Корейцы Дальнего Востока в системе межэтнических отношений Советского Союза. 1920–1930-е годы

В 1930-х гг. Дальний Восток занимал особое место в оборонительной политике СССР. Геополитическое и экономическое положение региона предопределяло расширение здесь военного строительства, происходящего на фоне перехода к массовой армии. Особая Краснознаменная Дальневосточная Армия (ОКДВА) была многонациональной по своему составу, в ней служили русские, белорусы, украинцы, корейцы, татары, евреи, мордвины, поляки, чуваши, литовцы, удмурты, армяне, грузины, башкиры, немцы, цыгане, казахи, зыряне, буряты, эстонцы, осетины, черкесы. Советские корейцы, как и представители других национальностей, служившие в рядах ОКДВА, в частности, Забайкальской группе ОКДВА, Амурской Краснознаменной флотилии, Сибирском военном округе и Тихоокеанской военной флотилии подвергались репрессиям.

До 1937 г. советские корейцы как составная часть населения страны призывались в Красную армию. Корейцы из комначсостава ОКДВА имели воинские звания от лейтенанта до майора, занимая должности от командира полуроты до начальников штабов стрелковых дивизий и батальонов.

С началом массовых арестов военнослужащих комначсостава ОКДВА, проводившихся с конца 1936 г. до лета 1938 г., особые отделы практически игнорировали положения приказа НКО №006 от 3 февраля 1935 г. о недопустимости превышения установленных норм при арестах начальствующего состава РККА. Зачастую нарушалось также совместное постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 17 июня 1935 г. «О порядке производства арестов».

Судьба корейцев-военнослужащих решилась Меморандумом №535 от 29 августа 1937 г., направленным Н.И. Ежовым в Крайком ВКП(б), Крайисполком и Начальнику УНКВД по Дальневосточному краю Г.С. Люшкову. Документом предписывалось уволить и выселить вместе с семьями корейцев-красноармейцев рядового, младшего начсостава частей ОКДВА и пограничников.

В период с 1930 г. по 1937 г. в ОКДВА, Забайкальской группе, Сибирском военном округе, Тихоокеанском флоте было уволено и арестовано более 97 корейцев комначсостава, из них в ОКДВА - 55 чел., Забайкальском военном округе - 18 чел., Сибирском военном округе - 21 чел., Тихоокеанском флоте - 3 человека. Приговорены к расстрелу - 42 чел., 23 чел. осуждены к ИТЛ сроком от 3 до 10 лет, 16 чел. освобождены за недостаточностью улик, судьба остальных 16-ти не установлена.

24 июня 1938 г. была принята Директива Народного Комиссариата Обороны №200/ш, в которой определялись потенциально опасные для советской власти элементы. Предписывалось немедленное увольнение лиц комначсостава «неблагонадежных» национальностей: поляков, немцев, румын, корейцев, латышей, литовцев, эстонцев и др. Однако к этому времени все военнослужащие - корейцы были уволены из ОКДВА, большая часть из них была репрессирована.

Жесточайшими репрессиями власть наносила ощутимый удар по сознанию граждан. Аресты вели к дезорганизации всей военной службы, к потере инициативы, нагнетанию нервозности и страха. Депортация корейцев в 1937 г. отразилась на боеспособности армии, сказалась на моральном состоянии депортируемых.

На основе проведенного анализа выделены имена людей, на которых были направлены карательные меры. Их причислили к разным социальным и общественно-политическим группам: «членам антисоветских партий», «японским шпионам», «контрреволюционным агитаторам», «диверсантам», «фашистам» и т.д. Ярлык «враг народа» присваивался любому, кто вызывал подозрение, независимо от принадлежности к ВКП(б), национальности, вероисповедания, социального происхождения.

Несмотря на отсутствие прямых угроз для начала военных действий против СССР, Сталин активно готовился к войне с Японией. Подготовка к ней заключалась в наращивании военного потенциала на ДВК. Разведорганы СССР докладывали Сталину, что японское правительство в случае военных действий против СССР рассчитывает на помощь советских корейцев, считая их «японскими подданными».

В ответ на неоднократные обращения японского правительства вернуть всех советских корейцев Японии, Сталин вынашивал планы по переселению их с приграничных территорий ДВК вглубь страны. С этой целью шла длительная информационная и юридическая подготовка в обвинении корейского населения в «японском шпионаже».

13 ноября 1937 г. японское посольство в Москве выразило протест против переселения корейцев. К тому времени советское руководство имело множество доказательств «японского шпионажа» среди корейского населения. Этим было обосновано постановление №1428-326 сс СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О выселении корейского населения пограничных районов Дальневосточного края», нарушившее конституционные и этические нормы в отношении этнической общности.

Третья глава «Принудительные переселения корейцев с территории Дальнего Востока» - состоит из двух разделов. В главе рассматриваются события, связанные с депортацией корейского населения в 1937 г., анализируются основные принципы переселенческой политики, основанные на теории «географии неблагонадежности», результаты этой политики.

Депортация корейского населения в Казахстан и республики Средней Азии. Задача по заселению и созданию сельскохозяйственной базы в малозаселенных районах СССР возлагалась на Всесоюзный переселенческий комитет (ВПК) СССР и Переселенческий отдел при Главном Управлении лагерей НКВД СССР (ГУЛАГ НКВД СССР). 10 июня 1936 г. постановлением Советского правительства ВПК СССР был передан в ведение НКВД СССР. В связи с этим был образован Переселенческий отдел НКВД СССР, просуществовавший до 1939 г. Главное переселенческое управление СССР прекратило свою деятельность в 1953 г.

Власти придерживались основных принципов переселенческой политики, но оказалось, что организовать и обустроить массы людей по национальному признаку на новых, необжитых местах практически невозможно. В условиях тяжелого экономического кризиса, повсеместного голода, отсутствия жилья и неподготовленности земельных угодий, создавалась почва для национальных конфликтов между переселенцами и местными жителями. По этой причине в 1930 г. Советское правительство временно прекратило плановое переселение крестьян на Дальний Восток. Было принято решение в дальнейшем отказаться от индивидуального и перейти к переселению компактных колхозных коллективов, артелей.

Политика переселений являлась неотъемлемой частью государственной национальной политики 1920-1950 гг. На основании постановления ЦИК и СНК СССР от 10 июня 1936 г. дела ВПК при СНК СССР были переданы начальнику ГУЛАГ НКВД комиссару ГБ 3 ранга М.Д. Берману. В акте о приеме дел ВПК при СНК СССР содержался отчет о проделанной работе за период с 1933 г. по июль 1936 г. За это время ВПК переселил 65 700 хозяйств, из этого числа вернулось назад 37 528 хозяйств (57% переселенцев). На местах вселения осталось 28 183 хозяйства (43%).

Что касается корейцев Дальнего Востока, то их переселение планировалось советским руководством задолго до депортации 1937 г., были определены и будущие районы их проживания.

Анализ деятельности ВПК СССР показал, какие цели и задачи ставило перед собой советское правительство. Выполнение приказов, директив, постановлений на местах, отражение этих мероприятий на жизни советских людей рассматривается на примере депортации советских корейцев Дальнего Востока, переселенных в сентябре 1937 г. в Казахстан и республики Средней Азии.

Бесспорно, советское руководство реализацией депортации корейцев добилось определенных результатов: был выполнен двухлетний переселенческий план 1936 и 1937 гг.; сэкономлены огромные средства (урожай, имущество колхозов и населения на ДВК фактически осталось в ведомстве государства); для поднятия экономики региона дешевая рабочая сила в количестве 172 тыс. корейцев прибыла в Казахстан и республики Средней Азии; до 1953 года никто из депортированных не смог покинуть эти места. Обвинение целого народа в шпионаже является прямым нарушением прав и свободы личности.

Последствия репрессивных мер в отношении советских корейцев. Насильственное отторжение корейцев из районов своего обитания, разрыв их семей, ущерб, нанесенный культуре, самосознанию и национальному сознанию, традициям, сложившимся взаимоотношениям с другими народами заметно задержали развитие корейской этнической общности.

В результате деструктивной политики советского государства этническое сознание корейцев претерпело кардинальные изменения. Депортированные корейцы, оказавшись в иных условиях проживания, изменяли свои привычки, навыки, обычаи и традиции, приспосабливались к другой социальной среде, они как бы «достраивали» свою традиционную психологию, но не изменяли ее. И до сих пор корейцы России восстанавливают утраченное в национальном сознании и духовно-нравственном развитии. Депортация нанесла советским корейцам как материальный, так и духовный ущерб. Среди потерь - разрушение сложившейся в Приморском крае корейской общности, лишение ее бытовой, хозяйственной и культурно-образовательной среды, практически - исчезновение родного языка.

В Заключении подводятся основные итоги исследования.

В государстве, не имевшем опыта демократического развития, за два десятилетия (1920-1930-е годы) сложился авторитарно-бюро - кратический режим управления, при котором основные преобразования осуществлялись не на основе учета интересов народов страны, а в соответствии с идеологическими установками коммунистической партии, направленными в большей мере на укрепление власти. Идея гражданского мира не стала определяющей в политике Сталина и его ближайшего окружения. В целях установления мира и согласия, решения задачи по консолидации общества в сложных экономических и политических условиях власть все чаще прибегала к репрессивным воздействиям.

Предпринимавшиеся меры репрессивного воздействия не могли содействовать решению проблем, стоявших перед многонациональной страной. Они были вызваны отсутствием жизненной основы для нормального функционирования централизованно спроектированного социалистического хозяйства, поэтому правительство постоянно должно было применять репрессии. Почти все интересы личности в Союзе ССР оказались враждебными реалиям социализма, у любого начинания появлялись все новые и новые «враги».

По данным архивных материалов РГВА, в 1936 г. корейское население Дальневосточного края составляло 199 500 человек. Из них в Казахстан и республики Средней Азии был депортирован 171 781 человек. Из всех проживавших в СССР корейцев около 7 тыс. подверглись репрессиям. Под вопросом остается судьба еще 20 719 человек. Можно предположить, что они покинули Советский Союз. Однако требуется более детальная экспертиза и обобщение этого аспекта проблемы.

Несмотря на то, что корейцам разрешалось покидать СССР, вызывает сомнение, удалось ли кому-то воспользоваться этим правом. Для предотвращения конфликтных ситуаций с Японией в тот период, когда происходило переселение корейцев, ОКДВА, ТОФ и пограничные службы ДВК находились в полной боевой готовности.

Изучение процесса развития общности корейцев позволяет сделать вывод, что в рассматриваемых хронологических рамках (1920-1930-е гг.) политическая обстановка в государстве не способствовала консолидации этнических общностей в СССР. Причинами их разобщения явились в первую очередь применявшаяся система государственных репрессивных мер, влияние внешнеполитических факторов, в которых оказался Союз ССР, несовершенство государственной национальной политики.

Результаты этой политики нанесли непоправимый моральный ущерб всем народам Советского Союза. Проводимая национальная политика сказалась на поведении корейской общности, на их отношении к самому государству. Чувство ущербности, деформированное самосознание и национальное сознание оставались характерной чертой для представителей корейской национальности и в условиях России 1990-х - начала 2000-х годов.

Несомненно, процессы преобразований российского государства, становление нового гражданского общества будут содействовать не только улучшению морального климата в многонациональном российском сообществе, но и упрочению самой российской государственности, сохранению ее целостности, созданию условий для удобного проживания народов, населяющих Россию.

Приложения содержат статистический материал, схемы и документы, которые дополняют аргументированность выводов исследования.

Список опубликованных работ по теме диссертации

1. Сон Ж.Г. Проблемы национальных меньшинств в Красной армии 1930-х годов (на примере корейцев в особой Краснознаменной дальневосточной армии) // Российская история. 2009. №2. С. 107 - 114. (0, 8 п.л.)

2. Сон Ж.Г. Хван Дон Гук в годы Великой Отечественной войны: дорога до Берлина // Пак Б.Д., Бугай Н.Ф. 140 лет в России. Очерк истории российских корейцев. М.: ИВ РАН, 2004. С. 308 - 310. (0,3 п.л.)

3. Бугай Н.Ф., Цой В., Сон Ж.Г. Корейцы Союза ССР - России на фронтах войны // Они сражались за родину. Представители репрессированных народов СССР на фронтах Великой Отечественной войны. Книга-хроника. М., 2005. С. 172 - 190. (1 п.л. в соавторстве)

4. Сон Ж.Г. Корейская интеллигенция Союза ССР в условиях репрессий 1930-х годов // Информационный бюллетень ГУ МДН. Спецвыпуск. М., 2004. №6. С. 49 - 52. (0,3 п.л.)

5. Сон Ж.Г. К вопросу о репрессиях советских корейцев в 1930-е годы // Первое Марта. Информационный бюллетень Региональной общественной организации «Первое Марта». М., 2005. №21. С. 12 - 15. (0,3 п.л.)

6. Сон Ж.Г. Российские корейцы: проблема призыва в Красную Армию и участие в трудовом фронте (1937-1945 гг.) // Материалы международной научно-практической конференции «Великая Отечественная война в контексте истории ХХ века». Краснодар, 2005. С. 270 - 274. (0,3 п.л.)

7. Сон Ж.Г. Исторические предпосылки возникновения современной этнической ситуации на Кубани и в Краснодаре (на примере корейской общности) // Материалы Всероссийской научно-прак - тической конференции «Межнациональные отношения в Краснодаре на современном этапе: перспективы устойчивого развития» (Подходы к решению общероссийской проблемы). Краснодар, 2005. С. 129 - 131. (0,3 п.л.)

8. Сон Ж.Г. 1920-1930-е годы: советские корейцы - жертвы «большого террора» // Материалы III Всероссийской научной конференции «Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР». Краснодар, 2006. С. 68 - 72. (0,3 п.л.)

9. Сон Ж.Г. Вопросы истории депортации корейского народа (1937 год) // Материалы IV Всероссийской научной конференции «Роль СССР во второй мировой войне - неизвестные и малоизученные страницы». Краснодар, 2006. С. 112 - 119. (0,3 п.л.)

10. Сон Ж.Г. 1920-1930-е годы. Народ и власть: трансформация взаимодействия (на примере корейской этнической общности) // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906-2006 гг.». Краснодар, 2006. C. 293 - 296. (0,3 п.л.)

11. Сон Ж.Г. Толерантность и гражданское общество: проблемы взаимовлияния (корейская этническая общность) // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы становления гражданского общества на юге России». Армавир, 2006. С. 83 - 86. (0,3 п.л.)

12. Сон Ж.Г. Российские корейцы - спецконтингент на Дальнем Востоке в 1930-х - начале 1940-х годов: репрессии, депортация // ЗС±№№®И­їН БЯѕУѕЖЅГѕЖ №®И­АЗ »уИЈ±і·щ (The Interaction between Korean and Central Asian cultures). Международная научная конференция «Взаимодействие культур Корея и Центральной Азии» (История, социология, политические науки, экономика, культура, юриспруденция). Алматы, 2006. С. 81 - 90. (0,4 п.л.)

13. Сон Ж.Г. «Корейский вопрос» в Азово-Черноморском крае в 1930-е годы // Голос минувшего. Краснодар, 2008. №1-2. С. 79 - 95. (1 п.л.)

14. Сон Ж.Г. А если бы они воевали? // Российские корейцы. 2009. №112. С. 5. (0,3 п.л.)

Размещено на Allbest.ru