Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОБЛЕМА УНИЧТОЖЕНИЯ ФЕОДАЛИЗМА ВО ФРАНЦИИ К. XVIII ВЕКА В РАБОТАХ А. КОББЕНА

Меер Е.С.

Красноярский государственный педагогический университет

им. В.П. Астафьева

В середине 50-х гг. XX века на Западе начинает формироваться новое направление в изучении французской революции к. XVIII века, получившее название “ревизионистского” за попытку пересмотра основных положений классической, в том числе марксистской, интерпретации истории революции. Английский историк А. Коббен, стоявший у истоков этого направления, в частности попытался опровергнуть представление о том, что “во время французской революции феодальный порядок закончил свое существование” [Cobban 1968: 95]. Подобный взгляд он определил как часть существующего мифа о французской революции.

Коббен начал ревизию проблемы “уничтожения “феодализма”” в лекции “Миф французской революции” в 1954 году, перепечатанной в 1968 году в cборнике статей “Аспекты французской революции”. Подробную разработку эта тема получила в рамках знаменитой работы “Социальная интерпретация французской революции” (1964 г. ), в основном в двух главах книги - “Значение феодализма” и “Атака на сеньориальные права”.

Во-первых, Коббен оспаривал само понятие “феодализм”. По его мнению, в восемнадцатом веке во Франции был “так называемый феодализм”, представленный “ в сохранении устаревших платежей и обязанностей потомкам прежних феодальных сеньоров или тем, кто приобрел их сеньории” [Cobban 1968: 96]. Это определение феодализма как сеньориальных прав Коббен считал общепринятым среди историков революции и ее современников (членов революционных собраний и крестьян), и его он критиковал как не соответствующее подлинному историческому смыслу этого термина.

Истинное понимание слова “феодализм” у Коббена следующее. Это “термин, который был придуман, чтобы описать социальную организацию, которая преобладала в Средние века”, или это “система управления, основанная на владении землей”. В “Социальной интерпретации” он приводит определение профессора Ф. Л. Ганшофа . У него феодализм предполагает наличие феодально - вассалитетных институтов. Но такого феодализма, по мнению Коббена, уже не было в восемнадцатом веке, ибо “феодальная аристократия прекратила управлять страной, она даже прекратила владеть большой частью земли”. “Феодально-вассалитетные институты прекратили быть исторически верной сущностной характеристикой политической или социальной структуры в Западной Европе с конца тринадцатого века” [Cobban 1968: 96; Idem 1964: 26; Idem 1956: 11]. Следовательно, революция не могла уничтожить то, чего уже не было, и с ней феодализм не был уничтожен.

Ревизия Коббеном термина “феодализм” была подвергнута критике историками разных направлений. Они признавали, что “полностью согласны с ним, когда он утверждает, что “феодальный режим” во Франции в конце восемнадцатого века едва ли имеет какую-либо связь с феодальным режимом тринадцатого века”, что “есть мало оправдания для идентификации сеньориальных прав и десятин с классическим феодализмом” и что “феодальный порядок в собственном смысле слова уже давно являл собой “одряхлевшую “ систему, над которой, по выражению Карлейля, уже “совершили соборование”” [Godechot 1975:132; Собуль 1978: 160].

Но, во-первых, они утверждали, что феодализм не исчез, и акцентировали внимание не на понимании его в исторически первоначальном смысле, а на значении термина для современников революции. Как подчеркивал французский историк-марксист А. Собуль, “ важно здесь не столько юридическое определение “феодализма”, сколько его социальный смысл; важен тот смысл, который вкладывали в него не юристы, а крестьяне”, а также сами революционеры [Собуль 1978: 160-161]. А у них, по мнению Ж. Годшо ( представитель “атлантического” направления- Е. М.) и А. Собуля, феодализм ассоциировался с сеньориальными повинностями. А. Собуль настаивал, что “никто не оспаривает…, что феодализм был ответственен за все тяготы, связанные с сеньориальным порядком”. Ему вторил Ж. Годшо: “В глазах современников он был во многом живым, и они хотели разрушить его” и разрушили [Godechot 1975:132; Собуль 1978: 161].

Во-вторых, критиками также было выдвинуто широкое понимание термина “феодализм” современниками. По мнению американского историка “атлантического” направления Р. Р. Палмера, “они (современники - Е. М.) не понимали под ним просто сеньориальные платежи. Они понимали неразбериху и распад общественной власти, совмещение властных полномочий, неясность разделения общественной и частной сфер, препятствия на пути регионального управления и прежде всего защищенный, привилегированный социальный статус привилегированных элементов в обществе, особенно дворян, духовных лиц или других, многие из которых верно или неверно оправдывали свою власть, обращаясь к средним векам” [Cobban 1968: 278].

Это определение феодализма как “целого разложения старого режима” Коббен оценивал в качестве “одного интересного недавнего сдвига в его формулировке”, соглашался, что так могло быть, но это не являлось, с его точки зрения, доказанным [Cobban 1968: 277-278].

В-третьих, определению термина “феодализм” у Коббена было противопоставлено понимание его марксистскими историками. Так американский историк Дж. Шапиро заявлял, что главное “не в исторически оправданном определении феодализма для восемнадцатого века, но скорее в значении, подразумевавшемся теми (историками-Е. М.), … на которых рецензия (Коббена- Е. М.) нацеливается” [Shapiro 1967: 509]. Формулировка, данная им, в целом совпадает с широким пониманием термина “феодализм” современниками революции.

Таким образом, ревизия термина “феодализм” Коббеном стимулировала дискуссии по прояснению его сущности. Советский историк А. В. Адо признал, что “не без влияния развернувшихся споров, наметился поворот к «феодальной проблематике», преимущественно со стороны историков-марксистов [Адо 1986: 111]. В частности, это касалось определения понятия. А. Собуль выдвинул знаменитое определение феодализма как термина, который “давал представление о типе экономической и социальной организации деревень, … который характеризовался не только пережитками вассалитета и раздробления публичной власти, но также постоянным прямым присвоением сеньорами прибавочного продукта крестьян” [Soboul 1968: 295].

Отметим, что позиции Коббена и его критиков оказались по проблеме понятия “феодализм” диаметрально противоположны - у них разные определения. Впрочем, терминология не меняет факта, который признают обе стороны,- для современников “феодализм” был. Вопрос, как они его понимали. И здесь Коббен отчасти прав, анализ работ его критиков показывает, что историки иногда ограничивали понимание термина “феодализм” людьми XVIII века только сеньориальными правами.

Во-вторых, как отмечал А. В. Адо, наряду с отрицанием феодализма “принципиально” ( пересмотр термина- Е.М.) Коббен отвергал его и “конкретно - исторически” [Адо 1977: 169]. Речь идет об отрицании весомости сеньориальных повинностей [Godechot 1975: 132; Адо 1977: 169; Кондрашова 1986: 132; Отраднов 1989: 32]. В качестве доказательства обычно цитируется фраза Коббена из “Мифа”, что феодальные права “ остались особо нефункциональным пережитком, следами атрофированного органа” [Адо 1977: 169; Кондрашова 1986: 132]. Это громкая фраза, которая вполне может быть интерпретированной так. Кстати в “Истории современной Франции” у Коббена есть подобная фраза, но звучит она более здраво: “Сеньориальные платежи были анахронистическим пережитком, пережитком феодального господства…” [Cobban 1957: 153]. Здесь о нефункциональности речь не идет.

Коббен вряд ли пытается доказать нефункциональность сеньориальных повинностей. В “Социальной интерпретации” английский историк приводит примеры территорий с сравнительно незначительными сеньориальными повинностями, к сожалению без иллюстрации цифровых данных, и наказов отдельных регионов, в которых крестьяне особо не атаковали сеньориальные права [Cobban 1964: 33]. Можно воспринять это как преуменьшение сеньориального бремени. Но ведь он вовсе не утверждает, что это было правилом. Например, французский историк М. Рэнар, ссылаясь на исследования П. Буа, тоже признавал, что “в определенных регионах сеньориальные права были не очень обременительными и не стали главной причиной революции; например, в части Мэна” [Reinard 1959: 558].

То, что Коббен утверждал, звучит так: “Cеньориальные права, конечно, сохранились, даже если не так универсально, как иногда предполагается, и они были целью широкомасштабной атаки”. Коббен не отрицает недовольства крестьян сеньориальными правами и заявляет: “Что крестьянству . . . следовало бороться за упразднение сеньориальных платежей любым путем, каким только они могли, это легко можно понять”. Описание Коббеном баналитетов также не производит впечатления, что он считает их “нефункциональным пережитком”. К тому же в “Мифе” он не отрицает наличия “феодальной реакции” в деревне в конце XVIII века - возрождения старых, вышедших из употребления повинностей и более строгого осуществления сохранившихся. Наконец, одним из улучшений, которые принесла революция, Коббен считал то, что “крестьяне освободили себя от сеньориальных платежей…” [Cobban 1968: 96; Idem 1971: 42; Idem 1964: 36, 43, 50-51].

Таким образом, “конкретно - исторически” Коббен феодализм по сути и не отрицает, но дает основания для подобной интерпретации, поскольку противоречив в изложении этого вопроса.

Главное в том, что положение о значении сеньориальных повинностей стимулировало критиков Коббена на конкретные исследования этой проблемы и на иллюстрацию картины их весомости- размера повинностей как вычета из дохода крестьян и доли в доходе сеньорий [Адо 1986: 112-113; Кондрашова 1986: 132-133; Собуль 1978: 161].

В “Социальной интерпретации” Коббен рассматривал, правомерно ли применение к сеньориальным правам термина “феодальные”. Он исходил из предположения, что “описать эти платежи в деньгах и натуре или обязанностях как все еще “феодальные” в восемнадцатом веке - это преувеличить значение термина до такой степени, что теряется все историческое значение”. И позже снова повторяет, что ”уравнение системы сеньориальных прав с феодализмом исторически неоправданно, но этим можно пренебречь на время, как вопросом терминологии” [Cobban 1964: 33, 36].

Но это условное применение и породило точку зрения, что в “Социальной интерпретации” феодализм Коббен понимал как сеньориальные права. Так, во всяком случае, считает ряд ревизионистских историков, например, В. Дойл и Б. Беренс [Behrens 1966: 238; Doyle 1980: 14]. В то время как другие историки понимали условность применения термина “феодализм” для обозначения сеньориальных прав [Dawson 1972: 18]. Это еще один пример противоречивости в изложении Коббеном материала по проблеме “феодализма”.

В-третьих, при анализе позиции Коббена надо иметь в виду, что его больше интересовала не проблема степени сохранения сеньориальных прав, а проблема “обуржуазивания” сеньории и реакции в деревне как последствия этого процесса. Коббен отмечал факт перехода сеньориальных прав из рук дворян в руки ротюрье, подчеркивая его значительный масштаб, и описал этот процесс как “обуржуазивание” земли (он не первый, кто поступил так). Он сделал вывод, что “атака на феодализм не может быть приравнена к простой атаке на дворян”. Английский историк настаивал, что “есть много признаков, что новые владельцы стремятся получить максимальный доход от своего вложения, и что их поборов крестьянство особенно опасалось”. Как результат он считал, что “возможно описать так называемую “феодальную реакцию” не столько как возвращение к прошлому, сколько как применение к старым отношениям новых деловых техник”. Она также была связана, по его мнению, с деятельностью системы посредников-фермеров. В итоге, Коббен находит, что “понятие “феодальной реакции” - это неправильное название”. Он считал, если сеньориальные права становились более тяжелым бременем, то это вероятно из-за их увеличивающейся коммерциализации. В качестве примера он приводит баналитеты, которые описывает в “более современных терминах как коммерческий рэкет” [Cobban 1957: 153; Idem 1964: 27-28, 32-33, 43-52].

Идеи Коббена по этому вопросу получили дальнейшее воплощение у ревизионистской французской школы истории революции. Коббен был поддержан самым знаменитым французским ревизионистским историком Ф. Фюре. Последний заметил, основываясь на материалах коммерциализации сеньорий, их увеличивающегося участия в рыночном производстве, на том, что сеньориальные владения с помощью фермеров-сборщиков повинностей включались в развитие сельского капитализма, что “не справедливее ли говорить, как того требует Коббэн, скорее об обуржуазивании сеньорий, чем об “аристократической реакции [Фюре 1998: 102-103].

С другой стороны, ряд историков критиковал позицию Коббена об “обуржуазивании” сеньории и природе реакции в деревне. Так для американского историка Дж. Кэплоу главное, что речь шла о сеньориальных повинностях, что “такие платежи отметили возврат к прошлому, и большая часть крестьянства возмущалась ими” [Kaplow 1965: 1095]. В свою очередь А. В. Адо отмечал, что денежные буржуа, подключаясь к эксплуатации крестьянства, использовали феодальные и полуфеодальные методы получения дохода( скупку и аренду сеньориальных повинностей) [Адо 1977: 170]. Естественно, что с его точки зрения, ни о каком “обуржуазивании” земли речь не идет.

Наиболее здравой кажется нам более поздняя позиция у А. В. Адо, позволяющая смягчить крайности подхода и Коббена, и его критиков. Он признал, с одной стороны, что “феодальные формы наполнялись нередко капиталистическим содержанием”, с другой, подчеркнул, что “феодальные и полуфеодальные элементы вклинивались в буржуазные отношения, деформировали их развитие” [Адо 1986: 113-114]. Он же признавая, что в работах ревизионистов “привлечено внимание к некоторым действительно сложным и недостаточно разработанным проблемам, требующим дальнейшего изучения”, среди них упоминал проблему соотношения феодальных и капиталистических форм во Франции перед революцией [Адо 1977: 174].

С особой позиции по вопросу природы реакции в деревне Коббена критиковал английский ревизионистский историк В. Дойл. Он отметил Коббена как одного из историков, которые “предпочли использовать свои заключения, чтобы добавить нюансы к старой картине”, так как он “предпочитает сомневаться в природе “феодальной” реакции, чем в ней самой”. Сам В. Дойл отрицал наличие реакции или признавал наличие ее как перманентной. При этом он использовал материалы Коббена о причинах возможного увеличения бремени сеньориальных платежей перед революцией [Doyle 1972: 98, 115, 119, 120]. Это принципиально другая позиция- сторонника-критика.

И, в-четвертых, описание вышеперечисленных процессов нужно было Коббену для объяснения равнодушия и более того оппозиции буржуазии упразднению сеньориальных прав. В качестве их подтверждения приводятся примеры наказов городов и ситуация принятия Национальным Собранием законодательства 4-11 августа 1789 года. Коббен подчеркивал, что Национальное Собрание вынуждено было принять его под давлением крестьянского восстания весны и лета 1789 года, а само попыталось спасти все, что можно было спасти из сеньориальных богатств. В итоге, по мнению Коббена, сеньориальные платежи “были упразднены как результат действия крестьянства и против желаний и интересов городских элементов, которые возглавили революцию” [Cobban 1968: 96-97; Idem 1957: 153, 156; Idem 1964: 36-43, 53]. Для Коббена в итоге не менее важным оказалось доказать не только то, что “феодализм” не был уничтожен с революцией, но и то, что не буржуазия уничтожила “так называемый феодализм” - сеньориальные права. Опровержения мифа об “уничтожении “феодализма” в революции оборачивается у Коббена опровержением клише о восстании буржуазии против “феодализма” [Cobban 1968: 277; Idem 1956: 1-2].

В основе обоснования Коббеном своего тезиса лежит положение о намерениях буржуазии. Его критики исходили с противоположной позиции- факта упразднения сеньориальных прав законодательно Учредительным и Законодательным Собраниями и Конвентом. Для Ж. Годшо позиция Коббена не понятна, ведь “депутаты третьего сословия в Учредительном Собрании голосовали почти единодушно за упразднение феодализма”, а “Законодательное Собрание и Конвент, где буржуазия формировала более значительное большинство, чем в Учредительном Собрании, в действительности завершили работу последнего и полностью упразднили без остатка все сеньориальные права” [Godechot 1975: 133]. Ревизионистский английский историк Н. Хэмпсон в своей рецензии на книгу Коббена также отметил, что “интерпретация профессора Коббена временами открыта для диспута, например, когда он отрицает, что Учредительное Собрание было враждебно интересам сеньора, но не делает ссылки на последующее законодательство 25 августа 1792 года и 17 июля 1793” [Hampson 1964:192].

Действительно, Коббен не рассматривает аграрное законодательство жирондистов и якобинцев по ликвидации сеньориальных прав. Но он оценивает в “Истории Современной Франции” отмену в июле 1793 г. оставшихся “феодальных платежей” без компенсации как “признание свершившегося факта”, что крестьяне перестали их платить после 1789 года [Cobban 1957: 1956]. Это положение вполне сочетается с его теорией о фактическом упразднении сеньориальных прав крестьянами, а не буржуазией. Намерения буржуазии и аграрное законодательство революции у Коббена не совпадают. В конечном итоге он остался при своем мнении, а его критики при своем из-за несовпадения подходов [Cobban 1968: 277].

На основе всего вышесказанного, можно сделать следующие выводы. Отрицая антифеодальный характер революции, Коббен произвел ревизию проблемы “упразднения “феодализма”. Она касалась двух вопросов. Отрицания упразднения истинного “феодализма” в его изначальном историческом понимании как феодально-вассалитетных институтов во Франции конца XVIII века и отрицания упразднения “так называемого феодализма” (сеньориальных прав) буржуазией. Поскольку ревизия не касалась фактов, а была пересмотром терминологии или позиций, акцентов, она была относительной и сама по себе конструктивной не была. Но она дала определенный позитивный эффект. Ее значение фактически заключается, с одной стороны, в стимулировании споров и исследований (в основном марксистских историков) по следующим проблемам: определение понятия “феодализм”, весомость феодальных повинностей, соотношение феодальных и капиталистических форм в предреволюционной Франции. С другой стороны, отдельные вопросы нашли свое признание и развитие у ревизионистских историков (проблемы “обуржуазивания” сеньории и “феодальной реакции” в деревне во Франции к. XVIII века), таким образом, способствуя становлению нового направления в изучении революции.

Список использованной литературы

коббен феодализм франция

Адо А.В. Великая французская революция и ее современные критики. - Буржуазные революции XVII-XIX вв. в современной зарубежной историографии. М., 1986.

Адо А.В. Современные споры о Великой французской революции (историографический обзор). - Вопросы методологии и истории исторической науки. М., 1977.

Кондрашова Е.М. Основные направления современной английской и американской буржуазной историографии Великой французской революции конца XVIII в. Дисс. канд. ист. наук. Томск, 1986.

Отраднов А.М. Социальная история и интерпретация Французской революции Альфредом Коббэном/Пенз. гос. пед. ин-т им. В.Г. Белинского. Пенза, 1989. Рукопись деп. в ИНИОН №39802 от 18.10.89.

Собуль А. Классическая историография французской революции о нынешних спорах. - Французский ежегодник. 1976. М., 1978.

Фюре Ф. Постижение французской революции. СПб., 1998.

Behrens B. Professor Cobban and his critic. - The Historical Journal. 1966. Vol. IX.

Cobban A. A History of Modern France. Vol. 1. London, 1957.

Cobban A. Aspects of the French Revolution. New York, 1968.

Cobban A. How Revolutionary Was the Revolution? - The French Revolution. Conflict or Continuity? Ed. by S. T. Ross. New York, 1971.

Cobban A. The Social Interpretation of the French Revolution. Cambridge, 1964.

Cobban A. The Vocabulary of Social History. - Political Science Quarterly, 1956, vol. lxxi, №1.

Dawson P. Provincial magistrates and Revolutionary politics in France, 1789-1795. Cambridge, 1972.

Doyle W. Origins of the French Revolution. Oxford, 1980.

Doyle W. Was there an Aristocratic Reaction in Pre-Revolutionary France ? - Past and Present, 1972, №57.

Godechot J. An Orthodox Critique of Cobban's Social Interpretation. - The Social Origins of the French Revolution. The Debate on the Role of the Middle Classes. Ed. by R. W. Greenlaw. Lexington (Mass.), 1975.

Hampson N. The Social Interpretation of the French Revolution, by A. Cobban. - Irish Historical Studies. 1964. Vol. 14.№ 54.

Kaplow. J. The Social Interpretation of the French Revolution. By A. Cobban. - The American Historical Review, 1965, vol. LXX, №4.

Reinard M. Sur l'histoire de la Rйvolution franзaise. - Annales: ESC, 1959, №3.

Shapiro G. The Many Lives of Georges Lefebvre. - The American Historical Review, 1967, vol.72, № 2.

Soboul A. La Rйvolution Franзaise et la “ Fйodalitй”. - A H RF, 1968, №193.

Размещено на Allbest.ru