Немагдебургское самоуправление городских поселений Великого княжества Литовского в правление Владислава IV

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Немагдебургское самоуправление городских поселений Великого княжества Литовского в правление Владислава IV

Стренковский Сергей Петрович

Исследование самоуправления белорусских городов эпохи феодализма имеет глубокие корни. Однако основное внимание традиционно уделялось вечевому и магдебургскому самоуправлению. При этом отдельные исследователи затрагивали в своих работах вопрос наличия моделей самоуправления, не связанных с магдебургским и хелминским правом. Так, В. Д. Дружчиц, затрагивая в своей работе в основном магдебургские войтовства, иногда упоминает и те войтовства, которые не были основаны на немецком праве [1]. З. Ю. Копысский считал, что иногда магдебургским грамотам предшествовали «особые уставы, выдававшиеся в ходе так называемой волочной померы» [3, с. 23]. При этом исследователь отмечал, что власть войта без магдебургского права - это характерная черта восточно-белорусских городов в условиях сложившейся уже системы самоуправления, а также, что особенностью востока Беларуси была выборность войтов [Там же, с. 89, 92]. В. А. Мацейовский, рассматривая города «Литвы», т.е. всего Великого княжества Литовского (далее - ВКЛ), писал, что до получения магдебургского права они имели управление в лице войта, а местечки ВКЛ, которые редко пользовались магдебургским правом, всё же имели льготы [11]. С. Александрович отмечал, что «элементы самоуправления иногда появлялись перед получением городских прав» [9]. Ю. Бардах упоминал наличие городов, которые не имели магдебургского права, но приближались к привилегированным городам в повинностном отношении и наличии войтовской организации власти. Одним из этапов получения городских прав он видел отделение города от волости, определённое экономическое упорядочение, введение войтовства [10, s. 27-29, 31, 33, 39, 40, 45, 50].

В XV-XVI веках складывается уставная войтовская модель самоуправления городов ВКЛ [8]. В XVII веке появляется ещё одна модификация последней, которую мы считаем правомерным назвать «псевдомагдебургской», так как 2 главных лица городского самоуправления здесь носят те же названия, что и в магдебургском праве: «войт» и «бурмистр». Причём и функции их напоминают немецкое право. Впервые данная модель была затронута нами при изучении самоуправления городских поселений в великокняжеских владениях западной Беларуси [6]. С течение времени был выявлен ряд привилегий, которые вводили сходную форму самоуправления и в других местах. Все они относятся ко времени правления польского короля Владислава IV. Следует отметить, что городская политика данного правителя была достаточно активной. В его правление получили магдебургское право Кричев и Логишин (1633 год), Чаусы, Мстиславль, Толочин, Белыничи и Бешенковичи (1634 год), Ружаны (1637 год), Дивин и Ясенёвка (1642 год), Малеч и Улла (1645 год). Было возвращено магдебургское самоуправление Витебску (1641 год) [7, с. 74-81]. Подтверждались и уставы предыдущих королей на войтовское самоуправление (к примеру, Мяделю) [5, д. 106, л. 610 об. - 611]. Такое внимание к городам было продиктовано, в первую очередь, политическими и финансовыми проблемами государства: войнами с Москвой, волнениями православного населения, казаков и т.д. Именно к этому периоду относится и дарование привилегий на псевдомагдебургское самоуправление.

Так, 19 февраля 1633 года король Владислав IV, подтверждая ранее данные его отцом Сигизмундом III привилегии Мотоля, а именно увольнение от «всяких повинностей и налогов, а особенно подвод», уделяет внимание вопросам организации самоуправления данного местечка. Желая привести «в лучший порядок местечко Мотольское» в Пинском повете ВКЛ, король предписывал, чтобы староста назначил войта и направил его на конфирмацию [Там же, л. 77-78]. Войт должен был «всякие суды, по какому бы ни было делу, происшедшему между мещанами, судить, выносить решение и карать». Не оговаривается, по каким именно делам войт осуществлял правосудие. Можно допустить, что это были и гражданские, и уголовные дела. Апелляция могла направляться старосте или замковому суду. Должность бурмистра устанавливалась «не для судов, но для порядка и услуг общественных как слугам и коморникам нашим, так и солдатам». Его также должен был «подавать» пинский староста либо его наместники. Однако документы говорят, что в Мотоле в назначении должностных лиц принимала участие и община. Так, при назначении войтом Семёна Баберовича отмечено: «имея при этом согласно от всех отмеченную способность к войтовству» [4, л. 878-883 об.]. В грамоте 1701 года на войтовство Николаю Влошку отмечена его «вольная и согласная элекция мещанами» [5, д. 150, с. 195]. Данную систему самоуправления подтверждали Мотолю короли Ян Казимир, Михаил Вишневецкий, Ян Собеский, Август III [Там же, д. 174, с. 656-680]. Аналогичная модель самоуправления была установлена в местечке Дивин Брест-Литовского воеводства по грамоте того же Владислава Вазы 15 февраля 1641 года [Там же, д. 113, л. 599 об. - 600]. Король, подтверждая данные поселению торговые привилегии (право на проведение ярмарок и торгов, пропинацию и пр.), для того «чтобы это местечко в порядке как можно лучше утверждено было», разрешил мещанам из своей среды выбрать войта и бурмистра. В должности их утверждал брестский эконом. Войт и бурмистр могли судить все текущие («поточные») дела, возникавшие между мещанами. Апелляция направлялась брестскому эконому. При этом оговаривалось, что дела «главнейшие напрямую к нему должны направляться». Под «главнейшими» имелись в виду уголовные дела. Кроме того, войт и бурмистр должны были «порядок всякий в том же местечке стеречь». Как видим, в отличие от Мотоля, функции войта и бурмистра в Дивине точно не разграничивались. Привилегия Владислава Черикову в Могилёвском повете 15 февраля 1641 года вводит выборных войта и бурмистра, «чтобы это местечко в порядке как можно лучшем утверждено было», как и в Дивине. Они также могли рассматривать лишь текущие дела, направляя важнейшие могилёвскому эконому [2, с. 258-259].

Однако привилегии на войтовство в Черикове Погоржельскому и Атрошкевичу не говорят, были ли они выбраны самими мещанами [5, д. 114, л. 208 - 208 об.; д. 118, л. 181 - 181 об.]. Повторная привилегия последнему 5 февраля 1649 года говорит, что войтовство пожаловано ему за заслуги в борьбе против казаков и понесённые потери (утратил имущество, потерял жену и детей) [Там же, д. 123, л. 187 - 190 об.]. К слову, в первой привилегии 24 февраля 1643 года мы находим подтверждение положений основной грамоты 1641 года, которую зачастую принимают за магдебургскую фундационную привилегию. Хотя здесь и говорится о «прерогативах и доходах, более широко в привилегии на право магдебургское» отражённых, однако таковой, датированной более ранним сроком, пока не найдено. А далее названная грамота почти дословно повторяет содержание привилегии 1641 года. Войт имеет право вместе с бурмистром «все дела текущие с вольной апелляцией судить, а главные к администратору могилёвскому отсылать, власть всякую и добро общественное этого местечка беречь, чтобы убогие люди, подданные наши, справедливость без задержки получить могли». Если бы войт злоупотреблял своей властью, то обиженные могли обратиться к эконому, который должен был «форум назначить».

Интересно, что, несмотря на то, что мещане Черикова принимали активное участие в «ребелии казацкой», «казаков своевольно к себе приняли», на различные сёла нападали, а также «различные махинации к разрушению Могилёва и иных городов» предпринимали, они не были лишены своих прав. Местечко лишь утратило часть своих земель. Так, пану Величко, пострадавшему от казаков и мещан, отошло 20 волок [Там же, л. 13]. Права же Черикова наоборот расширились. Король Яна Казимира 31 декабря 1649 года расширил права войта и бурмистра, позволив им судить «главные всякие дела», т.е. сделал подсудными им уголовные дела. В качестве помощи войту и бурмистру мещанам было разрешено выбирать «для власти городской и судов» 2 радцев и 4 лавников. Таким образом, в городе появился, по сути дела, аналог магдебургского магистрата. Однако он находился в подчинении местной администрации ВКЛ и не имел права использовать в качестве источника права магдебургские статуты. Сохранялось право апелляции от решений городского суда к могилёвскому эконому, в том числе и по уголовным делам. Также войту разрешалось собирать с мещан чинш и самостоятельно отвозить его в могилёвский замок [Там же, л. 234 - 234 об.]. Следующая привилегия Яна Казимира 2 марта 1654 года разрешила мещанам Черикова апеллировать не к эконому, а непосредственно в задворный асессорский суд ВКЛ, отвозить собранные налоги не в могилёвский замок, а непосредственно к земскому подскарбию ВКЛ, а также освободила от ряда военных повинностей [Там же, д. 129, с. 123-124]. Таким образом, Чериков приближался к статусу магдебургских городов. Следует отметить, что Мотоль пользовался названной моделью самоуправления до разделов Речи Посполитой (хотя привилегии 1701 и 1746 года на должность войта в Мотоле говорят соответственно о «юрисдикции магдебургской» и «судах магдебургских войтовских») [Там же, д. 150, с. 195; д. 174, с. 615-618]. Дивин же в 1642 году, а Чериков в 1688 году получили магдебургское право [7, с. 79, 83].

Таким образом, можно констатировать существование в городах ВКЛ псевдомагдебургского самоуправления в период правления Владислава Вазы, что ввиду наличия в это время также магдебургского и уставного самоуправления говорит о плюрализме его моделей, существовавших в ВКЛ. Главными должностными лицами в нём были войт и бурмистр с ограниченными судебными и административными правами. Другой особенностью было отсутствие юридически закреплённой возможности использовать в суде нормы магдебургских кодексов права. В отличие от городских поселений, пользовавшихся магдебургским правом, городское самоуправление названных городов находилось в подчинении местной поветовой администрации - воевод, старост, экономов и пр. Со временем полномочия должностных лиц псевдомагдебургского самоуправления расширялись, появлялись новые должности, что приводило ко всё большему сходству с магдебургским самоуправлением и иногда к дарованию последнего.

княжество литовское немагдебургское самоуправление

Список литературы

1. Дружчыц В. Д. Войты і іх улада ў беларускіх месцах з магдэбургскім правам. Мінск: Інбелкульт, 1928. 58 с.

2. Историко-юридические материалы, извлечённые из актовых книг губерний Витебской и Могилёвской, хранящиеся в Центральном архиве в Витебске. Витебск, 1882. Вып. 13. 530 c.

3. Копысский З. Ю. Социально-политическое развитие городов Белоруссии в XVI - первой половине XVII в. Минск: Наука и техника, 1975. 191 с.

4. Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ). Ф. 1733. Оп. 1. Д. 40.

5. Там же. Ф. КМФ-18. Оп. 1.

6. Стрэнкоўскі С. П. Гарадское самакіраванне ў вялікакняжацкіх уладаннях заходняй часткі ВКЛ ў XV - XVIII стст.: аўтарэф. дыс. … к. гіст. н. Мінск: БДПУ імя М. Танка, 1999. 18 с.

7. Стрэнкоўскі С. П. Прывілеі і вольнасці беларускіх гарадоў з нямецкім правам у канцы XIV - канцы XVIII стст. Мінск: МГІРА, 2008. 251 с.

8. Стрэнкоўскі С. П. Самакіраванне беларускіх гарадоў, не звязанае з нямецкім правам, у XV - XVIII стагоддзях // Весці БДПУ. Серыя 2. Гісторыя. Філасофія. Паліталогія. Сацыялогія. Эканоміка. 2009. № 1. С. 9-13.

9. Aleksandrowicz S. Powstanie i rozwуj miast wojewуdztwa Podlaskiego // Akta Baltiko-Sіawika. 1964. № 1.

10.Bardach J. Miasta na prawie magdeburskim w Wielkim Ksi№stwie Litewskim od schyіku XIV do poіowy XVII wieku // Kwartalnik historyczny. 1980. R. 87. № 1.

11.Macejowski W. A. Historia miast i mieszczan w kraiach dawnego paсstwa polskiego od czasуw najdawnejszych aї do poіowy XIX w. // Roczniki towarzystwa przyjaciуl nauk poznaсskiego. 1890. Т. XVII. Z. 2.

Размещено на Allbest.ru