Армия и общество в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. (на примере среднего офицерского состава)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского

АРМИЯ И ОБЩЕСТВО В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ 1877-1878 ГГ. (НА ПРИМЕРЕ СРЕДНЕГО ОФИЦЕРСКОГО СОСТАВА)

Сергей Анатольевич Кочуков, к.и.н., доцент

Кафедра российской цивилизации

и методики преподавания истории

Аннотация

армия война офицерский турецкий

В статье рассматриваются некоторые аспекты отношения среднего офицерского состава к русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Исследование обозначает проблему единства офицерского корпуса и правящих кругов Российской империи в поддержке идеи освобождения балканских славян от турецкой зависимости. Вместе с тем, подчеркнута принципиальная разница в определении различными представителями среднего офицерского состава русской армии целей войны.

Ключевые слова и фразы: русская армия; офицерский корпус; русско-турецкая война; Балканский полуостров.

Annotation

ARMY AND SOCIETY IN THE RUSSIAN-TURKISH WAR OF 1877-1878 (BY THE EXAMPLE OF MIDDLE OFFICERS)

Sergei Anatol'evich Kochukov, Ph. D. in History, Associate Professor Department of Russian Civilization and History Teaching Methods Saratov State University named after N. G. Chernyshevskii

The author considers some aspects of middle officers' attitude to the Russian-Turkish war of 1877-1878, discusses the problem of the Russian Empire officers corps and ruling circles unity in support for the Balkan Slavs liberation from the Turkish dependency and at the same time emphasizes the fundamental difference in war aims definition by the various representatives of the Russian army middle officers.

Key words and phrases: Russian army; officers corps; Russian-Turkish war; Balkan Peninsula.

Основная часть

В вооруженном конфликте на Балканском полуострове в середине 70-х гг. XIX в. в полной мере проявились все достоинства и недостатки профессиональных военных России ? офицерства. Ни в одной войне до русско-турецкой 1877-1878 гг. русский офицерский корпус не играл такой значительной роли. Если до 1875-1878 гг. русский командный состав был, по сути, лишь исполнителем воли правящей имперской элиты, то с момента назревания очередного Балканского кризиса офицерский корпус перестал быть исключительно силовым орудием в руках официального Петербурга. Русские офицеры интересовались не только сугубо военными, профессиональными делами, но и рассматривали, в основной своей массе, надвигающиеся балканские события как своеобразное изменение геополитического положения страны в южноевропейском регионе, не забывая при этом и об исторической миссии России в деле освобождения балканских славян. Существенную роль в изменении самого облика русского офицера сыграли именно события на Балканском полуострове, которые развернулись в этом регионе в середине 70-х гг. XIX в.

Знаменитая военная реформа 60-70-х гг. XIX в., проводимая главой Военного министерства гр. Д. А. Милютиным, началась именно с изменения системы подготовки офицерских кадров. Г. Плеханов, учившийся в Константиновском военном училище, писал: «С тех пор как военным министром сделан был Милютин, началась поистине новая эра: шагистику почти отставили… преподавание было осмысленным, программа учебных заведений значительно увеличена, телесные наказания почти совсем выведены из употребления» [2, с. 176]. Тем не менее, эти преобразования еще не решали всех вопросов, в том числе - изменения облика офицерского состава. Но важно отметить, что обособленности корпуса офицеров от проблем страны не было. Также не было и отделенности от русского общества, напротив, можно говорить об офицерстве как о составляющей части общественной структуры страны. Действительно, весь русский офицерский корпус, а не только гвардейские офицеры, нёс много «светских обязанностей» [7, с. 134]. Офицеры вращались в «высшем свете», где «светскость» и офицерство отлично уживались. Более того, русские офицеры интересовались теми же проблемами, что и все русское общество. Для 70-х гг. XIX в. самой насущной и, безусловно, интересной темой для обсуждения и в «свете», и в армейских кругах стал именно Балканский вопрос. Для русского офицерства он стал интересен еще и тем, что давал возможность взять своеобразный реванш за унижение в Крымскую войну и Парижский мир.

Нельзя считать, что русские офицеры восприняли войну как некую данность. Они интересовались событиями на Балканском полуострове задолго до вооруженного столкновения с Османской империей, следили и за национально-освободительным движением в Сербии, Болгарии и Черногории. То, что «надо заступиться… беспременно надо помочь» [14, с. 26], было для русского офицерства совершенно очевидным.

С момента начала освободительного движения на Балканах в России прослеживается стремление организовать добровольческое движение в поддержку славян. Среди добровольцев, отправившихся на Балканы, было 640 офицеров. Значительное влияние на мировоззрение русского офицера по отношению к Балканской проблеме и возможной войне с Турцией оказывали так называемые «командировки в зарубежные страны» [11, с. 144], имеется в виду волонтерское движение в 1875-1876 гг. на юге Европы.

Основная масса офицерского корпуса ждала разрешения Восточного вопроса в виде русско-турецкой войны, в том числе и для того, чтобы хоть как то изменить свою устоявшуюся «скудную событиями» жизнь. Генерал А. А. Брусилов, герой Первой мировой войны, так описывал ситуацию в армии: «Много было толков о войне среди офицеров, которые ее пламенно желали… особенно нетерпеливо рвались в бой молодые офицеры, наслушавшиеся вдоволь боевых воспоминаний от своих старших товарищей, участвовавших в Турецкой войне 1853-1856 гг. и в кавказских экспедициях… Радовались предстоящей новой и большинству незнакомой боевой деятельности (все почему-то сразу уверовали, что без войны дело не обойдется)…» [3, с. 21]. Брусилову вторит и генерал А. Ф. Редигер, который заявлял: «Все пришли в волнение, газеты читались нарасхват, вся молодежь (имеются в виду молодые офицеры - С. К.) мечтала о том, чтобы попасть на войну» [10, с. 86].

Начиная с 60-х гг. XIX в. в Военное министерство и Министерство иностранных дел из офицерской среды поступают различные проекты решения Восточного вопроса и оказания помощи южным славянам. Эти многочисленные проекты не были личной инициативой русского офицерства. Сербские и болгарские власти, как официально, так и в частном порядке, не раз обращались в Петербург с просьбой прислать специалистов для оценки военных возможностей княжеств [13, с. 59]. Одним из самых примечательных и интересных документов подобного характера, является, докладная записка штаб-ротмистра Н. Н. Раевского «О необходимости посылки русских офицеров в Турцию для помощи славянам в борьбе против турок» [6, д. 957, л. 4]. Этот проект Раевский адресовал директору Азиатского департамента МИД П. Н. Стремоухову. В том, что война между Россией и Турцией рано или поздно начнется, у Николая Николаевича не было сомнений. Но Россия, по его мнению, должна была быть подготовлена к такому повороту событий и не оказаться в ситуации, подобной 1854 г., когда страна осталась один на один с коалицией европейских государств и в военно-стратегическом плане оказалась абсолютно не готовой к войне. Именно отсутствие союзников в борьбе против Оттоманской империи привело, по мнению Раевского, к условиям Парижского мира. В качестве основного союзника России на Балканском полуострове рассматривалось именно славянское население. Офицер писал по этому поводу: «Ввиду постоянного усиливающегося волнения на Балканах всякому не посвященному в тайны политики становится ясно, что с наступлением весны там должно вспыхнуть всеобщее волнение христиан против своих мусульманских властителей. На этот раз дело уже не ограничивается испрашением каких-нибудь прав, прекращением некоторых злоупотреблений, а восстание будет иметь целью совершенное освобождение христианских племен от турецкого ига. Для России такое разрешение восточного вопроса было бы как нельзя более желательно не только с точки зрения ее собственных интересов, но и для того, чтобы обеспечить успех этого выступления и возможность открытого вмешательства в дела Турции. В том случае, если попытка помочь этим племенам освободиться от Турецкого ига окончится неудачно, она (Россия - С. К.) должна немедленно принять меры, чтобы доставить им все средства, необходимые для того, чтобы выйти победителями из предстоящей борьбы» [Там же, л. 1].

Весь русский офицерский корпус смотрел на развитие балканских событий оптимистически: большинство полагало, что предстоящая борьба не потребует больших усилий и продолжительного времени. По мнению современников, «подъем духа в армии и в обществе был значительный и наше офицерство, а тем более юная молодежь, с нетерпением ожидало открытия военных действий и жаждало участвовать в популярной войне за освобождение своих братьев из-под всякого ига неверных» [1, с. 201]. По словам ротмистра В. В. Воейкова: «Наконец, раздался царский голос, война была объявлена, и войска двинулись на Дунай. Надо было видеть всеобщую радость: знакомые и незнакомые поздравляли на улицах друг друга с объявлением войны. Манифест и газеты раскупали нарасхват. Воинственная горячка охватила всех; все старались быть причастниками к делу. Кто хлопотал поступить в действующие войска, кто в Красный крест, кто жертвовал, кто пил за успех русского оружия; одним словом, всякий старался как мог, выразить свою готовность быть хоть чем-нибудь полезным в эти важные минуты и способствовать победе Креста над Луной» [4, с. 7].

Военная кампания против Османской империи началась для большинства русских офицеров так, как они того желали: с торжеств, праздничных мероприятий, прощальных обедов, а главное, означала перемену обстановки [12, с. 65]. Эмоциональные воспоминания оставил офицер Д. Озеров: «Сильное возбуждение охватило выпускной класс пажей весной 1877 года, когда была объявлена война Турции. Мы все пылали желанием как можно скорее попасть на войну, сразиться за веру православную за братьев славян. В нас кипела жажда славы, жажда пострадать за родину. …После литургии, за напутственным молебном, наши родные, знакомые и даже не знакомые плакали и умилялись, смотря на нас, юнкеров, с иголочки одетых офицеров, а мы уже чувствовали себя закаленными в боях, опытными воинами» [9, с. 1-3].

Примечательно, как менялись настроения офицеров в ходе войны. Если им первоначально было «душно оставаться в Петербурге, сознавая, что на Дунае идет война» [5, с. 5], то уже в ходе боев урапатриотические настроения сходят на нет, их заменяет «удрученное, придавленное состояние, которое сказывалось на всех после первой же испытанной неудачи, какое-то разочарование, обида чувствовались в каждом» [Там же, с. 70].

Об определенной опустошенности участников войны пишет в своих воспоминаниях князь Мещерский, чувствуются даже нотки определенного разочарования в победителях: «…я жаждал рассказов о боевых подвигах; но вскоре понял, что состояние духа, в котором были наши вчерашние герои-богатыри, мешало им увлекаться и жить свежими впечатлениями прошлого: они были именно в состоянии какого-то полусна или оцепенения, без энергии для жизни и даже для рассказов» [8, с. 401].

Действительно, настроение русских офицеров сильно изменилось. Если в начале войны это были блестящие представители офицерского корпуса, жаждавшие действия, исполнения исторической миссии и даже приключений, то в 1878 г. под стенами Константинополя это были совершенно другие люди: «Боже, какой у них вид был после этого страшного усиленного трудного похода: измученные, усталые, почти голодные и нравственно убитые известием о том роковом “стой”, которое судьба произнесла в тот миг, когда они вынесли все невзгоды, все тяжести похода с надеждой все забыть в стенах взятого Царьграда» [Там же]. Вероятно, что на настроение русского офицерства повлиял психологический фактор: большинство из них предполагало пройти победным маршем по улицам Константинополя, и отсутствие символической репрезентации победного окончания войны создавало эффект несбывшихся надежд.

Список литературы

1. Баланин Д. Турецкий поход 1877-1878 гг. СПб.: Издательство А. С. Суворина, 1897. 350 с.

2. Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XIX веке: военно-экономический потенциал. М.: Наука, 1973. 616 с.

3. Брусилов А. А. Мои воспоминания. М.: ОЛМА-ПРЕСС; Звездный мир, 2004. 446 с.

4. Воейков В. В. От Дуная до Царьграда (1877-1878): записки участника. М.: Государственная публичная историческая библиотека, 2008. 208 с.

5. Гершельман Ф. Воспоминания о турецкой войне 1877-1878 гг. СПб.: Военная типография, 1908. 362 с.

6. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 730. Оп. 1.

7. Месснер Е., Вакар С., Вербицкий Ф. Российские офицеры // Офицерский корпус русской армии: опыт самопознания: российский военный сборник. М.: Русский путь, 2000. С. 127-152.

8. Мещерский В. П. Воспоминания. М.: Захаров, 2001. 687 с.

9. Озеров Д. На поле битвы (из воспоминаний офицера). СПб.: Военная типография, 1897. 156 с.

10. Редигер А. Ф. История моей жизни: в 2-х т. М.: Канон-Пресс-Ц, 1999. Т. 1. 576 с.

11. Сергеев Е. Представленческие модели имперских военных элит накануне Первой мировой войны // Российская империя в сравнительной перспективе. М.: Новое изд-во, 2004. С. 140-149.

12. Сухомлинов В. А. Воспоминания. Мемуары. Минск: Харвест, 2005. 624 с.

13. Шемякин А. Л. Смерть графа Вронского. СПб.: Алетейя, 2007. 160 с.

14. Яковлев Н. Н. Участие русского народа в освободительной борьбе славян в 1876-1878 гг.: автореф. дисс. … докт. ист. наук. М., 1964. 68 с.

Размещено на Allbest.ru