Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 94

ИЗУЧЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА М. М. ЩЕРБАТОВА СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИЕЙ

Исторические науки и археология

Мария Игоревна Козлова, к.и.н. Отдел планирования и организации научно-исследовательской деятельности Сыктывкарский государственный университет

Аннотация

В статье говорится о восприятии советской историографией наследия историка XVIII века М. М. Щербатова. Проанализированы работы Л. В. Черепнина, В. И. Астахова, И. А. Федосова, Н. Я. Эйдельмана, П. Н. Беркова, З. П. Рустам-заде, Г. В. Плеханова, М. Н. Покровского. Определено, что советские историки изучали сословные интересы, аристократические симпатии этого деятеля XVIII в. Выявлено, что большинство исследователей под влиянием внедренных официальных установок называли его реакционером, консерватором и славянофилом. Некоторые ученые призывали к пересмотру сложившегося в науке образа М. М. Щербатова.

Ключевые слова и фразы: историография; М. М. Щербатов; реакционер; славянофил; консерватор; либерал; историк; политические взгляды; сословные интересы; дворянство; исторические сочинения.

The author tells about the perception of the historian of the XVIIIth century M. M. Shcherbatov's heritage by soviet historiography, analyzes the works of L. V. Cherepnin, V. I. Astakhov, I. A. Fedosov, N. Ya. Eidel'man, P. N. Berkov, Z. P. Rustamzade, G. V. Plekhanov, M. N. Pokrovskii, determines that soviet historians studied the class interests, aristocratic sympathies of this personality of the XVIIIth century, reveals that the majority of researchers called him a reactionary, conservative and Slavophile under the influence of the cultivated official guidelines, and mentions that some scientists called for the revision of M. M. Shcherbatov's image, formed in science.

Key words and phrases: historiography; M. M. Shcherbatov; reactionary; Slavophile; conservative; liberal; historian; political views; class interests; nobility; historical works.

щербатов историография наследие аристократический

Научный интерес к фигуре историка и политического деятеля XVIII века М. М. Щербатова не ослабевал никогда, «что подтверждают и обширные сюжеты о его творчестве в монографиях по истории развития социально-политических идей, исторических и литературоведческих знаний, и достаточно широкий круг специальных исследований, представленных в отечественной историографии» [3]. В советскую эпоху импульс для исследования творчества дала публикация его произведений в 1935 г.

В этот период в исторической науке за основу были взяты новые установки, о которых написал в своей работе Л. В. Черепнин: «…надо раскрыть борьбу передовых исторических теорий с реакционными. Марксистко-ленинская историческая наука крепла в борьбе с буржуазной историографией. В домарксистский период развития исторической мысли в России носители передовой идеологии (дворянские революционеры, революционные демократы) разрушали каноны официальной дворянской и буржуазной историографии. Достаточно назвать первого дворянского революционера А. Н. Радищева, декабристов, революционных демократов В. Г. Белинского, А. И. Герцена… и др.» [12, с. 7]. Под влиянием этих установок у исследователей формируется новый образ Щербатова. Черепнин дает довольно емкое определение политических взглядов историка с позиций официальной идеологии: «…его (Щербатова - М. К.) сочинения, написанные с крепостнически-охранительных позиций, объективно представляли собой реакцию консервативно настроенного дворянства на процесс разложения феодализма, являлись идейным откликом на обострение классовой борьбы» [Там же, с. 219-220].

В. И. Астахов, изучивший творчество представителей русской исторической науки, прямо назвал Щербатова «центральной фигурой реакционного направления в русской историографии второй половины XVIII в.» [1, с. 116], объясняя это тем, что историк был защитником помещиков-крепостников и выступал «с обоснованием исконности крепостных прав дворянства» [Там же, с. 116-117]. Астахов не отрицает влияния на историка XVIII в. западноевропейских просветителей, но полагает, что оно было только поверхностным: «хорошо зная западноевропейскую философию и историю, он в ряде работ часто демагогически использует радикальную фразеологию. Эта своеобразная маскировка и ввела в заблуждение многих буржуазных исследователей, увидевших в Щербатове чуть ли не проповедника идей французских энциклопедистов» [Там же, с. 118].

В первой монографии, посвященной Щербатову (1967 г.), написанной И. А. Федосовым, историк XVIII в. был назван реакционером, чьи убеждения существенно отличались от мыслей представителей западноевропейского Просвещения. В ней рассматривается социально-экономическая программа, политические взгляды, а также общественная и литературная деятельность Щербатова, которого Федосов называет «ярким представителем консервативного направления» [11, с. 253] и приходит к выводу, что «социально-экономическая и политическая программа, сформулированная Щербатовым, по своим мотивам и духу является всесторонней защитой дворянских интересов» [Там же, с. 255]. Федосов вслед за Астаховым полагает, что историк XVIII в. не разделял идеи западноевропейских просветителей, а лишь использовал их мысли для создания собственной программы.

В 1983 г. произошла републикация конволюта «Щербатов - Радищев», опубликованного Герценом в XIX в. Была создана «проблемная группа по изучению первой революционной ситуации в России под руководством акад. М. В. Нечкиной» [4, с. 123], которая занималась изданием факсимильных сочинений Герцена, Огарева и их Вольной русской типографии. Вступительную статью к факсимильному изданию произведений российских мыслителей написал Н. Я. Эйдельман, который отмечает, что «книга “Щербатов - Радищев” - яркий факт из истории обретения русской освободительной мыслью важных традиций прошлого; это также примечательный момент в истории Вольной русской печати» [15, с. 13]. Эйдельман сравнивает Радищева и Щербатова: «судьба первого русского революционера страшна и печальна. Щербатов - совсем не революционер, сторонник старины, крепостного права... Но зато он занимал такие высокие должности, так много знает, так презрительно относится к развращенным, бесчестным “верхам”, что говорит вещи опасные» [16]. Работы Щербатова и Радищева стали «служить совместно общему делу - освободительному движению России» [4, с. 123]. Эйдельман писал, что Щербатов принадлежал к консерваторам и по своим воззрениям был близок к славянофилам: «…мы склонны сегодня найти в нем начало нового, консервативного течения общественной мысли, нежели завершение старинной оппозиции; более исторической представляется линия от Щербатова к славянофилам» [14, с. 89]. Как известно, Эйдельман был выдающимся историком и пользовался большим авторитетом, мастерски владел словом, обладал изящным стилем, пропитанным яркими образами и литературной легкостью. Все это повлияло на то, что работы Эйдельмана закрепили в сознании большинства исследователей имидж «консерватора» и «славянофила» Щербатова.

Исследователи П. Н. Берков и его ученица З. П. Рустам-заде заняли противоположную позицию и призвали к пересмотру сложившегося мнения о реакционности взглядов Щербатова.

П. Н. Берков подводит итог исследованиям, посвященным творчеству историка XVIII века, и говорит о том, что главную роль в формировании представлений о нем сыграло предисловие Герцена: «…представление Герцена о Щербатове как о брюзжащем “недовольном старике” полностью отрицающим современность и проникнутом реставраторскими идеями, прочно вошло в научный оборот, особенно в советский период. В трудах по историографии, вышедших в последние десятилетия, Щербатов изображается как яркий крепостник, стоящий на крайне правом фланге русской общественной мысли XVIII века».

У П. Н. Беркова складывается собственное мнение о Щербатове, несколько отличное от традиционного: «…между тем многое в его обширном литературном наследии, как отмечали уже дореволюционные историки, шло вразрез с этой концепцией (Герцена - М. К.)» [2, с. 80]. По мнению З. П. Рустам-заде, ученицы Беркова, «в научной литературе сложилось мнение как о реакционере, “жестоком дворянском депутате” в Комиссии о сочинении проекта Нового Уложения» [10, с. 76]. Она считает, что эта точка зрения «неточна и требует пересмотра» [9, с. 203]. При этом Рустам-заде выделила отрицательные черты помещиков-крепостников, изображенные у Щербатова. В целом, она придерживалась точки зрения большинства исследователей об узкосословных ориентациях Щербатова.

Сословные интересы, аристократические симпатии этого деятеля XVIII в. подчеркивали и другие историки советского периода. Н. Л. Рубинштейн уделил особое внимание исторической работе Щербатова. По мнению Рубинштейна, историк XVIII века выступал за союз самодержавия и дворянства, и, защищая сословные интересы, требовал от власти «разрешения противоречий и укрепления позиций дворянства» [8, с. 118].

Г. В. Плеханов также обратил внимание на Щербатова как на защитника дворянских прав: «едва ли не самый умный и образованный изо всех тогдашних идеологов дворянства» [5, с. 267]. М. Н. Покровский видел в Щербатове теоретика «монаршизма», деятельного защитника дворянских привилегий в Уложенной комиссии 1767 г. [7, с. 283]. Но при этом политическим взглядам Щербатова Покровский дал неоднозначную оценку. С одной стороны, «никто, при Екатерине II не отстаивал с большей убедительностью целесообразности крепостного права, чем кн. Щербатов» [Там же, с. 173], но, с другой стороны, «захват в глубину был не меньше, чем в ширину. Начав со вздоха о местничестве, Щербатов приходил к ряду положений, составляющих краеугольный камень новейшего либерализма (курсив наш - М. К.). “Хранилище законов” должно было гарантировать не только дворянские привилегии, но также “права издания законов… равным образом суд и право себя защищать”» [Там же, с. 284].

Итак, в советскую эпоху в отечественной историографии о публицисте XVIII в. сложилось представление как о «крепостнике», «реакционере», «консерваторе», защитнике старого уклада, провозглашенная официально борьба с реакционерами способствовала тому, что он стал человеком второго плана. Другие точки зрения о взглядах Щербатова, высказанные представителями других гуманитарных направлений, оказались не вполне невостребованными советской историографией.

Список литературы

1. Астахов В. И. Курс лекций по русской историографии (до конца XIX в.). Харьков, 1965.

2. Берков П. Н. «Умной разговор» М. М. Щербатова (из истории русской политической сатиры конца XVIII века) // Русская литература. 1966. № 3.

3. Бугров Д. В. «Надежда» в Антарктиде: загадки офирской утопии князя М. М. Щербатова [Электронный ресурс] // Известия Уральского государственного университета. 2006. № 47. URL: http://proceedings.usu.ru/?base=mag/0047%2801_122006%29&xsln=showArticle.xslt&id=a44&doc=../content.jsp

4. Павленко И. И. «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» Радищева // Вопросы истории. 1985. № 7.

5. Плеханов Г. В. Сочинения. М. - Л., 1925. Т. 21.

6. Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры: в 2-х ч. Курск, 1924. Ч. 2.

7. Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры: в 2-х ч. М. - Л., 1925. Ч. 1.

8. Рубинштейн Н. Л. Русская историография. М., 1941.

9. Рустам-заде З. П. «Разговор между двух друзей о любви к отечеству» (неизданное произведение М. М. Щербатова) // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. 1968. Вып. 72. № 339.

10. Рустам-заде З. П. «Умной разговор» М. М. Щербатова в свете его социально-политических взглядов // Русская литература. 1966. № 3.

11. Федосов И. А. Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М. М. Щербатов. М., 1967.

12. Черепнин Л. В. Русская историография до XIX века. М., 1957.

13. Шапиро А. Л. Историография с древнейших времен по XVIII век. Л., 1982.

14. Эйдельман Н. Я. А. Н. Радищев и М. М. Щербатов в Вольной печати Герцена // Федоровские чтения - 1979. М., 1982.

15. Эйдельман Н. Я. Об издании Вольной русской типографии «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева с предисловием Герцена // «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева. М., 1983.

16. Эйдельман Н. Я. Твой XVIII век [Электронный ресурс]. М., 1991. URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/ NYE/CENTURY/CHAPT09.HTM

Размещено на Allbest.ru