Казаки и "казачишки" в Иркутском казачьем полку (1851-1871 годы): к проблеме сословной замкнутости

Размещено на http://www.allbest.ru/

Казаки и "казачишки" в Иркутском казачьем полку (1851-1871 годы): к проблеме сословной замкнутости

В процессе формирования территории Российского государства, сопровождавшемся открытием, заселением и хозяйственным освоением новых земель, защиты пограничных рубежей и Отечества от внешних врагов огромную роль сыграло казачество. Многие исследователи относят появление этой категории населения к XIV веку, эпохе борьбы русских земель за независимость с Золотой Ордой [3, с. 245; 10, с. 4]. Действительно, слово «казак» тюркского происхождения и означает «вольный человек», «удалец» [Там же]. Татаромонголы казаками называли легковооруженных воинов, которые находились в авангарде их войск [10, с. 4]. На Руси и в России в XIV-XVII вв. казаками называли людей двух категорий: служилых, несших военную службу обычно на границах государства, подчиненных великокняжеской или царской власти, и вольных казаков - членов свободных казачьих общин, независимых от центральной власти до XVIII века [3, с. 102, 243; 10, с. 4]. В XVIII - первой половине XIX в. казачество постепенно стало превращаться в особое привилегированное военно-служилое сословие [Там же]. Процесс завершился во второй половине XIX века, когда царские власти окончательно ликвидировали казачьи автономии и вольности. Причиной стала попытка властей создать надежную опору самодержавию для борьбы с народными и революционными движениями в стране. Различные законодательные акты в отношении казаков ограничили возможность поступления в казачество представителей других сословий империи и запретили выход из него. Самодержавие стремилось законсервировать общественный, политический и экономический уклад жизни казаков, взяв за основу привлечения их к военной и полицейской службам систему землевладения. Были определены и особые сословные повинности казачества, которые сводились ко всеобщей воинской повинности и обязанности являться на службу с собственными лошадьми, снаряжением и вооружением.

Казачество получило также иную, в отличие от других сословий, систему управления. С 1835 г. все дела по гражданскому и военному устройству казачьего населения находились в ведении Департамента военных поселений Военного министерства, а с 1857 г. - Управления иррегулярных войск (с 1867 г. - Главное управление иррегулярных войск). В 1879 г. управление было вновь переименовано и стало называться Главным управлением казачьих войск. Им руководил Атаман всех казачьих войск, которым являлся наследник престола. Наиболее распространенной формой организации казачества стало войско, которое составляло не только определенное число воинских подразделений (полков, сотен и т.д.), но и территорию проживания казачьего населения [3, с. 260; 4, с. 5-6; 9, с. 138-139].

За всю историю казачества названия и количество казачьих войск неоднократно менялись. Создавались новые и упразднялись старые казачьи войска. В начале 1850-х гг. царским правительством были проведены реформы казачьих подразделений Восточной Сибири. Из Забайкальского казачьего городового полка, тунгусского и бурятских казачьих полков, казаков Пограничного казачьего войска, горнозаводских и части государственных крестьян Нерчинского округа в 1851 г. было образовано Забайкальское казачье войско [11, с. 36]. В этом же году императором Николаем I было подписано «Положение об Иркутском и Енисейском казачьих конных полках». Городовые Енисейский и Иркутский казачьи полки были переформированы в конные казачьи полки. В состав новообразованных полков вошли станичные и городские казаки, а также часть крестьян Енисейской и Иркутской губерний. После реорганизации в подчинении Енисейского полка, по данным правительственных чиновников, числилось 4 970 казаков мужского пола, а Иркутского - 3 552 [7, д. 64, л. 10, 11 - 11 об.].

Увеличение численности енисейского и иркутского казачества связано со стремлением администрации Восточной Сибири оформить резерв для войск, расквартированных в Забайкалье. Именно в этот период генерал-губернатор Восточной Сибири граф Н. Н. Муравьев принял меры, направленные на воссоединение южных дальневосточных земель с Россией. Оба полка, а также Забайкальское казачье войско были подчинены военному ведомству [10, с. 49].

Как показывает анализ литературы и источников, произошедшее увеличение численности казачьих полков и Забайкальского казачьего войска по-прежнему не удовлетворяло администрацию Восточной Сибири, которой требовались люди для освоения новых земель и их охраны. В конце 1850-х гг. царским правительством было принято решение увеличить численность казачьего населения Восточной Сибири за счет штрафованных чинов внутренней стражи, аналога современных внутренних войск. Из европейской части страны в Енисейскую, Иркутскую губернии и Забайкалье было направлено около тринадцати тысяч бывших солдат [1, с. 8; 5, с. 167]. Часть из них поехала добровольно, но большинство вместе с семьями фактически насильно было переведено в казачье сословие и казачьи полки. Таким образом, в ранее замкнутой сословной группе населения восточносибирских губерний появилась значительная часть людей, являвшихся по своему происхождению далекими от казачества, не знавших его обычаев, традиций, бытового уклада, особенностей несения военной службы. Присланный контингент бывших штрафников был неоднородным по своему национальному и вероисповедальному составу. Среди солдат были русские, украинцы, поляки, татары, представители других народов империи, бывшие как православными, так и католиками, лютеранами, мусульманами [1, с. 8; 8, с. 138, 142, 145-146].

Для того чтобы «оказачить» (то есть создать полноценное по духу и быту казачье население), сосланных солдат стали прикреплять к потомственным казакам, чтобы они несли ответственность за воспитание причисленных (приписанных) к казачеству бывших штрафованных чинов. Этой категории причисленных казаков местные жители дали пренебрежительное прозвище «казачишки» [8, с. 141]. Некоторые исследователи указывают еще одно прозвище - «сынки» или «казачьи сынки» [6, с. 108].

Правительство выделило средства для обустройства бывших солдат на новых местах. Они получили провиант, средства на покупку домашней утвари и строительство хозяйственных построек, корову и лошадь. Приписным казакам выделялись дополнительные средства на покупку продовольствия. В ряде населенных пунктов для поселенцев за казенный счет построили дома. Для поселения казаков были обустроены и новые населенные пункты. Так, в Нижнеудинском округе Иркутской губернии появилось три новых станицы: Укырская, Шипицинская и Зенцовская. Каждая из них насчитывала по восемьдесят пять домов. Власти постарались привлечь новых казаков к занятию сельским хозяйством, поэтому многие из них были поселены на плодородных землях [5, с. 167; 8, с. 139].

Несмотря на такое внимание правительства к бывшим штрафованным чинам внутренней стражи и большие финансовые затраты, в 1871 г. было принято новое «Положение о преобразовании Иркутского и Енисейского конных казачьих полков», в соответствии с которым Иркутский и Енисейский казачьи полки упразднялись. Приписанные в казаки по реформе 1851 г. представители разных сословий исключались из казачества. В служилом сословии оставались только потомственные казаки, бывшие в нем до 1851 г. Енисейские и иркутские казаки теперь были обязаны выставлять на военную службу только две конные сотни - Красноярскую и Иркутскую, которые в военное время переформировывались в одноименные трехсотенные конные дивизионы [2, д. 14, л. 47 об. - 49]. Почему же царское правительство, затратив столько времени и денежных средств на увеличение численности казачьего населения восточносибирских губерний, согласно новому законопроекту вернулось почти к тем же порядкам, что существовали до 1851 г.?

Расчет правительства на то, что бывшие штрафованные солдаты после помилования займутся мирным трудом и будут отбывать казачью военную службу, не оправдались. Нравственное состояние казаков и членов их семей, по мнению современников, оставляло желать лучшего [8, с. 141, 144-146]. Большая часть солдат разбрелась по Сибири, скрывшись от местных властей, либо пропала без вести. Деньги, полученные на обзаведение хозяйств, были ими промотаны. Некоторые из них совершили новые преступления и после суда были отправлены на каторгу или сосланы в дальние и глухие места Сибири. Многие дома, построенные властями для переселенцев и на которые пришлось затратить немалые деньги, остались незаселенными или недостроенными. Некоторые из них сгнили, другие были разобраны местными жителями. По мнению чиновников, только третья часть поселенцев обзавелась хозяйством и стала нести казачью службу [5, с. 167]. Незавидная участь выпала семьям тех поселенцев, которые совершили новые преступления в Сибири. Часть женщин (жен и дочерей) в Иркутской губернии нанималась в качестве домашней прислуги к зажиточным семьям города Иркутска или занималась различной поденной работой. По подсчетам чиновников в 1860-х гг. три четверти женской домашней прислуги и все поденщицы в губернском центре состояли из сосланных или из приписных казачек [Там же]. Имели место случаи, когда дочери приписных казаков, чтобы прокормить себя и семьи, занимались проституцией [8, с. 144]. Ухудшили благосостояние казаков некоторых станиц и стихийные бедствия. Так, летом 1870 г. из-за сильного наводнения пострадали станицы Нижнеудинского округа. Многие казачьи семьи остались без средств существования [Там же, с. 140, 144].

Еще одним катализатором исключения «казачишек» из сословия следует считать их полную непригодность в условиях реальных боевых действий. Этой точки зрения придерживается Н. Меринов. В качестве яркого примера исследователь указывает действия приписных казаков (для их обозначения он использует термин «сынки») при ликвидации восстания польских ссыльных и каторжан на Кругобайкальской дороге в середине 1860-х гг.

Значительная часть польских ссыльных оказалась в Иркутской губернии после подавления царскими войсками национально-освободительного восстания 1863-1864 гг. в Польше. В течение нескольких месяцев ссыльные поляки подготавливали план побега в Китай, откуда они хотели отправиться в Америку. Восстание началось летом 1866 г. на Кругобайкальской дороге под Иркутском, на строительстве которой трудилось много поляков [6, с. 151, 153]. До этого события уже несколько поколений иркутских казаков не принимали участия в боевых действиях, за исключением единичных случаев. Так, в период Крымской войны при обороне устья Амура от англо-французских войск отличился забайкальский казак Петр Таскин, служивший в Иркутском казачьем полку. Он стал первым казаком новообразованного Забайкальского казачьего войска, награжденным Знаком Отличия Военного ордена (Св. Георгия - А. Б.) 4-ой степени [11, с. 47].

Для скорейшего подавления восстания, к которому присоединилось несколько сотен поляков, властями было принято решение привлечь казаков Иркутского казачьего полка. Приписные казаки отказались выходить на службу, объяснив начальству, «что их могут и жизни лишить (поляки - А. Б.)» [Цит. по: 6, с. 153]. Для усиления правительственных войск властям пришлось дополнительно призвать из запаса потомственных казаков 1-ой Иркутской и Тункинской станиц, расположенных недалеко от места восстания. В результате боя у реки Быстрая, в котором мятежники потерпели поражение, восстание фактически было подавлено. В этом бою иркутские казаки показали прекрасные боевые качества и хорошую военную выучку. Позже казаки приняли участие в поимке отдельных групп мятежников, рассеянных по Тункинской долине и стремившихся уйти в Китай. Причем находившийся на полевых работах казак Рябов повторил подвиг Ивана Сусанина. Под страхом смерти поляки заставили его указать им дорогу, по которой они могли уйти от наступавшего отряда правительственных войск. Казак же вывел мятежников на казачий отряд, за что был ими убит [Там же, с. 154-155].

Таким образом, насильно обращенные в казаки бывшие штрафованные солдаты при проверке в боевых условиях показали свою полную непригодность и ненадежность. Коренные же казаки проявили готовность отдать жизнь, выполняя воинскую присягу. Содержание сотен из «казачишек», неспособных к ведению боевых действий, можно было считать нецелесообразным, а с учетом затраченных финансов и обременительным для государственной казны.

Обобщив опыт службы, образа жизни приписных казаков, правительство решило реорганизовать Иркутский и Енисейский конные казачьи полки. Результатом стало появление 19 мая 1871 г. нового положения об иркутском и енисейском казачестве, ликвидировавшего казачьи полки. Но существовало еще несколько объективных причин, заставивших правительство провести реорганизацию полков и казачьего населения.

С присоединением Приамурья и Приморья границы Российской империи отодвинулись на восток. Для их охраны и было создано Забайкальское казачье войско. Восточносибирские губернии оказались надежно защищены забайкальским казачеством. Южные границы губерний охраняли Саянские горы. Надобность в больших военных казачьих формированиях отпала. Для поддержания порядка в губерниях, выполнения полицейских функций сформированных Красноярской и Иркутской конных сотен было вполне достаточно. В то же время отмена крепостного права в России в 1861 г. привела к проведению других реформ в стране.

В начале 1870-х гг. намечалась реорганизация русской армии. Она должна была комплектоваться на основе всеобщей воинской повинности. Многие высшие сановники предлагали упразднить казачьи войска, считая систему их комплектования и экономический уклад жизни анахронизмом. Но правительство не пошло на этот шаг, так как это требовало огромных финансовых затрат на формирование регулярных кавалерийских и пограничных частей. Тем более что в условиях малонаселенной Сибири казаки, чьи поселения находились недалеко от государственной границы, более всего подходили для несения пограничной службы.

казачество национальный восстание

Список литературы

1.Ануфриев А. В. История сибирского казачества. Иркутск, 1995. 11 с.

2.Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. Р-1492. Оп. 1.

3.Казачество: энциклопедия / гл. ред. А. П. Федотов. М.: Энциклопедия, 2008. 720 с.

4.Козьмин Н. Н. Казачьи земли. Красноярск: Изд-во Т-ва кооперативов Енисейской губернии, 1917. 29 с.

5.Ларионов Д. Д. Очерк экономической статистики Иркутской губернии: статистика сельскохозяйственная. Иркутск: Типография Н. Н. Синицына, 1870. 380 с.

6.Меринов Н. Н. Иркутское казачье войско: история и современность. Иркутск: Репроцентр А1, 2009. 440 с.

7.Минусинский городской архив (МГА). Ф. 81. Оп. 1.

8.Попов И. Казачьи станицы на реке Уде // Памятная книжка Иркутской губернии на 1881 г. / под ред. Д. Д. Ларионова.

Размещено на Allbest.ru