Народные суды и установление большевистской законности на территории Псковской губернии в 1917-1919 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 908(470.25)1917/1919

Народные суды и установление большевистской законности на территории Псковской губернии в 1917-1919 гг.

Иван Анатольевич Шагин

Кафедра русской истории

Псковский государственный университет

В статье рассмотрены особенности установления новой советской законности на территории Псковской губернии в 1917-1919 гг., выделены общие характеристики большевистского понимания законности, слу-жившие основаниями деятельности органов юстиции. Особое внимание обращено на деятельность народ-ных судов. Проанализированы факторы, влияющие на установление новых принципов законности: истори-ческие условия, субъективное представление населения и отдельных представителей государственной вла-сти о праве как системе межличностных отношений.

Ключевые слова и фразы: Псковская губерния; временные революционные суды; законность; комиссар юстиции; судебный комиссар; народный суд. право большевистский народный суд

The author considers the features of new soviet legality establishment within Pskov province in 1917-1919, determines the com-mon characteristics of Bolshevik understanding of legality, which served as the bases of law enforcement agencies activity, pays particular attention to people's courts activity, and analyzes the factors affecting the establishment of the new principles of legali-ty: historical conditions, the subjective ideas of population and state authority individual representatives on law as the system of interpersonal relations.

Key words and phrases: Pskov province; temporal revolutionary courts; legality; commissioner of justice; judicial commissioner; people's court.

Октябрь 1917 г. ознаменовал начало нового этапа в истории российского государства. Пришедшие к вла-сти в результате государственного переворота большевики незамедлительно приступили к формированию правоохранительной системы, основополагающим элементом которой являлся создаваемый народный суд.

Среди задач, которые ставились перед народными судами советской России, выделялась одна - рас-пространение законности в контролируемых большевиками местностях. Представители нового полити-ческого режима имели своё представление о законности как категории права. По мнению В. И. Ленина, «...воля, если она государственная, должна быть выражена как закон, установленный властью; иначе слово “воля” пустое сотрясение воздуха пустым звуком» [11, с. 340]. Основой государственного строи-тельства является строгое соблюдение вновь появляющегося законодательства со стороны и граждан, и органов власти. Особую сложность реализации, даже избирательно, революционной законности у мест-ных народных судей вызывали противоречия по поводу исполнения постановлений центрального совет-ского правительства на местном уровне. Проблема имела субъективный характер: революция и граждан-ская война подняли к жизни не самые лучшие качества народного сознания, ведущие к повсеместному нарушению не столько нового советского законодательства, сколько права как такового вне зависимости от восприятия и принятия советской власти в связи с нестабильностью политической обстановки. Как отмечало губернское руководство, - «у наших граждан, только что вышедших из-под опеки земских на-чальников, нет твёрдого сознания необходимости подчинения писаному закону, а не только физическому напору и давлению военной силы» [9, д. 29, л. 163]. Революционные события весны-осени 1917 г. и Гра-жданская война способствовали развитию в массовом сознании правового нигилизма, поскольку сторо-ны социально-политического конфликта в процессе борьбы за власть зачастую сами пренебрегали и нормами морали, и писаным законом [2, с. 20-25].

Составляло трудности непонимание представителями местных властей, главным образом волостных и уездных исполкомов, идей социалистической законности. У них было скорее «смутное искание личных прав без обязанностей перед государством и обществом». В свою очередь, простые граждане, не имею-щие доступа к власти, не всегда чётко осознающие свои права, предоставляемые им советской властью, не стремились требовать от государственных органов, формально выступающих от их имени, «выделен-ных трудовым классом», исполнения своих прав и отстаивания законных интересов. Это вызывало необ-ходимость наличия активной позиции у народных судей, не имеющих пока, несмотря уже почти на год существования советской власти, «тесной связи с населением». Зачастую возникала и объективная по-требность реагировать на незаконные действия местных органов власти, представляющих «из себя толь-ко совокупность личностей, не имеющих государственных и общественных задач, а преследующих лич-ные интересы», обращением в суд. Эта воспитательная задача была возложена на уездных комиссаров юстиции или судебных комиссаров, как они часто назывались в документах исполкомов, которые кроме полномочий по управлению правоохранительными органами на местах получили право осуществлять контроль деятельности местных органов исполнительной власти в области применения норм советского законодательства [9, д. 29, л. 163]. Признавалась за народными судами и функция формирования нового, т.н. «народного права», внедрявшего в общественное сознание новые «социальные начала» и «высокое представление о гражданине советской республики» [8, д. 340, л. 87 об.]. В результате такого поиска форм «нового права» в массовом сознании зачастую происходило формирование искажённых представ-лений о «должном» правопорядке [1, с. 83-87].

В начальный период вынужденной эвакуации 1918 г. советских учреждений в г. Великие Луки в связи с требованиями положений Брестского мирного договора с Германией на территории Псковской губернии произошла значительная дестабилизация политической обстановки, обостряющаяся под влиянием разго-рающейся гражданской войны. Результатом этого стал рост криминализации общества. Псковский губерн-ский исполнительный комитет предпринял попытку самостоятельного нормотворчества, в результате которой появился декрет о создании в губернии Временных революционных судов [10, д. 1, л. 17 - 17 об., 18 - 18 об.]. Окончательный смысл появления этих учреждений выяснить не представляется возможным. Они действо-вали на контролируемой псковскими большевиками территории, а значит, сосуществовали с организуемыми в соответствии с Декретом о суде № 1 народными судами. В соответствии с местным декретом они должны были стать жёстким ответом псковской советской власти на разгул преступности, «разграбление народного богатства» и пьянство, особенно массово проявившееся в это время. Временные революционные суды полу-чали широкие полномочия, которые включали возможность использования практически всех мер воздейст-вия на осуждённых: взыскание, штрафы различных размеров, лишение свободы, общественное порицание, объявление врагом народа, лишение всех или некоторых политических прав, конфискация имущества, об-щественные работы, объявление вне закона. Таким образом, губернский исполком, не вмешиваясь напря-мую в работу только появляющихся народных судов, избежав прямого нарушения республиканского зако-нодательства, смог ответить на вызовы времени. Однако целесообразность появления этих учреждений ос-тавляет вопросы. В декрете, например, содержалась оговорка о том, что в местностях, где существуют мест-ные суды, временные революционные - «излишни». В связи с этим получается неясная ситуация с систем-ностью установления законности в различных местностях губернии. Наказание за одно и то же преступле-ние могло быть в юрисдикции разных судов различным. Нет в документе и прямого указания о чрезвычай-ном характере революционных судов, кроме запрета на апелляции и кассации на их решения и немедленное приведение приговора в исполнение, что также ограничивало правовое равенство населения. Общий же принцип осуществления судопроизводства полностью соответствовал требованиям времени и носил субъек-тивный характер - вынесение приговоров на основе «гражданской революционной совести в зависимости от степени преступления и могущих произойти от него вредных последствий». Определение наказания судья должен был проводить «по мере революционной совести».

В целом революционные суды носили публичный характер. Число назначаемых на процесс судей было ограничено лишь требованием «не менее 5 лиц», их максимальное количество не ограничено. Формирова-ние кадрового состава производилось местными Советами из числа граждан, известных «самыми наилуч-шими нравственными качествами, безусловной честностью и справедливостью» [Там же, л. 18 об.]. Но предпочтения отдавали лицам с юридическим образованием или хотя бы «юридическими познаниями». Псковские большевики, видимо, пытались придать борьбе за законность не просто открытую, насколько это возможно в условиях господства одной политической партии, направленность, но и обеспечить дополни-тельный авторитет этим учреждениям в существующих условиях.

Временные революционные суды действовали с 9 марта по 25 апреля 1918 г. при губернском и уездных советах, а также в посёлке Дно, г. Солец, станции Новосокольники [7, д. 6, л. 72 - 72 об.; 10, д. 1, л. 18 об.].

В 1919 г. была выявлена проблема при назначении народными судьями в приговорах и решениях такого наказания как «общественные принудительные работы без содержания под стражей». В обстановке боевых действий местные советские власти не всегда имели возможности для создания условий исполнения приго-воров. Как результат - неисполнение решений народного суда, влекущее осознание со стороны подсудимых безнаказанности, что, безусловно, не способствовало укреплению законности в губернии. Губернский отдел юстиции вынес постановление о переводе таких подсудимых в места лишения свободы. Расчёт срока за-ключения был следующим - день пребывания в тюрьме за три дня общественных работ [10, д. 7, л. 17].

В целом же, по мнению губернского отдела юстиции, борьба с преступностью как с социальным явлением только в том случае действительна, когда «будет поставлена на должную высоту организация трудовых ла-герей на основе массового организованного принудительного труда» [Там же, л. 101 об.]. Подобные слож-ности уже вставали перед народными судами в 1918 г., когда имела место практика назначения обвиняемым кратковременных сроков лишения свободы (до трёх месяцев). Зачастую срок заключения граждан заканчи-вался по пути в пенитенциарное учреждение, что приводило к значительным финансовым затратам и нару-шению воспитательного и исправительного смысла наказания. Именно поэтому в 1919 г. начинается замена по требованию губернского отдела юстиции наказаний в виде лишения свободы на общественные работы [5, д. 18, л. 20]. Назначение общественных работ в течение 1919-1920 гг. всё больше приобретало классовое значение. Исходя из концептуального подхода новой политической системы - диктатура пролетариата, ор-ганы новой власти стремились использовать в целях распространения революционной законности и подня-тия авторитета народных судов, реализовывать принцип неотвратимости наказания в любой обстановке. По-этому неоднократно издавались распоряжения о замене наказаний экономического характера (штрафы) на общественные работы ввиду их несостоятельности. Назначаемые штрафы оплачивались «керенками», в ко-торых нужды «республика не имеет». А «труд всех на пользу всем» являлся более предпочтительным и це-лесообразным [8, д. 342, л. 25].

На съездах народных судей неоднократно поднимались вопросы новой законности и необходимости именно трудового перевоспитания заключённых. По мнению народных судей, «тюрьма - пережиток сверг-нутого буржуазного строя» [5, д. 88, л. 53]. Новый советский суд, в отличие от прежнего, дореволюционно-го, должен защищать человека, «впавшего в преступление». Способ исправления казался простым - «при-учение к труду осмысленному и производительному». Реализация этого возможна путём привлечения к об-щественным работам. Тюремное заключение осталось прерогативой рецидивистов. Псковские деятели юс-тиции надеялись, что нормально налаженная и конструктивно проводимая карательная политика губернских судов будет способствовать тому, что они станут «мощным органом революционно-пролетарского прави-тельства республики».

Большое количество вопросов у граждан, а также и у работников советских и партийных органов, вы-зывало назначение судьями необычной для России меры пресечения - «условное наказание», - которая характеризовала появление особого уровня доверия между государством и обществом. Формальный вы-ход осуждённых на свободу вызывал сомнение населения в целесообразности функционирования народ-ных судов. Отсюда заявления из уст уездных ответственных работников о том, что «суды работают худо», а «условное осуждение» означает на практике - «кради, да не показывайся». Губернское и уездное руко-водство органов юстиции, народные судьи на различных съездах и совещаниях были вынуждены разъяс-нять сущность института условного осуждения, указывая, что он является «одним из важнейших завое-ваний рабочей революции», придавая тем самым политическое и идеологическое значение деятельности народного суда [Там же].

Особое направление мероприятий по становлению законности на территории Псковской губернии со-ставляла борьба с самогоноварением, хулиганством и контрабандой, учитывая приграничное положение ре-гиона. Неоднократно на уездном и губернском уровнях звучали требования в адрес народных судов «при-менять суровые репрессии к выгонщикам самогонки, применяя меры вплоть до конфискации части хлеба, скота и прочего» [8, д. 512, л. 133 об.]. В некоторых уездах издавались обязательные постановления о сохра-нении «революционного порядка», нарушаемого «путём разгула и пьянства, выделки спиртных напитков, спекуляции, карточной игры, хулиганства, краж, порчи государственного имущества, неисполнения распо-ряжений советской власти». Народным судам Порховского уезда исполком рекомендовал за совершение пе-речисленных правонарушений назначать меры пресечения в виде лишения свободы сроком до 6 месяцев и принудительных работ [9, д. 314, л. 151]. Совет народных судей губернии, отмечая «весьма мягкое» отно-шение судов к лицам, занимающимся тайным винокурением, также выносил обвиняемым оправдательные приговоры, выпустил специальный циркуляр. Народные судьи мягкими приговорами способствовали не только распространению самогоноварения, но и распространению преступности, вызываемой «пьяными разгулами» населения. Появление циркуляра было вызвано обращением губернского комитета РКП(б) в от-дел юстиции [4, д. 7, л. 87, 88]. По мнению партийного руководства губернии, проведение кампаний по раз-бору дел о неплательщиках налогов, дезертирах, должностных преступлениях, о нарушении трудового законо-дательства, «и вообще борьба с преступностью», «есть ударная работа для народных судов» [3, д. 260, л. 309]. Одновременно в это время на народные суды в обязательном порядке накладывается дополнительная на-грузка - оказание юридической помощи населению, поскольку на волостном уровне именно они оказыва-лись единственным учреждением государственной власти, способным проконсультировать граждан по пра-вовым вопросам [6, д. 4, л. 2 об.].

Псковским народным судам приходилось осуществлять деятельность в тяжёлых условиях. Как отмеча-лось в отчётной документации, «политическая борьба трудящихся, стальная напряжённость красной битвы рабочих и крестьян с врагами советской власти особенно усилилась в Пскове и Псковской губернии». Поли-тическая нестабильность приводила к дезорганизации в работе псковских народных судов, поскольку в ус-ловиях гражданской войны была нарушена последовательная и систематическая работа, особенно важная в начальный период государственного строительства. «Там, где усиливается звук орудийной канонады, там, конечно, слабеет голос судьи», - оценка обстановки работниками губернской юстиции. Губернские больше-вики, осознавая идеологическое и стабилизирующее значение судебных органов, неоднократно заявляли даже в самые простые для них периоды о невозможности прекращения «ни на один момент» работы судов. Тяжёлые последствия, которые могут быть вызваны «хотя бы кратким замиранием судебной работы» [8, д. 340, л. 87], не являлись желаемым результатом полноценной государственной работы даже в условиях гражданской войны. Речь идёт, прежде всего, о распространении на территории губернии законности, при-обретавшей в это время классовое значение. Деятельность суда приобретала не только значение сугубо практическое правоохранительное, но и воспитательное и правотворческое.

Список литературы

1. Абдурахманова И. В. Некоторые аспекты формирования образа советского правосудия в массовом правосознании 1918-1921 гг. // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 3. С. 83-87.

2. Абдурахманова И. В. Рефлексия «революционной законности» в массовом сознании 1917-1921 гг. // Философия права. 2008. № 3. С. 20-25.

3. Государственный архив новейшей истории Псковской области (ГАНИПО). Ф. 1. Оп. 1.

4. ГАНИПО. Ф. 1. Оп. 3.

5. Государственный архив Псковской области (ГАПО). Ф. Р-286. Оп. 1.

6. ГАПО. Ф. Р-515. Оп. 1.

7. ГАПО. Ф. Р-532. Оп. 1.

8. ГАПО. Ф. Р-590. Оп. 1.

9. ГАПО. Ф. Р-608. Оп. 1.

10. ГАПО. Ф. Р-960. Оп. 1.

11. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е. М.: Издательство политической литературы, 1969. Т. 32. 605 с.

Размещено на Allbest.ru