Керамика польцевской культуры на Востоке Азии (V в. до н.э. – IV в. н.э.)

В Приамурье с появлением польцевских памятников типа Польце I (Польце II и Най I), памятники типа Амурского Санатория исчезают. Пос. Польце I по радиоуглеродным датам и аналогиям с культурой гунтулин датируется как минимум II в до н.э., следовательно, пос. Амурский Санаторий, материалы которого имеют более архаичный облик, можно удревнить до III в. до н.э.

А.П. Окладников связал происхождение памятников польцевского об-лика Приморья с польцевской культурой Приамурья и выдвинул гипо-тезу о переселении носителей польцевской культуры Приамурья на территорию южного Приморья. А.П. Деревянко считает, что передвижение польцевского населения из Приамурья в Приморье и на Японские острова шло в IV-III вв. до н.э.

С.А. Коломиец утверждает, что по керамическим материалам между памятниками Приамурья и Приморья существуют значительные разли-чия, и выводит происхождение памятников польцевского типа в Примо-рье из урильской культуры Приамурья. Однако переселение польцевцев на территорию Приморья он датировал также IV-III вв. до н.э., взяв за основу результаты абсолютного датирования материалов памятника Глазовка-городище.

Для того чтобы подтвердить одну из двух точек зрения, возникает необходимость пересмотреть керамический материал Глазовки-городища. Коллекция керамики с Глазовки-городища представлена 14 целыми формами, среди которых есть 4 горшка с округлым туловом, 4 горшка с блюдовидным венчиком, 2 низких слабопрофилированных сосуда, горшок с отогнутым наружу горлом, миски/крышки. Таким образом, на городище представлены 6 из 7-ми типов сосудов, характерных для пос. Польце I, отсутствуют только чаши с загнутым внутрь венчиком. Показательными моментами являются орнаментация сосудов с округлым туловом и морфологические особенности сосудов с блюдовидным венчиком. Керамика Глазовки-городища демонстрирует близость с материалами памятников Приамурья Желтый Яр и Амурский Санаторий и меньше - с пос. Польце I. По абсолютным датам городище относится к IV-III вв. до н.э., т.е. к немного более раннему времени, чем пос. Польце I, поэтому нет необходимости искать его истоки в урильской культуре.

Керамические комплексы пос. Булочка и других памятников южного Приморья также демонстрируют наличие таких форм сосудов, как сосу-ды с округлым туловом и сосуды с блюдовидным венчиком, и орнаментов в виде вафельных и пальцевых оттисков. В этом заметно их сходство с пос. Желтый Яр и Амурский Санаторий и связь с польцевской культурой Приамурья. Однако, наряду со сходными чертами между памятниками южного Приморья, с одной стороны, и Приамурья, с другой, присутствуют и явные различия. Так, в южном Приморье практически нет сосудов с округлым туловом, в большом количестве найденных на пос. Польце I, отсутствуют также сосуды с блюдовидно отогнутым венчиком варианта 1, чаши, миски/крышки, светильники. Можно предположить, что польцевская культура распространяется в Приморье на этапе существования в Приамурье пос. Желтый Яр и Амурский Санаторий. Параллельно на территории Приамурья происходит трансформация этих комплексов в памятники типа Польце I. Формирование южноприморского варианта польцевской культуры, характерного для пос. Булочка, происходит уже непосредственно на территории Приморья, на основе более ранних польцевских комплексов. Данные абсолютного датирования и аналогии на сопредельных территориях подтверждают датировку проникновения польцевской культуры в Приморье, предложенную А. П. Деревянко, - IV-III вв. до н.э.

Распространение польцевской культуры в Приморье шло с севера на юг, через северное Приморье, где выявлены памятники, маркирующие это движение, типа Глазовки-городища. Дальнейшее ее продвижение на юг, как справедливо отмечает С.А. Коломиец, могло идти по побережью Японского (Восточного) моря. Об этом свидетельствуют и абсолютные даты польцевских комплексов Булочки, большая часть которых относится ко II в. до н.э. Памятники польцевской культуры существуют на территории южного Приморья вплоть до IV в. н.э., и, вполне ве-роятно, - до VI в. н.э.

Глава 5. Связи польцевской культуры с культурами сопредель-ных территорий востока Азии. Польцевское общество на пороге средневековья.

5.1. Связи с сопредельными территориями.

5.1.1. Памятники равнины Саньцзян («Трехречья»), КНР. На территории Китая с польцевской культурой связаны памятники культур ваньяньхэ, гунтулин и фэнлинь, локализованные на правом берегу Амура.

Памятники культуры ваньяньхэ приурочены к территории к северу от р. Сунгари, к среднему и нижнему течению Амура. В первую очередь, благодаря находкам керамики и глиняных скульптурок свиней, данная культура была признана идентичной польцевской. По ее датировки существует несколько точек зрения, но в целом, она укладывается во II в. до н.э .- II в. н.э. Поскольку китайские археологи считают эту культуру по сути польцевской, детальное сравнение двух культур ими не проводи-лось. Все исследования культуры ваньяньхэ проводились в рамках сопоставления ее материалов с материалами культуры гунтулин.

Культура гунтулин является культурой раннего железного века на территории равнины Саньцзян. Эпонимный памятник находится в г. Шуанъяшань. Основной массив археологического материала происходит с памятников Гунтулин и Сяобалан. Раскопки городища Фэнлинь, Баоань-2 и Баотайшань дали относительно мало находок. Время существования культуры определяется II в. до н.э.- II в. н.э. В развитии культуры выделяется 2 этапа, границей которых считается рубеж эр.

Типология керамических сосудов культуры гунтулин разработана Чжао Юнцюнем. Он выделил в культуре 2 этапа. Для каждого из них ха-рактерны следующие группы сосудов: вазы вэн, горшки ху, баночные со-суды гуань с одной ручкой, высокие банки гуань, чаши бо, чаши/миски вань, ковши с одной ручкой бэй.

Другой культурой равнины Саньцзян, связанной с гунтулин, является фэнлинь, датированная III-VI вв. ее памятники представлены на всей территории равнины Саньцзян, но в основном сосредоточены в бассейне р. Цисинхэ. На сегодняшний день культура фэнлинь признается самостоятельной, которая сформировалась на основе культуры гунтулин, в результате слияния ее северного и южного вариантов.

Самая многочисленная категория сосудов культур гунтулин и фэн-линь - глубокие слабопрофилированные сосуды гуань - идентична польцевским сосудам типа 3 (II-АБВ), также наиболее многочисленной категории керамики. Их процентное содержание в керамических комплексах всех трех культур сходно.

Горшки ху культур гунтулин и фэнлинь соотносятся с сосудами груп-пы I, типов 1 польцевской культуры. Сосуды культуры гунтулин сходны с польцевскими сосудами группы I подтипа 1, а изделия культуры фэнлинь - с польцевскими сосудами группы I подтипа 2.

Сосуды типа чаш бо и чаш/мисок вань культур гунтулин и фэнлинь сопоставимы с сосудами без горловины типов 6 и 7 польцевской культу-ры.

В жилище 9 пос. Польце I был найден сосуд баночной формы с одной ручкой, который находит аналогии среди слабопрофилированных сосу-дов с одной ручкой гуань. У сосуда на тулове имеется налепной валик, что особенно сближает его с подобными изделиями этапа I культуры гунтулин.

В жил. 4 пос. Польце I обнаружена чаша с двумя ручками, аналогии которой выявляются среди материалов культуры гунтулин.

Таким образом, по керамическим материалам мы можем предполагать существование тесных взаимосвязей между польцевской культурой и культурой гунтулин.

В то же время, между польцевской культурой Приамурья, с одной стороны, и культурами гунтулин и фэнлинь, с другой, можно отметить и существенные различия. Так, типичные для польцевской культуры сосуды с блюдовидно отогнутым венчиком отсутствуют как в культуре гунтулин, так и в культуре фэнлинь. В польцевской культуре не представлена такая характерная форма сосудов, как вазы. Однако, последним фактом можно пренебречь, поскольку количество сосудов вазовидной формы в обеих культурах из Саньцзяна незначительно.

5.1.2. Памятники Корейского полуострова. Тесные связи археологических культур Приморья и Корейского полуострова достаточно четко фиксируются уже начиная с эпохи неолита. Близкими друг другу являются бойсманская культура Приморья и культура сопхохан на севере Кореи, зайсановская культура и культура позднего неолита Корейского полуострова. Сходства культур обеих территорий присутствуют и в раннем железном веке. По материалам многих памятников побережья Японского (Восточного) моря Корейского по-луострова можно зафиксировать факт инфильтрации носителей культур раннего железного века Приморья (янковской, кроуновской и польцевской) в район среднего и нижнего течения р. Туманган, а оттуда - в центральные и южные районы Корейского полуострова. Например, отмечается, что керамика, аналогичная янковской, найдена на пос. на О. Чходо и Одон. Относительно недавно установлено, что кроуновская культура демонстрирует многочисленные аналогии в конструкции жилищ, отопительных систем и керамики не только с памятниками северо-восточной, но и центральной Кореи.

Можно предполагать, что данная ситуация сохраняется и в последующее, польцевское, время. В частности, на, расположенном в северо-восточной части Корейского полуострова, пос. Одон была найдена керамика, сходная с керамикой польцевской культуры Приморья. Однако памятники и керамика, которые можно было бы напрямую связать с влиянием польцевской культуры, в центральной и южной Корее пока не известны. Тем не менее, на ряде памятников южной части Корейского полуострова встречаются кельты польцевского типа с 6-угольной в сечении втулкой с двумя параллельными валиками и слегка расширенным в нижней части, так называемым, «веерообразным» лезвием.

На территории южной части Корейского полуострова керамика с польцевскими чертами не выявлена. По одному железному кельту поль-цевского типа было найдено в южной Корее в жилище с входом-коридором А-4 и в двухкамерном жилище А-9 пос. Тэсонни в у. Капхён. В более южных районах Корейского полуострова такие кельты происходят из погребений с деревянным гробом: погр. 3 мог. Мальсанни в у. Хаман, погр. 45 мог. Тэсондон в г. Кимхэ. Для всех названных кельтов характерны: 6-угольная в сечении втулка с двумя параллель-ными валиками, «веерообразное» лезвие, т.е. те же черты, что имеют кельты Приамурья. Следует обратить особое внимание на такой памятник, как Тэсонни. Здесь представлены жилища с входом-коридором и двухкамерные жилища, которые содержали находки глад-костенных сосудов в виде горшков с отогнутым наружу горлом. Материалы этого памятника демонстрируют сходство с кроуновскими .

Таким образом, на территории центральной и северной Кореи археологические материалы, аналогичные польцевским, представлены в очень незначительном количестве. Тем не менее, в это время в центральной части Корейского полуострова появляется целая группа памятников с кроуновскими чертами, которые присутствуют как в конструкции жилищ (с входом-коридором и двухкамерных построек, наличие в них очагов-каменных ящиков), так и в керамике (керамика типа чундо - гладкостенная). На некоторых памятниках наряду с гладкостенной керамикой типа чундо представлена также и с тисненым орнаментом. В целом, можно отметить, что развитие керамического производства в этом регионе идет по направлению постепенного исчезновения неорнаментированной керамики и замены ее керамикой с тисненым орнаментом. Данная тенденция в эволюции керамики характерна также для культур раннего железного века Приморья, поэто-му вероятность обнаружения памятников польцевского облика на территории центральной Кореи до конца не может быть исключена.

5.2. Общество польцевской культуры. Основу социальной организации населения польцевской культуры составляла война, их племена обладали достаточно высокой мобильностью и, согласно теории политогенеза Элмана Сервиса, включающей 4 стадии развития общества (локальные группы, племена, вождества, государства), такое общество соотносится со стадией вождества. Развитие вождества в конечном итоге приводит к образованию государства.

Если использовать эту теорию для анализа польцевского общества, то нельзя не отметить два обстоятельства: рост числа укрепленных поселений культуры, и появление свидетельств военных столкновений, которые происходили в южном Приморье с IV-III вв. до н.э. между пришлым польцевским и автохтонным кроуновским населением. В качестве причины продвижения польцевцев на юг Приморья отмечается, в частности, похолодание климата.

Поселения польцевской культуры в Приморье располагаются, как правило, на возвышенностях, которые носят характер естественных укрытий, поскольку сооружались с учетом условий рельефа, но на некоторых из них строились также дополнительная ограда или ров. Сходная топография характерна для поселения на сопке Булочка.

Одновременно с появлением польцевских городищ в Приморье на равнине Саньцзян, занимающей промежуточное положение между территорией распространения польцевской культуры и пров. Хэйлунцзян, также возникает несколько сотен очень компактно расположенных крупных городищ. Их материалы датируются II-III вв., на некоторых из них представлены польцевские черты. Все они относятся к культуре гунтулин. Появление в этом районе, всегда считавшимся периферийным по отношению к крупным цивилизационным центрам, «цивилизации с укрепленными поселениями и городищами», связывается с влиянием польцевской культуры. Возможно, что постоянные военные конфликты в Приамурье ускорили процесс политогенеза у населявших эти территории групп населения.

Таким образом, мы имеем ряд доказательств тому, что в Приморье население польцевской культуры вступило в новую стадию политогенеза - вождество, сложившееся в результате ведения военных действий. Об этом свидетельствует то, что в Приморье количество укрепленных посе-лений польцевской культуры возрастает, а в комплексе инвентаря увели-чивается содержание предметов вооружения. Культурная экспансия и формирование укрепленных поселений происходило в это время не только в Приморье. На равнине Саньцзян на основе культуры гунтулин формируется так называемая «цивилизация», а в западной части пров. Ляонин и в центральной части пров. Цзилинь под давлением хунну складывается культура сяньби. Все эти явления требуют комплексного изучения. Кроме того, существует необходимость в детальном исследовании культурных взаимодействий, происходивших на рубеже эр в Восточной Азии, и их связи с процессом складывания сложных, стратифицированных обществ на всей территории означенного региона.

Заключение. В заключении подводятся итоги проведенного исследо-вания. Рассматривается комплекс проблем, не получивших до сих пор однозначного решения, определяются актуальные направления дальней-ших научных поисков.

Применение технико-технологического анализа керамики и ее обработка по единой статистической программе позволили уточнить и несколько изменить существующую типологию сосудов. Изучение состава формовочных масс и техники изготовления сосудов выявило отличия, характерные для гончарства польцевской культуры на разных памятниках и территориях.

В результате комплексного исследования керамики польцевской культуры и радиоуглеродных дат уточнена периодизация и хронология ее памятников и этапов.

Сопоставление материалов польцевской и ряда культур Маньчжурии показали, что они полностью идентичны культуре ваньяньхэ и находят много аналогий в материалах культур гунтулин и фэнлинь. Больше всего сходных черт в морфологии и орнаментации керамических сосудов отмечено между этапами I и II культуры гунтулин (II до н. э.-II в.) и пос. Польце I. Можно предположить, что в это время между двумя регионами существовали активные контакты.

В северо-восточной части Корейского полуострова была найдена керамика, сходная с польцевской, но на памятниках центральной и южной части Кореи комплексы, демонстрирующие прямые аналогии польцевским, пока не выявлены.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ТРУДОВ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК

1. Хон Хён У. Керамические традиции населения раннего железного века востока Азии (V век до н.э.-IV век н.э.) // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2007. - Т. 6, вып. 3: Археология и этнография. - С. 148-160 (авторский вклад 0,9 п.л.).

Монографии:

2. Древние памятники Южного Приморья. Отчет о раскопках на сопке Булочке в 2003 г. / А.П. Деревянко, Ким Бон Гон, В.Е. Медведев, Син Чхансу, Ю Ынсик, В.А. Краминцев, О.С. Медведева, И.В. Филатова, Хон Хён У. - Сеул: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея: в 3 т. - 2004. - 811 с. (на рус. и кор. яз., 44 п.л., авторский вклад - 4,8 п.л.).

3. Древние памятники Южного Приморья. Отчет о раскопках на сопке Булочке в 2004 г. / А.П. Деревянко, Ким Бон Гон, В.Е. Медведев, Син Чхансу, Хон Хён У, Ю Ынсик, В.А. Краминцев, О.С. Медведева, И.В. Филатова - Сеул: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея: в 3 т. - 2005. - 822 с. (на рус. и кор. яз., 44 п.л., авторский вклад - 4,8 п.л.).

4. Древние памятники Южного Приморья. Отчет о раскопках на сопке Булочке в 2005 г. / А.П. Деревянко, Ким Бон Гон, В.Е. Медведев, Ким Ён Мин, Хон Хён У, И.В. Филатова, В.А. Краминцев, О.С. Медведева, Хам Сан Тек, А.Л. Субботина- Сеул: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, Гос. Ин-т культурного наследия Республики Корея: в 3 т. - 2006. - 829 с. (на рус. и кор. яз., 44 п.л., авторский вклад - 4,4 п.л.).

Статьи в научных изданиях.

5. Хон Хён У, Кан Инук. Актуальные проблемы изучения железного века Дальнего Востока России // Тонбуг-а чхондонгисидэ мунхва ёнгу (Культуры бронзы Северо-Восточной Азии). - Сеул: Чурюсон, 2004. - С. 133 - 187 (на кор. яз., 1,5 п.л., авторский вклад 0,75 п.л.).

6. Хон Хён У. Железный век Приамурья и Приморья // Сокровища Приамурья и Приморья. Каталог выставки. - Сеул: Гос. Ин-т культурного наследия республики Корея, 2006. - С. 181 - 194 (на кор. яз., авторский вклад 1,0 п.л.).

7. Хон Хён У. Керамика с ложнотекстильным орнаментом в Приморье и ее происхождение // Канвон чхольги сидэ-ый чемундже (Актуальные проблемы раннего железного века пров. Канвондо). - Чхунчхон: Канвон когохакхва, 2006. - С. 99-121 (на кор. яз., авторский вклад 0,5 п.л.).

8. Хон Хён У. История и задачи исследований железного века Примо-рья // Кукка хёнсон-э тэхан когохагджок чобгын (Подходы к формированию государства в археологии). Чхуннам: Хангук когохакхве, 2007. - С. 399-436 (на кор. яз., авторский вклад 0,4 п.л.).

9. Хон Хён У. Происхождение и трансформация культур железного века в Приморье // Хвандонхэ чиёк сонсасидэ сахве чиптан-ый хёнсон-гва мунхва кёрю (Формирование древних обществ и культурные контакты в бассейне Японского моря). - Каннын: Хангук сангоса хакхве, 2006. - С. 129-174 (на кор. яз., авторский вклад 0,6 п.л.).

10. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Син Чхансу, Ю Ын-сик, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В., Хон Хён У. Раскопки российско-корейской приморской экспедиции поселения Бу-лочка в 2003 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2003 г. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. - Т. IX, ч. I. - C. 336-341 (0,3 п.л., авторский вклад 0,03 п.л.)

11. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Син Чхансу, Хон Хён У, Ю Ынсик, Краминцев В.А., Филатова И.В., Медведева О.С. Исследования российско-корейской археологической экспедиции поселе-ния Булочка в 2004 г. (Приморье) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2004 г. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004. - Т. X, ч. I. - C. 244-249 (0,2 п.л., авторский вклад 0,06 п.л.).

12. Дребущак В.А., Дребущак Т.Н., Мыльникова Л.Н., Хон Хён У, Деревянко Е.И. Результаты термогравиметрических и рентгенографиче-ских исследований древней керамики российского Дальнего Востока // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2004 г. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004. - Т. X, ч. II. - C. 215-218 (0,3 п.л., авторский вклад 0,02 п.л.).

13. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Медведев В.Е., Ким Ёнмин, Хон Хён У, Ю Ынсик, Краминцев В.А., Медведева О.С., Филатова И.В., Хам Сантхэк. Три года раскопок на поселении Булочка // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2005 г. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2005. - Т. XI, ч. I. - C. 297-303 (0,2 п.л., авторский вклад 0,02 п.л.).

Размещено на Allbest.ru