. Л. Холмогоровой - М.: Молодая гвардия, 2005. - (Жизнь замечательных людей).

4. Roderick MacFarquhar. The Origins of the Cultural Revolution - 3 vols./ MacFarquhar Roderick - NewYork, 1974 - 1997.

Размещено на Allbest.ru