Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 94(47).084.3

Исторические науки и археология

Ингушский государственный университет tmt_77@list.ru

Агитационно-пропагандистская работа среди населения в ходе битвы за Кавказ (на примере ингушских районов ЧИАССР)

Матиев Тимур Хусенович, к.и.н.

Аннотация

пропагандистский местный тоталитарный агитационный

Статья раскрывает особенности агитационно-пропагандистской работы, проводившейся среди населения ингушских районов Чечено-Ингушетии советской стороной в ходе одного из важнейших сражений Великой Отечественной войны - битвы за Кавказ. Целями статьи являются анализ характера и особенностей организации и ведения агитационно-пропагандистской работы; оценка внешних факторов, влиявших на ее ведение, воздействия на ее организацию местных особенностей региона. Новым является обращение к той роли, которую сыграли технологии тоталитарной обработки сознания в успехе пропагандистской работы среди населения Ингушетии.

Ключевые слова и фразы: Ингушетия; Великая Отечественная война; фронт; пропагандистская работа среди населения; антифашистский митинг; обращения; письма.

Annotation

In the article the author reveals the peculiarities of the agitation-propaganda work, which was carried out among the people of the Ingush region of the Chechen-Ingush ASSR by the soviet party during one of the most important battles of the Great Patriotic War - the Battle of the Caucasus. The goals of the article are to analyze the character and peculiarities of the organization and conduct of the agitation-propaganda work; to assess the external factors that influenced its conduct, the impact of the local peculiarities of the region on its organization. The reference to the role, which the techniques of totalitarian Їbrainwashing? played in the success of the propaganda work among the population of Ingushetia, is new.

Key words and phrases: Ingushetia; the Great Patriotic War; front; propaganda work among population; anti-fascist rally; appeals; letters.

С приближением фронта к границам Ингушетии усиливались меры по пропагандистскому обеспечению вооруженной борьбы в целях привлечения к ней как можно более широких слоев населения. Логика развернувшегося противостояния между Германией и СССР требовала, чтобы война со стороны последнего стала действительно всенародной. В общем и целом особых усилий прилагать в этом плане не приходилось. Такой характер борьбы признавался (отчасти из-за подлинно патриотического подъема, отчасти из-за не один год проводившейся в условиях тоталитарного режима обработки сознания пропагандой) самоочевидным, а в условиях войны, которая уже год с лишним с беспримерным ожесточением бушевала, с самого начала справедливо получив название Великой и Отечественной, - тем более.

В эти дни советское руководство в лице ЦК ВКП(б) и правительства СССР обратилось через газету «Правда» к народам Кавказа с таким призывом: «Сейчас внимание нашего народа, народов всего мира обращено к Северному Кавказу…

Гитлеровские разбойники ворвались на просторы Северного Кавказа. Они рвутся в горы. Враг не знает, что Кавказ всегда был страной смелых и сильных народов, что здесь в борьбе за независимость народы рождали бесстрашных бойцов, джигитов, что трусость слыла всегда здесь самым позорным преступлением.

Здесь, у подножия гор, воспитывались поколения советских людей с львиным сердцем, орлиными очами.

Никогда не станут рабами гордые народы Северного Кавказа» [12].

Одним из первых в череде таких массовых пропагандистских мероприятий, относящихся к периоду кануна и хода битвы за Малгобек, стал первый антифашистский митинг молодежи Северного Кавказа в Грозном 12 июля 1942 г. [10, с. 197]. 13 августа 1942 г. антифашистский митинг народов Северного Кавказа прошел в Орджоникидзе [11, с. 94].

Следующим крупным событием такого рода стал аналогичный многотысячный митинг молодежи Северного Кавказа, прошедший в Грозном 26 августа 1942 г. [7, с. 135]. Во всех этих мероприятиях самое активное участие принимали и представители Ингушетии.

Митинг в Орджоникидзе, состоявшийся у братской могилы 17 тысяч бойцов, погибших в боях за Советскую власть в годы гражданской войны, и собравший 3 тысячи представителей горских народов - «осетин, чеченцев, ингушей, кабардинцев, балкарцев, черкесов, адыгейцев, карачаевцев, аварцев, лаков, даргинцев, кумыков, лезгин и других народов Дагестана, Калмыкии, донских, кубанских, терских и сунженских казаков, объединенных единой волей и священной ненавистью к кровавым гитлеровским захватчикам» и был призван «продемонстрировать боевую готовность отстаивать свободу и независимость Родины» [4]. В деле мобилизации всего населения на борьбу с подступающим врагом, учитывая сохраняющуюся религиозность абсолютного большинства ингушей и чеченцев, власти сделали ряд реверансов в сторону мусульманского духовенства республики. Апогеем этого стало объявление мусульманским духовенством «Газавата» - священной войны нацистам. Данный шаг религиозных деятелей был отмечен большой пропагандистской статьей в «Грозненском рабочем» за подписью П. Павленко - одного из самых известных и часто выражающих официальную «генеральную линию» советских писателей. В частности, в статье говорилось о необходимости ведения газавата против немецко-фашистских захватчиков - это заявил Кази-мулла, трижды раненный в гражданской войне соратник Орджоникидзе. Он и его соратники по гражданской войне Товси-мулла и Мочко, по словам Павленко, бывшие соратниками Орджоникидзе в период гражданской войны, еще тогда принесли друг другу на священной книге Джай - книге клятв, клятву верности, дополнив ее словами:

«Чтобы ни случилось с Советской властью, мы будем поддерживать ее до конца своих дней» [6].

Большая часть религиозных деятелей была в то время и людьми преклонного возраста, а значит - носителями и хранителями адатов.

В начале сентября 1942 г. в Назрани и Шатое были организованы соответственно ингушский и чеченский съезды старейшин. Вот как описывает эти мероприятия «Грозненский рабочий»: «В чеченском ауле Шатой и ингушском селении Назрань 2 сентября собрались почетные люди чечено-ингушского народа - седобородые старики, чтобы сказать свое слово о смертельной опасности, грозящей родному Кавказу» [2].

Приводимые в прессе отрывки выступления на съезде старейшин красноречиво говорят о том, что ими, несмотря на всю «добровольно-принудительную природу» большинства советских выступлений и митингов, двигали в данный конкретный момент все же высокие патриотические чувства, подогреваемые тем фактом, что сыновья многих из выступавших воевали на фронте, о чем сами старики охотно и с нескрываемой гордостью сообщали собравшимся. А к некоторым в дом уже успели постучаться похоронки. Так, Б. Ужахов из с. Барсуки в своем эмоциональном выступлении говорил: «Старики! Война отняла у меня любимого сына... Мой сын, мой первенец, слава моей семьи, погиб в боях за Отечество… Командир части, где он служил, сообщил мне, что сын погиб смертью героя, что от его рук пало немало гитлеровских собак. Велико мое горе, горе отца, но гордость за сына героя наполняет мое сердце и сглаживает мое горе. За такую власть, за такую родину пойдет на смерть без страха и сомнения каждый настоящий мужчина». Тема благодарности Советской власти, верности ей как платы за справедливое отношение к ингушам, верности боевому братству, возникшему в годы гражданской войны, постоянно возникает в речах выступающих. А. Точиев из с. Экажево напоминает: «Селение Экажево за участие в гражданской войне награждено почетной грамотой ЦИК СССР», - и призывает не посрамить традиций совместной с Советской властью борьбы с ее врагами. Э. Темирханов из Шолхи также обращается к событиям гражданской войны как к примеру: «Зиму 1919 г. я был около Серго Орджоникидзе. Пришел такой час, старики, когда надо вспомнить слова нашего незабвенного Орджоникидзе. Ингуши! Пойдем как один в бой за Родину, былую славу украсим новыми подвигами». Старики не только призывают к борьбе до последнего вздоха, но и сами готовы служить примером там, где они могут пригодиться на практике, - престарелый С. Дидигов из Насыр-Корта заявил: «Я стар, но когда нужно было рыть окопы, я взял лопату и десять дней копал землю» [8].

Собрание завершилось принятием обращения к молодежи республики, в котором говорилось, в частности: «Храбрые дети наши! К вам обращаем мы свое стариковское слово: все как один выходите на бой с врагом! Мы, ваши отцы и деды, пойдем вместе с вами!» [7, с. 135].

Потенциал пропаганды с использованием старейшин задействовался не только организацией митингов. Еще более полно его решили задействовать путем вывоза группы ингушских стариков вместе со старейшинами других республик Северного Кавказа на места недавних боев. В сентябре 1942 г. делегация почетных стариков Чечено-Ингушетии семь дней провела в Кабардино-Балкарии на одном из участков фронта. По итогам поездки было составлено обращение к народам Кавказа с призывом сражаться до последнего, которое подписали от ЧИАССР Мусса Албогачиве, Саа Дедигов, Хусейн Муцольгов, Закри Кагерманов, Виса Харачоев, Сальжи Идрисов, Дути Амагов, Асу Амирханов и др. [3].

В агитационно-пропагандистское движение включались не только старейшины - в конце концов, этот ресурс использовался и царским, и большевистским режимом всегда. Новшеством, отражающим специфику Советской власти, было задействование женщин-горянок в проведении агитации за всенародную борьбу с захватчиками. 29 сентября 1942 г. в городском Драматическом театре им. М. Ю. Лермонтова в Грозном состоялся съезд женщин и девушек-горянок ЧИАССР. Председательствовала на съезде ингушка Ужахова. В работе съезда принимало участие большое количество женщин-ингушек, среди них Хапсат Мамиева, мать дважды орденоносца, старшего лейтенанта Ахмеда Мамиева. Съезд обратился ко всем женщинам и девушкам Чечено-Ингушетии, ко всем женщинам Кавказа с призывом вести беспощадную борьбу с врагом, оказывать всемерную помощь Красной Армии. Атмосферу, в которой проходил съезд, хорошо передает выступление инструктора Галашкинского райкома ВКП(б) Фатимы Хашагульговой, муж которой сражался в это время на фронте: «Провожая мужа на фронт, я, ингушская женщина, сказала: ЇБудь храбр, беспощадно бей врага, если придется умереть, умри смелым?». Эти вариации спартанского «Со щитом или на щите» в разных формах повторялись в выступлениях участниц съезда, а лейтмотив их можно выразить фразой, вынесенной в заголовок статьи о работе съезда: «Лучше быть вдовой героя, чем женой труса» [5].

Значимость данных собраний и расчет на эффект, который они будут иметь, не скрывается советской пропагандой. Тот же «Грозненский рабочий» пишет: «Хотя на этом собрании не было никого, кроме стариков, но обращались они ко всему народу. Они - хранители традиций, обычаев своей старины знали, что их мудрое слово нужно народу» [8]. Добавим от себя - не в последнюю очередь оно нужно было режиму, который спустя всего полтора года после этого митинга отправил в казахстанскую ссылку доживших до того дня участников этого и многих других митингов, демонстрирующих поддержку «великому Сталину» и призывающих народ авторитетом своих участников и произносимыми ими речами на всеобщую поддержку власти в этот критический для нее момент.

Год войны принес к уже существовавшим немалым трудностям жизни в условиях сталинского социализма новые тяготы. Ингушетия и в относительно благополучные для остальной Российской империи первые годы XX века переживала и социальные неурядицы, и рост преступности, и фактическое отсутствие образования и здравоохранения, а с началом Первой мировой войны встретилась «с такими трудностями, которые ей еще не приходилось испытывать» [9, с. 62]. Начало Великой Отечественной войны ухудшило - как и для всей страны - повседневную жизнь людей в Ингушетии.

Все это делало для ингушей, как и для всего остального советского народа, стремление к скорейшей победе отнюдь не пропагандистским штампом, а ненависть к вероломному врагу, по злой воле которого второй год их сыновья, отцы, братья проливали кровь, а сами они недоедали, недосыпали и изнемогали от непосильного труда, - отнюдь не ритуальной, а вполне прочувствованной, осознанной и искренней.

Участие местного ингушского населения, в первую очередь старейшин, в агитационно-пропагандистских кампаниях не ограничивалось только участием в митингах. Особенное впечатление производят обращения отцов и матерей, которые отправили на фронт сына или сыновей, как, например, Джамурза Энгиноев из Пседаха, который пишет: «Мой сын в Красной армии… Из далекого Ленинграда я получал его письма, в которых сын писал: ЇОтец, уже больше года я сражаюсь на фронте. Здесь на далеком севере, я защищаю родную Чечено-Ингушетию, свое село Пседах. Прошу тебя, отец, работай в колхозе, не покладая рук… Давай вместе - я на фронте, а ты в тылу, бить фашистских разбойников?. В родном колхозе им. Карла Маркса я работаю в артели от зари до зари. Несмотря на преклонный возраст, я работаю на сенокосе. Сейчас мой сын лежит в Москве в госпитале. Я пишу ему письмо о том, как работает наш колхоз, как трудятся его старый отец Джамирза Энгиноев, колхозник села Пседах» [1].

Такие письма и обращения с позиций сегодняшнего дня могут кому-то показаться в лучшем случае наивными, а то и продиктованными тоталитарной идеологической машиной пропагандистскими штампами. Отчасти это, возможно, и соответствует истине. Но нельзя забывать и об атмосфере того времени, в которое жили, трудились и воевали авторы таких писем, выступлений, обращений - будь то партийные и советские функционеры среднего и низшего звена, бойцы и командиры на передовой или глубокие старики, часто едва умеющие читать печатные слова, а то и вовсе безграмотные, - в тылу. Народ не был избалован разнообразием источников информации, а жил в условиях жесткой и бдительно охраняемой монополии на распространение этой информации единственным источником - государственно-партийным аппаратом, черпал сведения о происходящем в стране и мире из скупых сводок Совинформбюро или газетного официоза, в лучшем случае - рассказов приехавших в отпуск по ранению фронтовиков, и уже в первые месяцы войны сформировал свое отношение к происходящему. Благо, вся могучая информационно-пропагандистская машина была поставлена на службу одной цели - максимально возможной мобилизации всех сил на дело достижения победы в войне.

Таким образом, в условиях реальной угрозы стране, которую создало гитлеровское нашествие, пропагандистская машина по промыванию мозгов, созданная Сталиным прежде всего для внутреннего пользования и успешно опробованная именно на этой стезе, стала важнейшим элементом в организации всенародной, поистине тотальной войны против внешнего врага, подобно змеиному яду, который способен убить, но способен и врачевать. В силу всего вышеперечисленного представляется вполне правдоподобной искренность пафоса выступлений и речей, публикуемых нескончаемым потоком в советской печати военного времени - как местной, так и центральной.

Список литературы

1. Вместе с сыном // Грозненский рабочий. 1942. 8 сентября.

2. Грозненский рабочий. 1942. 1 сентября.

3. Грозненский рабочий. 1942. 17 сентября.

4. Красная звезда. 1942. 1 сентября.

5. «Лучше быть вдовой героя, чем женой труса» // Грозненский рабочий. 1942. 1 октября.

6. Павленко П. Газават // Грозненский рабочий. 1942. 12 декабря.

7. Патиев Я. С. Хроника истории ингушского народа. Махачкала, 2007. 385 с.

8. Слово стариков к своему народу // Грозненский рабочий. 1942. 4 сентября.

9. Тусиков М. Л. Ингушетия: экономический очерк. Владикавказ, 1926. 243 с.

10. Филькин В. И. Славный путь борьбы и труда. Из истории комсомола Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1968. 237 с.

11. Филькин В. И. Чечено-Ингушская партийная организация в годы Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. Грозный, 1960. 146 с.

12. http://vainah.info/biblioteka/istoriya/item/1265-checheno-ingushskaya-assr-v-velikoy-otechestvennoy-voyne-1941-1945-gg (дата обращения: 17.05.2014).

Размещено на Allbest.ru