Могильник Проспихинская Шивера-IV как источник для реконструкции погребальной обрядности и социальной структуры населения Северного Приангарья периода развитого средневековья

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Специальность 07.00.06 - археология

Могильник Проспихинская Шивера-IV как источник для реконструкции погребальной обрядности и социальной структуры населения Северного Приангарья периода развитого средневековья

Сенотрусова Полина Олеговна

Барнаул - 2013

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет», на кафедре археологии, этнографии и музеологии

Научный руководитель доктор исторических наук, профессор Тишкин Алексей Алексеевич

Официальные оппоненты

Худяков Юлий Сергеевич доктор исторических наук, профессор; ФГБОУ ВПО «Новосибирский национальный исследовательский государственный университет», кафедра археологии и этнографии, заведующий

Соенов Василий Иванович кандидат исторических наук, доцент; ФГБОУ ВПО «Горно-Алтайский государственный университет», кафедра археологии и всеобщей истории, доцент

Ведущая организация ФГБОУ ВПО «Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет»

Ученый секретарь диссертационного совета Горбунов Вадим Владимирович

1. Общая характеристика работы

погребальный обрядность могильник шивера

Актуальность темы. К настоящему времени территория Северного Приангарья является одним из изученных в археологическом отношении районов в таежной зоне Приенисейской Сибири. Именно в бассейне нижнего течения Ангары проводились масштабные полевые исследования разновременных памятников в рамках спасательных работ, в том числе и в зоне затопления водохранилища Богучанской ГЭС [Дроздов, Макулов, 2009, с. 67; Коровушкин, 2010, с. 469; и др.]. Это позволило получить существенный объем новых материалов, которые нуждаются в систематизации, анализе и обобщении.

Несмотря на уже двухсотлетнюю историю изучения археологии региона [Дроздов и др., 1989, с. 191; Дроздов и др., 2007, с. 19], многие проблемы средневековья практически не разработаны. Большинство имеющихся публикаций носит тезисный характер, а значительная часть полученных сведений полностью не опубликована. Введение в научный оборот нового массива источников позволяет выйти на более эффективный уровень исследований. Одним из опорных памятников археологии Северного Приангарья в настоящее время является могильник Проспихинская Шивера-IV - наиболее крупный средневековый некрополь. В ходе его полевого изучения были получены материалы, позволяющие рассмотреть вопросы датировки средневековых комплексов, погребальной обрядности населения региона, его социальной структуры, направления культурных связей, а также проанализировать некоторые вопросы этнокультурной принадлежности средневековых племен Приангарья. Все это, в свою очередь, может быть использовано при разработке культурно-хронологической схемы исторического развития народов региона, а также при решении некоторых проблем формирования коренных этносов Приенисейской Сибири.

История изучения средневековых погребальных комплексов Северного Приангарья началась с конца XIX в. В 1882 г. Н.И. Витковский при поддержке ВСОРГО провел разведку по Ангаре (от Иркутска до устья р. Тасеевой). Материалы, которые можно по их описанию отнести к эпохе средневековья, были отмечены на Втором Каменном острове, а также среди сборов возле д. Чадобец [Витковский, 1889, с. 6, 37]. Впоследствии в устье р. Чадобец найдены разновременный поселенческий комплекс и средневековые погребения [Леонтьев, 1999, с. 19; Привалихин, 1993, с. 101].

В 1924 г. в фонды краеведческого музея Красноярска поступила коллекция предметов, собранная Н.М. Кюнером и В.С. Миличем в нижнем течении Ангары, у деревень Панова, Каралчанка, Чадобец, Невонка и др. [Дроздов и др., 2007, с. 26]. Особенного внимания заслуживают находки, обнаруженные у д. Матерой. Среди них были стремена, удила, ножи, тесло, наконечник стрелы [Леонтьев, 1999, с. 13]. В настоящее время коллекция хранится в фондах Красноярского краеведческого музея (ККМ, колл. №148, 39-44).

В связи с планами строительства каскада ангарских гидроэлектростанций, с начала 1930-х гг. началось целенаправленное археологическое изучение Приангарья. В долине Ангары производился учет и раскопки памятников, попадающих в зону затопления водохранилищ проектируемых ГЭС. Иркутским краеведческим музеем при поддержке Государственной академии истории материальной культуры и Восточно-Сибирского отдела Географического общества в 1932 г. была организована Ангарская археологическая экспедиция во главе с А.П. Окладниковым. За несколько полевых сезонов (1932-1934, 1936-1937 гг.) проведена сплошная разведка берегов Ангары от истоков до устья. Согласно отчету А.П. Окладникова 1937 г., памятники эпохи позднего железа обнаружены в низовьях реки в виде погребений и горнов. Большая часть этих захоронений или была ранее разрушена, или оказалась без инвентаря. Одно погребение найдено ниже р. Большой Кежмы [Окладников, 1937, л. 21]. Наиболее богатое «тунгусское» погребение отмечено А.П. Окладниковым в устье р. Тасеевой. Там под массивной каменной кладкой в колоде, прикрытой корой сосны и березы, лежал женский костяк, при котором сохранились украшения «передника» (медные и железные кольца), огниво и кремнии к нему, пальма, стеклянные и металлические бусы, бисер, серебряные серьги и подвески к шапке. Это погребение, очевидно, «…восходит к началу XVII в. и является редким, крайне интересным вещественным памятником для той поры…», - писал А.П. Окладников [1937, л. 21].

В 1969 г. в зоне проектируемого затопления водохранилища Богучанской ГЭС археологическая экспедиция Иркутского университета под руководством Г.И. Медведева провела первые разведочные обследования от с. Кеуль Иркутской области до д. Климино Красноярского края [Дроздов и др., 1989, с. 192]. На протяжении 1970-х гг. эти работы продолжались археологическими отрядами Красноярского педагогического института под общим руководством Н.И. Дроздова [Дроздов, Макулов, 2009, с. 64].

В 1977-1978 гг. на стоянке Чадобец были найдены два средневековых погребения, устроенных по обряду трупосожжения на стороне. Они представлены линзами кальцинированных костей, в которых залегали предметы вооружения, детали поясной гарнитуры, обломки железных изделий [Привалихин, Фокин, 2009, рис. 5]. В.П. Леонтьев [1985, с. 135] датировал эти погребения IX-X вв. и посчитал, что они «…принадлежат енисейским кыргызам».

На стоянке Отика В.И. Привалихиным в 1981 г. найдено погребение по обряду трупосожжения. В могильной яме среди кальцинированных костей залегал инвентарь, в состав которого входили предметы вооружения и украшения [Привалихин, 1993, с. 103]. В 1984 г. тем же исследователем проведены раскопки стоянки Сергушкин-3, где зафиксировано одно средневековое погребение, устроенное в могильной яме овальной формы и перекрытое тремя слоями бересты. Антропологические определения найденных костных останков показали, что они принадлежали мужчине в возрасте 20-40 лет [Привалихин, 1984, с. 5]. По бересте получена радиоуглеродная дата [Привалихин, 1993, с. 103].

В течение ряда лет Красноярским государственным педагогическим университетом проводилось полевое изучение комплекса Усть-Кова, где в первом культурном слое обнаружены девять погребений и шесть ритуальных объектов с железными и костяными изделиями. Большинство погребений оказалось выполнено по обряду трупосожжения на стороне [Леонтьев, 1999, с. 31]. Одно захоронение представлено парным трупоположением взрослого человека и ребенка в берестяном чехле, а еще в одном случае зафиксировано вторичное погребение в яме человеческого черепа и трубчатых костей. Сопроводительный инвентарь на Усть-Ковинском могильнике многочисленный и представлен оружием, орудиями труда, украшениями, посудой, роговыми изделиями [Леонтьев, Дроздов, 1996, с. 40, рис. 2]. С материалами из погребений сопоставляются находки из ритуальных объектов [Леонтьев, Дроздов, 1996, с. 42]. Могильник датируется в пределах VIII-X вв. н.э. [Леонтьев, 1999, с. 11]. Погребение, содержавшее предметы конского снаряжения и китайскую монету «…достоинством в пять шу», получило датировку в рамках IX-X вв. [Леонтьев, Дроздов, 2003, с. 410]. Исследователи памятника отмечали в его материалах следы шаманских культов [Гревцов 1989а-б], а также элементы обрядности и вещи, сопоставимые с этнографическими данными по кетам [Леонтьев, Дроздов, 1996, с. 45] и бурятам [Гревцов, 1989а, с. 91]. Кроме этого, авторы раскопок обозначили наличие у населения, оставившего некрополь, культа барана, что связано с южным влиянием [Хроностратиграфия…, 1990, с. 159].

В 1990 г. на правом берегу устьевого участка р. Коды было зафиксировано погребение, совершенное по обряду трупосожжения на стороне. В могильной яме овальной формы залегали фрагменты жженых костей человека, орудия труда и разнообразные украшения. В.П. Леонтьев и А.В. Ермолаев [1992, с. 18] датировали погребение VIII-XII вв., отмечая при этом значительное влияние на местное население тюркоязычных племен юга.

В начале 2000-х гг. проводились исследования могильника Усть-Та-сеева, где выявлено несколько погребений с кремациями. Авторы работ датируют их XII-XV вв. и отмечают сходство с другими средневековыми погребальными комплексами Северного Приангарья того времени [Лысенко, Гревцов, 2006, с. 48].

В 2010 г. археологической экспедицией Сибирского федерального университета под руководством С.М. Фокина был выявлен разновременный могильник Скородумный Бык. На памятнике найдено три средневековых погребения по обряду трупосожжения на стороне. В них обнаружены ножи, тесла, наконечники стрел, детали поясной гарнитуры. Автор работ датирует эти комплексы в широком диапазоне: с 2-й половины I тыс. до XIV в. [Фокин, 2013, с. 127].

С 2008 по 2012 г. в рассматриваемом регионе работала Богучанская экспедиция Института археологии и этнографии СО РАН. В рамках исследований на стоянке Окуневка выявлены погребения эпохи железа и клад металлических предметов [Терентьев, Глушенко, 2010, с. 347; Грачев, 2010б, с. 507], а на стоянке Кода-2 найдены четыре грунтовых погребения начала II тыс. н.э. [Басова, 2010, с. 491]. Разрушенные погребальные комплексы зафиксированы на стоянке Капонир [Марченко, Гришин, Гаркуша, 2010, с. 560].

В течение полевых сезонов 2010-2011 гг. на могильнике Сергушкин-3 исследованы 10 объектов, представленных захоронениями кальцинированных костей в грунтовых ямах. Среди находок отмечены фрагменты бересты, железные тесла, ножи, кресала, украшения. Авторы работ датировали погребения X-XIV вв. [Герман, Леонтьев, 2010, с. 501; 2011, с. 383].

В 2011 г. на стояке-могильнике Отика I были обнаружены три захоронения XI-XIV вв. в грунтовых ямах с человеческими кремированными останками [Долганов, 2011, с. 399]. В том же году на Острове Каменном I выявлено парное погребение: умершие лежали на бересте, головой на юг. В яме зафиксированы наконечники стрел, нож-«пальма», тесло, предметы украшения. Данный комплекс датирован XIV-XV вв. [Леонтьев, Вдовин, 2011, с. 419].

В 2012 г. на могильнике Усть-Зелинда-2 выявлены две группы погребений, отнесенных участниками работ к эпохе железа [Марченко и др., 2012, с. 456].

В ходе деятельности Богучанской экспедиции Института археологии и этнографии СО РАН наибольшее количество средневековых захоронений изучено на некрополе Проспихинская Шивера-IV, в раскопках которого непосредственное участие принимала автор настоящего диссертационного исследования. Первые документированные археологические находки на территории комплекса сделаны П.В. Мандрыкой в 2006 г. Первое погребение могильника найдено в 2008 г. разведочным отрядом под руководством А.Н. Зенина и А.В. Постнова. Публикуя эти материалы, Ю.Н. Гаркуша и А.Е. Гришин [2009, с. 258] отметили сходство объекта с другими погребальными памятниками Северного Приангарья раннего железного века и средневековья. В ходе последующих стационарных раскопок могильника с 2009 по 2011 гг. на площади около 7 тыс. кв. м было выявлено 88 средневековых погребений. Одно захоронение, содержавшее кремированные костные останки и «богатый» инвентарь, найдено в 2011 г. П.В. Мандрыкой [2011, л. 28-32] на стоянке Проспихинская Шивера-II.

К настоящему моменту в Северном Приангарье средневековые погребения известны на следующих памятниках: сборы у д. Матерой, Отика, Сергушкин-3, Капонир, Окуневка, Чадобец, Усть-Кода, Кода-2, Проспихинская Шивера-II, Остров Каменный I, Усть-Кова, Усть-Тасеева, Усть-Зелинда-2, Скородумный Бык и Проспихинская Шивера-IV. Последний из перечисленных объектов к настоящему времени является наиболее крупным могильником эпохи средневековья на территории Северного Приангарья. Его материалы легли в основу этой диссертационной работы.

Целью исследования является реконструкция элементов погребальной обрядности и социальной структуры средневекового населения Северного Приангарья на основании обширных материалов некрополя Проспихинская Шивера-IV.

В соответствие с заявленной целью исследования определены следующие задачи диссертации:

1. Систематизировать и обобщить сведения о погребальной обрядности населения Северного Приангарья развитого средневековья.

2. Дать развернутую характеристику погребального инвентаря, найденного на могильнике Проспихинская Шивера-IV, в контексте хронологии памятника и выявления элементов социальной структуры.

3. Проанализировать и интерпретировать зафиксированные признаки погребального обряда средневекового населения Северного Приангарья.

4. Обосновать использование результатов антропологических определений кремированных останков для выделения социально значимых показателей.

5. Обозначить возможности для реконструкции социальной структуры средневекового населения рассматриваемого региона.

Объект исследования: культура населения Северного Приангарья в развитом средневековье.

Предмет исследования: археологические материалы, полученные в результате исследования могильника Проспихинская Шивера-IV.

Территориальные рамки исследования охватывают Северное Приангарье, расположенное в западной части Средней Сибири и тяготеющее к нижнему течению Ангары. Северная граница региона проходит по водоразделу Ангары и Подкаменной Тунгуски, а южная - по водоразделу Чуны и Бирюсы, примыкая к лесостепным районам. С востока рассматриваемая территория ограничена устьем р. Илим (именно с этой точки Ангара резко поворачивает на запад). Устье самой Ангары и прилегающие районы ограничивают ее с западной стороны [Пармузин, 1964, с. 33; Васильевский и др., 1988, с. 19]. Указанная территория практически полностью входит в подзону южной тайги [Пармузин, 1964, с. 34], что определяет особенности климата, растительности и фауны региона, позволяя его населению вести комплексное хозяйство [Сабурова, 1967, с. 42].

В административном отношении Северное Приангарье занимает Мотыгинский, Богучанский и Кежемский районы Красноярского края, а также Усть-Илимский район Иркутской области.

Хронологические рамки исследования обусловлены временем функционирования могильника Проспихинская Шивера-IV. Они варьируют в пределах XI-XIV вв. Предложенные датировки установлены на основе изучения предметов погребального инвентаря [Мандрыка, Сенотрусова, 2010; Мандрыка и др., 2011], а также радиоуглеродным анализом серии проб. Корреляция калиброванных радиоуглеродных датировок и периодов бытования различных групп предметов свидетельствует о наличии на памятнике ранних (XI-XII вв.) и поздних (XIII-XIV вв.) погребений.

В хронологическом отношении рассматриваемые материалы относятся к развитому средневековью или предмонгольскому и монгольскому времени [Савинов, 1994, с. 4; Тишкин, 2007, с. 236-237].

Методология и методы исследования. В основу диссертационного исследования легли как общенаучные, так и специализированные методы. К первым относятся наблюдение, описание, индукция и сравнение, а также анализ и синтез. Ко вторым - планиграфический, морфологический, типологический и др. [Генинг, 1975, с. 9; Клейн, 1977; 1978, с. 79].

Методологическая база исследования базируется на принципах системности и историзма. Принцип системности позволяет рассматривать погребальный обряд и социальную структуру как упорядоченную систему взаимосвязанных элементов. При этом предполагается структурный анализ отдельных компонентов системы и особенностей их соотношений. Для характеристики погребальной обрядности в качестве отдельных элементов рассматривались археологически зафиксированные особенности организации погребений (надмогильные сооружения, конструкция могильных ям, состав инвентаря и др.). Впоследствии уже на их основе были выделены этапы проведения обрядовых действий. При реконструкции социальной структуры населения Северного Приангарья в качестве базовых элементов обозначены социальные группы [Тишкин, Дашковский, 2003, с. 102], которые были выявлены на основе анализа набора сопроводительного инвентаря погребений и особенностей обрядности.

Под принципом историзма понимается признание конкретно-исторической обусловленности социального развития общества. Поэтому те или иные явления анализируются в контексте исторической реальности, с обязательным учетом конкретных условий их формирования. В данном случае особенности погребального обряда и социальной структуры приангарского населения в развитом средневековье рассматриваются с учетом культурных и исторических особенностей региона в начале II тыс. н.э., а дальнейшее развитие демонстрируется в хронологическом срезе.

В работе был применен историко-сравнительный метод. Он позволил выявить общие и частные особенности погребальной обрядности населения Приангарья в обозначенное время. Также широко использовались методы, характерные для археологических исследований. Среди них важное значение имеет типологический, основанный на делении массива предметов по значимым признакам на группы и выявления взаимосвязей между ними [Шер, 1966; Клейн, 1991]. Проводился также планиграфический анализ могильника, использовался морфологический метод, привлекались методы статистической обработки количественных данных [Лагуткина, 2010; Мартынов, Шер, 1989].

При реконструкции элементов погребальной обрядности были использованы теоретические разработки В.И. Гуляева и В.С. Ольховского [1986, 1999, 2010], Ю.А. Смирнова [1997], О.Б. Беликовой [1996], В.И. Мельника [1990, 2010], М.Ф. Косарева [2010], Е.В. Лагуткиной [2010]. Согласно им, необходимо изучение обряда и морфологии погребения как двух тесно взаимосвязанных, но все же разных подсистем. Это связано с заведомо неполным отражением элементов обряда в археологических источниках [Клейн, 2001, с. 43; Лагуткина, 2010, с. 23]. По мнению В.И. Гуляева и В.С. Ольховского [1999, c. 13], «…погребальный комплекс даже при самом полном исследовании не дает достаточной информации для адекватной реконструкции обрядности…». Реконструкция же ее религиозно-мифологической составляющей сферы «…задача весьма сложная…» и «…требующая привлечения иных (письменных, фольклорно-этнографических) источников…» [Гуляев, Ольховский, 1999, c. 14].

Отдельным направлением исследования стало выявление элементов традиционного мировоззрения приангарского населения развитого средневековья через анализ погребального обряда. В ходе реализации этой исследовательской процедуры были использованы широкие этнографические параллели с опорой на ряд имеющихся методологических разработок [Кулемзин, 1990; Боброва, 1990, с. 62; Семенова, 2001, с. 143-145; Косарев, 2003, с. 319; Молодин, Соловьев, 2004, с. 87-118]. Наиболее значимым положением в данном случае является идея, согласно которой погребальный обряд выступает в качестве наиболее важного источника по духовной культуре аборигенного населения, поскольку он может использоваться в качестве модели общей картины мира того или иного этноса [Кулемзин, 1990, с. 87].

Для реконструкции социальной структуры средневекового населения по материалам могильника Проспихинская Шивера-IV был проведен системный анализ общего массива материала. При его реализации по ряду признаков выделены группы погребений, которые соотнесены с единицами социальной структуры. Под социальной структурой в данном случае понимается «…совокупность общественных групп, исторически сложившихся общностей людей и связей, отношений между ними, образовавшихся на основе определенного экономического базиса…» [Бунятян, 1985, с. 26-27]. При этом была принята идея отражения в погребальной практике социального положения умершего человека при жизни [Тишкин, Дашковский, 2003, с. 103]. В работе применены основные подходы к проблемам социологических реконструкций по археологическим материалам, которые отражены в публикациях отечественных специалистов [Бунятян, 1985; Ольховский, 1995; Тишкин, Дашковский, 2003; Бобров и др., 2010; Берсенева, 2011].

Для решения вопросов датировки памятника было получено 29 радиоуглеродных дат. Этот метод, открытый У.Ф. Либби в 1946-1949 гг., получил широкое распространение в археологических исследованиях [Орлова, 1995; Тишкин, 2001, с. 12; Кузьмин, 2011, с. 128; и др.]. Анализ проб угля из погребений могильника Проспихинская Шивера-IV проводился с.н.с. Института геологии и минералогии им. В.С. Соболева СО РАН, к.г.-м.н. Л.А. Орловой. Калибровка полученных дат осуществлялась с помощью программного обеспечения, разработанного в Вашингтонском университете (RADIOCARBON CALIBRATION PROGRAMM REV 4.4.).

Для обработки имеющихся материалов в предлагаемом диссертационном исследовании привлекались и другие естественнонаучные методы. К ним относится проведение антропологических определений костных материалов из могильника. Для этого применялись как стандартные антропологические методики [Алексеев, Дебец, 1964; Алексеев, 1966; Зубов, 1968], так и специализированные методы, используемые при исследовании кремированных останков [Козловская, 1998; Ражев, 2001; Walker, Miller, 2005; Holck, Holck, 2008; Добровольская, 2010]. Среди последних отметим установление характера трещин и деформирующих изгибов, цвета и величины фрагментов костей. Определения проводились старшим научным сотрудником ИПОС СО РАН О.Е. Пошехоновой при участии автора диссертации.

Для части коллекции предметов из цветных металлов реализован рентгенофлюресцентный анализ (РФА) по апробированной методике [Тишкин, Хаврин, 2006; Горбунова и др., 2006; и др.]. Работы проводились на кафедре археологии, этнографии и музеологии АлтГУ под руководством д.и.н. А.А. Тишкина с использованием рентгенофлюоресцентного спектрометра ALHPA SERIES^ТМ (модель Альфа-2000, производство США). Полученные результаты были использованы для выделения бронзовых и серебряных изделий из общего массива украшений.

Источниковую базу исследования составили археологические материалы, полученные при раскопках могильника Проспихинская Шивера-IV в 2009-2011 гг. В ходе работ было вскрыто 88 средневековых погребений и получена коллекция вещей, насчитывающая 2692 предмета. Работы на памятнике проводились Проспихинским отрядом Богучанской археологической экспедиции ИАЭТ СО РАН под общим руководством П.В. Мандрыки и при непосредственном участии автора диссертации. Отдельное внимание в ходе исследования было уделено результатам антропологических определений костных материалов, проводившихся с.н.с. ИПОС СО РАН О.Е. Пошехоновой, что позволило расширить источниковую базу работы. В диссертации использовались результаты фаунистических определений, проведенных к.б.н. Н.Д. Оводовым. Кроме всего, привлекались материалы других погребальных комплексов Северного Приангарья (Усть-Кова, Усть-Тасеева, Кода-2, Сергушкин-3, Капонир, Окуневка, Чадобец, Усть-Кода, Усть-Зелинда-2, Скородумный Бык, Отика, Проспихинская Шивера-II, сборы у д. Матерой), нашедшие отражение в публикациях [Гревцов, 1989а-б; Леонтьев, Ермолаев, 1992; Привалихин, 1993; Леонтьев, Дроздов, 1996, 2003; Лысенко, Гревцов, 2006; Герман, Леонтьев, 2010, 2011; Басова, 2010; Фокин, 2013; и др.], научных отчетах, хранящихся в архиве Института археологии РАН [Окладников, 1937; Привалихин, 1984; Дроздов, 1987; Леонтьев, 1988] и в архиве Лаборатории археологии, этнографии и истории Сибири СФУ [Мандрыка 2009, 2010, 2011]. Таким образом, в диссертации были использованы материалы 15 погребальных памятников, на которых в общей сложности зафиксировано 128 погребений, давших существенный по объему предметный комплекс.

В качестве дополнительных источников привлекались немногочисленные письменные упоминания о регионе исследования [Рашид-ад-Дин, 1952; Кычанов, 1965; Кызласов, 1969, 1992] и этнографические материалы [Алексеенко, 1967, 1980, 2007; Василевич, 1969; Пелих, 1972; Лебедев, 1980; Грачева, 1983; Ермолова 2007, 2010; Степанова, 2007, Грачев, 2010а].

Научная новизна диссертационной работы заключается в анализе материалов, не привлекавшихся ранее в подобных исследованиях, и в вводе их в научный оборот. В ходе проведения исследования были систематизированы и обобщены имеющиеся сведения о средневековых погребальных комплексах Северного Приангарья, включая материалы полевых работ последних лет. Это позволило существенно расширить имеющуюся источниковую базу и впервые обратиться к материалам развитого средневековья региона на качественно ином уровне.

Стоит отметить, что получены новые данные о погребальной обрядности населения нижнего течения Ангары в развитом средневековье. На основании имеющихся сведений были выделены основные этапы реализации погребального обряда, определены его особенности. Анализ отдельных структурных элементов обряда и их корреляция с этнографическими свидетельствами о культуре сибирских этносов позволили определить некоторые мировоззренческие установки ангарского населения развитого средневековья.

В ходе работы был проанализирован значительный по объему массив предметов сопроводительного инвентаря, уточнены хронологические рамки его распространения в регионе. Впервые для средневековых погребальных комплексов Северного Приангарья была получена серия радиоуглеродных дат. Это позволило (в том числе и на их основании) выделить предметные комплексы, бытовавшие в нижнем течении Ангары в XI-XII вв. и XIII-XIV вв. Кроме того, анализ предметов сопроводительного инвентаря, убедительно доказал наличие широких культурных связей ангарских племен с населением сопредельных и отдаленных районов Сибири в период развитого средневековья.

В данном диссертационном исследовании впервые широко использованы результаты антропологических определений кремированных погребений, что существенно расширило возможности имеющихся источников. Была разработана и апробирована методика определения половой принадлежности умерших, с использованием археологических и антропологических материалов. Это позволило, опираясь на археологические источники, впервые в средневековой археологии Приенисейской Сибири приступить к реконструкции элементы социальной структуры средневековых племен региона.

В целом, данная диссертация является первым исследованием, посвященным истории ангарского населения в развитом средневековье. Эта проблематика практически не разработана в сибирской археологии и нуждается в пристальном внимании со стороны исследователей. Данная тема тем более важна, что напрямую связана с проблемами этногенеза коренного населения таежной зоны Средней Сибири.

Практическая значимость исследования обусловлена характером источников, лежавших в его основе. Разработанная на их основе реконструкция элементов погребальной обрядности может быть использована при выделении комплексов периода развитого средневековья из общего массива ангарских памятников. В свою очередь, это позволит обратиться к проблемам выделения культурных общностей, существовавших в низовьях Ангары в обозначенный период, определить их место в общей схеме историко-культурного развития сибирских племен.

Полученная в ходе работы характеристика набора погребального инвентаря в совокупности с имеющимися датировками, позволила уточнить время бытования многих категорий предметов. Это особенно важно при атрибуции случайных находок или изделий из перемешанных поселенческих слоев. Кроме того, полученные обширные сведения могут быть использованы при разработке культурно-хронологической схемы исторического развития ангарского населения в период средневековья. Данная задача выходит за рамки предложенного диссертационного исследования и может быть решена только с привлечением более широкого круга накопленных разновременных источников.

Особое значение имеют теоретические разработки по использованию результатов антропологических определений при работе с кремированными останками. Полученные данные существенно расширили имеющиеся свидетельства о процедуре кремации, а также позволили получить половозрастные характеристики погребенных. Их корреляция с археологическими материалами убедительно доказала значимость этого источника и возможности его использования в различных археологических исследованиях. Данная методика может быть использована не только при работе с другими средневековыми погребальными комплексами Северного Приангарья, но и применяться при исследовании погребений по обряду трупосожжениями на стороне в других регионах.

Результаты данного исследования могут быть использованы при разработке спецкурсов и учебно-методических пособий по истории средневековых племен Приенисейской Сибири, а также при разработке соответствующих музейных экспозиций. Предложенные результаты исследования могут быть привлечены при написании обобщающих монографий, посвященных проблемам этнокультурной истории населения таежной зоны Средней Сибири в средние века.

Апробация результатов исследования. Отдельные положения диссертационного исследования были представлены и обсуждены на ряде международных, всероссийских и региональных научных конференциях в Красноярске (2011, 2012, 2013), Томске (2010), Иркутске (2009, 2010), Ханты-Мансийске (2010), Новосибирске (2012), Минусинске (2012). Среди них можно выделить следующие форумы: «XV Международная Западно-Сибирская археолого-этнографическая конференция» (Томск, 2010), «Евразийское культурное пространство. Археология, этнология, антропология» (Иркутск, 2010), «Археология, этнография, палеоэкология Северной Евразии: проблемы, поиски, открытия» (Красноярск, 2011), «Археология, этнология и антропология Евразии. Исследования и гипотезы» (Новосибирск, 2012).

Кроме того, некоторые положения представленного диссертационного исследования были отражены в 20 научных публикациях, в том числе в четырех статьях в журналах, рекомендованных ВАК.

2. Основное содержание диссертации

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения, перечня архивных материалов, библиографического списка, списка сокращений и приложений, которые содержат описание погребений, сводные таблицы и иллюстрации.

Во введении обоснована актуальность темы, дана история изучения средневековых памятников, определены цели и задачи, объект и предмет, территориальные и хронологические рамки исследования, сформулирована методология и раскрыта методика изучения материалов, обозначена источниковая база, указаны научная новизна работы, значимость полученных результатов и их апробация.

Глава I. Реконструкция погребальной обрядности населения Северного Приангарья развитого средневековья

1.1 Топография и планиграфия могильника Проспихинская Шивера-IV. Средневековый памятник зафиксирован в центральной части узкого приустьевого вытянутого мыса, образовавшегося при впадении Коды в Ангару. Погребения расположены вдоль кромки ангарского берега на протяжении 190 м. На площади некрополя выделяются три группы погребальных объектов, наиболее плотная из них расположена в юго-восточной части и приурочена к небольшой гриве. В каждой группе большинство погребений выстроено в ряды, направленные с юго-запада на северо-восток. Часть захоронений беспорядочно вклинивается в них. В районе устья Коды, кроме могильника Проспихинская Шивера-IV, отмечены еще шесть одиночных погребений [Леонтьев, Ермолаев, 1992, с. 16; Басова, 2010, с. 488-491].

В целом, для территории Северного Приангарья характерно размещение средневековых некрополей по берегам Ангары и на приустьевых террасах ее притоков. По материалам погребальных комплексов Приангарья можно отметить связь могильников и реки. Прослеживается восприятие речных мысов, как особых сакральных территорий [Алексеенко, 2007, с. 72; Павлинская, 2010, с. 74]. Привязка кладбищ к речным системам характерна для народов, у которых зафиксированы представления о горизонтальном делении мира [Федорова, 2007, с. 217; Алексеенко, 2007, с. 74]. Наличие в бассейне Нижней Ангары в развитом средневековье крупных некрополей, вероятно, связано с существованием достаточно крупных родоплеменных объединений.

1.2 Надмогильные и могильные сооружения. На могильнике Проспихинская Шивера-IV к надмогильным конструкциям относятся парные или одиночные камни, расположенные преимущественно с западной и восточной стороны от могильных ям. В трех случаях зафиксированы каменные кладки полукольцевидной формы. Возможно, существовали и надмогильные постройки из дерева, на что косвенно указывают материалы погребений № 7 и 8. Случаи обозначения погребений с помощью камней известны как на других могильниках Приангарья [Привалихин, 1984, л. 5; Леонтьев, 1988, л. 7-8; Лысенко, Гревцов, 2006, c. 48; Басова, 2010, c. 489; Герман, Герман, 2010, c. 218], так и в бассейне Среднего Енисея [Мандрыка, 2006, c. 150]. По всей видимости, традиция использования камней в надмогильных сооружениях характерна для всей южно-таежной подзоны Средней Сибири.

Большинство погребений могильника Проспихинская Шивера-IV устроено в грунтовых ямах прямоугольной, квадратной и овальной формы. В единичных случаях погребения размещены в ямах круглой и неправильной формы либо в естественных углублениях. Были отмечены случаи устройства погребений без могильных ям (на уровне древней поверхности), а также в двух рядом расположенных ямах. К внутримогильным деталям можно отнести подстилки и перекрытия из бересты, имеется случай размещения деревянных плах на дне ямы. К особенностям обрядности можно отнести присутствие остывших древесных углей в заполнении ям или непосредственно на скоплении костей.

Помещение праха умершего в грунтовые ямы, а также наличие берестяных подстилок позволяют предполагать, что эти элементы обряда являются отражением имевшихся представлений о вертикальном членении Вселенной, что существовало в представлениях ангарского населения в средние века. Учитывая, что эти представления накладывались на горизонтальную модель мира, общая картина носила сложный, синкретичный характер. Такая ситуация в целом характерна для таежных сибирских этносов [Ермолова, 2007, с. 105; Федорова, 2007, с. 219; Алексеенко, 2007, с. 84].

1.3 Характеристика костных останков погребенных и расположение погребального инвентаря. Все погребения на могильнике Проспихинская Шивера-IV совершены по обряду трупосожжения на стороне, в силу чего останки представлены сильно фрагментированными кальцинированными костями. В большинстве случаев они залегали компактными скоплениями вместе с инвентарем. Цвет обломков различен, также как и вес костей в каждом погребении. Проведенные антропологические определения показали, что сжигали все тело (или скелет) целиком, чаще на открытом костре, при этом время горения варьирует от часа до двух. В двух погребениях зафиксированы кости, для которых выявлена равномерная температура горения, что может указывать на сжигание умершего в печи или специальной камере. Было установлено наличие на могильнике 26 коллективных погребений, в которых залегали останки как минимум от 61 человека.

В основе обряда сжигания умерших могут лежать разнообразные представления, связанные с необходимостью очищения тела, «транспортировки» души человека в мир духов и др. [Кюнер, 1961, с. 60; Кызласов, 1969, с. 195; Митько, 1994, с. 221]. Вероятнее всего, что в обрядовой практике эти идеи были тесно переплетены между собой.

Кальцинированные кости животных отмечены в 46 захоронениях, среди них - кости косули, птиц, рыб и зуб лошади. По всей видимости, вместе с телами умерших сжигали и заупокойную пищу. В еще одном случае кости северного оленя без следов пирогенного воздействия лежали на дне могилы.

Предметы сопроводительного инвентаря насчитывают 2692 экземпляра. Среди них выделяются следующие категории: оружие, конское снаряжение, посуда, орудия труда, детали одежды и украшения, предметы неизвестного назначения. Количество находок в каждом погребении сильно варьирует и составляет от 1 до 185 предметов. Большинство их них относится к категории украшений и деталей одежды.

На подавляющем количестве предметов фиксируется пирогенное воздействие, хотя часть их помещалась в могилу не обожженной. К особенностям набора сопроводительного инвентаря можно отнести наличие на могильнике миниатюрных предметов, небольших сосудов, а также железных антропоморфных изображений. Следов намеренной порчи предметов не зафиксировано.

Состав инвентаря погребений могильника Проспихинская Шивера-IV сопоставляется с другими погребальными комплексами Северного Приангарья, что позволяет говорить о наличии на этой территории одной этнокультурной общности.

Глава II. Характеристика инвентаря могильника Проспихинская Шивера-IV и проблемы хронологии

2.1 Оружие и детали конского снаряжения. Вооружение представлено на могильнике оружием дальнего и ближнего боя. Предметы защитного комплекса не зафиксированы.

К оружию дальнего боя отнесены луки и стрелы. Найденные на могильнике роговые накладки (28 экз.) на кибить позволяют предполагать у ангарского населения наличие луков двух типов: первый - с центральной веслообразной накладкой (всего 1 экз.), второй - с двумя концевыми накладками, подтреугольными в сечении. Второй тип является преобладающим и наиболее характерным для Северного Приангарья. Стрелы (89 экз.) представлены разными типами: фигурно-листовые, развильчатые, долотовидные и секторные срезни, ассиметрично-ромбические, долотовидные с шипами, килевидные, стержневижные, трехгранно-трехлопастные с узкой головкой, также встречены треугольные наконечники с роговыми обоймами. Преобладают плоские и линзовидные наконечники, несколько меньше бронебойных, единичны трехгранно-трехлопастные. Зафиксировано несколько орнаментированных наконечников. Они отмечены среди изделий, типичных для таежных районов. К деталям колчана условно отнесен один железный крюк на пятиугольной пластине.

Среди оружия ближнего боя выделяются наконечники копий (17 экз.), втульчатые и черешковые. Среди них имеются как небольшие, так и весьма массивные экземпляры. Втулка одного из них украшена геометрическим орнаментом.

Клинковое оружие, найденное на памятнике, различно. Отмечена одна слабоизогнутая сабля, с обоюдоострым клинком и ладьевидным перекрестием-гардой. Остальное оружие представлено однотипными тесаками (21 экз.), с прямой спинкой, загнутой рукоятью и массивным клинком с односторонней заточкой. К этой группе изделий примыкает и палаш, отличный от тесаков только размерами. Если сабля находит прямые аналогии в средневековых кыргызских материалах [Нечаева, 1966, рис. 2; Кызласов, 1983, с. 37, рис. 19; Беликова, 1996, с. 76; Худяков, 1997, с. 17], то тесаки отражают местную традицию развития клинкового оружия. В некоторой степени условности к оружию могут быть отнесены предметы Y-образной формы.

Предметы конского снаряжения представлены всего тремя кольчатыми удилами, из которых у двух - двусоставные грызла, у еще одного - односоставные.

В целом набор вооружения своеобразен и показателен, в нем сочетаются как заимствованные, так и местные компоненты, при некотором преобладании последних.

2.2 Орудия труда и предметы бытового назначения. Предметы данной группы имеют наиболее универсальный характер и отмечены в большинстве погребений.

Ножи разнотипны (68 экз.). Выделяются широко распространенные типы с обушковым и лезвийным уступами, и только с обушковым уступом. Отмечены местные формы. К ним относятся ножи с кольцевидным навершием, с загнутой рукоятью и ножи с несоосными лезвием и черешком. Последние могли иметь специализированный характер и использоваться для обработки кож и/или древесины [Культура…, 1985, с. 57].

Другие орудия труда достаточно единообразны. Все тесла (58 экз.) с несомкнутой втулкой - прямые или слабоизогнутые. Лезвия скребков (13 экз.) изготовлены из S-образных железных пластин. Подобные орудия зафиксированы и в этнографических материалах. Оселки (6 экз.) небольшие, вытянутой прямоугольной формы. Иглы (12 экз.) (из рога или железа) имеют округлое ушко. Все кресала (34 экз.) - скобковидные. Возможно, к ним относятся два плоских петлеобразных предмета. Единичны находки зубил (2 экз.) и напильников (2 экз.), последние вытянутые и с поперечными насечками. Единственной находкой представлен гарпун-трезубец.

К предметам бытового назначения отнесены два роговых гребня с высокой спинкой и геометрическим орнаментом, а также вытянутые антропоморфные изображения (6 экз.), вырезанные из железных пластин. Они не имеют прямых аналогий в археологических материалах, но общая иконография облика близка культовой скульптуре обских угров, селькупов, кетов и нганасан [Чернецов, 1959, с. 117; Алексеенко, 1969, с. 181; Очерки…, 1994, c. 342; Гемуев, Пелих, 1997, c. 38, рис. 2].

К посуде можно отнести небольшие роговые ложки (33 экз.), различных форм, но с обязательным отверстием для подвешивания на торце рукояти. В части погребений были найдены небольшие керамические сосуды (21 экз.), преимущественно с гребенчатой орнаментацией. Их размеры и качество исполнения позволяют предполагать, что они изготавливались специально для погребений. Форма сосудов и декор идентичны посуде, найденной на городище Лесосибирское-1, расположенном в районе устья Ангары, что указывает на культурно-хроно-логическую близость этого памятника и могильника Проспихинская Шивера-IV.

На некрополе орудия труда представлены формами, которые получили очень широкое распространение на территории Сибири в начале II тыс. н.э., хотя выделяются и некоторые специфичные формы.

2.3 Украшения и детали одежды. Эти категории предметов являются самыми многочисленными среди находок могильника Проспихинская Шивера-IV. Среди головных украшений отмечены кольчатые височные кольца (7 экз.), а также серьги (35 экз.). Последние разнотипны. Они изготовлены из бронзы или серебросодержащих сплавов. По форме выделяются спиралевидные, кольчатые и в виде знака вопроса.

Украшения рук представлены только бронзовыми и железными пластинчатыми браслетами (5 экз.). По всей вероятности, железные изделия изготавливались в подражание бронзовым аналогам.

Универсальные украшения более распространены. Среди них отмечены бусы и бисер, пронизки, подвески, накладки, нашивки, цепи.

Бронзовые и железные подвески (58 экз.) делятся на полые (в виде медведя), составные (шумящие с круглым щитком и привесками-бубенцами) и плоские («лунницы», якорьковидные, кольцевидные, полуовальные, ажурные круглые, лапчатые, ажурные, сложной формы, подвески-костыльки). Большинство подвесок находит аналогии в материалах Томского и Сургутского Приобья, юга Западной Сибири [Басандайка…, 1947, с. 28, с. 30; Могильников, 1987, таб. LXXXII, рис. 20; Плетнева, 1997, с. 115; Семенова, 2001, с. 61] и является предметами импорта.

Самой многочисленной категорией украшений оказались трубчатые пронизки (871 экз.). Бронзовые пронизки - гладкие, с небольшими либо средними вздутиями. Абсолютное большинство железных пронизок имеет рифленую поверхность (785 экз.). Значительное число трубчатых пронизок в погребениях является характерной чертой могильника и отражает местные традиции использования тех или иных типов украшения.

Второй по количеству находок является группа нашивок. Незначительным количеством экземпляров представлены круглые, квадратные и двухчастные нашивки, тогда как четырехлепестковых и трехчастных нашивок найдено соответственно 333 и 135 экз. Эти два типа украшений широко распространены по всей Западной Сибири, но все же тяготеют к ее северным территориям [Хлобыстин, Овсянников, 1973, с. 255; Федорова, 1998, с. 66; Боброва, 2003, с. 26], откуда они могли поступать и в бассейн нижнего течения Ангары.

Стеклянные бусы (79 экз.) и бисер (24 экз.) - круглой, овальной и цилиндрической формы. В одном погребении найдены лапчатые бусы. Также на могильнике было обнаружено несколько обрывков разнотипных бронзовых и железных цепей.

К деталям одежды отнесены пряжки, элементы поясной гарнитуры, держатели кистей (6 экз.), застежки (20 экз.). Железные и биметаллические пряжки, представлены рамчатыми и щитковыми изделиями различных форм. Среди ременных наконечников (20 экз.) выделяются железные, аналогичные изделиям аскизской культуры [Кызласов, 1983, с. 36; табл. XXVI; Грач и др., 1984, табл. XXII], и бронзовые, декорированные в стилистике поясных наборов, в которых они использовались [Сенотрусова, Мандрыка, 2012, с. 430]. Отмечены как бронзовые, так и железные накладки (352 экз.), которые крепились к ремню с помощью штифтов или заклепок. Оформление поясных накладок и блях-обойм различно, и практически каждый пояс является уникальным наборным изделием. Всего на могильнике поясные наборы зафиксированы в 20 погребениях, при этом они разнотипны. Группа поясов с бляхами-обоймами находит аналогии в материалах монгольского времени [Гаврилова, 1965, таб. XXXI.-87; Крамаровский, 2002, с. 56; Тишкин, 2009, с. 87; Мандрыка и др., 2010, с. 36; Сенотрусова, Мандрыка, 2012, с. 427]. Пояса с железными поясными накладками прямоугольной, бобовидной или стержневидной формы близки кругу изделий енисейских кыргызов [Кызласов, 1983, табл. XI; Грач и др., 1984; Беликова, 1996, рис. 99]. Кольцевидные и различные варианты небольших трехчастных бронзовых накладок известны среди материалов Западной Сибири [Матющенко, Старцева, 1970, табл. VI; Савинов и др., 2008, с. 61]. Сердцевидные накладки с растительно-геометрическим декором находят аналогии среди ювелирных изделий Волжской Булгарии [Белавин, 2000, с. 71; Казаков, 2010, с. 60]. В целом, полученная коллекция поясных наборов является наиболее многочисленной не только для таежной зоны Средней Сибири, но и для сопредельных районов.

Среди деталей одежды отмечены двусоставные застежки с круглым или ромбическим туловом и держатели кистей. Эти группы предметов также находят аналогии преимущественно в западносибирских материалах [Басандайка…, 1947, с. 38; Васильев, Плетнева, 1993, с. 10; Беликова, 1996, рис. 83.-11, 31, 32; Плетнева, 1997, с. 112; Илюшин, 2012, с. 59].

Наличие в погребениях значительного количества различных украшений является одной из особенностей могильника, при этом большинство из них является импортом для территории бассейна нижнего течения Ангары. Наиболее вероятными районами, откуда поступали украшения, является север и юг Западной Сибири [Сенотрусова, Мандрыка, 2013, с. 198] и в меньшей степени Хакасско-Минусинская котловина [Кызласов, 1983, табл. XI].

Абсолютное большинство предметов инвентаря имеет аналогии в погребальных комплексах Сибири XI-XIV вв. Корреляция времени бытования отдельных типов изделий и полученных радиоуглеродных датировок позволяет выделить на могильнике ранние (XI-XII вв.) и поздние (XIII-XIV вв.) погребения.

Глава III. Выявление и характеристика признаков социальной структуры населения Северного Приангарья, оставившего могильник Проспихинская Шивера-IV

3.1 Антропологическая и половозрастная характеристика погребенных. Проведение социальных реконструкций возможно только с использованием результатов антропологических определений [Тишкин, Дашковский, 2003, с. 100], но для погребений по обряду трупосожжения подобные исследования проводятся крайне редко. Привлечение антропологов к работе с кремированными останками существенно расширяет их возможности как исторического источника.

Могильник Проспихинская Шивера-IV стал первым некрополем на территории таежной зоны Средней Сибири, практически весь костный материал из которого получил антропологические определения. Для этого использовались как стандартные антропологические методики, так и специализированные, направленные на работу с кальцинированными костями [Козловская, 1998; Walker, Miller, 2005; Holck, Holck, 2008; Ражев, 2001]. Последние предполагают анализ цвета фрагментов костей, их размеров, характер трещин и изломов, наличие деформирующих изгибов и сетки поверхностных трещин.

В 87 погребениях могильника были определены останки как минимум 116 человек, в числе которых 29 детей разного возраста, три человека юношеского возраста и 84 взрослых. В трех случаях кости не были достоверно установлены как человеческие. Для взрослого населения определен возраст в следующих диапазонах: juvenis - senilis - 25 чел.; juvenis - adultus - 10 чел.; juvenis - maturus - 12 чел.; adultus - 2 чел.; adultus - maturus - 16 чел.; adultus - senilis - 11 чел.; maturus - senilis - 7 чел.; senilis - 1 чел. Пол установлен только в 36 случаях, но с определенной долей вероятности. Из определенных останков 24 принадлежали мужчинам, 12 - женщинам.

Среди захоронений выявлены 26 коллективных погребений, в которых залегали останки минимум от 61 человека. В одном погребении зафиксированы кости от четырех человек, в пяти погребениях - от трех, в остальных случаях от двух человек. На некрополе найдены останки 29 детей разного возраста, при этом только 11 из них захоронены отдельно. В остальных случаях детские кости найдены вместе с останками взрослых и в коллективных погребениях. Все отмеченные данные могут быть при определенной вероятности использованы для социальных реконструкций.

3.2 Инвентарь как маркер социальной структуры. Поскольку для могильника Проспихинская Шивера-IV характерен единообразный и устойчивый погребальный обряд, состав инвентаря является основным социально значимым маркером. Для выделения половозрастных групп, с опорой на антропологические определения были выделены «эталонные» наборы предметов для женщин, мужчин и детей. Отдельно рассматривались коллективные погребения.

Предметы характерные только для детских погребений не выявлены, напротив, инвентарь в них имеет универсальный характер. Наиболее часто в них встречаются нож, тесло, пронизки и нашивки, в трех отмечены разнотипные подвески. В трех погребениях зафиксированы предметы вооружения. Это может быть связано как с полом погребенных детей, так и с особенностями обрядности.

Состав сопроводительного инвентаря группы женских погребений близок детским. К наиболее устойчивому набору предметов следует отнести нож, кресало, пронизки и нашивки. Необходимо отметить, что в данной группе погребений представлены достаточно разнообразные категории украшений, включая редкие «престижные» предметы.