Контакты лесостепного и степного Поволжья начальной поры неолита

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Ульяновский государственный университет

Контакты лесостепного и степного Поволжья начальной поры неолита

Вискалин Александр Викторович, к.и.н., доцент

Степные районы Нижнего Поволжья и Северного Прикаспия в самом начале неолита занимает население, оставившее после себя комплексы типологически сходной прочерченно-накольчатой керамики каиршакского типа, наиболее ярко представленные на поселениях Каиршак I и III, нижние слои Варфоломеевки и Джангара. Лепная каиршакская посуда изготовлена из илов с примесью речной раковины и органики. Сосуды баночной и профилированной формы имеют плоские днища. На туловище отдельных сосудов удается проследить ребро, придающее им биконические очертания. Украшает посуду нарядный геометризованный орнамент из прочерченных линий и разреженных наколов. Среди орнаментальных композиций встречаются ряды горизонтальных и наклонных линий, меандры, прямоугольники, треугольники, ромбы, зигзаги, ленты с точечным заполнением и «бахромой» из наколов.

Сложение каиршакского неолита по некалиброванным данным, радиоуглеродным данным образцов древесного угля и костей из неолитического слоя стоянки Каиршак III происходит в конце VI - начале V тыс. до н.э. (6950+190 - ГИН-5905 (низ почвы); 6720+80 - ГИН-5927 (верх почвы)). По данным климатологов в это время в Северном Прикаспии устанавливается относительно благоприятный климатический период, сопровождающийся увеличением влажности и тепла [11, с. 30]. Однако полученные позже многочисленные радиоуглеродные даты по керамике и раковинам начало неолита Северного Прикаспия сдвигают в первую четверть VI тыс. до н.э., практически к самому началу атлантического периода [8, с. 239]. В результате образуются «ножницы» в 1 тыс. лет между датами по керамике и углю.

Столь существенное удревнение радиоуглеродной хронологии каиршакской культуры может быть вызвано свойствами материала, используемого для радиоуглеродного анализа. Илисто-глинистое сырье для лепки посуды едва ли добывалось в прибрежной части реки или озера, поросшего камышом и другой водной растительностью. Более технологичным является забор илисто-глинистой массы непосредственно из берегового обнажения, позволяющий контролировать пластичные свойства и состав сырья. Поскольку нужное по качеству глинистое сырье может залегать в любой части берегового разреза, то наблюдаемый разброс дат и их общее отклонение «вглубь» при таком способе получения сырья - явление вполне неизбежное. Удревняющее действие «бассейнового эффекта» нельзя исключить и при радиоуглеродной датировке по образцам раковин речных моллюсков.

В силу чего даты по углю и кости представляются более корректными, что подтверждает радиоуглеродная хронология сходных с каиршакскими комплексов прочерченно-накольчатой керамикой степной полосы Восточной Европы и Западной Сибири: третий слой Варфоломеевки (6980+200 л.н.) [24, с. 146], нижний слой Джангара (6870+130 л.н.) [12, с. 249-252], 15-12 слои Ракушечного Яра (7040+100; 6930+100; 6825+100) [3, с. 17], памятники сумпаньского типа Западной Сибири [14, с. 85], ранние этапы сурской и буго-днестровской культур [13, с. 96, 103]. Вся совокупность приведенных выше данных указывает, что сложение ранненеолитических комплексов накольчато-прочерченной керамики каиршакского типа Северного Прикаспия происходит не раньше середины VI тыс. до н.э. Это не должно удивлять, поскольку переход к стадии керамического неолита в Северной Месопотамии по радиоуглеродным данным происходит также около середины VI тыс. до н.э. [2, с. 314].

Начать отсчет каиршакского неолита с самого рубежа бореального и атлантического периодов, по примеру А. А. Выборнова [8, с. 207], не позволяет и анализ ландшафтно-климатической ситуации того времени. В конце бореального периода в Северо-Прикаспийской низменности под влиянием холодного и засушливого климата распространяется северная пустыня, сменившая развитые здесь прежде лесостепные ландшафты. Повсеместное перекрывание эоловыми песками почвенных отложений бореального периода свидетельствует о сильном развитии в это время дефляционных процессов [15, с. 47]. Наступление атлантического периода около 7900 л.н. приносит с собой увлажнение, сопровождаемое в аридных районах Восточной Европы и Средней Азии, по мнению Н. А. Хотинского, даже некоторым похолоданием [23, с. 13], в результате чего ландшафтно-климатическая обстановка Северного Прикаспия начинает постепенно восстанавливаться: затухают эоловые процессы и на склонах песчаных барханов формируются маломощные степные почвы, к которым приурочены слои неолитических стоянок [15, с. 50-51]. Важно отметить, что заметных результатов почвообразовательные процессы едва ли могли достигнуть ранее последней четверти VI тыс. до н.э. [10, с. 97]. Первые же столетия атлантического периода ландшафтно-климатические изменения, скорее всего, еще не столь заметны, и в аридных областях Нижнего Поволжья и Северного Прикаспия сохраняется неблагоприятная для жизни животных и людей аридная обстановка [15, с. 50].

По мнению А. А. Выборнова, сложение раннего неолита каиршакского типа является результатом развития местного мезолитического населения сероглазовской культуры, на что указывает сходство позднемезолитического и ранненеолитического каменного инвентаря. Появление первой глиняной посуды в североприкаспийском регионе исследователь связывает с влиянием Кавказа и Закавказья [8, с. 207]. Принимая данную гипотезу в общих чертах, все же следует сделать несколько уточнений.

На Кавказе по сей день не обнаружены прототипы прочерченно-накольчатой керамики каиршакского типа. Уникальное по своему научному значению Чохское поселение горного Дагестана содержит почти исключительно неорнаментированную посуду [1, с. 127-131]. Зато аналогии каиршакской керамике можно обнаружить южнее Кавказа в раннем неолите Анатолии и Северной Месопотамии, где отмечается широкое распространение плоскодонных биконических сосудов баночной и горшковидной формы, орнаментированных прочерченными линиями и редкими наколами в каиршакской манере [2, с. 138-140, 162, 167-171; 17, с. 69; 25, p. 178; 26, p. 12].

Говоря о параллелях в форме и орнаментации глиняной посуды Северного Прикаспия и Закавказья, нельзя не отметить, что ближневосточные черты на каиршакской керамике проступают как бы в ослабленном виде: биконические сосуды редки и присутствуют не на всех памятниках, менее разнообразны формы и орнаментальные композиции. По всей видимости, речь должна идти не о прямой миграции ближневосточного населения в Северный Прикаспий, а о заимствовании местным населением навыков и технологии керамического производства при посредническом влиянии занимающего промежуточное положение Кавказского региона.

Однако роль кавказского населения в становлении раннего неолита Северного Прикаспия едва ли ограничивается только передачей ближневосточных керамических технологий. Имеющиеся косвенные данные позволяют предположить и его непосредственное участие в процессе освоения северо-прикаспийской низменности. Согласно упомянутым выше палеоклиматическим данным, в конце бореального периода происходит гипераридизация климата, способствующая развитию эоловых процессов и превращению территории Северного Прикаспия в северную пустыню. Резкое сокращение «кормовой базы» вызывает отток проживавшего здесь мезолитического населения сероглазовской культуры на север. Так, следы проникновения сероглазовского населения в конце бореального - начале атлантического периодов удается проследить на Средней Волге, Дону, Посурье [7, с. 40-42]. Нельзя исключить, что часть сероглазовских племен из зоны экологической катастрофы отходит и на юг, в предгорья Северного Кавказа, где, по мнению Х. А. Амирханова, проживало родственное им население [1, с. 203]. В силу чего к началу атлантического периода Северный Прикаспий, скорее всего, представлял собой слабозаселенную или вовсе незаселенную территорию, и осваивать ближневосточную технологию керамического производства здесь было некому. Последующее заселение этой территории начинается только после улучшения климатической обстановки в первой половине атлантического периода. И осуществляется оно со стороны Кавказа, о чем говорят закавказские параллели каиршакской посуды и сохранившиеся сероглазовские, а вместе с ними и северокавказские традиции, кремневый инвентарь ранненеолитических комплексов Северного Прикаспия.

Лесостепное Поволжье и Предуралье в начальную пору неолита занимает население, оставившее памятники с керамикой елшанского типа, отличительной особенностью которой является тонкостенность, острокруглодонность, использование илистой глины с примесью песка, шамота, раковины и органики естественного происхождения, орнаментация сосудов поясками округлых ямок-жемчужин под венчиком и редкими геометризованными композициями из прочерченных линий и единичных наколов. Своеобразие формы, технологии изготовления и орнаментации елшанской посуды указывает на самостоятельный источник получения керамического производства.

И. Б. Васильев и А. А. Выборнов более 20 лет тому назад высказали гипотезу о среднеазиатских истоках елшанской керамики [4, с. 23-25], впоследствии поддержанную В. И. Тимофеевым [20, с. 43] и некоторыми другими исследователями. Версию о восточных корнях елшанской керамической традиции в настоящее время склонен признать и автор статьи, поскольку предпринятый им поиск истоков остродонной керамики в Приазовье не принес сколько-нибудь заметных результатов. Древнейшая неолитическая посуда из нижних слоев многослойного поселения Ракушечный Яр на нижнем Дону имеет плоские днища и, как показывают результаты комплексного изучения керамики, своим происхождением связана с ранненеолитическими центрами Анатолии и Ближнего Востока [9, с. 21]. Сходная с елшанской остродонная и профилированная посуда появляется в культурных отложениях Ракушечного Яра заметно позже и не имеет местных прототипов, что указывает на ее пришлый характер [5, с. 263].

Хронология елшанских древностей волго-уральской лесостепи вызывает непрекращающиеся споры. В конце XX века на основании радиоуглеродных дат, полученных по образцам речных раковин из неолитического слоя стоянки Чекалино IV А. Е. Мамоновым, появление керамического производства на территории волго-уральской лесостепи было датировано бореальным периодом. Но проведенный автором этой статьи анализ стратиграфии данного памятника показал, что раковинные скопления, использованные для радиоуглеродного анализа, скорее всего, были связанными с подстилающими отложениями бореального возраста и не имели прямого отношения к ранненеолитическому слою, что привело к удревнению радиоуглеродных дат [Там же, с. 260, 261].

Впоследствии для комплексов елшанского типа в различных лабораториях было сделано еще около 2 десятков радиоуглеродных анализов по керамике и вмещающей их почве. Но и эти даты не способствовали установлению точной хронологии елшанских древностей, продемонстрировав значительный разброс радиоуглеродных дат с амплитудой в 2 тысячи лет.

Особое сомнение вызывает группа «младших» дат, уходящих в V, а часть - в IV тыс. до н.э. Столь кардинальное омоложение ранненеолитических древностей волго-уральской лесостепи не находит рационального объяснения, приходя в явное противоречие со всей совокупностью накопленных наукой данных. Керамика и кремень елшанских комплексов обладают архаичным обликом и полностью лишены развитых признаков, свидетельствующих о контакте с племенами накольчатой и гребенчатой керамики развитого и позднего неолита, либо племенами самарской и хвалынской культур энеолитической эпохи, заселяющими Среднее Поволжье в обозначенное время. Отсутствуют и стратиграфические доказательства «молодости» елшанских материалов, залегание которых неоднократно отмечалось в основании культурных горизонтов ниже уровня накольчатой и гребенчатой керамики [16, с. 3-5; 18, с. 17]. Причина появления столь омоложенных дат для елшанских древностей не вполне ясна и требует специального изучения.

Но если отказаться от заведомо ошибочных «старших» и «младших» дат, то период существования остродонной елшанской керамики волго-уральского региона сужается до рамок VI тыс. до н.э., что позволяет синхронизировать начальные этапы раннего неолита волго-уральской лесостепи и степного Поволжья, включая Северный Прикаспий.

Не имея сегодня возможности установить точное начало неолитизации этих регионов из-за разброса значений и спорности радиоуглеродных дат, мы можем приблизительно наметить время контактов этих двух культурных групп. И подсказку в этом вопросе дает все тот же анализ ландшафтно-климатической ситуации в Северном Прикаспии. Наступившее в начале атлантического периода улучшение климатической обстановки сопровождается здесь расширением пригодных для обитания степных пространств за счет «сжимания» пустыни, что неизбежно приводит к сближению зон обитания елшанского и каиршакского населения, ранее разделенных обширной малопригодной для жизни и потому слабо заселенной полосой сухих степей и пустынь. Поскольку пик потепления и увлажнения приходился на отметку в 7200 л.т.н., то и наибольшее сближение двух культурных ареалов, приводящее к появлению между ними контактов, должно датироваться последней четвертью VI тыс. до н.э.

Первая попытка проследить межкультурные контакты между ранненеолитическим населением волгоуральской лесостепи и степи была предпринята А. А. Выборновым и И. Б. Васильевым в конце 80-х гг. XX века. В пределах волго-уральской лесостепи ими была выделена группа неорнаментированной ранненеолитической керамики, отличающейся от елшанской наличием плоских днищ. В выстроенной схеме развития неолита Среднего Поволжья эта группа была отнесена ко 2 этапу развития елшанской культуры, а ее появление рассматривалось данными исследователями как результат культурного влияния степного населения [4, с. 25]. После 20 лет существования у данной схемы стали обнаруживаться недостатки [6, с. 166]. Внимание обращает странная избирательность контактов, в ходе которых лесостепное население заимствует у степного только форму дна без характерной для каиршакской посуды геометрической орнаментации. Необъяснимым при этом является и утрата поздней елшанской керамикой острых днищ и своего декора, кроме ямочно-жемчужного пояска под венчиком.

Появившиеся в последние годы новые данные по радиоуглеродной хронологии плоскодонной елшанской керамики типа Красный городок - Луговое подтверждают высказанные выше сомнения в ее генетической связи с ранним неолитом Северного Прикаспия. Появление такой керамики на Средней Волге по данным радиоуглеродной хронологии происходит не ранее второй четверти V тыс. до н.э. [8, с. 131-132]. К этому времени каиршакская керамика с прочерченно-накольчатой орнаментацией заканчивает свое развитие, и на ее месте формируется накольчатый неолит орловско-варфоломеевского и тентексорского типа. Влияние же расположенной в северной части Нижнего Поволжья орловско-варфоломеевской культуры на лесостепь хорошо прослеживается по появлению керамики виловатовского типа, сочетающей признаки степного и лесостепного неолита [24, c. 153].

При решении проблемы происхождения плоскодонной неорнаментированной посуды типа Красный городок - Луговое III важно учитывать и то обстоятельство, что распространение подобной керамики в раннем неолите не ограничивается Средним Поволжьем, а охватывает более обширную территорию Восточной и Центральной Европы, Греции, Кавказа. Достаточно вспомнить комплексы ранненеолитической неорнаментированной керамики на поселении Липецкое озеро в Подонье [19, с. 26, 28], Чохское - в Дагестане [1, с. 128-132], Липенский Вир и Нижняя Браневина - в Карпатском бассейне [22, с. 21, 46, 47], Аргисса, Коринф - в материковой Греции [21, с. 30, 31, 63, 103-105], раннекерамические слои Хаджилара - в Западной Анатолии [Там же, с. 172, 173], Тель Сотто - в Северной Ассирии [2, с. 138-140, 162, 167-171]. Учитывая столь обширную географию распространения комплексов плоскодонной неорнаментированной керамики раннего неолита, ее возникновение никак не может быть результатом взаимодействия лесостепного волго-уральского (елшанский тип) и североприкаспийского неолита (каиршакский тип) и нуждается в другом объяснении.

Изменение взглядов на происхождение комплексов плоскодонной неорнаментированной керамики волгоуральской лесостепи не означает закрытие проблемы взаимодействия этих двух регионов. Внимательное изучение орнамента и формы елшанской керамики выявляет в них ряд черт, которые могут указывать на наличие культурных контактов со степным населением каиршакской культуры. В число этих черт входит биконичность сосудов и наличие сглаженного ребра на туловище, профилированные горловины и наплывыутолщения на венчиках, прочерченные орнаментальные фигуры с точечным заполнением (треугольники, зигзаги, ленты и т.д.). Несмотря на то, что названные признаки выражены ослабленно, их присутствие в виде сопряженной группы отмечено во всех основных комплексах елшанского типа [6, с. 161, 162], что снимает возможные обвинения в случайности.

Поиск истоков упомянутых признаков к востоку от Урала не приносит положительных результатов. В ранней кельтеминарской культуре посуда с подобными чертами практически не встречается. Не характерна она и для раннего неолита Северного Причерноморья и Приазовья, откуда названные признаки могли бы попасть к населению волго-уральской лесостепи. Наиболее близким источником получения елшанской керамикой этих признаков является каиршакское население Северного Прикаспия и Нижнего Поволжья. Поскольку перечисленные черты в оформлении елшанской керамики были, в свою очередь, унаследованы каиршакским населением Северного Прикаспия и Нижнего Поволжья от ранненеолитических культур Ближнего Востока, то имеет смысл назвать их «ближневосточными».

Сложнее проследить следы обратного влияния лесостепного населения на степное. Оправданно искать его по северной периферии ареала прочерченно-накольчатой керамики каиршакского типа в виде синкретичных форм глиняной посуды, сочетающей елшанские и каиршакские традиции. А. И. Юдин и А. А. Выборнов обращают внимание на находки отдельных фрагментов тонкостенных сосудов с прочерченной «решеткой» в нижнем слое Варфоломеевки, как на возможные следы присутствия елшанской керамики [8, с. 47; 24, с. 153]. На взгляд автора работы, в разряд синкретичных явлений можно отнести и развеянные стоянки Кугат IV и Кулагайси, содержащие немногочисленные обломки сосудов с чертами обеих традиций: каиршакской - прочерченные линии с редкими наколами, елшанской - округлодонность, профилированность горловины. Учитывая наличие в степном и лесостепном Поволжье 2-х самостоятельных и хронологически близких линий развития ранненеолитической керамики, упомянутая синкретичная посуда не может рассматриваться в качестве исходной для нижневолжского региона, на чем настаивал в своих работах А. А. Выборнов [4, с. 12]. Ее появление, скорее всего, результат смешения елшанской и каиршакской традиций, а не последовательного развития нижневолжского неолита.

Подведем итоги. Выявление комплекса сопряженных «ближневосточных» черт на елшанской посуде свидетельствует о контактах населения волго-уральской лесостепи и степи в начале неолитической эпохи. Это обстоятельство позволяет синхронизировать керамику елшанского и каиршакского типов и предположить сближение ареалов распространения обоих культурных типов во время наибольшего потепления и увлажнения аридной зоны. Исходя из чего появление активных контактов между лесостепным и степным неолитом может датироваться последней четвертью VI тыс. до н.э.

Список литературы

поволжье ландшафтный климатический неолитизация

Амирханов Х. А. Чохское поселение. М.: Наука, 1987. 222 с.

Бадер О. Н. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. М.: Наука, 1989. 334 с.

Белановская Т. Д., Тимофеев В. И. Многослойное поселение Ракушечный Яр (Нижнее Подонье) и проблемы неолитизации Восточной Европы // Неолит-энеолит юга и неолит севера Восточной Европы. СПб.: ИИМК РАН, 2003. С. 14-21.

Васильев И. Б., Выборнов А. А. Неолит Поволжья (степь и лесостепь). Куйбышев: КГПИ, 1988. 112 с.

Вискалин А. В. К вопросу о датировке ранненеолитической керамики елшанского типа // Тверской археологический сборник. Тверь: Триада, 2006. Вып. 6. Т. 1. С. 260-265.

Вискалин А. В. Культурно-хронологические группы раннего неолита волго-уральской лесостепи // Тверской археологический сборник. Тверь: Триада, 2009. Вып. 7. С. 159-170.

Вискалин А. В. Миграционные процессы конца мезолитической эпохи на Средней Волге и в Приуралье // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 2 (8). Ч. I. С. 40-43.

Выборнов А. А. Неолит Волго-Камья. Самара: СГПУ, 2008. 490 с.

Долбунова Е. В., Кулькова М. А., Мазуркевич А. Н. Результаты комплексного исследования глиняной посуды из слоев 23-14 поселения Ракушечный Яр (по материалам раскопок Т. Д. Белановской) // Неолит Среднего Поволжья в системе культур Евразии: материалы международной научной конференции. Самара: ПГСГА, 2011. С. 18-21.

Иванов И. В., Васильев И. Б. Человек, природа и почвы Рын-песков Волго-Уральского междуречья в голоцене. М.: Интеллект, 1995. 264 с.

Климанов В. А. Цикличность и квазипериодичность климатических колебаний в голоцене // Палеоклиматы позднеледниковая и голоцена. М.: Наука, 1989. С. 29-33.

Кольцов П. М. Мезолит и неолит Северо-Западного Прикаспия. М.: ГЖО «Воскресенье», 2005. 352 с.

Котова Н. С. Неолитизация Украины. Луганск: Шлях, 2002. 258 с.

Крижевская Л. Я., Гаджиева Е. А. Неолитическое поселение Сумпанья VI и его место в неолите Восточного Зауралья // Неолитические памятники Урала. Свердловск: УрО АН СССР, 1991. С. 80-99.

Лаврушин Ю. А., Спиридонова Е. А., Сулержицкий Л. Д. Геолого-палеологические события севера аридной зоны в последние 10 тыс. лет // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. Самара: СГПУ, 1998. С. 40-65.

Мамонов А. Е. Елшанский комплекс стоянки Чекалино IV // Древние культуры лесостепного Поволжья. Самара: СГПУ, 1995. С. 3-24.

Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М.: Наука, 1982. 149 с.

Моргунова Н. Л. Неолит и энеолит юга лесостепи Волго-Уральского междуречья. Оренбург: ОГПИ, 1995. 223 с.

Синюк А. Т., Клоков А. Ю. Древнее поселение Липецкое озеро. Липецк: Липецкое изд-во, 2000. 160 с.

Тимофеев В. И., Зайцева Г. И. К проблеме датировки начала неолита в Восточной Европе // Проблемы хронологии и этнокультурных взаимодействий в неолите Евразии. СПб.: ИИМК РАН, 2004. С. 38-51.

Титов В. С. Неолит Греции. М.: Наука, 1969. 256 с.

Титов В. С. Неолит Карпатского бассейна. М.: Наука, 1996. 284 с.

Хотинский Н. А. Дискуссионные проблемы реконструкции и корреляции палеоклиматов голоцена // Палеоклиматы позднеледниковья и голоцена. М.: Наука, 1989. С. 12-17.

Юдин А. И. Варфоломеевская стоянка и неолит степного Поволжья. Саратов: Саратовский ун-т, 2004. 200 с.

Размещено на Allbest.ru