Избрание архиереев в русской церкви XV-XVI вв.: региональный аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

186 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Избрание архиереев в русской церкви XV-XVI вв.: региональный аспект

Исторические науки и археология

Аркадий Тарасов

В настоящей статье рассматривается одна из составляющих жизни средневекового епископата Русской Православной Церкви, а именно проблема замещения опустевших архиерейских кафедр в XV-XVI вв. На основе анализа источниковых данных о Пермской, Сарайской и Коломенской епархиях автор делает вывод о том, что выбор кандидатов в архиереи часто обуславливался региональной спецификой, а также долговременной церковно-политической стратегией.

Ключевые слова и фразы: история русской Церкви; отношения центра и периферии; светская власть и высшее духовенство; позднее Средневековье; епископат; иерархия.

Статья подготовлена в рамках выполнения работ по соглашению, заключенному с Министерством образования и науки РФ по заявке № 2012-1.4-12-000-3001-005 «Актуальные вопросы истории Российской государственности: IX-XX вв.», мероприятия 1.4 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг., а также при финансовой поддержке РГНФ (грант 12-31-01255 а2).

Изучение биографий архиереев (о плодотворности биографического метода в изучении русской средневековой иерархии см.: [12, с. 114-124]) выявляет любопытную закономерность: в XV-XVI столетиях выбор будущих епископов для некоторых кафедр иногда происходил не только из одних и тех же монастырей, на что уже обращалось внимание в историографии, но зачастую тяготел к определённым областям страны. Такая особенность избрания иерархов для отдельных кафедр из одного региона порой прослеживается на протяжении многих десятилетий. Региональный аспект выбора епископов будет рассмотрен в хронологических границах между 1448 г. и 1589 г., т.е. в эпоху становления церковной автокефалии, между избранием на архиерейском соборе митрополита Ионы и возведением в патриаршее достоинство митрополита Иова.

Особый интерес для решения исследовательской задачи представляет Пермская епархия. В изучаемый период сана владык Пермских было удостоено двенадцать человек: первым из них стал святитель Иона между 1455-1459 гг., последним - архиепископ Иона II, рукоположенный в 1588 г. и в 1603 г. переведённый на Ростовскую кафедру (см.: [10, с. 354-355; 26]). Во второй половине XV - первой трети XVI в. Рукоположено шесть архиереев, места служения четырех из них до архиерейской хиротонии известны: епископы Пермские этого времени избирались только из представителей северных монастырей. В трёх из четырёх случаев обители располагались в пределах Ростовской епархии: Филофей был избран епископом в 1471 г. из игуменов ферапонтовских [18, с. 145], Никон - из игуменов Глушицкого монастыря (1502 г.) [21, с. 378], Алексий - из игуменов кирилловских (1525 г.) [Там же, с. 403]. В 1520 г. Пимен Ходыкин получил рукоположение на Пермскую кафедру из игуменов Соловецкой обители [20, с. 36]. Вообще, все Пермские епископы от создания епархии в XIV в. и до первой трети XVI в. включительно, о которых сохранились биографические сведения, были связаны с северорусскими землями либо рождением, либо служением в северных монастырях (как правило, Ростовской епархии). К сожалению, биографии русских иерархов Средневековья являются весьма неполными, зачастую о епископах сохраняются одно-два упоминания, которые не дают ничего для скольконибудь вразумительного анализа. В отношении архиереев Пермской епархии данная особенность проявляется в полной мере. В XVI столетии после епископа Алексия (ушёл на покой между 1543 г. и 30 января 1547 г.) Пермскую кафедру занимали шесть иерархов. Только о двоих из них можно сказать определенно, откуда они были рукоположены в епископы: владыка Киприан - из московского Богоявленского монастыря (1547 г.), владыка Антоний - из Герасимо-Болдинского, что под Дорогобужем (1585 или 1586 г.). архиерейский кафедра церковный

Таким образом, можно говорить о том, что, по крайней мере, до 40-х гг. XVI в. при выборе кандидатов для Пермской кафедры преимущество отдавалось выходцам с Севера в целом и представителям Ростовской епархии в частности. Думается, подобную связь Пермской и Ростовской кафедр нельзя объяснять исключительно географическим соседством и, как следствие, попыткой замещать вакансии людьми, лучше знакомыми с местной спецификой. Следует обратить внимание на то, что московская великокняжеская власть с особенным вниманием относилась к Пермской епархии. Епископы Пермские со времён основания кафедры являлись твёрдыми сторонниками великих князей и всегда помогали им в проведении экспансии на северо-восточных рубежах. Считается даже, что в XV в. Пермская епархия имела характер полунезависимого феодального государства, а епископы Перми выступали вассалами великого князя Московского (см. например: [28, с. 9-19]).

О большой роли епархии в церковно-политических планах великих князей свидетельствует, в частности, передача такого крупного города, как Вологда, из совместного владения митрополичьей и Новгородской кафедр в Пермскую в 1492 году: «Князь великии Иван Васильевич, обмысля с митрополитом и со владыками, пожаловал владыку Филофея Пермскаго, дал ему митрополит Зосима из своей митрополья на Вологде в городе и на посаде все свои церкви, а Генадей, епископ Новгородцкий, из своей архиепископьи дал ему тако ж все свои церкви на Вологде…» [15, с. 128]. Такой же вывод можно сделать и на основании записей «государственного» синодика из Успенского собора Московского кремля - так называемой Троицкой книги, предназначавшейся для чтения в новопостроенном при Иване III Успенском соборе, главном храме митрополии «всея Руси». В нём упомянуты четыре пермских иерарха (в то время как имена архиереев некоторых кафедр, стоявших в иерархической лестнице выше Пермской, например, Тверской и Сарайской, упомянуты лишь по одному разу) [23, л. 41 об.]. Наибольшее число упоминаний относится к коломенским архиереям - пять. Очевидно, Коломенская епархия играла особую роль для великих князей Московских в то время (см.: [9, c. 219]). Ещё в одном близком по времени синодике, Мазуринском списке Троицкой книги, который был переписан в впервой половине 1490-х гг. при митрополите Зосиме, поминаются митрополиты «всея Руси» до Геронтия († 1489 г.), восемь Ростовских епископов, четыре Пермских, четыре Коломенских, три Суздальских, один Сарайский [13, л. 149].

Очевидно, в представлении московских государей, две северные епархии были тесно связаны между собой, в т.ч. задачами проведения в жизнь великокняжеской политики на окормляемых ими территориях. При этом некоторый пасторский приоритет отводился епархии Ростовской. Именно она, как более древняя и к тому же имевшая куда больше монастырей с богатыми традициями, способных дать подготовленные кадры для архиерейского служения, обеспечивала приток епископов для Пермской кафедры. Духовно воспитанные на севере и знающие специфику данного региона владыки из пределов архиепископии Ростовской лучше других подходили для Перми. О тесных исторических связях между епархиями также свидетельствует ростовский синодик 1642 г., возможно, составленный при кафедральном Успенском соборе Ростова Великого. Памяти пермских владык в нём отведено больше места, чем мемориям архиереев каких-либо других кафедр (за исключением, разумеется, Ростовской). Причём записи, касающиеся основателя кафедры Стефана и убитого вогулами Питирима, сопровождаются панегириками, что также не характерно для перечней архиереев иных кафедр [Там же, л. 31 об. - 32].

При всём том на Пермскую епископскую кафедру распространялся тот же принцип экономических ограничений, что проводился великими князьями Московскими в отношении многих духовных центров. Как выбор владыки из какого-либо монастыря вовсе не означал, что в отношении данной обители обязательно будут действовать иммунитетные гарантии, так и церковно-политический приоритет епископии Пермской не всегда обеспечивался соответствующей экономической поддержкой со стороны власти. В 80-е гг. XV в. Иван III начинает деятельно вмешиваться в права земельных владений кафедры. В 1485 г. и 1490 г. им выдаются грамоты, направленные на защиту общинных крестьянских земель, на которые покушались епископы. В грамотах подробно перечислены реки и озёра, принадлежавшие отдельным общинам по писцовой книге Ивана Гаврилова (произвёл перепись в 1482 г.), а также угодья, в которые владыкам было запрещено «вступатися» [6, с. 242, 243-247, 248-252]. Возможно, шаги, предпринятые Иваном III, были вызваны военным походом, возглавленным воеводами Фёдором Курбским и Иваном Салтыком, который завершился подчинением Югры и подписанием в декабре 1483 г. присяги югорскими князьями. Активное участие в заключении соглашения принимал владыка Пермский Филофей [5, с. 263; 7, с. 65; 17, с. 276-277]. По-видимому, теперь кафедра как духовный лидер подчинённых земель могла претендовать на владения на новых территориях или, по крайней мере, долю доходов с них. Наступление на права епархии, очевидно, следует рассматривать в контексте попытки великокняжеской власти упрочить своё влияние на русскую церковную иерархию, предпринятой в 1480-е годы (об этой попытке подробнее см.: [27, с. 193-198]).

Теперь обратимся к истории других епархий. Епископиями, в истории которых следование определённому региональному принципу подбора кандидатов в епископы проявилось весьма заметно, являются Коломенская и Сарайская (Крутицкая).

Во второй половине XV - XVI в. (между 1451 г. и 1586 г.) на Коломенскую кафедру было поставлено пятнадцать архиереев [25, стб. 1029-1030]. Места служения десяти из них до архиерейского рукоположения известны. В восьми из десяти случаев епархия получила архиереев из Москвы или близлежащих земель. Между 1451 г. и 1453 г. на Коломенскую кафедру был рукоположен архимандрит Симонова монастыря святитель Геронтий [11, с. 405-406], в 1473 г. - иеромонах Никита Семешков, сын протопопа Архангельского собора Московского Кремля [16, с. 301], в 1481 г. - игумен Пафнутьева Боровского монастыря Герасим II [21, с. 348], в 1490 г. - игумен Угрешской обители Авраамий [14, c. 159], в 1507 г. - Спасо-Андрониковский архимандрит Митрофан [20, c. 5], в 1520 г. - игумен Угрешского монастыря Тихон

[Там же, с. 36], в 1542 г. - Новоспасский архимандрит Феодосий [Там же, с. 142], в 1581 г. - святитель Иов, Новоспасский архимандрит.

Как видно, по два раза епископами становились настоятели Угрешского и Новоспасского монастырей, что является закономерным. Эти обители являлись патронатными по отношению к московским великим князьям. Не случайно во время судебного разбирательства 1478-1479 гг., посвященного конфликту вокруг прав назначения игумена Кирилло-Белозерского монастыря, дьяк Иван Ципля сравнил Кириллов монастырь, находящийся под патронатом Белозерского удельного князя Михаила Андреевича, с положением придворных великокняжеских обителей Спасской на Бору (будущей Новоспасской), Симоновской и Угрешской [3, c. 280-281]. О том, какую роль играл в конце XV - начале XVI в. Угрешский монастырь, свидетельствует, в частности, официальное богомолье, предпринятое Василием III в 1519 году: «Тоя же весны, месяца мая, выехал князь великии из града Москвы к чюдотворцу Николе на Угрешу, а оттоле на Остров…» [20, c. 32] (под Островом следует понимать великокняжеское село в Коломенском уезде). Новоспасский монастырь и вовсе можно считать семейным для династии Даниловичей. Именно его заложил и «возлюбил… паче инехъ манастыреи» Иван Калита [16, c. 169].

Из плеяды коломенских архиереев, связанных с Москвой и близлежащими землями, выделяются владыки Никон (на кафедре с 1 мая 1502 г.) и Вассиан Топорков (на кафедре со 2 апреля 1525 г.). Их рукоположили из игуменов Павловской Обнорской пустыни (Вологодчина) и Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря соответственно. Однако при этом следует учитывать, что Обнорская обитель была связана с самим Троице-Сергиевым монастырём через своего основателя преподобного Павла и в 1440-х годах вовсе приписана к Троице [8, с. 313]. А Вассиан Топорков происходил из видного в церковной среде рода, будучи племянником, пострижеником и идейным последователем преподобного Иосифа Волоцкого. Кроме того, он был доверенным человеком великого князя Московского Василия III, особенно в последние годы его правления.

Похожие «московские» закономерности прослеживаются на примере Сарайской (Крутицкой) епархии. У её кормила во второй половине XV - XVI в. стояло не менее шестнадцати человек. Места, откуда иерархи были избраны для архиерейского рукоположения, точно известны только у пятерых из них (к сожалению, сохранность документов по истории этой епархии чрезвычайно низкая): Сильван был Угрешским игуменом (на кафедре с 1493 г.), Евфимий Подрез - игуменом Троице-Сергиева монастыря (на кафедре с 1496 г.), Трифон Дубина - настоятелем московского Богоявленского монастыря (на кафедре с 1499 г.), Савва Черный - архимандритом Симонова монастыря (на кафедре с 1544 г.), Нифонт Кормилицын - архимандритом Новоспасским (на кафедре с 1554 г.). Как видно, это опять Москва и прилегающие к ней земли.

Епископ Сарайский Прохор ушёл на покой зимой 1492-1493 гг. в московский Богоявленский монастырь [19, c. 211; 22, с. 277]. Почти наверняка именно этот Прохор был игуменом в «Богоявленьи каменном, что на посаде, за торгом», упоминаемом в жалованной грамоте дмитровского князя Юрия Васильевича московскому Богоявленскому монастырю 29 сентября 1455 года [2, № 29]. То же самое можно предположить и о другом богоявленском игумене - Досифее, упоминаемом в купчей 1478-1479 гг. [Там же, № 30]: возможно, игумен Досифей (в 1486 г. в Богоявленском монастыре был уже другой игумен - Антоний) и Досифей Забела, рукоположенный на Крутицкую кафедру 23 января 1508 г., - одно и то же лицо. Если данное предположение верно, то необходимо отметить роль представителей московского Богоявленского монастыря в замещении епископии Сарской и Подонской (Крутицкой): трое из пяти архиереев Крутицких, рукоположенных при Иване III и Василии III, представляли именно этот монастырь. Не подлежит сомнению, что епископов для епархии стремились подбирать из московских и близлежащих обителей: среди них уже хорошо знакомые Новоспасский и Угрешский монастыри.

Вероятно, Василий III особенно благоволил Богоявленскому монастырю в конце пятисотых - начале 10-х годов XVI в. Именно в это время игумен Богоявленского монастыря Нил становится епископом Тверским (24 августа 1509 г.), а 30 декабря 1511 Василием III выдаётся обширная жалованная грамота игумену Богоявленского монастыря Геннадию сразу на несколько сёл и деревень в Московском уезде и Бежецком Верхе [Там же, № 38]. Возможно, привязанность Василия III к Богоявленскому монастырю была обусловлена влиянием князей Ромодановских. Два представителя этого княжеского рода - братья Василий Васильевич и Иван Васильевич, крупные деятели администрации сначала Ивана III, а затем и Василия III - были непосредственно связаны с обителью. Василий Васильевич принял постриг с именем Вассиан, вскоре заняв в монастыре высокое положение. А Иван Васильевич владел в обители собственными кельями (что дозволялось особножитийным уставом), имел «своих старцев» и ещё при жизни завещал монастырю 100 рублей.

Изложенные выше наблюдения позволяют скорректировать выводы А. Б. Мазурова о «частотной» ориентации великокняжеской власти на те или иные монастыри в деле замещения архиерейских постов, сделанные им на основе изучения Коломенской епархии. По мнению автора, закономерность выбора архиереев из одних и тех же монастырей на одни и те же кафедры отражает представления государей о высокоавторитетных в данный момент времени монастырях, в которых могли проживать монахи, достойные принять епископский сан [9, с. 217-218]. Как видно, кроме этой, существовала и другая тенденция - выбор кандидатов в архиереи часто обуславливался региональной спецификой, а также долговременной церковно-политической стратегией. Причём действовал не только принцип выбора кандидата «монастырь» - «архиерейская кафедра», но и более широкий принцип «область/регион» - «архиерейская кафедра».

Неслучайно данная тенденция свойственна, прежде всего, Коломенской и Крутицкой епархиям: их епископы избираются в первую очередь из московских и подмосковных монастырей. Именно эти кафедры, наиболее близкие к Москве в географическом плане (Сарайская епархия в середине XV в. была переведена из Орды в ближайшее Подмосковье, на Крутицы, в отданный под её резиденцию монастырь в честь Пресвятой Богородицы [4, c. 180-181]), являлись и наиболее связанными с московской митрополией в церковном отношении, исполняя функции викарных [9, с. 217; 27, с. 58-63]. Тесная связь Коломенской и Крутицкой епископий с митрополичьей кафедрой отразилась в Синодике XVI в. Успенского собора Московского кремля, кафедрального храма митрополита «всея Руси». Перечни архиереев этих епархий выделены киноварью и помещены отдельно, владыки всех остальных епархий представлены общим списком [24, л. 21-22]. В случае Пермской епархии, по всей видимости, решающую роль в избрании владык играли церковно-политические обстоятельства, связанные с проблемой становления Великого княжества Московского как общерусского центра и христианизации его северо-восточных окраин. Возможно, этими условиями определяется то, что после образования единого Русского государства и укрепления позиций православия в Перми наблюдается отход от принципа выбора кандидатов в епископы Пермские исключительно из монахов-представителей русского Севера.

Список литературы

1. Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб.: Типография Экспедиции заготовления Государственных бумаг, 1841. Т. 1. 1334-1598 гг. 607 с.

2. Акты Российского государства: архивы Московских монастырей и соборов XV - начала XVII в. М.: Янус-К, 1998.

3. Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси конца XIV - начала XVI в. М.: Издательство АН СССР, 1958. Т. 2.

4. Беляев Л. А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII - нач. XV в.) по данным археологии. М.: Мейкер, 1994. 310 с.

5. Вычегодско-Вымская летопись // Историко-филологический сборник Коми филиала АН СССР. Сыктывкар, 1958. Вып. 4. С. 257-271.

6. Документы по истории коми // Историко-филологический сборник Коми филиала АН СССР. Сыктывкар, 1958. Вып. 4. С. 242-271.

7. Зимин А. А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (очерки социально-политической истории). М.: Мысль, 1982. 333 с.

8. Каган М. Д. Житие Павла Обнорского // Словарь книжников и книжности Древней Руси (вторая половина XIV - XVI в.). Л.: Наука, 1989. Вып. 2. Ч. 1. А-К. С. 313-317.

9. Мазуров А. Б. Средневековая Коломна в XIV - первой трети XVI в.: комплексное исследование региональных аспектов становления единого Русского государства. М.: Александрия, 2001. 542 с.

10. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. Кн. 4. Ч. 2. 590 с.

11. Макарий (Веретенников), архимандрит. Геронтий, свят. митр. Московский и всея Руси // Православная энциклопедия. М., 2006. Т. 11.

12. Макарий (Веретенников), архимандрит. Концептуальные заметки по истории Русской Церкви XIII-XVI вв. // Воинство земное - Воинство небесное: Макариевские чтения. Можайск, 2011. Вып. 18.

13. Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ. Ф. 344. № 99.

14. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Л.: Изд-во АН СССР, 1925. Т. IV. Ч. 1. Новгородская четвертая летопись.

15. XXXIV+195 с.

16. ПСРЛ. Л.: Наука, 1977. Т. XXXIII. Холмогорская летопись. Двинской летописец. 251 с.

17. ПСРЛ. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т. XXV. Издание 1-е. Московский летописный свод конца XV в. 464 с.

18. ПСРЛ. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1959. Т. XXVI. Издание 1-е. Вологодско-Пермская летопись. 414 с.

19. ПСРЛ. М. - Л.: Изд-во АН СССР. 1963. Т. XXVIII. Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. 413 с.

20. ПСРЛ. Пг.: Изд-во АН, 1921. Т. XXIV. Летопись по Типографскому списку. XVI+272 с.

21. ПСРЛ. СПб.: Типогр. И. Н. Скороходова, 1904. Т. XIII. Первая половина. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. 308 с.

22. ПСРЛ. СПб.: Типогр. М. А. Александрова, 1910. Т. XX. Первая половина. Львовская летопись. IV+418 с.

23. ПСРЛ. СПб.: Типогр. М. А. Александрова, 1913. Т. XVIII. Симеоновская летопись. III+316 с.

24. Рукописный отдел ГИМ. Син. № 667.

25. Рукописный отдел ГИМ. Усп. № 64.

26. Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. СПб.: Тип. В. С. Балашева, 1877.

27. Тарасов А. Е. Иона, свт., еп. Пермский // Православная энциклопедия. М., 2010. Т. 25. С. 392-398.

28. Тарасов А. Е. Религиозные аспекты политики московских князей во второй половине XV - первой трети XVI в.:

29. дисс. … канд. ист. наук. М., 2007.

30. Тентюкова Ф. А. Из прошлого Коми края (материалы к своду памятников). Сыктывкар, 1976.

Размещено на Allbest.ru