Калмыки в российско-тибетских отношениях в конце XIX – первой четверти XX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Калмыки в российско-тибетских отношениях в конце XIX - первой четверти XX в.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования обусловлена, прежде всего, кардинальными переменами в области политического и национально-государственного устройства, происходящих в нашем государстве с конца 80-х гг. XX в. С этими изменениями связана трансформация духовной сферы, обусловленная общим процессом демократизации в стране, затронувшим область государственно-церковных отношений. Наблюдается интенсификация российско-тибетских, в том числе и калмыцко-тибетских, религиозных и культурных связей. В России увеличивается количество приверженцев различных течений буддизма, среди которых буддисты не только так называемые «традиционные» (т.е. представители так называемых «буддийских» народов - калмыков, бурят, тувинцев, алтайцев), но и «новые», объединяющиеся в религиозные организации в разных регионах нашей страны.

Перемены, произошедшие в конце прошлого столетия как в российском обществе в целом, так и в отечественной науке, позволяют исследовать с новых позиций и с привлечением широкого круга источников проблему отношений калмыков и буддийского религиозного центра - Тибета - в контексте российско-тибетских взаимосвязей: на протяжении длительного периода вопросы, связанные с этой темой, оставались вне внимания ученых в связи с общими методологическими установками, обусловленными задачами пропаганды атеизма.

Период первой четверти XX в. ознаменовался усилением связей сангхи Калмыкии с буддийским центром, активные сношения с которыми были прерваны с ликвидацией самостоятельного государственного образования калмыков. На развитие самостоятельных институтов калмыцкого буддизма в это время большое влияние оказали тибетские религиозные деятели, и прежде всего - Агван Доржиев, учитель Далай-ламы XIII и его полномочный представитель в России. Влияние тибетского буддизма и его иерархов в первой четверти XX в. было существенным фактором развития отношений как внутри буддийской церкви, так и (после 1917 г.) в строительстве новых отношений между религиозными буддийскими институтами и государством.

В диссертационной работе освещаются вопросы истории религиозных контактов калмыков с Тибетом, деятельность наиболее известных тибетских лам, их роль в осуществлении связей между российскими буддийскими центрами и Тибетом и выработке нового направления в развитии отношений «церковь-государство».

Степень изученности темы. Тибетско-калмыцкие связи, как неотъемлемый элемент российско-тибетских отношений, еще не являлись темой специального исследования. Но в исторических исследованиях отечественных ученых имеется ряд работ, связанных с указанной проблематикой. Начало изучения монголо-тибетских отношений связано с именем Ю.Н. Рериха, исследовавшего период с XIII в. по начало XVII в. Взаимоотношения предков калмыков (ойратов) и тибетцев в этот же период явились предметом исследований Б.У. Китинова, изучавшего начальный этап распространения и функционирования буддизма среди ойратов, когда религия, в основном, являлась вероисповеданием верхушки общества. Ойратско-тибетские связи на примере деятельности Гуши-хана хошеутского рассмотрел в одной из своих работ В.П. Санчиров. Значение тибетских иерархов в принятии решения об откочевке большей части калмыков во главе с Убаши-ханом в 1771 г. в пределы Джунгарии анализировалось в ряде работ, посвященных этому переломному моменту в истории калмыков. Отношения калмыков с цинским Китаем, а также роль лидеров Тибета в тибето-китайских отношениях рассматривались в работах Е.Л. Беспрозванных. Все указанные работы охватывали период до XVIII в., отношения же между Калмыкией и Тибетом в начале XX в. не стали еще темой комплексного исследования.

Религия калмыков в целом, связанная с тибетским буддизмом, освещалась в трудах отечественных ученых еще с XVIII в., когда первые академические путешественники посетили калмыцкие степи. Проблемы места и роли буддизма в жизни российских калмыков, влияния буддийского духовенства и самой буддийской религии на их культуру и быт затрагивались в трудах отечественных историков и этнографов, а также в сочинениях православных миссионеров и государственных чиновников XVIII-XIX вв. Особое место среди этих трудов занимает работа В.М. Бакунина, который, являясь чиновником (он работал в администрации Астраханской губернии, в Коллегии иностранных дел в Москве) и непосредственным свидетелем многих событий калмыцкой истории, привел сведения не только о политических событиях двух третей XVIII в., но и о паломничестве Шукур-Дайчина в Тибет, признании Далай-ламой главой калмыцкого народа Аюки-хана и других событиях, связывавших калмыков с буддийским центром.

В XIX в. значительно расширилась проблематика исследований. В работах этнографов и путешественников, чиновников и миссионеров освещалась религия калмыков, ее институты, догматы и обрядность. Известны серии статей о религии калмыков миссионера П. Смирнова, работа А.А. Бобровникова о религиозном состоянии в калмыцком обществе, труд иеромонаха Мефодия о хурулах Большедербетовского улуса Ставропольской губернии (Н. Львовского) и др. Дополнительную информацию о состоянии буддизма в Калмыкии можно почерпнуть из общих работ, посвященных истории, культуре и быту калмыков. Среди них - книги Н. Нефедьева, П.И. Небольсина, К. Костенкова и другие.

Большое значение для изучения истории буддизма в монголоязычных регионах имеют работы А.М. Позднеева, исследовавшего буддийские монастыри и систему образования, культуру монголов и калмыков. В работе «Очерки быта буддийских монастырей в Монголии в связи с отношением сего последнего к народу» А.М. Позднеев указывал на наличие большого общего пласта в канонах и обрядности монголов и калмыков. По долгу службы исследователь посетил все калмыцкие монастыри (хурулы) и оставил богатое рукописное наследие.

Заметный вклад в развитие калмыцкой национальной историографии конца XIX - начала XX вв. внесли работы, выполненные представителями калмыцкой интеллигенции Н.Б. Бадмаевым и Н.Э. Улановым, а также членом Русского географического общества И.И. Ульяновым. Данные авторы освещали исторические связи калмыцкого духовенства с Тибетом и подтверждали факты возобновления хождений калмыцких лам в Лхасу с конца XIX в. В начале XX в. были изданы работы, в которых паломники - известные буддийские священнослужители, в том числе Бааза-бакши Менкеджуев и Д. Ульянов - повествовали о своих путешествиях в Тибет.

В этот период весомый вклад как в изучение истории калмыков в целом, так и в исследование событий истории буддийской церкви в Калмыкии внесли труды Н.Н. Пальмова. К вопросам религии калмыков и их монастырей-хурулов, традиционных представлений и практики монастырских врачевателей он обращался и в своих специальных работах. Впервые работа по калмыцкому буддизму с освещением религии с позиции атеизма была опубликована Х.Б. Кануковым.

В дальнейшем исследования по проблемам буддизма в Калмыкии по ряду причин (борьба с религией, насильственная депортация калмыков) практически не проводились до 1970-х гг., когда появились первые исследования, в которых стали освещаться различные аспекты калмыцкой буддийской культуры. Так, работа А.В. Бадмаева была посвящена описанию путешествий калмыцких паломников в Тибет в 1891-1903 гг. В1977 г. в связи с разработкой буддийской тематики появился первый сборник научных статей «Ламаизм в Калмыкии», за которым последовали другие. С началом перестройки в стране и демократизацией общественной жизни в Калмыкии появились первые буддийские религиозные организации после почти полувекового их отсутствия. Интенсифицировались и научные религиоведческие исследования.

В целом, в области изучения буддизма в Калмыкии сделано немало. Многие аспекты изучены довольно полно: этапы проникновения и распространения буддизма среди калмыков, социальная роль буддизма в калмыцком обществе, история отдельных монастырей, административная система и функционирование монастырей в XIX в., социальная структура духовенства в XIX в., хурульные школы и программа обучения в них, правовое положение церкви.

Историческая судьба буддийского духовенства в Калмыкии в первые десятилетия XX века освещались А.И. Андреевым, А.Н. Команджаевым, Ю.О. Оглаевым и С.И. Убушиевой.

Объективно оценивая изданную литературу, необходимо отметить, что советские историки открыли немало драматических, а порой и трагических, страниц сложной и противоречивой истории калмыцкого буддизма и способствовали движению вперед отечественной исторической науки. Снятие идеологических и политических запретов привело к созданию условий для выхода отечественной исторической науки на новую ступень развития. Уже в 90-е гг. XX в. подход к истории калмыцкой буддийской церкви стал более объективным, шире стала использоваться источниковая база. Появилась возможность использовать в своих работах раннее закрытые архивы Федеральной службы безопасности, Министерства внутренних дел. В этот период были реабилитированы незаконно репрессированные калмыцкие буддийские священнослужители.

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что в конце 80-х - начале 90-х гг. XX в. была создана теоретическая и практическая основа для более конкретного и документально обоснованного изучения истории калмыцкого буддийского духовенства.

Среди работ калмыцких историков-буддологов 1990-х г. выделяются монографии Г.Ш. Дорджиевой и Э.П. Бакаевой, исследовавших характер взаимоотношений калмыцкого населения и российских государственных властей, а также контакты тибетских лам с буддистами Калмыкии, специфику национальной формы мировой религии. В конце 1990-х - начале 2000-х гг. отечественная историография пополняется рядом работ, посвященных истории буддизма в Калмыкии с периода Калмыцкого ханства и до настоящего времени. Так, целью исследования А.А. Курапова явился анализ роли буддийского духовенства в социально-политической истории Калмыцкого ханства в XVII-XVIII вв. События в религиозной жизни калмыцкого общества в конце XIX - первой половине XX в. освещаются в работе Г.Ш. Дорджиевой. Ряд статей посвящен изучению религиозной и просветительской деятельности хамбо-ламы Агвана Доржиева в Калмыкии, а также миссиям калмыцких паломников в Тибет. В книге Борисенко И.В. и Горяева А.Т. «Гражданская война: калмыцкий исход» привлечены к анализу материалы о деятельности калмыцкой буддийской церкви и духовенства в годы Гражданской войны. В монографии К.Н. Максимова «Трагедия народа. Репрессии в Калмыкии. 1918-1940-е годы», в которой на основе широкого круга вновь выявленных архивных источников исследована репрессивная политика Советского государства и механизм ее реализации в Калмыкии, нашло свое отражение и изучение вопроса о репрессиях, направленных против буддийского духовенства Калмыкии. События в буддийской церкви Калмыкии в начале XX в. освещаются в работе А.Н. Басхаева.

Возвращаясь к теме данного диссертационного проекта, необходимо отметить, что в трудах как отечественных, так и зарубежных исследователей нашли свое отражение отдельные аспекты проблемы изучения роли Российской империи в осуществлении связей между буддийскими подданными и Тибетом. Однако историография не исчерпывает всего многообразия рассматриваемой темы диссертации, она лишь создает необходимую основу для перехода к исследованию, охватывающему данный период. Проведенный анализ позволяет прийти к выводу, что по исследуемой проблеме существует довольно многочисленная и разноплановая литература, которая вносит серьезный научный вклад в изучение истории буддизма в Калмыкии и отношений калмыков и Тибета на разных этапах истории. В этом плане остаются недостаточно исследованными проблемы анализа конкретных исторических событий, связанных с осуществлением связей между двумя буддийскими центрами в конце XIX - первой четверти XX в., а также места буддистов Калмыкии в российско-тибетских отношениях в исследуемый период.

Цель исследования: дать развернутую и детальную характеристику особенностей развития взаимосвязей калмыков с их главным духовным центром в русле российско-тибетских отношений в конце XIX - первой четверти XX в. В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи:

1. Охарактеризовать основные факторы политического сближения России и Тибета в конце XIX - первой четверти XX в., определить роль и место «тибетского вопроса» во внешней и внутренней политике России в XIX-XX вв.

2. Осветить положение буддийской церкви в Калмыкии в исследуемый период и выявить основные факторы восстановления и укрепления религиозных связей калмыков с буддийским центром, а также причины, влиявшие на степень их интенсивности в различные исторические периоды.

3. Подробно изложить оценку российско-тибетских отношений в исследуемый период и значение связей с духовными центрами Тибета для российских буддистов, присутствовавшую в общественной мысли Калмыкии конца XIX - начала XX в.

4. Последовательно воссоздать историю «хождений» калмыков в Тибет в исследуемый период; осветить явные и раскрыть скрытые цели паломнических путешествий.

5. Дать оценку персонального вклада Агвана Доржиева в развитие тибетско-российских связей и буддийской культуры в Калмыкии и России в конце XIX - первой четверти XX в.

6. Охарактеризовать процесс получения российскими буддистами религиозного образования в духовных школах Тибета.

7. Осветить пути развития калмыцко-тибетских взаимосвязей в советский период и роль калмыков в установлении советско-тибетских отношений.

Учитывая актуальность, научную и практическую значимость темы, а также отсутствие целостного анализа и обобщающих трудов по затронутой проблеме, автор избрал объектом диссертационного исследования калмыцко-тибетские связи, развивавшиеся в контексте российско-тибетских взаимоотношений; предметом изучения - роль Тибета в истории калмыков в конце XIX - первой четверти XX в. и его влияние на развитие буддийской культуры калмыцкого народа.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца 90-х гг. XIX в. до конца 1920-х гг. Исходный пункт связан с периодом активизации контактов калмыков с тибетскими духовными центрами. Выбор конечной даты обусловлен закрытием буддийских храмов, массовыми репрессиями духовенства и интеллигенции, а также прекращением взаимоотношений с Тибетом, которое завершилось впоследствии репрессиями против представителей Далай-ламы в советском государстве.

Территориальные рамки исследования охватывают преимущественно регион Нижнего Поволжья (территория Калмыкии), освещаются также события, связанные с взаимоотношениями России и Тибета.

Методы исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составляет сочетание различных общенаучных и специально-исторических методов, прежде всего, основополагающих принципов историзма, объективности и системности. Принцип историзма позволяет рассмотреть явления в их становлении, развитии и органической взаимосвязи с порождающими их условиями. Принцип объективности применяется при оценке фактов, событий и мнений и основывается на всестороннем анализе источников. Системный подход дает возможность создать целостную картину развития взаимосвязей калмыков с тибетским миром в контексте российско-тибетских взаимоотношений и рассмотреть ее в связи с окружающими событиями и процессами. В исследовании применяются элементы сравнения и обобщения, а также специально-исторические принципы: актуализации и проблемно-хронологический. Совокупность всех этих методов позволила в достаточной степени полно и четко изучить поставленную проблему.

Источниковая база. В диссертационной работе использован широкий круг как опубликованных, так неопубликованных и впервые вводимых в научный оборот документальных материалов, в своей совокупности составляющих источниковую базу исследования. В ходе написания диссертации широко использовались материалы Национального архива Республики Калмыкия (НА РК), и, прежде всего, делопроизводственные документы фонда Управления калмыцким народом (рапорты, докладные записки улусных попечителей на имя астраханского губернатора, распоряжения и постановления губернских властей), в том числе свидетельствующие о регуляции отношений калмыков и представителей тибетских духовных центров, а также материалы фонда Центрального исполнительного комитета Калмыцкой АССР (ф. Р-3, 1918-1938 гг.). В архивных материалах содержится информация о малоизученной стороне калмыцко-тибетских связей начала XX в. - посещениях представителями тибетского духовенства своих единоверцев в Калмыцкой степи - и характеризует отношение астраханской администрации к подобного рода визитам. В работе использованы и весьма ценные опубликованные документы из Архива внешней политики Российской империи, представляющие собой переписку российского императора с Далай-ламой, письма дипломатов по проблемам контактов России и Тибета. Особую значимость для раскрытия темы настоящего диссертационного исследования имеет автобиография А. Доржиева содержащая разнообразные сведения о религиозных контактах калмыков с Тибетом в XIX в., а также о деятельности тибетского духовенства на территории Бурятии и Калмыцкой степи в начале XX в. А. Доржиевым были составлены две версии автобиографии: тибетская (известна в английском и русском переводах) и монгольская, стихотворная (также переведена на русский язык). Важной группой источников являются описания путешествий калмыцких и бурятских паломников к святым местам Монголии, Тибета и Индии. Одним из наиболее информативных и ярких образцов произведений жанра хождений является опубликованное в 1897 г. в переводе со старокалмыцкого письма А.М. Позднеевым сочинение Бааза-бакши Менкеджуева. Отдельного внимания заслуживают отчеты и дневники (1880-1900-е гг.) выдающихся отечественных исследователей Н.М. Пржевальского, Г.Н. Потанина и П.К. Козлова, посетивших в ходе своих экспедиций буддийские центры Северного и Восточного Тибета, Монголии. Автор также использовал материалы периодической печати дореволюционного, советского и постсоветского времени, имеющие отношение к избранной теме исследуемого проекта.

В целом, широкий круг источников наряду с опубликованной литературой позволяют создать более полную и достоверную картину событий и тем самым достигнуть поставленных целей и задач.

Научная новизна представленной диссертационной работы заключается в следующем:

· впервые в отечественной исторической науке осуществлено комплексное теоретическое и конкретно-историческое исследование калмыцко-тибетских связей, развивавшихся в контексте российско-тибетских взаимоотношений в конце XIX - первой четверти XX в.;

· определены место и роль «тибетского вопроса» во внутренней и внешней политике Российской империи в конце XIX - начале XX в.;

· дана оценка роли Тибета в истории калмыков в первой четверти XX в. и его влияния на развитие буддийской культуры калмыцкого народа, выявлено значение связей с духовными центрами Тибета для российских буддистов в исследуемый период;

· исследованы основные мотивы активного участия калмыков в процессе политического сближения России и Тибета;

· предпринята попытка комплексного анализа истории паломничеств в Тибет;

· освещены вопросы осмысления российско-тибетских взаимосвязей в общественной мысли Калмыкии, показано, как политическая конъюнктура определила переосмысление буддийского наследия отдельными буддийскими деятелями Калмыкии;

· выявлены и охарактеризованы основные события в истории советско-тибетских связей и причины прекращения контактов с буддийским центром;

· введен в научный оборот новый пласт источников, позволяющий глубоко и конкретно рассматривать данную проблему.

Практическая значимость работы обусловлена ее актуальностью и новизной. Изложенные в диссертации положения и выводы могут быть использованы в дальнейшем изучении рассматриваемой проблемы и осмыслении поставленных в исследовании вопросов. Результаты работы расширяют и дополняют историографию тематики, поэтому могут, применены при подготовке научных трудов и публикаций, а также в учебном процессе вузов при разработке специальных дисциплин, лекционных курсов и факультативных занятий.

Апробация исследования. Основные положения работы отражены в четырех научных публикациях и изложены на различных научных конференциях. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории России Калмыцкого государственного университета.

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, примечаний и списка источников и литературы.

Основное содержание работы

тибетский доржиев буддийский

Во введении обоснованы актуальность, новизна и практическая значимость диссертации, обозначены цель и задачи изучения, определены методологическая база, хронологические и территориальные рамки исследования, выявлена степень изученности темы и охарактеризована источниковая база.

Глава I «Религиозные связи калмыков с Тибетом в конце XIX - первой четверти XX в.: основные факторы восстановления и укрепления» посвящена изучению причин и предпосылок возрождения и становлению калмыцко-тибетских связей на рубеже столетий и в начале прошлого века в контексте российско-тибетских взаимоотношений. В двух параграфах этой главы освещаются российско-тибетские отношения и положение Тибета в конце XIX - начале XX в., а также положение буддийской церкви Калмыкии в этот период.

Тибетско-калмыцкие связи являлись традиционными для буддистов автономного Калмыцкого ханства (XVII-XVIII вв.), входившего в состав Российского государства; взаимосвязи были прямыми, и российские власти не имели контактов с Тибетом. С ликвидацией ханства (1771 г.) отношения калмыков и главного для их буддийского центра практически были прерваны; даже паломничества в святую для буддистов землю совершались тайно и крайне редко.

В конце XIX в. в Тибете, входившем в состав переживавшего внутренний кризис цинского Китая, столкнулись интересы двух крупных и империалистических держав - России и Англии, которые являлись его соседями с севера (Россия) и с юга (Британская Индия). Российские исследователи еще с 1860-х гг. начали в Тибете географические исследования, осуществлявшиеся Императорским Русским Географическим обществом (ИРГО). В этот же период в Тибете активизировались английские торгово-промышленные круги. Таким образом, Тибет возник на политическом горизонте России с обострением англо-российского соперничества в Азии. В 1895 г. во главе с П.А. Бадмаевым на разведку в Лхасу отправилась делегация бурятских торговых агентов, тайно вступивших в контакт с ламой А. Доржиевым, длительное время проживавшим в Тибете и пользовавшимся большим влиянием на Далай-ламу XIII, учителем которого он являлся. В 1898 г. А. Доржиев прибыл в Санкт-Петербург для возможных переговоров о возможности политического сближения с Россией в целях защиты своей страны от английских притязаний и обсудил инициативу тибетского лидера во время встречи с российским императором Николаем II. Уже на этом первом этапе представители Калмыкии были вовлечены в процесс становления российско-тибетских отношений: с известиями о переговорах в Лхасу был направлен калмык Овше Норзунов.

Таким образом, наметившееся в начале века русско-тибетское сближение было порождено, с одной стороны, англо-русскими противоречиями, с другой - кризисом цинской династии в Китае, неспособной обеспечить единство страны и неприкосновенность одной из своих вассальных территорий. Период конца XIX - начала XX в. знаменует начало нового этапа в истории Тибета. Выдающийся религиозный и политический деятель Далай-лама XIII Тубдан Джамцо в связи с событиями Синьхайской революции и свержением цинской династии в Китае выступил инициатором борьбы за независимость Тибета, предпринял попытку изменения характера внешнеполитической деятельности, открыл ранее недоступную страну для иностранцев. Принципиальные изменения в тибето-китайских отношениях привели и к поискам союзников на мировой арене.

В этот период буддийская церковь Калмыкии имела достаточно прочные позиции, невзирая на ограничительную политику царского правительства. По-прежнему основным регулирующим законом являлось «Положение об управлении калмыцким народом 1847 г.», которое также регламентировало духовную жизнь и ограничивало калмыцкое духовенство в правах. Однако в начале XX в. происходило постепенное укрепление положения буддийской церкви. После объявления в 1905 г. императорского манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» начались процессы восстановления позиций церкви, возрастала численность хурулов и духовных лиц в улусах, обращались в инстанции с заявлениями об их признании буддистами калмыки-христиане. Значительное улучшение положения буддийской церкви в Калмыкии было связано позитивными процессами в экономике и социальных отношениях калмыцкого общества, обусловленными изменениями в царской политики. В период с конца XIX в., особенно в годы 1905-1907 гг. и Февральской революции 1917 г., лидеры калмыцкой интеллигенции - Б. Боваев, А. Доржиев, Л.Ш. Тепкин и многие другие также выдвигали идею возрождения истинной основы буддийского учения, повышения и развития уровня культуры и религиозного образования духовенства, введения ряда преобразований в культовую практику. Национальная элита была радикально настроена на перемены и возлагала большие надежды на буддийскую церковь и духовенство. В годы революции началась пропаганда «обновления буддизма», означавшее возвращение к первоначальному учению, которое появилось в среде предков калмыков из Тибета.

Известными представителями в истории буддизма этого периода выступают такие личности, как Бадма Боваев, Наймин Бадмаев, Наран Уланов, Номто Очиров и др. Однако наиболее яркой фигурой является Агван Доржиев (1854-1938 гг.) - один из виднейших религиозных деятелей того времени. Он принимал активное участие в судьбе калмыцкого духовенства и выступал одним из идеологов обновленческого движения. А. Доржиев посещал и Калмыкию, и другие регионы России, его деятельность была направлена на достижение свободы вероисповедания, осуществление обновленческих процессов в буддизме, усовершенствовании религиозной пропаганды, поднятии культурного уровня калмыцкого духовенства.

В целом, успешное начало развития российско-тибетских отношений в конце XIX - начале XX в. способствовало восстановлению религиозных отношений калмыцких буддистов с духовными центрами Тибета.

Глава II «Развитие калмыцко-тибетских отношений в начале XX в.» состоит из двух параграфов и посвящена осмыслению калмыцко-тибетских взаимосвязей в общественной мысли Калмыкии и истории хождений в Тибет калмыцких паломников.

Сведения калмыков о Тибете как буддийском центре в XIX в. ограничивались вследствие отсутствия постоянных взаимосвязей, которые наблюдались между двумя регионами в период существования Калмыцкого ханства, осуществлявшего самостоятельную внешнюю политику. В 90-х гг. XIX в. с целью паломничества совершил путешествие в Тибет через Сибирь и пробыл во Внутреннем Тибете три года Б. Менкеджуев, не только открывший Калмыкии и России эту страну в своей книге, но также сделавший ряд наблюдений, которые, по свидетельству А.М. Позднеева, едва ли смог сделать кто-либо из европейцев. Вскоре после публикации его сочинения Тибет дважды посетил П.О. Джунгруев, о сочинении которого, переведенном А.Д. Рудневым, узнала общественность, и в 1905 г. данная работа была удостоена малой серебряной медали ИРГО. Во время первого посещения Лхасы к этому паломнику присоединился О.М. Норзунов, совершивший поездку совместно с А. Доржиевым с целью передачи информации о проведенных последним переговоров с российским императором. Заметки О. Норзунова привлекли внимание Русского географического общества, которое приняло его в свой состав и предложило отправиться вновь в Тибет для сбора сведений и выполнения первых фотографий Лхасы, которые вызвали сенсацию в обществе, затем он был удостоен за свой труд большой серебряной медали ИРГО. Таким образом, Русское географическое общество с возобновлением связей между калмыками и Тибетом активизировало работу по сбору информации и привлекло калмыцких, как и бурятских, буддистов-паломников к своей деятельности. О.М. Норзунов, находившийся как сотрудник ИРГО в Тибете, был включен в посольство Далай-ламы XIII в Россию, возглавлявшееся А. Доржиевым и имевшее в составе еще двух тибетцев. Переводчиком к работе в посольстве привлекли калмыка, офицера Н. Уланова, который после этого без образовательного ценза поступил вольнослушателем в Генеральный Штаб по особому разрешению императора. Вышеизложенное свидетельствует о значении, которое придавало российское правительство связям с Тибетом и роли калмыков в их осуществлении.

В общественной мысли Калмыкии значение посольства и связей с Тибетом осмыслялось в зависимости от степени вовлеченности в российско-тибетские связи. В работах Б. Менкеджуева, П. Джунгруева и других большое место уделялось описанию Тибета и его важнейших памятников, быта тибетцев, и благодаря этим дневниковым записям паломников россияне познакомились с ранее закрытой страной. Отличаются от сочинений подобного характера несколько работ. Одна из них - работа одного из образованных калмыков, содержавшего на собственные средства образцовую начальную школу, Л. Арлуева - отличается изложением по четкому плану и имеет характер историко-экономического очерка. Л. Арлуев посетил районы Западной Монголии, однако близость этих районов к Тибету и заинтересованность в анализе хозяйственного положения родственных калмыкам ойратов показывает, что цели путешественников в районы Центральной Азии были весьма разными и были обусловлены политическими интересами - «возобновлением и поддержанием связей».

В общественной мысли Калмыкии весьма ярко отразил значение калмыков в российско-тибетских отношениях Н. Уланов, сформулировавший основные причины взаимного интереса двух стран. Со стороны Тибета - невозможность оставаться в изоляции; существование легенд о распространении буддизма на север и наличие в России большого количества последователей буддизма; понимание, что содействие России может способствовать торможению процесса колонизации Тибета Англией и не воздействовать на дальнейшее раскрытие границ Тибетом; восприятие Индии как страны, где буддизм был подвергнут «изгнанию». Со стороны России - возможности буддистов России в установлении межгосударственных связей, как на религиозном, так и политическом уровне; наличие калмыков как народа, имеющего сородичей в непосредственной близости к Тибету - в Западной Монголии, Синьцзяне, а также в Цинхае, с помощью и под видом которых они могли проникать в Тибет. Н. Уланов считал, что состояние тибетского общества не способствовало его исследованию иностранными учеными и путешественниками. Поэтому именно российские «инородцы», знакомые со спецификой азиатской культуры могут «авангардом». Главными препонами же проникновения в Центральную Азию и Тибет европейцев, по мнению калмыцкого исследователя Тибета, являлись следующие: незнание буддийской религии и ее обычаев; принадлежность к чужой культуре; низкий уровень культуры населения Тибета в целом; неприятие европейской культуры правящими кругами; религиозный фанатизм верующих и теократический строй правления Тибета, порождающие стремление к изоляции страны.

Существенно отличается от предыдущих работа Д.У. Ульянова, священнослужителя, предпринявшего поездку в Тибет в 1904-1905 гг. в числе других калмыков и издавшего путевые заметки позже отдельной книгой, приурочив к 300-летию дома Романовых, под названием «Предсказание Будды о доме Романовых и краткий очерк о моих путешествиях в 1904-1905 гг.». (СПб., 1913). Посещение Тибета Д. Ульяновым состоялось после посольства Далай-ламы XIII в Россию 1901 г. Свидетельство автора о том, что известие о посольстве 1901 г. воспринималось «неожиданным» как «дипломатическим миром», так и «обыкновенным кругом общества», характеризует состояние калмыцко-тибетских и в целом российско-тибетских связей. По мнению Д. Ульянова, это посольство, призванное установить постоянные отношения между Тибетом и Россией, «имело роковое значение» для Тибета, хотя непосредственных результатов практически не имело. Вторжение Англии в Тибет и бегство Далай-ламы XIII в Монголию, где его вновь посетили депутации калмыков, автор связывает с попыткой изменения лидером Тибета внешней политики и «глубоким незнанием международных отношений». Кроме того, в толковании предсказаний Будды калмыцким священнослужителем сообщалось, что российский и китайский императоры являются перерожденцами благословленных Буддой братьев, а Россия является Северной Шамбалой.

Калмыцкие посланцы в Тибет сыграли немаловажную роль в истории русско-тибетских отношений в период борьбы России с англичанами за сферу влияния в Тибете. Работы калмыцких паломников, выполнявших также посреднические функции между российскими властями и Далай-ламой XIII, свидетельствуют о глубоком вовлечении представителей Калмыкии в российско-тибетские отношения и стремлении сформулировать глубинные обоснования для мотивации возможного союза России с буддийским центром. Так, Д. Ульянов видел в отношении Николая II к Гаагской мирной конференции его божественное происхождение, предсказанное самим Буддой Шакьямуни: «Великий государь император Николай II, согласно своему божественному назначению оказывал широкое благодеяние всему человечеству, призвал все народы на Гаагскую мирную конференцию». Еще в XVIII в. буддисты России объявили российскую императрицу Екатерину II перерождением буддийского божества Белая Тара. Данный факт следует рассматривать в аспекте политики буддистов по сближению их духовного и культурного центра и России. В начале XX в. осмысление в общественной мысли Калмыкии связей российских буддистов с духовными центрами Тибета продолжалось в традициях, выработанных веками ранее: толкование священнослужителем и паломником Д. Ульяновым «слова Будды» предпринималось в русле политической конъюнктуры, а потому император также объявлялся перерожденцем одного из буддийских святых. Российско-тибетские связи в традиционном представлении получали «освящение» как союз двух стран, возглавляющихся буддийскими перерожденцами: возрождение российско-тибетских отношений в этом варианте понималось как предсказанное самим Буддой, а, следовательно, закономерное и неизбежное явление. Роль калмыков в осуществлении этих связей, а также в раскрытии их тайного смысла, таким образом, представлялась как главенствующая.

Таким образом, благодаря русско-тибетскому сближению подданные Тибета получили возможность посещать Калмыцкую степь и вести проповедническую и образовательную деятельность на ее территории. Вместе с тем, политическая ситуация, сложившаяся на рубеже XIX-XX вв., способствовала тому, что многие российские путешественники, паломники, разведчики (в том числе Д.У. Ульянов, Г.Ц. Цыбиков, О.М. Норзунов, агенты П.А. Бадмаева, Н. Уланов и др.) побывали в различных уголках Тибета и приняли участие в укреплении религиозных связей с ним.

В калмыцкой культуре традиция паломничества связана с почитанием востока как места расположения буддийского центра и стороны света, где располагается этническая прародина. Путешествия на восток предпринимались калмыками уже в XVII-XVIII вв., возродились в конце XIX в., и лишь с репрессиями против буддийской церкви в 1930-х гг. данная традиция была прервана, чтобы вновь быть восстановленной на рубеже XX-XXI вв. Но в разные периоды этнической и политической истории цели и задачи «хождений в Тибет» различались, в зависимости от состава паломников: политические, образовательные, собственно религиозные (основание новых монастырей, получение благословления, совершение конкретных ритуалов).

В конце 1920-х гг. с изменением международной ситуации и началом политики репрессий против буддийской церкви отправка делегации буддистов СССР к Далай-ламе не состоялась из-за ряда причин, среди которых основными явились административные. Начинался период, закончившийся массовыми репрессиями буддийского духовенства, в том числе и полномочных представителей Далай-ламы XIII в советском государстве.

Глава III «Деятельность Агвана Доржиева в России» состоит из двух параграфов и посвящена освещению значения А. Доржиева как представителя Далай-ламы XIII в становлении российско-тибетских взаимосвязи в исследуемый период и его деятельности по укреплению буддизма в Калмыцкой степи.

Агван Лобсан Доржиев (1853 (4) - 1938 гг.) - один из виднейших религиозных священнослужителей второй половины XIX - первой трети XX в., личность которого занимает особое место среди буддийских деятелей России, Монголии и Тибета. А. Доржиев - бурятский лама, политический, религиозный и общественный деятель, один из ближайших сподвижников и учитель Далай-ламы XIII Тубдан Джамцо, на протяжении более десяти лет был официальным представителем лидера Тибета в России. Он также известен как идеолог буддийского обновленческого движения в российских буддийских центрах (Бурятии и Калмыкии), один из инициаторов и организаторов постройки буддийского храма в Санкт-Петербурге, а также двух конфессиональных школ в Калмыкии, создатель бурятского алфавита, основой которого стала ойратская (старокалмыцкая) письменность. Следует отметить, что личность А. Доржиева, несмотря на имеющиеся исследования, до сих пор не получила достаточно полной оценки в научной литературе. Оказавшись при дворе Далай-ламы XIII, Агван Доржиев стал играть крупную роль во внешнеполитической деятельности правительства Тибета в конце XIX - начале XX в., и вся его деятельность была направлена на сближение Тибета с Россией.

В 1898 г. А. Доржиев как официальный представитель тибетского Далай-ламы был направлен в Россию и страны Европы. В Санкт-Петербурге он добился приема у российского императора Николая II, вел предварительные переговоры с российскими министрами. В 1901 г. он возглавил уже крупную тибетскую делегацию в Россию и вел переговоры с правительством. Продолжительное время находился в Санкт-Петербурге в качестве тибетского представителя, а с 1922 г. до его репрессии официально являлся полномочным представителем Тибета в Советской России.

Активная религиозная и политическая деятельность А. Доржиева в России была непосредственно связана и с калмыками, проживавшими в Калмыцкой степи Астраханской губернии. В Калмыцкой степи он прожил постоянно несколько лет, а в дальнейшем неоднократно посещал ее. Одним из наиболее значимых проектов, осуществленных усилиями А. Доржиева, явилась организация на территории калмыцких улусов двух школ буддийской философии Чёёря - специализированных учебных заведений по подготовке духовных лиц (Малодербетовская и Икицохуровская), которые были призваны стать центрами подготовки ученых монахов. На протяжении нескольких лет он являлся директором Чёёря. В системе образования этих школ большое место уделялось изучению тибетского языка, а также философии по программам тибетских школ. В период деятельности А. Доржиева достаточно большая группа учеников отправилась для обучения в тибетские монастыри, среди них были будущие лидеры буддийской церкви Калмыкии (Б. Боваев, Г. Сеперов, Л.Ш. Тепкин и др.), а также основатель буддологической школы и первого буддийского монастыря в США, калмык Геше Вангъял. Посланцы Калмыкии получили солидное образование и занимали весьма важное место при дворе Далай-ламы XIII. Так, Л.Ш. Тепкин являлся его приближенным и переводчиком, впоследствии, в 1922 г., ему поручено было везти официальное письмо руководству Советской России. Таким образом, унификация образовательной системы, подготовка наиболее образованных священнослужителей в тибетских монастырях и под руководством тибетских лидеров должны были способствовать более тесным связям между Тибетом и Калмыкией, как и Россией в целом.

А. Доржиев также способствовал распространению в Калмыкии тантрического буддизма и тибетской медицины.

Активная деятельность Агвана Доржиева в Калмыкии вызывала недовольство властей, поэтому в 1911 г. он был уволен с поста директора высшей конфессиональной школы, и ему было запрещено посещать Калмыцкую степь. Хронологически акция российских властей совпала со строительством по высочайшему разрешению Санкт-Петербургского буддийского храма, в возведении которого велика была роль калмыцких буддистов. Строительство в столице буддийского храма, для верующих означавшее подтверждение признания их прав на свободное исповедание, объявленное Манифестом 1905 г., являлось также одним из мероприятий по объединению буддистов страны для их дальнейших централизованных контактов с Тибетом. Это понимали и российские власти, которые, с одной стороны, были заинтересованы в налаживании международных контактов, а с другой - не стремились к укреплению позиций буддийской церкви, а также ограждали своих налогоплательщиков от возможности слишком больших, по их мнению, пожертвований в пользу буддийского учителя, следствием чего и явилось выдворение российскими властями высокопоставленного и весьма почитаемого буддийского учителя из Калмыкии. Однако после Синьхайской революции в Китае и событий в Тибете, добивавшемся независимости, ограничения несколько ослабли. После революции 1905-1907 гг. А. Доржиев возглавил обновленческое движение буддистов России, одним из лозунгов которого было возвращение к истинным догматам тибетского буддизма. Под этими идеями он пытался приспособить духовенство к новой ситуации в стране.

Таким образом, возобновление и укрепление калмыцко-тибетских связей как части российско-тибетских отношений в конце XIX - начале XX в. произошло во многом благодаря усилиям А. Доржиева и личному участию самого Далай-ламы XIII. А. Доржиев смог внести элементы обновленчества в духовную жизнь калмыцкого народа, вывести общество на качественно новый уровень развития, свидетельством чего послужило возобновление паломничества в Тибет и строительство буддийских конфессиональных школ в Калмыкии по тибетскому образцу.

Глава IV «Советско-тибетские связи в 1920-е гг.» состоит из двух параграфов и посвящена знаковым событиям в отношениях двух стран - установлению связей советской России с Тибетом (1922 г.) и организации официального визита советских буддистов к Далай-ламе XIII (1926-1928 гг.), а также характеристике тибетско-советских связей в целом.

В 1919 г. рассматривался вопрос об организации экспедиции в Тибет. Инициатива исходила от лидеров Калмыкии: председателя Калмыцкого ЦИК А.Ч. Чапчаева и заведующего калмыцким отделом Наркомнаца A.M. Амур-Сананом. А.Ч. Чапчаев призывал во внешней политике советской России опираться не только на страны мусульманского Востока, но и на буддийские страны.

В 1921 г. Агван Доржиев предложил направить в Тибет специального курьера-калмыка. На должность «политкома» экспедиции в Тибет утвердили одного из военных инструкторов при монгольской армии В.А. Хомутникова. Главным итогом миссии группы В.А. Хомутникова и А.Ч. Чапчаева было восстановление прерванных связей России с Тибетом. Далай-лама XIII Тубдан Джамцо направил с этой группой в Советскую Россию своего посланника с официальным письмом, в котором он назначал постоянным представителем в России А. Доржиева, а его заместителем Л.Ш. Тепкина. Таким образом, представителями иностранного государства в России стали бурятский лама А. Доржиев и калмыцкий священнослужитель, получивший образование в тибетском монастыре, Л.Ш. Тепкин, который, выполняя свои обязанности, также преподавал в Институте живых восточных языков им. Енукидзе.

В 1920-х гг. А. Доржиев продолжает проводить обновленческую политику и пытается объединить буддистов России. Он «состоит под особым покровительством Наркомата иностранных дел»; мандаты, которого предписывали «оказывать всемерное законное содействие» А. Доржиеву. Одной из задач является объединение духовенства, настроенного благоприятно к новой власти, и возглавляют данное движение приверженцы А. Доржиева - выпускники тибетских монастырей. На съезде духовенства в 1920 г. был избран, в 1923 г. переизбран главой буддистов Калмыкии Г. Сеперов, сменивший консервативно настроенного Ч. Балданова. 13 сентября 1925 г. состоялся следующий съезд калмыцких буддистов при участии А. Доржиева и Л.Ш. Тепкина, на котором последний был избран верховным ламой буддистов Калмыкии. Примечательно, что на этом съезде отношение буддистов к советской России и освещению ее политике в Тибете прослеживалось в двух докладах: «О политике Советской власти по отношению к буддийской религии и верующему калмыцкому народу» и докладе курьера в Тибет гелюнга Н. Бакбушева о разоблачении антисоветской работы в Тибете бакши Замбо Хаглышева (Халданова), в связи с чем предлагалось от имени съезда буддистов послать к Далай-ламе делегатов для разоблачения.

В 1927 г. было организовано монгольское «посольство» для официального визита российских буддистов к Далай-ламе XIII, в котором ведущую роль играли представители Калмыкии. Однако А. Чапчаеву не удалось договориться с Далай-ламой об обмене дипломатическими представительствами между Тибетом и МНР, заключить договоры между обеими сторонами. Цель, которая была поставлена перед монгольской миссией, не была достигнута.

После Всесоюзного духовного буддийского собора, также состоявшегося в 1927 г., началась работа по организации посольства российских буддистов к Далай-ламе XIII. Однако отправка посольства отодвигалась под разными предлогами, и вопрос был снят с повестки дня с началом репрессивной политики против религии в Советском Союзе.

Таким образом, в конце XIX - первой четверти XX вв. представители Калмыкии О.М. Норзунов, Н.Э. Уланов, священнослужители Д. Ульянов, С. и Н. Бакбушевы, Л.Ш. Тепкин, советские деятели В.А. Хомутников, А.Ч. Чапчаев, М.Т. Бимбаев, несмотря на сложную обстановку, сыграли значительную роль в установлении контактов с Тибетом и его главой Далай-ламой XIII.

В заключении подводятся итоги исследования, обобщаются основные результаты, делаются выводы и заключения по теме.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях

1. Очирова Б.В. Традиции калмыцких паломничеств в Тибет // научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2010. Вып.2. С. 32-37. (0,4 п.л.).

2. Очирова Б.В. Агван Доржиев и школы Чёёря // Востоковедные исследования в Калмыкии: Сб. науч. трудов. Элиста, Издательство Калмыцкого университета, 2006. Вып.1. С. 80-87. (0,5 п.л.).

3. Очирова Б.В. Обновленческое движение в Калмыкии в первой половине 20-х гг. XX в. // Востоковедные исследования в Калмыкии: Сб. науч. трудов. Элиста, Издательство Калмыцкого университета, 2007. Вып.3. С. 103-107. (0,4 п.л.).

4. Очирова Б.В. Из истории высших буддийских философских академий «чойра» в Калмыкии в первой трети XX века. // Вестник БГУ: Сб. науч. трудов. Улан-Удэ, Издательство Бурятского госуниверситета, 2009. Вып.8. С. 48-55. (0,5 п.л.).

Размещено на Allbest.ru