Политика Фридриха II в области науки

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 94(430).053

Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского

ПОЛИТИКА ФРИДРИХА II В ОБЛАСТИ НАУКИ

Светлана Андреевна Нагодкина

В настоящее время в историографии широкое распространение получили исследования отношений, возникающих в результате взаимодействия государственной власти и научных сообществ. В этой связи представляет интерес изучение роли Фридриха II в развитии прусской Академии наук, а также ее значения в государстве просвещенного абсолютизма.

«В наши дни дело зашло так далеко, что то правительство в Европе, которое чуть замедлит в поощрении наук, вскоре отстанет от своих соседей на столетие», - заявил Фридрих II в докладе «О пользе искусств и наук в государстве», прочитанном в Академии наук в 1772 году [13, S. 118].

Фридрих II проявлял большой интерес к развитию науки и к различным техническим достижениям. Свидетельства такого интереса мы находим в его письмах и сочинениях. Так, в посланиях к маркизе дю Шателет он обнаруживает интерес к физике. Несмотря на то, что он сам себя называет «новичком в физике» [4, с. 164], Фридрих II позволяет себе ряд замечаний по поводу «Сочинения об огне» маркизы. Впоследствии в «Истории моего времени» Фридрих II демонстрирует свою осведомленность и в области других научных достижений, пишет об открытиях Декарта, Ньютона, Торицелли, изобретении Оттона Герика, опытах Еллерта и т.д. [5, с. 81-82]. Кроме того, Фридрих II пишет об идеях Локка, Вольтера, Томазия, Болинброка [Там же, c. 84]. Тем самым прусский король заявляет о себе как о просвещенном монархе, который знаком с достижениями науки и общественной мысли.

Необходимо заметить, что первое научное сообщество в Берлине было основано еще в 1700 году, и называлось оно «Научное общество курфюрста Бранденбургского», но за годы правления Фридриха Вильгельма I оно фактически пришло в упадок [10, S. 20, 109-110]. Согласно статуту от 24 января 1744 года, подписанному Фридрихом II, это общество было объединено с Новым литературным обществом и преобразовано в Королевскую академию наук, призванную, как пишет король, «заниматься теми же темами, что и Лондонское и Парижское общества, исключив, таким образом, теологию, гражданскую юриспруденцию, поэзию и красноречие и направив все силы на изучение остальных наук и искусств, а также на изучение древней и новой истории, в особенности истории нашей страны и Германской империи, и на поддержание немецкого языка в его чистоте» [12, S. 263-264]. В соответствии со своей темой исследований академики делились на четыре класса: физика, математика, философия и филология. Последний класс занимался и изучением истории [Ibidem, S. 264].

Какое же место занимала Академия в деятельности Фридриха II? Для него Академия стала местом, где он мог сам выступать как ученый. В Академии король читал отрывки из своего сочинения «Исторические записки Бранденбургского дома» [1, c. 241], то есть пробовал себя в роли историка. Значительное развитие математики и естественных наук благодаря Леонарду Эйлеру и французскому математику Мопертюи, занимавшему пост президента Академии наук, возвысило Академию Фридриха II. Большое внимание король уделял химии. Так, денежное содержание академиков-химиков в 1779 году составило 1550 рейхсталеров по сравнению с 250 рейхсталерами 1744 года, к тому же они получали лабораторию с квартирой [14, S. 133]. Но по мнению Хуфбауера, Фридрих II не понимал значение химии для будущего и не верил в ее пользу для промышленности, ему лишь льстила аура меценатства [Ibidem, S. 134]. Что касается личных предпочтений короля в науке, то старший советник (оберрат) Берлинской консистории и директор гимназии А. Ф. Бюшинг писал, что «философов он считает самыми важными учеными среди всех остальных, учителями человеческого рода, а теологов - презирает» [8, S. 51]. Для доказательства своего мнения он приводит слова Фридриха II: «Теолога можно легко найти, он - животное без разума» [Ibidem, S. 52]. Далее он поясняет, что такое выражение происходило из убежденности короля, что «теология - это нечто непостижимое разумом, а значит тот, кто ее изучает, - человек без разума или животное» [Ibidem, S. 53]. Думается, что такое отношение к этой науке стало следствием особенностей религиозных взглядов короля.

В новой Академии наук официальным языком стал французский, а не латинский, как это было в прежнем учреждении [10, S. 115]. Почему этому языку была отведена такая роль? В сообщении куратора Академии наук о назначении Формея на должность историографа идет речь о необходимости печатания истории Академии, докладов ее ученых и документов об ее деятельности «в том же виде, как и в Парижской академии наук, на французском языке, чтобы приятным и полезным ученым и публике способом эти документы были доступны на любимом всеми языке» [9, S. 270]. А. Ф. Бюшинг в своей книге «Характер Фридриха II, короля Пруссии» пишет о значении этого языка: «Греческий язык был для римлян тем, чем теперь для различных европейских наций является французский» [8, S. 37]. Фактически он стал языком международного общения, а для науки очень важно не замыкаться в своих национальных границах. Но вероятно, выбор французского языка для Прусской академии был обусловлен и субъективным фактором - особым отношением Фридриха II ко всему французскому. Как отмечал А. Ф. Бюшинг, «среди новых наций в том, что касается ума и вкуса, наук и искусства, он отдавал предпочтение французам, поскольку с юности из их книг и переводов он черпал все свои знания» [Ibidem, S. 41]. Возможно, поэтому французы были так необходимы Фридриху II в его Академии. Кроме того, с 1746 года Академию возглавлял француз Мопертюи, а после того, как он перестал руководить Академией, король снова стал искать француза на эту должность, несмотря на то, что самым заметным ученым Академии, а потому достойным претендентом на эту должность, был Эйлер [10, S. 126]. Назначение в академики французов нередко происходило по рекомендации также француза - математика и философа д' Аламбера. Таким образом был «выписан» из Парижа в 1765 году французский литератор и лингвист Дьедонне Тьебо, ставший членом Берлинской академии наук и профессором-преподавателем словесных наук в военногражданской школе [3, с. 507-522]. Более того, король в письме к д' Аламберу заявляет о готовности принять всех французских ученых. Он пишет: «…если бы его внук [Людовика XIV, то есть современный Фридриху II король Франции] выгнал из своего королевства… философов, то я бы сих бесприютных принял к себе милостиво… Академия моя вышла бы к вам навстречу с распростертыми руками…» [6, с. 251]. То есть можно считать, что Академия наук стала для Фридриха II выражением его преклонения перед всем французским, в некотором роде желанием на деле продемонстрировать свое почтение. Характерно отношение короля к «немецкому» и «французскому» в науке. Так, Фридрих II пишет: «Ученые немцы большею частию суть работники, а французы мастера» [5, с. 88], «французы отличаются образом писания и тонким вкусом» [Там же, с. 87], а «немцы имели зрелища, но оныя были совсем нескладны и даже неблагопристойны» [Там же, с. 89]. Но в письме Вольтеру король, признав, что Пруссия обязана «оживлением науки французам» [7, S. 69], называл и объективные причины некоторого отставания немецкой науки. Среди них, прежде всего, было отсутствие вследствие раздробленности Германии единого немецкого языка с точно установленным значением слов, что является препятствием для написания научных книг на немецком языке, а также то, что немецкие князья «презирают ученых вообще» [Ibidem]. Потому французы, по утверждению Фридриха II, в науке добились большего, чем немцы.

Таким образом, порядки, установившиеся в новой Академии наук, в некотором роде являлись следствием выражения личных симпатий Фридриха II к французской нации, а также отражением духа времени, когда Франция в XVIII в. стала культурным центром Европы.

Интересно, что Фридрих II, признавая французскую нацию в целом более склонной к наукам, чем немецкую, тем не менее не преувеличивает количество способных к изучению наук людей. Так, в письме к д' Аламберу от 8 января 1770 года он пишет: «Возьмем в пример какую-нибудь монархию; положим, в ней десять миллионов жителей, если мы из этих десяти миллионов вычтем сперва земледельцев, мастеровых, художников, солдат, то останется почти 50 тысяч человек обоего пола; из сих выключим еще 25 тысяч женщин, остаток будет состоять из дворян и большей части мещан; из сих сколько найдется нерадивых, сколько слабых, сколько малодушных, сколько распутных, и по сем вычислении выйдет почти что в сем так называемом благоустроенном государстве… едва можно набрать тысячу ученых [философов]…» [6, с. 182]. Интересно то, что Фридрих II считает способными к науке лишь представителей дворян и мещан, да и то не всех. Остальные же, то есть так называемые простые люди, по его мнению, «занимаясь житейскими нуждами, ничего не читают» [Там же].

«Ученые мужи» у Фридриха II занимались не только научными вопросами. Так, примечательна попытка короля использовать Академию наук как центральный орган, занимающийся цензурой. Эдикт, закреплявший это, вышел в 1747 году, но ввиду пространственной разорванности территории Пруссии это решение о централизации цензуры с самого начала было обречено на провал, и эдикт потерял свою силу уже через несколько недель после опубликования. Согласно эдикту от 11 мая 1749 года предусматривалось создание комиссии цензоров, каждый из которых был ответственен за юридические, философские, исторические или теологические произведения, цензура политических сочинений оставалась в ведомстве министерства иностранных дел, а надзор за стихотворениями и небольшими сочинениями осуществляли магистраты и провинциальные органы. От предварительной цензуры были освобождены только сочинения ученых университетов и Академии наук [11, S. 296].

Также кроме научных изысканий ученых в Академии наук на ее собраниях обсуждались и политические вопросы. Так, в «Московских ведомостях» за 1784 год сообщалось, что «королевский статский и кабинетский министр барон Герцберг читал в собрании Академии наук рассуждение о разных родах государственного правления и старался доказать, что самодержавное имеет пред всеми другими весьма великие преимущества. Напоследок же исчисляет те чрезвычайные благодеяния, которые Его Величество Король в минувшем 1783 и нынешнем 1784 годах всем своим областям оказать благоволил, и которые вновь свыше 2 миллионов талеров наличных денег простираются» [2]. То есть в данном случае Академия наук выступает трибуной для восхваления той формы государственной власти, которая господствовала в Пруссии, а может даже своего рода наиболее образованным посредником между властью и обществом, перед лицом которого власть считает необходимым оправдаться и предоставить отчет о своей деятельности. Кроме того, поскольку большая часть членов Академии была французами, то есть представителями чужой страны, которые сохраняли связи с родиной или сами могли вернуться во Францию, то тем самым власть создавала себе привлекательный образ в представлении другого государства. король наука ученый политический

Таким образом, мы видим, что Академия наук Фридриха II была организована в соответствии с личными пристрастиями короля, его преклонением перед французами, удовлетворяла собственные амбиции монарха в качестве ученого, представляла его в Европе как покровителя наук и мецената. К тому же новая Академия наук Фридриха II являлась не просто научным учреждением, а играла и политическую роль связующего звена между властью и обществом или служила своего рода ареной для выступлений представителей государственной власти.

Список литературы

1. Кони Ф. А. Фридрих Великий. Ростов-на-Дону: Феникс; М.: Зевс, 1997. 544 c.

2. Московские ведомости. 1784. 17 февраля.

3. Тьебо Б. Записки: извлечения / публ. и предисл. Д. Д. Рябинина // Русская старина. 1877. Т. 20. № 11. С. 507-522.

4. Фридрих Второй. Десять писем к маркизе дю Шателет // Оставшиеся творения Фридриха Великого короля прусского: в 8-ми т. СПб.: На иждивении И. К. Шнора, 1790. Т. 6. С. 157-190.

5. Фридрих Второй. История моего времени // Оставшиеся творения Фридриха Великого короля прусского: в 8-ми т. СПб.: На иждивении И. К. Шнора, 1789. Т. 1. 459 с.

6. Фридрих Второй. Письма к маркизу д'Аржансу и к д'Аламберту // Оставшиеся творения Фридриха Великого короля прусского: в 8-ми т. СПб.: На иждивении И. К. Шнора, 1789. Т. 7. 270 с.

7. Brief an Voltaire // Ausgewдhlte Quellen zur deutschen Geschichte der Neuzeit. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1982. Bd. 22. Friedrich der Grosse. S. 68-70.

8. Bьsching A. F. Character Friedrichs des Zweiten Kцnig von Preussen. Halle, 1788. 318 S.

9. Formey's Bestallung als Historiograph (19. Juli 1745) // Geschichte der Kцniglich Preussischen Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Berlin, 1900. Bd. 2.

10. Meschkowski H. Jeder nach seiner Faзon: Berliner Geistesleben 1700-1810. Mьnchen: Piper, 1986. 303 S.

11. Panorama der Fridericianischen Zeit: Friedrich der GroЯe und seine Epoche: ein Handbuch. Bremen: Edition Ziechmann, 1985. Bd. 1. Forschungen und Studien zur Fridericianischen Zeit. 1037 S.

12. Statuta der Kцniglichen Akademie der Wissenschaften de dato 24. Januar 1744 // Geschichte der Kцniglich Preussischen Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Berlin, 1900. Bd. 2. S. 263-268.

13. Vogler G., Vetter K. PreuЯen. Von den Anfдngen bis zur Reichsgrьndung. Berlin: VEB Deutscher Verlag, 1975. 326 S.

14. Weber W. Naturwissenschaften und Technik // PreuЯens groЯer Kцnig. Leben und Werk Friedrichs des GroЯen. Eine PloetzBiographie. Freiburg - Wьrzburg, 1986. S. 130-138.

Аннотация

Статья посвящена анализу взаимоотношений короля Фридриха II и прусской Академии наук. Автор уделяет внимание определению того значения, которое научное общество имело для прусского монарха, выясняет личные предпочтения короля в науке, а также рассматривает роль французского языка и французских ученых в Академии наук. В статье показана попытка использования Фридрихом II научного сообщества в политических целях.

Ключевые слова и фразы: Пруссия; Фридрих II; Академия наук; роль французов; значение французского языка.

The author analyzes the relations between King Frederick II and Prussian Academy of Sciences, pays attention to the determination of scientific community significance for the Prussian monarch, finds out the King's personal preferences in science, considers the role of the French language and scientists in the Academy of Sciences, and shows the attempt of Frederick II to use scientific community for political purposes.

Key words and phrases: Prussia; Frederick II; Academy of Sciences; role of the French; significance of the French language.

Размещено на Allbest.ru