Европейские революции 1848 г. оказали большое влияние на внутреннюю политику Николая I, в том числе и на политику в области цензуры. Были созданы вневедомственные секретные комитеты для проверки работы цензурных органов, которые выявили серьезные недостатки, с точки зрения правительства, особенно в контроле за периодической печатью. В ряде записок высокопоставленных чиновников, в том числе и министра народного просвещения С.С. Уварова, в чьем ведении находилась цензура, было обращено внимание на два главных вопроса: недостаточные штаты цензурного ведомства и низкую оплату работы цензоров [2-6; 13; 14].

По приказу императора в апреле 1848 г. в Министерстве народного просвещения приступили к подготовке нового цензурного устава. Был создан "Комитет для предварительного соображения мер, Высочайшей волей предположенных, к устройству цензуры и пересмотра Цензурного устава и дополнительных к нему толкований" под председательством товарища министра народного просвещения П.А. Ширинского-Шихматова [7, с.279; 11, д.2102, л.1-43], в котором в ноябре 1848 г. был подготовлен пакет документов: проект Устава и штатов цензурного ведомства, Наказ цензорам и Правила для инспекторов книжной торговли [7, с.279-319].

По проекту предполагалось "устранить от дела цензуры ученое сословие" [10, с.336]. Цензура оставалась в Министерстве народного просвещения, вместо Главного управления цензуры учреждался Цензурный департамент, который состоял из цензоров упразднявшихся С. - Петербургского цензурного комитета и Комитета цензуры иностранной. Совет министра народного просвещения должен был рассматривать дела по цензуре. Для этого в его состав вводили по одному члену от Министерств внутренних и иностранных дел, Духовного православного ведомства, управляющего III отделением С.Е. И.В. канцелярии и директора Цензурного департамента. В Совете предполагалось рассматривать вопросы, связанные с изменением цензурного устава, проекты наказа цензорам, программы новых периодических изданий, жалобы издателей, взыскания цензорам, годичный отчет по цензурному ведомству. Цензурные комитеты собирались оставить в Москве, Вильне, Киеве и Одессе. В Риге вместо двух отдельных цензоров учреждался цензурный комитет в составе трех цензоров. В Дерпте вместо комитета из трех цензоров учреждалась должность отдельного цензора. В Казани оставался один цензор из профессоров университета с добавочным содержанием.

Несмотря на то, что одной из основных идей нового проекта было увеличение жалования цензорам, в объяснительной записке к штату цензурного ведомства подчеркивалось, что суммы цензорских окладов назначались либо уже существовавшие для подобных должностей с округлением сумм, либо "возможно ограниченные" [11, д. 2097, л. 195]. Объяснялось, что предполагаемые цензорам оклады содержания (от 1200 до 1700 р. в год) не могли считаться слишком высокими, так как цензоры должны были иметь хорошее образование и рисковали за малейшее упущение подвергнуться строгому наказанию. Всего на цензуру должно было быть выделено 67 503 р. (в том числе из Государственного казначейства - 64 002 р.13 к., из доходов города Одессы для Одесского цензурного комитета - 2000 р.87 к., из доходов с еврейских типографий на содержание цензоров книг на еврейских языках - 1500 р.). Предполагалось, что государство совсем не увеличит расходы на цензуру, так как увеличение суммы на 25 436 р.52 к. следовало возместить за счет вводимой пошлины с привозимых из-за границы книг. Уваров назвал новый штат "весьма умеренным" в денежном отношении [Там же, л.37 - 37 об.]. В проекте определялось, кто мог стать цензором и какими качествами он должен был обладать: "В цензоры могут быть определяемы только чиновники, получившие образование в высших учебных заведениях, или иным способом приобретшие основательные в науках сведения, если они притом достаточно ознакомлены с историческим развитием и современным движением отечественной или иностранной словесности, смотря по назначению каждого" [9, с.30]. Цензоры не должны были иметь никаких других служебных обязанностей и быть редакторами периодических изданий. Цензор, оказавшийся неспособным к исполнению цензурных обязанностей, увольнялся, но это не влияло на дальнейшее прохождение им службы в других ведомствах.

За умышленное нарушение своих обязанностей цензор нес наказание.

Как и в Уставе о цензуре 1828 г., был сохранен параграф, по которому цензура должна была "обращать особенное внимание на дух рассматриваемой книги, на цель и намерение автора, и в суждениях своих принимать за основание определительный смысл речи, не дозволяя себе произвольного толкования оной в дурную сторону" [Там же, с.4]. Допускались объяснения автора, если они не противоречили смыслу написанного. Подчеркивалось, что цензура "не должна поправлять слог или замечать ошибки автора в литературном отношении" [Там же, с.6]. Оставался в силе концессионный порядок основания периодических изданий. Право на это предоставлялось лишь писателю, зарекомендовавшему себя своими сочинениями благонадежным гражданином. Издание могло быть запрещено лишь по высочайшему повелению. Статьи периодических изданий рассматривались цензором с особенным вниманием "как сочинения, наиболее читаемые людьми всякого звания". Теперь наравне с цензором ответственности подвергался и издатель. В проекте было предложено освободить от цензуры книги по точным и естественным наукам и передать богословскую литературу в ведение Духовной цензуры [3, с.17].

В проекте Наказа цензорам заключались инструкции по исполнению Устава о цензуре [11, д.2103,л.27 - 82 об.]. Поскольку Устав содержал только общие постановления, а изменяющиеся условия жизни общества и внешняя политика страны требовали разъяснений по частным вопросам, Наказ, как "негласное наставление цензорам" должен был объяснить им, как следует применять Устав, однако цензор не имел права в объяснениях с автором ссылаться на параграфы Наказа.

Цензоры должны были обращать внимание на сочинения, в которых обнаруживались попытки критики Христианской веры, неуважение к святости браков и презрение к власти родителей. Не допускались критика монархического правления и безнравственные сочинения. Цензоров обязывали сообщать о сочинителе, представившем в цензуру рукопись, обнаруживавшую "в сочинителе или переводчике нарушителя обязанностей верноподданного" [Там же, л.35], чтобы организовать за ним надзор. В Наказе повторялось, что цензор, прежде всего, должен был обращать внимание на общее впечатление от цензуруемого произведения, а потом уже на отдельные места в тексте. Очень важно было учитывать ту категорию читателей, для которой предназначалось сочинение и различные виды изданий. Подчеркивалось, что к оригинальным и переводным сочинениям следовало относиться с одинаковой строгостью. При публикации древних классических сочинений следовало обращать внимание на предисловие и примечания, так как такие сочинения читались лишь образованными людьми. К учебникам для юношества надо было подходить гораздо строже, детские альманахи и книжки-игрушки требовали особенного внимания цензора. Особое внимание уделялось периодическим изданиям, поскольку они расходились быстро в разных слоях населения и могли быть "проводниками господствующих в Западной Европе разрушительных начал и опасных теорий" [Там же, л.43 об.].

Если иностранная книга запрещалась к обращению в России, это означало и запрещение обсуждать ее содержание, и печатать отрывки из нее в отечественных периодических изданиях. Относительно иностранных произведений печати цензору необходимо было иметь в виду не только "дух и направление" книги, но и другие обстоятельства, например, степень известности языка сочинения, стоимость издания, его назначение (для чтения или только для справок), число возможных читателей и, естественно, доброжелательное или недоброжелательное отношение автора к России [Там же]. С особой осмотрительностью предписывалось цензуровать политические сочинения, особенно новейшие, особенно политические памфлеты и брошюры, а также современные народные песни. Исторические сочинения, в которых повествование заканчивалось XVIII веком, цензор мог легко разрешать, как и дорогие издания документов. Современные события, произошедшие в течение последних ста лет, требовали бульшей осторожности.

В заключении подчеркивалось, что составителям наказа было понятно, что даже самые подробные наставления не могли заранее разрешить всех вопросов, встречавшихся на практике, поэтому многое зависело от "благоразумия, проницательности и соображения" цензоров. В трудных случаях цензорам предлагалось разрешать свои недоумения в комитете или в Цензурном департаменте [Там же, л.54 об. - 55, 77 - 77 об.].

В Комитете впервые было предложено для надзора за книжными лавками и библиотеками для чтения учредить должности инспекторов книжной торговли в С. - Петербурге, Москве и некоторых других городах. Эти чиновники должны были состоять в ведении Министерства внутренних дел. В других населенных пунктах эти обязанности должны были исполнять чиновники особых поручений при губернаторах. Они должны были наблюдать за тем, чтобы все торговцы иностранными книгами имели соответствующие свидетельства, владельцы книжных лавок и библиотек для чтения - одобренные иностранною цензурою каталоги и реестры имевшихся у них книг. Нельзя было продавать и выдавать для чтения запрещенные или еще не рассмотренные цензурой издания. Особенного внимания требовала антикварная книжная торговля. Каждые три месяца инспекторы должны были представлять ведомости об осмотре состоявших в их ведении книжных лавок и библиотек [Там же, д. 2097, л.41 - 43 об.].

В 1849 г. все подготовленные документы обсуждались в Государственном совете. Решающим оказалось мнение о проекте Комитета 2 апреля 1848 г. [7, с.300-319]. Комитет выступил против основных положений по реорганизации цензурного ведомства. Одна из причин была финансовая, кроме того, Комитет считал нежелательным объединять функции по цензурованию с функциями по руководству цензурными учреждениями и цензуру внутреннюю с иностранной. В журнале подчеркивалось, что достижение целей правительства зависело гораздо больше от цензоров, чем от действовавшего цензурного устава. Члены комитета предложили отказаться от нового устава, так как проект включал большую часть прежнего, и создание Цензурного департамента - основное нововведение - было отклонено. Министру народного просвещения предложили внести в Государственный совет лишь проект нового штата цензурного ведомства, который был утвержден указом от 19 июля 1850 г. [8].

Цензура отделялась от университетов. Центральным цензурным учреждением осталось Главное управление цензуры, его состав расширился, цензурные учреждения получили штатное расписание, в котором должностям цензоров были присвоены классы, и чиновники стали получать не добавочное, а полное содержание (начислявшееся в серебряных рублях). Общее количество цензоров составило 32 чиновника: в С. - Петербургском цензурном комитете 6 (вместо семи), в Московском цензурном комитете 4 (вместо пяти), в Виленском цензурном комитете 3 (вместо четырех), в Рижском цензурном комитете 4 (вместо трех), в Одесском цензурном комитете 3, в Киевском цензурном комитете 2. Вместо Дерптского цензурного комитета были учреждены две должности отдельного цензора в Дерпте и Ревеле. В Казани была сохранена должность отдельного цензора, на которую назначался профессор Казанского университета, получавший 300 р. добавочного жалования. В Комитете цензуры иностранной - 6 (вместо четырех) и председатель. Должность председателя состояла в IV классе, он получал содержания 3430 р. серебром в год. Должности цензоров состояли в VII классе. Их содержание составляло от 2000 до 3000 р. серебром в год. Во всех цензурных учреждениях, кроме петербургских, цензоры исполняли работу по внутренней и по иностранной цензуре.

Была оставлена формулировка проекта о том, кто мог стать цензором: "В цензоры могут быть определяемы только чиновники, получившие образование в высших учебных заведениях или иным способом приобретшие основательные в науках сведения, если они, притом, достаточно ознакомлены с историческим развитием и современным движением отечественной или иностранной словесности, смотря по назначению каждого" [Там же]. Цензоры не имели права занимать какую-либо другую должность. Они получили привилегии: их должности причислялись к первому разряду учебных должностей Министерства народного просвещения и давали право на производство тремя чинами выше присвоенного должности класса без перевода с одной должности на другую. Пенсии и единовременные пособия назначались цензорам и их семьям на основании правил по учебной части Министерства народного просвещения. Цензоры имели право во время службы получать пенсию.

По новому штату на цензуру выделялось 104 324 р.92 к., что было больше проектируемой суммы (из них 2000 р.87 к. отпускались из доходов г. Одессы и 1500 р. - из доходов с еврейских типографий на содержание трех цензоров книг на еврейских языках при Виленском и Киевском цензурных комитетах). В отличие от проекта штата, составленного в Комитет П.А. Ширинского-Шихматова, в новом штате петербургские цензурные учреждения не были объединены, а цензорских должностей стало немного больше. Должности инспекторов по делам печати были учреждены в С. - Петербурге и Москве лишь спустя десятилетие - по указу от 14 мая 1862 г. [1]. Вместо специального Наказа цензорам продолжали действовать многочисленные циркуляры Главного управления цензуры [12].

Пересмотр основных принципов организации цензурного надзора в России, толчком к которому послужили европейские революции 1848 г., в основном коснулся системы контроля: структуры цензурного ведомства, устройства цензурных учреждений, цензорских кадров. Проекты преобразований, предложенные комиссией, были отклонены. Эффективность работы ведомства предполагалось повысить путем введения в действие нового штата, по которому цензурные учреждения были преобразованы, а университетские профессора - отстранены от цензуры.

цензурное ведомство цензура университет

Список литературы