Органы общественного и государственного контроля и СМИ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Органы общественного и государственного контроля и СМИ

В западноевропейской либеральной традиции гласность являлась одним из основополагающих факторов подконтрольности государства обществу. Б. Рассел рассматривал пропаганду как условие обуздания власти. Он полагал, «что должна быть доступна публикация жалоб…» [Антология 1997: 170]. Советская печать 20-х гг. представляет немало материалов подобного рода - заметки рабселькоров и отдельных граждан, публикации органов рабоче-крестьянской инспекции. Являлось ли это проявлением гласности?

Печатное слово рассматривалось большевиками в качестве острейшего орудия в политической борьбе. Б. Рассел, посетивший в 20-х годах Советскую Россию, писал: «И никакая мыслимая система свободных выборов не дала бы большинства голосов коммунистам ни в городе, ни в деревне. Поэтому и были разработаны приемы, обеспечивающие победу правительственных кандидатов: 1) голосование открытое; 2) все издательские учреждения в руках государства; 3) невозможность обратиться к какому-либо собранию» [Рассел 1991: 42].

Постепенный «захват» большевиками «четвертой власти» на Северном Кавказе начался сразу после ликвидации деникинской оккупации. В Новороссийске первый номер «Известий» местного ревкома появился уже 28 марта 1920 г., т.е. на второй день после освобождения города от белых. В марте в Екатеринодаре начала выходить газета облревкома и облпарткома «Красная Кубань». Позднее на их основе была создана большая областная газета «Красное знамя». Ее тираж доходил до 35 тыс. экз. Появились свои газеты в отдельских и окружных центрах. В 1920 г. выходили «Власть труда», «Лабинская беднота», «Красный Майкоп», «Красный казак», «Красная коммуна», «Красное Черноморье», «Ейские известия» в Кавказском, Лабинском, Майкопском, Ейском отделах и в Черноморском округе [ГАКК. Ф. Р-365. Оп. 1. Д. 1165. Л. 24]. Имелись национальные газеты - греческая «Спартакос», адыгейские «Черкесская правда», «Красная Адыгея», армянская «Кармир Астх», на украинском языке - «Большевик» и др. К середине 1922 г. Кубано-Черноморская область, как сообщал подотдел печати ЦК РКП(б), по числу издававшихся газет занимала шестое место в РСФСР [Вестник 1922: 75]. На протяжении 20-х гг. их количество и тираж постоянно росли. В начале 1927 г. общий разовый тираж газет и журналов края составлял 210 тыс. экз., в начале 1928 - 275 тыс. экз. [ГАРО. Ф. 1185. Оп. 2. Д. 699. Л. 9], к концу 1930 г. он поднялся до 1 млн. экз. [ГАРО. Ф. 2287. Оп. 1. Д. 2569. Л. 7об.].

Посредством печати формировалось новое политическое сознание населения и обеспечивалась массовая поддержка, необходимая партии для сохранения и упрочения своей власти. Значение периодической печати особенно усилилось в связи с появлением противоречий внутри партии и формированием оппозиции. ХI съезд РКП(б) постановил уделять печати неизмеримо больше внимания, чем это было ранее, улучшить партийное руководство ею. Съезд указал, что содержание местных газет должно включать вопросы о местном строительстве, о жизни, работе и борьбе трудящихся, причем рассматривать их необходимо в форме живого, непосредственного отклика на запросы и нужды читателей [КПСС в резолюциях 1954: 643]. Таким образом, создавалась иллюзия активного участия народа в управлении страной, тесной связи государства и общества.

Содержание публикаций проходило строгую цензуру. На Кубани агитпроп обкома РКП(б) выпустил сборник материалов «Помощь газете». В 1923 г. обком комсомола издал справочное пособие «Что и как писать в газету «Кубанский комсомолец». Партийные комитеты периодически созывали совещания редакторов [Коммунист 1925: 50]. Работа местной печати направлялась Юго-Восточным Бюро ЦК РКП(б).

Длительное время периодическая печать являлась единственным рычагом формирования общественного мнения вокруг проблем контроля и широкой аргументацией его целесообразности. Несмотря на то, что некоторые институты, вводившиеся контрольными органами, органически вписывались в политические традиции России (бюро жалоб), в целом, гражданская политическая активность, способность контролировать государственные структуры, не были свойственны российскому общественному сознанию. Приведем отрывок из письма заведующего уездным отделом «Центропечати» И. Таранова в губернское отделение за 1920 г.: «Политический интерес в населении, как и сама политическая работа в уезде замерла, в связи со многими причинами, а главным образом, с весенними работами, оторвавшими крестьян на последние». Кроме этого, он указывает на другие причины - «индифферентность населения к какой бы то ни было политической работе» в частности связанные с махинациями местных ответственных работников [Письма 1998: 177-178].

Советские журналы и газеты призваны были воспитать активность масс в тех рамках, которые были необходимы новой власти. Признанный теоретик большевизма Н.И. Бухарин писал: «Громадное значение в деле борьбы с бюрократизмом имеет печать. Нельзя ни в коем случае снижать процент разоблачений и бичеваний наших бюрократических язв» [Бухарин 1989: 187].

Органы рабоче-крестьянской инспекции, в силу выполняемых ими функций, должны были поддерживать особенно тесную связь с различными периодическими изданиями. В ноябре 1920 г. заведующим РККИ Кубано-Черноморской области Гуком был издан следующий приказ: «Для широкого освещения как деятельности самой Инспекции, так и подотчетных ей учреждений и предприятий в Кубано-Черноморской Области предлагается Заведующим Ревизионными Отделами, Заведующему Отделом Летучих ревизий и Заведующему Бюро Жалоб по очереди и не реже одного раза в неделю составлять для помещения в местных и центральных газетах особые статьи, касающиеся деятельности данного отдела Инспекции. Статьи эти не должны быть односторонними и иметь лишь статистический и критический характер работ Отдела с указанием случаев констатированных злоупотреблений и неправильностей, а должны отмечать и те хорошие стороны в отношении хозяйственности и целесообразности данного учреждения или предприятия, которые замечаются и выясняются при ревизиях и обследованиях на местах» [ГАКК. Ф. Р-990. Оп. 2. Д. 8. Л. 96].

Большевистские лидеры особенно настаивали на том, чтобы в статьях говоривших о недостатках в работе тех или иных учреждений и предприятий, выявленных в ходе ревизий, обязательно отражались и практические результаты их искоренения. Особенно этот вопрос тревожил Ф.Э. Дзержинского: «Публикации таких собранных и концентрированных фактов наводит неслыханное уныние, ибо нет одновременно уведомления, что это зло, эти факты, замеченные - немедленно устранены, а виновные понесли такую-то кару. Я понимаю такие публикации со стороны РКИ, ибо я против всякого укрывательства, но, публикуя зло - публикуя от имени власти - не публикуя, что зло уже устранено, - это демонстрировать свое бессилие. Ведь РКИ - это орган власти. Я понимаю всякие публикации и разоблачения раб и сель и хозкоров - но не органов власти» [Большевистское руководство 1996: 336].

Позже, в 1925 г. ЦКК РКП(б) приняло Положение по которому решения Коллегии РКИ и Президиума ЦКК возможные к оглашению должны были публиковаться систематически в печати с разъяснительными материалами о состоянии ведомства, учреждения или предприятия как до обследования, так и после него [РГАСПИ. Ф. 79. Оп. 1. Д. 299. Л. 4]. О количестве публиковавшихся РКИ материалов говорят следующие цифры: за первое полугодье 1926-27 гг. Кубанской окружной КК РКИ было помещено в печать 173 корреспонденции: 113 заметок, 33 статьи, 6 фельетонов, 3 официальных материала, 18 выступлений [ГАРФ. Ф. 406. Оп. 2. Д. 2135. Л.

Иногда рабоче-крестьянская инспекция публиковала целую серию статей или отдельные выпуски, посвященные тем или иным кампаниям. В 1929 г. за февраль - март месяцы были выпущены специально 3 статьи в газете "Трудовой путь" исключительно по материалам Армавирской окружной РКИ. Одна из них - в виде сводки налета "легкой кавалерии" по 13-ти населенным пунктам. В газете "Трудовой путь" и в стенгазетах той же Армавирской КК-РКИ было помещено 58 разных статей и заметок по чистке государственного аппарата [ЦДНИКК. Ф. 13. Оп. 1. Д. 114. Л. 35,38].

Некоторые газеты обращались в органы контроля с просьбой предоставить материалы о проводимых расследованиях. Так, сохранилось следующее обращение газеты «Беднота»: «Редакция газеты ЦК ВКП(б) «Беднота» поставила перед собой задачу систематически освещать перед деревней борьбу наших Контрольных комиссий с теми позорящими партию элементами, которых исключают из партии за преступления, бюрократизм, шкурничество, отрыв от масс и т.д. Редакция «Бедноты» обращается к вам с просьбой поручить комунибудь… систематически освещать нам деятельность вашей КК РКИ в отмеченных выше областях» [ГАКК. Ф. Р-226. Оп. 1. Д. 412. Л. 1].

Печать 1920-х - начала 30-х гг. была теснейшим образом связана с массами, выражала их чаяния и интересы. Рабочие, крестьяне, интеллигенция часто обращались в редакции с письмами. Только за май 1922 г. «Красное знамя» получило 112 писем [ГАРО. Ф. 2278. Оп. 1. Д. 30/473. Л. 60]. Периодические издания входили в список инстанций, откуда, по мнению населения, можно было ожидать помощи в тяжелой ситуации. Многие трудящиеся становились добровольными сотрудниками органов печати. На Кубани первые 80 корреспондентов из станиц и сел сотрудничали в газете «Красное знамя» уже летом 1920 г. Толчок для успешного развития деятельности рабселькоров дали решения XII съезда РКП(б): «значение новой силы партии по советской журналистики - рабочих корреспондентов огромно. Партийные организации как в центре, так и на местах должны принять меры к политическому просвещению рабкоров, к их объединению и вовлечению в общепартийную работу» [КПСС в резолюциях 1954: 739].

На Кубани рабселькоровское движение с 1923 г. ширилось, а с конца 1924 г. приняло массовый характер. В феврале 1924 г. к первому кубанскому окружному совещанию рабселькоров имелось 700 корреспондентов - рабочих, казаков, крестьян. Ко второму совещанию (февраль 1926) в их рядах было уже 2845 чел.

В начале 1925 г. газета «Красное знамя» имела 162 постоянных селькора, из них 60 крестьян, 47 казаков, 37 селькоров явились хлеборобами, 20 - рабочими, остальные - учителями, агрономами и т.д. К концу этого года только в Кубанском округе селькоры освещали жизнь 262 станиц, сел, хуторов. За год газета поместила 3 тыс. заметок рабочих и сельских корреспондентов. Кубанские селькоры С.Г. Молчевский, А.Е. Сопко, М. Александров, Н.А. Никитин, А.М. Потапов и др. печатались во всесоюзных газетах. В 1928 г. в Кубанском округе числилось 1571 рабочих и 2247 крестьянских корреспондентов (в том числе 888 коммунистов), они объединялись более чем в сто кружков [ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 505. Л. 1-5].

В январе 1925 г. ЦК РКП(б) издал письмо «О связи КК и РКИ с рабкоровскими и селькоровскими организациями», которое способствовало дальнейшей активизации работы. В 1925 г. рабкоры помогли вскрыть крупные злоупотребления на Первомайском цементном заводе (станция Тоннельная). По их сигналу после тщательного следствия выездная партийная комиссия устроила общее совещание рабочих завода для общественного суда над расхитителями социалистической собственности [Рабоче-крестьянский корреспондент 1925: 55].

Заметки рабселькоров зачастую носили остро сатирический характер. Об этом свидетельствуют заголовки: «Барышница», «Благодетель для рабочего государства», «Волк в овечьей шкуре», «Забытый мусор», «Белая кость под прикрытием члена партии Шульгина». Кубанской РКИ было проведено расследование на заводе имени Г.М. Седина по поводу заметки в газете «Правда» «Брачный завод» [ГАКК. Ф. Р-226. Оп. 1. Д. 408. Л. 96]. Нельзя сказать, что статьи и деятельность рабселькоров не подвергались цензуре со стороны государства. В письме рабкора Р. Петрущенко в редакцию «Рабочей газеты» приведен следующий пример: «…сейчас на заводах много разногласий, недовольствий о зарплате, спецах и т.д., когда выливаются с уст рабочих слова чуть не до забастовок. А на глазах ответственных членов РКП со своими женами, с шляпками, перами и хорошими ридикулями разгуливают. Об этом уже, конечно, нам писать не приходится, а приходится, как низам, входить в эту гущу и объяснять положение и задачи нашего хозяйства» [Письма 1998: 440].

Многие рабочие и колхозные авторы пользовались псевдонимами: «Свои», «Знающий», «Саша Черный», «Наблюдающий», «Динамит», «Самокритик», «Слушатель», «Ухо», «Зоркий», «Подзорная труба» и т.д. Однако связано это было, прежде всего, с потребностью в самозащите. В письме М. Вайнштейна в редакцию журнала «Голос Кожевника» в 1926 г. это объяснялось следующим образом: «Всякие рассуждения о том, что нужно иметь гражданское мужество подписывать заметки своим полным именем, что нужно прямо и смело говорить, указывать и писать о всех имеющихся недостатках, особенно сейчас, при «оживлении демократии», - все эти рассуждения разлетаются, как мыльный пузырь, при первом соприкосновении с жизнью. Горький опыт некоторых рабкоров, очутившихся в результате своей «писательской деятельности», по «ту сторону» заводских ворот, поставил перед многими товарищами вопрос прямо: либо вовсе не пиши, либо пиши под псевдонимом. Более слабые волей, менее выдержанные и настойчивые, попросту забросили «писание»; другие же из двух крупных зол выбрали меньшее - пишут под псевдонимом» [Письма 1998: 481-482].

Нередко опасности подвергалась и жизнь рабселькоров. Крестьяне Ставропольского округа писали М.И. Калинину: «Уж приходится страшно читать газеты, не проходит ни одного номера, чтобы, если не у нас, так у вас, а все-таки ухлопают двух-трех селькоров, рабкоров и т.д. Зачем это гибнут в цветущих юных летах эти любящие правду, истину и действительность молодые люди, которых на 1000 человек приходится один десяток, и этих мы уничтожаем, только лишь для того, чтобы на свете правда не существовала» [Письма 1998: 418].

16 апреля 1924 г. на Кубани был зверски замучен двадцатидвухлетний корреспондент газеты «Красное Приазовье» Илларион Куприук из села Елизаветинского Староминского района. В начале 1925 г. в Армавире от руки убийцы погиб рабкор газеты «Трудовой путь», рабочий наточного завода т. Симилетов. 17 июня 1925 г. трагически оборвалась жизнь селькора газет «Красный пахарь» и «Советский пахарь» из станицы Губской Майкопского округа т. Зинченко.

Сохранились и обращения за помощью самих авторов статей. Селькор Яковлевский Е.Н. писал в газету «Правда», прося защитить его от милиционера Соколова И.А., о «злостных преступлениях» которого он сообщил в «Курскую Правду»: «Несмотря на факты, Соколов до сего времени остается милиционером и продолжает свои злостные деяния. На местную власть я не надеюсь. Разве допустимо, что до сего времени не принято для расследования никаких активных мер! Редакция «Правдушка»! Я умоляю всю редколлегию, примите активнейшие меры к обезопасению меня» [Письма 1998: 408].

Государство предпринимало попытки карать убийц и их сообщников. Были организованы показательные судебные процессы. Вся страна знала о суде в станице Староминской над палачами И. Куприка. Двое из них были приговорены к расстрелу. Посягательства на личность рабкоров квалифицировались как контрреволюционные террористические акты против Советской власти. Однако волны преступлений эти меры, по всей видимости, не остановили, а сами рабселькоры не воспринимали их как достаточную меру для того, чтобы обезопасить их жизнь. «После моей смерти Ваши расследования и суды для меня лично будут бесполезны. Читая газеты, видишь, что после убийства селькора принимаются самые активные меры, и преступники раскрываются. Преступники судятся, но селькор погибает безвозвратно. Нужно поставить дело так, чтобы преступники были открываемы заблаговременно. Стоять лицом к смерти с одним пером в руках невыносимо. Нужно селькору перо с свинцовыми пулями. Это требует момент и его нужно учесть» [Письма 1998: 408].

По следам селькоровских разоблачений спекулянтов, взяточников, лихоимцев велись и уголовные судебные расследования, которые подтверждали правильность подаваемых материалов. «С 1/1.33 г. - 1/12.33 г. в Сочинском районе КК РКИ от разных редакций газет всего поступило опубликованных и не опубликованных рабселькоровских 221заметка. Из них: были закончены расследования по 183 из них, находились на момент отчета в стадии расследования 27, утеряно 11. Из 221 газетной заметки было переслано для исполнения инспектору труда - 4, райпрокурору - 1, а остальные остались для исполнения в райКК РКИ. К расследованию Рабселькоровских заметок… привлекались рабселькоры из числа которых 45 стали внештатными инспекторами райКК РКИ» [ГАРО. Ф. 1185. Оп. 4. Д. 844. Л. 81].

В 1924 г. для рабкоров читались доклады: «Рабкор и прокуратура», «Рабкор и РКИ» [Рабочий корреспондент 1924: 56]. В 1925 г. в Краснодаре при редакции «Красное знамя» устраивались рабкоровские «четверги» совместно с представителями прокуратуры и рабоче-крестьянской инспекции. Здесь отмечалось, что большинство критических заметок «оказалось очень ценными и вполне правдивыми». Рабкоры установили постоянную, тесную связь с органами РКИ и прокуратуры. Некоторые из них были выделены для непосредственного участия в работе РКИ и выступлений в суде.

В целях правильного и быстрого расследования рабкоровских заметок (опубликованных и неопубликованных), вовлечения рабочих в непосредственную работу бюро жалоб ЦКК РКИ в 1929 г. было издано положение об организации на крупных предприятиях комиссий по расследованию заметок в печатных и стенных газетах, касающихся данного предприятия. Решения комиссии, если они в течение 3 дней не были опротестованы в РКИ, администрация обязана была немедленно проводить в жизнь [ГАРО. Ф. 1185. Оп. 2. Д. 1027. Л. 26].

Однако, несмотря на принимаемые меры, на местах рабселькоровским заметкам не всегда уделяли должное внимание. В отчете о работе Краснодарской городской КК РКИ отмечено наличие недопустимой волокиты с расследованием дел по газетным заметкам по линии райКК РКИ: «до сего времени находится в стадии расследования в течение 30 дней 7 дел, 40 - 2, 50 - 1, 60 - 2, 80 - 4, 128 - 1 заметка» [ГАРО. Ф. 1185. Оп. 4. Д. 844. Л. 82].

В начале 30-х годов краевая партийная контрольная комиссия указывала на необходимость своевременного реагирования на рабселькоровские письма. В феврале 1932 г. пленум ЦКК потребовал, «чтобы ни одна заметка, требующая вмешательства КК РКИ, не оставалась не проверенной на месте» [ГАРО. Ф. 1185. Оп. 2. Д. 1182. Л. 1, 26]. Рабселькоры Северного Кавказа писали в центральную печать: «Правду», «Известия», в другие газеты и журналы.

Таким образом, в первые десятилетия после революции советское правительство предпринимает ряд мер, направленных как на монополизацию СМИ, так и на привлечение к сотрудничеству с ними и органами контроля раб и селькоров. Это позволяло не только контролировать управленцев нижнего звена и (местную администрацию, руководство предприятиями), но и способствовало формированию социальной базы большевистской партии, адаптации населения к новому политическому режиму, созданию иллюзии активного участия населения в политической жизни. В ряде регионов страны, таких как Кубань, где преобладало казачье население, политическая ориентация граждан приобретала особое значение.

Список использованной литературы

либеральный общество газета

1.Антология мировой политической мысли: В 5 т.- М., 1997.- Т. 2.

2.Большевистское руководство. Переписка 1912-1927. Сборник документов.- М., 1996.

3.Бухарин, Н. И. Проблемы теории и практики социализма.- М.,1989.

4.Вестник агитации пропаганды.- 1922.- № 6.

5.Коммунист.- 1925.- б/н.- февраль-март.

6.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.- М., 1954.- Ч. 1.

7.Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям.- М., 1998.

8.Рабоче-крестьянский корреспондент.- 1925.- № 7.

9.Рабочий корреспондент.- 1924. - № 5.

10.Рассел, Б. Практика и теория большевизма.- М.: Наука, 1991.

Размещено на Allbest.ru