Политическая цензура на Дальнем Востоке СССР (1946–первая половина 1950-х гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

Политическая цензура на Дальнем Востоке СССР (1946-первая половина 1950-х гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

кандидата исторических наук

Галенко Елена Васильевна

Владивосток 2012

Работа выполнена в отделе социально-политических исследований Учреждения Российской академии наук Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор, зав. отделом социально-политических исследований (07.00.02); Ващук Ангелина Сергеевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Буянов Евгений Валентинович

кандидат исторических наук, доцент Булдыгерова Людмила Николаевна

Ведущая организация: Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточная государственная академия искусств», (г. Владивосток)

Защита состоится 28 февраля 2012 г. в 13 ч. 00 мин. на заседании диссертационного совета ДМОО5.010.01 при Учреждении Российской академии наук Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690950 г. Владивосток, ул. Пушкинская, 89.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.

Автореферат разослан « » января 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук Сухачева Г.А.

неформальный цензура политический пропаганда

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Политическая цензура в СССР в целом и на Дальнем Востоке, в частности, - одна из составных частей фундаментальной проблемы советской истории, раскрывающей взаимосвязи советского человека и партийного государства. На современном этапе российские историки, обращаясь к раннее не известным источникам и расширяя концептуальный горизонт, имеют предпосылки исследовать целый блок вопросов, раскрывающих технологию, методы и организацию идеологического влияния на разные слои общества, среди которых цензура играла одну из главных ролей.

Для исторического знания особую значимость имеет период 1946-первая половина 1950-х гг., так как он дает возможность проследить реакцию власти, выражавшуюся в контроле за информацией в новых послевоенных исторических условиях, когда у советских людей расширилось представление о западном образе жизни. Для исторической науки остаётся актуальным изучение системы политической цензуры, её степени изменения в послевоенные годы по сравнению с предшествующим этапом, а также пределов её влияния в регионе.

Другим аспектом, определившим необходимость дальнейшего исследования темы, является возможность раскрыть проблему политико-идеологических кампаний и сфабрикованных процессов, обоснованием которых стала кульминация холодной войны.

Актуальность проблемы определяется важностью и ролью средств массовой информации в современном обществе. В начале 1990-х гг. вышел «Закон о печати и других СМИ» (декабрь 1991 г.), который отменил цензуру, что повлекло ликвидацию Главлита. Запрет цензуры нашёл отражение в Конституции 1993 г., и с этого времени он изучается исследователями как феномен начавшихся социально-политических трансформаций и изменений в общественном сознании граждан страны. Деятельность контролирующего органа власти, способного в значительной степени повлиять на ход истории во второй половине ХХ в., на общественные настроения в стране и отдельной личности, необходимо рассматривать во всех аспектах его проявления, особенно с учётом влияния исторического фактора.

Степень изученности проблемы. Анализ литературы по исследуемой проблеме выявил специфические особенности с учётом объекта исследования - системы советской политической цензуры, порождённой монопольным правом на все средства массовой информации и ограниченным доступом историков к документам по данной теме, а также разнообразием работ, которые затрагивали отдельные аспекты этой многогранной проблемы.

Весь массив работ, связанный с изучаемой проблемой в исследуемый период (1946 - первая половина 1950-х гг.), можно разделить на два этапа: советский (середина 1940-х гг. до начала 1990-х гг.) и постсоветский (1990-е гг. по настоящее время). В основу периодизации положен комплексный критерий, включающий смену концептуального подхода, понятийного аппарата оценочных суждений, расширение тематического поля.

Для первого этапа историографии советского периода характерна абсолютная политизированность. Многие авторы (М.П. Ким, И.Я. Чаплина и др. Ким М.П. Руководство Коммунистической партии Советского Союза в деле восстановления народного хозяйства (1945-1955). М.: Наука, 1957. 198 с.; КПСС на завершающем этапе строительства социализма (1945-1956) /под ред. С.Е. Кузьменко [и др.]. М.: Наука, 1958. 278 с.; Чаплина И.Я. Политическое руководство как залог успеха в процессе восстановления советской экономики (1946-1960). М.: Наука, 1961. 154 с.) сконцентрировали внимание на вопросах партийного руководства всеми процессами, происходившими в государстве и обществе, и лишь в этом контексте рассматривали отдельные аспекты проблем истории политической цензуры.

Можно выделить блок работ, в которых исследователи не признавали понятия - цензура, представляя политическую пропаганду как инструмент формирования социалистических норм поведения в воспитании советского человека (К.Л. Зелинский, Д.А. Рачков, В.П. Трушкин и др.). В некоторых работах анализировались методы политической пропаганды Трифонов И.Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М.: Политиздат, 1975. 406 с. . Определённая группа публикаций освещает вопросы культурного строительства, рассмотренного в рамках концепции партийного контроля за деятельностью учреждений культуры (В.А. Куманев, С.А. Федюкин, Д.В. Кривцун, О.И. Митяева, А.Я. Веселов, А.В. Чунаков и др.).

В 1960 - 1980-х гг. большая часть исследователей соблюдала идеологические установки, другие искали ниши, пытаясь выделить такие аспекты, которые не выходили за границы собственно цензурных требований, но расширяли тематическое поле. Так, Л.Я. Иващенко, Э.Г. Бенсман и др., раскрывая значение пропаганды в формировании советского человека, знакомили дальневосточников с итогами четвертой пятилетки и социально-экономическими особенностями региона; много внимания уделялось деятельности партийных организаций. Необходимо выделить позицию С.А. Федюкина, который первым из советских историков в конце 1970-х гг. признал наличие цензуры в СССР Федюкин С.А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к нэпу. М.: Наука, 1977. 202 с..

Практически все исторические исследования советского времени первого этапа, так или иначе затрагивавшие проблему политической цензуры в современном понимании, были жестко построены на идеологических клише той эпохи. Термин «политическая цензура» вообще не использовался, а её аспекты рассматривались лишь вскользь, в скрытом виде и односторонне.

Новый период в изучении проблемы начался с трудов, посвященных анализу политической системы, вопросам влияния политических институтов на мировоззрение идеологических работников (М. Геллер, А. Некрич, Р.Г. Пихоя Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти 1945-1991. М.: Изд-во РАГС, 1998. 734 с.; Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Россия в ХХ веке: 1917-1995. М.: МИК, 2000. 856 с.). Историки стали использовать альтернативную терминологию, например, политическая цензура, инакомыслие, крамола, а также привлекать первые рассекреченные документы и вводить новые оценочные суждения при анализе общей картины общественно-экономической и политической жизни СССР с учетом идеологии, раскрывая суть «эпохи тоталитарного режима» Бабиченко Д.Л. Писатели и цензоры: Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. М.: АИРО, 1994. 173 с.. К достижениям второго периода относится рассмотрение цензуры в общекультурном контексте Блюм А.В. За кулисами «Министерства правды»: Тайная история советской цензуры 1917-1929. СПб.: Академ. проект; Абрис, 1994. 319 с.; Жирков Г.В. Журналистика и становление массовой культуры: процесс взаимодействия // Журналистика и массовая культура: тез. науч.-практ. конф. С. -Петербург, 26 - 27 апреля 1994 г. СПб., 1994. С. 1-4..

Большой интерес для нашего исследования представляют работы, посвященные проблеме послевоенной трансформации «образа врага» в официальной советской пропаганде Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде 1945-1954 гг.: автореф. дис….. канд. ист. наук (07. 00. 02) / Фатеев Андрей Викторович. М.: Б. и., 1998. 23 с. . В трудах, вышедших в 1990-е гг., впервые появляются сведения о деятельности спецхрана, политической цензуре и пропаганде, антисемитских кампаниях и др. Вайсерман Д. Биробиджан: мечты и трагедия: История ЕАО в судьбах и документах. Хабаровск: Риотип, 1999. 505 с.; Его же. Как это было?: в 2 т. Биробиджан, 1993. Т. 1. 223 с.; Блюм А.В. Еврейский вопрос под советской цензурой 1917-1991 гг. СПб.: Академ. проект; Абрис, 1996. 185 с.

1. Политическая цензура на Дальнем Востоке в 1946 - первой половине 1950-х гг. функционировала по общим советским правилам, которые определял тоталитарный политический режим.

2. В деятельности органов цензуры на Дальнем Востоке рациональные бюрократические механизмы постоянно приносились в жертву авторитарному произволу. Это порождало ситуацию правовой неопределенности, доносительства, сбор компромата, где иногда цензура использовалась для сведения личных счетов как инструмент борьбы за карьерный рост в партийно-государственных органах.

3. Учреждения цензуры и политической пропаганды были важной частью тоталитарного государства, но их служащие занимали в партийной номенклатуре невысокое место и пользовались незначительными материальными привилегиями.

4. Региональная специфика цензуры и политической пропаганды заключалась в отсутствии логических подходов к общесоюзным кампаниям на Дальнем Востоке. Ослабление национализма и практически отсутствие борьбы против «низкопоклонства перед Западом» за тысячи километров от какого-либо Запада превращало пропаганду в «информационный шум», снижало эффективность «промывки мозгов» и порождало скрытые или пассивные протестные настроения.

5. Отдельные фразы, опечатки, грамматические ошибки («вычерки»), запрещенные цензурой «как политические ошибки», можно рассматривать как «оговорки по Фрейду», т.е. как проявление подавленных настроений и мнений, истинных чувств людей, где за фасадом восхвалений советского государства, великого вождя и партии проявилось отождествление революции и войны в общем контексте «беды».

6. Пропаганда, направленная на «советизацию» малочисленных коренных народов, проживающих на Дальнем Востоке, носила точечный и периодический характер, активизировалась в основном во время предвыборных кампаний и создавала картину жизни северян, прямо противоположную реальности.

Теоретическая значимость результатов исследования. Разработана концепция исторического исследования политической цензуры в регионах, а также иных сторон общественно-политической жизни дальневосточников в 1946-1950-х гг.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть применены при разработке проблем по истории российской региональной политики и взаимоотношений власти и общества, в преподавательской деятельности по курсам «Отечественная история», «Журналистика», «Социология», «Политология» и др., приняты редколлегией при написании коллективного труда «Актуальные исторические проблемы социально-политической безопасности на Дальнем Востоке России во второй половине XX - начале XXI в.».

Апробация работы. Результаты исследования были представлены на международных и региональных научно-практических конференциях: науч. конф. «Приморье в составе России: к 150-летию заключения Пекинского договора»; регион. науч.-практ. конф. «Новиковские чтения»; III междунар. науч.-практ. конф. «Дальний Восток: наука, экономика, образование, культура в XXI веке»; науч.-практ. конф. «V Гродековские чтения», посвящ. исслед. акад. А.П. Окладникова в Приамурье; VIII междунар. науч.-метод. конф. «Проблемы славянской культуры и цивилизации»; IV междунар. науч.-практ. конф. «Российский Дальний Восток и интеграционные процессы в АТР: политико-экономические, социально-культурные проблемы»; междунар. науч. конф. «Промышленная политика в стратегии российских модернизаций XVIII - XXI вв.», посвящ. 350-летию Н.А. Демидова; регион. науч.-практ. конф. «5-е Крушановские чтения». Результаты исследования приведены в сборниках материалов конференций.

Основные положения и выводы изложены автором в 9 научных публикациях, в том числе в двух статьях, опубликованных в журналах из списка ВАК: «Вестник ДВО РАН» и «Вестник ТГЭУ».

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных архивных фондов, источников и литературы, приложений.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее разработанности, определяются цель, задачи, объект и предмет, методологическая база и методы исследования, выявляются научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту, даются сведения по апробации результатов и структуре исследования.

Первая глава «Институты контроля информации в СССР и на Дальнем Востоке (1946 - первая половина 1950-х гг.)» состоит из четырёх параграфов.

В параграфе 1.1. «Население Дальнего Востока и советская информационно-пропагандистская система в регионе» даётся характеристика малонаселённому дальневосточному краю. Хотя по сравнению с 1939 г. плотность населения в послевоенный период выросла, однако она была ниже, чем в РСФСР и СССР. Численность населения на Дальнем Востоке увеличилась в 1950-е гг. по сравнению с довоенным периодом в результате организованного заселения региона.

В этот период политический центр рассматривал регион преимущественно как военный форпост на Тихом океане. Основные тенденции социально-экономического развития советского Дальнего Востока определялись главным образом потребностями страны в сырьевых ресурсах. Государство проводило политику по обеспечению Дальнего Востока трудовыми ресурсами, используя не только добровольные, организационно-добровольные формы переселения, но и принудительные, что привело к формированию «особых адресатов», подконтрольных цензуре. Этих людей объединяли общие проблемы: отношение к власти, сложившееся в условиях тоталитарной идеологии; необходимость приспособления к тяжелым условиям жизни; этническое самосознание. Данные группы населения были ограничены в доступе к социальным, культурным и интеллектуальным ресурсам и испытывали информационный дефицит.

Послевоенное изменение социально-демографической структуры дальневосточного населения являлось важным фактором политической социализации граждан. Протекавшие процессы оказали существенное влияние не только на социально-экономическое развитие Дальнего Востока, но и на характер, методы агитационно-пропагандистских кампаний и идеологической работы в целом. Основная роль в проведении политики на Дальнем Востоке принадлежала партийным, государственно-контролирующим органам, в том числе институтам цензуры, формирование которых началось ещё до войны.

В параграфе 1.2. «Формирование институтов контроля информации в условиях тоталитарного режима» определяются исторический контекст и системные характеристики политической цензуры. Рассмотрены основные параметры контроля, к которым относятся: функция цензуры, способы осуществления ограничительных мер, объекты и субъекты цензуры, виды цензуры, структурированные по различным категориям информации, методы, которые партийное руководство использовало для укрепления мировоззрения и идеологической стойкости, государственной преданности советских граждан, что способствовало быстрому восстановлению разрушенного экономического потенциала страны на фоне «холодной войны».

Анализ институционального становления цензуры как важнейшей составляющей советской государственности показал, что ещё в 1917-1931-е гг. произошло утверждение системы советской политической цензуры^**1917 г. - Госиздат; 1918-1921 - отдел цензуры при Реввоенсовете; 1921-1922 - отдел военной цензуры при ВЧК; 1922-1930 - оформление деятельности Главлита; 1930-1931 - «год великого перелома» - реорганизация всех структур власти, в том числе цензуры: оформляются Главлит, Главрепертком, Главискусство.. Именно в этот этап истории страны на долгое время закрепилось полное господство идеологической и политико-воспитательной деятельности партии, сформировались важнейшие каналы получения информации о настроениях в обществе, определились функции политической цензуры, «встроенность» в систему управления идеологии и основные формы влияния на общество.

В послевоенный период был отлажен механизм взаимодействия Главлита с периферийными партийными и репрессивными органами, необходимый для осуществления предварительного и последующего контроля всей выпускаемой литературы. С 1946 г. по 1954 г. происходили некоторые усовершенствования Главлита, организованного ещё в 1922 г. Таким образом была создана идеальная обстановка для проведения сталинских кампаний по «закручиванию гаек» в отношении интеллигенции. На Дальнем Востоке органы цензуры создавались по образу и подобию Главлита СССР. Местные органы отличались от центральных лишь меньшим количеством отделов (15 отделов в Центральном аппарате, 7 - на местах). Функции дальневосточных краевых управлений по делам литературы и издательств в 1948 г. заключались в контроле над работой органов цензуры с обязательной отчётностью перед Главлитом СССР за состояние цензуры в регионе.

Основной функцией органов цензуры являлась охрана государственных и военных тайн в рамках существующих цензорских ограничений. Если до войны перечень ограничений состоял из отдельной 16-страничной брошюры, включавшей 96 параграфов, то после войны это была книга (192 страницы), которая позволяла осуществлять политико-идеологический контроль над всеми произведениями печати, предназначенными к публикации и распространению, материалами радиовещания, выставок и т.д.

В параграфе 1.3. «Служебная деятельность и повседневная жизнь цензоров» в рамках концепции «взаимоотношения власти и общества» выявлен статус цензоров в партийной и государственной иерархии, а также повседневная их деятельность и производственная культура. Установлено, что состав работников органов цензуры в регионе в 1949 г. был небольшим: в Хабаровских край-, обл-, гор-, райлитах - 14 штатных и 33 нештатных работника, в Приморских край-, обл-, гор-, райлитах - 9 штатных и 27 нештатных работников, из них имели образование 8-10 классов - 80 %, среднее специальное - 15 %, высшее - 5 %. Работники органов цензуры осуществляли предварительный и последующий просмотр всех предназначенных к опубликованию или распространению материалов, выдавали разрешение на право издания отдельных произведений; составляли списки книг, разрешенных для печати, а также запрещенных к продаже и распространению; издавали правила, распоряжения и инструкции по делам печати. Кроме того, работники Хабаровского крайлита отвечали за сохранность и нераспространение сведений, отнесенных к разряду особо важных государственных тайн, касающихся освоения специальных районов^** В «Перечне сведений…», который постоянно обновлялся, был выделен специальный раздел «Особые районы». Он предусматривал запрет на сведения об Арктике и районах Дальстроя, куда были отнесены также Чукотский и Корякский национальные округа, полуостров Камчатка, районы между Корякским национальным округом и Нижне-Амурской областью, Нижне-Амурская область и районы городов Комсомольска-на-Амуре, Советской Гавани, Владивостока, а также многие районы Приморского края.. Чтобы справиться с таким объемом рецензируемых работ, в этих структурах было установлено четкое разделение функций и обязанностей.

В своей деятельности цензоры руководствовались служебным «Перечнем», а также различными документами, циркулярами вышестоящих организаций, распоряжениями и приказами Главлита, своего крайлита (обл-, гор-, райлита), которые чаще всего формировали профессиональное поведение.

Партийные органы контролировали повышение квалификации, а главное, политическое образование цензоров. Специалисты отделов, занимая особое положение в системе контроля над информацией, ничем не отличались от других профессиональных управленческих групп в части повышения квалификации: учились в вузах, проводили политинформации. Но особой спецификой их производственной культуры была практика разборов ошибок на специальных производственных совещаниях и т.д.

Объем работы цензоров с 1946 г. по 1953 г. в Хабаровском и Приморском крайлитах увеличился почти вдвое, соответственно увеличилось и количество проверок и изъятий. В диссертации делается вывод, что возрастание политико-идеологических ошибок, перечневых текстов, так называемых вычерков и изъятий экспонатов из музеев, выявленных по результатам работы предварительного контроля, было результатом усиления прессинга цензуры, а также стараний работников край-, обл-, гор-, райлитов Хабаровского и Приморского краёв. В послевоенный период это было связано с проходившими в стране кампаниями по выявлению врагов, такими как борьба с космополитизмом: ужесточение идеологии, тотальный контроль над интеллигенцией, литературой, соответствующие постановления ЦК ВКП(б). Кроме того, усилились требования внутри аппарата, более жесткими стали циркуляры, приходящие из Центра. В то же время циркулярные формулировки были нередко так противоречивы и размыты, что руководство затруднялось в квалификации нарушений.

Профессиональные требования к цензорским работникам были для того времени весьма высоки, они должны обладать знаниями в области теории марксизма-ленинизма, истории и культуры, русского языка; уметь увидеть погрешности или логические, идеологические «нестыковки». Цензоры следили за грамотностью, что было особенно актуально при работе с печатными органами северо-востока региона.

Несмотря на довольно тяжелые условия труда, заработная плата цензоров была низкой, работники крайлитов испытывали обычные для населения региона социально-бытовые проблемы. Кроме того, эта специальность сопряжена с постоянным риском и страхом подвергнуться репрессиям за допущенные промахи, которые были весьма вероятны в связи с большим объемом работ на одного сотрудника. Все эти причины привели к текучести и нехватке цензоров в Хабаровском и Приморском крайлитах.

В параграфе 1.4. «Роль неформальных институтов контроля информации в формировании культуры взаимоотношений партийно-советских кадров» анализируется работа неформальных институтов контроля информации. К ним отнесены организация кампаний, инициированных по прямому указанию высших лиц управления или Центра, поощрение доносов и другие формы межличностного общения. В диссертации приводятся ситуации, когда принятие решения оставлялось на личное усмотрение цензоров, что, в свою очередь, определялось их компетентностью, убеждениями, а порой страхом за свою карьеру. В этой внутрипартийной культуре взаимоотношений использовался целый арсенал средств, в том числе накапливание компрометирующей информации, которая в определенный момент могла быть пущена в дело (даже если это письма душевнобольных граждан). Цензура была специфической формой политического доноса, в скрытой внутриаппаратной конкуренции работников на местах в противостоянии ведомств играла не последнюю роль, выступая инструментом для кадровых перестановок аппаратов любого уровня.

Вторая глава «Деятельность цензуры на Дальнем Востоке СССР» посвящена анализу технологий цензорских вычерков и методов работы цензоров с литературой, в книгоиздательстве, музеях, книжных магазинах и библиотеках, что отражено в трёх параграфах.

В параграфе 2.1. «Предварительная цензура: текстовые изъятия (вычерки)» рассматриваются текстовые цензорские вычерки, которые содержали изъятия всех информационных материалов, и по мнению работников органов цензуры, не должны были быть доступными для всего общества. Основанием для цензорских вычерков являлся «Перечень сведений, запрещенных к открытому публикованию». Он предназначался исключительно для цензорского пользования -- в редакциях доступ к нему имел только главный редактор.

После победы над нацистской Германией и милитаристской Японией Главлит инициировал новые, дополнительные списки запрещённых к опубликованию сведений. Возросла численность «спущенных» из центра документов, которые регламентировали и определяли деятельность цензуры в регионах, в том числе на Дальнем Востоке: «Сводные указания по цензуре», «Циркуляры всем органам цензуры», «Инструкция цензору», «Правила производства и выпуска в свет произведений печати», приказы, которые регулярно рассылались из Москвы уполномоченным Совета Министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати на места История советской политической цензуры: документы и комментарии... С. 144-148, 294-296; Елпатьевский А. В. О рассекречивании архивных фондов // Отеч. архивы. 1992. № 5. С. 15-20; Гоpчева А.Ю. Главлит: Становление советской тотальной цензуры // Вестн. МГУ. Журналистика. 1992. № 2. С. 32--40; Блюм А.В. Советская цензура в эпоху тотального террора (1929--1953). СПб.: Академ. проект, 2000. 311 с..

На основе анализа «Перечня сведений, запрещенных к открытому публикованию», в работе дана классификация текстовых цензорских вычерков по двум направлениям. В первую группу вошли сведения, которые составляли государственную и военную тайну: об объектах строительства, мощности промышленных предприятий, технико-экономических показателях, о себестоимости продукции промышленного производства, выполнении планов, выпуске продукции; сведения, касающиеся полезных ископаемых, по их разведке и разработке и т.п. Ко второй группе отнесены «ошибки политического характера», которые, по мнению идеологов, «искажали» и «обедняли образ» и не соответствовали идеологическому содержанию.

При анализе текстовых изъятий, осуществлённых работниками органов цензуры на местах с 1946 г. по 1954-е гг., в параграфе делается вывод, что большая часть запретных материалов относилась к первой группе сведений, составляющих государственную и военную тайну. Закрытые сведения по экономике региона можно объяснить задачами обороноспособности страны. В то же время они могли дать населению информацию о затратах и характере экономики. Выявленные текстовые вычерки свидетельствовали о том, что добывающие отрасли (черная и цветная металлургия, рыбная и лесная промышленность), прочно занимая в стране статус поставщиков природных ресурсов, проигрывали производящим отраслям с точки зрения экономической эффективности. Порой вычерки отражали картину действительного положения дел в конкретных хозяйствах. Особое профессиональное внимание со стороны цензоров в Приморском и Хабаровском краях проявлялось к научным трудам, произведениям, литературе по просветительству, образованию и культуре. Фактически уничтожалась систематизированная информация о реальном развитии региона. При характеристике социальных сюжетов работники органов цензуры пропускали в печать сведения о спекулянтах и расхитителях, а из текстов вычеркивали сведения о нехватке продуктов и их стоимости, тщательно выполняя очередной заказ власти - найти врагов народа для списания на них огромных трудностей в снабжении продовольствием региона и страны в целом, а также добиться наведения относительного порядка в региональной системе распределения продуктов.

Характеризуя тексты вычерков в данном параграфе, доказывается тезис, что те вычерки, которые цензоры называли «ошибками политического характера», на самом деле представляли латентные настроения в обществе. Методология Р. Барта, применённая для анализа текстовых вычерков, позволила выделенные цензорами из текстов СМИ опечатки рассматривать как дополнительную информацию об интересующей нас эпохе Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. 616 с.; Его же. Риторика образа // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989. С. 297-318. . Установлено, что в оговорках, описках проявлялись подсознательные протесты. В таких случаях цензура, «отлавливая» эти проявления Излагается согласно концепциям К.Г. Юнга и З. Фрейда о символическом содержании подсознания человека. См., например: Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб.: Вост.-Евр. ин-т психоанализа, 1994. 416 с., предоставляла специфическую информацию для соответствующих структур.

Таким образом, анализ найденных цензорами «ошибок» показывает, что давление, запреты на подачу информации были столь сильны (а «на каждое действие есть противодействие»), что в текстах газетных материалов возникали фрейдистские оговорки. Цензура и связанный с ней режим секретности являлись основным инструментом «переделки» общественного сознания, «подстройки» личности под идеологические требования власти.

В параграфе 2.2. «Цензура в литературе и книгоиздательстве на Дальнем Востоке» рассмотрена роль органов цензуры в литературе и книгоиздательстве, где, с одной стороны, цензура подавляла творчество, а с другой - способствовала раскрытию многих аспектов, которым власть придавала особое значение.

Работа цензоров на Дальнем Востоке, как и работа всех органов цензуры страны в послевоенный период, заключалась в поддержании и воплощении в народные массы проводимого правительством курса, направленного на «перевоспитание» деятелей культуры и науки, а также на борьбу против «тлетворного» влияния Запада. К числу запретных тем на Дальнем Востоке, отражавших реалии повседневной послевоенной жизни, можно отнести информацию о сталинских репрессиях, лагерях и тюрьмах; о жизни военнопленных; любые упоминания о китайцах и корейцах на советской территории Дальнего Востока; о плохой жизни переселенцев и коренных народов. Надзор работников из партаппаратов на местах, как и в Центре, выполнял функцию дополнительных цензоров. Сами цензоры не только вмешивались в тексты, но и влияли на судьбу авторов^** Сравним: до революции цензорам запрещалось дописывать за автора, разрешалось лишь вычеркивать неугодные места..

Дальневосточные писатели с помощью репрессивной цензорской и пропагандистской обработки хорошо усвоили уроки партии. Они не только создавали «нужные» произведения, многие из них считали существующий порядок необходимым для развития социализма в стране.

В параграфе 2.3. «Цензура в музеях, книжных магазинах и библиотеках» проанализированы изъятые цензорами экспонаты в музеях, книжные фонды в библиотеках и музеях (фотоснимки белых атаманов - Калмыкова, Семенова, Махно; генералов, высших чинов - Дитерихса, Хорвата, Колчака; анархистов Тряпицына, начальника его штаба Н. Лебедева; генералов оккупационных войск Жаккене, Остани, Хирохито-Като, Гайда; Азефа, Керенского, братьев Меркуловых, Блюхера). В 1946 - 1950-х гг. были уничтожены именно политические, идеологические книги, авторы которых объявлены врагами народа. К ним относились труды Д. Бергельсона, Д. Гофштейна, С. Галкина, Л. Квитко, П. Маркиша, И. Нусинова, Я. Парнаса (биохимия), И. Фефара, Л. Штерна (физиология), С. Юдина (хирургия). Общая аргументация сводилась к ссылкам на то, что изымается «устаревшая» литература.

Все приказы, постановления краевых и областных комитетов партии в послевоенный период ориентировали работу культурных учреждений (в том числе и музеев) на практические задачи, стоявшие перед работниками предприятий, совхозов и колхозов. Все учреждения культурно-просветительной направленности проверялись сквозь призму главной установки - борьбы с пережитками буржуазной идеологии и правильности пропаганды внешней и внутренней политики партии и советского государства. Основанием для изъятия материалов служили документы, приходящие из Москвы. Цензура активно участвовала в формировании революционного подхода к пониманию истории, превращении музеев из хранителей в учреждения пропаганды советского строя.

После войны работники органов цензуры активно занимались очисткой книжных фондов, но с 1948 г. этот порядок несколько изменился: работники библиотек должны были сами производить эти операции, а аппарат органов цензуры контролировал и помогал им. Широкая кампания по очищению книжных фондов была проведена в ведомственных библиотеках Хабаровского края ГАХК. Ф. П-35. Оп. 38. Д.35. Л. 125-129. . Установлено, что книги, которые согласно приказам по Приморскому и Хабаровскому крайлитам изымались из библиотек общественного пользования без указания причины, как правило, были написаны авторами, арестованными «по политической статье» Там же. Д. 408. Л. 26; Р-392. Оп. 1. Д. 9. Л. 85..

Малочисленный цензорский аппарат просто не справлялся с объемами работы. В служебных записках региона, направляемых в отдел пропаганды, цензоры постоянно просили помочь воздействовать на крайсовпроф с тем, чтобы крайкомы профсоюзов «вплотную занялись очищением книжных фондов библиотек от устаревшей и политически вредной литературы».

Глава завершается выводом: стабильность цензурной структуры, ее задач, методов и форм сопровождалась на Дальнем Востоке СССР в 1946 - середине 1950-х гг. «всеохватным» механизмом воздействия на все стороны жизни общества, подстраиваемого под требования, которые предъявляла, с одной стороны, партия, с другой - органы госбезопасности. Такие установки обеспечивали определённую адаптацию дальневосточников к реальности, но не способствовали творческому развитию общества.

В третьей главе «Политическая пропаганда на Дальнем Востоке как метод воспитания советского человека», состоящей из двух параграфов, рассматриваются методы воздействия пропаганды и цензуры на «особые адресаты».

В параграфе 3.1. «Технология и образы политической пропаганды» анализируются формы и организационные методы внедрения сталинской идеологии, а также деятельность работников пропаганды и агитации на местах, исполнявших законы и постановления органов власти. Анализ источников показал, что в работе пропагандистов преобладали главные идеологические комплексы - образ врага, патриотизм, государственные приоритеты.

«Технологии», применяемые советскими пропагандистами, и образы, навязываемые обществу политической пропагандой в исследуемый период на Дальнем Востоке, были неразрывно связаны между собой. В арсенале идеологических работников были все известные для того времени формы и методы - СМИ, митинги, агитационные тезисы, лозунги, плакаты, культурно-просветительные и массовые акции, агитационно-художественные бригады, лекторские группы, агитмашины, киноустановки, средства радиовещания, широко использовался советский набор социально-политической рекламы.

Одной из самых распространённых технологий послевоенного времени было внедрение патриотизма в сознание народных масс при помощи визуальных средств пропаганды - наглядной агитации, лозунгов, плакатов, тезисов. Своего организационного пика эта форма достигала во время избирательных и сельскохозяйственных кампаний. Содержание плакатов в основном не отличалось разнообразием.