"Великий флот" в Великобритании в последней трети XIX века: теоретические основы трансформации стратегии

Размещено на http://www.allbest.ru/

«ВЕЛИКИЙ ФЛОТ» В ВЕЛИКОБРИТАНИИ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТРАНСФОРМАЦИИ СТРАТЕГИИ

Сергей Александрович Богомолов

В XIX веке Великобритания являлась ведущей морской державой и заслуженно пользовалась репутацией «владычицы морей» в Европе и во всем мире. После наполеоновских войн британский военно-морской флот полностью контролировал океанские коммуникации, обеспечивая эффективность захватов и эксплуатации колоний. Великий флот (Grand fleet) стал надежным инструментом глобального влияния Великобритании, обеспечивая проецирование силы на все континенты. Но эта задача не решалась и не могла решаться автоматически. В течение XIX века Великобритания сталкивалась с возрастающей конкуренцией других европейских держав в борьбе за источники сырья и рынки сбыта промышленной продукции. Эта конкуренция предельно обострилась в последней трети столетия, когда совпали два процесса. Во-первых, Великобритания начала терять экономическое лидерство и перестала быть главной промышленной «мастерской мира». Во-вторых, военно-морские флоты Великобритании и всех других европейских держав начали революционную смену технологии строительства и стратегии использования военных кораблей и морских вооружений. Таким образом, параллельно обострилась конкуренция европейских держав в экономической и военно-технологических областях.

Это повлекло нарастание алармистских настроений среди политической и интеллектуальной элиты Великобритании. Так, один из лидеров либеральной партии Ч. Дилк полагал, что из всех европейских держав Великобритания в наименьшей степени готова к войне. Это многократно увеличивало вероятность последней, т.к. создавало многочисленные претензии к Великобритании со стороны ее конкурентов. По мнению Дилка, образовалась диспропорция между «выдающимся потенциалом силы Британской империи и нашей равно выдающейся беззаботности в организации этой силы» [7, p. 574].

Революция в области военно-морских технологий началась во время очередного обострения Восточного вопроса в сентябре 1826 - мае 1828 г., когда британский пароход «Картериа» с 8 пушками под командованием капитана Ф. Гастингса впервые и очень успешно участвовал в боевых действиях греческого флота против турецко-египетского. Крымская и II опиумная войны однозначно доказали преимущества паровых кораблей над парусными [1]. В 60-90-х гг. XIX в. произошла окончательная смена типов боевых кораблей, и основной ударной силой всех европейских флотов стали броненосцы с крупнокалиберной нарезной артиллерией. В ходе революционных изменений военно-морских технологий увеличилась специализация различных типов кораблей. «Крейсера… варьировались до пределов, чуждых классу прежних фрегатов. Одни крейсера предназначались для действий на океанском просторе, другие - на малых морях, третьи - для разведывательной службы, четвертые, хотя этот тип и не появился в британском флоте, для уничтожения вражеской торговли… Вероятно, Нельсон с ужасом взглянул бы на пестрый строй линейных броненосцев, больших и малых крейсеров, контр-миноносцев, миноносцев, динамитных и минных крейсеров, кораблей береговой обороны, транспортов для миноносок» [2, с. 614-617]. Развитие военно-морской техники существенно опережало развитие стратегической мысли. Первые учебники для «стальных флотов» коммодора Ф. Паркера «Тактика паровой эскадры» (1864) и «Тактика парового флота» (1870) учили морских офицеров маневрированию непосредственно в сражении, уделяя мало внимания проблеме контроля океанских коммуникаций. В Гражданской войне в США в 1861-1865 гг. броненосные корабли использовали для таранов выдвинутым шпироном, что годилось в прибрежных водах и на реках, но не в океанах. Только в сражениях 1898 г. у Сантьяго-де-Куба и Манилы американский флот начал использовать свое главное оружие - дальнобойную крупнокалиберную артиллерию [5, с. 389-397].

В октябре 1890 г. в журнале «Контемпорари ревю» была опубликована статья Г. А. Кеннеди «Возможности морской войны». Автор доказывал, что будущая война неизбежно будет экспериментальной и беспрецедентной не только по масштабу военных действий и расходам, но и по применяемому оружию. Начиная с греко-персидского сражения у Саламина, военные корабли использовались исключительно как артиллерийские платформы или как транспорты для перевозки и десантирования войск. Появление бронированных кораблей с 12-дюймовыми пушками и торпедами, по мнению автора, означает принципиальное изменение их функций. Новые «стальные флоты» знаменуют полное торжество наступательного вооружения над оборонительным и готовы решать стратегические задачи без помощи сухопутных войск [8, p. 588-591].

Лорд Брэсси также полагал, что в будущей войне британские военно-морские силы должны придерживаться наступательной стратегии, чтобы последовательно решить три задачи. Во-первых, они должны в генеральном сражении разгромить флот противника, завоевать господство на море и перенести боевые действия на вражеское побережье. Во-вторых, они должны выдвинуть на океанские коммуникации крейсерские силы, достаточные для охраны британских колоний и торговых судов. В-третьих, ВМС должны обеспечить безопасность угольных станций. Главной гарантией безопасности Британской империи является флот, а не армия. Поэтому Брэсси, вопервых, предлагал в будущей войне подчинить командующих сухопутными силами командованию флота. Вовторых, он предложил изменить структуру военных расходов Великобритании в пользу флота [6, p. 121, 129-130].

Решающий вклад в разработку новой концепции строительства и управления Гранд Флитом внес адмирал

Ф. Коломб. Он поставил задачу перехода от хронологического изложения событий военно-морской истории как «отдельных бессвязных фактов» к установлению постоянных законов морских войн, к анализу причин успехов и поражений. Если целью операций сухопутных армий является территориальный захват поля боя, то целью флота является разгром вражеского флота и завоевание «абсолютного господства на море». Это означало выход британской военно-морской мысли из теоретического тупика, возникшего в результате кардинальной смены типа военно-морского флота. Автор отказывался от бессистемной стратегии «партизанской войны» (guerre de course) против вражеского торгового флота, которой следовали британские каперы в XVII-XVIII вв.

Для Коломба море - это «общая большая дорога для военных экспедиций», а оптимальная военно-морская стратегия - это «система мстительных морских экспедиций или перекрестных набегов на побережье неприятеля» (cross ravaging). Адмирал считал неоспоримым преимущество морского транспорта над сухопутным, т.к., по его мнению, паровозы уже достигли технического предела скорости, а пароходы еще нет. Строительство железных дорог требует значительных средств, но при этом они имеют ограниченный «провозоспособный объем». В то же время «море всегда готово и беспредельно» как для военных, так и для мирных перевозок [4, с. 18, 365]. При этом Коломб считал неосуществимым требование гражданских политиков к адмиралтейству обеспечить Великобритании постоянное и гарантированное «абсолютное господство на море». В истории войн на море британскому флоту только в Крымской войне удалось добиться такого господства за счет значительного опережения российского флота в области военно-морских вооружений. В конце XIX в. британский флот уже не имел такого превосходства над своими потенциальными соперниками [3, с. 624-625].

В отличие от сухопутных сражений морское сражение нельзя навязать противнику против его воли, если его корабли укрываются в защищенных гаванях. Военно-морской флот выходил из таких гаваней, только если в его защите нуждались торговые суда, становящиеся объектами для вражеских атак. Поэтому морские сражения часто являлись эпизодами и не превращались в планомерную и долгосрочную войну. В то же время захват судов наносил ощутимые потери противнику только в том случае, если это была морская держава, чья экономика в значительной степени зависела от морской торговли. Коломб подчеркивал, что парусный флот никогда не мог обеспечить постоянного «господства над морем», т.к. не мог длительное время находиться в море. Необходимость пополнения запасов продовольствия и пресной воды, усталость и болезни моряков, зимние штормы вынуждали адмиралов возвращаться в свои порты и позволяли противнику выходить в море [4, с. 24].

В зависимости от успехов или неудач операций флота Коломб различал три состояния моря как стратегического пути сообщения: состояние индифферентности (indifference), оспариваемого обладания (disputed command) и обеспеченного обладания (assured command). Море «индифферентно», если все военные действия проходят на суше без воздействия военно-морских сил. Море «оспариваемо», если военные действия на море проходят при противодействии вражеского флота. И наконец, обладание морем «обеспечено», если вражеское противодействие невозможно или осуществляется с опозданием [Там же, с. 391]. В силу динамичности морской войны эти состояния непрерывно сменяют друг друга, но в любом из них современный уровень развития военно-морской силы способен создать угрозу вражеской морской торговле, т.к. «пленение коммерческих судов… [есть] способ расплаты за все понесенные при ведении войны убытки и расходы» [Там же, с. 362]. В противоборстве с равным противником на «море оспариваемого обладания» оптимальны наступательные операции малыми силами против вражеских торговых судов и прибрежных городов. «На море сомнительного обладания легкие атаки с целью разрушения и опустошения всегда имеют больший успех, чем крупные атаки большого значения» [Там же, с. 371].

Если государство превосходит своего противника по численности населения, экономическому потенциалу и морской силе, то его целью должны быть не захват призовых судов и не разорение приморских провинций, а территориальные захваты. Таким образом, британский флот обеспечивал захваты колоний [Там же, с. 188, 509]. Автор рассматривает как «крайний тип вторжения» операции, проводимые в расчете на «баланс политического мнения», а не военной силы. В этом случае в расчет принимаются дружественное отношение местного населения к силам вторжения и восстание в тылу войск, обороняющих побережье. Так произошло вторжение французских войск Наполеона в Египет в 1798 г. Британские политики должны учитывать этот опыт и, планируя захваты территорий на других континентах, обеспечивать предварительную подготовку «плацдарма» с лояльно настроенным населением. Этот плацдарм должны готовить торговые фактории и религиозные миссии [Там же, с. 193].

Коломб полагал, что безопасность имперских коммуникаций можно обеспечить не только с помощью мощного флота, но и при наличии и в метрополии, и в колониях «сердца страны», т.е. хорошо защищенных береговых баз. Он отмечал тенденцию превращения средневековых «башен» в современные «цитадели». Последние были предназначены для обороны от нападений как с моря, так и с суши и поэтому должны выдерживать и краткосрочные штурмы, и длительные осады. Идеалом такой военно-морской базы для Коломба является Гибралтар - природный «остров», соединенный с материком узким перешейком и поэтому при всем своем стратегическом значении практически неприступный с суши. Гибралтар - это «место, которое, естественно, должно принадлежать нации, обладающей окружающими его морями» [Там же, с. 475].

Самая совершенная оборона любой территории для адмирала Коломба - это, естественно, господство на море - единственном пути, которым в британские владения может прийти враг. Если стоимость сухопутных и морских вооружений одинакова, то предпочтительны затраты на последние. «Обладание морем есть единственная настоящая защита территории, которая доступна нападению с моря» [Там же, с. 380]. Поэтому, по его мнению, в совместных операциях армии и флота адмиралы должны руководить генералами. «На обязанности правительства лежит отозвать без дальнейших рассуждений генерала от участия в соединенной экспедиции сейчас же, как только будет видно, что он не может искренне содействовать адмиралу». Единственными исключениями являются десанты в Крыму в 1853 и в Египте в 1882 г., когда территориальные захваты являлись средством, а не самоцелью кампаний [Там же, с. 552].

Решающей фазой войны с концентрацией всех сил будет борьба за «господство на море», после завершения которой победитель получит свободу действий против вражеского торгового флота и прибрежных городов. Адмирал вовсе не считал, что морская война ограничится решающим сражением, после которого победитель сможет почивать на лаврах. Флот должен будет принимать активное участие на всех фазах военных действий, обеспечивая действия армии. Сами сухопутные войска должны вступить в войну только на заключительной фазе «добивания» врага. «Общий закон обладания морем… на время борьбы за него нападения на территории должны совершенно прекратиться. По окончании этой борьбы сторона, одержавшая верх, неизбежно предпримет нападение на территории, успех которого вполне зависит тогда от силы и искусства атаки; при этом сухопутные силы берут на себя активную работу, а морские поддерживают, прикрывают и… питают их» [Там же, с. 563].

Поэтому Коломб требовал сосредоточения основных военно-морских сил Великобритании непосредственно у ее берегов, вблизи портов главных вероятных противников - Германии, Франции, Испании и России, где и произойдет будущее генеральное сражение. Он считал неразумными и эгоистичными требования представителей колоний рассредоточить флот по всей империи, чтобы в первую очередь обеспечить их оборону. Для него очевидно, что такой рассредоточенный флот не имеет никаких шансов выиграть генеральное сражение и, следовательно, всю войну. Распыление военно-морских сил Великобритании губительно в условиях сосредоточения флотов ее потенциальных противников. Если британский Флот Канала базировался на Темзе, в Медуэе, Портсмуте и Плимуте, то французский - в Бресте, Лориане, Рошфоре и Тулоне, а испанский - в Ферроле, Кадисе и Картахене. Адмирал защищал «глубокую и дальновидную политику, которая стремится охранять наши отдаленные владения и усиливать находящиеся там флоты не непосредственно на месте, а косвенно, в домашних водах» [Там же, с. 564].

Историк флота Х. Вильсон, как и Ф. Коломб, считал, что Великобритания не в состоянии вернуться к протекционистской политике «хлебных законов» и поэтому должна создать такой военно-морской флот, который сможет обеспечить безопасность ее торгового судоходства. В сравнении с парусными судами пароходы гораздо быстрее преодолевают океанские расстояния, что затруднило их перехват и сделало практически невозможным приватирство, т.е. пиратство частных лиц на обычных судах по государственным лицензиям. Теперь борьбу с торговым судоходством противника должны вести крейсера, т.е. новейшие военные корабли, специально построенные на государственных верфях. С целью защиты от вражеских крейсеров торговые суда должны передвигаться в составе конвоев и под охраной.

Во время наполеоновских войн были отработаны две основные стратегии защиты торгового судоходства - передвижение в составе конвоев и патрулирование коммуникаций. В современной войне необходимо использовать обе стратегии. Конвои под охраной старых тихоходных кораблей с малым запасом угля обеспечат безопасность британского судоходства «дома». Патрулирующие эскадры из современных быстроходных кораблей будут вести поиск вражеских эскадр и одиночных крейсеров во «внешних» районах Мирового океана. Британские броненосцы с паровыми машинами смогут повысить «определенность блокады» вражеских портов и независимо от волнения и направления ветра не допустить выхода крейсеров из вражеских баз [9, p. 235]. Х. Вильсон, как и Ф. Коломб, считал, что британский флот сможет выиграть будущую войну, только если навяжет противнику генеральное сражение и сможет в нем победить. Для Англии «недостаточно быть сильнее Франции. Англия должна иметь над ней такое превосходство, чтобы она могла запереть неприятельские броненосцы в их портах и не позволить вражеским крейсерам истреблять свою торговлю» [2, с. 686-687].

В последней трети XIX века британский флот проходил через период кардинальной смены военно-морской стратегии. При выполнении задач колониальной экспансии и обеспечения безопасности имперских коммуникаций военные теоретики все более убеждались в неизбежности будущей войны с европейскими конкурентами за глобальное лидерство. Своевременное выявление тенденций развития военной стратегии, а также новых рисков и угроз позволило оперативно на них отреагировать. Британский флот превратился из «деревянного» в «стальной» и сохранил за Великобританией статус «владычицы морей» до Первой мировой войны.

королевский флот британский империя

Список литературы

1.Бутаков А. М., Тизенгаузен А. Е. Опиумные войны: обзор войн европейцев против Китая в 1840-1842, 1856-1858, 1859 и 1860 годах. М.: АСТ, 2002. 400 с.

2.Вильсон Х. Броненосцы в бою. М.: Изографус; ЭКСМО, 2003. 784 с.

3.Доценко В. Д. История военно-морского искусства. М.: ЭКСМО; Terra Fantastica, 2005. Т. 1. Вооружения и теория.

4.Коломб Ф. Морская война. М. - СПб.: АСТ; Terra Fantastica, 2003. 668 c.

5.Свитмэн Д. Интродукция IV: новые стальные флоты (1866-1910) // Великие адмиралы. СПб. - М.: АСТ, 2002. 666 с.

6.Brassey T. A. Great Britain as a Sea Power // The Nineteenth Century. 1893. № 197. P. 121-130.

7.Dilke C. W. Problems of Greater Britain. L.: Macmillan, 1890. Vol. 2. 583 p.

8.Kennedy H. A. Possibilities of Naval Warfare // The Contemporary Review. 1890. October. P. 583-591.

9.Wilson H. W. The Protection of our Commerce in War // The Nineteenth Century. 1896. № 228. P. 218-235.

Размещено на Allbest.ru