Жизнь крестьян пореформенной деревни на страницах "Пензенских епархиальных ведомостей" 60-х – 70-х гг. XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Жизнь крестьян пореформенной деревни на страницах "Пензенских епархиальных ведомостей" 60-х - 70-х гг. XIX века

Глебов Г.И.,

Пензенский государственный университет

Содержание

"Епархиальные ведомости" печатные органы епархиальных управлений, издававшиеся в России с 1860 г. Особого внимания исследователей, не занимающихся специально историей Церкви, они, как правило, не привлекают. Между тем в "Епархиальных ведомостях", преимущественно во второй, неофициальной части, содержится немало любопытных сведений о жизни, быте, верованиях населения. Прежде всего - крестьян. Не составляют исключения в этом отношении и "Пензенские епархиальные ведомости", первый номер которых вышел в 1866 г. Далее по тексту, при цитировании "Пензенских епархиальных ведомостей", в скобках указываются: год издания, номер выпуска, цитируемая страница.

Сообщения приходских священников рисуют печальную картину нищенского положения крестьян, крайне низкого уровня их жизни и быта. По словам священника с. Щепотьевка, Чембарского уезда, обычное жилище его прихожан выглядит следующим образом: "…Избёнка, аршин по восьми в длину и ширину, а в этой избёнке помещается иногда более двадцати человек. Хорошо, если только люди, а то здесь же помещаются и овцы, и телята" (1867. - № 16. - С. 479). Столь же малопривлекательная картина предстаёт в письме священника с. Каменный Брод, Краснослободского уезда: "Жилища в приходе как у русских, так и у мордвов (так в тексте - Г. Г.) по внешней постройке одинаковы. Они состоят из чёрной передней избы без трубы, и у некоторых из такой же задней… Внутренняя обстановка и той и другой самая беспорядочная и грязная... Тут на полу и сундуки, и мешки, и извержения животных, загоняемых зимою" (1872. - № 5. - С. 154).

Картину деревенской убогости завершает описание крестьянской пищи: "Чёрные щи, горох и каша - вот и весь припас для обыкновенного стола", даже "солёные огурцы и вилок капусты - составляют только праздничное лакомство". Ничего не менялось к лучшему и в летнюю пору, когда расход физической энергии крестьян был особенно велик. "Когда начинаются полевые работы, у здешних прихожан нельзя видеть за завтраком и обедом ничего, кроме квасу с редькою или воды, смешанной с окрошками чёрного хлеба, Иногда и толокном, приготовленным из поджаренного толчёного овса, но это роскошь, которая не для всех доступна и свойственна только крестьянам, более зажиточным и прихотливым" (1872. - № 6. - С. 193-194).

Безысходность толкала крестьян на поиски любых дополнительных источников существования, в том числе и самых крайних, таких, как нищенство. В некоторых случаях нищенство приобретало характер профессионального промысла, которым занимались целые деревни. В сообщении из Саранского уезда говорилось, что "из 300 дворов в Голицыне более 200 дворов занимаются нищенством, в Акшенасе из 120 дворов только 4 не занимаются нищенством, в Митрофанихе, Клине более половины дворов ходят по сборам" (1870. - № 11. - С. 346).

В последнее время некоторые исследователи подвергают сомнению устоявшееся представление о крайне низком уровне грамотности дореволюционной деревни [Громыко 1991: 272]. Действительно, ситуация не везде была однозначной. Однако, если исходить из материалов, помещённых на страницах нашего источника, то и преувеличивать грамотность крестьян явно нет оснований. Так, в крупном селе Тархово, Чембарского уезда, как свидетельствует местный священник, "из 200 душ крестьян казённых" только трое "могли читать кое-как и расписываться по личной просьбе других. Из временнообязанных крестьян, коих у нас 650, могли писать только двое. Во всех деревнях (принадлежавших к тому же приходу - Г. Г.) не было ни одного грамотного человека" (1872. - № 20. - С. 633).

И это при том, что тяга к грамоте, книжной культуре у крестьян была всегда очень велика. По сообщениям священников, "жажда грамотности в простолюдине неоспорима", "грамотные крестьяне любят читать, а неграмотные слушать книги" (1871. - № 12. - С. 365; 1876. - № 14. - С. 3).

А вот какая любопытная картина предстаёт в "Поучении к сельским прихожанам о том, что их детям в школе необходимо изучать закон Божий" священника А. Покровского (приход не указан): "Многие из вас, братие, очень нередко говорят мне: зачем, батюшка, ребятишкам нашим учиться закону Божьему, это дело не ихнее, а ваше - поповское. Нам бы знали они читать да писать, - вот наука крестьянская!" (1869. - № 21. - С. 665).

Замечателен сугубо практичный подход крестьян, который, перефразируя известное евангельское изречение, можно сформулировать следующим образом: "Богу - богово, а крестьянину - крестьяново". В данном случае крестьянским оказывалось, в понимании самих крестьян, наука грамоты, а не наука загробного спасения.

Однако тяготение крестьян к грамоте, понимание ими ценности для детей "книжной науки" сплошь и рядом не могли реализоваться из-за крайне низкого материального достатка крестьян, виной чему был, в том числе, и финансовый гнёт государства. В 1867 г. священник с. Знаменская Петровка сообщал, что "крестьяне совсем не отказываются от учения своих детей", но когда разговор заходит об оплате, реагируют следующим образом: "За деньги-то, говорили крестьяне, хотят учить нас, нет, мы этого не желаем, нам и без этого приходится платить много денег" (1867. - № 11. - С. 359). В 1877 г. священник с. Кочетовка так сообщал о возражениях крестьян против открытия у них народного училища: "Толкуют одно: если завести училище, заставят нанимать учителя, потребуются и другие расходы; поборов-то у нас и без того много, а земли мало" (1877. - № 5. - С. 18). То есть, для крестьян ничего в лучшую сторону не изменилось и через десять лет.

Поставленное условиями жизни в ситуацию добровольно-вынужденного отчуждения от научного знания, крестьянство жило представлениями и обычаями, характерными скорее для глухого средневековья, чем для второй половины XIX века.

Во время эпидемии холеры осенью 1866 г. в с. Гольцовка Чембарского уезда умерло 12 человек. Однако попытка оказать жителям медицинскую помощь натолкнулась на их полное неприятие. Крестьяне отказывались принимать лекарства, пребывая в убеждении "о лекарях, как людях самых опасных, которые своими лекарствами морят людей". Происхождение эпидемии объяснялось ими так: "ходит по ночам и морит людей" некая "волха" (ведьма) "в виде огромной коровы". Автор сообщения подчёркивал, что такие представления являются стойким убеждением крестьян, проявляющимся и в других сходных ситуациях. Так, падёж скота, случившийся двумя годами ранее, крестьяне также объясняли тем, "что непременно ведьма ходит и морит скот". Воплощением ведьмы сочли худую и больную корову, пасшуюся в поле в ночное время. Далее следует трагикомическое описание того, как, основательно вооружившись "дубьём да кольями", крестьяне вышли "на брань против этой полуживой коровы", в конце концов убив её (1867. - № 17. - С. 495-496).

Особое место в "Ведомостях" занимают материалы, характеризующие состояние религиозности жителей, что естественно для церковного органа. Они свидетельствуют о том, что и к концу XIX-го века многими крестьянами христианство оставалось, мягко говоря, весьма неглубоко усвоенным. Так, священник с. Чирково, характеризуя своих прихожан, писал, что "из них немногие знают несколько молитв церковных. Символа же Веры, Заповедей Божиих почти ни один не знает" (1870. - № 10. - С. 315). О полном непонимании основ христианства говорит тот факт, что крестьяне сел Пятины и Ивы ещё в 1874 г. были убеждены в том, "что после смерти Бога (! - Г.Г.) наследует Ему Николай Чудотворец" (1877. -№ 2. - С. 19).

Предметно-чувственное сознание крестьянина отказывалось принимать абстрактную бестелесность христианского загробного мира и переиначивало его картину в соответствии с укоренившимися языческими представлениями о том, что умершие и за гробом продолжают вести жизнь, подобную жизни в бренном мире, испытывают те же потребности, что и на земле. Так, у крестьян с. Симбухово бытовал обычай, при выносе покойника из дома нести перед гробом живую курицу, которую отдавали первому же встреченному нищему. Считалось, что курица, отданная в виде милостыни убогому человеку, "невидимо перелетает к умершему для собирания хлебных крошек, которые будут падать со стола покойника" уже в его посмертном бытии (1876. - № 14. - С. 11). Христианский рай здесь явственно замещается древнеславянским ирием - местом, где обитают предки.

Миф об ирии существовал в системе уже развитого восточнославянского язычества, с которым христианству пришлось столкнуться непосредственно. Однако в крестьянской среде сохранялись и представления, уходившие корнями в необозримую толщу времён. Крестьяне с. Липяги были убеждены, что "души умерших людей до всеобщего суда Христова незримо могут ходить под землёй", как и живые ходят по земле. Причём это подземное бытие вели не только души грешников, что ещё поддаётся объяснению с христианской точки зрения, но души всех умерших, что следует из обычая связывать руки и ноги у всякого трупа и оставлять так вплоть до положения в гроб, "чтобы они не расходились и окрепли" для скорого подземного хождения (1876. - № 14. - С. 9).

Сохранялась и древняя вера в священную силу огня. В тех же Липягах существовал обычай, если младенец появлялся на свет слабым, то его привязывали к лопате, применявшейся в процессе выпечки хлеба, и держали в печи над горячими углями, трижды с молитвой вынимая из печи и "сажая" в печь (1877. - № 2. - С. 16-17). Во многих сёлах "при скотском падеже прогоняют скот через ров с огнём, добытым посредством трения деревьев" (1877. - № 2. - С. 18). нищенское крестьянин религиозность научное

Сочетание языческого обряда с церковной обрядностью, включение элементов христианского культа в языческое действо было характерной чертой народной религиозной жизни. В некоторых случаях эта особенность переходила грань естественно-исторического синкретизма и приобретало форму довольно злой пародии. Так, священник с. Токмово, Инсарского уезда писал в 1866 г. о "бесчинных обычаях", укоренившихся среди его прихожан. Например, "в день Св. Козьмы и Дамиана девицы, собравшись во множестве, одну из среды своей наряжают покойницей и хоронят её, ставя перед ней вместо подсвечников светцы, в которых зажигают лучину, вместо иконы поставляют лопату, вместо кадила берут поношенный лапоть, вместо риз надевают какое-либо поношенное платье и поют кто светские песни, кто церковные гимны, искажая их самым нелепым образом" (1866. - № 21. - С. 720).

Таковы только некоторые из сюжетов на страницах церковного издания, достаточно объективно рисующие картины крестьянского быта в пореформенный период.

Список литературы

1. Громыко М.М. Мир русской деревни. - М.: Мол. гвардия, 1991. - 446 с.

Размещено на Allbest.ru