Сосуды "фракийской группы" из степных предскифских погребений в Северном Причерноморье: возможности изучения

Э. Кайзер, Н.А. Гаврилюк, М.Т. Кашуба, М.А. Кулькова

Статья посвящена лощеной керамике из погребений ранних кочевников (IX-VIII/VII вв. до н. э.) Северного Причерноморья. Обозначены основные проблемы, которые необходимо решать с учетом важных результатов, связанных с пересмотром концепции культурно-исторического развития лесостепи Северного Причерноморья (включая Восточное Прикарпатье) и понижением хронологии предскифского и раннескифского периодов. Кратко проанализированы сосуды «фракийской» группы (более 40 экземпляров), присутствие которой среди степной лощеной керамики ставилось под сомнение, а материалы считались малочисленными.

Ключевые слова: Северное Причерноморье, ранний железный век, ранние кочевники, культура Сахарна, культура Басарабь-Шолдэнешть, керамика, орнаментация.

Первые века I тыс. до н. э. характеризуются глобальными изменениями в укладе жизни степных племен юга Восточной Европы, когда земледельческо-скотоводческое хозяйство и оседлый быт сменяются скотоводческим хозяйством и кочевым образом жизни. в условиях кочевого быта продолжает использоваться, но в меньшем количестве, посуда из глины, при этом ее значение, как ведущего этнокультурного признака, понижается. Считается, что из-за хрупкости и малой пригодности для транспортировки, керамика не принадлежит к основному инвентарю кочевых групп или групп мобильного образа жизни. вместе с тем, благодаря ежегодным раскопкам фонд такого рода находок неуклонно пополняется.

Источником для изучения керамики у ранних кочевников всегда служили материалы из степных погребений предскифского периода. В свое время А.И. Тереножкин впервые представил полноценный каталог раннекочевнических («киммерийских) погребений, предложил их интерпретацию, датировку и периодизацию. В числе прочего инвентаря он проанализировал и керамику, в частности, обратил внимание на близкие аналогии в земледельческо-скотоводческих культурах лесостепной зоны Северного Причерноморья [Тереножкин, 1976, c. 15]. В специальной литературе неоднократно отмечено, что труды А.И. Тереножкина заложили основы для изучения предскифского периода на юге Восточной Европы. Обращаясь к этой теме, авторы отдают дань этому выдающемуся исследователю и считают за честь внести посильный вклад в начатое им важное научное направление.

После работ А.И. Тереножкина проблематика «киммерийской культуры» юга Восточной Европы неоднократно являлась предметом специальных исследований, в которых было уделено внимание и керамике из степных погребений В задачи настоящей статьи не входит полный анализ всех работ, так или иначе касающихся про-блем изучения керамики из степных предскифских погребений Северного Причерноморья.. Упомянем несколько работ, которые вывели интересующую нас проблематику на качественно новый уровень изучения и стимулировали новые направления.

В конце 1970-х гг. одна из авторов настоящей статьи опубликовала исследование, в котором впервые были представлены классификация и типология лощеной керамики из степных пред- скифских погребений. Важным оказался автор- ский подход, когда на основе анализа керамики были выявлены местные и заимствованные компоненты в «киммерийской» культуре [Гаврилюк, 1979, c. 20]. Речь шла о том, что в составе посуды IX - первой половины VII в. до н. э. из степных северопричерноморских погребений присутствуют несколько разных по происхождению групп керамики (см. [Гаврилюк, 1999, c. 85; 2004, c. 25]). Во всех дальнейших исследованиях этот вывод никем не оспаривался и помимо хронологии, всегда обсуждались характер и состав раннекочевнического керамического комплекса.

В те же годы увидел свет капитальный труд А.И. Мелюковой, посвященный фракийскому влиянию в культурах предскифского и скифского времени Северного Причерноморья. В числе остальных находок исследовательница рассмотрела керамику из погребений степной зоны. Она выявила формы и орнаменты, которые сопоставила с посудой типа Сахарна и типа Шолдэнешть, относимой к фракийскому миру [Мелюкова, 1979, c. 62]. Длительная и оживленная дискуссия о происхождении (пришлый или местный) геометрического узора на керамике предскифского периода в Северном Причерноморье (см. [Скорый, 1999, c. 46; Кашуба, 2000а, c. 246, библиография; Бруяко, 2005, c. 14]) не помешала обозначить «фракийскую» группу в посуде из степных захоронений. Однако эту точку зрения разделяли не все специалисты, чему способствовали подходы и самой А.И. Мелюковой к датировке Сахарны и ее статусу. Речь шла о «группе Сахарна» - небольшом количестве памятников, не имеющем тогда статуса археологической культуры. Хотя исследовательница отстаивала не местный, а пришлый балкано-дунайский характер чернолесско-жаботинской лощеной посуды и ее орнаментации, хронологию Сахарны она выстраивала через синхронизацию с поздним Чернолесьем [Мелюкова, 1989, c. 21]. Соответственно, А.И. Мелюкова датировала тогда Сахарну не ранее конца IX в. до н. э., а основной период ее бытования - VIII - началом VII в. до н. э. [Там же]. Тем самым невозможно было выстроить хронологический приоритет в поисках аналогий степным сосудам: речь шла о синхронных или частично синхронных культурах (Сахарна и позднее Чернолесье) в лесостепи Северного Причерноморья, поэтому в орнаментации и форме одного и того же сосуда специалисты нередко усматривали совсем разные культурные влияния.

Заслуживает внимания исследование С.А. Скорого, хотя и посвященное «киммерийцам» лесостепной зоны Северного Причерноморья, но содержащее весьма ценные наблюдения о характере и составе керамических наборов в степных «киммерийских» погребальных комплексах [Скорый, 1999, c. 43-47]. В частности, автор отметил, что «керамический набор киммерийских погребений Лесостепи отличается от степных захоронений и по количеству сосудов, и по ассортименту последних. В степных могилах, как правило, находят по одному сосуду» [Там же, c. 43]. Исследователь пришел к выводу о местном характере керамики из «киммерийских» погребений лесостепи и вновь поднял вопрос о первичных территориях, откуда лощеная посуда попадала в степные предскиф- ские комплексы [Там же]. Он привел мнение ряда исследователей о проникновении лесостепных форм в степь, как свидетельство тесных контактов со стороны лесостепных племен с «киммерийцами» или со стороны «киммерийцев» с лесостепью (см. [Ильинская, 1975, c. 168; Тереножкин, 1976, c. 96; Мелюкова, 1989, c. 15; Кубышев, Полин, Черняков, 1985, c. 152]), и выдвинул оригинальную идею. На основании того, что «киммерийцы степного ареала ... не пользовались лесостепной керамикой», он предположил, что погребения с чернолесской-жаботинской посудой в степи могли быть оставлены оседлым земледельческим населением» [Скорый, 1999, c. 47, сн. 25].

К работам, придавшим новый импульс рассматриваемой здесь проблематике, бесспорно, принадлежит исследование И.В. Бруяко. Помимо собранного им корпуса предскифских погребений с керамикой из Северо-Западного Причерноморья, автор предложил новую классификацию орнаментации сосудов и выдвинул основы для придания «геометрической» керамике статуса хронологического индикатора предскифского периода [Бруяко, 2005, c. 13-73]. Рассматриваемая работа содержит также оригинальный очерк развития причерноморско-балканской «геометрии» в сопоставлении с кавказско-крымской (в том числе кобанской) «геометрией», по терминологии И.В. Бруяко [Там же, c. 52, рис. 14]. Исследователь привлек широкий спектр аналогий геометрическому узору из культур лесостепной зоны, разделяя их территориально - Среднее Поднепровье и Среднее Поднестровье, и хронологически - Чернолесье II / Жаботин и Сахарна / Шолдэнешть, соответственно. Он выявил совстречаемость орнаментальных мотивов и композиций на керамике и в случаях, когда это возможно, проверяя свои наблюдения иными, некерамическими хроноиндикаторами. Представленный И.В. Бруяко вариант хронологии памятников Северо-Западного Причерноморья на основе анализа массовой категории погребального инвентаря - геометрической керамики - убедителен, особенно, по части последовательности и / или соотношений комплексов между собой [Там же, рис. 3, табл. I]. Что касается абсолютных датировок погребений, их «этнокультурных» привязок, то здесь потенциал изучения далеко не исчерпан. В частности, новые данные по раннекочевническому захоронению Паркань, 97 показали, что его можно поместить в конец IX - начало VIII в. до н. э. и отнести к продукции керамистов Термин «керамисты» в данном контексте исполь-зуется условно. культуры Сахарна [Кашуба, 2016, c. 187]. Предложенная И. В. Бруяко классификация орнаментации сосудов из предскифских погребений несет большой потенциал по части своего использования и дальнейшего развития. Важным оказалось разделение мотивов и композиций узора на архаические, чернолесско-сахарнянские (по терминологии И.В. Бруяко) и жаботинские, что позволяет более детально подходить к такому источнику, как лощеная орнаментированная посуда у ранних кочевников (см. ниже).

Масштабное исследование по «киммерийцам» Северного Причерноморья опубликовано С.В. Махортых. Он представил наиболее полный на сегодняшний день каталог пред- скифских захоронений, тем самым расширив источниковедческую базу, заложенную еще А.И. Тереножкиным, а также дал полновесную характеристику материальной и духовной культуры «киммерийцев», уточнил абсолютную и относительную хронологию и пр. [Махортых, 2005]. В своей работе он уделил значительное внимание и посуде, имевшей хождение в степных мобильных сообществах на протяжении всего предскифского периода. Автор широко и во многом убедительно использовал близкие аналогии в морфологии и орнаментации сосудов из степной зоны в предшествующий период (белозерская культура), а также из лесостепи синхронного времени (культуры позднечерно- лесская, жаботинская, Сахарна) [Махортых, 2005, c. 72-76, 106-110, рис. 33-38; 40-45]. В монографии С.В. Махортых хорошо показано, что лощеная керамика из степных «киммерийских» погребений фактически не обнаруживает аналогий в позднечернолесской культуре Среднего Поднепровья, зато имеет множество параллелей на последующем по времени Жа- ботинском поселении [Там же]. Добавим, что современные исследования показывают необходимость уточнений в описании некоторых сосудов и их классификации, а также расширение списка памятника за счет опубликованных новых и ранее неизвестных материалов (см. [Гребенников, 2008, c. 19; Ромашко, 2013]).

Недавно опубликована работа, посвященная лощеной посуде из предскифских погребений Северного Причерноморья [Дараган, Подобед, 2012, c. 332; 2013, c. 32] Фактически, была опубликована одна работа с одинаковым названием в двух версиях -- укорочен-ной (2012) и более расширенной (2013).. Ценность этого исследования, в первую очередь, заключается в том, что авторы собрали максимально полный список «киммерийских» погребений с лощеной посудой Или погребений черногоровской культуры, со-гласно М.Н. Дараган и В.А. Подобеда., а также поставили вопрос о достоверности ее воспроизведения в изданиях. Они опубликовали качественные рисунки и фотографии ранее неизвестной лощеной керамики, посвятив отдельный пассаж примечательному сосуду из Любимовки, 56/2 [Дараган, Подобед, 2013, c. 32-35, рис. 1; 2]. В центре внимания оказалась орнаментация, но она рассматривалась, фактически, без связи с формами сосудов. Подход авторов к изучению собственно узора вызывает вопросы, так как декор степных образцов был проанализирован по «схеме, примененной к жаботинской орнаментации лесостепи» на основе «совпадения форм, отделки наружной поверхности, построения композиций геометрического орнамента (очень часто затертого белой пастой)» [Там же, c. 34]. Опубликованная ранее эта схема сама по себе представляет интерес: она детализирована и может быть использована в качестве примера или методических наработок для описания узора на посуде других культур или другого времени [Дараган, Пефтиц, 2011, c. 411]. Однако, ссылаясь на источники, авторы на самом деле им противоречат, потому что весь корпус лощеной посуды, как и сами степные предскифские погребения, фактически оказались привязанными к горизонтам развития Жаботинского поселения, и только. Жаботинское поселение ранее рубежа IX/VIII - начала VIII в. до н. э. не существовало, по меньшей мере, его раскопанная часть (см. [Дараган, Кашуба, 2008, c. 59; Дараган, 2011, c. 531, 545]). Справедливо указывая, что ранние мотивы орнаментации (например, Касперовка, 2/5 и др.) сопоставимы с наиболее ранним горизонтом Жаботин Ia, авторы почему-то упускают из виду, что этот горизонт выделен на основе аналогий в культуре поздняя Сахарна [Там же]. Серьезные вопросы вызывает и употребляемый авторами термин «группа Сахарна», который давно является историографическим фактом (см. выше). Здесь речь должна идти о хронологическом приоритете, применяя который И.В. Бруяко, в частности, убедительно датировал в пределах IX в. до н. э. целый ряд сосудов (и комплексов) из Северо-западного Причерноморья [Бруяко, 2005, рис. 3]. В противном случае, проделав интересное и во многом полезное исследование, М.Н. Дараган и В.А. Подобед фактически не увидели ранние комплексы с керамикой и сконцентрировали свое внимание на «сквозных формах и типах орнаментации сосудов, характерных как для поздней Сахарны, так и для Жаботина» в «эпоху господства жаботинского кубка в предскифс- кой степи» [Дараган, Подобед, 2013, c. 40-41]. На самом деле, дифференцированный подход к источнику - лощеной посуде из предскифс- ких погребений - дает более выразительную картину (см. рис. 1-9).

Можно заключить, что изучение лощеной керамики из степных предскифских погребений Северного Причерноморья - это динамично развивающийся исследовательский процесс, в котором остаются многие вопросы:

1) пользовались ли ранние кочевники своей посудой - речь идет о «степной» группе и ее корнях в степной белозерской культуре, с одной стороны, а также местных, степных подражаниях чуждым, внестепным формам;

2) пользовались ли ранние кочевники лесостепной посудой из Среднего Поднепровья - речь идет об этнокультурной принадлежности степных погребений с чернолесско-жаботин- ской керамикой;

3) какая «чужая» посуда была у ранних кочевников - речь идет о разграничении во времени и пространстве контактов, отложившихся в глиняной посуде;

4) какова динамика взаимоотношений между ранними кочевниками и оседлыми сообществами - речь идет о дифференциации внутри «фракийской», «лесостепной» (чернолесско-жа- ботинской) и других групп в корпусе степной лощеной керамики.

Хотя обозначенный круг вопросов, по большому счету, новым не назовешь, в последние десятилетия появились важные результаты, имеющие прямое отношение к рассматриваемой нами теме. Были существенно пересмотрены концепции культурно-исторического развития лесостепи Северного Причерноморья (включая Восточное Прикарпатье) и понижена хронология предскифского и раннескифского периодов.

Новые материалы и исследования не подтверждают традиционной концепции, согласно которой позднечернолесская культура доживает до жаботинского этапа, который датируется исключительно раннескифским временем и представлен во всей северо-причерноморской лесостепи. Устойчивое мнение, что в поздне- чернолесской культуре лощеная керамика с геометрическом узором многочисленна, не подтверждается новыми исследованиями [Пефти- ць, 2005, c. 53, рис. 1; 2; Дараган, 2011, c. 424- 427; Дараган, Подобед, 2013, c. 41-42]. Если это верно, то вряд ли ее окажется много в степных предскифских погребениях, да и местная линия развития геометрического узора в лесостепи Среднего Днепра прослеживается только с началом Жаботина [Бруяко, 2005, c. 52-63].

Много изменений коснулось и самого Жаботина. Согласно новым данным, на Среднем Днестре жаботинский этап отсутствует [Ларина, Кашуба, 2005, c. 212], а сам он лишился своего расширительного статуса. Новый анализ материалов Жаботинского поселения и синхронных находок в погребальных комплексах позволил выделить жаботинскую археологическую культуру, которая в VIII - начале VI в. до н. э. занимала сравнительно небольшую территорию - южную часть лесостепного Правобережья Днепра [Дараган, 2011]. Проведенные М.Н. Дараган исследования подтверждают, что в Северном Причерноморье не было «жаботинского этапа», но существовала жаботинская культура. в таком случае, едва ли всю разнообразную лощеную орнаментированную посуду (особенно кубки) в степных комплексах нужно относить к продукции жаботинских мастеров по глине.

Как известно, основой новых датировок осно- ловина VIII в. до н. э.) послужило наличие на вания Жаботинского поселения (около 800 г. до Жаботинском поселении элементов культуры н. э.) и раннего горизонта Жаботин-I (первая по- поздняя Сахарна [см. Дараган, Кашуба, 2008,

c. 46, 59, рис. 1; Дараган, 2011, c. 531, 545]. Согласно современным, принятым для ранне- гальштаттской культуры Сахарна датам, ее начало приходится на конец XI - рубеж XI/X вв. до н. э., а поздние материалы не выходят далеко в VIII в. до н. э. (см. [Kasuba, 2008a, S. 210]), что оказалось древнее где-то на полстолетия по сравнению с ранее предложенными датами [Кашуба, 2000а, с. 340, рис. XXXIX]. Были охарактеризованы мотивы и композиции геометрического узора, характерного для поздне

го этапа развития культуры Сахарна [Кашуба, 2000а, с. 307, 340, рис. XXXVI; XXXVII] (рис. 2). Новые масштабные раскопки сахарнянских памятников в Среднем Поднестровье подтверждают эти данные (см. [Niculita, Zanoci, Arnaut, 2008]), как и материалы поселения Сахарна- Цыглэу, большая часть которых относится к позднему этапу развития культуры Сахарна [Niculita, Nicic, 2014, p. 84, tab. 1-23].

Изменились взгляды и на развитие культуры Шолдэнешть (Басарабь-Шолдэнешть) на Сред-

нем Днестре, которая небольшой промежуток времени (начало - первая четверть VIII в. до н. э.) сосуществовала с культурой поздней Сахарны [Кашуба, 2000б, c. 140], далее охватывала весь VIII в. до н. э. и прекратила свое существование где-то в середине VII в. до н. э. [Kasuba, 2007, S. 369; Ka§uba, 2008b, p. 37]. Проведены систематизация шол- дэнешстких материалов, классификация и типология керамики, в том числе ее орнаментации (рис. 3). Были существенно скорректированы и представления о присутствии в Северном Причерноморье культурного комплекса Басарабь. Культура Шолдэне- шть на Среднем Днестре - это памятники его восточной периферии, а на остальной северопричерноморской территории отложились прямые контакты, импорты (глиняные жертвенники, керамика, отдельные изделия) и присутствуют имитации [Там же]. Присутствие здесь прямых импортов культурного комплекса Басарабь подтверждается, например, сосудом из Сараты, 10/13 Здесь и далее при упоминании погребений первоначально указы-вается номер кургана, затем -- но-мер погребения: Сарата, 10/13 соответствует могильник Сарата, курган 10, погребение 13. (рис. 5, 3), а имитаций - сосудом из Любимовки, 56/2 (рис. 4, 1). Возникает также вопрос, в какой среде могли производить такого рода имитации или, по образному выражению М.Н. Дараган и В.А. Подобеда, «оригинально прочитывать ба- сарабский “текст”» [Дараган, Подобед, 2013, с. 33]: в оседлых сообществах лесостепной зоны или в степных мобильных группах? В этой связи любопытен фрагмент из позднесахарнянского поселения Сахарна-Цыглэу: на небольшом кубковидном сосуде (рис. 4, 2) узор подражает орнаменту культуры Басарабь, а его манера исполнения сопоставима с декором на сосуде из Любимовки (рис. 4, 1 ).

Все эти данные имеют прямое отношение к рассматриваемой нами теме. При изучении лощеной керамики из степных пред скифских погребений Северного Причерноморья их нельзя просто игнорировать. Отмеченные выше проблемы с учетом новых датировок и концепций авторы будут рассматривать комплексно, с привлечением современных аналитических методов исследования древней керамики, охарактеризованных нами ранее [Кайзер и др., 2016, c. 34].

В настоящей работе кратко остановимся на сосудах «фракийской» Термин «фракийская» группа используется условно: им обозначены сосуды из степных комплексов, сопос-тавимые с керамикой из Среднего Поднестровья -- группы, присутствие которой среди степной лощеной керамики из предскифских погребений многим специалистам кажется не столь очевидным, да и сами материалы считались малочисленными и разрозненными. Характеристика такой посуды позволит показать не только состав группы, но и проследить взаимовстречаемость с сосудами других генетических групп и другими находками, выявить связь набора керамики с конструкцией погребального сооружения, положением в могиле и с половозрастными характеристиками погребенных и т. д.

Кратко охарактеризуем состав и орнамента-памятников черногоровского и новочеркасскоцию «фракийской» группы. Это более 40 лощего периодов степной зоны Северного Причерных сосудов, происходящих из погребальных номорья (рис. 1). Они представлены кубками (три типа), кубковидными сосудами, корчагами (три типа) и сосудами с ручками (черпаками и кувшинами) ^ Отметим, что они выделяются визуально своей качественной лощеной внешней поверхностью, а их узор почти всегда затерт белой пастой (см. ниже). Рассмотрим отдельные примеры (рис. 5-9).

Кубки с отогнутым венчиком и высокой слегка изогнутой или цилиндрической шейкой, шаровидным туловом и плоским дном Поскольку объемы статьи не позволяют привести полный каталог сосудов, здесь принята короткая схема их описания и при первом упоминании сосуда даются ссылки на первую публикацию.. Это сосуды с правильными пропорциями: соотношение высоты и наибольшего диаметра тулова близко к единице - от 0,94 до 1,17. Сосуды изготовлены из темной формовочной массы с примесью известковых включений, покрыты хорошим черным лощением. Орнамент рельефный - на плечиках по четыре конусовидных налепа: Глиное, 4/2 [Яровой, Агульников, 1995, c. 181-183, рис. 1] и Траповка, 1/7 [Ванчугов, Загинайло, Тощев, 1976, c. 219, рис. 2, 3, 4], сюда же относится и кубок из Слободзеи, 3/1 [Яровой, Кашуба, Махортых, 2002, c. 290-230, рис. 3, 9]. Высота кубков не превышает 15, куб- ковидного сосуда из Глиного - 27 см (рис. 5, 2, 4, 5).

Два погребения, в которых найдены кубки описанного типа, впускные, захоронение в кургане у с. Глиное - основное. Погребение из Слободзеи, 3/1 происходит из кургана с горелым шатровым сооружением, устроенным над основным погребением 3. Использование дерева зафиксировано и в погребении Гли- ное, 4/2 - прямоугольная яма имела деревянное перекрытие. В остальных комплексах форма ямы не определена. Все три погребения принадлежали взрослым. Скелет в погребении у с. Глиное был уложен на левом боку, головой на восток, на подстилку из овечьей шкуры. Положение погребенных в двух других курганах - вытянуто на спине. Сосуды найдены в группах инвентаря, связанных с напутственной пищей, которая располагалась, как правило, у головы или в районе плеч погребенных. Сосуды из Траповки и Глиного - аналогичны по форме и орнаментации. В целом, группа кубков с отогнутым венчиком и высокой шейкой имеют аналогии как в поздних памятниках культуры Сахарна (рис. 2), так и в культуре Басарабь- Шолдэнешть Среднего Поднестровья (рис. 3).

1. В настоящей статье охарактеризованы не все сосуды, которые можно отнести к «фракийской» группе. Импорты и подражания керамике культурного комплекса Басарабь здесь также не рассматриваются.

Кубки приземистые (соотношение высоты и наибольшего диаметра тулова 0,79-0,97) с короткой изогнутой шейкой, шаровидным туловом и округлым вогнутым или вдавленным (с умбоном) дном. Сосуды изготовлены из темной формовочной массы с примесью дресвы и органических включений. Они покрыты хорошим черным лощением. К этому типу лощеной керамики принадлежат более десятка «фракийских» сосудов (рис. 6). Средняя часть тулова таких сосудов покрыта резным или штампованным орнаментом в виде широкого пояска. По особенностям организации внутреннего пространства кругового пояска орнаментация этих кубков делится на зональную, панорамную с повторяющимся мотивом и панорамную с неповторяющимися мотивами.

Кубки с зональной орнаментацией составляют самую многочисленную группу. К ним относятся находки из Васильевки, 1/8 [Шевченко, 1987, c. 143-145, рис. 2, 1-7], Кэушень, 1/2 [Чеботаренко, Яровой, Тельнов, 1989, с. 72-76, рис. 33, 5]; Колпаковка, 4/1 [Ромашко, 1981, c. 85-86, рис. 1, 6-8]; Паркань, 97 [Мелюкова, 1962, c. 116, табл. 1]; Томарино, 8/4 ([Дараган, Подобед, 2013, c. 36-37; рис. 4, 1] - перепутано с Тамарино в Николаевской обл. - см. [Евдокимов, Куприй, Солтыс, 1989/24]); Терновка, курган 1 ([Тереножкин, 1976, c. 66, 40] - перепутано с Терновое [Славін, Бондар, 1956/10а]) и др. (рис. 6). Широкий поясок резного орнамента, дополненного отпечатками круглого штампа или отпечатками зубчатого штампа, располагался на средней части внешней поверхности тулова сосуда. Поясок делится вертикальной незаштрихованной полосой с выступами или налепами на плечиках, как правило, на четыре зоны. Чаще всего повторяется квадрат, в который вписан незаштрихованный косой крест из полос: все зоны - Терновка и Васильевка (рис. 6, 1), две зоны - Паркань (рис. 6, 2), Томарино (рис. 6, 4) и Колпаковка.

Такая же орнаментация зафиксирована на кубковидных сосудах из Семеновки, 2/1 [Субботин, Охотников, 1981, c. 102-103, рис. 1, 8, 9, 11] (рис. 7, 1) и Привольного (Новый Буг) (рис. 7, 2), а также корчаги из Конгаза, 1/1 [Махортых, 2005, c. 338, рис. 98, 6] (рис. 7, 3). Описанные мотивы орнаментации находят прямые аналогии среди посуды культуры поздняя Сахарна (рис. 2), аналогичный узор имеет кубковидный сосуд из поселения Сахарна-Цыглэу [Niculita, Nicic, 2014, p. 192, tab. 2, fig. 84, 3a-с].

Встречаются кубки, одна из зон орнаментации которых покрыта рядами из небольших треугольников, заполненных косыми линиями, которые обычно размещались в шахматном порядке вершинами вверх. Такая же орнаментация располагалась на тулове двух черпаков - Виноградный Сад, 4/2 [Махортых, 2005, c. 322, рис. 69, 2] (рис. 8, 2) и Петродолинское, 2/1 [Ванчугов, Островерхов, 1984, c. 18, рис. 3, 10] (рис. 8, 3). В шахматном порядке располагались группы коротких косых линий на кубке из Красное, 2/7 [Серова, Яровой, 1987, c. 33-35, рис. 14, 4-6] (рис. 6, 2) и кубковидном сосуде из Семеновки (рис. 8, 1), а также на черпаке из Киркэешть, 4/6 [Чеботаренко, Яровой, Тельнов, 1989, c. 141-143, рис. 62, 1, 2] (рис. 8, 4). Аналогичная орнаментация характерна для поздней Сахарны, в частности, присутствует на лощеных сосудах из поселения Сахарна-Цыглэу [Niculita, Nicic, 2014, p. 192, fig. V; VIII, A-D].

Еще один мотив орнаментации кубков - чередование диагоналей: косые полосы, заполненные штриховкой из горизонтальных линий и косых полос без штриховки (Томари- но - рис. 6, 4). На кубке из Паркань чередуются косые незаштрихованные линии с косо расположенными и тоже незаштрихованными ломаными линиями (рис. 6, 5).

Круговая (панорамная) орнаментация представлена на корчагах с изогнутым горлом из Великодолинского, группа 1, 2/11 [Субботин, Черняков, Ядвичук, 1976, c. 192, 193, рис. 4, 1, 2, 6, 7] (рис. 8, 1) и Великой Александровки, 1/1 [Кубышев, Полин, Черняков, 1985, c. 144 сл.]. Аналогичный орнамент имеется на кубко- видном сосуде из поселения Сахарна-Цыглэу [Niculita, Nicic, 2014, р. 312, fig. 84, 3a-с].

Сосуды с орнаментацией, сопоставимой с узором на керамике культуры Сахарна, происходят из погребений как со скорченными скелетами на левом боку (Великодолинское, Кол- паковка, Красное, Терновка, Семеновка и др.) и преобладающей ориентацией на восток, так и с вытянутыми на спине (Васильевка, Кэушень, Паркань, Костычи и др.) с ориентацией на запад или юго-запад. Если считать положение скелета хронологическим маркером [Тереножкин, 1976, c. 200-201], то лощеная керамика с орнаментацией, аналогичной орнаментации керамике культуры Сахарна, встречаются в погребениях как черногоровского, так и новочеркасского этапов. Это наблюдение не противоречит ни датировке «киммерийской» культуры в Северном Причерноморье, ни культуры Сахарна (см. выше).

Сосуды с ручками представлены кувшинами и черпаками. Кувшинами считаются сосуды с ручками, у которых высота превышает наибольший диаметр, т. е. соотношение высоты и максимального диаметра тулова составляет 1-1,1. К таким сосудам относятся кувшины из Рошкань, 3/4 [Борзияк, Дубовская, 1986, c. 71- 73, рис. 1] и Сарата, 10/13 [Ванчугов, Черняков, 1984, c. 18, рис. 3, 12] (рис. 5, 1, 3). Небольшие петлевидные ручки таких сосудов крепились на горле. Кувшины из указанных погребений имели рельефный орнамент - каннелюры в основании шейки (Рошкань и Сарата) или конические налепы на плечиках сосудов. Налепы на плечиках сосуда из Рошкань окружены парой дуговидных налепов (рис. 5, 1). По особен- ностям орнаментации и форме эти кувшины относятся к лощеной керамике, которая имеет аналогии в керамическом комплексе культуры Шолдэнешть (рис. 3).

Черпаки из Петродолинского, 2/1, Виноградного Сада, 4/2 и Киркэешть, 2/6 повторяют форму черпаков с S-овидным профилем. Днища округлые, с умбоном в центре. Их ручки: овальная в сечении с гвоздевидным выступом - у черпака из Петродолинского, и ленточные - у черпаков из Виноградного Сада и Киркэешть, - поднимаются выше венчика сосудов (рис. 8, 2-4).

Черпаки орнаментированы резными линиями (треугольники, расположенные в шахматном порядке на черпаке из Петродолинского, и группы коротких косых линий, расположенные в шахматном порядке на черпаке из Киркэешть - рис. 8, 4), зубчатым штампом (черпак из Виноградного Сада - так выполнены треугольники, расположенные в шахматном порядке, а также орнаментация в основании шейки - сочетание круглого штампа, - в деталях повторяет орнаментацию в основании шейки кубка из Паркань), отпечатками S-овидного и круглого штампов (рис. 8, 2). Отпечатки штампа используются как дополнительный элемент: на черпаке из Петродолинского они подчеркивают углы треугольников (рис. 8, 3), на черпаке из Виноградного Сада вершины треугольников подчеркивают отпечатки S-овидного штампа. Они же ограничивают широкий орнаментальную полосу этого сосуда, а также украшают шейку сосуда под венчиком (рис. 8, 2).

Публикуя погребальный комплекс у с. Пет- родолинское, В.П. Ванчугов и А.С. Острове хов привели аналогии черпаку, связывая его с S-овидными черпаками из Жаботинского поселения и находками из погребений Сахарнянского могильника [Ванчугов, Островерхов, 1984, c. 57-65]. Здесь следует согласиться, скорее, с И.В. Бруяко [Бруяко, 2005, c. 32], а также с В.С. Синикой, С.Н. Разумовым и Н.П. Тельновым, которые относят эти черпаки к «производственным центрам культур фракийского гальштата Дунай-Днестровского междуречья» [Синика, Разумов, Тельнов, 2013, c. 100]. Во всяком случае, такие элементы как отпечатки S-овидного и круглого штампов, а также штампованный зубчатый узор указывают на связь этих сосудов с керамикой культуры Сахарна (рис. 2).

Корчаги с цилиндрическим горлом представлены сосудами двух типов (рис. 9). К первому типу относятся корчаги с отогнутым венчиком и цилиндрическим горлом: Костычи, 2/2 [Гребенников, Елисеев, Клюшинцев, 1984, c. 39, рис. 3, 3, 4] (рис. 9, 1), Суворово, группа 1, 4/1 [Тереножкин 1976, c. 62, рис. 31, 2] (рис. 9, 5), Золотая Балка, 14/3 [Шевченко, 1987, c. 141, рис. 1, 3-7], Шированка, 4/1 [Махортых 2005, c. 366, рис. 155,4-6]. Зимогорье, 2/5 [Дубов- ская, 1985, c. 167]. Второй тип составили корчаги с конусовидным горлом: Калиновка, 1/2 [Тереножкин 1976, c. 47] (рис. 9, 2), Петро- во-Свистуново, курган [Бодянский, 1951/12, с. 52-53] (рис. 9, 6). Пятигорлый сосуд из Великой Александровки, 1/1 - с высоким конусовидным основным горлом и четырьмя дополнительными, расположенными на плечиках выгнутыми, шаровидным туловом, плоским дном, включен в эту группу условно и только потому, что орнаментирован каннелюрами и, несомненно, относится к «фракийской» группе (или гальштаттской керамики) (рис. 9, 4). Отнесение его к «керносам» тоже весьма условно,т. к. ритуальные функции керносов в основаны на использовании дополнительных, прикрепленных в плечикам сосудиках-мисочкам или горшочкам (более подробно см. [Гаврилюк, 2010, c. 271-277]). Ритуальная функция сосудов, подобных Великоалександровскому иная: если наполнить сосуд жидкостью до венчика и закрыть его небольшой крышкой, прижав ее и создав тем самым дополнительное давление на поверхность, жидкость начнет выливаться фонтанами из дополнительных горл.

Таким образом, керамика «фракийской» группы в корпусе степной посуды из предскифских погребений представлена сосудами, сопоставимыми с керамикой культуры Сахарна (раннего и позднего этапов ее развития), культуры Шолдэнешть, импортами и подражаниями керамике культурного комплекса Басарабь (рис. 1).

Многочисленная группа «фракийской» лощеной керамики степной зоны IX - начала VIII в. до н. э. состоит из приземистых кубков с отогнутым венчиком и изогнутой шейкой, куб- ковидных сосудов и корчаг с изогнутой шейкой. Поверхности таких сосудов покрыты широкими орнаментальными широкими полосами. Орнаменты выполнены в резной технике, отпечатками зубчатого, S-овидного и круглого штампов. Преобладает заполнение геометрических фигур (треугольников, ромбов) косыми линиями. Формовочная масса хорошо вымучена, лощение оливково-серое, коричневое, изредка - серое, хорошего качества. Резной и штампованный узоры степных сосудов, сопоставимых с сахарнянской керамикой, заполнены белой пастой.

Белая паста в орнаментации керамики - чрезвычайно интересное явление. Такой способ заполнения врезного и любого другого углубленного (штампованного, например) геометрического узора достаточно часто встречаются на археологических памятниках древней Европы. Инкрустированные белой пастой сосуды были найдены при раскопках памятников от неолита до раннего железного века в Карпатском бассейне, а также во Франции, Богемии, нижней Австрии, Малой Польше, северо-восточной Испании и Италии. Вопрос о том, когда белая паста появляется в Северном Причерноморье - пока открыт. В рассматриваемый нами период - с появлением здесь раннегальштаттской культуры Сахарна.

Нами были взяты на исследование образцы белой пасты из геометрического узора на сосудах культуры Сахарна (Хлижень II-Ла Шанц), Жа- ботинского поселения и некоторых степных погребений. Исследования геохимического состава образцов белой пасты проводились с помощью микрозондового анализа (SEM-EDS). В большинстве случаев в составе образцов белой пасты присутствовал гидроксиапатит (костная зола), а также каолинит, гипс и карбонат кальция. Отметим практически одинаковый состав белых паст на сосудах из Северного Причерноморья.

Технология, которая использовалась гончарами при нанесении орнамента, по всей вероятности, включала нанесение декоративных мотивов с помощью процарапывания и заполнение царапин и надрезов мягкой, влажной белой пастой, которая представляла собой смесь сухой порошкообразной кости с жидкостью, например, с водой, жиром или кровью. В одном из образцов на минеральных частицах пасты были обнаружены 100 нм кокковидные частицы. Основным компонентом этих наночастиц является биоапатит. Эти наночастицы представляют собой формы из биоапатита, размножению и росту которых способствует белковый комплекс, содержащий фетуин, который, в свою очередь, является основным биологическим компонентом крови. Вероятно, выбор материала и цвета для паст, применявшихся в инкрустации сосудов, зависел не только от технологических особенностей изготовления. Он также может нести в себе символические черты, особенно, если эти сосуды были использованы в ритуалах в погребальных комплексах.

Любопытно отметить, что белая паста почти всегда присутствует в орнаментации степных сосудов, которые с большой долей вероятности можно относить к «фракийской» группе. Что касается жаботинских кубков - то их орнаментация может быть и без пасты.

Часть рассмотренной лощеной посуды из погребений VIII - первой половины VII в. до н. э. из степной зоны Северного Причерноморья (кубки и кубковидные сосуды с цилиндрическим горлом, кувшины и корчаги с цилиндрическим и с конусовидным горлом) соотносится с керамическим комплексом культуры Шол- дэнешть (Басарабь-Шолдэнешть). Основные орнаментальные мотивы такой керамики - каннелюры и конусовидные налепы. Сосуды изготовлены из хорошо подготовленной формовочной массы и покрыты отличным черным лощением.

Отметим, что сосуды «фракийской» группы встречены в погребениях, имеющих особый социальный статус:

1) Васильевка, 1/8 - прямоугольная в плане яма с деревянным перекрытием и деревянным саркофагом, где кубок с орнаментацией стоял слева от черепа погребенного, но за пределами саркофага, а неорнаментированный кубок «белозерской» группы - стоял у стопы погребенного;

2) Великая Александровка, 1/1 - в «овально-прямоугольной» яме с деревянным перекрытием два сосуда фракийской группы - «кернос» с каннелюрами и кубковидный сосуд с зональной орнаментацией - стояли слева от погребенного у ног, два других сосуда: корчага «белозерской» группы и кубок «степной» группы - справа от погребенного;

3) Глиное, 4/2 - в прямоугольной с закругленными углами яме, несмотря на его ограбление в древности, найдено два лощеных «фракийских» сосуда в одной группе инвентаря, третий сосуд «белозерского» облика - в другой.

Возможно, в «социально значимые» погребения ставились сосуды, указывающие на связь погребенного с местным населением, а сосуды «импортные», с богатой орнаментацией составляли иную группу инвентаря, которая в месте с просторный погребальной камерой с дополнительными деталями в виде деревянных конструкций, подчеркивала его высокое положение в социальной иерархии.

Картографирование, даже в самом предварительном виде, «фракийской» группы в корпусе степной лощеной керамики показывает интересные закономерности (рис. 1).

Погребения с лощеной посудой, сопоставимой с керамикой культуры Сахарна, расположены компактно по отношению друг к другу, тяготеют к Черноморскому побережью и нижним течениям рек, лишь единичные комплексы встречены вглубь лесостепной зоны. В IX - начале VIII в. до н. э. прослеживается меридиональный вектор распространения в Северном Причерноморье комплексов с керамикой «фракийской» группы.

Погребения с посудой, сопоставимой с керамикой культуры Басарабь-Шолдэнешть (включая импорты и подражания культурному комплексу Басарабь) показывают большую рассеянность по отношению друг к другу, а также сравнительно широкое распространение в степной и южной лесостепной областях Северного Причерноморья. В VIII - первой половине VII в. до н. э. наблюдается большее освоение степных и южных лесостепных пространств, а также широтный вектор распространения комплексов с керамикой «фракийской» группы.

Открытым остается вопрос о путях проникновения «фракийской» керамики в степную зону Северного Причерноморья. Безусловно, это могли быть и обменно-торговые контакты, и этнокультурные влияния. Разграничить эти направления можно будет с использованием современных аналитических методов исследования древней керамики, чему посвящен проект, в ходе которого проводится данное исследование.

Литература

Бодянський О. Відчити за археологічні досліди 1951 року / НА ІА НАН України. - 1951/12.

Борзияк И.А., Дубовская О.Р. Новое погребение предскифского времени в Молдавии // Изв. АН МССР, серия общественных наук. - 1986. - № 2. - С. 71-73.

Бруяко И.В. Ранние кочевники в Европе (Х-V вв. до Р.Х.). - Кишинев, 2005. - 358 с. (Археологические источники Восточной Европы).

Ванчугов В.П., Загинайло А.Г., Тощев Г.Н. Охранные раскопки кургана у с. Траповка Одесской области // Археологические и археографические исследования на территории Южной Украины. - Киев; Одесса, 1976. - С. 214-224.

Ванчугов В.П., Островерхов А.С. Позднекиммерийский курган близ Одессы // Новые археологические исследования на Одесчине. - К., 1984. - С. 57-65. Ванчугов В.П., Черняков И.Т. Северо-Западное Причерноморье на рубеже эпох бронзы и железа // Ранний железный век Северо-Западного Причерноморья. - К., 1984. - С. 5-24.

Гаврилюк Н.А. Лощеная керамика степных погребений предскифского времени // Памятники древних культур Северного Причерноморья. - К., 1979. - С. 20-41.

Гаврилюк Н.А. Местные и заимствованные компоненты в киммерийской культуре (по материалам керамики) // ВДИ. - 1999. - № 1. - С. 85-97. Гаврилюк Н. Історія дослідження кераміки доби раннього заліза та археологічне матеріалознавство // Український керамологічний журнал. - 2004. - № 1. - С. 25-30.

Гаврилюк Н.А. Керносы из материалов городищ Нижнего Поднепровья // Symbola. - Москва; Киев, 2010. - С. 271-277.

Гольцева Н.В., КашубаМ.Т. Глинжень II. Многослойный памятник Среднего Поднестровья (материалы раскопок 1978-79 гг. и 1989-90 гг.). - Тирасполь, 1995. - 272 с.

Гребенников Ю.С. Киммерийцы и скифы Степного Побужья (IX-III вв. до н. э.). - Николаев, 2008. - 192 с.

Гребенников Ю.С., Елисеев И.Ф., Клюшинцев В.В. Погребения предскифского периода в Южном По- бужье // Ранний железный век Северо-Западного Причерноморья. - К., 1984. - С. 33-49.

Дараган М.Н. Начало раннего железного века в Днепровской правобережной лесостепи. - К., 2010. - 848 с.

Дараган М., Кашуба М. Аргументы к ранней дате основания Жаботинского поселения // Revista Arheologica. - 2008. - Vol. IV, 2. - С. 40-74. Дараган М.Н., Подобед В.А. Жаботинский горизонт и черногоровская культура: хронологический соотношения // Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями: Материалы междунар. науч. конф., посвящ. 110-летию со дня рожд. выдающегося российского археолога М.П. Грязнова. - СПб, 2012. - Кн. 2. - С. 332- 339.

Дараган М.Н., Подобед В.А. Жаботинский горизонт и черногоровская культура: хронологический соотношения // Причерноморье в античное и раннесредневековое время: Сб. науч. тр., посвящ. 65-летию проф. В.П. Копылова. - Ростов-на-Дону, 2013. - С. 32-45.

Дубовская О.Р. Погребение лучника раннего железного века // СА. - 1985. - № 2. - C. 166-172. Евдокимов Г.Л., Куприй Н.М., Солтыс О.Б. Отчет о раскопках курганов в зоне строительства оросительной системы в Херсонской области Краснозна- менской экспедиции в 1989 г. / НА ІА НАН України. - 1989/24.

ильинская В.А. Раннескифские курганы бассейна р. Тясмин (VII-VI вв. до н. э.). - К., 1975. - 223 с. Кайзер Э., Кашуба М., Гаврилюк Н., Кулькова М. Дискуссионные проблемы изучения керамики у ранних кочевников Северного Причерноморья // Еминак. - 2016. - № 4. - С. 34-41.

Кашуба М.Т. Раннее железо в лесостепи между Днестром и Сиретом (культура Козия-Сахарна) // Stratum plus. - 2000а. - № 3. - С. 241-488. Кашуба М.Т. Заметки о формировании среднегаль- штатской культуры Басарабь-Шолдэнешть в Днест- ро-Прутском междуречье // Stratum plus. - 2000б. - № 3. - С. 140-156.

Кашуба М.Т. Древние вещи в поздних контекстах, или История сосуда из кургана Паркань 97 в Северо-Западном Причерноморье // Археологические вести. - 2016. - № 22. - С. 187-195.

Кубышев А.И., Полин С.В., Черняков И.Т. Погребение раннежелезного века на Ингульце // СА. - 1985. - № 4. - С. 144-154.

Ларина О.В., Кашуба М.Т. Позднейшие позднечер- нолесские материалы поселения Тэтэрэуга Ноуэ XV в Среднем Поднестровье // Revista Arheologica. - 2005. - Vol. I, nr. 1. - С. 212-239.

Махортых С.В. Киммерийцы Северного Причерноморья. - К., 2005. - 380 с. (Bibliotheca Vita Antiqua).

Мелюкова А.И. Скифские курганы Тираспольщины (по материалам И.Я. и Л.П. Стемпковских) // Памятники скифо-сарматской культуры. - М., 1962. - С. 114-166 (МИА. - 115).

Мелюкова А.И. Скифия и фракийский мир. - М., 1979. - 233 с.

Мелюкова А.И. Культуры предскифского периода в лесостепной зоне // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. - М., 1989. - С. 16-29 (Археология СССР).

Пефтіць Д.М. Фігурні штампи в орнаментуванні чорноліськоп кераміки Середньої Наддніпрянщини // Магістеріум. Археологічні студіп. - 2005. - Вип. 20. - С. 53-58.

Ромашко В.А. Памятники финальной бронзы - раннего железного века в материалах экспедиции ДГУ // Степное Поднепровье в бронзовом и раннем железном веках. - Днепропетровск, 1981. - С. 37. ромашко В.А. Заключительный этап позднего бронзового века Левобережной Украины (по материалам богуславско-белозерской культуры). - К., 2013. - 592 с.

Серова Н.Л., Яровой Е.В. Григориопольские курганы. - Кишинев, 1987. - 145 с.

Синика В.С., Разумов С.Н., Тельнов Н.П. Курганы у села Буторы. - Тирасполь, 2013. - 146 с. (Археологические памятники Приднестровья. - Вып. I). Скорый С.А. Киммерийцы в украинской лесостепи. - Киев; Полтава, 1999. - 136 с.

Славін Л.М., Бондар М.М. Розкопки 1956 р. Причорноморської археологічної експедиції Київського державного університету / НА ІА НАН України. - 1956/10а.

Субботин Л.В., Охотников С.Б. Скифские погребения Нижнего Поднестровья // Древности Северо-Западного Причерноморья. - К., 1981. - С. 102-116. Субботин Л.В., Черняков И.Т., Ядвичук В.И. Некоторые проблемы древнейшей истории Северо-Западного Причерноморья // МАСП. - 1976. - Вып. 8. - С. 186-201.

Тереножкин А.И. Киммерийцы. - К., 1976. - 220 с.

Чеботаренко Г.Ф., Яровой Е.Н., Тельнов Н.П. Курганы Буджакской степи. - Кишинев, 1989. - 212 с. Шапошникова О.Г., Балушкин А.М. Гребенников Ю.Н. Отчет о работе Николаевской экспедиции за 1984 г. / НА ІА НАН України. - 1984/9. Шевченко Н.П. Новые памятники раннего железного века на юге Украины // Древнейшие скотоводы степей юга Украины. - К., 1987. - С. 140-147. Яровий Є.В., Агульніков С.М. Кургани білозерсько- го часу біля с. Глинне в Нижньому Подністров'ї // Древности степного Причерноморья и Крыма. - Запорожье, 1995. - Вып. V. - С. 181-185.

Яровой Е.В., КашубаМ.Т., Махортых С.В. Киммерийский курган у пгт Слободзея // Северное Причерноморье: от энеолита к античности. - Тирасполь, 2002. - С. 279-343.

Kasuba M. Zur Entstehung der Basarabi-Kultur in Os- teuropa // Scripta praehistorica varia in honorem Biba Terzan. - Ljubljana, 2007. - S. 369-380 (Situla: razprave Narodnega muzeja v Ljubljani - disserta- tiones Musei nationalis Sloveniae. - 44).

Kasuba M. Die altesten Fibeln im Nordpontus. Ver- such einer Typologie der einfachen Violinbogenfibeln im sudlichen Mittel-, Sud- und Sudosteuropa // Eurasia Antiqua. - 2008a. - Bd. 14. - S. 193-231. Ka§uba M. Materiale ale culturii §oldane§ti in bazinul Nistrului de Mijlociu - observatii preliminare // Tyra- getia. - 2008b. - Vol. II (XVII), nr. 1. - P. 37-50. Niculita I., Nicic A. A^ezarea §i necropola din prima epoca a fierului Saharna-Tiglau. - Chisinau, 2014. - 423 р. (Biblioteca Tyragetia. - XXV).

Niculita I., Zanoci A., Arnaut T. Habitatul din mileni- ul I a. Chr. In regiunea Nistrului Mijlociu (siturile din zona Saharna). - Chisinau, 2008. - 408 p. (Biblioteca Tyragetia. - XVIII).

Розглянуто лощений посуд з поховань ранніх кочовиків (IX-VIII/VII ст. до н. е.) з Північного Причорномор'я. Аналіз робіт попередників показав, що вивчення лощеного посуду з степових перед скіфських поховань Північного Причорномор'я - дослідницький процес, що динамічно розвивається. Визначені основні проблеми, котрі необхідно вирішувати з врахуванням важливих результатів, пов'язаних з переглядом концепції культурно-історичного розвитку лісостепу Північного Причорномор'я (разом зі Східни Прикарпаттям) та пониженням хронології пере скіфського і ранньоскіфського періодів. Коротко проаналізована кераміка «фракійської» групи (близько 40 екземплярів) присутність якої серед степового лощеного посуду ставилась під сумнів, а матеріали вважалися нечисленними. Це кубки, кубоподібні посудини корчаги, черпаки та глеки. Дана коротка характеристика їх орнаментації. Попереднє картографування «фракійської» групи показує вектори її розповсюдження. Комплекси з посудом цієї групи зіставлені з керамікою пам'яток культури Сахарна (IX - початок VIII ст. до н. е.), розташовані компакто і тяжіють до Чорноморського узбережжя та регіонами нижніх течій рік. Лише поодинокі комплекси з таким посудом зустрінуті у глибинах лісостепової зони. Степові поховання з посудом культури Басарабь-Шолданешти, включаючи імпорти та наслідування культурному комплексу Басарабь (VIII - перша половина VII ст. до н. е.) показують більшу розпосвюдженність. Для цього періоду можна говорити про освоєння мобільними співтовариствами степової та південної лісостепової областей Північного Причорномор'я.

Ключові слова: Північного Причорномор'я, ранній залізний вік, ранні кочовики, культура Сахарна, культура Басарабь-Шолданешти, кераміка, орнаментація.

кочевник керамика причерноморье северный

The article is devoted to glazed ceramics from the burials of the early nomads (9-8/7 centuries BC) of the Northern Black Sea region. An analysis of the works of the predecessors showed that the study of glazed ceramics from the steppe pre-Scythian burials of the Northern Black Sea Region is a dynamically developing research process. The main problems that need to be addressed in view of important results related to the revision of the concept of the cultural and historical development of the forest-steppe of the Northern Black Sea Region (including the Eastern Carpathian region) and a decrease in the chronology of the pre-Scythian and Early Scythian periods are identified. The vessels of the «Thracian» group (more than 40 specimens) were briefly analyzed, the presence of which among the steppe glazed ceramics was questioned, and the materials were considered to be small. It are cups, cup-shaped vessels, korchages, bowls and jugs. A brief description of its ornamentation is given. Preliminary mapping of the «Thracian» group shows the vectors of its distribution. Complexes with such vessels are comparable with the ceramics of Saharna culture (9 - beginning of the 8 century BC) and are compact and gravitate towards the Black Sea coast and the lower regions of rivers, only single complexes are found deep into the forest- steppe zone. Burials with vessels comparable to the ceramics of the Basarabi-§oldane§ti culture, including imports and imitations of the cultural complex of Ba- sarabi (8 - the first half of the 7th century BC) show greater absentmindedness towards one another on the stepian zone. For this period, we can talk about the development by mobile communities of the steppe and southern forest-steppe regions of the Northern Black Sea Region.