История взаимоотношений иногороднего и казачьего населения в кубанских станицах является одной из актуальных проблем современного кавказоведения. Освещая вторую половину XIX века, исследователи в основном сосредотачивают свое внимание на юридическом положении переселенцев. Однако работ, касающихся социальной сферы жизни мигрантов на Кубани, остается по-прежнему недостаточно. Это относится и к такому важному вопросу, как обучение детей иногородних в кубанских учебных заведениях.

Представленной теме уделяли некоторое внимание Л.М. Мельников, И. Гольдентул, М. Лола, А.М. Анфимов, А.В. Беликов, Л.В. Бурыкина [1-3; 5; 11; 13] и другие авторы. Более подробно изучить данную тему поможет анализ как уже имеющейся литературы, так и новых сведений, обнаруженных автором в Государственном архиве Краснодарского края и в материалах дореволюционной прессы.

Цель настоящего исследования - осветить вопрос, касающийся процесса получения образования детьми мигрантов в кубанских станицах в пореформенный период.

В начале 60-х годов XIX века на Кубани в категорию начальных учебных заведений входило несколько церковно-приходских школ и большое количество полковых и бригадных училищ, где жители области могли получать образование. Начиная с 1863 года во многих станицах открылись школы, со временем заменившие полковые и бригадные училища. С 1872 года в городах и крупных станицах появились так называемые городские училища. Среди начальных учебных заведений можно выделить также частные училища III разряда. В начале 80-х годов XIX века повсеместно началось преобразование станичных школ в одноклассные и двухклассные училища Министерства народного просвещения, а в тех станицах, в которых не было станичных школ, сразу открывались данные заведения. С 1884 года в населенных пунктах, где местное руководство не имело достаточных средств для строительства и содержания министерских училищ, стали открывать церковно-приходские школы. А в начале 90-х годов XIX века в городах и в наиболее обеспеченных станицах местные власти приступили к созданию средних учебных заведений: гимназий, прогимназий и реальных училищ.

Высших учебных заведений на Кубани во второй половине XIX века не было [12, с.56-62, 64, 77, 131-133].

Помимо перечисленных образовательных учреждений существовали также и специальные учебные заведения, предоставлявшие профессиональное образование. В их число входили учительские семинарии, школа садоводства, огородничества и пчеловодства, военно-фельдшерская школа, механико-технические училища и школы ремесленных учеников. Исключительно казачьими были только школы для казаков приготовительного разряда, в которых на базе первых зимних воинских сборов получали образование лица войскового сословия, не имевшие в свое время возможности поступить в любое из вышеперечисленных учебных заведений. Эти школы стали действовать с 1894 года [Там же, с.63, 66-68].

На протяжении второй половины XIX века в результате большого количества переселений жителей из центральных и южных губерний Российской империи на территорию Северного Кавказа сформировалось население, которое стали именовать "иногородним". Это лица, не приписанные к войсковому сословию, но проживающие в казачьих областях временно либо постоянно [1, с.98-100; 3, с.60; 7, д.1094, л.7-8; 14, с.139; 15, с.187].

Положение мигрантов на Кубани было неоднозначным. С одной стороны, они могли приобретать в регионе недвижимость, брать в аренду казачьи земли, пасти на станичных и поселковых пастбищах скот, а с другой - их права во многом были ущемлены. Это также касалось и посещения детьми иногородних учебных заведений.

иногородний кубанское учебное заведение дореволюционное

Несмотря на то, что все лица невойскового сословия, имевшие оседлость в Кубанской области во второй половине XIX века, отбывали общие земские повинности, они были лишены возможности беспрепятственно обучать своих детей в кубанских учебных заведениях. В них могли принимать детей мигрантов только при наличии свободных мест и внесении определенной суммы денег, размер которой устанавливался станичными правлениями [4, с.618; 5, с.26; 6, д.2620, л.18, 260 - 261 об.; 11, с.54-55]. Так, в конце 90-х годов XIX века в ст. Платнировской дети казаков посещали местное училище, а для детей иногородних вообще не хватило учебных мест. К 1899 году в ст. Староминской имелись мужское двухклассное и женское одноклассное министерские училища и церковно-приходская школа. У всех лиц невойскового сословия, проживавших в этой станице, не было возможности определить своих детей в первые два заведения, а в церковно-приходскую школу могли принять не больше 20 учеников [16, с.1; 17, с.2]. Аналогичная ситуация наблюдалась и в ст. Абинской, где к 1901 году существовали мужская и женская церковно-приходские школы, греческая школа, женская начальная школа и Александровское училище. Но, несмотря на большое количество учебных заведений станицы, доступ для детей переселенцев "был возможен только в церковные школы…" [10, с.735].

Ограниченное количество детей иногородних принимали в гимназии и прогимназии. Например, в циркуляре попечителя Кавказского учебного округа от 17 июля 1887 года говорилось о том, что министр народного просвещения запретил поступать в указанные выше заведения "детям кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей", за исключением "одаренных необыкновенными способностями" [9, д.37, л.1]. На Кубани данное распоряжение затронуло, прежде всего, семьи бедных мигрантов.

Лишь самые обеспеченные лица невойскового сословия имели возможность давать образование своим детям в наиболее престижных учебных заведениях Кубанской области. Так, по словам некоторых жителей ст. Абинской, проживавшие в ней в 1897 году "состоятельные иногородние обучали своих детей в гимназиях, прогимназиях и городских училищах" [7, д.3701, л.25].

Но наиболее доступными для детей мигрантов на протяжении всего рассматриваемого периода оставались церковно-приходские школы. К началу 90-х годов XIX века в Кубанской области в церковноприходских школах обучалось 6 130 человек, из них 4 525 мальчиков и 1 605 девочек. Большинство школьников принадлежало к иногородним, а "казачий элемент составлял не более 10%". В одном из номеров газеты "Вестник казачьих войск" сообщалось, что дети переселенцев к концу XIX века продолжали получать образование в основном в церковных школах [2; 8, д.188, л.87 - 87 об.].

Дети же казаков в это время бесплатно обучались преимущественно в министерских училищах, а иногородние обязаны были оплачивать образование своих детей [8, д.188, л.87 - 87 об.]. Например, в ст. Суворовской в 1888 году станичное общество "постановило взимать с крестьян за право обучения их детей

по 12 рублей ежегодно" [18, с.4]. В ст. Шкуринской во второй половине 90-х годов XIX века действовал приказ местных властей "брать с иногородних учащихся в одноклассном училище за право учения 20 рублей, вместо прежних 5 рублей". Поскольку большинство проживавших в данной станице мигрантов были не в состоянии оплатить обучение, то их дети в училище не принимались. В связи с этим директор учебного заведения заявил, что плата за посещение детьми иногородних народного училища в ст. Шкуринской "не должна превышать 3 рублей в год", и при этом размер должен устанавливаться только "с утверждения дирекции народных училищ", а не станичным обществом [13, с.126]. Однако на практике главную роль в утверждении размеров платы за обучение продолжали играть станичные сходы и правления.

В Кубанской войсковой гимназии помимо переселенцев за право обучения своих детей должны были платить и казаки, но для них размер платы был значительно меньшим. Например, в 1886 году с учеников, не принадлежащих к казачьему сословию, за получение образования в приготовительном классе данной гимназии взималось по 20 рублей, а в остальных классах - по 35 рублей в год. С учеников, принадлежащих к войсковому сословию, брали в приготовительном классе по 5 рублей, а в остальных классах - по 10 рублей [9, д.28, л.8 - 8 об.]. То есть плата за обучение различалась почти в 4 раза.

О несправедливых условиях получения образования детьми мигрантов говорил начальник Кубанской области Я.Д. Малама. В своем циркуляре от 12 декабря 1896 года он отмечал, что недостаточное количество народных школ в станицах "делает положение лиц невойскового сословия в отношении обучения детей крайне затруднительным, закрывая последним доступ в школы". Местной администрации было поручено призвать иногородних к постройке учебных заведений для своих детей за собственные деньги, так как "в деле обучения детей они должны надеяться только на самих себя" [3, с.61; 7, д.3701, л.3 - 3 об., 42].

Несмотря на данное распоряжение наказного атамана, не все переселенцы смогли начать строительство школ. Например, в Темрюкском отделе в большинстве случаев у иногородних жителей не было возможности собрать необходимую сумму денег на постройку учебных заведений [7, д.3701, л.15-20, 22 - 22 об., 27-28, 31, 33, 35 - 35 об., 44 - 44 об., 47, 49 - 49 об., 51, 57 - 57 об., 59 - 59 об., 62, 64, 66 - 66 об., 70 - 70 об., 73, 75 - 75 об., 77 - 77 об., 81 - 83 об.]. Они "и желали бы исполнить предложение… начальника Кубанской области, но не в силах, по бедности и малочисленности населения…" [Там же, л.16]. В станицах Абинской и Полтавской лица невойскового сословия не смогли открыть школы в связи с тем, что между ними не было единства в этом вопросе [Там же, л.25, 42 - 42 об.]. А в станицах Ахтанизовской, Ильской и Варениковской не было необходимости строить учебные заведения, поскольку в церковно-приходских школах хватало мест для детей иногородних [Там же, л.37 - 37 об., 69 - 69 об., 79 - 79 об.].

В конце XIX века в Темрюкском отделе только в станицах Славянской, Старонижестеблиевской, Таманской, Троицкой, Новонижестеблиевской и Ивановской переселенцы начали собирать денежные средства на открытие школ для своих детей [Там же, л.4-10, 94]. Но в дальнейшем в ст. Ивановской "ввиду периодических неурожаев… все население станицы сильно обеднело, и особенно обеднели лица невойскового сословия…". Поэтому собрать с них необходимую сумму на постройку школы "не представляется возможным" [Там же, л.90]. А в ст. Старотитаровской выборные от иногородних изъявили готовность "принять участие материально в деле расширения и содержания в станице школ совместно с казачьим населением…" [Там же, л.55 - 55 об.].

Таким образом, изложенные в работе факты позволяют сделать вывод о том, что в Кубанской области во второй половине XIX века процесс обучения детей иногородних в станичных учебных заведениях носил дискриминационный характер. С одной стороны, переселенцам было предоставлено право обучать детей в школах, а с другой - это было возможно только при внесении определенной платы и при наличии свободных мест. В учебных заведениях плата устанавливалась представителями местной администрации, которые определяли денежную сумму по своему усмотрению, поэтому во многих станицах размер взимаемой с мигрантов суммы был разным. Дети казаков в министерских училищах обучались бесплатно, а в гимназиях их образование оплачивалось, но размер платы был значительно меньше, чем для иногородних. В гимназиях, прогимназиях и городских училищах имели возможность давать образование своим детям только материально обеспеченные семьи переселенцев, следовательно, детям бедняков в указанные заведения доступ был закрыт. Поскольку дети казаков в большинстве случаев получали образование в министерских училищах, то для детей мигрантов свободных мест практически не оставалось. В связи с этим иногородние вынуждены были обучать своих детей в церковно-приходских школах, но также при наличии свободных мест.

С целью улучшения условий получения образования для детей переселенцев в конце 90-х годов XIX века атаманам отделов было поручено призвать мигрантов за собственные сбережения построить в станицах, в которых они проживали, отдельные школы. Но в связи с отсутствием достаточных средств таких школ на Кубани не возникло.

Список литературы