Проблема сплошной коллективизации всегда вызывала к себе интерес историков как явление исключительное и неоднозначное. И, несмотря на то, что, казалось бы, уже расставлены все акценты, изучение истории коллективизации не потеряло своей актуальности до сих пор. Особенно это касается исследования данной проблемы на региональном уровне, например, в Казахстане, где проведение сплошной коллективизации имело свои особенности, обусловленные его экономической и полиэтнической спецификой.

По мнению современных исследователей, главной причиной резкого поворота в аграрном секторе экономики в конце 1920-х гг., выразившегося в устранении мелкотоварного производства и переходе к сплошной коллективизации, стал хлебозаготовительный кризис, начавшийся по целому ряду объективных и субъективных факторов с территории Сибири и зерновых районов Казахстана [4; 6; 7]. Окончательное оформление курса на форсированную коллективизацию крестьянских хозяйств произошло в конце 1929 г. Уже на ноябрьском (1929 г.) пленуме ЦК ВКП (б) о сплошной коллективизации было заявлено как о задаче, стоящей на повестке дня [13, с.746-758].7 ноября 1929 г. в "Правде" была опубликована статья И.В. Сталина "Год великого перелома", в которой утверждалось, что в развитии сельского хозяйства произошел "коренной перелом", выразившийся якобы в том, что "крестьяне пошли в колхозы, пошли целыми деревнями, волостями, районами" [12, с.130]. Таким образом, коллективизация сельского хозяйства, ставившая основной своей целью организацию крупных зерновых хозяйств, объявлялась "столбовой дорогой" социалистического развития деревни [Там же, с.131].

Согласно постановлению ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 г. "О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству", зерновые районы Казахстана были отнесены ко второй региональной группе, где коллективизацию необходимо было в основном закончить к осени 1931 г. или к весне 1932 г. [9, с.72-73]. К зерновым районам Казахстана, согласно новому территориальному делению 1928 г., относились приграничные с Россией Акмолинский, Актюбинский, Кустанайский, Павлодарский, Петропавловский Семипалатинский и Уральский округа [5, д.294, л.4-6]. Здесь преобладало казачье и русское переселенческое население, а основной отраслью сельского хозяйства было полеводство.

В силу специфической политической обстановки в Казахстане, связанной с деятельностью республиканского руководства во главе с первым секретарем Казкрайкома Ф.И. Голощекиным, который мечтал осуществить в Казахстане "Малый октябрь", переход к новой аграрной политике был воспринят с энтузиазмом, а установленные сроки стали трактоваться как своеобразный минимум, который следовало превзойти [2, с.81]. В результате темпы коллективизации в зерновых районах Казахстана оказались весьма внушительными. Удельный вес коллективизированных хозяйств с 4,7% в октябре 1929 г. поднялся до 25,0% в январе, до 52,1% в феврале и 58,9% в апреле 1930 г. [1, д.3522, л.6-8, 10-16; 15, д.242, л.3-4].

Высокие темпы коллективизации достигались прежде всего административным ресурсом. Ни о какой добровольности при создании колхозов не могло быть и речи. Крестьян записывали в колхозы целыми семьями и аулами на основании решений бедняцких собраний, которые якобы выражали волю большинства. В отношении крестьян, не желавших вступать в колхозы, применялись различные виды административного и судебного давления. Крестьянам заявляли: "Кто против колхозов, тот против Советской власти!" [15, д.439, л.47-49]. В поселке Орлиновском Федоровского района Кустанайского округа организаторы колхоза угрожали, что все нежелающие вступать в колхоз крестьяне будут "пущены под откос" [Там же, д.439, л.24]. Телеграммы с мест, поступавшие в Казкрайком ВКП (б), буквально пестрели сообщениями о многочисленных фактах "злоупотреблений": закрытие церквей и мечетей, мародерство, конфискации, "увлечение арестами", побои, издевательства, насилие и т.п. [Там же, д.439, л.24-34].

Кроме того, не было четкой ясности в том, что должен представлять собой колхоз. Постановление ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 г. хотя и назвало в качестве основной формы колхозного движения артель, тем не менее характеризовало ее лишь как "переходную к коммуне форму колхоза" [9, с.75]. Стремление к максимальному обобществлению стало повсеместным явлением. В информации Казкрайколхозсоюза от 18 марта 1930 г. о порядке обобществления крестьянского имущества при организации колхозов сообщалось, что "в ряде колхозов обобществляют не только семена, рабочий скот и машины (на что следовало обратить главное внимание), но даже предметы личного потребления (швейные машинки, охотничье оружие, сберкнижки и облигации займов)" [Там же, с.287].

По данным Петропавловского окружного комитета ВКП (б), к 17 марта 1930 г. в хозяйствах, вступивших в колхозы, было обобществлено более 94,6% всего продуктивного скота [1, д.3521, л.63]. В Федоровском районе Кустанайского округа обобществлялись жилищные постройки крестьян, а в поселке Восточном этого же района - одежда и другие предметы личного обихода [15, д.439, л.24]. Чаще всего термин "сплошная коллективизация" понимался местным аппаратом власти буквально. В Казкрайком ВКП (б) в окружкомы поступали многочисленные донесения о попытках коллективизировать (за исключением "классово чуждых элементов") все население села или аула [1, д.3521, л.77-80].

С первых дней существования колхозного строя острой проблемой стала организация труда. В резолюции собрания членов колхоза "Красный пахарь" Максимо-Горьковского района Павлодарского округа, рассмотревшего вопрос об укреплении трудовой дисциплины в колхозе, указывалось, что из 172-х трудоспособных членов на постоянной работе ежедневно бывает лишь 15-30 человек [8, с.284-286]. Проведенное в апреле 1930 г. сотрудниками Кустанайского Окрколхозсоюза обследование 9-ти колхозов показало, что в этих колхозах табели учета рабочего времени не составлялись, работа велась "самотеком", не были организованы рабочие бригады [15, д.439, л.59].

Массовый произвол, допущенный в ходе организации колхозов, принудительное обобществление сельскохозяйственного инвентаря и рабочего скота вызвали серьезное недовольство в крестьянской среде, стали причиной массовых выступлений крестьян против коллективизации. Наиболее распространенной формой протеста являлась пассивная - невыход на работу. Однако известны случаи и более активных форм выражения недовольства, вплоть до террористических актов, направленных против активистов колхозного движения: коммунистов, членов бедняцких комитетов, уполномоченных. Как известно, по решению ЦК ВКП (б)"для усиления организаторской и политической работы" в начале 1930 г. в Казахстан было направлено 1204 "рабочих-двадцатипятитысячников" и 1407 "уполномоченных". Чаще всего эти люди, не имевшие ни малейшего представления о сельском хозяйстве, становились председателями колхозов, завхозами, секретарями колхозных партячеек, председателями сельсоветов и т.д. [10, с.24-25]. Некоторые из них, действительно, со временем превратились в умелых управленцев. Однако подавляющее большинство сводило руководящую работу к администрированию. В результате судьба отдельных "активистов" оказалась трагичной. Против них в первую очередь обрушивался накопившийся гнев крестьян, которые, и порой не без оснований, видели в них непосредственных виновников разразившейся в деревне и ауле трагедии. В Рузаевском районе Петропавловского округа доведенные до отчаяния крестьяне совершили физическую расправу над двадцатипятитысячником Демидовым, который незадолго до этого был избран председателем колхоза [Там же, с.28].

Выступления крестьян против советской власти в феврале 1930 г. имели место в селах Неждановском и Покровке Трудового района Петропавловского округа, в других зерновых районах Казахстана [14, с.141-150].

Показательным фактом искусственного насаждения в деревне и ауле колхозного строя и нежелания единоличников вступать в колхоз является массовый выход крестьян из колхозов, начавшийся весной 1930 г., когда временно были ослаблены насильственные рычаги коллективизации.

Причиной приостановления принудительных методов вовлечения в колхозы явилась, очевидно, обострившаяся до предела обстановка на селе, угрожавшая срывом весеннего сева. Тревожные сведения об угрозе срыва "посевной кампании" стали поступать в Казкрайком ВКП (б) еще с февраля 1930 г. Так, в телеграмме, поступившей из Кустанайского окружкома партии, сообщалось, что "середняк даже в колхозе держится осторожно" и не принимает должного участия в создании "семфонда" [1, д.3521, л.57]. Из Павлодара сообщали: "Середняк сейчас не готовится к севу, не ремонтирует машины, не чистит семена, выжидает." [Там же, л.58]. Долгое время республиканским руководством информация, поступавшая с мест, попросту игнорировалась. Однако после публикации 2 марта 1930 г. статьи И.В. Сталина "Головокружение от успехов" и принятия на ее основе 14 марта 1930 г. постановления ЦК ВКП (б)"О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении" ситуация несколько поменялась. Постановление ЦК ВКП (б) от 14 марта 1930 г. привело республиканское руководство в замешательство. С одной стороны постановление требовало прекратить практику принудительной коллективизации, с другой - призывало к укреплению существующих колхозов [9, с.103-104].

21 марта 1930 г. Казахский краевой комитет партии принял директиву "О реализации на местах постановления ЦК ВКП (б) об извращениях в колхозном движении", в которой делалась попытка перенести ответственность за "перегибы" и "ошибки", допущенные в ходе коллективизации, на местных работников [8, с.289-292].

казахстан зерновой район колхоз

Репрессии в первую очередь обрушились на окружные комитеты партии. Было распущено бюро Петропавловского окружкома партии, а обязанности секретаря окружкома временно были возложены на одного из секретарей Казкрайкома, срочно направленного в округ [1, д.2927, л.10]. Соответствующие постановления о борьбе с "извращениями и перегибами, допущенными в ходе коллективизации", были приняты всеми окружными и районными комитетами партии Казахстана, расположенными в зоне сплошной коллективизации [Там же, д.3297, л. 194а].

В поселке Налобино Трудового района Петропавловского округа после публикации постановления ЦК ВКП (б) и Казкрайкома количество коллективизированных хозяйств сократилось более чем в два раза, а из артели имени Буденного вышло 50 хозяйств, мотивируя это тем, что в колхозе "нет хозяйственного глаза, кто хотел лодырничать - тот лодырничал, мер не принимали" [15, д.439, л.49]. В общей сложности в Петропавловском округе за март-апрель 1930 г. уровень коллективизации снизился в Ворошиловском районе на 19,3%, в Володарском - на 19,4%, в Трудовом - на 10,5%, в Энбекшильдском - на 11,7% [Там же, д.439, л.50].

Ситуацию, сложившуюся в казахстанской переселенческой деревне, наглядно иллюстрирует письмо агронома Полудинской МТС П.А. Пронина, адресованное Ворошиловскому райкому ВКП (б). "Статью тов. Сталина, - сообщалось в письме, - именуют крестьянским манифестом. Собрания превращают в протесты. Говорят уже не о том, что Їприехал какой-то уполномоченный и выкачал весь хлеб, заставил нас голодать и остаться без посеваЎ¬, а о том, что Їсоввласть разорила крестьян, превратила нас в своих рабовбатраков. Мы работаем, а сеять хлеб не имеем права… Мы больше не будем на Вас работать - будем сеять на нашей земле только для себя, а они (правительство) пусть сами хлеб сеютЎ¬. Подобные слова можно слышать не только от раскулаченных, но и от середняка и бедняка." [1, д.3797, л.120-122]. В станице Сталине Петропавловского округа вышедшие из колхоза крестьяне заявляли: "Нас загнали в колхозы насильно, а теперь газеты говорят другое!" [15, д.439, л.49].

В результате выхода крестьян из колхозов уровень коллективизации с апреля по май 1930 г. снизился в Петропавловском округе с 73,6% до 37%, в Кустанайском округе - с 65,0% до 31%, в Павлодарском - с 60% до 44%, в Акмолинском - с 37% до 28% [3, с.293-294].

Выходили из колхозов в первую очередь середняки. Так, например, в Кустанайском округе удельный вес вышедших из колхозов крестьян в группе батраков составлял 4,5%, в группе бедняков - 26,6%, в группе середняков - 68,9% [15, д.439, л.58]. В Петропавловском округе середняки составляли 45% от общего числа вышедших в течение марта-апреля 1930 г. из колхозов крестьян [Там же, д.242, л.54].

Однако уже с июня 1930 г. в колхозном движении начался новый "подъем", который официальной пропагандистской машиной объяснялся тем, что к тому времени якобы завершилось исправление ошибок и перегибов в колхозном строительстве, а вышедшие из колхозов крестьяне убедились в преимуществах колхозного строя. Ясно, что на самом деле все обстояло далеко не так. У крестьян попросту не оставалось альтернативы. В Примерном уставе сельхозартели было сказано прямо, что единый земельный массив колхоза ни в коем случае не должен изменяться, что наделение землей выбывших из артели членов должно осуществляться "за счет свободных земель государственного фонда" [16, д.1, л.49-57]. Крестьянам, выходившим из колхозов, часто не возвращали скот, обобществленный инвентарь и семена [15, д.439, л.46-48].

К тому же единоличник был поставлен в тяжелейшие экономические условия: в 1930 г. для них были увеличены ставки сельскохозяйственного налога, введены взимаемые только с них единовременные платежи; обязательными являлись также возросшие государственные заготовки, вынуждавшие крестьян за бесценок продавать хлеб и продукты животноводства [1, д.426, л.127].

Особенно непосильные планы сдачи хлеба и скота государству возлагались на зажиточные хозяйства, для которых составлялись специальные "кулацко-байские планы" хлебозаготовок. Все это вместе взятое делало практически невозможным ведение единоличного крестьянского хозяйства и вынуждало крестьянина идти в колхозную кабалу.

25 июля 1930 г. Казкрайком ВКП (б) принял постановление, в соответствии с которым планировалось "завершить в основном" сплошную коллективизацию в зерновых районах Казахстана в 1932 г. [Там же, д.2383, л.149]. В результате, к июню 1931 г. было коллективизировано 56,7% крестьянских хозяйств, а к июню 1932 г. - 76,9%, которым принадлежало более 80% всех посевных площадей [11, с.96].

Таким образом, к концу первой пятилетки колхозы стали основной формой организации сельскохозяйственного производства в зерновых районах Казахстана, пришедшей на смену традиционному единоличному крестьянскому хозяйству, которое на протяжении многих лет являлось основой экономического развития аграрного сектора экономики края.

Вместе с тем, эксперимент в аграрном секторе экономики края, несмотря на его неприятие основной массой населения и сомнительный экономический эффект, был признан успешным и в дальнейшем перенесен на остальную территорию Казахстана, где его последствия оказались ещ? более трагичными.

Список литературы