Семейная история, семья и брак в СССР

Для студенчества семья играла функцию социализации и являлась стратегией выживания в непростых послевоенных условиях, выступала способом адаптации к социализму и, в определенной мере, моделью «нового мира». Правда, удельный вес и динамика изменения этих факторов менялись на протяжении двадцатых годов. В этом плане, имеющиеся в распоряжении современных исследователей студенческой семьи анкеты Гельмана (1922) и Ласса (1927), демонстрируют не только начальную и конечную точки нэповской «либерализации» семейных отношений, но и не самые репрезентативные, в смысле благоприятности для создания семьи, годы: пик голода 1921-1922 гг. и резкое ухудшение социально-экономического и политико-идеологического состояния советского общества, связанное с так называемой «военной угрозой» 1927 года. Тем не менее, социологические анкеты в совокупности с материалами студенческой периодической печати и документами личного происхождения, статистическими данными и художественной литературой тех лет способны дать вполне четкое представление как о факторах, препятствующих образованию студенческой семьи, так и о благоприятствующих сохранению семейных ценностей.

Одним из факторов, формировавшим ценностные установки в этой сфере, были книги для молодежи, на страницах которых отстаивалась идея раскрепощения и активизации общественной роли женщины, пропагандировалось критическое отношение к ее семейной роли. По данным социологических исследований Ласса в 1927 г. с половым вопросом и с другими связанными с этим проблемами в среде студенчества по книгам ознакомились 36,6%. Если сюда прибавить 11,8% тех, кто получил интересующие их сведения из журналов, то процент «книжников» превышал 50%. Ласс Д.И. Указ. соч. С. 88. Понятно, что иногда это приводило к весьма курьезным случаям. Например, некая П.Т.И. из Зиновьевского университета (Ленинград), оставшаяся с 11-месячным ребенком на руках, вполне в духе Ильфа и Петрова на вопрос анкеты об отношении к воинской повинности ответила, что «забеременела от красноармейца».Бегемот. Л., 1924. № 2. С. 10. семья социальный быт брак

Немалую роль в разрушении такой семейной ценности, как любовь, сыграла художественная литература. Если героиня «Без черемухи» П. Романова сетует на то, что «любви у нас нет, у нас есть только половые отношения, и на всех, кто ищет чего-то большего чем физиология, смотрят с насмешкой, как на убогих или умственно отсталых субъектов», то герой «Собачьего пира» Л. Гумилевского откровенно объявляет любовь «буржуазными штучками», мешающими делу. . Романов П. Без черемухи // Молодая гвардия. 1926. № 6. С. 48; Гумилевский Л. Собачий переулок. Л., 1927.С. 14. Подобные заявления отражали вполне реальное положение дел: в 1922 г. кратковременные связи имели 88% студентов-мужчин и более 50% женщин, причем только 4% мужчин объясняли это любовью, а 54% - половой потребностью. Правда, у женщин фактор любви в половых отношениях был более высоким - 49%. Отсутствие подходящего объекта для заключения брака как основной мотив безбрачия в 1927 г. указали в анкетах 27,8% студентов и 64,2% студенток. Гельман И.Половая жизнь современной молодежи. М.; Птг., 1923. С. 83; Ласс Д.И. Указ. соч. С. 145. Хотя общая направленность настроений была выражена достаточно определенно - свободная и общественная любовь в свободном и общественном государстве.

Многочисленные дискуссии в студенческой среде не только подпитывали «половой либерализм» (свобода отношений во всех ее проявлениях на основе принципа «свободного самоопределения полов»), но также стремились придать ему классовый характер, ставя во главу угла общность политических взглядов. См.: Красный студент. 1924. № 3. С. 32; Студент - пролетарий. 1924. май. С. 28-30; Красное студенчество. 1927. № 4. С. 46. и др. Стремление молодежи к полной половой свободе в действительности выражалось в отказе от стабильного брака и создания полноценной семьи. На перекрестке этих тенденций вырастала студенческая коммуна, где «девушка, вступающая в половую связь, не отвлекается от общественной жизни». Смена. 1926. № 16. О связи полового вопроса и проблемы семьи свидетельствовало бытовавшее в студенческой среде «убеждение, что не только воздержание мещанство, но также и материнство мещанство». О «любви». Сборник. Л., 1925. С. 74. Так как семья трактовалась как пережиток прошлого, основанного на частной собственности, то новая «социалистическая семья» воспринималась, прежде всего, как свободное сожительство супругов. Более того, отдельные студенты ратовали за раздельное проживание супругов, так как совместная жизнь якобы «обедняет и искривляет человеческие отношения». Новый взгляд // Студент. М., 1923. № 6. С. 35; О «любви» Сборник Л., 1925.С. 103.

По данным 1923 г. 20% юношей и девушек не имели одного из родителей, что, конечно, не способствовало воспитанию устойчивых представлений о семье.Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. СПб., 1999. С. 277. Мало способствовало образованию полноценной семьи отношение вузовской администрации, действовавшей по правилу: «Или учиться, или рожать». Хотя брачно-семейное законодательство и легализация абортов облегчили и упростили процедуру развода, первоначально факты расторжения брака все же не превратились в норму повседневной жизни в городе: в 1923 году официально разведенные составляли 0,9%.Там же. С. 273. Но в середине 1920-х гг. численность официальных разводов увеличилась. И это без учета так называемых свободных браков, весьма популярных в студенческой среде. По данным Д.И. Ласса, в 1927 г. в таком браке проживало 16,5% студентов и 31,7% студенток.Ласс Д.И. Указ. соч. С. 145.

Легкомысленное отношение к браку вело к увеличению числа внебрачных связей: если до революции среди московских студентов было 91% верных браков, то в 1922 г. внебрачные связи имели 62%. Хотя через пять лет этот процент снизился до 26%, но мотивы измен мало изменились: если у студентов на первом месте стояла «случайность», иногда подкрепляемая опьянением, а уменьшение влечения к супруге занимало второе место, то у студенток, наоборот, эти причины менялись местами.Там же. Совсем другую картину дает мотивация разводов в студенческой среде. Наиболее распространенной причиной у обоих супругов называется традиционная ссылка на несхожесть характеров, зато остальные причины варьируются весьма существенно. У студентов любовь к другой занимает вторую позицию (1/5 в всех разводов), политические разногласия как причина развода встречаются вдвое реже, а безвестная отлучка супруги и ее болезнь малосущественны. В свою очередь, у студенток удельный вес политических разногласий вдвое превышает аналогичный показатель у мужчин и занимает второе место. Не менее весомыми причинами развода выступают безвестная отлучка и болезнь супруга (соответственно 3-е и 4-е места), зато любовь к другому находится на самом последнем месте. См.: Дорохина О.В. Указ. соч. С. 125.

Бытовые неустройства играли двоякую роль в процессе формирования студенческой семьи. С одной стороны, они мало способствовали созданию последней, но с другой стороны, семейная жизнь по традиции рассматривалась как одна из форм выживания в непростых жизненных условиях. «Материальная необеспеченность, жизнь без всякой материальной основы, когда не знаешь, будет или не будет завтра хотя бы хлеба достаточно, когда живешь только на одной госстипендии - это делает невозможным брак. Семейственность ведет за собой расходы и расходы. Кроме этого семья, в большинстве случаев отрывает студента от учебы, бросает его во все стороны в поисках работы и зачастую направляет на путь спекуляции. «Пролетарское студенчество не может иметь семьи!», Л.П. Больное // Студент. М., 1924. № 6. С. 25-26. - этот призыв, прозвучавший со страниц одного из студенческих журналов, станет потом на несколько лет лозунгом студенческой молодежи. Хотя в публицистике звучат и опасения: «Семья начинает заменяться более широкой группой, связанной серьезными, общими жизненными интересами, а не случаем. Семья теряет свои устои на наших глазах. Нарождается новая, своеобразная семейственность». Уралов А. Брызги быта // Студент-пролетарий. Пермь, 1924. № 2. С. 40.

В общежитиях жило не более ј-1/5 студентов, прежде всего государственные стипендиаты. Тогда как не получающие стипендию и семейные студенты оказались за бортом государственной помощи. При этом более 60% учащихся жило в мало приспособленных для проживания помещениях, с испорченным водопроводом и канализацией, с температурой зимой опускавшейся ниже нуля. Ласс Д.И. Указ. соч. С. 78. Студенты Свердловска сообщали, что у них в общежитии нет туалета и приходится бегать напротив в здание университета, который открыт только до полуночи.Крокодил. 1922. № 7. С. 14. Вполне обычным явлением, особенно на периферии было, когда в одной комнате находилось по 20-30 человек. Более того, немалая часть студентов использовала для проживания вокзалы, пустующие дома, ночлежки и даже вузовские аудитории и лаборатории.

Стипендии в 1920-е годы не охватывали и половины студенческого контингента. Согласно Положению о стипендиях 1922 года в первую очередь ее получали рабфаковцы, затем пролетарское и полупролетарское студенчество и лишь в последнюю очередь - «талантливые и работоспособные студенты». Несмотря на ряд изменений в целом такое «классовое» распределение стипендии сохранялось до 1932 г., когда она стала зависеть от курса и успеваемости. Да и размеры данного вида социального обеспечения мало соответствовало прожиточному минимуму. Например, в 1922-1923 учебном году стипендии хватало на один проезд в трамвае. Выделяемая в ряде вузов помощь семейным студентам рабфаков колебалась в пределах 5-20 рублей в месяц.Еремеева Е.В. Высшая школа Кубани в годы нэпа // Нэп и становление гражданского общества в России … С. 182-183.

На помощь родителей (зачастую ничтожную) в двадцатых годах могли рассчитывать не более 10% студентов, а эпизодическим подработкам, охватывавшим преимущественно сферу неквалифицированного труда, препятствовал устойчивый рост безработицы, носившей ярко выраженный женский и молодежный характер. Более того, в 1927 г. студентов перестали регистрировать на бирже труда. Студенческие кооперативы затухли к середине 1920-х гг. Более или менее жизнеспособными оказались только студенческие столовые, в которых питалось около 75% учащихся. Однако только 5% из них питались хорошо, тогда как 52% - недостаточно или, если честно говорить, впроголодь.Ласс Д.И. Указ. соч. С. 121. Разрешенные в 1922 г. сверху, под контролем профсоюзных секций землячества за отсутствием средств ограничивались по большей части культурно-просветительной работой, нередко проводившейся в духе гимна землячества Трудовой Карельской Коммуны:

«Да здравствует радость! Да здравствует флирт!

Да здравствуют песни и танцы!

Чуть-чуть разведем лишь водицею спирт

И будем резвы, как испанцы».Красный ворон. Птг., 1923. № 6. С. 6.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что студенчеству 1920-х гг. приходилось во многом полагаться на собственные силы, а что как не семья - островок в бурном житейском море - давала ощущение стабильности и уюта, дефицит которых был очевиден. В результате в целом представления студенчества о любви, браке и семье представляли весьма мозаичную картину. Молодое поколение делало попытки найти себя в революционном и постреволюционном пространстве и времени, соотнести свое психофизическое состояние с состоянием социума целом. По сути, все попытки создания «новой семьи» можно рассматривать как «модели» нового общества в миниатюре. Смешение традиции и новации в семейном строительстве на своем пересечении порождало сложную гамму ценностных ориентиров. При этом линия водораздела в отношениях к семье и браку представляла собой достаточно ломанную кривую, определяемую не только и не столько партийно-классовыми представлениями, сколько прагматичными условиями быта и жизнеобеспечения.Все это позволило советскому государству в начале тридцатых годов взять курс на укрепление института брака и семьи. Лозунг «Крепка семья - крепка держава!» прочно входит в арсенал официальной пропаганды. Очевидно, что власть командно-административными методами пыталась опереться на семью в установлении тотального контроля над повседневной жизнью людей.

Размещено на Allbest.ru