32 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru/

[Введите текст]

ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ ДИСКУРС ЖУРНАЛА «РУССКИЙ ВЕСТНИК» ЛИБЕРАЛЬНОГО ПЕРИОДА

Адоньева Инесса Геннадьевна, к.и.н.

Новосибирский государственный технический университет

Аннотация

Статья посвящена характеристике историко-правового дискурса журнала «Русский вестник» либерального периода (1856-1862 гг.). Выявлены представители авторского корпуса журнала, участвовавшие в формировании его историко-юридической тематики. Охарактеризованы мотивы, динамика и контент публикаций, посвященных прошлому отечественной и зарубежной юстиции. Показана роль «Русского вестника» в распространении академических историко-правовых знаний.

Ключевые слова и фразы: правовой дискурс; «Русский вестник»; история права; государственноисторическая школа.

Abstract

The article is devoted to the description of the historical-legal discourse of the journal ЇThe Russian Herald? of liberal period (1856-1862). The representatives of journal authors team, who participated in the formation of its historical-legal subject-matter, are revealed. The motives, dynamics and content of publications devoted to the past of domestic and foreign Justice are characterized. The role of ЇThe Russian Herald? in the expansion of academic historical-legal knowledge is shown.

Key words and phrases: legal discourse; ЇThe Russian Herald?; history of law; state-historical school.

«Либеральный» период журнала «Русский вестник» (1856-1862 гг.) совпадает со временем обсуждения будущих реформ. Печать заявила о себе, обсуждая актуальные проблемы. В основанном М. Н. Катковым издании сошлись блестящие умы эпохи. Юридическая проблематика стала востребованной, поскольку под влиянием процессов модернизации право превратилось в серьезный регулятор общественных отношений. На фоне отсталой судебной системы обсуждение вопросов ее реформирования было особенно острым. Также изменились представления о праве в среде высшей администрации. Р. Уортман указывает, что группа чиновников, приверженных праву и получивших образование в учебных заведениях, основанных при Николае I, начала выдвигаться на важные должности в Министерстве юстиции. Эти бюрократы приобрели основательные познания в праве и культивировали почтение, преданность праву как высокому этическому призванию. Они начинали видеть в себе служителей права, а не слуг царя или государства [15, с. 19-20]. Их обсуждению подвергались разнообразные аспекты будущей судебной системы [24]. Т. Тарановски обратил внимание на интеллектуальные и общекультурные особенности поколения 30-40-х гг. XIX в.: на формирование правосознания будущих реформаторов повлияли «историческая школа» в юриспруденции, литературное течение романтизма и концепции французского социализма. Правовое сознание государственных чиновников, готовивших проект реформы 1864 г., определило «их безграничный идеализм и веру в благотворное влияние законности и права на все общество» [14]. Темы законности и порядка становятся востребованными в печати. Не исключением здесь являлись вопросы истории права, отражению которых в журнале «Русский вестник» в 1856-1862 гг. и посвящена данная статья.

Ключевым применительно к поставленной задаче является понятие правового дискурса - всех измерений, реальных и воображаемых, отношения общества к праву, в который включаются не только труды профессиональных юристов, но и писателей, публицистов, тех, кто описывал юридически значимые ситуации [2, с. 20-22]. Значимость исторического элемента правового дискурса обусловлена тем, что в период обсуждения судебной реформы обращение к опыту России и Европы предполагало выбор наиболее оптимальной стратегии преобразования. Данное обстоятельство было вызвано также приоритетом исторической школы права. «Русский вестник» являлся одним из авторитетных изданий, представляя собой классический тип «толстого» журнала. Большинство авторов принадлежало к одному поколению. Правоведы - авторы «Русского вестника» - относились к нескольким возрастным группам, но были объединены профессиональными ценностями, переживанием общих современных им исторических событий, создающих самобытное коммуникативное пространство, социокультурные коды и осознающих свое единство и отличие от других сообществ такого рода [12, с. 138-139]. Обращающиеся к перу профессионалы структурировали часть правового дискурса империи. Журналы как средство массовой информации конструировали для своих читателей образ мира, осуществляя, свое символическое господство. Отбирая и интерпретируя явления реальности, журналы участвовали в символической борьбе за восприятие читателями действительности, подталкивая их к определенной оценке [11, с. 281]. контент юстиция вестник публикация

Еще до революции исследователи начали обращаться к отражению правовых сюжетов в прессе. В частности, данной теме посвятил свою статью И. А. Блинов в масштабном труде, посвященном юбилею судебной реформы [3]. Советская и российская юридическая и историческая науки, уделяя внимание развитию правовой системы второй половины XIX в., чаще всего задействовали освещение в прессе как иллюстративный материал. В основном, историография является косвенной, касаясь обсуждения в прессе судебной реформы, профессиональной биографии выдающегося правоведа или исторических сюжетов в печати. Практически единственное исключение - работа М. П. Мохначевой «Журналистика и историческая наука», где затронуты особенности изложения историко-правовой тематики в отраслевой юридической периодике как проявление историографического дискурса журнальной прессы в целом. Автор отметила, что профессиональная печать придерживалась «единомыслия» и реализации принципов информационной дополнительности и достоверности повествования, благодаря чему отраслевая историография занимала одно из ведущих мест. Приводя в качестве примера «Журнал министерства юстиции», М. П. Мохначева показала, что большое количество публикуемых материалов было посвящено истории права [8, с. 147-155].

О. Б. Леонтьева указала на склонность ученых, работавших на стыке истории и права - С. М. Соловьева, К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина - к «эволюционному либерализму», основанному на уважении к традициям, порядкам и институтам, сложившимся в ходе развития государства и общества [5, с. 43]. Эта тенденция прослеживалась у большинства авторов, избравших данную проблематику. Они испытывали пиетет перед концепцией С. М. Соловьева, и даже в тех случаях, когда статья посвящалась современным сюжетам, она сопровождалась экскурсом в прошлое. Интерес к истории европейских государственно-правовых институтов был обусловлен тем, что западный опыт должен был быть применен в ходе реализации судебной реформы. Чем четче обрисовывались контуры крестьянской и судебной реформ, тем очевиднее падала интенсивность дискуссий по историко-правовым проблемам. Также изменялся авторский корпус. Публикуемые историкоправовые статьи были достаточно объемными (100 и более страниц), часто «разбивались» на 2-3 номера. Интенсивность публикаций по этой проблематике представлена в Таблице 1.

Таблица 1. Динамика историко-правовых публикаций в «Русском вестнике» (1856-1862 гг.)*

* Подсчитано автором на основании сплошного просмотра годовых комплектов журнала «Русский вестник» за 1856-1862 гг. За единицу принята статья в одном номере журнала, в том числе являющаяся частью цикла статей, публикуемого в нескольких номерах.

Авторы, обращавшиеся к историко-правовой проблематике, являлись профессиональными юристами и историками. При этом нельзя не учитывать значимость С. М. Соловьева как фактического основателя государственно-исторической школы в России. Причины выявленной динамики публикаций представляются следующими. Основание журнала привлекло к нему московских интеллектуалов, но круг обсуждаемых ими проблем оставался еще относительно неопределенным и частично формировался авторским корпусом. Б. Н. Чичерин, который в правление Николая I не мог представить результаты своих научных изысканий, стремился, чтобы они были опубликованы. Этим было обусловлено сотрудничество юриста с изданием, несмотря на технические недоразумения с публикацией первой статьи о сельской общине и двойственные отношения с редакцией [17, с. 267-268]. Однако его «одиночество» как юриста среди авторов «Русского вестника» продолжалось недолго. Интенсивность дальнейших публикаций коррелирует с обсуждением судебной реформы, путевыми статьями и заметками о правосудии в Англии, Франции и США, которые появлялись как в результате целенаправленного изучения (например, М. И. Зарудный), так и мимолетного наблюдения (Р. Матиль, Э. Р. Циммерман). Историко-правовые статьи имели более научный, чем публицистический характер, что вполне соотносимо с целевой аудиторией «толстых журналов» - российскими интеллектуалами. Падение интереса к историко-правовой проблематике совпало с консервативным поворотом в политике редакции. Кроме того, в это время приобрел окончательные контуры проект судебной реформы, который и стал основным предметом рассмотрения в юридических публикациях.

Авторы обращались к разнообразным историко-правовым сюжетам. В этот период вне их интереса находилось государство и право Древнего мира. Это было связано с невысокой степенью актуальности античного правового наследия. Гораздо более востребованными были аспекты истории европейского (начиная со Средних веков) и российского права. Тематика и авторство историко-правовых публикаций представлены в Таблице 2.

Таблица 2. Авторский корпус и направление историко-правовых публикаций в «Русском вестнике» (1856-1862 гг.)*

* Выявлено автором на основании сплошного просмотра годовых комплектов журнала «Русский вестник» за 1856-1862 гг. За единицу принята статья в одном номере журнала, в том числе являющаяся частью цикла статей, публикуемого в нескольких номерах.

В работах С. М. Соловьева эволюции и роли государственно-правовых механизмов в развитии общества отводится значительное место. Он отмечал, что право суда изначально принадлежало общине, и только в тех случаях, когда она не могла решить дело, обращались к наместнику. Отправление правосудия считалось тяжкой обязанностью. Соловьев в «Исторических письмах» приходит к выводу о доверии к суду и его авторитете, будь то суд князя, общины или старцев; а чем больше процедуры усложнялись, тем больше в них появлялось «неправды» [13, с. 7-9].

Его ученик Б. Н. Чичерин не был склонен считать сельскую общину специфическим, патриархальным фактором русской жизни. Опубликованные статьи раскрывают концепцию автора о последовательном «закрепощении сословий» Древней Руси и России. Община для Чичерина - начало государственное, следствие воли власти, ее стремления организовать народ для своей пользы [22, с. 579, 600-601]. Он полемизировал с немецким исследователем А. Гакстгаузеном, который рассматривал общину как исключительно русское явление. Чичерин апеллировал к работам своего покойного учителя и друга Т. Н. Грановского, доказывая сходство развития общины у европейских народов и славян. Он указывал, что община не подразумевала равный раздел при неравном применении усилий; статья пестрит примерами достаточной самостоятельности крестьян в деле улучшения своего благосостояния. На фоне постоянного перемещения народа московские государи представлены как несущие тяжкий груз наведения порядка в стране, где еще не были развиты «юридические начала», и, соответственно, казуальный характер законодательной деятельности приводил к массе противоречий, разрешил которые Петр I [21, с. 373-396]. В свете начавшегося обсуждения будущей крестьянской реформы Б. Н. Чичерин обратился к эволюции состояний зависимости. Говоря об институте холопства и смежного с ним закупничества, исследователь фактически ведет речь о наличии в период Киевского государства и раздробленности рабства, приближающегося к классическому: «Из лица зависимый человек делается вещью, ибо по частному праву между лицом и вещью нет такого неизмеримого расстояния» [20, с. 204]. Данный тезис автор подтверждает ссылками на «Русскую правду», а также отмечает, что рабство пришло вместе с варягами [Там же, с. 187]. Исходя из научного мировоззрения Чичерина в целом, можно предположить, что таким образом высказывал мнение о варианте рецепции римского права в древнерусском.

Стремление понять, когда право и управление из частного дела князей становится государственным, где сила начинает уступать закону, прослеживается и в цикле статей Б. Н. Чичерина, посвященных духовным и договорным грамотам великих и удельных князей. Этим временем автор считал эпоху правления Ивана III, когда частное наследование престола и имущества уступило место интересам государства [18, с. 671]. Хотя исследуемые источники свидетельствуют о приоритете родственных отношений [19, с. 21-23]. Чичерин делал вывод о существовании в Московском государстве гражданского общества (в значении, вкладываемом автором), как в Западной Европе, с тем отличием, что отечественной чертой была «шатость всех гражданских отношений» по причине отсутствия наследия Рима и особенностей природы страны.

Аналогичных воззрений относительно эволюции российской государственности придерживался А. В. Лохвицкий. Он отметил, что Церковь представляла собой более прогрессивный по сравнению с государством институт, поскольку руководствовалась готовым каноническим правом [7, с. 210]. Этим автор объяснял достаточно широкую церковную юрисдикцию, в том числе и в мирских делах. Но церковное устройство фактически дублировало формы управления, существовавшие в государстве, включая различные формы зависимости. Однако, согласно точке зрения А. В. Лохвицкого, государство эволюционировало, шло вперед, в то время как Церковь вплоть до раскола «держалась за свои устои» [Там же, с. 271-272].

В. Н. Лешков, А. Н. Афанасьев, П. К. Щебальский и К. П. Победоносцев сконцентрировали свое внимание на судебной системе и праве XVIII в. Щебальский представил изменения верховного управления при Петре I, считая, что при нем произошло преобразование «домашней» власти московских царей в государственную [23, с. 14-19]. А. Н. Афанасьев, известный собиратель русских сказок и исследователь культуры, был профессиональным юристом, закончившим Московский университет. В одной из статей он уделил внимание своим коллегам эпохи Екатерины II. Судебная система того времени, на взгляд автора, не выдерживала никакой критики, и следствием становилось соответствующее качество слуг Фемиды: «Судьи прошлого столетия не могли похвастаться образованием ни нравственным, ни умственным. Редко знали основательно даже те указы, которыми должны были руководствоваться при разборе и решении дел, что, впрочем, при отсутствии стройного системного свода законопостановлений и при накоплении разнообразных указов, не чуждых сбивчивости и противоречий, было нисколько не удивительно» [1, с. 623]. Статья, изобилующая примерами «подвигов» членов судейского сословия, словно готовила читателей к контрасту, который должна явить собой судебная реформа.

В. Н. Лешков связал развитие частного права в России XVIII в. с законодательной деятельностью Петра I, которая привела к очередному этапу в закрепощении крестьян. По мнению автора, в допетровской России имелась полная частная земельная собственность, а первый император стремился ее уничтожить, что определило слияние статусов поместья и вотчины [6, с. 402]. Аналогичную позицию занимал К. П. Победоносцев, говоря о том, что «власть не осознавала границ своих… Со стороны власти государственной мы видим в этом периоде безотчетное стремление расширить пределы крепостного права» [10, с. 223-224]. И если П. К. Щебальский видел законы Петра рациональными и уместными, то сторонник славянофилов Лешков, не ставя под сомнение продуктивную деятельность «работника на троне», находит эту активность большей частью «бестолковой», разорвавшей царя и народ, отнявшей у последнего справедливый суд. Автор также склонялся к мысли о «закрепощении сословий», аргументируя это обязательной службой дворян и детальной регламентацией профессиональной сферы для всех слоев общества. Противоречивое семейное законодательство, акты, регулирующие частную жизнь и внешний облик также способствовали «несвободе» жителей империи. В. Н. Лешков пришел к выводу, что указы Петра I «вели Россию к уничтожению собственности и личности», и прямым шагом к установлению гражданского общества будет «смягчение централизации» [6, с. 410-415].

К. П. Победоносцев знакомил читателей «Русского вестника» с правом XVIII в. на примере громкого дела. Частный сюжет убийства матери и сестры бывшим ответственным за провиант унтер-офицером Преображенского полка стал поводом продемонстрировать историю уголовного права и процесса, показать эволюцию системы оценки доказательств и подчеркнуть, что у нас пытки были гораздо менее распространены, чем в Европе. В качестве эталона судебного устройства Победоносцев представлял Англию, где «драгоценное учреждение присяжных» не позволило развиться системе формальных доказательств и, как следствие, пытке [9, с. 470].

Г. В. Вызинский в масштабной статье, посвященной Европе в дофеодальную эпоху, рассмотрел особенности права у древних германцев. Судебная и законодательная власть находилась в руках народного собрания. Автор указал, что именно из связи поземельной собственности со свободой появился обычай быть судимым только равными себе. При этом Вызинский отмечал отсутствие единства суда: с земельными раздачами от короля уходила и судебная власть [4, с. 206-228].

Несмотря на ярко выраженные симпатии «Русского вестника» к английской правовой системе, Н. В. Щербань положительно отзывался о французской судебной власти. Он отмечал, что до создания империи Карла Великого отправление правосудия находилось в руках народа и короля [25, с. 183]. Этот аспект, а также постоянное движение галльского населения подводили читателя, уже знакомого с работами С. М. Соловьева и Б. Н. Чичерина, к мысли о тождественности развития государства и права в России и Европе. Формирование во Франции единого государства, складывание абсолютной монархии автор представлял как совместное движение короля и народа к праву, изъятие из рук захвативших его корыстных феодалов [Там же, с. 187-195]. Несмотря на вполне рациональное отношение к историческому процессу, Щербань словно стремился показать союз монарха и простых людей, объединенных желанием правды. Здесь видно желание показать, что вера в главу государства как носителя истины не только отечественная черта. Однако существенные коррективы были внесены появлением профессиональной корпорации юристов, парламента как судебного органа, поэтому развитие правовой системы Франции пошло иным путем.

В цикле статей «Очерк образования суда присяжных в Англии» Б. И. Утин рассмотрел эволюцию этого института до начала XVIII в., сопровождая главную сюжетную линию экскурсами в европейскую историю. Данный способ отправления правосудия автор считает универсальным, условием введения которого является «известный период народного возраста» [16, с. 6]. Описывая перипетии английской истории, Утин стремился показать, что суд присяжных был элементом судебной системы, органично развивающимся совместно с другими, постепенно «отточившимся» до состояния, когда стал примером для остальных. Идеалами для автора являются постепенность и разумность королей, постепенно совершенствующих судебную систему. В этих положениях проявляется поддержка Александра II, желание видеть в нем монарха, преобразующего страну вообще и правосудие в частности на рациональных и либеральных началах.

«Толстые» журналы середины, а затем и второй половины XIX в. претендовали на конструирование как исторического, так и правового сознания россиян. Восторженное восприятие будущих преобразований, стремление заимствовать лучшее из опыта европейских стран, желание донести свои идеалы до читателей являлись мотивами публицистической активности авторов «Русского вестника», обращавшихся к историкоправовой тематике. Журнальный правовой дискурс актуализировал разные элементы историко-юридических представлений: информативный, сообщая читателям о тех или иных фактах или умалчивая о них; концептуальный, связанный с презентацией «Русским вестником» своего понимания процесса развития юстиции; эмоционально-ценностный, подразумевающий формирование оценочной позиции по отношению к праву в целом. Сторонники государственно-правовой школы представили взвешенные, научно апробированные концепции, показывающие, что Россия находится на пути к правовому государству. Таким образом, они распространяли академические юридические знания. Сопровождавшие реализацию реформ события заставили редакцию и часть авторов изменить свои позиции. Однако «либеральный» период «Русского вестника» - яркий пример знакомства общества с достижениями отечественной историко-правовой науки.

Список литературы

1. Афанасьев А. Н. Черты русских нравов XVIII столетия. Приказные и судьи // Русский вестник. 1857. № 8. Кн. 2.

2. Бенн С. Одежды Клио / пер. с англ. М. Кукарцевой. М.: Канон+, 2011. 304 с.

3. Блинов И. А. Отношение к «Основным положениям» общества и печати // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за 50 лет. СПб., 1914. Т. 1. С. 145-164.

4. Вызинский Г. В. Западная Европа в дофеодальную эпоху // Русский вестник. 1859. № 1. Кн. 2. С. 197-254.

5. Леонтьева О. Б. Властители дум: интеллектуальная история России от великих реформ до революции 1917 г. Самара, 2000. 258 с.

6. Лешков В. Имущественные и личные права по указам Петра Великого // Русский вестник. 1861. № 11. С. 393-415.

7. Лохвицкий А. В. Очерк церковной администрации в древней России // Русский вестник. 1857. № 1. Кн. 2. С. 210-270.

8. Мохначева М. П. Журналистика и историческая наука. М.: РГГУ, 1999. Ч. 2. 511 с.

9. Победоносцев К. П. Анекдоты из XVIII столетия. Убийство Жуковых // Русский вестник. 1860. № 12. Кн. 1. С. 462-501.

10. Победоносцев К. П. Учреждение крепостного права в России в XVIII столетии // Русский вестник. 1861. № 9. С. 223-254.

11. Родигина Н. Н. «Журналы были нашими лабораториями…»: конструирование исторического сознания провинциальных интеллектуалов второй половины XIX в. // Историческая культура императорской России: формирование представлений о прошлом / под ред. А. Н. Дмитриева. М.: ВШЭ, 2012. С. 280-308.

12. Родигина Н. Н., Сабурова Т. А. Поколенческое измерение социокультурной истории России XIX в.: преемственность и разрывы // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М.: ИВИ РАН, 2011. Вып. 34. С. 138-157.

13. Соловьев С. М. Исторические письма // Русский вестник. 1859. № 3. С. 5-22.

14. Тарановски Т. Судебная реформа и развитие политической культуры царской России // Великие реформы в России, 1856-1874 гг. М.: МГУ, 1992. С. 301-315.

15. Уортман Р. С. Властители и судии: развитие правового сознания в императорской России. М.: Новое литературное обозрение, 2004. 520 с.

16. Утин Б. И. Очерк образования суда присяжных в Англии // Русский вестник. 1860. № 3. Кн. 1. С. 5-49.

17. Чичерин Б. Н. Воспоминания: в 2-х т. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2010. Т. 1. 496 с.

18. Чичерин Б. Н. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей // Русский вестник. 1857. № 2. Кн. 2. С. 649-694.

19. Чичерин Б. Н. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей // Русский вестник. 1857. № 3. Кн. 1. С. 5-80.

20. Чичерин Б. Н. Несвободные состояния в Древней России // Русский вестник. 1856. № 5. С. 185-258.

21. Чичерин Б. Н. Обзор исторического развития сельской общины в России // Русский вестник. 1856. № 1. Кн. 1.

С. 373-397.

22. Чичерин Б. Н. Обзор исторического развития сельской общины в России // Русский вестник. 1856. № 1. Кн. 1. С. 579-603.

23. Щебальский П. О России, какою ее оставил Петр I // Русский вестник. 1858. № 1. Кн. 1. С. 5-54.

24. Щедрина Ю. В. Вопросы обеспечения независимости судей в проектах судебной реформы в конце 1861 - 1862 г. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 8. Ч. 1. С. 214-217.

25. Щербань Н. Суды, магистратура и адвокатура во Франции // Русский вестник. 1858. № 5. Кн. 1-2. С. 185-214.

Размещено на Allbest.ru