Из истории военной модернизации на Востоке во второй половине XIX в.: деятельность инструкторских миссий военного министерства Российской империи в Азии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК355.343:[354.61]:355.318.2(470:5)«185/189»

Национальная академия Национальной гвардии Украины (Украина, Харьков)

кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин, faekosergey@gmail.com

Аннотация

вооруженный инструкторский военный азиатский

Статья посвящена исследованию важного аспекта модернизации вооруженных сил азиатских государств во второй половине ХЕК -- начале XX ее. -- использованию иностранных военных инструкторских миссий для повышения их боеспособности. Рассматриваются армии Ирана, Бухарского эмирата, Китая и Кореи, в которых действовали военно-инструкторские миссии Российской императорской армии. Автором использовался сравнительный метод анализа с целью изучения особенностей деятельности российских инструкторов при сопоставлении эффективности их работы с результатами успехов европейских и американских офицеров во время службы в Азии. Главная идея исследования -- комплексный анализ инструкторской деятельности военного ведомства России в Иране, Бухарском эмирате, Цинской империи и Корее как элемента политики России на азиатском направлении.

Ключевые слова: Российская империя, военно-инструкторская миссия, русская армия, Главный штаб, военное министерство, военная помощь, военная модернизация, Азия.

Annotation

From the history of military modernization in the East in the second half of the 19^th century: the activities ofinstructor's missions of the Military Ministry of the Russian Empire in Asia

The article is devoted to the study of an important aspect of the modernization of the armedforces ofAsian states in the second half of the 19і1 -- early 20^ centuries. -- the use offoreign military instructor's missions to enhance theirfighting efficiency. The armies oflran, the BukharaEmirates, China and Korea are examined, in which the military instructor's missions of the Russian Imperial Army acted. The author used the comparative method of'analysisfor the purpose of studying the peculiarities of the activities of Russian instructors when comparing the effectiveness of their work with the results of successes of European and American officers serving in Asia. The main idea of the research is a complex analysis of the military-instructor's activity of the Russian military department in Iran, the BukharaEmirates, the Ching Empire and Korea as an element of the policy of the Russian military department in the Asian direction.

Keywords: Russian Empire, military mission, Russian army, Main Headquarters, military modernization, armed forces, military reforms, military instructors.

Анотація

Фалько C. А., кандидат історичних наук, доцент кафедри соціально-гуманітарних дисциплін, Національна академія Національної гвардії України (Україна,Харків), faekosergey@gmail.com

З історії воєнної модернізації на Сході в другій половині XIX ст.: діяльність інструкторських місій військового міністерства Російської імперії в Азії

Стаття присвячена дослідженню важливого аспекту модернізації збройних сил азіатських держав у другій половині XIX -- початку XX ст. -- використанню іноземних військових інструкторських місій для підвищення їх боєздатності. Розглядаються армії Ірану, Бухарського емірату, Китаю і Кореї, в яких діяли військово-інструкторські місії Російської імператорської армії. Автором використовувався порівняльний метод аналізу з метою вивчення особливостей діяльності російських інструкторів при зіставленні ефективності їх роботи з результатами успіхів європейських і американських офіцерів під час служби в Азії. Головна ідея дослідження -- комплексний аналіз військово-інструкторської діяльності військового відомства Росії в Ірані, Бухарському еміраті, Цінській імперії і Кореї як елементу політики військового відомства Росії на азіатському напрямку.

Ключові слова: Російська імперія, військові інструктори, військова місія, російська армія, Збройні сили, військове міністерство, Азія, воєнна модернізація.

Обратившись к теме изучения процессов модернизации Востока во второй пол. XIX в., стоит выделить в отдельное направление преобразование вооруженных сил (далее - ВС) стран Азии по европейскому образцу. Одним из главных побудительных мотивов к модернизации в формально независимых азиатских государствах было их стремление к преодолению отставания от Запада. Восточные правители стремились, во что бы то ни стало, сохранить свои державы а создание «новой армии» и военная реформа стали одними из главных компонентов «новой политики» [1, с. 231].

Одной из граней сложного процесса военных преобразований являлось обучение европейскими военными инструкторами азиатских войск. Изучению этой проблематики во второй половине XIX ст. и посвящено наше исследование.

В современном мире продолжается активное использование обучения азиатских армий, различных вооруженных группировок с помощью военных инструкторов из наиболее профессиональных и подготовленных армий. По этой причине исследования, связанные с историей военно-инструкторской деятельности актуальны и сегодня.

При обзоре существующей на сегодня историографии нашей проблематики используем анализ по тем регионам Азии, где выполняли служебное задание инструкторы российской армии. Инструкторская миссия России в Китай 1858-1862 гг. попала в зону внимания публициста А. Буксгевдена и генштабиста П. Н. Симанского еще в нач. XX в. [2]. Следующим этапом изучения военной помощи Пекину стала середина XX ст. в контексте обострения отношений Китая с Советским Союзом. Были инициированы исследования, призванные прояснить ситуацию с присоединением Приморского края к России. А. Н. Хохлов в серии работ, опираясь на архив МИД России, изложил свою версию событий связанных с посылкой в 1859 г. в Пекин миссии под руководством Н. П. Игнатьева. Одной из задач офицеров миссии было обучение китайских войск [3; 4; 5; 6]. В дальнейшем, военно-техническая помощь России цинскому Китаю еще не раз становились объектом исследований современных историков. Так, И. М. Попов, обратившись к фондам РГВИАРоссийский государственный военно-исторический архив -далее РГВИА-С. Ф., описывает эпопею вокруг планов посылки в Пекин в 1895-1900 гг. миссии полковника П. П. Воронова [7]. Расширили научные знания по этому вопросу на страницах военно-исторической прессы современные историки В. Г. Мерк [8], В. Г. Дацышен [9] и Е. В. Добычина [10; 11].

Достаточно обширную историографию имеет тема военной помощи Корее со стороны России в 18961898 гг. Российские власти приложили определенные усилия в организации регулярной армии «Страны утренней свежести» по европейскому образцу. Историки А.С. Волков [12; 13], Б. Д. Пак [14], Ким Ен-Су [15], Б. Б. Пак [16], А. Н. Хохлов [17], рассмотрели причины направления, условия выполнение задач миссии и изучали почему ушли инструкторы России из этой страны.

Наиболее многочисленной является научная литература посвященная изучению более чем сорокалетней инструкторской деятельности русской армии в Иране. Политическому контексту работы инструкторов в Тегеране посвятили свои исследования Н. К. Тер-Оганов [18], Ф. Казем-Заде [19], С. Кронин [20]. Непосредственно на изучении истории военной работы миссии сосредоточились О. А. Красняк [21], О. А. Гоков [22].

Деятельности военно-инструкторской миссии, направленной в 1884 г. из Туркестана в Бухарский эмират, посвящена статья С. А. Фалько [23].

Источники по тематике нашего исследования обширны. Перу российских офицеров - участников инструкторских миссий принадлежат воспоминания В. А. Косоговского [24], Афонасьева и Н. Ц. Гудзинского [25], Мисль-Рустема [26], М. В. Соковнина [27], Е. А. Никольского [28], А. Ф. Редигера [29], Э. В. Экка [ЗО], Н. М. Потапова [31]. Они служили не только в Азии, но и занимались обучением войск на Балканах. Их мемуары полезны для исследования и сравнения условий работы инструкторов в различных регионах. В своей работе автор также опирается на материалы РГВИА.

Задача исследования - изучить особенности организации, деятельности и результатов работы инструкторов российской императорской армии в ВС азиатских государств в исследуемый период.

Нами использован, наряду со статистическим анализом, метод сравнения работы инструкторов военных миссий Под термином военно-инструкторской миссии автор в контексте нашего исследования, подразумевает в первую очередь инструкторские функции военных миссий в исследуемый период. Вместе с тем любая военная миссия выполняет политические, военно-технические, разведывательные, культурные, финансовые и другие задачи, которые, как правило, ставит политическое и военное руководство страны посылающей миссию. из европейских стран, Японии и США в странах азиатского региона.

Обобщающей работы по итогам деятельности миссий военных инструкторов России ещё не создано. Исследование позволит начать изучение поставленной проблематики более детально. Мы ведем речь о явлении, у которого есть типология, количественные и качественные характеристики, сравнительная хронология. Если говорить о страноведческих особенностях, то они были и, безусловно, важны при разработке темы истории военно-инструкторской деятельности европейцев в странах обширного азиатского континента.

Вопрос об участии в подготовке иностранных армий и военно-технической помощи в императорский период России малоизученный как в теоретическом, так и событийном плане. Необходим широкий комплекс научной литературы и источников, прежде всего, архивных. Использование служебных документов из фондов архивов позволит приступить к подобному анализу с целью изучения колониальных практик Российской империи второй половины XIX в., раскрыть эволюцию взглядов как политического, так и военного руководства страны. Статья планируется как серия работ по истории военной модернизации на Востоке.

Отметим, что исследование ограничено изучением исключительно официальных военных миссий Российской императорской армии инструкторского характера (далее - миссий - С. Ф.) в азиатских государствах.

Нижней временной границей нашего исследования является посылка российской инструкторской миссии в Тегеран в 1854 г. [32]. Верхней, служба полковника П. П. Воронова в Китае [9].

Безусловно, взгляды российского военно-политического руководства на азиатскую политику империи отличались, в разные периоды второй половины XIX в. В 50-е-80-е гг. XIX ст. регионом, где наиболее активно проводилась внешняя политика России был район Центральной Азии. Однако к середине 1890-х центр интересов Петербурга смещался в Восточную Азию, в Китай и Корею.

В странах обширного азиатского континента военные миссии из Европы появились еще в конце XVIII - начале XIX вв.Первоначальным место деятельности этих военных миссии из Европы были мусульманские страны - Турция и Иран (см. Силин А. С. Фон дер Гольц и его военная миссия в Турции II Германский империализм и милитаризм. Сборник статей. М.: Наука, 1965. С.64-91). Значительных успехов при подготовке войск в Египте во время правления Мухаммеда Али достигли французские военные инструкторы. Обученные на европейский лад египетские войска с успехом воевали с ваххабитами-арабами, греческими повстанцами и своими противниками из Судана (Киселев К. А. Египет и государство ваххабитов: «война в пустыне» (1811-1818 гг.) II Новая и новейшая история, 2003. №4. С.120-132). Пиком военных успехов обученной с помощью французских офицеров армии Египта были победы над войсками Османской империи в 1832 и 1839 гг. в Сирии и Малой Азии. В этот же период османские султаны продолжили процесс модернизации своих ВС. Известно о факте участия в обучении турецких войск будущего начальника Генерального штаба Германии Г. фон Мольтке. (Jehuda W. L. Anatomie einer Militarhilfe. Die Preuisch- deutschen Militarmissionen in der Turkei 1835-1919. Dusseldorf: Droste Verlag, 1976. 284 s.; Oliver Stein. Prussian-German Officers Traveling in the Middle East, 1835-1914 http://www.mwme.eu/ essays/german-ottoman/_Stein_Traveling_Officers/index.html). В коджарском Иране французские и английские инструкторы в 20-е гг. XIX в. принимали участие в создании армии обученной по европейскому образцу, для противостояния с Россией на Кавказе (Кругов А. И. Нечитайлов М. В. Персидская армия в войнах с Россией. 1796-1828 гг. М., Фонд «Русские Витязи», 2016. 248 с.). В этот же период в Индии активно готовились к противостоянию с английской армией сикхи. В обучении их армии участие принимали французские офицеры. (Кочнев В. И. Государство сикхов и Англия. М. Наука. Глав. ред. Воет, лит-ры 1968 г. 174 с.)

География военных преобразований в ВС азиатских стран осуществляемых при участии офицеров из Европы довольно велика. Во второй половине XIX в. активнейшими участниками этих процессов выступали офицеры из Франции, чей авторитет в военной сфере был в 50-е - 70-е гг. значителен. Успехи французской армии под Севастополем в 1854-1855 гг., во время войны с Австрией в Италии в 1859 г., во время колониальных войн в Алжире, в Мексике и Вьетнаме в 1860-х гг. свидетельствовали о хорошей организации военного дела в армии империи Наполеона III. В это время в Турцию, Японию, Иран были приглашены французские военные миссии.

В этот период мы обнаруживаем в Азии инструкторов из британской армии. В таких странах, как Китай, Османская империя, в организации военных действий против России в 1853-1856 гг., 1877-1878 гг. [33] и борьбы с тайпинами принимали участие английские офицеры [34]. Знаковой историей превосходства военной организации Европы над азиатскими ВС в этих войнах было создание американскими и английскими военными так называемой «всегда побеждающей армии», который командовал американец Уорд и британский офицер Гордон [35, р. 133].

В 1859 г. в Тегеран направляется военная инструкторская миссия из Австро-Венгрии, а ранее над обучением персидских сарбазов работали итальянские офицеры [18, с. 47].

Последняя четверть XIX в. сделала экспорт западных военных технологий и одного из элементов этого явления - инструкторской деятельности офицеров из Европы и США в Азии еще более динамичной и масштабной. Главными причинами расширения работы миссий был переход европейских армий на нарезное оружие, внедрение бездымного пороха и другие новые технологии. Это заставило перевооружить армии всего мира новыми образцами оружия. Усложнилась структура управления, организация, снабжение европейских армий, что также являлось одной из причин военных успехов европейцев на азиатском континенте. В этот период в Германии был создан эффективный Генеральный штаб (далее - ГШ - С. Ф.), позволивший одержать победу над считавшейся лучшей армией мира - французской армией. Усложнилось военное дело в целом, повысилось значение военного образования, усилилось влияние офицерского корпуса на организацию военных действий [36, с. 256].

После победы над Францией в 1870-1871 гг. пальму первенства в военном деле из их рук вырывают немцы. Это отразилось и на привлечении военных миссий из Европы азиатскими правительствами. С 1882 г. в османской армии начинает свою работу группа германских офицеров под руководством Фон дер Гольца [37; 38; 39]. В 1884 г. китайские руководители привлекают к созданию новой армии большую миссию военных инструкторов из Германии [40]. В 1885 г. модернизировать армию империи Микадо немцы посылают майора Я. Меккеля, который за пять лет перестраивает японскую армию по немецким лекалам [41].

Во второй половине XIX в. в Азии появляются военные инструкторы из России. К этому времени императорская армия уже имела определённый опыт, военно-инструкторской деятельности. Ещё в 30-е гг. XIX в. российские военные инструкторы были отправлены для обучения войск Молдовы (Гросул В. Я. Россия и формирование национальных регулярных армий Молдавии и Валахии II Вопросы истории. 2001. №5. С.141- 146). В 1868 году военный министр Российской империи Д. А. Милютин посылает в Сербию миссию офицеров под руководством полковника Г. А. Леера (Нигалатий М. В. Перспективы сербско-русского военного сотрудничества в 60-е - нач. 70-х гг. XIX в. Дисс. ... канд. истор. наук. М., 2009. 198 с.) Но, наиболее успешно действовали военные миссии из России в этом регионе уже после успехов русского оружия в войне с Османской империей 1877-1878 гг. Во время создания армии болгарского княжества и вооруженной милиции Восточной Румелии активно использовались военные профессионалы ВС России (Овсяный Н. Р. Болгарское ополчение и Земское войско. К истории гражданского управления и оккупации в Болгарии 1877-78-79 гг. СПб.: Изд-во Военно-исторической комиссии Главного Штаба, 1904. 175 с.).

Дебют использования военных инструкторов из России в сложной политической игре в Азии был не совсем удачным. В 1853 г. миссия, уже подобранная и снаряженная для работы в Тегеране, была остановлена на границе с каджарским Ираном по политическим мотивам и возвращена в Тифлис [32].

В Восточной Азии первое появление военных инструкторов из России связано с событиями второй опиумной войны развернувшейся в 1859-1860 гг., когда правительство Цинской империи судорожно искало способы для остановки военной экспансии Великобритании и Франции в свою страну. С целью военно-технической помощи армии богдыханаПетербург организовал военно-дипломатическую миссию в Пекин. Одной из задач миссии была подготовка китайских войск. В инструкции русского генштаба от 8 марта 1861 г.

врученной капитану Л. Ф. Баллюзеку, участнику миссии, указывалось: «главная задача нашего правительства при отправлении инструкторов заключается в том, чтобы содействовать дружественной с нами державе в устройстве ее военной силы» [цитата по: 6, с. 69]. И хотя успехи в обучении маньчжурских солдат и офицеров были весьма скромные, Военное министерство получило определенный опыт организации инструкторских миссии в азиатскую страну [3]. Интересен тот факт, что первого дипломатического представителя России в Пекине назначили из состава инструкторской миссии капитана артиллерии Л. Ф. Баллюзека [6].

В 1879 г. свою деятельность по созданию казачьих частей из иранских войск начали военные инструкторы России в Тегеране [22].

В 1884 г. для обучения сарбазов бухарского эмира была направлена военная миссия под руководством полковника К.В. Церпитского [23; 42].

Вслед за активизацией дальневосточной политики Российской империи мы наблюдаем использование военных инструкторов российской армии в Корее в 1896-1897 гг. и Китае 1897-1900 гг. [9; 15].

Ниже приведенная таблица позволяет оценить масштабы деятельности инструкторов Российской императорской армии в странах Азии во второй половине ХІХв.

Анализ научной литературы, мемуаров и архивных материалов делает возможным подчеркнуть ряд особенностей инструкторской деятельности Военного министерства России в ВС государств Азии.

Здесь, в Азии зачастую миссиям ставилась задача формирования частей, способных выполнять функции полицейского характера по защите пророссийски настроенных властей, в Бухарском эмирате или Корее, также рассматривались вопросы помощи русской армии в контроле над безопасностью коммуникационных линий [43, л. 5]. Так было для Бухары на случай войны с Великобританией в Афганистане, или при военном конфликте с Японией на корейском полуострове.

Следует указать и на различные цели миссий в Азии и на Балканах. Так, во время деятельности военных инструкторов из России в Болгарии, Сербии и Черногории главной целью, согласно данных инструкций назначенным офицерам ставилась организация боеспособной национальной армии, для чего, значительное внимание уделялось созданию национального офицерского корпуса. С этой целью, например, ставилась задача из фондов Военного министерства императорской армии выделять соответствующее число учебной литературы, используемой в военных учебных заведениях на территории России [44, л. 8]. Задача более взвешенного и тщательного подхода к формированию офицерского корпуса Сербии, Черногории или Болгарии была культурная близость славянских народов к России, что существенно отличалось от условий в азиатских странах. Ничего подобного мы не видим не в Иране, не в Бухаре, не в Корее. Здесь, явно просматривалась боязнь русских властей создания ВС с которыми в дальнейшем придется столкнуться на поле боя [45, л. 3].

Сильным стимулом для использования военных миссий России на Восток была активная инструкторская деятельность европейских, японских и американських военных в Азии. Работа иностранных инструкторов в сфере укрепления обороны Китая, Японии, Ирана и Турции постоянно была под пристальным вниманием Главного штаба (donee - Гл.ш. - С. Ф.) и штабов азиатских округов. Сбор информации по этому поводу велся системно и активно. Так, за деятельность немецкой инструкторской миссии в Китае постоянно наблюдали военные агенты России в Пекине. В 1885 г. военный представитель России в Китае полковник Н. Я. Шнеур докладывал относительно деятельности инструкторов из Германии в Китае в: «в китайской армии появились крайне опасные для нас симптомы... дело изменилось коренным образом с призывом одновременно нескольких десятков энергичных прусских офицеров» [46, л. 110]. Встревожило Н. Я. Шнеура и информация об открытии немецкими инструкторами в Тяньзине школы для обучения офицеров армии Ли Хунчжана [47, л. 59]. Сменивший Шнеура в 1887 г. на посту военного агента полковник ГШ Д. В. Путята так же неустанно наблюдал за работой немецких офицеров в войсках Цинской империи [48]. В Гл.ш. русской армии регулярно получали информацию о персоналиях и инициативах германской миссии [49, л. 68]. Постоянно доносили о мерах по улучшению боеспособности турецкой армии предпринятые немецкой миссией под руководством Фон дер Гольца военные агенты России из Стамбула [37]. Командировки русских офицеров в страны Азии также, имели одной из целей отслеживали плоды работы иностранных военных инструкторов [50, с. 153]. Например, за деятельностью американских инструкторов во время посещения Кореи в 1889 г. наблюдал подполковник Ф. М. Вебель [51, с. 192] Позже, в 1896 г. о работе инструкторов в Корее докладывали генштабисты В. П. Карнеев [52] и М. А. Соковнин [27]. Успехи японских инструкторов в обучении новых частей китайской армии волновали российское командование и дипломатический корпус после окончания войны за Корею с 1894-1895 гг. [10; 13]. Подобная картина с изучением итогов модернизации ВС наблюдалась и в Иране, где в зоне внимания российских военных и дипломатов находилась военная миссия Австро- Венгрии [18, с. 47]. Таким образом, руководствуясь требованиями Гл.ш. императорской армии, русские офицеры системно наблюдали за результатами работы иностранных военных миссий практически во всех странахАзии граничащих с Российской империи [53].

Какие же факторы влияли на успех выполнения инструкторскими миссиями своих задач?

Важным показателем, характеризующим масштабы российской военной помощи в Азии, был численный состав миссий и наличие в ней представителей различных военных специальностей. Количество задействованных в инструкторской деятельности российских офицеров и унтер-офицеров в Тегеране, Сеуле или Бухаре также значительно отличалось от количества чинов русской армии, направленных для обучения ВС Болгарского княжества или милиции Восточной Румелии, где работали сотни офицеров [54].

Германия и Франция использовали на Востоке более многочисленные и функциональные миссии. В их состав входили и военные инженеры, кавалеристы и артиллеристы. С 1862 г. английские военные прилагали значительные усилия в деле создания армии на основе европейских военных методик в Китае [4, с. 255]. Системной в исследуемый период была военно-техническая помощь Франции в Японии. В 1867-1868 гг. французская военная миссия состояла из 16 инструкторов. Вторая миссия из Франции, работавшая в 1872-1880 гг., включала в себя 9 офицеров, 14 сержантов [55]. Была многочисленна и третья миссия из Франции, помогавшая японцам в 1884-1889 гг. В Османской империи офицеры французской армии организовывали обучение в военных учебных заведениях по французской модели [33, р. 151]. В Иране с 1858 по 1861 гг. тренировали сарбазов шаха, а также способствовали формированию иранской артиллерии 15 офицеров и сержантов из Франции [18, с. 39]. Помогали иранцам обучать пехотные части в 18791882 гг. 11 офицеров из Австро-Венгрии [18, с. 48]. По данным немецкой исследовательницы Э. Каске в 18841889 гг. в Китае обязанности военных инструкторов в германской миссии исполняли более 200 человек [40]. В Османской армии с 1882 г. по 1895 г. одновременно находилось 11 немецких офицеров различных военных специальностей, включая генштабистов [37, с. 63]. В 1883 г. после разгрома армии Араби-паши и роспуска старой египетской армии 26 британских офицеров, а также опытные сержанты начали инструкторскую работу по созданию новой армии Египта по британскому образцу [56, с. 173]. Сопоставимо с российскими инструкторами, по количеству участников миссии лишь число американцев, обучавших корейских солдат с 1888 г., их было 5 человек [51, с. 192].

В последней четверти XIX в. у европейцев появляется новый соперник - инструкторы из азиатских армий обученные по европейской методике [57]. Для России в Китае и Корее, в деле обучения войск азиатских соседей таким соперником были японские инструкторы [10].

Таким образом, по количественным показателям российские военные явно отставали от немецких, французских и британских военных. Шире был охват военных специальностей обучаемых европейскими военными инструкторами.

Продолжительность обучения азиатских войск является еще одним критерием оценки работы миссий. Небольшой временной интервал работы военных инструкторов из России в большинстве из азиатских государств не обещал значительных результатов. Так было в Бухарском эмирате и в Корее и нивелировало результат деятельности русских офицеров. Причиной небольшого времени работы инструкторов в Корее и трудностей в деятельности офицеров российской армии в Тегеране следует считать как недостаток финансовых ресурсов этих стран, так и противодействие соперников России. На Дальнем Востоке это была Япония и Великобритания. В Иране главным соперником в борьбе за влияние в стране был Лондон. Длительная служба российских военных по создание персидской казачьей бригады, а обучение иранцев продолжалась с 1879 г. по 1920 г., была одним из факторов успеха работы миссии.

Для изучаемого периода следует отметить такие показатели, как изменения в уровне подготовки офицерского корпуса азиатской страны. Так, в Османской империи миссия из Германии под руководством офицера Фон дер Гольца работала 12 лет и обучила в учебных заведениях целое поколение офицеров по немецкому образцу. Успешной была работа немецкой миссии в Японии под руководством майора Я. Меккеля по налаживанию работы военных учебных заведений в этой стране. Отметим, что важнейшее значение в успехе подготовки будущих офицеров Турции и Японии имело время преподавания немецких офицеров в военных учебных заведениях, так и многолетняя работа французских военных миссий до прибытия немцев. Конечно, определяющее значение в этих странах имело и общее состояние культуры в стране, позволяющее набрать достойных кандидатов в офицерский корпус из числа образованных юношей. Иной подход к обучению будущих офицеров был в Китае, где местная элита не считала европейцев достойными учителями. Результатом такого просчета была крайняя профессиональная слабость китайских офицеров прошедших подготовку у европейцев и как следствие военное поражение от войск Микадо в Корее и Маньчжурии в 1894-1895 гг.

Ещё одной особенностью работы русских миссий в Азии было использование ресурсов азиатских военных округов для снаряжения и контроля над работой миссий. От окружных штабов в Тифлисе, Ташкенте, Хабаровске шла организация и подбор личного состава инструкторов в страны, граничащие с зоной ответственности военных округов. Для стран балканского региона на юге Европы российскими военными использовались абсолютно другие подходы к снаряжению миссий [44]. Здесь, всем руководил Главный штаб из Петербурга, а состав миссий часто набирался из войск Гвардии. В Азии, например в 1884 г. штаб округа в Ташкенте, организовывая миссию, использовал офицеров и унтер-офицеров из Туркестанских линейных батальонов [42, л. 281, ^в Хабаровске, для подборки инструкторов в Корею в 1896 г. использовали офицеров восточносибирских стрелков [15, с. 223]. Казачью бригаду в Тегеране снаряжал штаб Кавказского округа.

В организации миссий и на Балканы, и в Азию были и общие черты. Они были связаны с особенностью организации военно-политической власти императорской России. Последнее слово, при принятии решений внешнеполитического характера всегда оставалось за царем. Касалось это и решений по отправке военных миссий на Балканы и в азиатский регион.

Сопутствующей темой инструкторской помощи Востоку была поставка вооружений для азиатских армий. Оружие и боеприпасы доставляли параллельно с деятельностью миссий европейцев в странах континента.

Масштабы помощи оружием со стороны России Китаю, Ирану, Бухаре или Корее, значительно отличались как от объемов германских поставок стрелкового оружия и артиллерии в армию Османской империи и Цинского Китая, так и от поставок российского же оружия в изучаемый период в Болгарию или Черногорию, где счет шел на десятки тысяч единиц [58]. Для стран Азии помощь из России была существенно скромнее.

В 1861-1862 гг. китайцам были переданы 10 000 винтовок и 6 орудий [4, с. 215]. В 1879 г. 600 ружей вручили представителям Ирана, для формирования Персидской казачьей бригады [22, с. 174] и 4 орудий в дар Шаху [59]. В 1884 г. с оружейных складов Туркестанского военного округа Бухарскому эмирату было передано 1 000 винтовок [42, л. 24]. В 1887 г. еще 1 000 берданок в Бухару [45, л. 5]. В 1896 г. российский пароход инкогнито доставил партию стрелкового оружия из Владивостока в Чемульпо. Здесь 3 000 берданок были переданы для обучения солдат Коджона российскими офицерами [15, с. 223]. Вызывает интерес тот факт, что в указанных случаях оружие было передано в дар, с целью привлечения симпатий восточных правителей. Немцы, французы, американцы и англичане практически всегда оружие продавали. С 50-х гг. XIX в. это была коммерческая политика с далеко идущими политическими и экономическими целями. Таким образом, возникло глобальное, индустриализованное оружейное предпринимательство [36, с. 276].

Инструкторская деятельность в азиатском регионе, наряду с работой официальных и негласных военных агентов России и посылаемых под различными предлогами в азиатские государства русских офицеров, приносила определенные плоды в деле всестороннего изучения жизни восточных обществ [61]. Служебные документы Гл.ш. и штабов азиатских округов российской армии указывают, что важной функцией инструкторских миссий был именно сбор материалов о стране пребывания. Военное министерство империи наряду с информацией от чиновников внешнеполитического ведомства получало материалы политического, экономического и военного характера, так сказать, из первых рук [50, с. 153]. Сбор информации о сопредельных с округом государствах вменялся руководящими служебными документами в обязанность этих периферийных центров управления русской армии [53; 62]. Это была типичная практика, закрепленная в инструкциях, обязанность для офицеров посылаемых на Восток. Например, перечень вопросов интересных для командования содержался в инструкции штаба Туркестанского военного округа, переданной главе инструкторской миссии полковнику К. В. Церпицкому, посланной в 1884 г. в Бухарский эмират [42, л. 30; 64, л. 2]. Таким образов, миссии использовались и для разведывательных целей.

Но, наиболее важным критерием оценки деятельности иностранных военных миссий в Азии, без сомнения, было участие обученных по европейским требованиям войск в боевых действиях. Хотя повышение уровня боеспособности ВС стран Востока не всегда было результатом работы инструкторов. Ярким примером просчетов военной модернизации Пекина могут служить неудачи китайских войск в войне с Японией 1894-1895 гг. Работа немецких офицеров в силу культурного консерватизма китайцев не принесла ожидаемых плодов. Результатом невнимания к усилиям инструкторов из Германии в области повышения боеспособности китайских формирований было катастрофическое военное поражение «северной армии» Ли Хуньчжана от японцев в 1894-1895 гг. Интересно, что противник Китая в этой войне - Япония также модернизировала свои вооруженные силы с помощью французских и немецких инструкторов.

Япония была самым позитивным и показательным примером успешной военной модернизации. Причиной успеха японцев в военном деле был совершенно иной, нежели в Китае, подход к преобразованиям в армии [41; 65]. Русские офицеры сообщали о том, что японцы тщательно изучали все военные новшества европейцев и активно их использовали в процессе модернизации своей армии [65; 66].

Успехи, казалось бы результативной германской миссии под руководством Фон дер Гольца, обучавшей армию султана по немецкому образцу и действовавшей в Турции в 1883-1896 гг., оказались преувеличенными [33]. Несмотря на победу турецкой армии над Грецией в войне 1897 г. она была стремительно разбита в 1912 г. по итогам Первой Балканской войны, что поставило под сомнение многолетнюю работу немцев в Турции [67].

Часто, на Востоке обученные иностранными военными инструкторами части использовались для удержания власти правящим режимом. С этой целью была против оппозиции в начале XX в. использована Персидская казачья бригада. Шах Ирана в 1908 г. удержался на троне во многом благодаря решительным действиям российских офицеров-инструкторов по подавлению беспорядков [18, с. 156].

Вместе с тем, зачастую модернизированная армия представляла опасность не только для противников страны или оппозиции, но и для правящего режима. Уже в начале нового XX в. в Османской империи, Иране и Китае офицеры, обученные с помощью европейских методик, внедренных миссиями в ходе военной модернизации, захватили политическую власть в своих странах.

Следует отметить, что в странах Азии не военные инструкторы решали судьбы власть предержащих местных властей. Вместе с иностранным военным присутствием в лице инструкторских миссий, происходила финансовая, политическая и культурная экспансия в азиатские страны. Эти примеры со стороны Российской империи мы наблюдали в Иране, на севере Китая, в Корее и Бухаре, или в Османской империи со стороны Германии, в Египте - Великобритании.

Часто, деятельность военных инструкторов служила прологом для военного конфликта, как это было в 1904 г. в Корее и в 1908 г. в Иране.

Работу российских миссий в Азии усложняли ряд трудностей. В первую очередь своеобразно решался кадровый подбор офицеров для посылки в иностранные армии. Офицер генштабист Э. В. Экк вспоминал свой балканский опыт: «офицеры были выбраны Главным штабом по округам исключительно по аттестационным спискам, причем брались аттестованные, без чьих- либо рекомендаций. Результат получился блестящий» [30, с. 37]. Однако, на наш взгляд этот отзыв капитана Э. В. Экка о качественной подборке офицеров в миссию не совсем справедлив. Подготовка, в языковом отношении, проверка профессиональных знаний, педагогических способностей не проводилось. Не было речи и о страноведческой подготовке. Результатом этих просчетов был языковой барьер между офицерами и унтер-офицерами российских миссий и обучаемыми. Напомним, в России с 1883 г. уже действовали офицерские курсы восточных языков. Но выпускники, как правило, назначались на службу по административной линии [60; 62, с. 127].

В этой обстановке важное значение имела частная инициатива офицеров возглавлявших миссии, их личные и профессиональные качества. В большинстве случаев руководили миссиями офицеры ГШ, а их профессиональная подготовка была на голову выше армейскихофицеров. Генштабисты сглаживали просчеты в организации миссий. Свидетельством успехов такого рода может служить случай с организацией работы инструкторской миссии полковником ГШ В. А. Косовским в Тегеране, результативные действия полковника ГШ Д. В. Путяты в Сеуле или частная распорядительность полковника К. В. Церпитского в Бухаре.

Играло свою роль в невысоких результатах обучения и то, что российские миссии действовали в Корее, Китае, Бухаре, непродолжительное время: от нескольких месяцев в 1884 г. в Бухаре, до двух лет в Корее в 18961897 гг. и четырех в Китае в 1896-1900 гг. Этот период и небольшой численный состав миссий не давали возможности реально повлиять на модернизацию ВС Кореи и Бухары. В случае с работой миссии в Тегеране, действующей с 1879 г. в течение 21 года, российским офицерам удалось добиться результатов и создать наиболее боеспособное соединение иранской армии - Персидскую казачью бригаду.

Важным фактором в деятельности военных миссий в Азии было противостояние между военным и внешнеполитическим ведомствами России по вопросу о назначении, целях и характере работы инструкторов. Как правило, военные из Гл.ш. и штабов азиатских округов занимали более активную позицию, чем дипломаты по вопросам об инструкторской деятельности в странах, граничащих с территорией Российской империи. Особенно энергично за использование военных инструкторов выступали официальные военные агенты в странах Азии. Например, в 1895 г. полковник ГШ Д. В. Путята бывший военный агент в Пекине, знающий обстановку в регионе досконально, настаивал на более энергичной политике России в Корее, предлагая направить туда российских инструкторов. С этой целью им была составлена обстоятельная докладная [17, с. 178]. Подобную точку зрения отстаивал и другой военный агент в Китае полковник ГШ К. И. Вогак, опасаясь, что среди армии, находящейся под командованием Ли Хунчжана, возобладает японское влияние и настоятельно рекомендовавший Петербургу взять обучение китайской армии на севере страны в свои руки с помощью направления к китайцам миссии инструкторов [11, с. 77].

Российские дипломаты занимали более взвешенную позицию и реально оценивали побочные последствия для России от вмешательства в модернизацию ВС Ирана, Китая или Кореи. Часто, сотрудники МИДа были уверены, что военные видели своей целью пребывания в азиатской стране лишь быструю карьеру, создаваемую в романтичной колониальной обстановке [67, с. 66]. И аргументы чиновников внешнеполитического ведомства зачастую были весомее в глазах правительственного Петербурга и лично императора. Интересно по этому поводу замечание Александра III, сделанное в 1885 г. в инструкции военному агенту в Китае Н. Я. Шнеуру, направленному в Сеул с целью оценки на месте возможности направить в Корею военно-инструкторскую миссию. Император ограничивал инициативу Н. Я. Шнеура: «Во время пребывания в Корее он должен старательно устраняться от политических вопросов. Цель поездки должна заключаться лишь в собирании сведений о военных средствах Кореи» [68, л. 130].

Следует обратить внимание и на неосуществленные проекты отправки военных инструкторов. Такие случаи имели место в Корее в 1884 году, с которой велись активные переговоры о посылке инструкторов из России [68]. Практически безрезультатно закончились и длительные переговоры 1895-1896 гг. о направлении в Китай русской миссии инструкторов [7, с. 416; 11, с. 78]. Уже в начале XX в. без последствий окончилась разведывательно-инструкторская миссия, в Тибет [69]. Эти проекты были связаны с активизацией российской внешней политики на Дальнем Востоке. А их неудача обусловлена, как противодействием со стороны Великобритании и Японии, так и нежеланием правительственного Петербурга идти на обострение внешнеполитической борьбы в азиатском регионе.

Наше исследование позволяет утверждать, что можно говорить об определенных чертах деятельности военно-инструкторских миссий Российской империи в Азии. Они характеризовались небольшой численностью миссий и осторожностью в деле преобразования армий восточных государств со стороны России. Типичным взглядом представителей военного ведомства России на улучшение боеспособности ВС азиатских стран может служить цитата из служебных документов Гл.ш., о возможных действиях эмира Бухары при конфликте с Англией датированное 1891 г.: «едва ли он сам сознает на чью сторону он встанет, если ожидаемое столкновение действительно произойдет, вероятно на сторону того, кто окажется сильнее» [45, л. 3].

Безусловно, что важнейшая функция военных инструкторов российской армии, как и миссий из других стран, была задача реализации военно-политического, экономического и культурного влияния в стране, где они выполняли свои обязанности. В архивных документах Военного министерства Российской империи четко прослеживается эта политическая линия. Стоит добавить, что в реализации этой первоочередной задачи миссии из России мало чем отличались от действий военных из других стран.

Практика использования Россией инструкторских миссий в азиатских странах указывала всему военному истэблишменту передовых стран Европы и США, что Петербург имеет планы на активную политику в Азии. Вместе с тем, участие российских военноинструкторских миссий в модернизации азиатских армии поставило императорскую армию романовской России в ряд с другими, наиболее профессиональными вооруженными силами той эпохи.

Одним из значимых итогов работы инструкторов был сбор информации о стране пребывания и даже имели место случаи создание агентурной сети.

Деятельность офицеров русской армии по модернизации ВС в Иране, Корее и Бухаре сыграла определённую роль в процессе преобразований, как в национальной армии, так и в стране в целом. Российских военных инструкторов в ВС, наряду с работой гражданской администрации, набранной из иностранцев для работы в разных областях жизни азиатских стран, можно отнести к элементу модернизации восточных обществ.

Определенный вклад в изучение Востока в военном ведомстве России вносили и офицеры, исполнявшие обязанности военных инструкторов в Иране, Корее, Бухаре и Китае. Это был позитивный шаг в исследовании стран Востока.

Россия, как правило, отставала от ведущих европейских стран и в масштабах, и в продолжительности, и в эффективности деятельности инструкторских миссий, посылаемых в Азию. Только в Иране российским военным сопутствовал реальный успех в организации инструкторской работы.

Приведенные выше факты являются аргументами того, что в исследуемый период Россию можно отнести к колониальным государствам Европы так называемого «второго эшелона», мотивацией которых по образному выражению историка И. В. Лукоянова было желание «не отстать отдержав...» [70].

Список использованных источников

1. Всемирная история: вбт. / гл. ред. А. О. Чубарьян; Ин-т всеобщ, истории РАН. т.5: на пути к индустриальной цивилизации / отв. ред. В. С. Мирзеханов. - 2014. - 940 с.

2. Буксгевден А. Русский Китай. Очерки дипломатических сношений России с Китаем. Т. 1. - Порт-Артур: Новый край, 1902. - 240 с.; Россия и Япония на заре XX столетия: Аналит. материалы отеч. воєн, ориенталистики / под ред. В. А. Золотарева,

В.И. Шеремета. -М.: АРБИЗО, 1994. - 583 с.

Хохлов А. Н. Военная помощь России Китаю в конце 50-х - начале 60-х годов XIX в. И Страны Дальнего Востока и ЮгоВосточной Азии: История и экономика. -М., 1967. - С.121-130.

3. Хохлов A. H. Попытки укрепления маньчжурских войск в Китае во второй половине XIX - начале XX в. // Вопросы истории и историографии Китая: сб. ст. - М., 1968. - С.203-244.

4. Хохлов А. Н. Англо-франко-китайская война (1856-1860 г.г.) и вопрос о помощи России Китаю // Документы опровергают. - М., 1982.-С.284-339.

5. Хохлов А. Н. Л. Ф. Баллюзек-первый российский посланник в цинском Китае // в Сб. Общество и государство в Китае, XXXVI научная конференция. -М., 2006. - С.68-83.

6. Попов И. М. Россия и Китай триста лет на грани войны. - М.: Астрель: Ермак, 2004. -510 с.

7. Мерк В. Китайская армия во второй половине XIX - начале XX века [Электронный ресурс], -rubicon-club.narod.ru/kitay.doc.

8. Дацышен В. Г. Русский военный советник в Китае полковник П. П. Воронов // Военно-исторический журнал. - 2012. - №5. -

С.38-44.

9. Добычина Е. В. Разведка России о японском военном влиянии в Китае на рубеже XIX-XX веков // Вопросы истории. - 1999.-Ш0.-С.123-138.

10. Добычина Е. В. Внешняя разведка России на Дальнем Востоке, 1895-1904 гг.: дисс. канд. истор. наук: 07.00.02. -М., 2003. -213 с.

11. Волков В. С. Русские военные инструкторы в Корее в 189698 гг. // Проблемы военной истории народов Востока. - Л., 1990. -ВЫП.2.-С.153-160.

12. Волков С. В. Деятельность иностранных военных инструкторов и реформы корейской армии в конце XIX - начале XX вв. // Российское корееведение. Альманах. Вып.5. -М.: «Восток-Запад», 2007.-С.31-57.

13. Пак Б. Д. Россия и Корея. - М.: ИВ РАН, 2004. - С.278-286.

14. Ким Ен-Су. Русские в оенные инструкторы в Корее и Корейская армия // Русский сборник: исслед. по истории России / ред.-сост. О. Р. Айрапетов, М. Иованович, М. А. Колеров, Б. Меннинг. -М., 2006.-Т.2.-С.218-244.

15. Пак Б. Б. Российская дипломатия и Корея. Книга вторая. 1888-1897. - М.: Институт востоковедения РАН, 2004. - 272 с.

16. Хохлов А. Н. Д. В. Путята и его план модернизации корейской армии (1896-1898) // Вестник Центра корейского языка и культуры. - СПб.: Изд-во С. -Петерб. ун-та, 2013. - Вып.15. - С.172-202.

17. Тер-Оганов Н. К. Персидская казачья бригада. 1879-1921 гг. - М.: Институт востоковедения РАН, 2012. - 352 с.

18. Kazemzadeh F. The Origin and Early Development of the Persian Cossack Brigade // The American Slavic and East European Review. - 1956. - Vol.l5.-P.351-364.

19. Cronin S. Importing Modernity: European Military Missions to Qajar Iran // Comparative Studies in Society and History. - 2008. - Vol.50. -Is.l. - P.197-226.

20. Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879-1921 гг.: По материалам архивов русской военной миссии. - М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 160 с.

21. Гоков О. А. Персидская казачья бригада в 1878-1895 гг.: Очерки истории в контексте внешней политики Российской империи относительно Ирана (по русским источникам). - Саарбрюккен: LAP Lambert Academic Publishing, 2017. - 689 с.

22. Фалько С. А. Военно-инструкторская миссия под руководством полковника К. В. Церпицкого в Бухарский эмират (1884 г.) // Гілея: науковий вісник. Збірник наукових праць / Гол. ред. В. М. Вашкевич. - К.: ВІРУАН, 2016. -Вип.109 (№6).-С.106-115.

23. Косоговский В. А. Из тегеранского дневника полковника В. А. Косоговского. -М.: Изд-во воет, лит-ры, I960. - 178 с.

24. Афонасьев 1-й, Грудзинский Н. Русские инструкторы в Корее в 1896 г. 1898 г. - Хабаровск, 1898. - 176 с.

25. Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-Шахе с 1882 по 1888 г. - СПб.: Типография и литография В. А. Тиханова, 1897. - 201с.

26. Соковнин М. А. О современных корейских войсках // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. - СПб., 1896. -Вып.69. -С.1-96.

27. Никольский Е. А. Записки о прошлом. - М.: Изд-во «Русский путь» 2007. - 288 с.

28. Редигер А. Ф. История моей жизни. Т.1. -М.: Кучково поле, 1999.-386 с.

29. ЭккЭ. В. От Русско-турецкой до Мировой войны. Воспоминания о службе 1868-1918. - М.: Кучково поле. 2014. - 576 с.

30. Потапов Н. М. Русский военный агент в Черногории. Донесения, рапорты, телеграммы, письма 1902-1915 гг. Т.1. - Москва-Подгорица, 2003. -780 с.

31. Гоков О. А. Русская военная миссия 1853-1854 гг. в Персию в контексте «Восточного вопроса» // Русский сборник: исследования по истории России / ред.-сост. О. Р. Айрапетов, Мирослав Иованович, М. А. Колеров, Брюс Меннинг, Пол Чейсти. Том XIII. -М.: Издательский дом «Регнум», 2012. - С.74-96.

32. Uyar, Mesut. Edward J. Erickson. A Military History of the Ottomans: From Osman to Ataturk. - Santa Barbara, CA: Praeger Security International, 2009. - 380 p.

33. Каткова 3. Д. Ли Хун-чжан и его иностранные советники // Общество и государство в Китае: XXXVI научная конференция //К 70-летию А. А. Бокщанина. -М., 2006. -С.84-93.

34. Garrett R. General Gordon. - London: Book Club Associates, 1974. - 236 p.; Heath Ian. The Taiping Rebellion 1851-1866. - Bloomsbury USA, 2010. - 48 p.

35. Мак-Нил Уильям. В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках. - М.: Изд. дом «Территория будущего», 2008. - 456 с.