Старообрядческий вопрос в Российской империи и либеральные законы второй половины XIX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Старообрядческий вопрос в Российской империи и либеральные законы второй половины XIX в.

Ильин Всеволод Николаевич

В статье дан анализ имперского законодательства в XIX веке. Анализ Свода Законов Российской Империи и либеральных законов второй половины столетия. В целом дана характеристика государственной парадигме в отношении староверов российской империи.

Похожие материалы

· К вопросу о становлении науки финансового права в России в XIX веке

· О некоторых функциях органов прокуратуры

· Пути развития института возвращения судом уголовного дела прокурору

· Духовная жизнь старообрядцев Томской губернии в контексте государственно-конфессиональной политики российской империи XIX в.

· "Единоверие" в Томской губернии в XIX в.

19 февраля 1855г. на престол вступил император Александр II. В первые годы царствования Александра II общая концепция правительства по отношению к старообрядцам не изменилась. Старообрядчество по-прежнему представлялось представителям светских и церковных органов власти как антиправительственное оппозиционное явление. А.И. Карасевский, исправляющий должность Обер-прокурора Синода писал Александру II: "Раскол в отечестве нашем есть, без всякого сомнения, религиозное и политическое зло и в настоящем его виде оно более чем когда - либо требует всего внимания в изыскании и всей бдительности в исполнении мер к его обузданию" [3, 14].

В 60е годы XIX в. внутренняя ситуация в стране изменилась на столько, что наделение старообрядцев определенными гражданскими правами и свободами в отправлении богослужения стало неизбежным. В 1863г. Министр Внутренних Дел П. А, Валуев в докладной записке императору выразил необходимость пересмотра некоторых действующих постановлений о староверах. С этой целью был создан в феврале 1864г. Особый временный комитет по делам о раскольниках. Руководил Комитетом министр юстиции В.Н. Панин, членами его являлись светские и духовные чиновники. Задача, которая ставилась перед вновь созданным Комитетом, была сходной с теми, что стояли "на повестке дня" в предыдущие годы: разработать взамен малоэффективной системы действий в отношении старообрядцев такую, которая способна была бы решить эту многовековую проблему [3, 26].

Первый вопрос, который предстояло решить, касался квалификации "толков и сект". Классификация составляла основу деятельности Комитета, т.к. правами предполагалось наделить лишь часть старообрядцев. Этот вопрос не относился к числу новых. Аналогичная классификация была сделана Синодом ранее в 1842г., за основу деления тогда взяли принцип канонического права, выделив в результате, 3 группы:

1. Вреднейшие секты - старообрядцы беспоповщинского толка, отвергающие браки и молитву за царя.

2. Вредные секты - старообрядцы беспоповщинского толка, молящиеся за царя и приемлющие браки.

3. Менее вредные секты - старообрядцы поповщинского толка.

На заседании Комитета было решено разделить старообрядцев на "более вредные и менее вредные секты" по каноническим характерам и гражданским (отношение к молитве за царя и к браку). Ничего принципиально нового, таким образом, в классификации привнесено не было. Значительная часть старообрядцев, за исключением поповцев, попадала в разряд более вредных сект, последователям которых решено было никаких послаблений не делать [3, 27]. Исходя из данной классификации было принято решение допустить старообрядцев к общественным должностям: сельских старост, волостных старшин, сборщиков податей и др., кроме городского головы. Однако данным правом могли воспользоваться лишь старообрядцы менее вредных сект, решение распространялось лишь на те местности, где старообрядцев было больше, чем приверженцев официальной церкви. При условии избрания старовера волостным старшиной, помощник его обязательно должен был быть представителем признанной церкви. Более радикальные решения Комитет принимал по экономическим вопросам. Этому обстоятельству способствовал тот факт, что часть староверов - предпринимателей добилась серьезных экономических успехов. Они составили особый слой общества, который способствовал интенсивному развитию экономики страны. Поэтому ограничения в этой сфере были сведены до минимума. Староверы менее вредных сект могли записываться в гильдии и производить торговлю на общих основаниях [3, 27-28]. Данные послабления по мнению О.П. Ершовой имели самые благоприятные последствия для страны. Эти решения были пропитаны духом терпимости, однако в условиях 60-хгг. они теряли свою значимость. Наделение старообрядцев незначительными гражданскими правами шло медленно, принимаемые меры оговаривали преимущество никониан перед старообрядцами, правами наделялись лишь часть старообрядцев. Таким образом, под наделением правами нужно подразумевать лишь незначительные уступки, которые правительство было вынуждено сделать под влиянием сложившихся обстоятельств.

В отношении наделения старообрядцев религиозными свободами было решено: разрешалось чинить обветшавшие молельни, распечатывать ранее запечатанные и в некоторых случаях обращать в молельни жилые дома, при условии разрешения на это начальника губернии или министра внутренних дел. закон империя старовер

Данные уступки практического воплощения на местах не имели, т. к. согласно порядку рассматриваемых дел по данным вопросам светские власти запрашивали мнение у местных епархиальных властей. Ответ последних всегда был не в пользу старообрядцев.

Вместе с тем были подтверждены запреты по прочим вопросам относительно духовной жизни старообрядцев. Особо строго запрещалось внешнее проявление признаков принадлежности к старообрядчеству: "публичное оказательство раскола", на молитвенных зданиях должны отсутствовать кресты, колокола, и т. д. [3, 29].

По нашему мнению, наделение староверов некоторыми правами было бы вполне уместно в предшествующие годы. Однако, для 60-х гг. XIX в., эпохи реформ и активизации общественного движения в России это был уже архаизм. Таким образом, все уступки свелись к признанию де факто нелегального статуса старообрядцев.

Более критично проблему решения старообрядческого вопроса правительством Александра II охарактеризовал П.С. Смирнов: "Собственно в царствование Александра II был издан всего один закон - о браках раскольников, определивший их права по происхождению" [8, 225]. В 1868г. была образована Комиссия по этому вопросу. Сам же закон был издан 19 апр. 1874г. Согласно данному закону старообрядцам было разрешено совершать браки гражданским порядком через регистрацию в особых метрических книгах при полицейских правлениях. Через эту запись "браки раскольников приобретают в гражданском отношении силу и последствия законного брака" [7, 59]. Лишь теперь дети, родившиеся от старообрядческих браков признавались законными, и могли разрешиться вопросы, связанные с наследством. Однако данный закон оговаривал право на брак лишь для "явных", записных старообрядцев "от рождения", т. е. право воспользоваться этим законам могли лишь те старообрядцы, которые сами и родители которых ни разу не прибегали к таинствам синодальной церкви, будь то даже крещение.

Исходя из того, что "уклонение от исполнения правил церкви православной" и "отступление от веры" предупреждалось и пресекалось законодательством, а также учитывая, что многие староверы были просто вынуждены прибегать к услугам синодальной церкви либо из чувства самосохранения, либо против собственного желания полицейскими силами "по этапу", становится ясно, что этим законом могла воспользоваться лишь незначительная "официальная" часть старообрядцев. Большинство же старообрядцев не могли предоставить доказательств того, что они от рождения "раскольники". Кроме того, запись, установленная правительством, носила характер гражданского брака, а сам брак именовался "раскольническим", что для старообрядцев имело оскорбительный подтекст. Данный закон не смог решить проблемы старообрядческих браков. Основная часть старообрядцев в брачном вопросе по прежнему осталась бесправна. Браки старообрядцев не внесенные в метрики при полицейских участках по прежнему считались "сводными" и с юридической точки зрения были не законными. Очень часто старообрядцам приходилось обращаться с просьбами узаконить брак в различные соответствующие государственные учреждения. Существует беспрецедентный случай по этому поводу, когда в кассационном порядке по одному судебному делу старообрядца Сенатом было принято решение считать брак старообрядца законным, даже если он не был записан в полицейские метрические книги. По этому делу выступал в качестве докладчика знаменитый сенатор А.Ф. Кони: "ему удалось доказать, что брак по существу является действительным и законным не потому, что он вписан в метрики или полицейские книги, - эти акты лишь совершаются бракотворцами, - а оттого, что люди по взаимному согласию и с надлежащего благословения и освящения заключили между собой брачное соединение на всю жизнь" [6, 380]. Вопрос униженного положения старообрядцев по сравнению даже с иноверцами в брачно - семейных отношениях поднимался самими старообрядцами и в начале ХХв. Так, в поступившем в 1903г. на имя министра внутренних дел В.К. Плеве "прошении старообрядцев, приемлющих священство", говорилось: "Наше брачное законодательство приравнивает старообрядцев, к магометанам, язычникам и евреям. Желая оставаться верными обрядам предков, мы не можем вступать в браки с принадлежащими к господствующей церкви… Нельзя ставить истинно верующего и убежденного старообрядца в таком положении, чтобы он отказался от брака с любимой им девушкой только потому, что она принадлежит к господствующему исповеданию, покровительствующему государственной властью, а он к старообрядчеству, этой властью только терпимому". Закон от 19 апр. 1874г., таким образом, оказался мертвым.

Следующая страница в истории "послаблений и уступок" была открыта императором Александра III, который, по словам С.Ю. Витте, "относился всегда к старообрядцам в высокой степени благосклонно" [10, 225]. Однако старообрядчество по-прежнему продолжает восприниматься в правительственных кругах как "антигражданское и антирелигиозное зло". Основным идеологом данной концепции в те годы был Обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев. В 1881г. в духовных семинариях учреждаются кафедры по "расколу", а с 1884г. семинарский устав пополнился параграфом, в котором учение о "расколе" вводилось в число обязательных предметов духовного обучения. По распоряжению К.П. Победоносцева издается брошюра, ставшая в своем роде антистарообрядческой "настольной книгой", "О сущности и значении раскола в России".

3 мая 1883г. накануне своей коронации Александр III подписал указ "О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб". Издавая закон 3 мая, Государственный Совет - высшее законодательное учреждение того времени - писал, что закон стремится охранять "право верующего человека, хотя бы и заблуждающегося в своих религиозных верованиях, свободно молиться". В отношении гражданских прав им была предоставлена свобода: старообрядцам выдавались паспорта на отлучки внутри империи на общем основании; им дозволялось производить торговлю и промыслы с соблюдением "общедействующих по сему предмету постановлений"; имели право владения недвижимым имуществом; имели право занимать по выборам различные общественные должности [5, 39]. В отношении религиозных свобод старообрядцам было даровано право: творить, без нарушения общих правил общественного порядка общественную молитву, исполнять духовные требы и совершать богослужения по их обрядам, как в частных домах, так и в особо предназначенных для этого зданиях; "исправлять и возобновлять принадлежащие им часовни и другие молитвенные здания, пришедшие в ветхость", но без всякой перемены наружного вида, притом всякий раз с разрешения губернатора; распечатывать молитвенные здания, но каждый раз с особого разрешения министра внутренних дел и при "предварительном сношении с обер-прокурором Синода", распечатывание должно производиться без всякого торжества. "распечатывание же монастырей и скитов не допускается"; в тех случаях, когда значительное население старообрядцев не имеет никаких молитвенных зданий, - "с разрешения министра внутренних дел, обращать для общественного богомоления существующие строения", но без внешнего вида "православного храма"; при погребении умерших разрешалось "предношение иконы, а на кладбище творение молитвы, но без употребления церковного облачения" [6, 370-371]. К изложенным статьям было еще добавлено, что старообрядческие требоисправители "не подвергаются за сие преследованию", но за ними " не признается духовного сана или звания" [2]. "Вот и все права, которые признаны были за старообрядцами законом 3 мая 1883г. Собственно, никаких прав не было дано, узаканивалась лишь зависимость всего старообрядчества от усмотрения министра внутренних дел, обер - прокурора Синода и местных губернаторов" [6, 371]. Вместе с тем старообрядцам были строго запрещены: крестные ходы, публичное ношение икон, облачений и "раскольнических" пений на улицах и площедях" и пр. попадающие под понятие "публичное оказательство раскола". МВД в своих циркулярных предложениях от 21 июля 1883г., 12 окт. 1885г., 23 дек. 1888г. и 15 нояб. 1895г., разъясняя закон от 3 мая 1883г., вместе с тем указывало всем губернаторам на необходимость "строго следить за недопущением публичного оказательства раскола, … а в случае замеченных нарушений виновные в том были немедленно предаваемы законной ответственности в установленном порядке" [2].

Если сравнить закон 3 мая 1883г. от постановлений 1864г., то видно, что первый в большей степени повторяет постановления Особого временного комитета.

"Если бы закон 3 мая 1883г. применялся на деле, старообрядцы почувствовали бы значительное облегчение, но дело в том, что этот закон остался почти только на бумаге. …Однако даже эта незначительная "свобода веры", дарованная старообрядцам, - по утверждению С. Мельгунова, - ежедневно нарушалась самым грубым образом" [5, 39]. По выражению П.С. Смирнова "закон 3 мая встречен был в старообрядческой среде с "плачем"" [8, 228]. Это объясняется тем, что по предположению С.Л. Фирсова "Александр III согласился несколько улучшить положение ревнителей "древлего благочестия", исходя из политической прогматики: старообрядцы, элемент консервативный, воспринимались правительством как дополнительная опора самодержавной власти, как "прирожденные" любители крепких государственных устоев и монархического порядка. О религиозной составляющей в тот момент не задумывались" [10, 255]. Действительно, закон о старообрядцах 3 мая подписан и утвержден был государем далеко не в таком виде, в каком он был предварительно редактирован Государственным Советом. В предварительной редакции введено было наименование "старообрядцы"; объявлялось распечатывание церквей и часовен, открытие монастырей и скитов старообрядцев закрытых ранее; разрешалось строительство новых церквей и часовен с колоколами; при погребении умерших допускалось ношение икон и крестов в сопровождении священника в соответствующем облачении с церковным пением [6, 370].

Таким образом, законы 1864, 1874 и 1883 годов были половинчатыми, имели свое применение лишь для незначительной части старообрядцев и на практике имели незначительное практическое применение. По утверждению П.Ф. Коробейниковой открытие новых церковных зданий и ремонт старых были невозможны, т. к. позволялось осуществлять это только с согласия Синода, который не был заинтересован в "распространении раскола" [4, 9]. Единственный положительный момент, который стоит выделить, на наш взгляд, это то, что постановления второй половины XIXв. не имели запретительного, ограничительного или, тем более карающего характера.

Ограниченность законов объясняется тем, что вызваны они к жизни были скорее "духом времени", чем стремлением правительства наградить старообрядцев гражданскими и религиозными свободами. В данном случае, стоит отметить, также тот факт, что с 1846г. в Австрии Босно -Сараевский митрополит Амвросий (Попович) присоединился к старообрядчеству. В 1847г. митрополит рукоположил двух епископов, пять священников и пять иеродиаконов. Таким образом, у старообрядцев - поповцев возникла своя иерархия. Параллельная государственной церкви структура с тех пор стала объективной реальностью, которую русское правительство могло не признавать, но не замечать которую было не возможно, т. к. управление многомиллионным контингентом старообрядцев находилось за границей. Проблема старообрядчества во второй половине XIX в. для правительства стала не просто проблемой государственной важности, но и проблемой государственной безопасности. Поэтому правительство просто вынуждено было проводить "политику заигрывания" со старообрядцами, результатом которой и явились "бесполезные" законы второй половине XIX в.

Старообрядчество по-прежнему продолжало оставаться бесправным, даже в сравнении с иностранными религиями. На это неоднократно указывали правительству в своих прошениях и письмах сами старообрядцы. Об этом писал и Ф.Е. Мельников: "в то время как старообрядцы в собственном отечестве, им созданном, не имели никаких прав, - в этом их родном отечестве существовали признанные правительством религии инославные и иноверные: римско-католическая, протестантская, магометанская, иудейская, и даже языческая" [6, 266]. Нужно отметить, что претензия правительству по этому поводу Ф.Е. Мельникова лишена пафоса и вполне обоснована. Свод учреждений и уставов управления духовных дел иностранных исповеданий христианских и иноверных (издания 1896г.) одиннадцатого тома СЗРИ подтверждал легальное существование различных религий, кроме старообрядчества [1, кн. 1-7]. Синодальными властями на подобные претензии в брошюре "О сущности и значении раскола в России" был дан следующий ответ: "Положив в основу своего существования мысль об еретичестве и даже антихристианстве Греко - Российской церкви, раскол живет исключительно враждою к ней. Этими своими коренными свойствами раскол существенно отличается от иностранных религий, существование которых дозволено в России и к которым так несправедливо иные желают приравнять его. Оградить законом полную свободу раскола во всех его религиозно - общественных отправлениях, значило бы узаконить и оградить законом во всех ее проявлениях злейшую вражду против православия, стремление к ниспровержению или, по крайней мере, за невозможностью достигнуть этого, к причинению всякого зла Православной Церкви" [10, 256]. По мнению Обер-прокурора Синода К.П. Победоносцева и чиновников МВД, сторонники митрополита Амвросия представляли реальную опасность для Официальной православной церкви. Признание Белокриницкой ("австрийской") иерархии грозило образованием в едином православном государстве двух православных церквей - старообрядческой и новообрядческой, что стало бы явным нарушением "симфонии властей", даже при всей условности этого понятия. В этом, по мнению С. Л Фирсова, и кроется причина особой нелюбви к старообрядцам К.П. Победоносцева, для которого решение старообрядческого вопроса виделось лишь в одном - в возможно более полном подавлении старообрядчества [10, 259].

По мнению управляющего делами МВД Д.С. Сипягина "единство веры составляет великую нравственную силу русского народа, и поэтому разделение русского от православного невозможно. …Отпавшие от православия раскольники оставаясь русскими, не могут исповедывать иной веры, кроме православной." [9, 158]. Этим министр объяснял отношение правительства и государственной церкви к старообрядчеству с начала его существования.

"Непризнание государственной церкви, по мнению правительства, было равносильно непризнанию самого правительства, - пишет С. Мельгунов,- церковь была частью государства, ее системы, была ее опорой, опорой реакции, смиряла всех несогласных" [5, 46].

Выше перечисленные документы объясняют государственный принцип политики в отношении старообрядчества. По мнению правительства, единственным вариантом решения старообрядческого вопроса было присоединение старообрядцев к Синодальной церкви (уничтожение старообрядчества на конфессиональном уровне), противники данного процесса подвергались изоляции - ссылке, тюремному заключению (уничтожение старообрядчества на социальном уровне), преобладающий метод - репрессивно-полицейский.

Сложившееся отношение к старообрядцам, как к преступникам, злоумышленникам, помышляющим подорвать мощь государства, было настолько сильно и пустило такие глубокие корни, что наделение старообрядцев определенными правами произошло лишь в 1905г. с изданием закона "О веротерпимости" от 17 апреля. 17 октября того же года последовал Высочайший манифест, устанавливающий в России "незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов". В истории старообрядчества наступил период, получивший в историографии наименование "золотым веком старообрядчества".

Список литературы

1. Свод Законов Российской Империи. СПб., 1900. (СЗРИ) Т.1,10,11,14,15.

2. Государственный Архив Томской Области (ГАТО) Ф.170 Оп.2 Д.3154 Л.1

3. Ершова О.П. Развитие законодательной системы в области раскола в 50-60-е годы XIX в. // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып.4 М. 95. С. 26-31.

4. Коробейникова П.Ф. Краткий обзор взаимоотношений государства и старообрядческой церкви (историко - правовой аспект) // Старообрядчество. История, культура, современность. М.2000. С. 6-12.

5. Мельгунов С. Старообрядцы и свобода совести. М. 1907. 86 с.

6. Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной старообрядческой церкви. Барнаул 1999. 380 с.

7. Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем М. 1969. 112 с.

8. Смирнов П.С. История русского раскола старообрядчества. Спб.1895г. 376 с.

9. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М. 1996. 210с.

10. Фирсов С.Л. Русская церковь накануне перемен (к 1890х - 1918гг.) М. 2001. 623 с.

Размещено на Allbest.ru