На страницах журнала "Современная архитектура"¹ в 1929-1930 гг. развернулась дискуссия о социалистическом расселении. Сущность дискуссии о социалистическом расселении заключалась в поисках решения противоречий между городом и деревней согласно марксистской теории. Город нужно было спроектировать таким образом, чтобы максимально освободить женщину от быта, в том числе от воспитания детей; обобществить культурные и бытовые потребности человека; распределить город или жилую застройку максимально благополучно относительно коммуникаций - дорог, мест производства и природы. Используя методику отбора источников исследования посредством "Летописи журнальных статей" [20], был выявлен еще один журнал, принявший участие в этой общественной дискуссии. Речь идет о журнале для детей "Пионер".

Архитектурное проектирование 1920-х и начала 1930-х гг. в отношении детских учреждений - это период утопических проектов и ожиданий, что обязанности по воспитанию детей возьмет на себя государство, тем самым освободив женщин от бытовых и семейных обязанностей, а из ребенка воспитает человека нового социалистического общества. Воспитание детей, как предполагалось, не только отнимало время и силы у женщины, но могло даже повредить ребенку: "Помимо того, что оно берет у женщин массу времени, оно вредно для здоровья ребенка: в большинстве случаев мать не имеет необходимых знаний и портит ребенка как физиологически, так и психически" [13, c.25].

К 1930 году были предложены две основные теории, которые решали проблему социалистического расселения. Одна из этих теорий принадлежала М. Охитовичу [11]. Основной ее принцип - дезурбанизация, т.е. расселение городов в местности. Во-вторых, теория предлагала все общественные постройки проектировать небольшими по размеру и количеству вмещаемых людей. И третий принцип предполагал мобильность дома, т.е. проектирование дома таким образом, чтобы его можно было легко разобрать и построить в другом месте.

Многие проекты были основаны именно на дезурбанистической теории М. Охитовича, в том числе проект "Зеленого города" М. Барща и М. Гинзбурга [1], который предполагал ленточное жилое строительство. Жилая лента по проекту была расположена вдоль железных и автомобильных дорог, но вглубь на 200 м от них. Остановки общественного транспорта проектировались в пешей доступности от жилья. Жилая площадь ячейки имела площадь 12 кв. м (включая лестницу, уборную, душевую), двухстороннюю освещаемость и сквозное проветривание. Каждому взрослому члену семьи отводилась отдельная комната: "Пусть муж и жена живут рядом в двух смежных ячейках. Между ними дверь, через которую они могут общаться. Но наличие отдельного входа в каждую из этих двух ячеек гарантирует то, что они могут и не общаться, если этого не захотят" [Там же, c.28]. "Детовоспитание", учеба, культура - все это было расположено в проекте по противоположную сторону от дороги. Ближе всего к жилому массиву располагались ясли и детские учреждения, дальше от дороги - культурные учреждения взрослых. Школы проектировались небольшими - по 150 человек, а ясли - по 15 человек. Каждая школа имела специализацию, и ребенок должен был отучиться в нескольких школах для полноценного образования. В проекте отмечалось, что при детских заведениях есть помещения для общения с взрослыми.

В пояснительной записке к расселению при Магнитогорском химико-металлургическом комбинате [15] можно видеть приблизительно такой же "ленточный" тип расселения: жилые дома, построенные из стекла и дерева, размещены в шахматном порядке, тянутся на протяжении 23 км в виде прямой линии. Детский сектор, включающий в себя ясли, детский сад, площадку для игр, бассейн, находится в зеленой зоне между двумя жилыми комплексами. Здания общественного порядка, стадионы, спортивные площадки, а также парки, зоологические и ботанические сады располагаются по обе стороны жилья на всем протяжении города.

Второй принцип расселения предложил Л. Сабсович. Он имел три отличия от капиталистического города:

1) город должен был быть размером не более 40 000 населения;

2) город пространственно должен был состоять из "громадных домов-коммун";

3) в городе предполагалось полное обобществление всех функций; в том числе воспитание детей внутри коммуны или группы коммун [12, c.57]. . Сабсович допускал на переходный период совместное проживание ребенка с матерью: "если женщина захочет держать детей при себе, ей может быть отведена соседняя комната, хотя это, несомненно, не рационально и может иметь место лишь как самое кратковременное явление" [18, c.6].

Бригада архитекторов "объединения современной архитектуры" (ОСА) представила проект [17], где основой организации города служили дома, предназначенные только для сна, так называемые "комбинаты сна". Культура и общественная жизнь должны были протекать в парковой зоне и представлять собой "новый вид дифференцированного коллективного жилья" [Там же, c.12]. Детская зона была перекинута по другую сторону зоны общественно-культурной жизни взрослых. Здесь были расположены школьные городки с лабораториями-мастерскими и детскими комнатами для самостоятельных занятий подростков. Дети по проекту должны были жить отдельно, под воспитанием специально обученного персонала.

Проект города Коминтерновска предполагал более индивидуализированное жилье [4], расположенное в парковой зоне города. Детские учреждения (ясли, детские сады) были выделены отдельно и не соприкасались с жильем взрослых: "Внутренняя дисциплина и регламентация времени в них (в детских учреждениях - Ж. Х.), как мы знаем по уже существующим упомянутым детским заведениям, делает непосредственную связь с жилыми помещениями взрослых не необходимой и даже вредной" [Там же, c.14].

Пожалуй, самым радикальным был проект архитектора В. Кузьмина [8]. Он считал, что идея домовкоммун не доведена до конца, что стране не нужны "переходные" формы быта и жилья. В своем проекте он свел жизнь человека к выполнению физиологических функций и удовлетворению потребностей. Так, жилая комната была предназначена только для сна: "взрослые коммунары спят группами по 6 человек и по двое (прежние муж и жена)" [Там же, c.15], питание предполагалось только в столовых, половая жизнь: "в спаренных кабинках по обоюдному желанию" [Там же, c.16]. Жизнь детей, с младенчества и до 18 лет, должна была протекать отдельно от жизни взрослых - в детском коллективе.

Таким образом, можно констатировать, что детские учреждения имели во всех проектах лишь общие черты: "детский городок", "детский центр", "детская зона", "детский сектор". Можно также отметить, что авторы практически всех проектов выносили общественно-политическую, культурно-досуговую и "детскую" жизнь в парковую (зеленую) зону. То есть "детская жизнь" была максимально отдалена от "взрослой" жизни, но местом их пространственного пересечения были сады и парки, где проводили свою культурную и общественную жизнь взрослые.

Значение абстрактного парка в архитектурном проектировании конца 1920-х - начала 1930-х гг. было так велико, что архитекторы делали его центром, доминантой города - в одном случае - и средой обитания и даже самим городом - в другом. В проекте "Зеленый город" сама будущая Москва должна была целиком стать центральным для страны парком культуры и отдыха, в который "стекаются ленты социалистического расселения" [1, c.24].

Среди ранних представлений о городах-парках проект М. Жирнова [5]. Парк (город) представлял собой кольцо, и вся его внутренняя структура также планировалась как кольцевая. Первое внутреннее кольцо - административно-управленческое - должно было контролировать и направлять всю жизнь парка. Второе кольцо - кольцо физической культуры, где были сосредоточены физкультурные и научно-познавательные секторы. И здесь же должны были располагаться детские городки и пионербазы, площадки и лагеря. Третье кольцо - садовое, где природа, организованная по последним достижениям науки и техники, должна была удовлетворять хозяйственные нужды.

В целом читателям и сотрудникам журнала "Современная архитектура" воспитание детей виделось коллективным и обособленным от жизни взрослых. Приветствовалось приобщение детей к труду: "детей нужно воспитывать в домах, приспособленных для педагогических целей, чтобы с первых дней ребенок привыкал видеть себя в окружении себе подобных, чтобы дети приучались к трудовым процессам, начиная с обслуживания самих себя, с того момента, когда они способны это сделать, с первых шагов их сознательной жизни постепенно, повозрастно расширяя навыки к трудовым процессам в школе, в мастерской, в детском доме" [7, c.25].

Как оказалось, детский журнал "Пионер" не остался в стороне от дискуссии социалистического расселения. Два архитектурных принципа соц. расселения были опубликованы в виде фантазийного рассказа [10]. Перед юными читателями ставился вопрос: не рано ли говорить о перестройке быта, готова ли страна к таким переменам морально и финансово? И предлагалось прислать в редакцию свой проект будущего города с описанием отношений между детьми и родителями, а также функций и задач в этом городе детских учреждений [6, с.12]. Как показали письма и проекты ребят, подборка которых публиковалась в течение года, ребята были заинтересованы этой темой. Остается открытым вопрос установки авторства написанных "пионерами" и опубликованных редакцией ответов и проектов, т.к. он выходит за рамки настоящего исследования. Но нужно отметить, что в случае аутентичного детского происхождения (что не исключает отборки "нужных" писем и отбрасывания в сторону "ненужных" редакцией журнала) это говорит лишь о правильно поставленном вопросе, возбудившем в детях и без того свойственную им фантазию, что вкупе с авангардно-утопическими идеалами времени, распространенными у взрослых, могло привести к такому эффекту. В случае же постановочного написания "ответов" и "проектов" - это хорошо передает общее настроение времени и отражает желание донести до детей "правильное" представление о будущем через адаптированные тексты на страницах журнала, чьей аудиторией являлся наиболее активный и неравнодушный читатель - пионер.

Надо полагать, что редакция отобрала письма таким образом, чтобы это выглядело как единогласное согласие в том, что новые города нужно строить сразу же - "уже сейчас", чтобы потом не перестраивать их. Дети также выступали за раздельное от родителей проживание: "Жить детям с родителями нецелесообразно, нянями будут все родители по очереди. Надо всех взрослых обучить воспитывать детей. Три месяца одни взрослые занимаются воспитанием, потом они уходят на производство обратно, и на три месяца их сменяют другие" [3, c.1]. Или: "Ребята должны близко знать взрослых, ездить к ним, но не должны знать своих родителей, и последние не должны любить отдельных ребят - это поведет к любимчикам" [2, c.10].

В проектах ребят жизнь взрослых и детей пространственно разводилась в разные части города. В частности, пионер А. Серецкий из Харькова предлагал жить детям и взрослым в разных зданиях. Его проект подразумевал, что в социалистическом городе имели право жить, помимо детей, только трудящиеся, "которые ни разу не были осуждены, не пьяницы, и вообще, друзья советской власти" [19]. А дети должны были жить отдельно от взрослых, так как "общество взрослых ничего хорошего не дает" [Там же], и тем более что "в городе детская общая жизнь будет устроена прекрасно" [Там же]. Детская жизнь по проекту пионера была организована, в первую очередь, школьным городком, состоящим из двух громадных зданий школ в виде полукругов. Каждая из школ проекта имела по 900 (!) классных комнат и была рассчитана на 70 000 учеников. Внутри этих громадных школ, по замыслу автора, должен был функционировать трамвай, т.к. ученикам пришлось бы много ездить из одного кабинета в другой, посещая разные уроки. Культурная жизнь города (взрослых и маленьких горожан) пересекалась в "культурном городке", расположенном среди парков и зелени. Здесь были задуманы научно-популярные (планетарии, лаборатории), активно-досуговые (стадионы, катки), зрелищные (кино и театры) и игровые заведения ("зал для игр").

Оптимальным решением пионеру Ф. Милькову виделось житие "по соседству" - на соседней улице. Вся детская улица должна была находиться в большом саду, где свободное время ребенок должен был посвящать играм или мог пойти в общественные театры, читальни и другое (т.е. во взросло-детский общественный центр) [9, c.7].

Предложение А. Благодатова [2] было радикальнее: он предлагал строить для детей отдельные города, где из взрослых могли жить только педагоги и воспитатели в специально построенных общежитиях [Там же, с.11]. Автор также указывал, что педагоги, не понравившиеся ребятам, "удаляются". Детский городок, в свою очередь, делился на две части: летний и зимний. Зимний городок по проекту был засажен хвойными деревьями и имел: общежитие (для детей), школу, дом для ручного труда, дом умственного труда, клуб, редакцию детской газеты, баню, гараж, склад, больницу, электростанцию, общежитие для взрослых педагогов и воспитателей. Домики в летнем городке должны были приобщить ребенка к природе и были задуманы со стеклянными стенами и крышей. Эти домики предусматривались только для "спанья", весь день ребята должны были проводить вне их - на остальной территории детского городка. Основой воспитания в таких городках предполагался труд: в летних городках ребята должны сами заниматься сельским хозяйством, а в зимних - заниматься в мастерских.

Обобщая все эти детские проекты, можно отметить, что сам ребенок как бы отдалялся от взрослых, считая, что, с одной стороны, у них "нельзя научиться ничему хорошему", а с другой стороны, неизбежно готовясь стать полноправным взрослым, "рабочим завода", гражданином, "помогающим своему государству". Обучение и воспитание в таких проектах было организовано на коллективном принципе трудового обучения, что отражало реальную обстановку в школьной педагогике того времени: политехническая школа конца 1920-х - начала 1930-х гг. своим методом избрала лабораторно-бригадный метод обучения. Тем более что журнал "Пионер" как орган соответствующей организации ставил своей целью всеобщую помощь в деле политехнизации школы [21], отсюда такие явно пропагандистские высказывания: "Раз индустриализация, так даешь ее в школу!" [14, c.18].

Проекты пионеров также объединяло желание жить среди зелени парков и лесов: "Город должен быть в сплошном парке" [16, c.13]; "Вся детская улица должна находиться в большом саду - деревья будут очищать воздух, и здесь можно проводить свободное время, можно проводить игры" [9, c.7]. Сравнивая проекты взрослых архитекторов и юных пионеров, обращает на себя внимание, что город и тем и другим представлялся то городом-садом, то парком-городом и имел две параллельные вселенные - вселенные взрослых и детей. "Взрослая вселенная", досконально прописанная в каждом "взрослом" проекте, подразумевала размещение культурной и бытовых сторон жизни в общественных центрах, где детство как аспект, "угнетающий" и "закабаляющий" женщину, было вынесено за рамки взрослой жизни, тогда как свободное времяпрепровождение взрослых было вынесено на свежий воздух и объединяло все виды активного и пассивного отдыха. Детское пространство во "взрослых" проектах было представлено в общих чертах (детская зона, сектор и прочее) и представляло собой совокупность стандартных детских учреждений (ясли, детсад, школы) без дополнительного представления функций последних в деле воспитания и обучения. "Детская вселенная" в представлении детей также минимально соприкасалась с жизнью взрослых, протекала в зелени садов и парков и была подчинена задаче хорошего обучения, с целью стать хорошим гражданином, коммунистом, рабочим. Обе вселенные пространственно пересекались в парке - "дворце культуры под открытым небом", где обе категории населения должны были проводить свой организованный досуг.

Несмотря на то, что все эти проекты так и остались "на бумаге", идея общественного культурно-досугового центра под открытым небом была воплощена в жизнь. Таким реализованным проектом, соединившим пространство взрослых и детей, был Центральный парк культуры и отдыха в Москве (ЦПКиО), открывшийся 12 августа 1928 года на месте выставки 1923 года. Причем основные принципы паркостроения как дворца культуры под открытым небом были развиты и доведены до совершенства в последующие годы [22]. Практическая польза от парков, позволяющих при минимуме затрат производить всевозможные формы обучения, досуга, воспитания и пропаганды для огромного числа людей (взрослых и детей) одновременно, сделала эту идею непрерывающейся во всей советской градостроительной практике.

градостроительная концепция утопия ребенок

Список литературы