В первой половине XIX в. существовало несколько подходов к созданию инонациональных воинских формирований в русской армии. Регулярные части представляли собой, как правило, «наследство» империи от других государств и территорий, захваченных в этом столетии. Более развитое положение, собственный богатый опыт государственного строительства и формирования вооружённых сил, существенно отличали данные регионы и заставляли российские власти мириться с существованием национальных частей. Однако при при первом удобном случае эти подразделения распускались, т.к. действительно не были надёжными, представляли реальную угрозу единству государства.

Кочевые народы и народы отдаленных окраин российское руководство стремилось привлечь к службе в армии на особых условиях. Во-первых, это был перевод части иноязычных подданных в казачество. Но при этом власть строго стояла за сохранение русской самобытности казачества и поэтому разбавляла его ряды нерусскими народами очень осторожно. Во время Отечественной войны 1812 г. в рядах армии были башкирские, калмыцкие и иные казачьи полки. Вторым способом было создание в национальных районах постоянной милиции. В-третьих, допускалось добровольное поступление на военную службу за плату. В военное время таким путем формировались целые полки. Нерусские офицеры и унтер-офицеры могли свободно получить военное образование, занимать любую должность в армии. А после увольнения или отставки из данной категории комплектовалась российская администрация в национальных регионах.

Особенно многочисленные добровольческие иррегулярные части создавались во время войн. Так, во время Крымской войны 1853 - 1856 гг. численность Кавказской милиции была доведена до 25 тысяч бойцов. 80% из них несло внутреннюю службу по поддержанию порядка в неспокойном регионе. И только около 20% национальных частей приняли участие в непосредственных боевых действиях.

Таким образом, национальные части ни в XVIII веке, ни в первой половине XIX не составляли значительной доли в русской армии и поэтому их вклад в ход боевых действий и исход войн был также небольшим.

Во втором параграфе «Национальные части в условиях всесословной воинской повинности» анализируются процессы перехода к всесословной воинской повинности и трансформация взглядов на национальные воинские части.

Политически власть стремилась к полной ассимиляции малых народов среди великороссов. Некоторые уступки царизма и отступления от жёсткого унитаризма вызывались необходимостью лавировать и идти на компромиссы в периоды наиболее широкомасштабных народных волнений и выступлений, как это имело место практически по всей стране в годы первой революции. Но общая установка российских императоров была неизменной - сохранить единство России, добиться того, чтобы все народы государства работали не на разрушение и дробление страны, а на её консолидацию и укрепление.

Методы реализации этих установок могли быть разными, в зависимости от конкретных условий - от прямого силового принуждения народностей к тем или иным действиям (например, во время восстаний в Польше); до заигрываний, мягкости в отношениях, дополнительного морального и материального стимулирования (народы Крыма и Кавказа после сдачи в плен имама Шамиля).

При таком подходе армия мыслилась и являлась чисто русским военным институтом, силовым проводником великорусской идеи. До 1874 г. русская армия таковой и была, т.к. отдельные национальные части призывались только на время войны и являлись вспомогательным инструментом для основных формирований. Или же были хоть и постоянными, но малочисленными и выполняли роль кузницы национальных управленческих кадров для нерусских регионов (например, в Башкирии, в Бурятии, в Туркестане и на Кавказе).

При привлечении представителей нерусских народов к службе в армии использовались три основных подхода: это призыв в вооружённые силы на общих с русским населением основаниях (украинцы, белорусы, народы Прибалтики и Поволжья); создание особых национальных частей и замена отбывания воинской повинности на уплату денежного налога (финны, мусульмане Кавказа и Закавказья).

Особые национальные формирования из европейских народов существовали недолго, являлись раздражающим фактором для российской монархии и оплотом борьбы за национальную независимость. Поэтому их ликвидировали в первую очередь. Другой подход демонстрировался по отношению к жителям азиатских окраин. Национальные части, создаваемые из представителей данных народов, обычно формировались по образцу казачьих, со схожими положениями о службе и управлении.

Вместе с тем, пройдя этап необходимой адаптации к условиям российского государства, нерусские народности признавались за полноправных граждан и начинали нести воинскую обязанность на общих основаниях в регулярных частях армии. В казачестве оставались народы, стоявшие на ином уровне развития, не перешедшие к оседлому образу жизни.

Следовательно, царизм, с одной стороны, использовал тот человеческий потенциал, который был в его распоряжении, и поэтому не мог забегать вперёд и применять «передовые», «цивилизованные» методы и способы решения национальных проблем (народности Севера, Сибири и Средней Азии). С другой стороны, руководство империи отставало в осознании необходимости изменения отношения к нерусским народностям в связи с развитием их самосознания и самоидентификации (Украина, Армения, Финляндия и Польша).

В 3-й главе «Национальные воинские формирования в условиях Первой мировой войны» исследуются процессы создания национальных воинских формирований в кризисных ситуациях, причинами которых явились мировая война и последовавшая революция, а также различные подходы в этом вопросе, демонстрировавшиеся последовательно сменявшими друг друга режимами: монархией, Временным правительством, Советской властью.

До начала военной реформы основную роль в проведении национальной политики в армии играли Л. Троцкий и его сторонники. Руководство в целом понимало трудности, возникающие на пути создания новой армии: нехватка национальных кадров, отсутствие налаженной системы учёта молодёжи, незнание русского языка большинством молодых людей, существующая национальная рознь и недоверие. Для их преодоления использовался государственный аппарат власти: партийные, комсомольские, советские органы и профсоюзы. Централизация управления и жёсткий контроль над проведением интернациональной политики давали свой результат.

Однако воплощение в жизнь идей интернациональной армии до 1924 г. было в достаточной степени хаотичным, непоследовательным, неупорядоченным, отсутствовал план работы - тот план, который точно определяет: что, когда, каким образом и кем будет сделано для решения проблемы и кто несёт за эту работу ответственность.

Второй параграф «Национальное военное строительство в условиях военной реформы 1924 - 1928 гг.» посвящен самой военной реформе и ее составной части - программе по созданию национальных частей.

По замыслу составителей программы те народы, которые ранее не привлекались к военной службе, сначала должны создавать национальные военные учебные заведения и небольшие добровольческие кадровые подразделения с постепенным развёртыванием их в соединения. Автономные республики должны были создавать отдельные части в составе дивизий с общим командованием и управлением. Малочисленные народы формировали национальные подразделения в составе общесоюзных или национальных частей республик. военный политика армия

Устанавливалось две формы призыва на военную службу: первая -предусматривала обязательную воинскую повинность для народов Украины, Белоруссии, республик Закавказья, для жителей Поволжья, при которой пополнение рядов военнослужащих осуществлялось на основе призыва в армию населения вне зависимости от национальной принадлежности. Население Бурят-Монголии, Якутии и Карелии призывалось ограниченно и только в национальные части. Вторая форма предусматривала добровольный набор. Он распространялся на жителей Казахстана, республик Средней Азии и горцев Северного Кавказа, якутов и на часть бурят. Но советское руководство рассматривало добровольчество как временную меру для полного перехода к обязательной военной службе.

К концу 1920-х гг. в привлечении представителей разных народов к службе в армии у советского руководства имелись определённые успехи. В то же время уже в 1926 г. выявилось отставание в выполнении программы национального строительства, а потом и отказ от дальнейшего развёртывания нацчастей. В результате пятилетняя программа формирования национальных частей не была выполнена. Не выполнено было и решение 4-го совещания ЦК РКП(б) с ответственными работниками нацреспублик и областей, о создании национальных частей милиционного типа.

Национальные части сыграли свою роль - население не призывавшихся ранее регионов адаптировалось к армейской службе. Была проделана необходимая предварительная работа по налаживанию учёта призывных контингентов, проведению медкомиссий и т.д.

В третьем параграфе «Национальные части в условиях надвигающейся войны» определяются особенности развития и трансформации национальных подразделений, исходя из положения в мире и потребностей государства.

В новых условиях, в обстановке всё нараставшей военной угрозы, а также в связи с переходом Советского Союза к новой стратегии экономического развития, базировавшейся на ускоренной индустриализации и создании мощного промышленного потенциала страны, изменились подходы и к военному строительству. Требования к вооружённым силам теперь предъявлялись с учётом необходимости создания технических видов войск: таких, как авиация, бронетанковые войска и т.д. При этих обстоятельствах неизбежно должно было вырабатываться и новое отношение к национальным формированиям.

В течение 1930-х гг. в Красной Армии происходил закономерный постепенный процесс превращения особых национальных формирований в обычные, общегосударственные части, функционирующие на общих основаниях. Так, сначала национальные дивизии были преобразованы в горно-стрелковые и горно-кавалерийские соединения. Постепенно были ликвидированы все национальные милиционные формирования. А к 1936 г. армия перешла на экстерриториальный принцип комплектования, что означало превращение национальных частей и соединений в многонациональные. До 1938 г. эти формирования продолжали носить названия, в которых присутствовало указание на национальность её бойцов.

Партийно-политическая работа в армии в эти годы продолжала строиться на основных идеологических постулатах партии. В основе воспитания красноармейцев всех национальностей лежали идеи интернационализма. В 1930-е гг. развернулась широкая кампания по ликвидации неграмотности всех бойцов РККА. К концу десятилетия в армии перешли от обучения родному языку на обучение всех русскому как единому языку командования. Всё это также свидетельствовало о том, что армия готовится к войне и стремится к внутреннему единству и сплочённости.

В 5-й главе «Участие этнических меньшинств СССР в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны» рассматривается поиск политическим руководством страны наиболее адекватных и эффективных форм использования многонационального людского потенциала государства в развернувшейся войне на выживание.

В первом параграфе «Участие народов Средней Азии, Кавказа, Урала и Поволжья в Великой Отечественной войне» исследуется создание национальных формирований в новых условиях. Советская власть использовала весь арсенал способов борьбы с врагом в годы войны: это и создание национальных частей, и мобилизация представителей разных народов в общесоюзные части и соединения, и организация партизанского движения, и привлечение народов к трудовой повинности в интересах обороны государства. 13 ноября 1941 г. ГКО принял решение о формировании национальных частей и соединений Красной Армии, возложив ответственность за эту работу на ЦК компартий союзных республик. Вооружение и снаряжение осуществлялось не за счёт средств наркомата обороны, а за счёт дополнительных мобилизационных ресурсов. Для проведения работ на местах создавались специальные комиссии.

Высший командный состав назначался Главным управлением кадров Красной Армии. Средний начсостав укомплектовывался в первую очередь из кадровых командиров местных национальностей. Рядовыми в национальные части брались здоровые мужчины в возрасте до 40 лет. Члены партии и комсомольцы должны были составлять не менее 5% от общего количества личного состава. О ходе формирования дивизий и бригад требовалось доносить в штабы округов через каждые три дня, начиная с 25 ноября 1941 г.

Советское руководство использовало собственный опыт и наработки предшественников - монархов и Временного правительства, учитывая национальные особенности народов. Так, республики Средней Азии комплектовали кавалерийские и отдельные небольшие стрелковые части, а республики Закавказья и Прибалтики - стрелковые соединения.

В ходе боевых действий оказалось, что смешанные по национальному составу части оказались более устойчивы и действовали более эффективно, чем чисто национальные формирования.

Кроме того, гитлеровцы до 1943 г. активно не развивали идеи независимости малых народов СССР, не поддерживали их и, следовательно, не создавали политической угрозы раскола Союза по национальному признаку. Поэтому, когда в ходе войны этнический состав национальных формирований народов Средней Азии, Закавказья размывался, его не восстанавливали и части становились многонациональными.

Второй параграф «Национальные красноармейские части народов Прибалтики в 1941 - 1945 гг.» посвящен участию в войне соединений и частей, сформированных из латышей, эстонцев и литовцев.

Все годы войны сохранялись прибалтийские вооружённые формирования Красной Армии, так как сепаратистские тенденции в этом регионе были очень сильны, а фашистам удалось привлечь на свою сторону значительную часть местного населения и сформировать боеспособные национальные соединения. Существование прибалтийских дивизий было необходимым ответным политическим маневром Советского государства, планировавшего вернуться в Прибалтику после окончания войны.

В годы войны СССР сформировал одну литовскую, две эстонских и две латышских стрелковых дивизии, сыгравших значительную роль в ведении боевых действий на определенных участках фронта. Таким образом, Советская власть продемонстрировала свою способность привлекать в ряды вооружённых сил все народы государства и достаточно эффективно использовать их, что, в конечном итоге, привело к общей победе в войне.

Третий параграф «Участие народов Советского Союза в войне во внеармейских формированиях». Ещё одной формой участия жителей национальных окраин в борьбе с оккупантами стало партизанское движение. Для организации партизанского движения в тылу врага был создан специальный руководящий орган - Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД). Количество партизанских отрядов в национальных республиках (без Белоруссии) достигало к концу 1942 г. 219, в них было около 15136 бойцов, что составляло чуть более 15% от общей численности партизан в стране.

Третьей формой использования призывников из национальных республик и областей было направление их в строительные колонны. В основном в них работали представители этнических групп, которым Центр не доверял в полной мере: немцы, финны, болгары, греки, турки и др. Всего в 1942 - 1945 гг. было мобилизовано на трудовую повинность около трёх миллионов человек, большинство из которых были представителями народов Кавказа, Средней Азии и других регионов.

В 6-й главе «Использование германским руководством фактора многонациональности Советского Союза в годы войны» выявляются взгляды фашистского руководства по национальному вопросу, отражается практика различных германских ведомств в использовании нерусских народов СССР в своих вооруженных формированиях, анализируется степень успешности такой деятельности.

Первый параграф «Политика германского руководства в отношении привлечения народов СССР к военной службе» отражает взгляды германской верхушки на национальную политику в годы войны. В разные периоды войны подходы немецкого руководства к привлечению представителей разных народов Советского Союза к службе в германской армии были различны. А. Гитлер, Г. Геринг, Й. Риббентроп были категорически против признания каких-либо прав нерусских народов СССР на самостоятельное национально-государственное строительство и тем более на формирование национальных частей. В годы войны эта позиция мало менялась. По мере разворачивания хода войны для Германии неблагоприятно, гитлеровская верхушка шла на уступки своим военным и ведомствам А. Розенберга и Г. Гиммлера в вопросах предоставления больших прав национальным формированиям из советских военнопленных.

Во втором параграфе «Национальные подразделения вермахта в годы войны» раскрываются механизмы создания командованием немецкой армии национальных легионов из граждан СССР.

Первыми попытались создать национальные формирования командование сухопутными силами и абвер (военная разведка). Национальные части вермахта формировались с конца 1941 г. и до конца 1943 г. из представителей народов Кавказа, Средней Азии, Поволжья. Немецкое командование поощряло переходы нерусских красноармейцев на свою сторону, но части из них создавало очень осторожно. Всем процессом формирования национальных легионов руководил с начала 1942 г. штаб командования восточными войсками. Национальные легионы действовали как запасные части, формирующие маршевые подразделения для фронта.

В набранных немцами восточных батальонах был чрезвычайно высок процент дезертиров. Сам факт значительного количества представителей нерусских народов СССР в национальных формированиях вермахта говорит только о том, что они не видели для себя другого выхода в условиях тотального уничтожения советских военнослужащих в концлагерях. В 1944 г. штаб формирований восточных войск был ликвидирован, а сами восточные батальоны преобразованы в строительные подразделения.

Третий параграф «Национальные части войск СС и полиции в 1941 - 1945 гг.» показывает разные этапы комплектования военизированных национальных формирований на оккупированной советской территории, их динамику и стремительный рост национальных войск СС в конце войны.

С созданием в западных областях СССР оккупационной администрации немецкие власти организовали полицейские части, которые были полностью под немецким контролем и использовались для охраны военных и хозяйственных объектов, лагерей военнопленных и гетто, а также для борьбы с партизанами в тыловых районах армий и групп армий.

За первый год боевых действий на территории СССР с 22 июня 1941 г. по 30 июня 1942 г. из всех коллаборационистов, участвовавших в тех или иных вооружённых формированиях, более 80%, т.е. до 90 тысяч человек служили в полиции. В 1942 - 1943 гг., в период создания наибольшего количества восточных легионов вермахта, в рядах полиции и СС находилось до 70% всех коллаборационистов. С оставлением советской территории немецкими войсками, надобность в поддержании порядка среди местного населения отпадала, полицейские батальоны и части прекращали своё существование и вливались в части СС.

Благодаря предпринятым усилиям немцы к началу 1944 г. смогли сформировать две латвийские, эстонскую и украинскую дивизии войск СС. В 1944 - 1945 гг. стали формироваться национальные части СС из представителей народов Средней Азии, Кавказа и Крыма.

Но национальные легионы не были надёжными формированиями. Только на 29 сентября 1944 г. немцы потеряли на Западе 8,4 тысячи человек из 50 тысяч бойцов восточных легионов. Из них пропали без вести 7,9 тысячи. В основном это были дезертиры и перебежчики. Поэтому германским руководством было принято решение использовать национальные формирования только на фортификационных работах.

В заключении подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы. Россия, став со времён Петра I империей, стремилась расширить свои территории за счёт захвата земель инонационального населения. Это требовало от власти выработки национальной политики и её чёткого проведения. Российское военное руководство ориентировалось на наработки зарубежных стран (Швеции, Австрии, Германии) в структуре войск, в методах комплектования, в обмундировании национальных частей.

Первые национальные части регулярной армии создавались в XVIII веке, когда появились польские, литовские, финские полки. Процесс образования, функционирования и роспуска иррегулярных национальных подразделений был непрерывным в течение двух столетий и носил объективный характер - одни народы попадали в состав подданных российского императора, как, например, среднеазиатские народы и жители Кавказа и Закавказья; другие же по образу жизни практически стали мало отличаться от этнических русских соседей, как, например, башкиры, татары.

Политическая власть страны: будь то монархия, Временное правительство или советское руководство -стремилась сохранить политическое единство страны и её армии, не допуская раскола по национальному признаку. Однако, в силу различия условий, в которых им приходилось действовать, а также в силу разных политических установок, эти структуры власти демонстрировали различные подходы к национальному военному строительству и степень терпимости к национальным движениям.

Российские императоры и их администрации всё время колебались от либерально-снисходительного отношения к этническим чувствам до жёстко-охранительных и репрессивных мер против них. Временное правительство стремилось помочь процессу национального военного строительства. Вместе с тем, стихийное образование национальных частей шло гораздо быстрее, чем того желали руководители. Советское руководство, выступая за право наций на самоопределение, в то же время было готово к борьбе и реально боролось с национальным сепаратизмом и распадом государства на этнические части, не боясь при этом распускать и ликвидировать национальные формирования.

Значительная часть этнических меньшинств до 1917 г. не отбывала воинской повинности. Советский Союз добился привлечения к службе в армии большинства народов страны. Поэтому в определенные периоды относительная численность этих формирований на фронтах Великой Отечественной войны была весьма значительной. Так, весной и летом 1942 г.

Все правительственные структуры в разное время стремились использовать национальные формирования как вспомогательные воинские подразделения. Самодержавие пыталось решить проблему всеобщей мобилизации путём призыва на тыловые работы всего освобождённого от армии мужского населения. Однако, кампания 1916 г., проведённая без должной подготовки, да ещё в условиях нараставшего экономического и политического кризиса государства, не дала ожидаемого эффекта и привела к дальнейшей эскалации социальной напряжённости. Советский Союз гибче подходил к делу привлечения разных народов к военной службе, да и организация призывов в армию была эффективнее.

Представители высших военных кругов государства на всех этапах рассматривали национальные воинские части как политический инструмент проведения своей политики и как своеобразный институт подготовки административных и военных кадров для данной территории.

Иностранные государства учитывали многонациональный характер России и стремились использовать это, возбудив сепаратизм малых народов (Карл XII и турецкий султан подбивали украинцев, чувашей, татар, башкир; Наполеон - украинцев, поляков; англичане в ходе Крымской войны - горцев Кавказа). Такой подход вызывал ответную негативную реакцию российского и советского руководства, его недоверие к народам, а нередко и репрессии.

В свою очередь, Россия также стремилась использовать единоверцев, родственные народы против своих врагов. Особенно это было характерно в борьбе с Турцией в XVIII - XIX веках и в войне против Австрии и Германии в XX столетии. Но это не означало, что Российская империя стремится обеспечить самостоятельность или автономию данных территорий и народов.

Все политические структуры учитывали в национальном военном строительстве этнические особенности, ментальность, традиции и обычаи разных народов страны. Так, народы, не перешедшие ещё к оседлому образу жизни, как правило, использовались в кавалерии (туркмены, буряты и др.), жители гор - привлекались к патрульно-пограничной службе труднодоступных местностей высокогорья (таджики) и т.д. При формировании и использовании национальных воинских частей военное руководство опиралось на опыт и традиции российской государственности, использовало одни и те же приёмы, формы и методы, учитывающие национальные особенности и специфику контингента.

В то же время, руководящие органы зачастую демонстрировали немалую степень недоверия к целым народам и к национальным формированиям, что значительно снижало эффективность их боевого применения. Не всегда учитывалась степень межнациональных противоречий и антагонизмов в районах со смешанным населением, что нередко приводило к вооружённым конфликтам. Всё это снижало боеспособность национальных формирований, подрывало надёжность тыла.

При этом на протяжении веков в российском руководстве боролись между собой две тенденции: сохранить национально русское лицо армии, что обеспечивало более надёжное отстаивание интересов государства. С другой стороны, было и стремление выровнять тяготы и государственные повинности между всеми народами, в том числе и за счёт равномерного привлечения к отбыванию воинской обязанности всех национальностей.

Общей же тенденцией военного руководства было стремление к унификации армии на базе русского этноса. Поэтому национальные части воспринимались как вынужденная, временная мера на переходный период. Добровольческие формирования создавались конъюнктурно, в ходе войн с конкретным противником. После окончания боевых действий эти образования распускались или переформировывались в постоянные, регулярные части.

В XVIII - XIX вв. был наработан опыт привлечения российских народов к военной службе через казачество с последующим переходом к воинской повинности на общих основаниях (башкиры, буряты, тунгусы и др.). Там, где возникало национальное казачество, сохранялся уклад, быт, форма управления и судопроизводства данных народов. В то же время там, где была опасность растворения малочисленного русского казачества среди массы коренных народов (на Северном Кавказе, в Забайкалье и др.), устанавливались запреты. Среди армейской верхушки не было единства взглядов по отношению к национальным формированиям. Одни военачальники (И. Воронцов-Дашков, Л. Берия) симпатизировали малым народам и способствовали созданию национальных формирований, а другие, наоборот, всячески ограничивали подобные образования или запрещали их (Н. Юденич).

Ход исторического развития в 1920 - 1940-е гг. доказал, что в области привлечения представителей разных народов к службе в армии Советский Союз действовал достаточно успешно, последовательно, прагматично и намного эффективнее, чем гитлеровская Германия. У советского руководства был наработан гораздо более обширный опыт управления населявшими Россию народами, опробованы различные механизмы и способы воздействия на коренные народы. Одним из главных слагаемых успеха Советского Союза являлось то, что существовал вполне успешно функционирующий аппарат управления в национальных образованиях. Именно аппарат управления позволил призвать в армию большие контингенты представителей разных народов страны. Государственная политика в отношении национальных формирований не была застывшей и неизменной. Она гибко менялась в ходе развития самой страны и, в целом, адекватно реагировала на запросы времени, помогая решать стоявшие задачи и обогащая нас опытом сделанного. Предметом дальнейшего изучения темы могут быть: национальное военное строительство в годы Гражданской войны; национальный фактор в военизированных формированиях (полиция, пограничная служба, репрессивные органы и т.п.); влияние социально-экономического и конфессионального факторов на национальное военное строительство.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ АВТОРОМ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ

Публикации в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК:

1. Подпрятов, Н.В. Государственная практика привлечения национальных меньшинств к общероссийским обязанностям (на примере военной службы калмыков в XVIII - начале XX вв.) [Текст] / Н.В. Подпрятов // Власть. 2009. № 10. С. 176 - 178 (0,3 п.л.).

2. Подпрятов, Н.В. Деятельность органов власти по организации службы неправославного духовенства в русской армии [Текст] / Н.В. Подпрятов // Власть. 2010. № 9. С.105 - 107 (0,3 п.л.).

3. Подпрятов, Н.В. Участие представителей нерусских народов Советского Союза в боевых действиях Второй мировой войны в противоборствующих армиях: сравнительный анализ [Текст] / Н.В. Подпрятов // Известия Алтайского государственного университета. 2010. № 4/3. С.190-193 (0,46 п.л.).

4. Подпрят, Н.В. Государственный механизм привлечения жителей Великого княжества Финляндского к службе в русской армии в XIX - начале XX вв. [Текст] / Н.В. Подпрятов // Власть. 2011. № 7. С. 145 -148 (0,42 п.л.).

5. Подпрятов, Н.В. Опыт создания финских частей морского флота Российской империи в XIX в. [Текст] / Н.В. Подпрятов // Клио. 2011. № 2 (52). С. 126 - 128 (0,3 п.л.).

6. Подпрятов, Н.В. Межнациональные противоречия и причины роста национализма в СССР в 50 - 80-е гг. XX в. [Текст] / Н.В. Подпрятов, Р.А. Соловьев, М.Г. Суслов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Киров. 2011. № 2 (1). С. 23 - 26 (0,4/0,13 п.л.).

7. Подпрятов, Н.В. Особенности материального обеспечения военнослужащих национальных формирований России в XVII - начале XX в. [Текст] / Н.В. Подпрятов // Вестник Пермского университета. Серия история. 2011. Выпуск 3 (17). С. 44 - 47 (0.42 п.л.).

8. Подпрятов, Н.В. Национальные меньшинства в борьбе за честь, достоинство, целость России…[Текст] / Н.В. Подпрятов // Военно-исторический журнал. 1997. №1. С. 54-59 (0,5 п.л.).

9. Подпрятов, Н.В. Нерусское казачество России [Текст] / Н.В. Подпрятов // Клио. 2003. № 1(20). С. 81 - 87 (0,8 п.л.).

Монографии:

10. Подпрятов, Н.В. Национальные меньшинства в русской армии в XVIII - начале XX века [Текст] / Н.В. Подпрятов. - СПб.: Нестор, 2004. - 332 с. (20,75 п.л.).

11. Подпрятов, Н.В. Национальные части и подразделения Красной армии в 20-30-е гг. XX века [Текст] / Н.В. Подпрятов. - Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2005. -182 с. (10,46 п.л.).

12. Подпрятов, Н.В. Национальные воинские формирования народов Советского Союза в СССР и в фашистской Германии в годы Второй мировой войны [Текст] / Н.В. Подпрятов. - Пермь: Перм. ун-т, 2006. - 234 с. (13,72 п.л.).

Публикации в других изданиях:

13. Подпрятов, Н.В. К вопросу о национальных формированиях и многонациональности Советских Вооружённых Сил [Текст] / Н.В. Подпрятов // Развитие современного советского общества: Основные тенденции и противоречия. Тезисы научно-практ. конф. - Пермь, 1991. С. 74-77 (0,16 п.л.).

14. Подпрятов, Н.В. Формирование национальных частей Красной Армии в Прикамье в 1918 г. [Текст] / Н.В. Подпрятов // Областная отчётная научная конференция. Секции общественных наук. Тезисы докладов. - Пермь, 1991. С. 91-93.(0,15 п.л.).

15. Подпрятов, Н.В. Проблема национальных воинских частей в решениях политических партий России в 1917 году [Текст] / Н.В. Подпрятов // Человек, политика, рынок. Областная отчётная научная конференция. Секция общественных наук. Тезисы докладов. - Пермь, 1992. С. 14-16 (0,14 п.л.).

16. Подпрятов, Н.В. Воспоминания участников революции и гражданской войны как источник для изучения деятельности местных партийных организаций по созданию национальных воинских формирований на Урале [Текст] / Н.В. Подпрятов // Проблемы историографии и источниковедения партийных организаций. Межвузовский сборник научных трудов. - Пермь, 1992. С. 10-18 (0,5 п.л.).

17. Подпрятов, Н.В. Национальные агитационные, культурно-просветительские отделы Народной армии в 1918 г. [Текст] / Н.В. Подпрятов // Переходное общество: тенденции развития. Областная отчётная научная конференция. Секция общественных наук. Тезисы докладов. - Пермь, 1993. С. 15-18 (0,17 п.л.).

18. Подпрятов, Н.В. Влияние казачества на историю гражданской войны на востоке страны [Текст] / Н.В. Подпрятов // Областная научная конференция. Секция общественных наук: Тезисы докладов. - Пермь, 1994. С. 132-135 (0.19 п.л.).

19. Подпрятов, Н.В. Участие прибалтийских вооружённых формирований в установлении тоталитарного режима в первые годы Советской власти [Текст] / Н.В. Подпрятов // Тоталитаризм и личность: Тезисы докладов международной научно-практической конференции. - Пермь, 1994. С. 56-58 (0,16 п.л.).

20. Подпрятов, Н.В. Национальные вооружённые формирования: национализм или шовинизм? [Текст] / Н.В. Подпрятов // «Экватор» 90-х. Гуманитарные проблемы России. Тезисы докладов на отчётной научной конференции. - Пермь, 1995. С. 73-75 (0,14 п.л.).

21. Подпрятов, Н.В. Военное строительство в России: национальные части или единая армия [Текст] / Н.В. Подпрятов // Россия на пути реформ: исторический опыт. Тезисы докладов и выступлений республиканской научно-практической конференции «Россия на пути реформ: децентрализация и политика регионов». - Челябинск, 1995. С. 151-152 (0,12 п.л.).

22. Подпрятов, Н.В. Роль столыпинской переселенческой политики в обострении межнациональных конфликтов на окраинах империи [Текст] / Н.В. Подпрятов // Национальный вопрос в прошлом, настоящем и будущем России: Тезисы докладов межрегиональной научно-практической конференции. - Пермь, 1995. С. 159-161 (0,16 п.л.).

23. Подпрятов, Н.В. Духовенство в армиях противоборствующих сторон в годы гражданской войны [Текст] / Н.В. Подпрятов // Проблемы многопартийности: история и современность. Тезисы докладов научной конференции. Вып.1. - Пермь, 1996. С. 81-82 (0,12 п.л.).

24. Подпрятов, Н.В. Использование Советской властью национального фактора при проведении карательных действий в 1918 г. [Текст] / Н.В. Подпрятов // История и террор: Тезисы докладов на межвузовской научной конференции. Вып. II. - Пермь, 1996. С. 49-51 (0,15 п.л.).

25. Подпрятов, Н.В. Использование мусульманских священнослужителей в армиях противоборствующих сторон [Текст] / Н.В. Подпрятов // Гражданская война и культура. Международная научная конференция. - М., 1996. С. 130-133 (0,16 п.л.).

26. Подпрятов, Н.В. Башкиры-казаки Пермской губернии в XIX веке [Текст] / Н.В. Подпрятов // Пермский край: прошлое и настоящее (к 200-летию образования Пермской губернии). Материалы международной научно-практической конференции. - Пермь, 1997. С. 23-25 (0,17 п.л.).

27. Подпрятов, Н.В. Участие армии в подъёме культурного уровня нерусских народностей Прикамья в 1917 - 1921 гг. [Текст] / Н.В. Подпрятов // Национальная культура и языки народов Прикамья: возрождение и развитие (к 200-летию образования Пермской губернии). Материалы межрегиональной научно-практической конференции. - Пермь, 1997. С. 31-35 (0,19 п.л.).

28. Подпрятов, Н.В. Идея единения славян и польский фактор в России в годы Первой мировой и гражданской войн [Текст] / Н.В. Подпрятов // Славянский мир в контексте диалога культур (Материалы III международной научной конференции). - Пермь, 1998. С. 26-28 (0,12 п.л.).

29. Подпрятов, Н.В. Деятельность военкоматов Пермской губернии по привлечению нерусских народов в Красную Армию в годы гражданской войны [Текст] / Н.В. Подпрятов // «80 лет местным органам военного управления». Тезисы докладов научно-практической конференции. - Пермь, 1998. С. 15-17 (0,18 п.л.).

30. Подпрятов, Н.В. Депортация переселенцев с национальных окраин России в 1917 г. [Текст] / Н.В. Подпрятов // История и террор. Материалы межвузовской научной конференции. Вып.3. - Пермь, 1998. С.23-24 (0,12 п.л.).