Роль комсомола в регулировании трудовой деятельности несовершеннолетних в 20-е гг. ХХ в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 329.78:331.108.44

Роль комсомола в регулировании трудовой деятельности несовершеннолетних в 20-е гг. ХХ в.

Роман Валерьевич Рыбаков,

к. ист. н., доцент

Кафедра отечественной истории

Омский государственный технический университет

В статье рассматривается проблема участия комсомольских организаций в регулировании трудовой дея-тельности несовершеннолетних в 20-е гг. ХХ в. На основе архивных материалов определены основные фор-мы и средства контроля молодежи за соблюдением трудового законодательства: комсомольское предста-вительство в органах власти, участие в трудовых комиссиях и инспекциях, защита интересов в суде, орга-низация учета и распределение рабочей силы по предприятиям, а также специфика их применения в Сибир-ском регионе.

Ключевые слова и фразы: молодежь; молодежная политика; комсомол; молодежный контроль; трудовая деятельность; Сибирь.

комсомольский трудовой законодательство

The author considers the problem of Komsomol organizations participation in minors' labour activity regulation during the 20s of the ХХth century, and basing on archival materials determines the main forms and means of youth control over compliance with labour legislation: Komsomol representation in authorities, participation in labour commissions and inspections, the protection of interests in court, the organization of the record and allocation of labour by enterprises, as well as the specificity of their applica-tion in Siberian region.

Key words and phrases: youth; youth policy; Komsomol; youth control; labour activity; Siberia.

В период глубоких социально-экономических, политических, правовых трансформаций, происходивших в России в первой четверти ХХ в., молодому поколению была отведена важная и сложная роль в построении будущего советского общества. Вера в созидательный потенциал юношей и девушек, о котором неустанно повторяли лидеры большевиков, скоро сменилась целенаправленной государственной деятельностью по комсомольскому воспитанию при активном политическом контроле [11], что позволяет говорить о появле-нии молодежной политики, хотя этот термин в ранней советской литературе не употреблялся.

Социально-экономические и политические потрясения этого периода оказали серьезное влияние на осу-ществляемую политику, в том числе и в области защиты трудовых прав молодежи. Не претендуя на всесто-роннее раскрытие обозначенной темы, в данной статье мы попытаемся рассмотреть лишь некоторые про-блемы трудовой деятельности молодежи в 20-е гг. ХХ в. в контексте происходившей советской модерниза-ции, а также основные механизмы, позволявшие контролировать процесс ее трудового воспитания на при-мере Сибирского региона.

Советское правительство своими декретами в области трудового законодательства гарантировало рабо-чей молодежи нормальные условия труда, образования, отдыха. Рабочий день для юношей и девушек, не достигших 18 лет, не должен был превышать 6 часов в сутки с сохранением заработной платы как за пол-ный 8-часовой. Запрещалось использовать труд подростков до 16 лет в ночное время, на подземных и сверхурочных работах. Полностью был запрещен наем на работу подростков, не достигших 14 лет. Любо-пытно, что, в соответствии с декретом СНК РСФСР «О восьмичасовом рабочем дне» от 29 октября 1917 г., с 1 января 1919 г. предполагалось не допускать к работе по найму всех лиц, не достигших 15 лет, а с 1 января 1920 г. - не достигших 20 лет [8].

Для контроля за соблюдением указанных норм в губерниях действовали трудовые инспекции, создава-лись специальные комиссии, в том числе комиссии по снятию с работ малолетних. В задачи комиссий вхо-дил не только контроль над соблюдением законодательства, но и целый комплекс других мероприятий, имеющих важное социальное значение:

1) работа по улучшению санитарно-гигиенического состояния предприятий, где трудились подростки;

2) составление проектов необходимых для переустройства, ремонта сооружений;

3) содействие культурно-просветительной работе: устройство лекций и чтение по охране труда, снабже-ние соответствующей литературой.

В состав комиссий в обязательном порядке входил представитель от местной организации РКСМ (Российский коммунистический союз молодежи). Через него союз осуществлял свой собственный надзор за деятельностью комиссий, устанавливал связь с учреждениями, инициировал проверку предприятий [12].

На территории Сибири экономико-правовая деятельность комсомола развернулась сразу после освобож-дения ее территории от войск адмирала Колчака. В периодической печати регулярно выходили статьи за подписями руководителей РКСМ, информирующие об изменении трудового законодательства. Коммуни-стические союзы призывали бороться за права рабочей молодежи, контролировать условия труда, требовать от работодателей исполнения гарантий, предоставленных советской властью. Вопросы о соблюдении трудо-вого законодательства в отношении молодежи были предметом специального рассмотрения на организуе-мых пленумах, съездах, конференциях РКСМ.

С 1920 г. основной формой молодежного контроля в Сибири стало комсомольское представительство в органах власти. Отправной точкой для этого было решение коллегии охраны труда Наркомтрудсобеза от 15 декабря 1919 г. В соответствии с постановлением, в коллегию с совещательным голосом, а также в губернские, уездные и городские местные отделы охраны труда назначался представитель РКСМ, который должен был сосредоточить основное внимание на защите трудовых прав молодежи [4, д. 10, л. 6].

Это положение было закреплено постановлением Народного Комиссариата Труда и Социального Обеспе-чения РСФСР 30 января 1920 г., в соответствии с которым учреждался институт ассистента инспектора труда. Ассистенты обязательно должны были выбираться из состава РКСМ, не обладали какими-либо распоряди-тельными функциями, но обо всех замеченных недостатках и нарушениях законов докладывали соответст-вующим инспекторам труда. Кроме того, так как институт ассистентов входил в систему государственных органов охраны труда, он содержался на средства Комиссариата Труда и Социального Обеспечения [9].

Справедливости ради, следует отметить, что далеко не везде этот институт прижился и заработал в полную силу. Об этом свидетельствует циркулярное письмо ЦК РКСМ, отправленное по губерниям в июне 1921 г., где указывались недостатки: отсутствие ассистентов как таковых, нежелание работать, неподготовленность, незна-ние задач, частые отзывы, низкий процент рабочих, назначенных на эту должность и пр. В то же время отмеча-лась важность института и недопустимость его формирования из состава некомсомольской молодежи и ликвида-ции, так как с подобными предложениями выступали губернские управления охраны труда [4, д. 140, л. 30-31]. Аналогичную оценку давал отдел охраны труда Алтайского губпрофсовета: «Касаясь аппарата ассистентов, тут приходится говорить, что тех надежд, которые возлагались на институт ассистентов при его учреждении, он до сего времени не оправдал. И это все происходит благодаря частой смене ассистентов. Не успеет ассистент осво-иться со своими обязанностями, как его уже руководящие органы РКСМ отзывают. Поэтому аппарат ассистентов становится текучим, не приносящим никакой пользы кроме вреда» [Там же, д. 223, л. 40].

К началу 1921 г. работа по проведению норм охраны труда молодежи (в особенности 4-6-часовой рабо-чий день) выполнена до конца не была. По мнению Омского губкома РКСМ, главными причинами медлен-ной работы являлись слабость аппаратов советской власти, органов управления охраны труда и профсоюзов, а также недостаток рабочей силы. Кроме того, несоблюдение законов объяснялось их элементарным незна-нием, слабым политическим просвещением ячеек союза в шахтах и на заводах. В целях ликвидации сущест-вующих отступлений от закона предлагалось создать работоспособные экономическо-правовые отделы при союзах, выделить комиссии, провести учет предприятий, применяющих труд несовершеннолетних, при этом разделить их на 2 группы: а) заводы, фабрики, шахты, где наблюдается широкое применение труда малолет-них во вредных условиях, на ночных работах, связанное с недостатком рабочих рук; б) заводы, фабрики, уч-реждения и шахты, применяющие труд малолетних на сверхурочных работах в широких размерах. В каче-стве основных методов решения проблемы назывались: просветительская работа через ячейки на предпри-ятиях, установление связи с профсоюзами, обращение в технические и санитарные инспекции, другие учре-ждения, которые могут повлиять на итог [Там же, д. 35, л. 43].

В реальности ситуация, связанная с реализацией социальных гарантий молодежи в трудовой деятельно-сти, была сложнее. По мнению М. М. Кучеренко, отсутствие экономической выгоды стало главной причи-ной нарушения трудового законодательства в отношении подростков [6, с. 170]. Социально-экономический кризис, голод 1920-1921 гг. привели к уходу части рабочих в деревню. На освободившиеся места пришла молодежь, готовая работать за меньшую заработную плату и продовольственный паек, чем квалифициро-ванный рабочий. Руководители предприятий не были заинтересованы в сокращении рабочего дня для под-ростков до 4-6 часов при сохранении заработной платы в условиях падения производства. В свою очередь государство, заботящееся о быстром восстановлении и увеличении промышленного производства, стреми-лось создать благоприятные условия для возврата прежних специалистов. Сложившаяся ситуация привела к конкуренции на рынке труда, в которой подростки по понятным причинам проигрывали и в случае сокра-щения штата увольнялись в первую очередь. Это и стало основной причиной того, что молодежь сознатель-но отказывалась от своих привилегий, предусмотренных советским законодательством, ради возможности работать и получать хороший паек. Подобные случаи, в частности, были зафиксированы на Знаменском стальном заводе в Омской губернии, где подростки отказывались сокращать рабочий день и переводиться с вредного производства. А лица, не достигшие 14 лет и по этой причине снимаемые с производства, демонст-рировали нежелание учиться и убегали из школ на завод [4, д. 35, л. 44]. Паек выдавался и неработающим де-тям, но по особым детским карточкам, и зависел от общего продовольственного положения страны [2, с. 42]. Снятие с работ несовершеннолетних до 14 лет также можно рассматривать как один из способов решения проблемы безработицы. Таким образом, государственная политика в области защиты трудовых прав несо-вершеннолетних была своеобразным компромиссом между декларируемыми дополнительными социальны-ми гарантиями и существующей необходимостью промышленного восстановления и развития страны.

Сложности в решении задачи восстановления промышленного производства стали предметом специально-го обсуждения на собраниях партийных ячеек всех уровней. Эти же вопросы рассматривались коммунистиче-скими союзами молодежи. Так, в начале марта 1921 г. Сиббюро ЦК РКСМ разослало по губерниям письма, в которых рекомендовало на губернских съездах специально обсуждать хозяйственные вопросы, а также в по-вестку дня «ставить проблемы труда, быта и образования молодежи в связи с возрастающей частной собствен-ностью, промышленностью, арендой, а также ввиду существующего противоречия между государственной за-дачей поднятия производства и производительности труда с одной стороны и необходимостью сохранить ра-бочую молодежь, улучшением ее материального быта, сохранением норм охраны труда и т.д.» [4, д. 3, л. 18].

С переходом к НЭПу ситуация усугубилась. На государственных и частных предприятиях началось мас-совое сокращение молодежи. Сокращение наблюдалось во всех регионах страны на протяжении 1921-1922 гг. [1; 7, с. 55]. Юноши и девушки, особенно из числа сирот и нуждающихся семей, не имея возможности устро-иться на работу, пополняли люмпенизированные слои. Количество подростков, занимающихся нищенством, спекуляцией, проституцией беспрестанно увеличивалось. Положение дел в Сибири осложнялась наплывом переселенцев из центральных голодающих губерний России. Остро встала задача спасения молодого поколе-ния от обнищания и деградации. Это обстоятельство заставило активизироваться как государственные орга-ны, так и молодежные в лице РКСМ. Открытым оставался вопрос учета количества рабочих подростков в го-сударственной и частной промышленности и безработной молодежи. Учет велся через организованное бюро труда, а также сами комсомольские организации брали на себя инициативу. К экономическо-правовому отде-лу РКСМ отошли вопросы учета подростков и молодежи по заводам и частным мастерским, охрана их труда, вопросы сокращения рабочего дня, проведение дополнительных отпусков, организация общежитий для под-ростков, оставшихся круглыми сиротами во время Гражданской войны [3, с. 21-22].

Для улучшения положения подростков было принято решение организовать дома-коммуны. В Новони-колаевском уезде коммунистическим союзом молодежи для этого предлагалось: «провести учет нищенст-вующих подростков - одиночек (батраков), найти помещения подходящие для места жительства, взятых на учет подростков подразделить на группы: 1-я - до 14 лет и 2-я - от 15 до 18 лет» [4, д. 29, л. 398]. Дома комму-ны создавались для последней группы, а подростки до 14 лет размещались по детдомам, создаваемые Отделом народного образования. Дома-коммуны существовали также в Омске и Таре.

Одним из способов решения проблемы безработицы среди молодежи стала организация при РКСМ сек-ции распределения юношеской силы (РЮС). Непосредственной задачей секции являлось обследование ме-стных предприятий с целью выявления возможности трудоустройства молодежи. Так, секцией РЮС Ени-сейского губкома РКСМ с 1 февраля по 1 марта 1922 г. было обследовано 40 учреждений и предприятий г. Енисейска. В результате работы секции удалось трудоустроить 16 человек в возрасте от 14 до 16 лет и 3 - от 16 до 18 лет [Там же, д. 140, л. 6-7].

С целью регулирования применения труда молодежи декретом ВЦИК от 2 мая 1922 г. устанавливалась броня подростков, т.е. минимальный процент молодежи среди работников. Эта норма была определена как для государственных, так и для частных предприятий. Для металлургической отрасли в размере 8%; для текстильной - 5,5%; пищевой - 6%; полиграфической - 13% [10].

Введение обязательного процентного минимума подростков на многих предприятиях Сибири началось только в августе 1922 г., несмотря на установленный срок - не позже 1 июля [4, д. 131, л. 62-63]. Принятая ме-ра позволила снизить количество безработной молодежи, однако полностью проблемы не решила. Во-первых, декретом ВЦИК были охвачены не все отрасли промышленности, что позволяло некоторым предприятиям са-мостоятельно решать судьбу молодежи на производстве. Во-вторых, количество пролетарской молодежи, по-полняемой выходцами из деревни и других регионов страны, превышало возможности трудоустройства в Си-бири. В-третьих, существовала потенциальная возможность скрыть точное количество рабочих и работающих юношей и девушек. Подобные действия были зафиксированы в Иркутской губернии, где администрация же-лезной дороги утверждала, что на предприятии есть полный комплект рабочей молодежи, т.е. - 10%. Губкому пришлось провести по всей линии обследование, чтобы доказать существующее нарушение, и уже только по-сле этого администрация согласилась принять определенное количество подростков [Там же, л. 51].

В горной промышленности, в соответствии с отчетом Сиббюро ЦК РКСМ за август-сентябрь 1922 г., при положенных декретом 6%, состояние было следующим:

1. Анжеро-Суджинск - 5,3% - 401 ч.

2. Красноярск - 5,48% - 111 ч.

3. Кемерово - 4,6% - 108 ч.

4. Семипалатинск - 7,4% - 150 ч.

5. Бедайбинск - 3% - 93 ч.

6. Черемхово - 6,8% - 224 ч.

7. Кольчугино - 7,6 % - 261 ч.

Практически полностью была проведена броня подростков на предприятиях транспорта. В некоторых районах доля работающей молодежи в учреждениях Линктрана (Линейный комитет транспорта) была зна-чительно больше, чем предусматривалось декретом ВЦИК, например, в Барнауле она составляла 19% [Там же, л. 62-63].

Однако приведенные данные демонстрируют лишь локальные и кратковременные успехи. Осенью 1922 г. ситуация на рынке труда продолжала ухудшаться. В отчете за октябрь-ноябрь 1922 г. Сиббюро ЦК РКСМ отмечало, что установленный процент брони по производствам имеется только у текстильщиков, выше уста-новленного у химиков и кожевенников, во всех остальных производствах далеко меньше установленного процента [Там же, л. 87].

Признавая проблему, Сиббюро относительно стабильный количественный показатель рабочей молодежи в Сибири в 1923 г. (на 1 апреля 1923 г. было 6725, на 1 июля - 6666, на 1 октября - 6746) объясняло главным образом набором в школы фабрично-заводского ученичества [Там же, л. 88]. В целом в середине 1920-х го-дов количественный показатель рабочих подростков оставался неизменным и составлял 6,4 тыс. [13, с. 98].

В то же время на предприятиях количество подростков продолжало сокращаться. В начале 1923 г. коли-чество занятых рабочих подростков в промышленности Енисейской губернии составляло 1100 ч. К лету 1923 г. оно уменьшилось до 900 человек. А к началу 1924 г. составило всего 700 человек [4, д. 84, л. 12].

Подобная тенденция наблюдалась практически во всех городах Сибири. Выявленные данные представ-лены в таблице [Там же, д. 131, л. 88, д. 237, л. 29].

Количество безработных подростков в городах Сибири в период с 15 мая 1923 г. по 1 ноября 1923 г.

На фоне сокращения рабочей молодежи увеличивалось количество нарушений законов о труде. По све-дениям Сибтруда, самым распространенным нарушением стало несоблюдение 4-х и 6-ти часового рабочего дня, в 1923 г. было выявлено 250 и 390 случаев соответственно. Частым являлось и неправомерное привле-чение к ночным работам - 76 случаев [Там же, д. 64, л. 88].

РКСМ рассматривал дела о сокращении молодежи и выступал в защиту их интересов через своих предста-вителей в суде, абсолютное большинство дел выигрывалось. Например, с октября 1922 г. по февраль 1923 г. при содействии Енисейского губкома в суд было направлено 7 дел, которые были рассмотрены в пользу подростков [Там же, д. 35, л. 88]. Но если выяснялось, что причиной увольнения было неподобающее поведение, то союзы не только заочно соглашались с решением предприятия, но и исключали молодежь из собственных рядов.

Анализируя проблему занятости рабочей молодежи в Сибири в середине 1920-х гг., следует отметить ее трудное материальное положение. Общий низкий уровень жизни определял для молодежи необходимость за-рабатывать на пропитание с юных лет. Относительно стабильный заработок и постоянную работу имела лишь небольшая часть подростков со стажем и квалификацией. Зарплата начинающих рабочих серьезно отставала от зарплаты взрослых. Так, в угольной промышленности разрыв между зарплатой ученика и взрослого рабоче-го составлял 70-75% [5, с. 70]. Средняя заработная плата подростков в Енисейской губернии достигала 19 руб. 84 коп., ученика школы ФЗУ - 16 руб. 12 коп., при зарплате рабочего - 38-49 руб. [4, д. 84, л. 12]. Хуже обстояли дела у подростков, не имевших никакой профессии, а также специализировавшихся в канцелярском труде, найти работу им было труднее. И, наконец, в катастрофичном положении находилась молодежь пере-ходного возраста - 17-18 лет из числа сирот и зарегистрированных в домах-коммунах. Вот какую характери-стику давал им Енисейский губком РКСМ: «Подростки одиночки, возраст которых превышает предельный, поголовно неквалифицированные, зачастую не имеют не только питания, но и скудного местожительства, бла-годаря этому группы безработных бросаются на легкие наживы (рынок, воровство)» [Там же, д. 140, л. 30].

Одной из форм помощи для этой категории подростков стали «дома безработной бесприютной молодежи».

В них юноши и девушки обеспечивались питанием, жильем, работали в производственных мастерских. Зна-чительное внимание в домах подростков уделялось проблемам воспитательного характера, их поголовному охвату системой политграмоты. Союзы молодежи организовывали поиск подходящих помещений, а также осуществляли контроль, чтобы во время безработицы молодежь получала пособие.

Таким образом, государственная деятельность в области защиты трудовых прав несовершеннолетних в начале 1920-х гг. приобрела целенаправленный характер. Выделение в качестве особой социальной группы лиц до 18 лет, требующей, по мнению власти, дополнительных социальных гарантий, было значительным достижением советской эпохи. Действия государственных органов были подкреплены активным участием молодежи, прежде всего, в лице РКСМ. Коммунистические союзы выступили с позиции контроля и прове-дения в жизнь трудового законодательства. Ими были использованы разнообразные формы и средства: агитация и пропаганда, представительство в комиссиях и инспекциях, работа ассистентом инспектора тру-да и т.п. Комсомольские организации в Сибирском регионе оказали существенную помощь в борьбе с юношеской безработицей и безнадзорностью.

Список литературы

1. Афонин А. В. Ограничение безработицы и социальная защита рабочей молодежи в годы НЭПа [Электронный ресурс]. URL: http://www.hdirussia.ru/118 (дата обращения: 30.03.2012).

2. Билим Н. Н. Формирование государственной системы охраны труда и здоровья советской молодежи в 1920-1930-е гг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы тео-рии и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 2 (16): в 2-х ч. Ч. I. С. 41-44.

3. Годы наши Комсомольские: из воспоминаний омских комсомольцев двадцатых годов. Омск: Омский городской комитет; Областной краеведческий музей, 1958. 66+7 с.

4. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-187. Оп. 1.

5. Исаев В. И. Молодежь Сибири в трансформирующемся обществе: условия и механизмы социализации (1920-1930-е гг.). Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2003. 242 с.

6. Кучеренко М. М. Молодое поколение рабочего класса СССР: процесс формирования и воспитания (1917-1979 гг.). М.: Мысль, 1979. 187 с.

7. Маруцкий Э. С. Рабочая молодежь в условиях НЭПа и индустриализации. Саратов: Изд. центр Сарат. экон. акад., 1995. 179 с.

8. О восьмичасовом рабочем дне [Электронный ресурс]: Декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР от 29 октября 1917 г. URL: http://www.modnaya.ru/library/006/002.htm (дата обращения: 27.03.2012).

9. Об ассистентах инспекторов труда из среды молодежи [Электронный ресурс]: Постановление Народного Комисса-риата Труда и Социального обеспечения от 30 января 1920 г. // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик. URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_524.htm (дата обращения: 15.03.2012).

10. Об установлении предельного минимума количества подростков в предприятиях [Электронный ресурс]: Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета от 2 мая 1922 г. // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик. URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_1320.htm (дата обращения: 27.03.2012).

11. Слезин А. А. Политический контроль среди молодежи 1920-х годов: победы на «фронте повседневности» // Истори-ческие, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 3 (9): в 3-х ч. Ч. II. С. 179-184.

12. Советская Сибирь. 1920. 11 июля.

13. Стецура Ю. А. Молодежь в постреволюционном преобразовании России в 1920-1930-е гг. М.: Социум, 1998. 179 с.

Размещено на Allbest.ru