Мусульманская интеллигенция Уфимской губернии: генезис, численность, структура

20 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мусульманская интеллигенция Уфимской губернии: генезис, численность, структура

Ахмадуллин Вадим Кадимович

Башкирский государственный университет (филиал) в г. Нефтекамске

В данной статье рассматриваются вопросы, связанные с возникновением интеллигенции у башкир, татар и прочих тюрко-мусульманских народов Уфимской губернии. Анализируются численность и структура мусульманской интеллигенции. В статье уделено внимание учебным заведениям, сыгравшим роль в подготовке кадров интеллигенции, в частности Казанскому университету и Неплюевскому кадетскому корпусу, инородческим учительским школам, медресе Уфимской и Оренбургской губерний.

Ключевые слова и фразы: мусульманская интеллигенция; учителя; врачи; дворянство; ученые; умственный труд; татары; башкиры; университеты.

The muslim intellectuals of Ufa province: genesis, quantity, structure

Akhmadullin Vadim Kadimovich

The article considers the issues related to the emergence of the intellectuals among the Bashkirs, Tatars and other Turkic-Muslim peoples of Ufa province. The quantity and structure of the Muslim intellectuals are analyzed. The author pays special attention to the educational institutions that played their role in the intellectuals staff's training, particularly, to Kazan University and Neplyuev Military School, non-Russian teachers' training schools, and the madrassas of Ufa and Orenburg provinces.

Key words and phrases: the Muslim intellectuals; teachers; doctors; nobility; scientists; brainwork; the Tatars; the Bashkirs; universities.

Понятие «интеллигенция» получило распространение среди мусульман Российской империи с 1886 года. Первым тюркоязычным автором, который ввел этот термин в употребление, стал известный крымскотатарский общественный деятель, один из идеологов и практиков обновленческого движения среди мусульман, писатель, журналист Исмаил Гаспринский (1851-1914). В своей статье в газете «Тарджиман» 4 марта 1886 г. он дает следующее толкование термина интеллигенция: «Думать о себе, о своем интересе присуще каждому человеку, но думать о многих, интересоваться и хлопотать об общем благе присуще лишь более развитым умственно и нравственно. Эти последние составляют весьма важную, жизненную часть данного общества и обыкновенно именуются Їинтеллигенцией? того или другого общества или народа». Исходя из этого определения, интеллигенция - это люди не просто образованные, занятые в сферах умственного труда, а еще и думающие не только о своем интересе, но и об общественных интересах и пользе народа. Такого же мнения придерживается и философ А. А. Гусейнов. Он пишет: «…Основным специфическим признаком интеллигенции считается ее высокая нравственная проба» [3, с. 65].

Современный социолог Н. В. Латова отмечает следующее: «Люди, профессионально занимающиеся интеллектуальными видами деятельности (учителя, артисты, врачи и т.д.), существовали уже в античности и в Средневековье. Но крупной социальной группой они стали только в эпоху Нового времени, когда резко возросло количество людей, занятых умственным трудом. Только с этого времени можно говорить о социокультурной общности, представители которой своей профессиональной интеллектуальной деятельностью (наука, образование, искусство, право и т.д.) генерируют, воспроизводят и развивают культурные ценности, способствуя просвещению и прогрессу общества» [5].

Интересные мысли высказал Д. С. Лихачев: «К интеллигенции, по моему жизненному опыту, принадлежат только люди свободные в своих убеждениях, не зависящие от принуждений экономических, партийных, государственных, не подчиняющиеся идеологическим обязательствам.

Основной принцип интеллигентности - интеллектуальная свобода - свобода как нравственная категория.

Не свободен интеллигентный человек только от своей совести и от своей мысли» [6]. мусульманский интеллигенция уфимский губерния

На наш взгляд. Д. С. Лихачев дал наиболее точную характеристику русской интеллигенции, проведя четкую разделительную черту между истинными интеллигентами и ложными. Все эти слова можно отнести и к мусульманской интеллигенции.

Мусульманской интеллигенции были присущи свои особенности, характеризующие ее облик. В первую очередь, это ее социальное происхождение. Она формировалась из среды духовенства. Именно из нее вышло большинство представителей первого поколения татарских и башкирских интеллигентов. В основном это были выпускники духовных учебных заведений. 60-е годы XIX в. можно считать годами зарождения татарской интеллигенции. Это стало переломным этапом в развитии общественной мысли среди татар и башкир. Для интеллигенции были характерны высокий социальный статус, приобщенность к русской культуре. Уже в эти годы она становится самой заметной и активной общественной силой. Первые татарские и башкирские интеллигенты - как правило, люди, обучавшиеся в лучших медресе Средней Азии, в мусульманских учебных заведениях Турции, Египта, Саудовской Аравии. Их можно назвать интеллигентами, производящими культурные ценности, распространяющие в обществе нравственные начала, хранящие национальные традиции. Среди них Зайнулла Расулев, Муса Бигиев, Фатих Карими, Зия Камали.

В середине 60-х годов XIX столетия, в условиях начавшейся капиталистической индустриализации и частичной демократизации России, конфессиональные школы, ориентированные на достижения средневековой мусульманской науки, уже не могли удовлетворить культурных и научных запросов мусульман, в том числе и татар, ни своей программой, ни постановкой учебного дела с обязательным преподаванием на арабском языке. Мусульманское общество России крайне нуждалось в грамотной национальной светской интеллигенции: учителях, адвокатах, инженерах и других специалистах. Возросшие потребности в образовании пробудили интерес и к личности, и профессионализму, кругозору преподавателей. Прогрессивные представители российской уммы понимали, что без светской культуры невозможно вести конкурентную борьбу за рынки, руководить торговыми и промышленными предприятиями. Исмаил Гаспринский отмечал: «Благодаря трудам, заботам и пожертвованиям интеллигентной своей части общество создает необходимые средства, учреждения и идеи для своего преуспения и прогресса» [2, с. 31]. Встала задача приобщения всего татарского общества к европейской педагогической и общественной мысли, вывода его на уровень общечеловеческих ценностей просвещения, гуманизма, правовой экономической и политической культуры.

Большую роль в образовании татарской и башкирской интеллигенции сыграл Казанский университет. В 1908 г. на различных его факультетах обучалось 13 студентов-татар. В 1913 г. их число достигло 27. На рубеже XIX-XX веков университетом были тесно связаны крупные татарские ученые и мыслители - Шигабутдин Марджани, Хусаин Фаизханов, Каюм Насыри. Большой интерес просвещенной публики привлекли публичные лекции, с которыми выступал в университете видный татарский историк Гайнутдин Ахмеров.

Татарские юноши обучались в высших учебных заведениях Санкт-Петербурга. В этих вузах учились такие известные татарские интеллигенты, как Б. Ахтямов, М. Вахитов, Г. Фахрутдинов и другие. Десятки татар получили образование в Париже, Женеве, Лейпциге, Нью-Йорке, Сан-Франциско и Токио. К примеру, Закир Кадыри - богослов, общественно-политический деятель, журналист, участник Всероссийских съездов мусульман; Зия Камали -великий богослов и просветитель начала XX века.

На рубеже 1900-1910 гг. увеличилось количество татар, обучавшихся за рубежом как в реформированных религиозных, так и в светских образовательных учреждениях [9, c. 143]. Основными религиозными центрами обучения мусульман России были: Каирский университет аль-Азхар, где существовало землячество; Мединская школа, где существовала организация российских мусульман с библиотекой и кассой, регулярно получавшей пожертвования из России; Каирская «Школа наступления и проповеди» - центр подготовки миссионеров Ислама; а также 2 новые школы: Стамбульская и Мединская [Там же].

В 1906 г. в Каире возникло общество татарской молодежи. В 1908 г. в Стамбуле было создано «Общество российских мусульманских учеников», объединившее около 70 шакирдов татар и крымских татар. Оно отправляло татар для получения исламского образования в Мекку, Медину и Бейрут и оставляло в Стамбуле лиц, стремившихся получить светское образование. В 1909 г. были созданы общества шакирдов медресе в Мекке и Медине. В 1914 г. В Бейруте было создано землячество среди татар, обучавшихся в американском колледже. В 1914 г. Галимджан Идриси, сам обучавшийся в Стамбуле, Лозанне и Льеже, давал рекомендацию поступать в следующие учебные заведения: реформированные татарские медресе и турецкие школы; правительственные школы; Каирские и Бейрутские школы, американские колледжи; японские школы.

Для детей башкирских чиновников в свое время давалось 30 вакансий в Неплюевском кадетском корпусе, существовавшем с 1825 г. (один из воспитанников этой офицерской школы - М. Уметбаев) [11, с. 255]. По нескольку башкир в середине XIX в. обучалось за счет государства в гимназиях и Казанском университете (по медицинской части), а также в Оренбургской фельдшерской школе.

Весомый вклад в дело обновления национального образования, придания мектебе и медресе светского характера внесли Галимжан Галеев (Баруди) в Казани, Зия Камали в Уфе, братья Хусаиновы в Оренбурге и многие другие. Капиталистические отношения в России явились важным ускорителем общественноэкономического развития. Этот процесс повлек за собой рост национального самосознания, что проявилось в культурной деятельности татарского и башкирского народа, немного позднее - казахов и остальных.

Заметную роль в формировании мусульманской интеллигенции сыграли выходцы из дворянских родов. В силу образованности, знания русского языка, высокого социального статуса они пользовались особым авторитетом в обществе. Из этой среды выдвинулись такие известные личности, как Салимгирей Джантюрин, Шахайдар и Алиоскар Сыртлановы, Гайса Еникеев, Кутлуг-Мухаммед Тевкелев и другие. В силу своего дворянского происхождения некоторые из них занимали управленческие должности в губерниях, уездах, в городах, были заняты в органах правосудия, образования и культуры.

По данным переписи 1897 г. башкирских дворян, почетных граждан и купцов с семьями насчитывалось в Уфимской губернии 826 чел., а в Оренбургской - 2247 чел. [4, с. 26]. Таким образом, дворяне-башкиры в Уфимской губернии составляли около 5,7% из всего количества дворян губернии, а в Оренбургской - 17%.

Татарская интеллигенция в конце XIX - начале XX века концентрировала значительные интеллектуальные творческие силы и вела интенсивную общественную деятельность, тесно сотрудничала с передовой частью русской интеллигенцией. Ее общественная деятельность была многогранной, включала в себя культурно-просветительскую, научную и политическую. Особенно велика ее заслуга в сфере культуры, просвещения и науки. Она стояла у истоков разностороннего научного и творческого поиска. Археология и история, география и этнография, литература и философия, богословие и археография, журналистика и книгоиздательство - основные направления ее культурно-научной деятельности. Интеллигенция была выразительницей национальных интересов, носителем этнического сознания, двигателем общественного прогресса. В условиях слабого политического развития общества она, фактически, играла роль его лидера. В этот период мусульманская интеллигенция сформировала основные направления своей деятельности, задала импульс развития национального движения. Лидеры национального движения были заняты интенсивным поиском духовных, социальных и политических ориентиров, выработкой собственного проекта будущего развития. Они добивались от Российского государства предоставления равных возможностей всем своим поданным, учитывая их национальные и религиозные особенности, язык, обычаи и традиции.

Мусульманская фракция и национальная печать активно формировали общественное мнение, депутаты совершали поездки в провинцию, устраивали собрания мусульман, знакомили их с деятельностью Госдумы и фракции. Такое собрание было организовано в августе 1909 г. на нижегородской ярмарке уфимскими депутатами К. Тевкелевым и М. Тукаевым.

Светская интеллигенция состояла из лиц свободных профессий и учителей. Первая группа зачастую состояла из представителей мурз. Татарские юристы - Абуссугуд Ахтямов, Ибниамин Ахтямов и ряд других - проявили себя как национальные деятели.

Что касается башкирской интеллигенции, то в конце XIX в. она была крайне немногочисленна. Она была представлена некоторым числом писателей, ученых, таких как Мифтахетдин Акмулла, Мухаметсалим Уметбаев, Мирсалих Бекчурин, Батыргарей Юлуев, Юлбарыс Бикбов, М. Баишев и др. К началу XX столетия интеллигенция расширится за счет башкирских политических деятелей, депутатов Госдумы, участников Всероссийских мусульманских съездов 1905-1906 гг. Среди них наиболее известны Шахайдар Сыртланов, его сын Алиоскар Сыртланов, Шахбал Сейфетдинов, политические деятели и врачи Мстислав Кулаев, Зигангир Байбурин.

Башкирская интеллигенция тогда не отделяла себя от мусульманской интеллигенции в силу общих интересов, близости этнического происхождения, культуры, пользовалась общим письменным тюрко-татарским языком.

Нарождающаяся башкирская интеллигенция была наиболее активной частью башкирского общества [Там же, с. 27]. Как видно из материалов Всероссийской переписи 1897 г., шесть человек из башкир занимались наукой, литературой и искусством, 291 чел. - врачебно-санитарной деятельностью.

Б.Х. Юлдашбаев обоснованно считает, что данные переписи 1897 г. о работниках культуры, просвещения и здравоохранения башкирской национальности несколько занижены [11]. В них, по его мнению, не учтен учительский персонал мусульманско-национальных школ-мектебов и медресе. По неполным данным, в 1913-1914 гг. в мектебах Уфимской губернии было занято 2097 учителей - башкир и татар, из них 398 женщин [4, с. 27-28]. Кроме того, в 1914-1915 учебном году учителей в системе земских народных училищ из башкир насчитывалось 85, из татар - 264. Это подтверждает численный рост башкирской интеллигенции за 17-18 лет.

Общая численность интеллигенции по обеим губерниям составляет 3151 человек (обоего пола): 2339 человек в Уфимской губернии (1864 башкир и 475 татар) и 812 в Оренбургской губернии (541 башкир и 271 татар).

В конце XIX в. наиболее крупными фигурами в башкирской интеллигентской среде, безусловно, были М. Акмулла и М. Уметбаев. Д. Ж. Валеев приводит любопытное высказывание известного этнографа Л. Я. Штернберга (1861-1927) о башкирской интеллигенции. Л. Штернберг писал: «Ни в одной среде интеллигенция не была так чужда массе, как в инородческой. Вкусив русского образования, интеллигент пуще всего заботился о том, чтобы как можно скорее смыть с себя печать инородческого происхождения, печать отверженности и приниженности. И народ, сам тяготившийся своей враждебностью, платил ему глубокой враждебностью, видя в нем барина, и ренегата. Освободительный порыв вернул многим народностям их интеллигенцию… Так было у таких народностей, как вотяки, чуваши, башкиры, черемисы, интеллигенция которых в буквальном смысле слова стыдилась своего происхождения» [1, с. 146]. Далее Д. Ж. Валеев добавляет: «Эта серьезная нравственная проблема осознавалась лучше всего учителями-просветителями, которые проводили нелегкую подвижническую деятельность». Тот же автор отмечает, что у башкир «единственным символом национальности… является союз учителей. Эти союзы одновременно с повышением образовательного уровня массы содействовали пробуждению нравственной энергии» [Там же, с. 146-147].

Большинство представителей башкирской интеллигенции начала XX в. были выпускниками реформированных (джадидистских) медресе «Хусаиния», «Расулия», «Галия», «Касимия» [4, с. 27]. Некоторые из них имели высшее образование (Ю. Бикбов, М. Кулаев, Ш. Манатов, братья Идельбаевы, А. Сыртланов, З. Байбурин, И. Ахтямов и др.). В дальнейшем в ходе национально-освободительного движения башкир наибольшую политическую активность проявляли именно представители интеллигенции и передовая часть мусульманского духовенства (М. Халиков, С. Мрясов, Р. Фахретдинов и др.).

Обращаясь к биографии таких башкирских лидеров национального движения, как З. Валиди, Ш. Бабич, А. Инан, М. Кулаев, М.-Г. Курбангалиев, Г. Таган, М. Муртазин и др., можно заметить, что они практически все вышли из семей национальной элиты: военнослужащих, мулл и старшин [Там же, с. 28].

Таким образом, можно обобщить: башкирская интеллигенция во 2 половине XIX в. была в зачаточном состоянии, она складывалась под влиянием русской и татарской интеллигенции, велика роль в ее зарождении и становлении восточных мыслителей и мусульманских деятелей, например, Мухаммеда Абдо и Джамалетдина Афгани. В то же время к началу XX в. она уже была достаточно заметной, активной политической частью общества.

Среди российских мусульман, у которых доля лиц с европейским и русским образованием была незначительной, мугаллимы играли роль национальной интеллигенции. К этому общественному слою относились и учителя начальных башкирских и русско-башкирских, татарских и русско-татарских школ, выходцы из мусульманской среды. К концу 1911/12 учебного года в Уфимской губернии их насчитывалось 128 человек (из них 13 женщин), в Оренбургской - 36 [12, с. 75]. По мнению Л. Я. Штернберга и Л. А. Ямаевой, к числу национальной интеллигенции можно отнести представителей низшего мусульманского духовенства, волостных, сельских писарей. Но мы склонны считать, что все духовенство, включая низшее, нельзя относить к мусульманской интеллигенции, иначе происходит нивелирование понятий интеллигенция и духовенство. Мы исходим из следующего критерия, по которому часть духовенства можно отнести к интеллигенции: это духовное образование, полученное в медресе, и прямое отношение к преподаванию в мектебе или медресе. Следовательно, под эту категорию подпадают мугаллимы и мударрисы. Иными словами, если сельский мулла, получивший образование в медресе, не ведет преподавания в мектебе либо в медресе, он не может быть отнесен к представителям мусульманской интеллигенции. Нельзя относить к интеллигенции также муэдзинов, ишанов, имам-хатыпов и прочих представителей духовенства. Они играли в мусульманском обществе иную роль.

Авторы исламского портала Islamtoday дают следующую характеристику мусульманского духовенства:

«Исторически сложилось так, что исламское духовенство являлось сословием профессиональных служителей религии и влиятельной прослойкой татарского общества. Муллы - это не только деятели религии, образцы учености и праведности, но и духовные лидеры своего народа, хранители мусульманской культуры и традиций.

Мусульманское духовенство выполняет многочисленные обязанности перед обществом. Это руководство ежедневным пятикратным и еженедельным пятничным намазом; совершение религиозных обрядов: к примеру, заключение брака или наречение ребенка именем; урегулирование семейных отношений; раздел наследства; разъяснение прихожанам основ Ислама, а также предписаний мусульманского правительства» [7].

Как видно из представленной характеристики, несмотря на ряд признаков, позволяющих приравнять мусульманское духовенство к интеллигенции, оно имеет принципиально важные отличия от мусульманской интеллигенции: деятельность духовенства не носит творческий характер, и не всегда муллы и имамы действовали во имя интересов мусульман, радели за народ. В истории есть примеры, когда духовенство играло негативную роль.

Отдельную группу из этого состава национальной интеллигенции составляют мусульмане, окончившие начальные или среднепрофессиональные русские учебные заведения, социальный статус которых можно определить как мелкие служащие в органах администрации, в земских учреждениях, банках, судах и т.п. Сюда относятся мелкие чиновники, ветеринары, земские врачи, землемеры.

«Высший» слой мусульманской интеллигенции составляли выходцы из цензовых сословий, имевших среднее или высшее русское и европейское образование. Среди них были издатели, редакторы, сотрудники национальных газет и журналов, частные адвокаты и врачи, мировые судьи, судебные следователи, члены земских управ и пр. Социальный статус этой категории лиц был достаточно высок не только в среде мусульман, но и в целом в российском обществе, они относились к среднеобеспеченному слою российской интеллигенции. Получив государственное образование они, тем не менее, были мусульманами по религии, воспитанию и психологии, «инородцами» по крови и языку. К этой группе национальной интеллигенции можно отнести и представителей высшего мусульманского духовенства, преподавателей медресе, окончивших заграничные (Каир, Стамбул, Бухара и др.) высшие духовные учебные заведения.

После принятия в 1870 г. закона об образовании «инородцев» началось учреждение учительских школ для нерусских народов края с целью подготовить из башкир, татар, чувашей и представителей других народностей учителей, способных внедрить в свою среду «государственные начала», прежде всего - русский язык и православие. К сер. 1880-х гг. на Южном Урале были открыты 3 учительские школы, в том числе татаро-башкирская в Уфе в 1872 г. (переведена в Оренбург в 1877 г.) и марийско-чувашская в 1882 г. в Бирске и казахская - в Орске (в 1889 г. переведена в Оренбург). В таких школах был установлен 4-летний срок обучения. Специальную и практическую подготовку они давали на уровне учительских семинарий, но преподавание общеобразовательных дисциплин велось слабее. Учебное начальство прямо предписывало инспекторам учительских школ избегать углубленного изучения истории, географии, математики и других предметов. Преподавание велось исключительно на русском языке, родные языки не изучались и не использовались в педагогическом процессе.

Учительские семинарии и школы были непривилегированными заведениями. В них обучались в основном дети крестьян и городских низов. В 1880 г. например, из 136 учащихся 96 (71%) являлись выходцами из податных городских и сельских сословий. Создание сети педагогических учебных заведений было значительным событием в культурной жизни края. Благодаря им за последнюю четверть XIX в. начальные школы получили свыше 900 квалифицированных учителей, в том числе из Уфимско-Оренбургской татаро-башкирской - 88, Бирской марийско-чувашской - 146, Благовещенской учительской гимназии - 376 педагогов [8, с. 133].

Приблизительную численность «высшего» слоя интеллигенции из мусульман можно определить по графе «образование выше начального» всеобщей переписи населения 1897 г. В Уфимской и Оренбургской губерниях в конце XIX в. среднее и высшее образование среди башкир имели 92 мужчины и 13 женщин, среди татар - 144 мужчины и 30 женщин [12, с. 76]. О распределении мусульманской интеллигенции по роду занятий дает представление таблица.

Как видно из таблицы, структура мусульманской интеллигенции конца XIX в. во многом соответствовала общероссийским показателям, когда большинство среди занятых умственным трудом составляли работники просвещения, здравоохранения, служители культа. С другой стороны, среди тюрко-мусульман края отсутствовали представители инженерно-технической и научной интеллигенции, то есть того слоя, который вносит наиболее весомый вклад в модернизацию экономики. Такое соотношение в составе интеллигенции в сочетании с мизерным числом занятых частной юридической деятельностью является одним из основных показателей низкой вовлеченности населения в модернизационные процессы.

В силу сложившейся исторической ситуации, из-за невозможности формирования полнокровного слоя светской интеллигенции именно из служителей культа выходили первоначально сторонники духовного прогресса тюрко-мусульманских народов [4, с. 41]. Профессиональная деятельность накладывала определенный отпечаток на взгляды представителей духовенства. Их религиозное образование и деятельность служили своего рода ограничителем оппозиционности, определяли предел политической активности, поэтому муллы - новаторы стали основной социальной опорой «правого крыла» общемусульманского движения, составив самый крупный его отряд.

Типичным представителем этой группы интеллигенции (национальной демократической интеллигенции - В. А.) был, например, Х. Ахтямов (1883-1938), вероучитель 1-й Уфимской мужской гимназии. Он был известен как организатор нелегальной мусульманской ученической организации «Магариф» («Просвещение», 1908), участник создания мусульманского отдела Уфимского отделения народного университета (1913-1917), член правления Попечительства о бедных мусульманах г. Уфы (1914-1917) [Там же, с. 42].

К этой группе национальной интеллигенции относились известные журналисты и публицисты: Б. Шараф (1883-1942), Г. Фахретдинов (1887-1937) - сотрудники и редакторы газеты «Вакыт», Ю. Музафаров (1887-1929) - издатель и редактор журнала «Яз» («Весна», 1907 г., Оренбург) и член «Литературного кружка мусульман г. Оренбурга».

Перечисленные представители национальной демократической интеллигенции составляли лишь незначительную часть того социального слоя, который составлял довольно широкую базу «левого крыла» общемусульманского движения [Там же]. Это были в основном выпускники новометодных медресе Уфимской и Оренбургской губерний. Только медресе «Галия» за 1906-1919 гг. окончили 1500 шакирдов. В медресе «Хусаиния» число преподавателей в период 1903-1919 гг. колебалось от 10 до 35 человек в год, а число шакирдов в отдельные годы доходило до 500 человек.

В целом реформы И. Гаспринского привели к возникновению качественно новой группы мусульманской элиты России - национальной светской интеллигенции [9, с. 106]. Если учесть, что в досоветский период у татар почти не существовало чиновничества, то национальная интеллигенция была последней по времени формирования из групп татарской элиты и первой, сформированной в условиях нации Нового времени.

Мусульманская пресса уделяла огромное внимание формированию национальной элиты. До этого европейски образованные люди отходили от духовной жизни нации, подобно родам Хальфиных и Ибрагимовых. Среди ряда мурз, получивших только русскоязычное образование, зачастую знание литературного татарского языка было слабым. Постоянным фактором была эмиграция татарской религиозной и светской интеллектуальной элиты в страны мусульманского мира, в особенности Османскую империю. В доджадидистскую эпоху татаро-башкирское общество не давало возможности для самореализации этих людей, для их реального влияния на развитие нации. Благодаря И. Гаспринскому сформировалась группа общественных деятелей, выступившая затем в качестве лидеров общественного движения мусульман России.

Таким образом, мусульманская интеллигенция занимает нишу учителей джадидистских мектебов (мугаллимы) и медресе (мударрисы), определенную часть духовенства (прежде всего имевших высшее духовное образование и преподававших), работников издательств и типографий, сотрудников печатных изданий, юристов, врачей, в меньшей степени - представителей администрации, писателей, ученых, лиц, занимающихся общественной и сословной службой. Если светская интеллигенция, воспитанная Н. Ильминским в русских учебных заведениях, не сумела стать группой национальной элиты, то интеллигенция из числа соратников И. Гаспринского смогла уничтожить монополию духовенства в системе образования и духовного развития нации [10, с. 174-177].

Проводя аналогию с современной ситуацией, можно отметить следующее: роль интеллигенции в исследуемый период была значительно выше, чем в настоящее время, это объясняется более сложной социальноклассовой структурой современного общества, тем фактом, что границы интеллигенции сейчас размыты.

Как уже отмечалось ранее, особенностью мусульманской интеллигенции было то, что она формировалась в основном из среды духовенства, значительная часть была представлена выходцами из дворянского сословия, в меньшей степени из среды крестьянства и городского мещанства, и концентрировалась в крупных городах, таких как Казань, Уфа, Оренбург, Санкт-Петербург. Интеллигенция Уфимской губернии выступила на защиту прав своего народа, несмотря на свою малочисленность (2339 человек по официальной статистике), смело отстаивала свои взгляды и участвовала в политической жизни страны. Появление мусульманской интеллигенции можно обнаружить в начале XIX в., но фактическое возникновение и активная деятельность начинается с 60-х гг. XIX в. И хотя Исмаил Гаспринский сам ввел в научный оборот термин «мусульманская интеллигенция», но при этом он по началу скептически относился к ее деятельности и роли в обществе.

Мусульманская интеллигенция Уфимской губернии в дальнейшем сыграла важную роль в организации Всероссийских мусульманских съездов и национальном движении башкир и татар после Февральской революции.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно сделать следующие выводы:

1) «мусульманская интеллигенция» - термин относительно новый. Под мусульманской интеллигенцией мы понимаем отдельный слой, круг лиц мусульманского общества, занимающийся умственным трудом, имеющий высший образовательный ценз, стремящийся к достижению экономического, культурного, политического благополучия своего народа (уммы). Здесь еще одним критерием термина является порядочность, нравственная составляющая личности. Можно сказать, что мусульманская интеллигенция - это элита своего народа. Она включала в себя людей свободных, творческих профессий. Данное определение интеллигенции с точки зрения комплексного подхода в изучении данного социального феномена позволяет определить социально-культурный, образовательный, экономико-политический статус, выявить критерии отнесения к данной социальной группе;

2) мусульманская интеллигенция в своем развитии прошла следующие этапы: религиозный этап - зарождение из среды мусульманского духовенства; просветительский - основной целью своей деятельности она считала культурно-просветительскую деятельность среди широких слоев населения; политический период - участие в политической жизни, активизация, относящаяся к Русской революции 1905-1907 гг., а также появляются различные политические течения внутри данного социального слоя, связанные взглядами представителей мусульманской интеллигенции на дальнейшее развитие России и мусульманского общества;

3) мусульманская интеллигенция как отдельная страта мусульманского социума сформировалась в середине 60-х годов XIX в.;

4) численность мусульманской интеллигенции в исследуемый период находилась в прямой зависимости от экономического развития, социальной дифференциации, от социальных запросов мусульманского общества;

5) структура мусульманской интеллигенции дореволюционного периода соответствовала общероссийским показателям - работники просвещения, здравоохранения, служители культа, редакторы. Но среди представителей мусульманской интеллигенции региона отсутствовали представители инженерно-технической и научной интеллигенции. Также крайне мало было юристов;

6) в настоящее время изучение феномена интеллигенции в развитии общества приобретает определенную значимость. В сознании большинства заложено, что интеллигенция в Новое и Новейшее время сыграла решающую роль в модернизации общества. Если обратить внимание на современную интеллигенцию, то достаточно сложно однозначно сказать о весомости последней в современной политической жизни в связи с изменением социально-классовой структуры общества.

Список литературы

1. Валеев Д. Ж. История башкирской философской и общественно-политической мысли. Основные тенденции развития.

Уфа: Китап, 2001. 348 с.

2. Гаспринский И. Интеллигенция // Тарджиман. 1886. № 16. 4 марта.

3. Гусейнов А. А. Слово об интеллигенции // На рубеже веков. 1997. № 1. С. 64-71.

4. История башкирского народа: в 7-ми т. / гл. ред. М. М. Кульшарипов; Институт истории, языка и литературы УНЦ РАН. Уфа - Гилем, 2010. Т. V. 468 с.

5. Латова Н. В. Интеллигенция [Электронный ресурс]. URL: http://www.intelligentia.ru/inteligencija-57.html (дата обращения: 03.01.2012).

6. Лихачев Д. С. О русской интеллигенции [Электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/POLITOLOG/lihachev.txt_with-bigpictures.html (дата обращения: 22.01.2014).

7. Мусульманское духовенство, глава мусульманской общины [Электронный ресурс] // Информационноаналитический федеральный портал Islamtoday. URL: http://islam-today.ru/muslim-clergy/ (дата обращения: 09.01.2014).

8. Фархшатов М. Н. Народное образование в Башкирии в пореформенный период. 60-90-е гг. XIX в. М., 1994. 144 с.

9. Хабутдинов А. Ю. От общины к нации: татары на пути от средневековья к Новому времени (конец XVIII - начало XX в.). Казань: Татар. кн. изд-во, 2008. 214 с.

10. Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII - начале XX века. Казань, 2001. 300 с.

11. Юлдашбаев Б. Х. История формирования башкирской нации. Дооктябрьский период. Уфа: Баш. кн. изд-во, 1972. 336 с.

12. Ямаева Л. А. Мусульманский либерализм начала XX в. как общественно-политическое движение (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний). Уфа: Гилем, 2002. 300 с.

Размещено на Allbest.ru