Социальные связи петербургских католиков в первой половине XVIII века

154 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов

Социальные связи петербургских католиков в первой половине XVIII века

Самыловская Екатерина Анатольевна

Санкт-Петербург - город, который вмещает в себя представителей совершенно разных культур, религиозных конфессий и национальных традиций. Эта особенность была характерна для города с первых лет его существования, так как значительная часть приглашенных в начале XVIII века в Россию иностранных специалистов селилась в Петербурге, который, по замыслу Петра I, строился как военный, культурный и научный центр европейского образца. Приезжая в Петербург, иностранцы имели возможность следовать собственным национальным традициям и исповедовать свою веру. В основном в город прибывали представители христианских конфессий, среди них были и католики. Поэтому здесь приблизительно в 1704-1705 гг. начала формироваться католическая община [2, с. 63; 9, с. 21]. Однако не существует каких-либо специальных исследований, посвященных непосредственно изучению жизни католиков в Петербурге в первой половине XVIII века, а тем более анализу их социальных связей и отношению с православными и протестантами. Нам в свою очередь представляется, что изучение данного вопроса позволит пролить свет на историю генезиса особого социокультурного колорита Санкт-Петербурга, на формирование толерантного отношения к представителям иных религиозных конфессий, а также расширить наше представление о жизни иностранцев в России в первой половине XVIII века.

Изначально численность петербургской католической общины была невелика: согласно докладу иезуитской миссии в 1709 г., в не? входило 70 человек [5, с. 191]. По мере роста города количество католиков также увеличивалось: согласно данным капуцинов и францисканцев, в 1721 г. в городе было 700 католиков, в 1723 г. - 1000, 1724 г. - 1200 [13, p. 354]. К концу 1720-х гг. количество католиков достигло порядка 2000 человек [8]. Однако при переезде в 1728 г. императорского двора в Москву значительная часть католиков перебралась туда же. Поэтому число католиков сократилось до 600 человек, причем в городе в основном остались бедняки, не имеющие возможности переехать в другой город за неимением средств. Назвать количество членов общины в начале 30-х гг. XVIII века сложно, так как процесс миграции католиков из СанктПетербурга в Москву и наоборот шел интенсивно [Там же]. петербургский католик межконфессиональный

С определением численности католиков в 1730-40-е гг. дело обстоит еще хуже, так как мы не имеем в своем распоряжении отчетов католических миссий по данному вопросу. Косвенно о динамике численности католиков свидетельствуют данные метрических книг о крещениях церкви Св. Екатерины Александрийской. Записи о крещении отразили периоды как уменьшения численности общины, так и е? роста. Например, в 1728 г. количество проведенных крещений за год падает с 34 (на 1727 год) до 23, а в 1730 г. до 16 крещений. Медленный рост начинается только со следующего года, и уже в 1733 г. было проведено 42 крещения [10, д. 31, л. 27 об. - 44 об.]. Очередной спад рождаемости в католических семьях начинается во второй половине 1730-х гг. и, очевидно, связан с ходом русско-турецкой войны 1735-1739 гг. (в 1739 г. - 28 крещений, в 1740 - 23 [Там же, л. 63 об. - 68]): часть католиков были военными и морскими офицерами и в период войны отправлялись на театры военных действий.

К сожалению, нами не была найдена в архивах метрическая книга о крещении за период с 1741 г. по 1745 г. (скорее всего, она была утеряна), поэтому следующие данные о крещениях мы имеем лишь начиная с 1746 г.

В этом году были крещены 30 детей [11, д. 1, л. 1-3], а уже в 1748 г. - 42 ребенка [Там же, л. 6-9].

Согласно вышеприведенным данным, видно, что численность католиков в городе постепенно росла. Однако очевидно и то, что католики составляли небольшую часть от всей численности населения города (к 1725 г. в городе проживало приблизительно 40 000 человек, а в 1750 г.- 74 000) [12].

Тем не менее, особое внимание обращает на себя состав общины, ведь в первой половине XVIII века в не? входили архитекторы Д. Трезини, Г. Кьявери, Н. Микетти, Г. Шедель, Ф.-Б. Растрелли, П. А. Трезини, Дж. Росси, живописцы И. Г. Таннауэр, Л. Каравак, А. Керпель, скульпторы Ф.-Б. Растрелли, И. Розен, военные и морские офицеры М. Змаевич, Л. Дамиани, Ф. д`Асколи, П. Э. Ласси, И. де Бригни, резного дела мастера Н. Пино, Э. Егельграссер, Ф. Л. Циглер, А. Мартелли, купцы Дж. Мариотти и Б. Леззано, а также медики, хореографы, музыканты и др.

Даже этот довольно скромный список петербургских католиков дает нам возможность увидеть важную особенность общины, характерную для не? на протяжении XVIII в., а именно е? многонациональность. В общину входили представители совершенно разных национальностей: немцы, французы, итальянцы, поляки, сербы, армяне, англичане, шотландцы, чехи, голландцы и т.д. Однако основная часть петербургских католиков принадлежала к четырем национальностям, это были немцы, французы, итальянцы и поляки

[6, д. 244, л. 2-3, д. 540, л. 14 - 14 об., 17-18, 20 - 20 об., 66, 69 - 69 об., 71 об., 72; 13, р. 355]. Данная ситуация была связана с тем, что русское правительство запрещало католикам иметь в Петербурге более одного костела (например, согласно указу Синода 1725 г. [6, д. 540, л. 66]), что препятствовало созданию «национальных» приходов, как это было принято у протестантов. С одной стороны, это приводило к конфликтам внутри общины, а с другой - расширяло социальные связи петербургских католиков.

Конфликты внутри общины происходили довольно часто и порой приобретали национальный характер: задача каждой нации состояла в отстаивании своих интересов в приходе. В частности, это проявлялось в вопросе о проповеди. Прихожане требовали от священников, русского правительства и даже от Конгрегации пропаганды веры проведения проповедей на родном языке. Особенно непреклонны в этом вопросе были немцы. Члены общины французского и польского происхождения жаловались на самоуправство немецкой«партии» в канцелярию Священного Синода, а сами патеры - непосредственно в Рим [6, д. 540, л. 13, 66, 69 - 69 об., 71 об., 72; 14, S. 126].

Сложившееся положение обнаруживает некую обособленность, существовавшую между представителями разных наций в рамках одной общины: приехавшие в Петербург иностранцы предпочитали общаться со своими соотечественниками (селились у них, старались работать вместе) [7, с. 25]. Видится, что главной причиной тому является языковой барьер, о чем явственно свидетельствуют вышеописанные конфликты.

Однако в это же время можно наблюдать довольно свободное общение между представителями различных наций внутри общины и вне е?. Это демонстрирует информация, находящаяся в метрических книгах о крещениях, приведенных нами выше, а также в метрической книге о бракосочетаниях, отразившей данные за период с 1746 года по 1773 год [10, д. 27, л. 24-69].

Метрические книги о крещениях содержат записи, согласно которым возможно определить круг общения католиков, т.е. их социальные связи. При этом важно отметить, что до настоящего времени данные метрические книги не рассматривались с этой точки зрения, поэтому анализ информации, хранящийся в них, представляется важным и интересным.

В подавляющем большинстве случаев записи содержат в себе не только имя ребенка и его родителей, но и имена восприемников и даже порой их сферу деятельности. Но, к сожалению, не всегда возможно установить социальные связи католиков, так как иногда в записях отсутствуют те или иные данные.

Всего с 1710 г. по 1749 г., исключая период с 1741 г. по 1745 г., католическими священниками было проведено 852 крещения [Там же, д. 31, л. 1-68; 11, д. 1, л. 1 - 12 об.].

Из них 238 крещений приходятся на немцев, 163 - на французов, 155 - на итальянцев, 125 - на поляков, 132 - на представителей иных наций (в определении национальной принадлежности ребенка мы ориентировались на национальность отца, если указаны оба родителя, если же отец не указан, то на национальность матери). В 37 случаях определить национальность родителей не представляется возможным.

Чаще всего на крещении присутствовали два восприемника, что считалось нормой, однако не редки были случаи, когда число восприемников доходило до четырех. Также встречаются записи, когда не указано ни одного восприемника, либо указан только один. Крайне редко встречаются записи с указанием не только крестных, но и ассистентов (свидетелей), что происходило в исключительных случаях: чаще всего это касалось крещения детей приближенных к царским особам. Ярким примером может послужить крещение сына Доменико Трезини, Пьетро, крестными у которого были Петр I и дочь адмирала Корнелиуса Крюйса, а ассистентами - Берхгольц (по-видимому, речь идет о генерале на русской службе Вильгельме Берхгольце), граф Кикин (Петр Андреевич Кикин) и Конрад Оснер (вероятно, имеется в виду придворный скульптор Иоганн Конрад Оснер) [Там же, л. 2].

Проанализировав национальный состав восприемников, удалось определить, представителей какой нации чаще всего звали католики разных национальностей в крестные к своим детям. Для удобства отобразим эти данные в процентном соотношении по каждой нации в отдельности.

Восприемники у немцев:

33% - немцы;

14% - немцы и французы; 13% - итальянцы;

11% - немцы и представители иных национальностей (голландцы, финны, шведы, шотландцы, англичане, чехи, русские и т.д.);

10% - немцы и итальянцы;

7% - французы;

5% - представители иных национальностей;

3% - определить национальность восприемников невозможно (либо не указаны восприемники, либо нечитабельны сами записи);

2% - поляки;

2% - немцы и поляки.

Восприемники у французов: 35% - французы;

13% - французы и немцы;

12% - представители иных национальностей;

10% - немцы;

9% - французы и итальянцы;

7% - итальянцы;

6% - французы и представители иных национальностей;

3% - поляки;

3% - определить национальность восприемников невозможно; 2% - французы и поляки.

Восприемники у итальянцев: 21% - итальянцы;

17% - итальянцы и французы;

13% - французы;

12% - представители иных национальностей;

11% - немцы;

11% - итальянцы и немцы;

9% - итальянцы и представители иных национальностей;

5% - определить национальность восприемников невозможно;

0,5% - поляки;

0,5% - итальянцы и поляки.

Восприемники у поляков: 28% - немцы;

14% -поляки и немцы;

12% - поляки;

12% - представители иных национальностей;

10% - французы;

7% - поляки и французы;

7% - поляки и представители иных национальностей;

7% - итальянцы;

1,5% - поляки и итальянцы;

1,5% - определить национальность восприемников невозможно.

Из вышеизложенных данных следует, что немцы, французы и итальянцы в большинстве случаев предпочитали звать в качестве крестных для своих детей своих же соотечественников (исключение составляют поляки).

Тем не менее, обращает на себя внимание и тот факт, что, несмотря на ссоры в общине на национальной почве, метрические данные указывают на существование тесного общения в быту между представителями различных наций. Так, например, жаловавшиеся на немцев французы охотно приглашали тех в крестные (немцы были вторыми по популярности крестными среди французов). Поляки и подавно предпочитали в качестве восприемников своих детей немцев, казалось бы, противников, которые ущемляли их права в общине. Вероятно, причина этого кроется в следующем: католики, которые по роду своей деятельности чаще общались с представителями разных национальностей, нередко звали последних в восприемники. Таким образом, выбор крестных для своих детей напрямую зависел от места службы того или иного католика.

Так, контр-адмирал Матия Змаевич чаще всего выступал в качестве крестного у детей военно-морских и армейских офицеров: капитана Франциска Сауиха, генерала Петра де Ласси (будущего генерал-фельдмаршала), полковников де Натали и Иоанна де Бригни (будущего генерал-майора) [Там же, л. 3, 24 об., 27 об., 39 об.].

Среди крестных детей немецкого резчика Эрхарда Эгельграссера были архитекторы Доменико Трезини, Гаэтано Кьявери, Йозеф Трезини [Там же, л. 9 об., 23, 28]. У французского резчика Николо Пино - живописец Людовик Каравак, архитектор Гаэтано Кьявери [Там же, л. 10, 19 об.] и др. Итальянский купец Джузеппе Мариотти был трижды крестным у детей купца Бернардо Леззано [Там же, л. 37 об., 40, 48], а последний был крестным у купца Гульельми Гьямбелли [Там же, л. 47 об.] и т.д.

Порой по данным о крещениях можно даже проследить развитие карьеры иностранца-католика в Петербурге и то, как это влияло на круг его общения: новое место службы зачастую приводило к новым социальным связям. Так, к примеру, обстоит дело с записями, касающимися детей Доменико Трезини и Иоганна Франциска Вюста.

Если до 1724 г., когда Д. Трезини пользовался доверием царя и часто бывал при дворе, среди восприемников его детей мы можем найти имена Петра I, генерала В. Берхгольца, графа П. А. Кикина, князя А. Д. Меншикова, княжны Черкасской, то уже во второй половине 1720-х гг. мы не обнаружим такие именитые фамилии [Там же, л. 2, 2 об., 9 об., 18 об., 22 об., 28, 35 об.], несмотря на то, что в то время он занимался расширением Зимнего дворца.

Если говорить о записях крещений детей И. Ф. Вюста, то связь места службы и круга общения прослеживается напрямую. В период его работы в качестве секретаря военной коллегии крестными его детей выступали генерал Бернард Вейсбах, Бернард Лефорт, генерал Адам де Врайзде, жена генерал-лейтенанта Вольмара Антона фон Шлиппенбаха, полковник Хельман [Там же, л. 10 об., 13]. Когда же он стал секретарем А. Д. Меншикова, восприемниками его детей были: Доменико Трезини, Джузеппе Мариотти, Йозеф Трезини, придворный доктор Иоанн Оронтий Азаритти и др. [Там же, л. 15 об., 22, 25, 30 об., 33].

Здесь необходимо отметить еще одну черту, характерную для круга общения петербургских католиков, а именно тесные связи некоторых из них с представителями русской знати. Согласно данным все тех же метрических книг о крещениях, представители русской знати охотно выступали в качестве крестных у детей петербургских католиков. В период с 1710 г. по 1740 г. и с 1746 г. по 1749 г. в метрике были отражены 29 крещений, во время которых русские вельможи были восприемниками. Среди них можно найти: Петра I, А. Д. Меншикова, Анну Иоанновну, П. А. Кикина, П. П. Шафирова, П. П. Ягужинского, П. Г. Чернышова, И. А. Щербатова, М. М. Голицина, А. И. Трубецкую, А. И. Румянцева, П. А. Румянцеву, А. К. Воронцову и др. [10, л. 31, л. 2, 2 об., 3 об., 6 об., 8, 9, 10, 11, 17 об., 25, 26, 26 об., 38 об., 42 об., 50, 52, 52 об., 53 об., 55 об., 56 об., 59 об., 63, 63 об.; 11, д. 1, л. 1, 3 об., 4 об., 5 об., 7 об.].

Чаще всего они были крестными у детей тех католиков, которые служили при дворе или с которыми им приходилось сталкиваться по роду своей службы. Так, например, А. Д. Меншиков был крестным у детей Д. Трезини, Ф. Фонтана, А. К. Требника, М. Баери, И. Г. Патуна и др. [10, д. 31, л. 2, 2 об., 6 об., 8, 25, 26, 26 об.]. Граф Кикин - у Д. Трезини и И. Г. Таннауэра [Там же, л. 2, 3 об.]. М. М. Голицин - у придворного доктора

О. Азаритти. Анна Иоанновна - у придворных музыкантов Филиппа Георги, Козими Гаспара Фези и др.

[Там же, л. 52, 52 об., 56 об., 59 об.]

Таким образом, это было довольно частым явлением, причиной чего стало изменение отношения к закрытости религиозной жизни православных перед иноверцами, произошедшее в период петровских реформ. К тому же этот процесс был обоюдный: не только православные начали принимать участие в крещениях иноверцев, но и последние могли присутствовать при православном крещении. Так в 1715 г. иностранные дипломаты присутствовали на крещениях Петра Петровича и сына царевича Алексея, Петра Алексеевича [1, с. 306]. Помимо этого, существовало взаимное посещение других церковных церемоний: похорон, свадеб и религиозных праздников [2, с. 124].

Нередким явлением для петербургской католической общины были межнациональные браки. Согласно указанной нами выше метрической книге о бракосочетаниях за период с 1746 г. по 1749 г., католическими священниками было проведено 39 обрядов венчания [10, д. 27, л. 24-69], из них 18 (46%) - мононациональные (т.е. муж и жена принадлежали к одной нации), а 21 (54%) - межнациональные.

Больше всего мононациональных браков было заключено в среде немцев - 13, среди французов - 3 брака, итальянцев - 1, поляков - 1.

Кроме того, немцы являются также лидерами по межнациональным свадьбам: из 21 межнационального брака в 15 случаях один из брачующихся был представителем немецкой нации. Далее за ними следуют поляки: в 14 случаях одним из бракосочетавшихся был поляк. В 4 случаях - француз, в 3 случаях - швед, так же, как и чех. Дважды в качестве одного из брачующихся встречаются голландцы, венгры и финны, и лишь по разу - итальянцы и армяне.

В межнациональных браках чаще всего немцы предпочитали в качестве супругов поляков, далее французов, шведов и голландцев, реже итальянцев, финнов и армян. Французы предпочитали немцев, далее шведов, поляков. Итальянцы - немцев.

Первенство немцев в количестве браков как мононациональных, так и межнациональных можно объяснить следующим фактом: среди иностранцев, прибывающих в Петербург, немцы были, пожалуй, самой многочисленной нацией. Согласно Д. Дальману, вполне возможно, что немцы составляли более 50% от всех иностранцев в городе [3, с. 156-157].

Помимо этого, среди петербургских католиков было довольно обыденным делом взять в жены протестантку. Об этом свидетельствуют данные, которые неоднократно можно обнаружить в указанных нами метрических книгах о крещениях. Из 852 крещений, проведенных с 1710 г. по 1740 г. и с 1746 г. по 1749 г., в 23 случаях (3%) родители ребенка принадлежали к разным христианским конфессиям

(отец-католик, мать-протестантка), причем эти браки приходятся на 1722 г., 1723 г., 1724 г., 1728 г., 1729 г. и 1748 г. [10, д. 27, л. 17 - 22 об., 32, 33 об., 34 об. - 35; 11, д. 1. л. 8 об.].

В подавляющем большинстве католики брали в жены лютеранок: в метрике указан только один случай брака между католиком и кальвинисткой в 1723 г.[10, д. 27, л. 19 - 19 об.].

Обращает на себя внимание тот факт, что в основном в качестве жен-протестанток выступали финки, а также и то, что большая часть межконфессиональных браков приходится на 1722-1724 гг. (78,4% от всех межконфессиональных браков). Вероятно, это связано с тем, что после окончания Северной войны в городе увеличилось количество финнов.

Как мы видим, здесь проявляется еще одна особенность жизни католиков в городе - тесные межконфессиональные связи, в частности, проявлявшиеся в браках меду католиками и протестантами. Конечно, между ними сохранялись некоторые трения: каждая церковь старалась занять более удобное положение в конфессиональной системе в России [4, с. 30]. Однако преувеличивать степень этой конфронтации не стоит, так как ее причины часто сводились к недостатку власти и авторитета того или иного католика или протестанта. В основном католики и протестанты поддерживали соседские отношения, что также получило выражение в расселении иностранцев в городе и его планировке: они жили в одних и тех же слободах (в Греческой и Немецкой).

Таким образом, очевидно, что круг общения петербургских католиков в первой половине XVIII в. был довольно разнообразен и включал в себя широкие межнациональные и межконфессиональные связи, воспринимавшиеся как должное. Этому способствовали специфика петербургской католической общины, места службы католиков, их социальное положение, а также внутренняя и внешняя политика российского правительства. Все это, безусловно, способствовало процессу ассимиляции иностранцев-католиков, а также их адаптации к жизни города. Вместе с тем обнаруживается еще одна тенденция: в среде католиков наблюдалось стремление сохранить свою национальную идентичность, получившее проявление в желании сохранить родной язык.

Список литературы

Агеева О. Г. «Величайший и славнейший более всех градов в свете» -- град святого Петра: Петербург в русском общественном сознании начала XVIII в. СПб.: Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 1999. 344 с.

Андреев А. Н. Католицизм и общество в России XVIII в. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. 393 с.

Дальман Д. Петербургские немцы в XVIII столетии: крестьяне, ремесленники, предприниматели // Немцы в России: петербургские немцы = Die Deutschen in Russland: Petersburger deutsche: сб. ст. / РАН; С.-Петерб. науч. центр; Ин-т истории естествознания и техники; С.-Петерб. фил. и др.; отв. ред. Г. И. Смагина. СПб.: Изд-во Дмитрий Буланин, 1999. С. 156-163.

Лиценбергер О. А. Римско-католическая и евангелическо-лютеранская церкви в России: сравнительный анализ взаимоотношений с государством и обществом: (XVIII - начало XX в.): автореф. дисс. … д. ист. наук. Саратов, 2005. 53 с.

Письма и донесения иезуитов о России конца XVII и начала XVIII века / подг. М. Коялович. CПб.: Сенатская типография. 1904. 405 с.

Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 4.

Семенова Л. Г. Быт и население Санкт-Петербурга (XVIII век). СПб.: Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 1998. 256 с.

Фатеев М. М. Участие светской власти в разрешении конфликтов в петербургской католической общине в XVIII веке [Электронный ресурс]. URL: http://www.catherine.spb.ru/page.phtml?query=mfateev (дата обращения: 10.03.2013).

Ханковска Р. Храм Святой Екатерины в Санкт-Петербурге / пер. Р. Ханковска, С. Карпенок. СПб.: Чистый лист, 2001. 240 с.

Размещено на Allbest.ru